Идите к черту: снова

Глава 2 Неуправляемый

Я ждал в предвкушении. Миновав чистилище, независимо от того, куда попаду — в рай или ад, у меня для каждого нашлось бы что сказать. Яркий свет еще слепил несуществующие глаза, которые невозможно закрыть. Затем проступили очертания белой пустой комнаты, лишенной каких-либо деталей и теней. Классическая приемная распределения душ усопших, лишенная всяких удобств и мишуры, уже на этом этапе проверяла, усвоенные уроки земных мытарств.

Пока я осматривался и ощупывал свое бестелесное существо, через которое туманные конечности проходили насквозь, передо мной возник невысокий старик. Пухлое неровное лицо, нос картошкой, короткие седые лохматые волосы и усы с мелкой бородкой в слепящем освещении напоминали мне мультипликационного персонажа. На нем был обычный медицинский халат, явно не подходящий ему по размеру и не сочетающийся с остальной необычной одеждой.

— Что ж, посмотрим,… показатели, кажется, в норме, но этих всплесков здесь быть не должно, — я не понимал, начал ли он говорить со мной или просто не замечал моего присутствия. — Первый тест,… — после его слов в воздухе появилась надпись, содержащая каверзный вопрос: «Что важнее: свобода или порядок?». Видимо, здесь не гнушались современными тенденциями, но мне показалось это странным.

— А что, обычного разговора не будет? Я вообще-то здесь, — попытка помахать перед его лицом полупрозрачной призрачной рукой немного отвлекла его от задумчивости и заставила растерянно оглядеть меня. На его лице среди множества морщин и щек, виднелись лишь две сощуренные щели вместо глаз, молящие об очках.

— Нет,… этого не может быть, — продолжая говорить с самим собой, дедуля то и дело куда-то отворачивался и поворачивался обратно. — Попробуем еще раз, — назойливая надпись снова загородила вид уже с другим вопросом: «Какова твоя цель?».

— Хотелось бы надеть трусы, да не на что, и трусов-то нету, — говорить безо рта было непривычно, а последствия «головомойки» все еще не отпускали, как и преследующие фантомные ощущения при отсутствующем физическом теле. Но мне хотелось знать. — Ты кто?

— Придется перезапустить… — не получив ответа на свой вопрос, я опять оказался в какой-то трубе, и все повторилось. Темнота, мелькающие образы с историей чуть ли не каждого жителя Земли, начиная с первых прямоходящих макак, свет и комната с мультяшным Эйнштейном. — Итак…

В прошлый раз мне хватило разобраться в общих деталях. Но сейчас, зная поднадоевший сюжет и стараясь по большей части не обращать на него внимания, даже удалось что-то забыть. Тем временем профессор встречал с уже заготовленным вопросом: «Кому ты доверяешь?».

— Лешему! Никогда его не видел, но другие кандидаты уже отметились отрицательно. А ты слишком странный, — саркастически ответил я. На что его щелочки медленно раскрылись, немного округлившись, и уставились в мою сторону в попытке разглядеть что-то в тумане.

— Сколько можно? Пошла третья неделя, а вы все возитесь! Кончайте с этими тестами. Боевой комплект готов, и я его хочу опробовать, — рядом с ним появился здоровый накачанный мужик в необычной форме, чем-то напоминающей разукрашенный военный мундир. Прическа в стиле милитари, волевой подбородок и квадратные глаза сразу указывали на того, кто в доме хозяин.

— Нет, вы не понимаете, он еще не готов! Этот кристалл не так прост. Я даже не начал… — слова ученого остались незавершенными, вокруг все помутнело, и меня вновь куда-то выкинуло.

Постепенно приходя в себя от нарастающего холода и непривычного зуда, сопровождающегося покалыванием, я с трудом открыл глаза. Реальность с ее неповторимым напряжением и весом материального мира пронзила пелену забытья. Однако вместо привычного огненного марева все закрывало полупрозрачное стекло с яркими непонятными обозначениями. Неспособный пошевелиться и тяжело дыша, я лежал лицом вниз. Я был жив! Или, по крайней мере, существовал.

— Генерал! Будьте осторожны с его головой, — где-то внутри закованного на мне шлема раздался голос старичка. — Нам еще многое следует изучить. Соединения, образовавшиеся в процессе кристаллизации, пока единственный способ связать его сознание с контроллером, — эхо от моего невольного перемещения создавало впечатление большого закрытого помещения. — И я не уверен, насколько он готов нам подчиняться.

— Если он такой хрупкий, какой смысл тратить на него время? — вопрос сопровождался очередным толчком, отправившим мою тушку в полет. Громкое приземление на спину позволило оглядеться вокруг. Но ничего кроме единственной двери и огромного пустого пространства с парой колонн я не заметил.

