Идите к черту: снова

Глава 4 Кушать подано

Сложно недооценить спасительное отключение болевых рецепторов. Еще бы поспать до полного восстановления. Но чем дольше я находился во власти обстоятельств, тем больше казалось, что потеря сознания грозила лишь при очень сложной ситуации с головой. Возможно, процесс кристаллизации еще не был завершен полностью, и лет эдак через двести я стану одним большим и могучим. А до тех пор нужно постараться сохранить черепушку в целости и сохранности.

Заняться было нечем. Какое-то время я пробовал медитировать, представляя огненную ванну. Только страх погрузиться еще глубже останавливал буйную фантазию. Обдумывание предложения Леонида вызывало саркастические насмешки и казалось глупым, пока я не начал вспоминать головомойку из исторических путешествий. Наибольшее внимание привлекали проводимые исследования в конце последних эпох.

Первым делом нужно сгрести все, что напоминало отчеты о свойствах гирзона. Признаться, я походил на читера с идеальной памятью. Стоило мне поднапрячься, и как по заказу необходимые материалы, о существовании которых я не подозревал, появлялись сами собой. Даже если это все какой-то плод моего разума, удалось немного занять себя перечитыванием огромного объема документации, включая отрывки, полученные от канализационной консоли.

Глюоны, мюоны, кварки и прочие элементы фундаментального строения мира путались между собой. Тяжеловато. Кто вообще придумывает эти названия? Да и сами ученые недаром создавали все больше и больше альтернативных моделей, упрощая описание всего. Определенно, возможность запоминать подробные сложности никак не была связана с моим знанием и пониманием этих теорий. Прямо-таки библиотека в собственной голове! Подключите сюда свежий интернет, и я забуду обо всем, что творится снаружи.

К сожалению, теория сама себя не изучит. А о гирзоне яснее не становилось, кроме того, что это еще одна неуловимая для современных датчиков частица. Которых на пару с темной материей в теории насчитывалось не так много. На практике этот компонент умудрились обнаружить только как однородное соединение, ставшее осязаемым в достаточно крупной концентрации. Такой опыт получилось провести на установке из нескольких объединенных между собой коллайдеров, чтобы гарантировать большую группу одноименных событий в одном месте.

Получилась маленькая пупырка, по данным чуть тяжелее воздуха, не поддается плавлению и деформации, а в случае повреждений рассыпается, не оставляя ничего после себя. Однако перспектива остаться пустым местом меня совсем не радовала. Другое дело, что для этого придется создать давление не в одну сотню мега паскалей, и это исходя из расчетов. По факту сделать такое пока никому не удалось — еще одна непроверенная теория. И странно, что не оставлено никаких других заметок о попытках поцарапать или распилить его.

Дальше нашлись записи множества химических реакций, проходящих в непосредственном контакте с кристаллом без участия каких-либо катализаторов, внешних сил или температур. Магия заключалась в том, что оператор без дополнительных манипуляций мог одним касанием заставить его творить невообразимое. Наблюдения показали, что все это происходит при помощи множества испускаемых электромагнитных волн, работающих по аналогу лазерного пинцета.

Не все оказалось так просто. Чтобы заказать волшебной палочке мороженое, нужно иметь высшее образование не для галочки, все необходимые ингредиенты и знание химического состава желаемого вещества. Альтернатива появилась после многократного использования одного и того же камня в повторяющихся задачах. Когда другой ученый попробовал сделать что-то новенькое, а получил то же самое, его и начали программировать, даже заподозрили наличие интеллекта.

Открылось бесконечное множество способов калибровки: от простых микроволн разных частот до сложных биосигналов. Короче говоря, эта штука готова танцевать под любую дудку на своих условиях. Будто сам гирзон каждой новой партии решал, как получать те или иные заказы. А я? Наверняка мог что-то кроме нагревания и расщепления на атомы необходимых веществ. Но как один камень и мое подсознание различали эти частицы? Рентгеновским зрением? Никаких свидетельств этому я не нашел, да и рентгеновские лучи не то, что может отражаться, хотя спектр излучения камня был всеобъемлющим.

