Хранители Седых Холмов

Глава 54

Хотенеева рать двигалась споро. В мощном авангарде гарцевали на жеребцах небесные стражи, полоскались на ветру хоругви Ордена Всезрящего ока, сверкали в лучах солнца острые клыки сулиц и рогатин, пестрели щиты, а пехотинцы распевали удалые песни. В самом хвосте, за отрядами лучников, тянулись обозы и стенобитные орудия. Бояричи и воеводы голосили, подгоняя колонну тяжеловооруженных всадников.

— Мур-р-р… — сокрушённо изрёк Когтеслав Долгоусович, созерцая процессию с верхушки самой высокой сосны. — Мур-р-р-р…

Ледорез, крепко ухватившись за могучий ствол, сосредоточенно щурился. Он вёл подсчёты. В Гильдии учили на раз определять численность войска по построению. В битве на Закатной умение не пригодилось — орда псеглавцев не знала боевого порядка, — зато сейчас наука пришлась как нельзя кстати.

Три волны конного войска, застрельщики, восемь шеренг пехоты по дюжине ратников в глубину… и два верховых отряда наймитов под тёмными гильдейскими стягами.

Яр тихо матюгнулся. Вот же!.. Видать, собрали всех, кто остался. А ведёт их, наверное, сам Великий Мастер, не иначе.

Твою же мать…

— Прибавь сюда лютоморских йаарлов, — подлил масла в огонь Полумесяц. Вид у призрака был на редкость сумрачный. — Они зайдут с севера, как пить дать. И про нашего морозного друга не забудь.

— Не забуду, — посулился Ледорез и, обратившись уже к бахарю, коротко бросил: — Полетели отсюда. Я увидел всё, что хотел.

Когтеслав басовито мяукнул, выгнулся, увеличиваясь в размерах, и подставил шёлковую спину. Садись, мол. Яр не заставил себя ждать, и спустя мгновения сосны всколыхнулись под порывом ветра: исполинский чёрный котяра взмыл над Рубежным лесом и, по обыкновению лихо кружанув, устремился к Холмам.

В замке ждала внезапная нечаянность. Окаменелый воин. Бедолага застыл, вскинув руки и разинув рот в безмолвном крике. Лютень разместил его в большом чертоге, прямо у очага, и отсветы сполохов плясали на гранитных бёдрах.

— Фу-ты ну-ты! — охнул Марий. — Вот так да!

«Да уж… — подумал Яромир, оглядывая незадачливого гостя. — Затейная стату́я».

Он подошёл ближе и всмотрелся в мертвенные зенки. Прищурился.

— Лазутчик? — спросил, разглядывая незнакомца.

— Гонец, — глухо прорычал Лютень. Он ещё не успел перекинуться обратно в человека, и шерсть на его загривке дыбилась, а из пасти торчали здоровенные клыки. — Заплутал в чащобе и набрёл на василиска.

— Тут водятся василиски? — вскинул брови Марий.

— Похоже на то, — тихо откликнулся Ледорез. Куроголовые ящеры не вызывали особого трепета, но могли оказаться весьма полезны.

— При нём доку́мент имелся, — полуволк протянул свиток. На сургуче красовался филин Перелесья. — Бах сказал, это важно, и присоветовал человека в замок оттащить, а грамоту тебе принесть.

— Старина Бах дурного не посоветует, — многозначительно изрёк Полумесяц.

«Что есть, то есть», — мысленно отозвался Ледорез и решительно сломал печать. Вчитался. Нахмурился.

— Ну, что там? — Лютень навис над плечом. — Добрые вести али дурные?

«Война грядёт. Нету боле добрых вестей», — вспомнились слова Гордеи Всеокой, и Яр повёл плечом.

— На встречу зовут, — ответил Яр. — Переговоры вести. Мирные.

— Соглашайся! — выпалил полуволк, особенно грозный в шерстисто-клыкастой ипостаси. — Пойдём вместе, я ихним главным враз башки поотгрызу!

— Меня не зовут. — Яр скрутил пергамент. — И тебя тоже. Им нужна Хозяйка.

— Хозяйка в Предгорьях. — Лютень опёрся локтем о каменного страдальца. — Колдует защиту для человеков. Бах с ней.

— Знаю, — отозвался Ледорез и нахмурился.

Даже будь Снеженика рядом, он в жизни не пустил бы её: слишком уж гнилые подобрались переговорщики. Такие тоже враз могут башку отгрызть, с них станется.

Но всё же… Всё же есть в этом приглашении возможность, какую не след упускать…

— Я пойду, — заявил он твёрдо и не менее твёрдо добавил: — Один.

