Хранители Седых Холмов

Глава 9

Она тебя любит… Она тебя любит… Она…

Кто «она»?

Имя. Ты должен вспомнить имя. Вспомни имя!

Вепрь проснулся от чувства падения. Так часто бывает во сне: летишь с бешеной скоростью вниз, вот-вот разобьёшься и вдруг — бац! — реальность.

Он шумно выдохнул и снова смежил веки. Голова гудела.

— Хей, ну и напугал ты нас! — услышал мальчишеский голос над ухом.

Таймур запалил масляную лампу, и тьму разбавил мягкий жёлтый свет. В неверных отсветах Вепрь различил расшитые золотыми нитями драпировки и горы подушек с узорами в виде танцующих змей.

«Где мы?» — хотел спросить он, да с губ сорвался только стон. Глухой и хриплый.

Но оказалось, юному кагану достаточно и этого: пацан понял всё без слов.

— Лежи спокойно, мы в Хаджибру. — Таймур пристроил куда-то лампу и уселся рядом. С тревогой заглянул в лицо. — Ты не умрёшь?

Вепрь мотнул головой, хотя обнадёживать парня не хотелось: когда-нибудь все умрут. Раньше или позже…

— Енкур сказал, у тебя удар.

«Что ж, ему виднее, — равнодушно подумал Вепрь. — Удар так удар».

— Ещё он сказал, что ты был прав… ну… насчёт коня, — юный каган вздохнул. — Жеребца пришлось…избавить от страданий. Как ты и собирался.

Вепрь кивнул. Таймур кивнул в ответ и дважды хлопнул в ладоши. В шатёр тут же впорхнули две молоденькие невольницы, а следом вошёл евнух с подносом.

— Позаботьтесь о нём, — коротко бросил каган. — Да как следует!

Челядины кланялись в ответ.

— Поправляйся, Вепрь! — Таймур дружески потрепал его по плечу и улыбнулся. — Ты нужен мне здоровым и полным сил! А теперь отдыхай. Увидимся завтра на охоте.

Каган поднялся и двинулся к выходу. Невольницы замерли в глубоком поклоне, а евнух, отставив поднос, упал на колени и отогнул полог перед Сиятельным правителем.

Вепрь сморщился, когда рабыни принялись растирать его мазью. Она приятно холодила кожу, но воняла так, что вышибало слезу. На лоб ему положили влажную тряпицу, по бокам уместили валики из вымоченных в ледяной воде простыней. Напоили из кувшинчика. Красота!

Когда девушки закончили, настал черёд евнуха. Вместе с подносом он приблизился к лежаку и… чуть не выронил ношу.

— Ты⁈ — выпалил на чистом северском.

«Я», — подумал Вепрь, равнодушно мазнув взглядом по говорившему. Высокий, плечистый, когда-то — вне всякого сомнения — удалой и крепкий, но сейчас заметно расплывшийся. Он не казался знакомым. Совсем.

— Ты… — прошипел евнух и аж весь затрясся. — Сучий стервец! Да по твоей милости я…

Он не договорил — не успел: полог распахнулся, и в шатре возник Енкур. Стоумовый Служитель Сиятельной каганэ, наставник и советник юного кагана.

— Ну, как ты? — Евнуха он не замечал. Челядин для такой птицы — пыль из-под лавки, не более. — Оклемался?

Вепрь ответил кивком.

— Жара коварна, — продолжил Енкур. — Северяне плохо переносят здешний климат. В особо тяжких случаях доходит до видений и голосов в голове. А ты хоть и крепкий малый, старайся не рисковать: если к немоте и дырявой памяти добавится помешательство, придётся обойтись с тобой так же, как с тем жеребцом.

Служитель не угрожал. Он говорил дело. И Вепрь это понимал.

Ясен пень, Енкур отследил весь его путь по невольничьим рынкам и прекрасно знал всю подноготную новой игрушки Сиятельной Каганэ. Знал, но молчал. Так что…

Вепрь выразительно посмотрел на Служителя. Тот улыбнулся краешком губ.

— Рад, что ты внял моим словам, Вепрь. Приятно, когда тебя слушают и слышат. А ты… — рявкнул он евнуху. — Чего встал истуканом? Делай дело да проваливай!

— Слушаюсь, господин. — Странный евнух водрузил поднос на пуф рядом с лежаком и подал высокий стакан, до краёв наполненный янтарной жидкостью.

— Надеюсь, это не ослиная моча, — хмыкнул затаившийся в полутьме Призрак, и Вепрь с подозрением покосился на питьё.