Нет, все это как-то не вязалось. Под контролем одного камня находилась целая канализация протяженностью не один километр. А непосредственные задачи выполняли программируемые протополимерные или полимерные наноструктуры, созданные этим камнем. Возможно, это были подобные моим бактериям существа из искусственных клеток, своеобразные нано-роботы, или то же самое, только с разными названиями.

Нарисовавшиеся из памяти схемы подтверждали мои догадки. Кристалл, как матка муравейника, правя ордами микроорганизмов и порождая новых рабочих, строил сложные общества для воспроизведения каждого отдельного винтика. Напоминало стратегическую игрушку. Нужен был способ управлять этим так же просто, как гулять по открывшейся библиотеке… И судя по всем документациям, это не должно составить особого труда. Главное — знать, что делать.

Идеи о возможном использовании гирзона как сердца неистребимого регенерирующего робота позволили найти некоторые чертежи прототипов, аналогичных протезу моего тела. Но куда более интересными оказались теории по объединению тех же принципов с реальными живыми организмами. Это позволило бы пользователю при жизни исправлять и менять собственную генетику как вздумается. На практике же получилось что-то похожее на все те несуразности, занявшие место теперешней фауны.

Конечно, кристаллы в них никто выращивать не собирался, дабы не получить бессмертных монстров. Описания первой же проверки внешнего воздействия на зверей привела к результату, превзошедшему все ожидания. И я надеялся найти способ повторить этот опыт на себе. По крайней мере, чтобы исправить свой внешний вид и угрожающую каждому, кто находится рядом, способность.

Скорее всего, мой собственный кристаллизованный мозг был настроен на то, чем являлась моя биология. Оставалось докопаться до этих параметров и задать свои, но для этого мне явно не хватало ни знаний, ни образования в этой области. Из заметок сложилось общее представление о деталях, и не больше. А имей я действительный образ своего тела, без расшифровки генетического кода все равно пришлось бы действовать наугад.

— Привет землянам! Как дела, че надумал? — опять он. — На всякий случай повторяю. Ты не сопротивляешься и возвращаешься под наше чуткое руководство, а мы подумаем, как тебя безболезненно освободить от бремени этого трудного и непонятного мира.

— Каждый час будешь надоедать? Ответ прежний. Идите к черту! — ощущения от подключенного костюма стали не такими яркими, но игнорировать зуд отсутствующих конечностей получалось с трудом. Воспользовавшись моментом, я осмотрел туловище, успевшее полностью покрыться тонкой кожей и несколькими небольшими чешуйками, перемежающимися с металлическими частями брони. Как и отсутствие намеков на отрастающую руку, все это не оставляло надежд.

— Сильно ударился, да? Прошло полдня! Ну, валяйся, раз понравилось, — короткая беседа закончилась возвращением во тьму. В запасе восемь часов от силы, прежде чем они решат, что я готов. И едва ли я смогу самостоятельно уползти отсюда за это время.

Рука, как и глаза, мне не принадлежат. А освободившаяся регенерирующая органика продолжит покрывать их, затруднив движение при следующем включении. Можно попробовать вырвать искусственный глаз, но если вторая рука так и не начнет отрастать, то это ничего не даст. В информационных закромах не завалялось никаких инструкций для тех, кто стал камешком. А ждать нового сеанса связи просто не стоило.

Определенно, мне не хватало строительного материала для восстановления, и лишние детали изрядно мешались. Поэтому пришло время хорошенько подкрепиться, перемолов все в труху. Это не то же самое, что и сауна. Способность требовала концентрации на поглощении необходимого. Не имея понятия, что это, я всецело положился на подсознание, управляющее материей.

Вера, подкрепленная множеством описаний, не заставила бесцельно надеяться на результат. В первые же мгновения появилось небольшое жжение, пробегающее струйками по венам, окутывая грудную клетку и голову, а затем и замененные части. Будто обретая новую способность, я наблюдал за медленно тянущимися корешками, вплетающимися в незнакомую структуру, которая постепенно покрывалась трещинами, превращаясь в песок.

