Хранители Седых Холмов

Глава 19

— Сюда! — орала Синегорка. Она увела на себя с полдюжины стражей, и в рядах тарханцев образовалась брешь. — Наверх!

Яр ухватил Преславу за запястье и рванул, куда указала богатырша. Стена там заметно осыпалась, и в каменной кладке виднелись выщерблены. По пути пришлось расквасить пару смуглых рож и сломать одно запястье.

— Лезь! — рявкнул Яр и развернулся отразить атаку: у самого носа, больно царапнув щёку, в стену вонзилось копьё.

— Без тебя не полезу! — упёрлась княжна.

Яромир грязно выматерился. Ну что за сучий потрох!

— Лезь, мать твою за ногу! Быстро!

Преслава подчинилась и принялась карабкаться наверх. Яр грамотно прикрыл её отход, а сам оказался по уши в дерьме: тарханцы набросились скопом.

Ледорез рычал и бился, как ошалелый, но врагов было слишком много. Когда дело запахло жареным, рядом возникла Синегорка. Потная, взъерошенная, с перемазанным чужой кровью лицом, она ловко отразила удар и крикнула:

— Эй, наймит! — В ладони богатырша держала крошечную склянку из тёмного чародейского стекла. — На счёт три. Готов?

Яр кивнул. Что бы там ни было, хуже уже не станет.

— Раз… — Меч Синегорки свистнул, и один из тарханцев повалился на раскалённые полуденным солнцем каменные плиты.

— Два… — Ледорез, перехватив ятаган, впечатал кулак в челюсть напиравшего стража.

— Три!

Синегорка со всей дури шарахнула склянку себе под ноги, и столб едкого серого дыма взвился до небес. Двор затянуло непроглядным туманом.

Не теряя ни минуты, Яромир нащупал ногой опору и, ловко перехватываясь, взобрался на самый верх, где уже поджидала Преслава. Синегорка влезла на стену сразу за ним.

— Я знаю, как выбраться, — сообщила она и уверенно двинулась по зубчатой кромке стены. — За мной!

Богатырша не соврала: не прошло и свечи, как они, прыгая с крыши на крышу, прячась под навесами и сливаясь с тенями в каменных нишах, достигли конюшен. Пробрались туда тихо, как мыши. Стреножили охрану, оседлали коней и благополучно дали дёру.

Яр таки увёл Енкурова воронка. Жеребец оказался с норовом, но до чего хорош! Чистокровный тарханский скакун. Преслава выбрала кобылу затейной масти — цвета заварного крема со сливками. Ледорез всерьёз подозревал, что нарядная лошадка принадлежала Айре. Синегорка предпочла крепко сбитого гнедого иноходца с иссиня-чёрной гривой под стать её собственной косе. Марий обошёлся без выезда.

До заката ехали молча и быстро, почти не давая лошадям роздыха. Лишь когда на небе зажглись первые звёзды, а Шатры остались далеко позади, Ледорез нарушил молчание.

— Откуда у тебя эта дрянь? — спросил коротко.

— Ты про склянку? — уточнила Синегорка и тут же фыркнула. — Святое Небо, ты неисправим.

Яромир глянул с непониманием.

— «О, старая подруга, рад тебя видеть! Ты пришла на помощь в самый горький момент и спасла нас! — выдала богатырша, нарочито понизив голос. — Спасибо тебе!»

«Чего это она?» — нахмурился Ледорез.

— Ошеломлена глубиной твоей безграничной признательности, — пояснил Полумесяц.

Яромир нахмурился ещё сильнее.

— Ну, ты, дубина стоеросовая! — всплеснул руками Марий. — Синегорка тебя выручила, жизнью своей рискуя, а ты… Даже не поблагодарил!

Яр поглядел на друга, а потом на богатыршу. Вот же…

— Спасибо, — сказал он.

— На здоровье, — хмыкнула Синегорка. — Я рада, что подоспела вовремя.

— Как ты нас нашла?

— Побеседовала с работорговцами. Они весьма сговорчивые ребята, особенно когда висят над пропастью вниз башкой.

Ледорез усмехнулся. Вот уж, да! Тем, кто пытался пленить Синегорку, оставалось только посочувствовать. Бедолаги!

— А склянка-то откуда?

Богатырша не сдержала улыбки.

— Он так и сказал, что ты выспросишь.

— Кто?

— Болтливый рыжий засранец ростом с бочонок доброго квасу. Знаешь такого?

Яр кивнул.

— Бахамут Красный. Глава торговой гильдии малого народа.

— Он всучил нам цельную кучу склянок! — рассмеялась Синегорка. — А ещё дал это.

Она подъехала ближе и протянула увядший цветок. Голубые лепестки почти полностью осыпались.

Скрепив сердце, Яр принял дар. Внутри, в самой душе всё кровило и жгло.

Снеженика… Нежная, наивная, проклятая своей силой и навеки запертая вХолмах. Его женщина. Ну… или что-то временами на неё похожее.

Дождись меня. Я возвращаюсь домой. К тебе.

Он сунул цветок за пазуху.

— Надо же… — проговорила Синегорка, внимательно наблюдая за ним. — А ты, оказывается, способен чувствовать.

Яромир промолчал. Подотставшая Преслава разговора не слышала.

