Идите к черту: снова

Глава 13 Проклятые и изгои

Упиваясь едким жаром, я забылся и потерял контроль над происходящим, подчиняясь какой-то неизмеримой воле. Бившийся в руках огонь напомнил о чьем-то присутствии лишь непосредственной близостью тактильных ощущений. Странные, приятные ароматы вытесняли запах гари и кружили голову. Ласкающее тепло манило без остатка утонуть в нем, наслаждаясь чужими объятьями. Мир уплыл, оставив неясный, испуганный взгляд, очерченный языками пламени.

Неподвижно танцующий образ смотрел на меня с мольбой, заставляя вспомнить не озвученное обещание. Страх нарушить привычный уклад захваченной сущности пробудил от бездействия. Алия — она здесь, жива и, шокированная своим состоянием, неуверенно упиралась в мою грудь. Ее белоснежная кожа затянулась ярко-оранжевым, малиновым тоном с серебристыми проблесками. Волосы выцвели и значительно выгорели, укоротив стрижку.

Пылающее озеро скрывало до плеч наши тела. В страхе, что мои ладони приросли к ней, я ослабил хватку, и она беспрепятственно отстранилась, опасливо задрав локотки над магмой. Нагота не позволила ей высунуться полностью. В красной каше, плавясь, дрейфовали кусочки стрел и оружия. Кипящая пелена простиралась на двести-триста метров, и было трудно определить, где все это действительно заканчивалось. От чего она стояла, растерянно оглядываясь в поисках спасительного пути.

Догорающие силуэты зданий занимали половину горизонта. Церковь, ближайшие дома, сад, администрация — все превратилось в раскаленный ад. Где-то вдали еще мельтешили люди, стараясь не дать стихии уничтожить оставшуюся половину поселения. Никуда не хотелось торопиться, лишь моей пациентке требовалась одежда. Доспех подошел бы, но он был тяжеловат для нее, а лава сожрала бы любой другой материал. Хотя, крошечные обезьянки вполне способны собрать подходящий состав, как и все, что они проделали, создав ей практически новое тело.

Эксперименты с кройкой и шитьем мне показались лишними. Сплетая несколько простынок из прочной субстанции, будто извлекая со дна, я протянул их голой страдалице. Та, словно ежик, обхватив тряпки, продолжала беспомощно озираться, напоминая озябшую путницу. Забрав ее на руки, я направился к пустующему берегу. Не дотерпев до конца, она слезла, заметив край клокочущего студня, и поспешила к обугленной земле, увязая в горящей грязи.

— А, — избавившись от огненного марева, ее внимание поглотили собственные ладони. И первая озвученная реакция на преображение выдавилась коротким отрывистым звуком из открытого от удивления рта. Красные оттенки для нее оказались в новинку, пусть кожа и не покрылась рубцами с чешуей или жилами. Все же это стало еще одной причина для перехода в шоковое состояние и начала судорожного разглядывания своей трансформации.

Как бы ни были благородны мои стремления к исцелению смертельной раны, кое-что имело характерные дополнения. Небольшой отросток выше ягодиц и заметные ороговелости на локтях и пятках заставили их обладательницу значительно скукситься и пустить слезу. Что мне показалось весьма необычно. Жидкость из тела, конечно, никуда не испарилась даже при такой температуре, иначе изменений проявилось гораздо больше. Хотя вода и имела серый цвет, все же это не мои горючие сгустки.

— Я теперь… я теперь, все? — забыв про свою обнажённость, сидя на испускающей пар земле, Алия перевела опустошенный взгляд на меня.

— Ты все еще жива, — а что тут скажешь? Глупое пожимание плечами уверенности никому бы не добавило. А какие у нее были планы на жизнь и что из них осуществимо, я мог судить только по себе. Социальных проблем с ее внешностью быть не должно. Одень ее, и будет та же девчонка, с покрашенной, как у индейца, в яркую краску кожей. Всякое бывает. — Нам нужно догнать остальных. Надеюсь, за ними не отправили погоню.

