Из Тьмы (Арка 5)

Глава 11 часть 3

— Сядь, — скептически взглянув на бывшего воспитанника, скомандовал Генсэй-Юрэй. — Или ты думаешь, что я стану нападать на своего ученика?

— Но сенсей! — мужчина посмотрел на старого Мастера, на меня, излучающую спокойствие, уверенность и лёгкую насмешку, на Акаме, которая, пусть и выглядела напрягшейся, прогоняющей в голове множество мыслей — и, как подсказывала эмпатия, постепенно себя накручивающей — однако продолжала сидеть, не демонстрируя явного намерения вступить в драку… пока. — Да, сенсей, — выдохнул он, плюхнувшись назад. — Но ты, Куроме, должна объясниться!

— По какому поводу? — без агрессии или злости, но с хорошей долей ядовитой иронии уточняю я. — Что смогла выжить после неожиданной атаки вашей подруги — которая, между прочим, не постеснялась развязать бой посреди рынка?

Мужчина смутился и, не найдя ответа, покашлял, после чего, вцепившись в кружку, словно утопающий в спасательный круг, сделал вид, будто срочно должен утолить жажду. Впрочем, пусть он и смешался, но тлеющее в сердце бывшего армейского офицера напряжение и негодование за «почти убитую» сокомандницу так до конца и не исчезло. Да и прямо-таки полной веры в мою версию событий у него тоже не было.

Но вообще странно это. Даже если допустить, что именно я виновата в состоянии Леоне, то и что с того? Для таких, как мы, внезапная и зачастую нелепая смерть — профессиональный риск. Я ведь не пытаюсь обвинять Булата и Акаме в том, что от полной сотни личного состава Отряда Убийц до сего дня дожила, считай, четверть? Хотя могла бы: ведь большая часть моих соратников пала от рук подчинённых и союзников их распрекрасной Революционной Армии. А ведь хвостатая после всего — во что она там вляпалась, когда удрала от меня? — жива и даже не потеряла боеспособность. Чего возмущаться?

Лучше бы ей самой сделали дополнительный втык за халатное отношение к тренировкам и растрачиваемый в пустоту потенциал тейгу.

— Разве это была не засада имперцев? — прервав воцарившуюся тишину, уточнила подавившая эмоции Акаме, что, наконец, достаточно распалила себя, выдумав то, «как всё было на самом деле» и поверив в это. — Я слышала, что рядом с местом схватки находился Демон Огр со своим тейгуюзером. Они лишь немного не успели. Ты нас не обманываешь, сестра?

Что сказать? Превратившееся в фарфоровую маску лицо смогло вызвать некоторый трепет даже у меня. Ведь я и через эмпатию чувствовала отголоски стремительно вымерзающих эмоций убийцы, которая уже почти накрутила себя в стиле «если засада была тогда, то и сейчас тоже». Глупая старшая сестра! Наслушалась от Булата историй про засады и теперь почти убедила себя в том, что они попали в сети злобной меня. Мол, «зря они так расслабились, сейчас на них ка-ак нападут, ка-ак захватят или убьют!».

И изнасилуют, угу.

Получив эмоциональный удар, эта не очень любящая думать личность вместо того, чтобы начать анализ ситуации, поддалась чувствам и почти настроилась на очередное предательство (хотя насчёт того, что там у них произошло с Гозуки и остатками Семёрки, можно и поспорить: с точки зрения проимперских убийц предательница — именно Акаме). Почти приготовилась к схватке с нами и «другими притаившимися имперцами»…

Наблюдать за этим было по-своему интересно, но не сказать чтобы приятно. Мне всё-таки хочется иметь больше доверия со стороны любимой сестры.

Увы, как и ожидалось, если моя лекция об осмыслении и проверке любой доступной информации и посеяла какие-то зёрна в милую, но глупую голову одной алоглазой прелести, то взойдут они не сегодня.

…Крайне тонкая грань отделяла продолжение любезных посиделок от смертельной схватки. Напряжение, которое передалось и вновь напрягшимся мужчинам, медленно, но неуклонно нарастало… чтобы разбиться, встретившись с моим насмешливым фырком.

Нет, ну а что? Я достаточно хорошо знаю Акаме, а Акаме достаточно хорошо знает и понимает меня, чтобы верно истолковать короткий посыл и понять ошибочность своего видения ситуации. Тем более что для надёжности вместе с вербальными и невербальными сигналами я использовала ещё и капельку деэмпатии.

