Хранители Седых Холмов

Глава 58

Хотенеевы рати вклинивались в Рубеж снова и снова. Пресветлый князь не жалел людей: часть его конников заплутала среди грибных колец, а целый отряд ополченцев потонул в болоте. Мавки постарались на славу! Молодые мужики так и сигали в топь, на ходу выпрыгивая из штанов. На тех, кто тонуть не торопился, сверху нападали стриксы: шипели, драли ратников когтями и зубами, выцарапывали глаза. Полуволки во главе с Лютенем положили полсотни Хотенеевых дружинников к северу от Волчьей речки, а Бахамут взорвал ещё четверых. Люсиника, обернувшись чудовищем, яростно билась с наймитами Гильдии.

Яр знал это, потому что это было известно Марию.

У зачарованного рва, что окружал замок, развернулась настоящая сеча. Ополченцы валили лес, наводили мосты, а дружинники рубили нечисть направо и налево. Хотеней стянул ко рву всех оставшихся конников, а на севере небо полыхнуло заревом: лютоморцы подожгли чащобу.

Плохо дело…

Битва вышла горячей. Стрелы сыпались градом, но Гордея Всеокая закрыла хранителей щитом. Юная Хавроша чудом умудрилась спалить один из наведённых мостов. Благомысл вызвал ветер — поднял настоящий буран. Потоки воздуха сбивали с ног и не давали ратникам приблизиться ко рву, но те всё равно пёрли, закрываясь предплечьями да щитами.

Яромир бился в первых рядах бок о бок с оборотнями, гаргульями, кикиморами, лешачихами и прочей нечистью. Рубил щиты, рассекал вражью плоть и с хрустом впечатывал затянутый в кольчужную рукавицу кулак в носы, виски и подбородки.

Ратники обступили толпой, теснили, удары обрушивались один за другим, но тревожило другое. Всадив кинжал кому-то в бок, Яр краем глаза подметил, что к уцелевшей переправе с боем прорвался небольшой отряд.

— Погань! — выцедил он и, обернувшись, заорал: — Жгите мост!

Юная Хавроша выскочила из-под чародейского заслона, рванулась вперёд, вскинула руку и… мгновенно покрылась ледяной коркой с ног до головы.

Яр выматерился. Сучий потрох! Чёртова Сипуха!

Он рубанул наотмашь и бросился к мосту сам, но налетел на очередную порцию ратников: пришлось биться. Вражий отряд тем временем начал переправу, но едва они достигли середины рва, перед ними возник Бахамут Красный.

— Приветы вам, милостивые государи! — гостеприимно сказал трепясток и взорвался.

Мост обвалился, и ратники с криками полетели вниз. Но не все. Не все…

Яр не сомневался: в лощине промеж холмов, как раз там, где скрывался в зарослях один из тайных переходов, мелькнула тёмная фигура. Мелькнула и исчезла, будто не было её вовсе. Проклятье. Кто-то хочет подобраться к Снеженике!

И чёрта с два у него это получится!

Яр вмазал очередному супостату, вырвал из чьих-то мёртвых рук щит и закрылся им, поймав четыре стрелы разом. Под плотным обстрелом он подбирался к краю пропасти: требовалось срочно перехватить лазутчика.

— Прикрой! — крикнул Яр Благомыслу… и обомлел: по сигналу боевого рога к обрыву вышли все Хотенеевы силы в полном боевом порядке.

Тысячи тысяч.

Шеренги копейщиков выстроились плотно, плечом к плечу. Ощетинились сулицами и двинулись вперёд. Тяжёлая конница грозилась смять горстку оставшихся защитников. Камнебитные орудия дали первые залпы.

— Их слишком много! — Гордея Всеокая удерживала купол из последних сил. Седые космы её растрепались, лицо от напряжения пошло пятнами. — Нам не высто…

Она не договорила. Ледяной шип пробил волшебную защиту, точно яичную скорлупу, и вонзился ворчливой чародейке в грудь. Седовласая менторша рухнула, захлёбываясь кровью.

— Гордеюшка! — Благомысл бросился к верной своей товарке. — Родимая!

Хотенеевы лучники ответили новым залпом.

— Без купола их не сдержать! — выпалил Марий.

— Знаю, — хмуро отозвался Ледорез и матюгнулся.

Хотеней давил числом, и сломать его ряды только чарами да заговорами не представлялось возможным: «Горыня» навёл на полки особую защиту, сомневаться не приходилось. А потому требовался удар. Внезапный и мощный. Но сил для него не имелось. Пока.

— Погань. — Ледорез крепче сжал меч, готовясь к худшему, но тут услыхал странный звук и нахмурился.

Бабье улюлюканье?.. Серьёзно?

С громогласным боевым кличем на полном скаку во фланг Хотенею вклинился конный отряд поляниц. Впереди на чёрном жеребце мчалась…

— Синегорка⁈ — Яромир не поверил глазам.

— Ну и живучая же красотка! — восхищённо изрёк Марий.

— Но… как она здесь?

— Не всё ли равно? — одёрнул Полумесяц. — Она даёт тебе шанс. Не упусти! С остальным потом разберёшься.

И то верно!

Поляницы ударили коротко, и тут же отступили, уводя за собой часть Хотенеевой рати, а над лощиной разнёсся протяжный вой: из чащи, рыча, вздыбливая шерсть и сверкая красными, точно угли, глазищами, появились полуволки. Вёл их Лютень. Огромный, мохнатый, яростный. Он ощерился, демонстрируя хищный оскал, и первым рванул в гущу боя. Люди и нелюди сшиблись в смертельной схватке, а небо над головой потемнело. В брюхе самой чёрной тучи полыхнула красная молния. Следом — ещё одна. Землю сотряс раскат грома.