Отрешенность в ее глазах постепенно сменялась удивлением, а затем сосредоточенностью по мере того, как она осознавала текущую ситуацию. Подобрав и встряхнув полотна с лоскутками, она торопливо обернулась в них, стараясь не замечать моего присутствия. Не хватало завернуть во что-то ноги, для чего я сделал простую форму галош и повязки к ним. Для небольшой прогулки этого было достаточно, но ковылять пешком сейчас опасно.

— Я понесу тебя… Хорошо? — она недоверчиво посмотрела мне за спину и шагнула назад. — Так будет быстрее, — сзади послышались какие-то крики, и к нам начали подбираться группы наемников. Снова полетели стрелы. — Эх, была не была…

Подхватив ее под мышки, я побежал вперед и прыгнул, оттолкнувшись от попавшегося холмика. Крылья с трудом удерживали нас обоих, с переменным успехом мы прыгали и планировали по ухабам. Вместе с этим безвольное тело крепко обхватило меня за шею. Просвистело несколько стрел, и в последней попытке набрать высоту я почувствовал укус в левую конечность.

Оторвавшись от преследователей, через десяток минут мы нагнали Утура с Пекуром. Подальше от них брела оставшаяся часть заключенных. Они не видели друг друга, стараясь двигаться незаметно. Но пока Алия висела на мне, я не собирался сваливаться им на головы. Пусть ее хватка и становилась сильнее, вынуждая спуститься и идти пешком.

У форта разворачивались странные события. Повозку, которую я видел еще утром, догонял отряд инквизиторши. Кроме кучера, на ней никого не было. Подозреваю, весть, прибывшая с этим караваном, не понравилась самодовольной властной сучке. И пока на пороге не замаячит вся королевская конница, а ее не сожгут на костре, идеальный мир этой фанатички не рухнет.

— Я к Олафу, — перебив их приветственный клич «Именем Всевышнего…», выложил свои цели подскочившей на лошадях отделившейся тройке стражников. — Это со мной, — указал я на красную спутницу. — Будете приставать, надаю по заднице вам и вашей святоше. Все ясно? — естественно, их норов остался прежним, и никто всерьез, на кураже погони за «неверным», меня не воспринял. — Ну, как хотите…

Спешившись, они даже не потрудились обнажить свои мечи и нагло полезли крутить мне руки. Я покидал их в подтаявший грязный снег, словно марионеток, лишившихся ниток — звонко, с разорванными подштанниками, вызвав робкую улыбку у попутчицы. Двое, услышав болезненные крики своих собратьев, бросили преследование и уже с настороженностью вернулись им на помощь. Еще пятеро продолжили погоню за своим беглецом, разделив строй надвое.

— Неужто не признали? А это я, вот, вернулся. Хочу посмотреть, как вы тут. Давно не получали⁈ — подоспевшие обнажили оружие и, переглянувшись, держались на расстоянии. — Забирайте своих и не мешайте! На вас и так целый крестовый поход готовится.

Разум в их случае возобладал над дорогими понтами и заставил заняться сослуживцами. А мы пошли дальше молча. Как давно общество стало охотиться за всеми, кого я спасал? Неделя или две? Счет дням потерялся с тех пор, как мне промыли мозги, но с того времени мог пройти и год.

— Что случилось с Пекуром? Он какой-то странный, — застыв на месте, непринужденное настроение Алии моментально помрачнело от такого вопроса. Наверное, момент был неудачным, чтобы расспрашивать об их приключениях. Или она волновалась о том, где он сейчас? — Не переживай, они скоро догонят нас, — вообще, я думал отправить кого-нибудь им навстречу или сам сопроводить их после проверки безопасного пристанища.

— Ему… отрезали язык, — голос дрогнул. Отвернувшись, она подняла голову, ища что-то, поворачивая ей в разные стороны. — Я… все думали, это какая-то глупость, когда пришла награда за мою поимку, — с надрывом начался ее рассказ. — Первого охотника выгнали… А потом на нас напали, прямо на улице, у всех на глазах! А Пекур… — она больше не обронила и слова, заревев так, будто держала себя в руках целую вечность.