Строго говоря, пусть я и не совсем верно предсказала уровень обратного отклика на информацию о Леоне, чуть более интенсивное применение деэмпатии всё равно могло если не вообще убрать негативную реакцию — столь мощное и грубое воздействие заметит и слепой — то заметно сгладить углы. Как ни крути, но разгон разума позволяет думать и реагировать в десятки и сотни (в пике, наверное, даже в тысячу) раз быстрее, так что понять, что расчёт не совсем верен, поддать разгона и, всё просчитав, выдать ряд импульсов изменённого КИ я бы успела даже до того, как сформированные в головах моих гостей мыслеобразы трансформировались в мысленные же слова, а потом превратились в речь и действия.

Однако после некоторых раздумий я решила, что данная ситуация мне даже выгоднее. Ведь необоснованная — но почти воплотившаяся в действие — агрессия в мою сторону ляжет не слишком тяжёлым, но заметным грузом сожалений на плечи сестры и Булата, что, в свою очередь, сделает их более податливыми для дальнейшего влияния. Да и ситуацию с обидой за «почти убитую» Леоне этот инцидент должен значительно пригасить.

Пусть я и не желаю воздействовать на сестру ментально, однако отказываться от иных методов, когда её уже охмурили всякие подозрительные одноглазые террористки? Ещё чего!

— Я говорю правду. Будь твои предположения истиной — ваша подруга либо умерла сразу, на месте, либо сначала привела бы преследователей к вашей базе. Это если забыть о сложных отношениях полиции и разведки. И вообще, сестра, хватит воображать всякие глупости и строить из меня злодейку. Уже помирились ведь! Вы в безопасности. Никто не знает о вашем визите и тем более не собирается на вас нападать. — «А если бы собирался, то вас бы уже присоединили к Коллекции», — саркастично добавил внутренний голос. — Расслабься и съешь вкусняшку, никто не устраивал на вас засаду, — умиротворяющим бальзамом лилась моя речь. — Иначе, зачем я так распиналась и возводила крамолу на «непогрешимую имперскую власть». Ты бы ещё догадалась «ударить первой, пока подлая младшая сестра не сообразила, что умная старшая всё-всё поняла». Может, ты и говоришь, что я изменилась, но и ты раньше не была такой дёрганой. Тебя в вашем Ночном Рейде точно заставляют перерабатывать и плохо кормят, раз ты такая нервная!

— Прости, — напрягшееся тело Акаме вновь обмякло, фарфоровая маска на лице треснула и осыпалась, а щёки девушки несильно, но заметно покраснели от смущения. — Меня хорошо кормят, я сама отвечаю за кухню, просто… я плохая сестра, я подвела твоё доверие и… — сделав паузу, девушка бросила взгляд на Генсэя и Булата, и, не став договаривать, решила сменить тему. — Ты точно дралась с нашей соратницей? Описание противницы, которое мы от неё получили… оно не похоже на тебя. Только тёмные волосы и небольшой рост совпадают.

— Да, нам говорили о засаде, — поддержал Булат товарку по конфузу. — И как же шингу-меч или кинжал, который наносит незаживающие раны? У тебя ведь другое оружие? Вас было двое? — с сомнением почесал он затылок.

— Пф, засада! — с показательной расслабленностью отмахнувшись от реплик гостей, я положила себе и сестре по пироженке. — Я просто гуляла по рынку. Заинтересовалась толкотнёй рядом с местом задержания каких-то болтливых дураков. Подошла ближе, почувствовала присутствие наблюдателя на крыше и решила сама посмотреть. А если нужно, то даже вмешаться, разобравшись с преступником и защитив гражданских, — вздох. — Кто же знал, что там окажется некто достаточно отмороженный, чтобы ради вызволения подельника напасть на полуроту полиции и неизвестную воительницу?

Делаю небольшой перерыв, дабы съесть кусочек торта. Гости молчали, сосредоточенно осмысливая новую информацию — очевидно, несколько расходящуюся с версией, предоставленной Леоне.

— Она, между прочим, могла не переть в лоб, а попробовать нас обойти, чтобы сработать тихо. Но нет, даже не попыталась! Сразу атаковала и ни за что убила вполне нормальных полицейских! Не взяточников и не сволочей. У одного — лейтенанта Баска — жена и дети остались. И вообще, симпатичный дядька, мне с первого взгляда понравился. Без гнильцы человек… был, до того, как его ни за что убили, — глоток из чашки. — Защитница народа, блин! — саркастично усмехаюсь. — Я думала, что смогу избежать жертв, обезвредив или отогнав практически любого противника. Но эта ваша «Лео» оказалась сильнее, чем я рассчитывала, — произношу, выставив всё так, будто «имперская карательница» беспокоится о непричастных гораздо сильнее «праведной борцуньи за народное благо».