— Проявите терпение. Мы еще не успели включить его кибернетические части тела, — с этим замечанием я почувствовал некоторое облегчение в суставах. И как только удалось пошевелиться, превозмогая разливающиеся ноющие спазмы, меня снова швырнуло и припечатало к стенке.

— Не надо ссать мне в уши. Я прекрасно помню прошлых «счастливчиков», которых вы упаковали как консервы. И они долго не думали, чтобы начать кромсать все вокруг, — в этом положении я смог лучше разглядеть своего соперника. Образ черного силуэта с потрошащим мои внутренности копьем легко всплыл из памяти, глядя на очертания через темное забрало. Массивное округлое туловище с матово-черной поверхностью неумолимо приближалось, гулко чеканя каждый шаг.

— Теперь все иначе, перед вами неформатированная сущность, мы даже инструктаж не провели, — диалог профессора с генералом звучал так, будто у них тут развернуто целое производство подобных мне. — Прежде следовало бы убедиться, находится ли он в сознании. Переход от имитационных программ к физическим рецепторам требует времени на адаптацию.

— Сейчас я ему устрою адаптацию, — клешня, сложившись в круглый набалдашник на конце двух последовательно соединенных труб, сделав замах, устремилась прямо к моей голове. Тут же отобразившаяся на экране траектория движения перекрылась ясным образом разбитого стекла, возникшим где-то внутри, заставив как можно быстрее дернуть шеей и уйти из-под удара. — Видишь! Все с ним нормально.

Звонкий удар о стену, сопровожденный генеральским комментарием и вибрацией, подтолкнул меня завалиться на четвереньки. А в следующее мгновение я опять катился по полу. И опять, и опять. Едва мне удавалось сгруппироваться, прикрываясь руками, как через мгновение почувствовал удар и приземление, не понимая направлений и снова скукоживаясь калачиком.

— Бесполезная куча гвоздей, — пинки продолжились под бормотание и ругань, не позволяя мне выбраться из тисков.

За время такого упражнения я заметил отсутствие хвоста и крыльев. Оказаться после смерти в новом теле было знакомо. Руки, ноги и все остальное было заковано в плотный доспех из множества подвижных пластин, которые со скрежетом от ударов откалывались, оголяя новый слой защиты. Трубки из мелких волокнистых сплетений с шипением выдавливались из образующихся с новыми ударами щелей, сигнализируя резкой болью. Как только в области солнечного сплетения что-то треснуло, и из раны полилась знакомая мне оранжевая жидкость, мои мучения прекратились вместе с потерей сознания.

Мой мозг все еще функционировал и, кажется, находился на своем месте. Но в остальном перспективы вырисовывались далеко не радужные. Кем или чем были эти новые персонажи, я не знал. Нет, я уже слышал их голоса, когда меня разбирали на части. Либо у искусственного интеллекта расстройство личности, либо он тут не один. И главное, никто из них пока не желал мне добра.

— Надо понимать, вы не ангелы небесные, и это совсем не тот свет, на котором я вашими стараниями должен очутиться, — обратился я к еще более растерявшемуся профессору после того, как очнулся в знакомой обстановке, пролетев несколько раз исторические хроники. — А я-то думал, что забывший обо мне боженька решил показать перед смертью все свои заботы. А это вы так людям мозги поласкаете.

— Вы… тебя здесь не должно быть, — неужели я удостоился его обращения? И кого еще он надеялся здесь увидеть? — Внимание, у нас неконтролируемый образец гирзона, — на его призыв появилась пара теней. Забавно, разве не так назывались эти кристаллы, управляющие канализацией?

— Что на этот раз? — я хорошо знал обладателя этого голоса. Леонид! — Стоять, ну, не надо так нервничать! — едва я кинулся в его сторону, путь преградила невидимая стена, единственное, через что я не смог пройти насквозь.

— Ублюдок! — его снисходительное выражение лица на мое заявление немного помрачнело, но ухмылка никуда не делась. — Доволен собой? — в ответ он раскинул руками и удивленно оглянулся на профессора с генералом.

— Возможно, после прошивки у тебя повредилась память. Придется кое-что напомнить, — в ряд выстроилось несколько документов с описанием и фотографиями изувеченных тел и разрушенного здания. — Это твои обвинения в нескольких убийствах и ограблении, побег из тюрьмы, еще убийства, теракт. А вот подпись о согласии на передачу тела научному институту после смертной казни.… Ну, что теперь скажешь?

Да уж, библиотека на меня была собрана знатная. Конечно, я был невиновен, но брызгать слюной со словами «все это ложь и клевета» казалось бессмысленным. Особенно перед такими чурбанчиками, четко следующими букве фальшивого закона и наотрез отказывающимися его соблюдать, когда это действительно требуется.