Я позволил ей сделать перерыв и прийти в себя. Нам всего-то оставалось взобраться на возвышенность и обойти каменные стены. Вина за все злоключения в моем сердце быстро разбилась о ненависть к идиотскому укладу этого мира и к сволочам, рьяно соблюдающим удобные правила. Отрастить новый язык мне не казалось серьезной проблемой. Но мозги молодому парню я поправить не мог, так же как и создать другую реальность.

— Смирно! Разойтись! — на воротах также без церемоний пришлось напомнить нескольким строптивым их место, пока к встрече не присоединился приятель графа. Военный по своему жизненному укладу, он ловко организовал всех, прекратив этот балаган. — Ты еще, что за… чудо? — да, мое лицо стало слишком бледным, и волосы пропали совсем, но его реакция была обращена на бедную Алию.

— Давайте сначала решим дела, а потом будем любезничать. Я полагаю, вы уже встретили людей с заманчивым предложением от какого-то там советника из совета. Кстати, Лориан и Олаф еще не повесились от своей любви к богу? И если вы вдруг забыли, меня все еще зовут Иден, — начальник, сверкая глазами между мной и спутницей, показал достаточное недовольство на своей физиономии, чтобы отпало любое желание дождаться от него ответа.

— Исчадие! Это все твоя вина⁈ Это ты за всем этим стоишь? — на кривеньком, приземистом, каменном балконе над входом во внутренние подземелья форта показалась знакомая властная фигурка. Ее голос дрожал от сдерживаемой ярости.

— Конечно моя! И солнце встает, и снег идет все потому, что вон там я насрал! — по округе прокатилась волна покашливаний и бормотания, а где-то шикнули ножны. — Дура! Когда уже мозги свои включишь⁈ Ваш Всевышний играется с вами. И теперь ему нужен я. Поэтому он хочет запереть каждого, кто знает мое имя, под замок и шантажировать вашим благополучием и смертью. И поверь, если вы ему решите меня сдать, лучше никому не будет. Все ясно? Или нужны доказательства?

Выражение этой леди все еще носило презрение и надменную отстраненность. На крики во двор из-под балкона вышел граф Олаф. А по округе начал собираться народ, который только что разбегался от рева главнокомандующего. В целом, аудитория была готова выслушать любой бред, который я начну рассказывать. В том числе и пострадавшая от моего лечения полуголая оборванка.

— Начну с главного. Это Алия, искательница, ваша подруга по несчастью, прошу любить и жаловать! За нами следует еще несколько человек, им всем требуется помощь и пристанище. И если до вас плохо доходит, могу повторить: c того момента, как вы пришли в эти стены, ваше государство считает вас отступниками, еретиками и сурийцами. Поверьте, ничего бы не изменилось, если бы я здесь не появился! В любом случае, сюда прислали бы очередную партию провинившихся, но уже по вашу душу. Поводы для казни найдутся. Вот у нее можете спросить, — кивнул я на важную леди.

Это, конечно, была догадка, что каждый, кто приходил разбираться с северными безумцами, сам становился их частью. Но тут хватало обоснований, чтобы так считать. Население всего государства было немаленьким, судя по количеству и размеру городов, над которыми я пролетал. Дело, конечно, не в истощении продовольствия. Девать людей куда-то надо, хотя бы для удержания контроля и в назидание другим. А тут — полный набор для очередной партии неверных.

Граф явно был недоволен обстоятельствами гибели сына и мог устроить бунт или стать его причиной. У Лориан поехала крыша, и ее излишнее стремление угодить просто кому-то мешало. Подкупленные головорезы — те еще психи, и могли организовать не одну сурийскую банду, воюя между собой. География этой местности вообще благоволила своей особенностью: слева — рукой подать до опасных гор, в двух шагах справа — бездна, а посередине — проблемный форт.