Не то чтобы это являлось прямо-таки ложью: я действительно действовала исходя из желания минимизировать жертвы. Но… потребуй того обстоятельства — и рынок без единого сомнения обратился бы в филиал бойни. Стоит признать, я готова мостить свою дорогу горами из трупов. И причастных, и не очень. То есть как готова? Уже делаю. Да, из рациональных побуждений, которые в конечном итоге, как хочется надеяться, уменьшат общее число жертв, я всякий раз тщательно дозирую применяемую силу, стараясь не умножать чужое горе сверх необходимого, но…

Не могу сказать, что это вызывает у меня внутреннее отторжение или хотя бы тягостные чувства. Наоборот: тёмная часть моей сути даже получает удовольствие от подобной, хм, прогулки по костям, и её приходится сдерживать. Поэтому и правдой мои слова не являлись.

Фактически, наше столкновение с кошкоухой было встречей носителя хаотично-нейтрального (или даже доброго) мировоззрения с обладательницей по большей части упорядоченно-злого. Только, боюсь, концепция прагматичного «зла», делающего добро, преследуя свои цели, и хаотичного «добра», творящего фигню, потому что думает задн… сердцем, не будет понята яркой представительницей последней категории. Лучше отыгрывать роль, кхем, цундере — холодной и колючей снаружи, но нежной и доброй внутри.

С этой мыслью концентрируюсь на продолжающемся монологе:

— Всё-таки на нас напал пусть слабый, но тейгуюзер, легко с таким противником не справиться, — продолжила я говорить, старательно подстраивая мимику, невербальные движения и тон голоса под требуемый образ. — По крайней мере, без разрушений и жертв среди этих толпящихся с раскрытыми ртами тупиц. То есть, убить на месте шансы имелись. Но без гарантии, что получится это провернуть в один ход. Да и то, что это — одна из ваших рейдеров, я поняла практически сразу. Не захотела расстраивать любимую сестру смертью боевой подруги, — делаю вид, что с трудом натягиваю на лицо кривоватую усмешку, призванную скрыть «истинные чувства». — Хотя такое решение подарило мне некоторое количество проблем и претензий от начальства.

Бросаю косой взгляд.

— Или я зря беспокоилась и эта отмороженная злыдня тебе не подруга, и мне стоило покарать её по заслугам?

— Подруга! — воскликнула сестра.

Коктейль чувств, которым сопровождался возглас, показался мне подозрительным.

Очень. Очень подозрительным!

Неужели подлая кошка-воровка соблазнила мою любимую старшую сестрёнку? Вот откуда такая реакция и та вспышка убийственного намерения. Ради той ушастой с большими сиськами Акаме была готова напасть на меня! Пушистая тварь совратила мою сестру! Это она сбивает её с пути! Уничтожить! Раздавить! З̧̫̳̙а̢͓̘̫к̧̮̳͎̩л̡̩͔͔ю̢̦̮̗͙ч̧̩͈̗̦̝и̢͚̜̜ͅт͕̥̝̦̝͢ь̦̪͔̗͢ в̡͈̠̦̲ п̧͓̞̗͙о̧͇̫̯̦с̡̲̘̭̭͙т̢̜̟о̢͍̜̮͇я̨̩̜н̡͓̪н͈͖̪̳͢о̧͙̮̬̗ т̨̱͖̟е̧̳̳̘р͖̙͉͜з̧̪̭а͙̮͉̜͕͜е̧̫͉̰̪м̨̞̥̙ͅͅо̡͙̥͔м̡͙̳̱̟ м̨̟̙̖̞ͅу̢͓͓͙к̨͎̤̪͙̬а̨͇̤͓͙м̢͓̠̘и̝͉̠̤͜ к̧̱̥̤̥̝у̨̪̱͙с͓̟͙̖͜к̡̝̠͈͕е̠̳̯͢ о̩̬̜̗͢г̡͖̰͓о̡͈̥л̢̦̱͖̟ё̖͔̮̟͢н̨̠͖н̨̥̬̲͔͓о̯̭̤̝͜й̧̯͖̟ п̡͉̳ͅл̨̳̟͓̤о̡̯̯̩͉͉т̡̞̬̜и̡̗̝ и̪̗͜ н̜͍͜е̧̘̱̘̖р̢͙͚в͙̦͖͓͉͢о̢͙̖̭̞в̳͖̖̞͢ͅ! ̧͚͓ В̣͖̭̮̝͢ы̱̙͉͢р̧̩͎͔в̡̣̟̙̜а̧̪͇̣т̧̰̯̥̳ь̠̞̳͢ д̧͈̞̩̩у̣͖͎̜̖͜ш͎̲̬͢у̧̘̤̳ и̪̣̰̯͜ м̧̣̜е̨̪̲д̖̜͎̖̮͜л͙̱͜е̡̲̤н̨̲̩͈̬н̧̭͎о̢̭͔̝͚̝ с̧̲̫к̨̪̟̦̞ͅо̧̳͇р̡̝̠̯м̭̮̦̭̝͢и̢͕͖̠͈т̠̖̣͢ь̦͔͜ н̧̱͍̝и̖͖͇͜з̲̫͈͎̬͢ш̝̮̘͕͜ͅи̨͇͔м̨͔̘̜̪! ̨͍̤̠ О͈̱̞͜т̨̩̱͚ͅд̡͍͔а̖̱̠͢т̧̰̲̠̞͍ь̞̱̝̯͢ в̢̞̞͈͉̱ в̢̭̯̖͇е̨͇̦̘͚ч̨͇̟̜н̜̤͎͚͜о̠̰̠̩͕͜е͕̯̠͢ п̢͎̠о̨̬̘л̡̝̳̞ь̭̝͙̤̯͜з̠̮͢о̨̞͚в̯̩͜а̨̳̬̰͎͈н̮͖͢и̰̤̩͜ͅе͚̠̙͖̖͢ м̡̫̜̝̳е̨͚̞р̡͍̖̠̟͎з̢͎̩к̧̖͎͎̘̫и̧͉̙̣͙̭м̡̙̰ г̢͚̩͖̙̞и̢̥͇б̞͇̳͜р̗͓͢и̳̜̤̘͕͢д̤̪͓͖̰͢а̢͎̭м̪͇͖̯͢ п͚̜͎̣͢ͅл̫̳͢а̡͓̪̦͖н̧̣̟̲͙̘а̢͉̩̮ п̢̝̣о͖̤̝̟͢х̢͔͙͍͉о̨̫͓т̢̞̠͍͚ͅи̨͎̜̠ и͓̯̭̩͢ г̡̘̝̳͚н̡̲̟̮ͅи̢̰̮̖л̢͔̞̫̠и̨̩̫̩͖̝! ̡̣̫̙̩ͅ