— Целебный чай, — пропел евнух, заметив строгий взгляд Енкура. — Вернёт силы и подарит здоровый сон.

— Тебя разбудят до рассвета, — сообщил Служитель, когда Вепрь принялся за чай. — День предстоит нелёгкий, так что выспись.

Он ушёл, а Вепрь прикончил чай и крякнул.

Евнух смотрел на него во все глаза.

— Так ты… Ничего не помнишь… — проговорил он и улыбнулся злой нехорошей улыбкой. — Вот так приятность нежданная! Экие судьба завороты крутит, а?

Вепрь покосился на Призрака. Тот помрачнел.

— Не смотри волком, — евнух продолжал лыбиться. — Мы с тобой подружимся. Вот увидишь.

— Что-то сомневаюсь я в этом… — проговорил Призрак, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Оникс! — в шатёр ворвалась юная рабыня. — Где ты пропал? Господа к себе требуют. Пора готовить омовения!

— Уже бегу, — откликнулся евнух на тарханском и подмигнул. — До скорой встречи.

«Жду с нетерпением», — мысленно ответил Вепрь, повернулся на бок и закрыл глаза. В сон клонило немилосердно. Видать, чаёк и вправду действовал. Спать на лежаке не хотелось, но в шатре, в силу округлой формы, совершенно не было подходящих углов.

Надо будет что-то придумать. Но позже. Ну, а пока…

Смех. Женский смех манящий, серебристый, звонкий… превращается в глухой утробный рокот. Мёртвые встают. Они жаждут крови. Тянут руки. Клацают зубами. Рычат. Их глаза горят зелёным пламенем скверны, но сталь лихо рубит неуклюжие туши. Отсекает конечности. Чёрная кровь брызжет на истоптанный снег тёмными кляксами. Рядом, спина к спине, бьётся… темноволосый евнух. Тот самый, что подавал чай. Заляпанный вражьей кровью, всклокоченный, с перекошенным от ярости лицом, он ловко орудует мечом и крошит наступающих вурдалаков в капусту так ловко, словно был для этого рождён.

Погань…

— Эй… Ты зачем туда забрался? — молоденькая невольница легонько коснулась его плеча, и Вепрь, не до конца проснувшись, схватил её за руку и заломил так, что несчастная закричала.

— Ты что? — вопила она. — Пусти! Пусти!

Он пустил. Проморгался и обнаружил себя за баррикадой из подушек и свёрнутых лежаков. Это ж надо так…

— Совсем ополоумел! — у девчонки на глазах выступили слёзы. — Больно же!

Похоже, и вправду больно…

Сломив невнятное сопротивление, Вепрь ухватил тонкую ручонку. Но на этот раз нежно. Бережно. Осмотрел, погладил и подул на покрасневшую кожу.

Невольница зарделась, как маков цвет.

— Я… — пролепетала девушка. — Меня прислал Енкур. Велел разбудить тебя.

Вепрь кивнул и вылез из своего укрытия. Девчушка загляделась на его обнажённый торс и, кажется, стала ещё краснее.

— Я… п-пойду, — выдавила, запинаясь. — Скажу, ты скоро будешь.

Она убежала, а Призрак расхохотался.

— А ты, погляжу, тот ещё угодник!

Вепрь запустил в него подушкой и продолжил одеваться. Нырнул в тунику, подпоясал штаны, сполоснул рожу водой из таза и пятернёй зачесал со лба спутанные лохмы.

— Красавец! — прокомментировал Призрак. — Глаз не отвести.

В Призрака полетела вторая подушка, но всё так же без толку. Хотя… В какой-то миг Вепрю показалось, будто всё это уже было. Кидание подушками. Перепалка…

Дурное ощущение! Видать, совсем с башкой раздружился.

Вепрь мотнул головой, прогоняя лишние мысли, и выбрался из шатра. Его уже ждали. Сегодня предстояло развлечь Сиятельного кагана соколиной охотой, и готовились к этому делу с завидной ответственностью — весь лагерь поднялся до рассвета и к первым лучам солнца в Хаджибру уже кипела бурная деятельность: ловчие подготовили две дюжины птиц в клобуках, конюшие вычистили и оседлали резвых тамук-тарханских скакунов, псари возились с гончими, челядинки собрали в дорогу яства и наполнили меха студёной родниковой водицей.

Руководил всем Енкур. Вид у стоумового Служителя был на редкость озабоченный.

— Почему так долго? — набросился он. — Уже скоро будить Правителя! К этому времени ты должен стать докой в охотничьем ремесле. Чего вылупился? Тебя обучили бы раньше, но ты изволил валяться при смерти! Так что слушай и запоминай…