Это был сигнал, и Ледорез понял его мгновенно.

— Снеженика перекинулась, — бросил он Марию. — Бежим! Надо отыскать лазутчика, пока он не добрался до замка.

— Но здесь перебьют всех наших! — возразил Полумесяц.

— Не перебьют, — заверил Яр и, ухмыльнувшись, поднял голову. По небу с утробным рёвом скользнула гигантская тёмная тень. — Им будет не до этого.

* * *

Дракон был огромен и красен. Его не брали ни стрелы, ни сулицы, а каменные глыбы отскакивали от карминовой чешуи, точно галька от чугунного жбана. Исполинская тварь кружила в потемневших небесах, спускаясь всё ниже.

Ополченцы побросали копья и рванули к Рубежному лесу — укрыться. Ратники бросились врассыпную. Кони ржали, скидывая седоков наземь. Войско Хотенея стремительно таяло, и только верная дружина оставалась подле князя.

Яромир видел, как на дракона обрушился дождь здоровенных ледяных игл — к схватке подключился «Горыня», — да всё без толку: красный змей завис в трёх саженях над землёй, и из разинутой пасти с клекотом вырвалось пламя. Теперь дрогнули даже дружинники.

— А она молодец, — похвалил Марий.

Яр довольно улыбнулся.

— А то!

Вместе они перебрались на другую сторону лощины, перемахнули через засеку в условленном месте и нырнули в заросли клёна-убийцы. Там, в барсучьей норе, располагался один из тайных переходов. Пришлось с полверсты проползти на пузе, зато вынырнули они почти у самого замка — в Мёртвом лесу.

Густые иссохшие кроны переплелись так плотно, что закрывали небо. Толстые корни выпростались из рыхлой земли локтя на́два, не меньше. Поганки высотой в человеческий рост торчали тут и там. Из глубин чащобы тянуло плесенью, гнилью и… опасностью.

Ледорез отклонился в последний момент: стилет впился в кору мёртвого дуба. С острого лезвия упала желтоватая капля.

«Яд», — понял Яромир.

— Милое местечко! — Ловкач показался из темноты и небрежно привалился плечом к ближайшему дереву. Скрестил руки на груди. Харкнул под ноги. — Здесь ты выгуливаешь свою образину перед тем, как засунуть ей в дырку стручок?

— Какая бездарная пошлость! — скосоротился Марий.

Ледорез же смолчал. Вместо ответа он метнулся вперёд и полоснул кинжалом. Ловкач отпрыгнул. Яр вдарил с разворота, но опоздал: гад контрактовал, сжимая в каждой руке по ножу. Орудовал он ими на редкость толково: дважды чуть не располосовал глотку от уха до уха — Ледорез еле уклонился.

— Дерёшься, хуже бабы, — осклабился Ловкач и снова атаковал, — жалкий полудурок.

Яромир отразил град ударов и отпрянул в сторону.

— Все знают — ты тронулся умом тогда, у башен. Мастер оставил тебя в Гильдии только из жалости.

Яр перехватил кинжал и нырнул Ловкачу под руку, резанул сбоку, но гад увернулся.

— Ты знаешь зачем я здесь, так ведь? — Ловкач отразил очередную атаку, крутанулся и прижал Яромира к дубу. Нацелил остриё в глаз. Пришлось попыхтеть, сдерживая его руку. — Меня послали отыскать Господарку. Если уничтожить её, сдохнет и драконица, верно? И уж я уничтожу, будь покоен. Отрежу башку. Но сперва поимею во все щели, какие есть. Как тебе мой план? Нравится?

Ледорез вдарил гаду по голени, вывернул запястье и высвободился из хвата. Ловкач оскалил зубы в недоброй улыбке. Перехватил ножи и бросился на Яромира.

— Ты всегда был любимчиком, — ядовито изрёк он, рассекая воздух у самого носа. — Первый воин, как же! Убогий полудурок. Бледная тень Полумесяца. Единственный Первый воин Гильдии — я, и никто кроме!

— Так вот, в чём дело… — протянул Марий. — А я всё гадал, чего он так тебя не любит!..

Ловкач наступал, заставляя пятиться.

— Ты украл мою славу, засранец. А я затрахаю твою бабу до смерти! Хочешь посмотреть?

— Очень. — Ответом Яр сбил Ловкача с панталыки на целых полмгновения. Их хватило, чтобы рвануть в сторону. Когда Ловкач бросился следом, толстый корень под его ногой вздыбился, и лазутчик распластался в пожухлой листве.

Он тут же попытался откатиться и вскочить, но Ледорез оказался проворней и сильнее: обрушился сверху, впечатал рожей в землю, замахнулся… но Ловкач вывернулся и выбил у него кинжал. Клинок отлетел в сторону и упал в траву — не достать. Погань! Яромир придавил Ловкача весом, схватил за горло и стиснул пальцы. Лазутчик пырнул его ножом раз, второй, третий, но Яр не ослабил хватки. Он душил Ловкача, пока тот не испустил последний хриплый вздох, и отпустил, только когда глаза лазутчика остекленели.

Ледорез поднялся и смерил поверженного согильдийца долгим взглядом.

— Ты ошибся, — сказал, оправляя кольчугу. — Я никогда не был первым.