— Куроме, ты выглядишь жутко, — под кивки мужчин тактично пересевших поближе друг к другу и подальше от нас (а также заставивших свою сторону стола бутылками, кои они планомерно опустошали), осторожно заметила означенная персона.

Предательница! Я не позволю снова меня бросить! Ты всегда будешь моей! Только моей! В̧̤̜͙е̧̗͓̰ч̨̖̮͈н̠͓͚̜̘͜о̡͙͇͙̞̳ п̡̞̟̩р̧̱̱̣͔̮е̧̮͔͕̮к̭̯͖̜͜р̧̣͉͚̙а͖̗̝͇͎͢ с̧ͅ ͖̳̖н̧̝̭о̡͕͇й͎̮̜͢ͅ и̧̯̫ н̧̦̫е̧̪̬̟̱т̳͚̣̥̗͜л͈̙̟͍͢е͇̰͕̦͢н̡͉̪͓͓̗ н ̢̰̘̜̘о̡̜̙̱й̧̯͙̘! ̡͙̭̫̮ В̡̬̥о̢̖̳̙̙̲с̡̦͕х̡͍͔̰̠и̙͍̰̜͢т̨̗̲̲̘͉и̢̥͖т̡̳͖̖̙е̲̣̰͜л̳̫̘͢ь̦̲͢ͅн̨̣͓̞о̢̭̩й̢͙̤̰ ж̧͓̞е̧̞͍̟͍м͓̦̥͢ч̧͙̫у͚̱͜ж͈̱͜и͙͈̩͜н̢̖͖о͖̖͚͢й ͔̬̳̠͜ К ̢̬̜о̧̠̘̩͕͓л̤̗̗̯͔͢л̡̥̟̪е̨̱̰̱к̧̙̭̠̠̪ц͔̫͢и̧̱̭̙̞и͇͍̞̱̯͜! ̢͎̥

Закрыв глаза, медленно выдыхаю, старательно успокаивая вспыхнувший в душе негатив и взбурлившее безумие. Вернее, не совсем безумие, а искажение разума привязанным к душе артефактом, но это детали. Ни того, ни другого мне не нужно.

Перевожу взгляд на обеспокоенных сотрапезников.

«Тоже мне! — мысленный фырк. — Посмотрела бы я на вас, когда единственную настоящую любовь соблазняют… всякие! Не стоило отпускать это глупое, наглое и подлое существо! У-у, мерзкая обольстительница!» — всё ещё зло и раздражённо подумала я.

Однако, вспомнив, что тоже не блюла верность Акаме и вполне себе развлекалась с другими девушками, постаралась погасить собственнический порыв.

— Всё в порядке, — отвечаю после медленного выдоха. — Просто кое-что вспомнила, — сказав это, спешу «заесть» сладким подавленные, но до конца не исчезнувшие чувства злобы и горечи.

— Тогда, может, ответишь, что там с шингу? — поспешил помочь перевести тему Генсэй. — Ты мне не рассказывала о новом артефакте.