Воодушевленный таким эффектом и минимальным возвращением чувств собственного тела, я начал представлять свой прежний вид крылатого монстра. Выбора на данный момент все равно не было. Для выживания придется идти на крайние меры, а мне сейчас пригодились бы и острые длинные когти, и крылья, не чета тем, что были раньше. Груда мечей на спине все-таки была обузой, а большие легкие размашистые перепонки выглядели бы более гармонично.

Вспоминая эффект, от которого моя кожа побелела и покрылась интересными узорами, подобно космическим стенам канализации, я не стал увлекаться зловещим образом и старался акцентировать внимание на приятных для глаза деталях. Поймав себя на невольно всплывающих женских образах сексуальных ангелочков и попробовав собрать более мужественный образ, мне показалось, что толку от этого будет мало, а превращаться в извращенца, совсем уж не хотелось.

Сосредоточив внимание на продолжающей свой рост корневой системе, я почувствовал распускающиеся ветви не только в отсутствующих конечностях, но и на спине. Закололо в глазах, горло и голову сдавило тисками. Продолжать стало тяжело. Глупые фантазии пропали сами собой. Мне хотелось поскорее избавиться от темного окружения и очутиться где-то далеко.

— Ну что, лежебока! Готов принять неизбежность? — лишь проснувшись от знакомого неприятного голоса, я смог понять, что произошло. — Чего молчим, язык прикусил? — сильное головокружение и тяжесть не позволяли и мысли проскочить, не то что слово произнести. — Док! Что там с регенерацией? Есть какие-то данные?

В глазах двоилось и плыло. Окутавшая вязкая жижа, похожая на глину, прочно держала, не позволяя осмотреть результат медитации. Единственная свободная рука выглядела совершенно по-иному и на фоне белого освещенного марева сливалась в одно большое пятно. Сдаваясь от невозможности полностью овладеть собой, я постепенно ощупывал мокрую поверхность. Глухие чувства обрели тонкости и детали, будто избавились от толстых рукавиц.

— Я… я не понимаю. Дополнительный контрольный узел не отвечает, хотя сигналы от некоторых частей все еще присутствуют. Остался всего один старый протокол связи…. Вопреки нашему решению, вам все еще что-то от него нужно⁈ — ответа я не услышал. Сильный удар по земле и уверенные приближающиеся шаги били по перепонкам и не позволили ничего разобрать. Возможно, они отключили связь, но я все еще был в сознании.

— Профессор, думаю, это по вашей части. Он слишком изменился, — сильная хватка холодного металла вырвала меня из мягкой земли. Неужели прошел месяц? Уже апрель, а снег все еще лежит? — Ладно, доставлю в целости и сохранности, — не имея общей картины разговора, а только отрывки реплик генерала, доносившихся из железного чурбана, оставалось догадываться, о чем шла речь, и продолжать без особых стараний прикидываться ветошью.

Знойный ветер заставлял покрываться мурашками. Я мерз, как обычный голый человек, болтаясь на плече шлепающей машины. Обе руки были на месте, ноги ударялись о твердый корпус при каждом шаге. Что-то неимоверно огромное множеством складок облепляло и болталось от порывов воздуха, заставляя болванчика поправлять свою поклажу. Теперь тело восстановилось! Достигнув точки назначения, мы начали подниматься с характерным жужжанием.

Оценив ситуацию и маячащую возможность вновь стать консервой, потеряв приобретенное, я осторожно осмотрел спину трудяги. Шея у этой модели отсутствовала, и вся конструкция походила на колобка. Заметно более легкий вариант, чем прошлый копьеносец. Один из подоспевшего механического отряда? Но это не то, о чем следовало сейчас думать. Наверху могла поджидать целая орда, и тогда мне конец.