— Ошалел? — Лютень глянул на него, как на безумца. — Давно не помирал?

— Давно, — ответствовал Яр и опоясался ножнами. — И впредь не собираюсь. Переговорщиков хранит обычай.

— Всем срать на обычай, — со знанием дела заметил полуволк.

— И то верно, — поддакнул Марий.

Ледорез смерил обоих суровым взглядом.

— За дурака меня держите?

— Есть чутка. — Полумесяц сложил руки на груди и вскинул бровь. — Отправиться на переговоры с Хотенеем всё равно что добровольно сунуть голову в медвежий капкан.

— Глупый, глупый человече! — подхватил Лютень. — Тебя либо прибьют, либо сцапают. Или зачаруют так, что сам хуже любой вражины сделаешься. Влипнешь по яйца, а нам выручай! Оно тебе надо?

— Я знаю, что делаю, — холодно ответствовал Яр.

— Так уж и зна… — начал было Марий, но глянул на него и осёкся на полуслове. Посерьёзнел. — Ты что-то задумал.

Полумесяц не спрашивал. Утверждал. Яр не стал его разубеждать. Снял с шеи сердцекамень, засунул в карман и коротко бросил:

— Пошли.

— Куда? К Хотенею?

— Нет. Сперва на Топкий берег.

Марий скабрёзно ухмыльнулся.

— Стосковался за мавками? Понимаю. Я тоже. Особливо по тёмненькой!

Яромир оставил откровенности без внимания и обратился к Лютеню.

— Отыщи Благомысла. Скажи, дело срочное. И передай Люсинке, пускай поторопится.

Вместо ответа полуволк набычился, сверкнул глазищами и глухо зарычал.

— Шею бы ей свернуть, паскудине…

— Как охраним Холмы, натешитесь. — Яромир сильно подозревал, что оборотня и вампиршу связывают гораздо более сложные отношения, чем немудрёная взаимная ненависть, но намекать на это Лютеню не хотел: сами разберутся.

Не дожидаясь ответа, он уверенно двинулся к выходу из чертога. Яр точно знал, с чего надо начать и как именно действовать. Главное теперь, чтобы всё прошло, как задумано.

* * *

Визит во вражий лагерь — всегда великий риск. Но трудно придумать лучшую возможность здраво оценить силы противника. Испокон веков древний обычай охранял переговорщиков — считалось, Небо мгновенно проклянёт всякого, кто причинит вред посланцу противной стороны. Правда, Яр всерьёз сомневался, что Хотенея и его зловещего прихлебателя остановят какие-то там проклятия. Прав Лютень: всем срать на обычаи. Давно и основательно. Яромир отчётливо понимал это, но, тем не менее, дождавшись сумерек, оседлал Каурую и решительно двинул к стану Пресветлого (разъети его гоблины) князя.

Встретили его ожидаемо. Так, как полагается встречать посланника под белым флагом. Тряпицу одолжили мавки: сняли со слеги, что торчала в сердце трясины, а еноты-полоскуны отстирали с порядком подкисшего лоскута ржаво-бурые потёки.

Копейщики выстроились бесконечными шеренгами и провожали Яромира суровыми взглядами. Стояли навытяжку. Никто не шелохнулся, не плюнул вслед, не осенил себя защитным знаменьем. Ни один мускул не дрогнул на каменных лицах.

— Добротная выучка, — похвалил Марий. — Молодцы, парни.

Яр восторгов товарища не разделял. Его больше заботило, какими эти молодцы окажутся в схватке. Будут стоять насмерть? Или дрогнут? Побегут?

— Смотря как застращаешь, — со знанием дела заметил Марий.

Яр не ответил. Он знал, что стращать придётся основательно, и был к этому готов, но…

Лишних жертв не хотелось. Совсем не хотелось…

Чёрный жнец… Сеет смерть… Все погибнут… Погибнут…

Кровь струится по трещинам иссохшей земли. Тучи мух роятся над трупами. Кишки вываливаются из вспоротых брюшин. Все мертвы. Никого не осталось…

Чудовище… Твоя душа сгнила! Тебе не место среди живых. Не место среди людей!

Ты проклят. Проклят! Проклят!!!

Яромир скрежетнул зубами. Нет, уж. Хватит с него. Пагуба больше не возьмёт верха. Никогда!

Боевой холоп, дежуривший у шатра, потребовал оставить меч и кинжал. Яр не стал спорить. Во-первых, он чтил обычай, а во-вторых — никакая сталь не убережёт, если Сипуха-Горыня пустит в ход магию.

Ледорез вручил служке оружие, откинул полог и, чуть согнувшись, шагнул в полумрак.

Пришла пора завершить начатое…