— Ничего, — буркнула я. — Просто новое умение, — видя вопросительно вскинутую бровь миньона, развернула я свою мысль, с некоторым скрипом, но и с вполне ощутимым облегчением переключаясь на деловые рельсы. — И я тебе о нём говорила. Та попытка научиться оставлять незаживающие, отравленные агрессивной энергией повреждения на теле и духовных оболочках. Я сначала провернула этот фокус с Яцу, а потом приспособила и под иное оружие, — перевожу взгляд сначала на Булата, затем на Акаме. — Ваша соратница, кстати, очень легко отделалась: на деле приём куда опаснее и болезненнее, чем прочувствовала самоуверенная и безграмотная кошка.

— Не сказал бы, что проникающая рана живота и скверно заживающие глубокие порезы по всему корпусу — это легко, — проворчал Булат, вступившись за свою блондинистую подругу. — Лео крепкая, но и она едва не истекла кровью. Любой другой человек и даже недостаточно сильный воитель мог погибнуть от ран, несмотря на помощь. Или даже не суметь добраться до нашей базы, — под направленный на меня укоряющий взгляд от Акаме закончил он.

Как же эта непрошибаемая парочка раздражает! Я им что, монашка?! Надо было после того, как эта Леоне напала на меня и убила несколько человек, просто сделать ей «а-та-та» по попе, а потом отпустить террористку, соблазнившую мою сестру с миром и добрым напутствием?! Так, что ли?! То, что она жива — уже нарушение с моей стороны и огромная милость! Бесит! Стоило её расчленить и выпотрошить прямо там!

Ладно. Судя по тому, что говорит эмпатия, они скорее переживают за подругу, чем пытаются обвинять меня. Не нужно злиться. Это всё ревность и влияние заключённого в мече архидемона. Поддаваться давлению мерзкой иномировой твари, а тем более уподобляться ей — путь в никуда.

— Она не другой. И она жива, — с холодком в голосе произношу я уже вслух. — Хотя лично для меня было проще и полезнее убить напавшего на меня врага и забрать его тейгу. За возвращённый артефакт мне бы простили почти любое количество случайных жертв. Которых, к слову, очень просто списать на вас. Но я так не поступила, — потираю лоб, давя очередную вспышку злобы на лживую совратительницу и защищающих её рейдовцев, тем самым не позволяя чувствам прорваться, обратившись ядовитыми словами или убийственным намерением.

Медленный вдох, ещё более медленный выдох и одной бедной девочке-волшебнице стало немного легче.

— И вообще, ваша неадекватная соратница должна быть мне благодарна. За урок осторожности. А ещё за наставления и наглядное пособие для развития регенерации и контроля над телом. Так пренебрегать познанием своего артефакта — настоящее оскорбление его создателей и прошлых владельцев!

— Извини, — опустил взгляд мужчина. — Лишнего хватанул. Ты и в самом деле поступилась своими интересами, а я с претензиями. Словно не мужик, а непонятно кто. Правильно сенсей меня болваном зовёт, — оторвав глаза от стола, бывший офицер посмотрел прямо в мои. — Лео… она наша близкая подруга. Она нам очень дорога. И я, как старший товарищ, готов отплатить за сохранённую ей жизнь! Я, Булат, выполню любое твоё желание! — воскликнул хозяин Инкурсио, хлопнув ладонями по столу. — Если оно не противоречит офицерской чести и не во вред Ночному Рейду! — добавил он несколько тише. — Слово мужика!!! — под конец возгласил этот громогласный армеец.

Акаме чуть помедлила, но тоже кивнула, тем самым соглашаясь с напарником.

— Не стоит разбрасываться такими обещаниями. Но я запомню, — кивнула я, посмотрев на мужчину, что поступил, как настоящий взрослый человек и взял на себя ответственность, заметно благосклоннее, чем до того. Булат, который вполне успешно уловил данную ничуть не скрываемую перемену, лишь широко улыбнулся и показал мне большой палец.

Весьма харизматичный, позитивный (пусть отчасти напоказ) и добродушный тип. Трудно долго злиться или обижаться на такого. Конечно, в случае необходимости это не помешает его убить, но я сделаю это без удовольствия. И с уважением.

— То есть те слова о Роджере были не просто так? — прагматично спросила сестра, которая больше обратила внимание на вторую часть моей, предшествовавшей заявлению Булата реплики. — Кто это?

— О! Это бесполезное существо по имени Лео всё-таки что-то запомнило, — произношу с усмешкой. — А я уж подумала, что она — как та блондинка из анекдотов: тупая и агрессивная, но в любой ситуации считающая себя правой и несправедливо обиженной умницей.

— Куроме! — раздражающе воскликнула девушка, не позволив мне закончить свою уничижительную мысль. — Не нужно её оскорблять! Она совсем не бесполезная и не злодейка. Просто она очень испугалась за судьбу своего друга и действовала опрометчиво! Я понимаю, у вас случилось сложное знакомство и вышло плохое первое впечатление. Но поверь, ты ошибаешься: она верная подруга и надёжный соратник!