Собрав волю в кулак и разглядев одну из ладоней, походившую на массивную клешню, а не на изящную кисть с небольшими когтями, я вонзил ее в левое соединение противника. Моментально оказавшись в свободном падении, запутываясь в плотном одеяле, мне едва удалось развернуться, прежде чем треснуться о поверхность и скатиться по склону. Порция боли и шока прошли достаточно быстро, чтобы успеть убраться с дороги посыпавшегося мусора.

Высота была небольшой, а поделка моих преследователей оказалась халтурой и разбилась при падении, разлетевшись на мелкие части. Они надеялись, что я ничего не смогу с ним сделать? Усмехаться было некогда, нужно найти укрытие и желательно развести костер. А еще лучше зарыться так глубоко, чтобы никакой сигнал не доходил.

— Придурок! Ты че удумал⁈ — оцифрованная троица не стала терпеть своей беспомощности. — Я тебя, тварь, из-под земли достану! — каждый выкладывался как мог, а заглушенный их выкриками профессор что-то ворчал, оставаясь не у дел.

Облюбовав и укутавшись в неимоверно длинные крылья, которые даже в свернутом виде на две головы возвышались над моим ростом, я молча побрел подальше от этого места. Изменения были разительными. Панцирная ребристая грудь покрылась крупными гладкими пластинками, из-под которых проступало едва различимое красноватое свечение, перебиваемое ярким солнцем. Будто лишенные кожи руки и прочие участки обвивали бледные жилы с крупными впадинами между ними. А последние фаланги пальцев полностью заменили толстые пирамидальные когти.

Стало теплее. Карабкаться наверх и опять нарваться на железки или какую-нибудь еще армию спасения просто ни к чему. Передо мной лежало огромное пространство, отделенное высокой стеной обрыва, пересекающего чуть ли не пол Евразии и свободное от оголтелых сурийцев, отступников и верующих. Оставшиеся вопросы выглядели бессмысленно, или просто не хотелось больше ничего знать. Не верилось, что в кои-то веки меня все устраивало.

Холмистая местность, которую мне посчастливилось разглядывать, будучи на вершине пропасти, почти не имела деревьев. Три дня я, словно ходячая юрта, неторопливо шел в северо-восточном направлении, периодически выслушивая ругань и угрозы в свой адрес. Пока не нашел уютную подземную развалину, где без каких-либо планов и размышлений, целый день провалялся калачиком, тупо уставившись в одну точку, иногда разглядывая свои изменения.

Зеркала для изучения своей физиономии не нашлось. Но глаза не омывались дрожащим слоем раскаленного воздуха, а от волос опять осталась щетина. Укороченный раза в два хвост по-прежнему присутствовал. Ноги с нижней частью торса разве что немного обросли пушком за все путешествие. И всего одна деталь на затылке требовала отдельного внимания, продолжая служить радиоприемником и маяком для нежелательных лиц. Ради избавления от последней части поводка, я удобно расположился, решив поглотить эту часть себя, используя известный мне прием разложения.

— А-а, — не прошло и минуты, как раздавшийся визг заставил бросить эту затею. Передо мной стояла грязная узкоглазая женщина в длинном пушистом, когда-то белом, кафтане и такой же обуви. То ли свалившись сюда, то ли забыв обратный путь, она пыталась второпях вскарабкаться наверх к выходу, но падала обратно, раз за разом издавая дикий крик.

Сверху послышались голоса на каком-то местном исковерканном наречии, заставив несчастную спрятаться за массивный бетонный огрызок и вытаращить свои круглые щелки в мою сторону. Прогал загородило несколько темных силуэтов, погрузив современную пещеру в темноту. Тон их голосов отдавал насмешками, и, судя по осторожно ведущей себя мадам, они не претендовали на ее друзей.

— Иден! — не к месту отозвался в очередной раз Леонид. Ну что опять? — Мы решили пригласить в гости одного из твоей неофициальной свиты. Он нам много чего рассказал. И знаешь, для тебя появилось заманчивое предложение. Если ты не вернешься, мы найдем Алию, и ее жизнь уже не будет такой счастливой, — вот ублюдки! Что за день такой сегодня!

— Бабы, мать вашу, почему от вас одни проблемы?