— Чем раньше вы это поймете… тем меньше потерь будет среди вас! — оценивающе вглядывался я в глаза собравшихся. Надеяться, что все сразу поверят в мою болтовню, не приходилось. Главное — дать пищу для размышлений в преддверии начинающейся на них охоты. — И если в ком-то еще теплится надежда, что вас простят за ваше мужество и служение, первым же здесь и сгинет! — можно еще насыпать соли про их липового Бога, но с этим они бы ни за что не смирились.

— И что ты предлагаешь? Связать святейшего инквизитора и еще больше усугубить наше положение? — вариант военного начальника мне показался подстрекательским. Но такое решение я уже воплощал в жизнь. В общем-то, для нее самой лучше посидеть и подумать. Ведь теперь ее положение ничем не отличалось от времени, когда она сама охотилась за мной и искателями.

— Она такая же отступница, как и вы. И все же, пока их высочество этого не поняли, как ни крути, трудности с ней будут. Для начала, я бы выбрал людей, которым можно довериться, и с ними ушел подальше от этого проклятого места. Здесь вас в покое не оставят. Моя проблема в том, что каждого из вас можно использовать для шантажа. Даже эту… святую.

— Значит, пока мы живы, ты уязвим? — Олаф нахмурился. Его слова подчеркнули существование тесной связи между мной и жизнями каждого присутствующего. Но прозвучали они с нотками лицемерия. Он уже воспользовался моей наивностью в прошлом ради спасения своей семьи, заставив вырезать целую армию. Но каждый интерпретировал такую ситуацию по-своему.

— Что за чушь? Ему наплевать на всех. Он скорее избавится от нас, как от балласта, — смелое высказывание с насмешкой сеяло панику в присутствующих. Но кудахтанье Лориан отдавало горечью. Пусть это и было рефлекторной манипуляцией с целью напугать и приковать к себе внимание, завладев верой масс. Ее собственная уверенность трещала по швам.

— Она права. Мне наплевать, если вы где-нибудь сдохнете после того, как я вас предупредил. Но не дай… Если вы поведете за собой тех, кто мне… Я вас сам удавлю. И начну в первую очередь с тебя! — такой поворот заставил оппозицию понервничать. Упоминание бога или черта в этом противостоянии смотрелось комичным. Мне самому стало интересно, ради чего все эти старания. И все-таки, стоя здесь, среди людей с последними надеждами, я чувствовал себя таким же, как они.

— И куда прикажешь нам идти? Кому молиться нашим семьям за спасение душ? — сплюнув, воевода, с которым мы так и не познакомились, зрил в корень всех бед этого общества отщепенцев. Безальтернативно уверовав однажды, им даже в голову не приходило, как отречься от осязаемого и буквально вездесущего божества. Предложить, кроме себя, мне было нечего. Да и какой я бог? Смех один.

— Мест, куда податься, много. Например, побегать за безумцами, найти пещеру в горах. На юге есть убежища и полно еды бегает. Идти далеко, но долететь за день-два можно. Бездна, наконец, не такая уж и глубокая, и там тоже живут люди, — ни один из этих вариантов не давал гарантий на избавление от текущих несчастий. И нашлось бы множество препятствий в умах следующих этими путями. Поэтому остаться и никуда не двигаясь — тоже походило на рабочий план.

— Это безумие! — всплеснула инквизиторша. — Вы только представьте, куда он нас заведет! — засранка, почувствовав смятение народа на такой самоубийственный список, подлила масла в огонь. Отдать жизнь своему старому богу или ломиться в направлении, однозначно грозящем смертью. Любое решение для них выглядело одинаково плохо. — А в результате мы все будем прокляты, так же, как и она! — без того красная искательница смутилась еще больше, метаясь взглядом по толпе, наполненной любопытством и осуждением, попятилась в мою сторону.

— Она, по вине подобных тебе идиотов, могла умереть. А сейчас жива и здорова и, возможно, будет такой еще не одну сотню лет. Скажи, изуверка! А что ты готова отдать за вечность бытия?