«…которому следовало выдрать горло или выпустить кишки», — дополнил внутренний голос.

Булат согласно кивнул на слова подруги, но сам говорить ничего не стал. За что ему моя отдельная благодарность. Бушующую внутри злобу, которую радостно подпитывала Яцу («Они тебя не понимают, они глупы и невежливы, они должны извиниться и покориться… став частью Коллекции», — типичная Яцу, в общем), всё это и так непросто подавлять. А если окружающие постоянно подкидывают в это пламя дровишки…

«Ревность… какое же неприятное чувство», — подумала я, вновь успокаивая негативные эмоции.

Пускай разум обоснованно сомневался в том, что моя милая старшая сестра решит бросить меня ради пушистых кошачьих ушек и пышной груди. Но чувства… они играли всеми оттенками тьмы. Хорошо, что, несмотря на влияние тейгу, я больше рациональный человек, чем эмоциональный, и обычно реагирую, руководствуясь отнюдь не вспышками чувств. Однако нам необходимо подробно поговорить на тему отношений, пока это не вылилось в нечто страшное и кровавое. Естественно, наедине, без ушей Генсэя и Булата.

— Как скажешь, — ответила я, не показав вспыхнувших и вновь подавленных эмоций. — Роджер — это предпоследний из владельцев тейгу Лионель. Насколько я знаю, он славился невероятной силой, живучестью и применением различных тяжёлых стимуляторов. Для него, в силу даруемых артефактом способностей к восстановлению, они не имели долговременных побочных эффектов. А ещё он гораздо дальше шагнул по пути боевой трансформации тела, — добавляю, вспомнив их последнюю битву против генерала Шосы, коя для Роджера ознаменовала переход в ряды безмозглых мёртвых марионеток.

Тогда сторонник противостоящих войскам Принца сил, конечно, проиграл. Но личной мощи и живучести воителя, обернувшегося звероморфом, это не умаляло. Возможно, дай предок ему отступить, и Роджер сумел бы стать ещё сильнее, освоившись со способностями, дарованными новым уровнем синхронизации.

Или обезумел, а затем пал жертвой вчерашних союзников, которым волей-неволей пришлось бы успокаивать могущественную кровожадную тварь, родившуюся из плоти вчерашнего друга и товарища.

— Понимаю, что для девушки гораздо приятнее отрастить милые ушки, хвостик и коготки на пальцах. Но для воина или убийцы выживание и победа важнее эстетики. А чем полнее трансформация, тем глубже слияние с сущностью артефакта. А это значит — больше силы, больше способностей и свободы в их применении. Правда, риск сойти с ума и превратиться в очередное высокоранговое чудовище тоже растёт. Но тут главное не спешить, контролировать своё физическое и психическое состояние. И продолжать подстраивать энергию ступенька за ступенькой, только когда с этим всё в порядке.

— Откуда ты это знаешь? — нахмурилась Акаме. — Про то, что наша подруга… — ненадолго замолчав, девушка прикрыла глаза, на что-то решаясь, — Леоне, её полное имя Леоне. Откуда ты узнала, что она состоит в Ночном Рейде и про прошлого хозяина её тейгу. Лионель ведь считался потерянным долгие сотни лет! И откуда ты знаешь, как развивать связь с тейгу? Я никогда не слышала ни о чём подобном.

— Насчёт развития всё просто: сама придумала. Метод рабочий, не сомневайся, — на пару секунд позволяю своим глазам вспыхнуть фиолетовым огнём и, подняв руку, демонстрирую ластящиеся к пальцам молнии негативной силы. — Пусть и без своих сложностей с побочными эффектами там тоже не обошлось. Большего, простите, не скажу и не покажу. Вы принадлежите враждебному лагерю. И если кто-то узнает о наших одинаковых методиках развития, это может вызвать ненужные вопросы ко мне и к вам. Теперь вы знаете, что это возможно, изобретите свой подход.

— Единственно — не советую привлекать обладателей тейгу, не достигших хотя бы ранга Воина и не обладающих устойчивой психикой, — добавила я после некоторой внутренней борьбы с тёмной стороной своей личности, требующей избавиться от кошкоухой хотя бы таким способом, для надёжности поделившись относительно безвредными для Акаме и Булата, но убийственными для оборотня деталями. Вроде «превращаясь в зверя, нужно принять его и стать им».

— Что до остального, то я вообще-то майор разведки, ещё и вхожая во Дворец! — произношу деланно недовольным тоном. — Мне положено много знать, — важно помахав десертной ложкой, замечаю прилипший к ней кусочек крема.

Хм, непорядок.