— Кто она? — спросила богатырша, по-прежнему всматриваясь в его лицо.

— Никто, — ответил Яр и пришпорил воронка, посылая вперёд.

* * *

Золотые пески тянулись до самого горизонта. Бескрайняя, коварная, не ведающая жалости пустыня, способная погубить даже многоопытного путника. Но пугали вовсе не барханы, раскалённые хищным южным солнцем. И не лютые суховеи. И даже не удушливый зной, от которого пот лил ручьями, в груди становилось тесно, а голова плыла.

Нет. Главной бедой было вовсе не это.

Всерьёз тревожило тарханское войско во главе с облачённой в полудоспех Айрой. Особенно два строя лучников. Стрелы уже легли на тетиву. Одно слово Сиятельной каганэ, и первый же залп превратит беглецов в дикобразов.

Погань…

Ледорез осадил жеребца, сплюнул на песок и выругался.

— Неприятная ситуация… — пробормотал Марий, оглядывая каганскую рать.

Да уж…

— Как они нас нашли? — выпалила Преслава. Кобылка под ней нервно заплясала.

Яр оставил вопрос без ответа. Какая разница, как нашли. Главное — нашли. Всё другое не имело значения.

— Склянки с дымом остались? — бросил он Синегорке.

— Одна, — отозвалась богатырша.

— Приготовь.

Синегорка кивнула.

Яромир развернул коня, поймал взгляд Айры и… понял всё. Ненависть в её глазах кричала громче слов. Нет. Она не даст ему шанса. Не предложит условий. Не позволит заморочить голову и не отступится. Будет преследовать, пока не поймает: он пренебрёг её предложением, унизил, и она этого не простит. Никогда. Сейчас она даст команду, и…

— Опустить луки! — раздался звонкий мальчишеский голос, и земля задрожала от топота копыт.

Юный Таймур Тархан в сопровождении двух дюжин тяжеловооруженных всадников выехал на линию огня.

Дважды повторять не пришлось: приказы кагана не обсуждались. Лучники подчинились. Мечники вернули ятаганы в ножны. Копейщики — все, как один — встали на вытяжку.

— Что происходит, матушка? — вопросил юный правитель. — Сегодня уходит караван в Улхазаг. Хватились, а тебя нет. Решили — сбежала. Мне пришлось лично возглавить поиски.

— Прости, возлюбленный сын мой, — отозвалась Айра. — Я только проучу непокорного раба, и сразу вернусь к конвоирам.

— Раба? — Таймур вскинул брови. — Где ты видишь раба, матушка? Перед тобой свободный человек.

Каган кивком указал на Яромира, и Айра аж посерела.

— Я купила северянина на собственные деньги, — выцедила она. — Он принадлежит мне.

Таймур выслушал её внимательно и… вдруг расхохотался. Дружинники вмиг поддержали правителя и тоже загоготали.

— Ты верно шутишь, матушка! — сказал Таймур, просмеявшись. — Собственные деньги, скажешь тоже! Я — Сиятельный каган, властитель Золотых песков, покоритель барханов, гроза Дэвов и укротитель суховеев. И здесь, — он обвёл дланью пустынные горизонты и бесчисленные дюны, — всё принадлежит мне. Каждая песчинка. Каждая монета. Каждая жизнь. Я — каган. А ты всего лишь женщина, которая забыла своё место.

— Я твоя мать.

— Да, — отозвался Таймур и взгляд его сделался тёмным, точно морские волны в шторм. — Мать. Похотливая развратница, которая ославила наш род на всю пустыню! О твоих утехах не треплется только ленивый, а интригам твоим несть числа. Из-за тебя падишах Древнего Балха чуть не разорвал помолвку. Ты опозорила меня и едва не лишила каганат союзника в грядущей войне! Отец казнил и за меньшее. Но… один мой друг… — Таймур поймал взгляд Ледореза, — напомнил, что ты всё-таки мать, и просил не торопиться с решением. Я последовал совету. Не заставляй меня жалеть об этом.

Айра побледнела. Сглотнула и, привстав на стременах, выпалила:

— Воины! Убейте раба! Он задурил голову нашему правителю! Он заговорщик! Мятежник! Убейте его! Во имя моего сына!

Тарханцы не шевельнулись. Каган хмыкнул.

— Сопроводите матушку до каравана, — бросил он копейщикам. — И проследите, чтобы села в паланкин: негоже в её возрасте скакать верхом.

Стражи кинулись выполнять приказ: вознамерились стащить Айру с лошади, но она остановила ратников жестом.

— Руки прочь, грязные смерды, — холодно изрекла каганэ. — Я сама.

Она спешилась и, гордо вскинув голову, зыркнула на Яромира.

— Желаю сдохнуть в мучениях, — сказала, наполнив ядом каждый слог.

— И вам не хворать! — отозвался Марий.

Ледорез же молча проводил Айру взглядом и посмотрел на кагана.

— Езжай, Вепрь, — вымолвил тот. — Спасай свою женщину.

Яр кивнул. Юный каган пришпорил коня, и гнедой жеребец сорвался в галоп. Всадники последовали за правителем, взметая столбы пыли. Лучники, мечники и копейщики ровными шеренгами двинулись в сторону Шатров.

Яромир вздохнул, дал воронку шенкеля и коротко скомандовал:

— Вперёд.