— Что же ты тогда строил из себя бедного несчастного, крича о помощи и притворяясь заточенным в бункере, зная, что я такой маньяк? — хотя, сам дурак. Вместо того, чтобы избавиться от надоедливого голоса, отойдя от обрыва подальше, помчался на спасение говнюка. Будь я простым прохожим или жаждущим наживы негодяем, так или иначе ловушка сработала. А он вполне грамотно строил из себя страдальца.

— Кажется, у нас гости, — не дав Леониду ответить, в разговор вмешался старичок, почему-то задрав голову вверх, а вслед за ним и все остальные. — Что вы собираетесь делать? — генерал чуть не испарился из виду, когда профессор его одернул, вызвав у того еще более хмурую гримасу.

— Верующим здесь делать нечего. Сурийцы или отступники — я выйду и разберусь с ними, — прямо-таки генеральская логика «кто не с нами, тот против нас». Какова вероятность, что это тот же, посланный за мной отряд? Часть следов от моих зимних прогулок сохранялась даже после метели. Если пацану удалось выжить, то они непременно добрались бы сюда недели за две.

— Какие вы гостеприимные! Много так людей положили? Или они тоже все поголовно преступники? — на мгновение их взгляды скользнули ко мне, но все они сделали вид, что не заметили моих колкостей. — Знаете, тут одна инквизиторша обещала меня поймать. Кто знает, вдруг это она. Такая гадина, жуть! Ваш пациент.

— Давайте не будем торопиться, — сквозь зубы проговорил прохвост. — Они разбили лагерь неподалеку и возможно через день собирались уходить. А ваша проверка бункера на прочность наверняка привлекла их внимание. Поэтому лучше будет свернуть нашу деятельность и обесточить этот комплекс, на случай если кто-то захочет сюда забраться, — после дружественного кивка все вокруг исчезло, а я в который раз повис в темноте.

Какое-то время я ждал новой поездки по местам минувшего прошлого моих мучителей. Но ничего не происходило, и моменты в ожидании неизвестности начинали тревожить. Разве я не должен просто потерять сознание? Что они еще там вытворяют, пока я здесь сижу? И где? Если мое сознание каким-то волшебным образом не научилось физически перемещаться по их системе, то я по-прежнему находился в своем теле.

Что дальше? Ждать, когда они приведут приговор в действие и продолжат использовать то, что от меня осталось? Но как я мог им помешать, толком ничего не зная? Однако, не зря же мне устроили сказочный тур. Докопаться до всех деталей пока еще не удалось, а любая мелочь давала возможность. Возможно, я слишком много знал. Как всегда, лежащий на поверхности ответ очень хорошо прятался, и это раздражало.

Я давно перестал быть самим собой. Как он там говорил? «Твой мозг сформировался из разрозненных кристаллов»… «Твои потомки считают его камнем духа». Как давно это было? Словно вечность прошла, а у них минули недели. Камень духа — это кристалл гирзона. Неуправляемый гирзон, да? Ну что ж, попробуем…

Наверное, это выглядело бессмысленно, и я походил на идиота, извращенца, вожделеющего непонятно что в предсмертной агонии. К сожалению, ничего другого на ум не приходило, да и кому какая разница, что тут творится. Пока существует мой разум внутри этих кристаллов, так же как и любой другой камень, способный вытворять нечто по указаниям чужой воли, я должен пытаться что-то делать.

Ожидать повторного превращения станции метро в расплавленную кашу, слишком самонадеянно. И даже этого не хватало бы для погребения всего бункера. Мне нужно больше! Представить мою любимую теплую ванну, ее окутывающую мягкость, из которой больше не хотелось выбираться. И не только ее. Все вокруг! Весь мир с этими гнилыми существами, обвиняющими друг друга в лицемерии! Им было мало одного апокалипсиса, чтобы оставить меня в покое. Пусть будет еще!

— С-с…о-ой.…лаешь. Прекрати-и!… — где-то, далеко раздался прерывистый, отвлекающий крик. Без глаз, ушей, и доступа к своему телу вряд ли кто-то на моем месте был способен что-то чувствовать. Казалось, я окончательно начал сходить с ума. Но такие игры разума добавляли уверенности. В любом случае, идиоты, вставшие не на ту сторону, не мои проблемы.

Глухой удар, еще один. Я представлял себе, как подправленные стены, не поддающиеся деформации, падают в клокочущую пучину и срываются в обрыв. Превратившиеся в неразборчивые щелчки звуки, не мешали мне мысленно опускать этих суетящихся тварей в булькающую лаву. Каждого ждала эта участь! С меня хватит хитрожопых, ханжеских выкриков «Да кто ты такой!». Сгиньте!