— На некоторых жертвах Ночного Рейда были следы когтей, — продолжаю, вынув теперь уже чистую ложку изо рта. — Сопоставить характерные повреждения с неожиданно выскочившим когтистым тейгуюзером — весьма несложная задача. Да и узнать Лионель, имея информацию о всех известных древних артефактах, тоже легко, — крутнув фигурную полоску металла между пальцами, самодовольно усмехаюсь. — В прошлый раз ты не поверила, что я смогу стать большим, чем простая убийца. Как видишь, младшая сестра усердно работала, чтобы заставить глупую старшую сестру в неё поверить.

— Я всегда верила, что ты талантливее меня, — покачала головой Акаме.

— …Но не в то, что я сумею стать той, кто не только исполняет, но и отдаёт приказы, — девушка смущённо потупилась, молчаливо признавая своё поражение. — И тем более — хоть как-то влиять на указы, приходящие из Дворца и Парламента…

Видя, что мои слова неожиданно задели Акаме, которая вместо того, чтобы вернуться к разговору, начала погружаться в самоедство, я решила пока перестать развивать тему. Вместо этого, не успев договорить последнее предложение, вооружившись ножом и лопаткой, подкладываю сестре большой кусочек вкусного торта и подливаю в опустевшую чашку нового чая.

— Попробуй этот тортик. Мне кажется, ты его ещё не ела. А я хочу угостить любимую сестру всеми своими вкусняшками.

«…Чтобы она пресытилась нежной сестринской любовью и утратила интерес ко всяким там драным кошкам!» — добавляю мысленно.

— Спасибо, — тихо сказала девушка и принялась есть.

Тоже следую её примеру. Всё же торт и впрямь хорош, а за время разговора ранее поглощённая пища уже успела улечься в животе, освобождая пространство для новой.

— Может быть, вы слышали об изменениях военных пенсий? — через некоторое время, когда вкусная еда оказала своё благотворное влияние на мою внешне холодную и сдержанную, но довольно импульсивную и ранимую внутри возлюбленную сестру, продолжила я ранее прерванную тему. — Тех, что касаются калек и отставников из армейских нижних чинов, унтеров и частично младших офицеров? Они не только повысились до старых значений, что были до реформ этого жадного идиота Кокэя, но даже ещё чуть-чуть выросли. Теперь на них можно хоть как-то жить. Это я подбила Будо выступить с таким предложением, а потом обеспечила и поддержку со стороны Императора! — заявляю с преувеличено гордым видом. — Правда, за то, что полезла не в своё дело, меня теперь отсылают. И появляться во Дворце пока что запретили. Но сколько-то тысяч людей от нищенского прозябания и поганой голодной смерти это спасло.

Ненадолго прерываю свой монолог, чтобы съесть ещё немного тортика.

— Как видишь, действуя изнутри системы, тоже можно сделать нечто хорошее. Даже такое хитрое и кровожадное чудище, как я, — по лицу скользнула привычная кривая усмешка, — и то смогло помочь слабым. Революция, кстати, сделала бы им только хуже. Сначала РА придётся самой стать властью, а потом найдётся много иных целей. Более важных, чем ненужные новому режиму калеки. Беззащитные и бесполезные.

«Скорее, изувеченных ветеранов добьют, — добавляю уже мысленно. — Не зря же «добрые» южане, которые составляют значительную часть боевой силы Революционной Армии, обеспечили Империю львиной долей безруких инвалидов? Сразу видно, кто с ними воевал и попал в плен».

— Ты не чудовище, — опустив голову, тихонько сказала Акаме. — Прости меня ещё раз, сестра.

Учитывая это её «прости», без всякой эмпатии несложно догадаться, что старшая родственница хотя бы частично, но верила тому, чем поливали Отряд и меня. Чего уж, даже этого не нужно — достаточно вспомнить тот недавний момент, когда она уже приготовилась отражать атаку «подлых имперцев, устроивших засаду». Да и ранее сунутая мне под нос «Независимая газета» — вполне себе показатель.

Обидно.

Но Акаме можно понять. Предать прошлые идеалы и сражаться против тех, кого раньше любил и с кем дружил, гораздо легче, когда видишь в них множество реальных и выдуманных недостатков. Это помогает расчеловечить вчерашних товарищей и убивать не их, а абстрактных «слепцов», «глупцов», «верных исполнителей приказов прогнившей верхушки» и так далее.

За одну встречу, даже самую плодотворную, этого не изменить.

Можно показать свою обиду и заставить Акаме жалеть о неосторожных словах и поступках, можно вынудить её извиняться. Она готова на это, я вижу. Но нужно ли? Обида — это вообще довольно-таки глупое чувство, рождающееся от несовпадения желаемого/ожидаемого и действительного. Я не творец этого мира и даже не божество, чтобы мои хотелки влияли на реальность. И не изнеженная домашняя девочка, раздувающая слезливую трагедию из любой мелочи, расходящейся с построенными в её головке карамельными фантазиями. Наши близкие и любимые не таковы, как нам хочется, а такие, какими являются на самом деле. Об этом надо не рыдать, а принять как факт, с которым можно и нужно работать.

Да, истина состоит в том, что моя сестра выросла идеалисткой, готовой убивать и умирать за свои убеждения. И это не преувеличение: Акаме действительно способна положить ради сколь безупречно прекрасной, столь и недостижимо далёкой идеи (чужой) — и собственную жизнь, и жизни близких. И какое бы недовольство это у меня не вызывало, вряд ли данный факт получится быстро исправить.

Всё-таки ей всю жизнь промывали мозги — сначала в Семёрке, а потом в Ночном Рейде, — внушая, будто ради Империи/народного блага достаточно убивать «плохих». А кто именно плох, ей, конечно, покажут умные командиры. В отличие от офицеров Отряда Убийц во главе с ублюдочным генералом Биллом, а потом и его последышем Маркусом, кои быстро выбили у своих подопечных все иллюзии (даже гипноиндукторы не всегда могли это исправить!), с Семёркой работали мягче и тоньше.

Поэтому доверчивая старшая сестра действительно верила сначала в сказки своего «отца» и других командиров-имперцев, а теперь так же воспринимает истиной эти дурацкие басни начальственных «борцов за свободу». Даже после того, как убедилась, что новые «прекрасно-непогрешимые лидеры» не столь уж и невинны, а их лозунги так же пропитаны ложью, она упорно убеждает себя в том, что это частности, а в целом всё хорошо.

Просто потому, что так проще. Во многой мудрости много печали — и наоборот: чем меньше думаешь, тем веселей жить.

Однако, несмотря на горящую в сердце сестры веру в непогрешимые идеалы и их носителей — всё-таки немного поблекшую моими трудами, иначе они с Булатом не пришли бы — я видела и терзающие её сердце холод, тоску и одиночество. Возможно, сестра и сумела найти друзей в соратниках по «праведной борьбе», но этого всё равно недостаточно.

Я люблю Акаме. А любовь в моём понимании — это не потакание своим обидам и комплексам через страдания и чрезмерный контроль любимого человека (которым, не стану кривить душой, мне бы хотелось безраздельно обладать), а наоборот: забота, поддержка, защита. Не намерение сломать об колено и уложить в прокрустово ложе своих представлений и желаний, а долгая, кропотливая работа над тем, чтобы понять близкого и в свою очередь донести собственную точку зрения до него, дабы вместе прийти к гармонии.

Вероятно, я не самый хороший человек; но уж искажать светлые чувства к сестре так же, как это произошло у терзаемой наркотиками и давлением тейгу, умирающей «Куроме из манги» — нет, этого мне точно не хочется.

К сожалению, мы обе являемся довольно значимыми фигурами в этой игре, поэтому полностью избежать манипуляций и прочего подобного я не могла. Но там, где без этого возможно обойтись, я предпочту действовать так, как этого заслуживает моя возлюбленная сестра.

Впрочем, это всего лишь слова, которые, не будучи подкреплёнными действием, не стоят ничего. Я обязательно помогу Акаме стать сильнее и умнее! И в случае чего приду на выручку вне зависимости от того, кто станет у меня на пути: революция, Сайкю, Онест, тварь меча или даже бог — ради сестры я сокрушу их всех!

…И превращу в своих мёртвых слуг.

Молча пододвигаю стул вплотную к Акаме и, обняв рукой её талию, прижимаюсь к тёплому боку, положив свою голову на девичье плечо. Через секунду чувствую, как мне в макушку упирается щека сестры, а на плечи ложится её рука. Так, под тактично приглушённые голоса Булата и Генсэя, мы и сидели: греясь в тепле прижавшихся друг к другу тел и вдыхая аромат волос самой дорогой девушки в этом холодном и жестоком мире.

Может, мы обе не самые идеальные личности с заметно разнящимся мировоззрением и запачканными кровью руками, что находятся по разные стороны баррикад и вообще-то на полном серьёзе обдумывают убийство друг друга. И любовь наша тоже… своеобразная. Но в этот невыразимо приятный момент теплоты и единения эти досадные мелочи не имели никакого смысла.

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт)

Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.

А.Н. бечено.

*Кусочек речи дона Корлеоне*

— Мы вроде бы решили наши разногласия и наладили неплохие отношения. А теперь ты являешься сюда, чтобы меня убить. Правда, говоришь, что будешь убивать без удовольствия и с уважением. Думаешь, это должно меня утешить?

Немного музыки: https://www.youtube.com/watch?v=G4PpEwfJjwg Abyssphere - О ней…