Гордость, сила и зима: стирая границы

Глава седьмая, о поросенке с яблоками и валерианке

Выезжать из монастыря собирались в полдень. Теперь уже в своем настоящем облике мы долго и муторно рассказывали матери Каталине и остальным о произошедшей истории. Любительница кошек и юная художница, сестры Агата и Рената соответственно, отсыпались в своих кельях. Они, кстати, даже не простудились, лежа на холодном полу в заброшенной избушке, чего нельзя было сказать обо мне — я на утро хлюпала носом и ощущала резь в горле. Лекарства от простуды я, бестолковая кукушка, оставила во дворце, так что лечение пришлось отложить до возвращения.

Сошедшую с ума монахиню звали сестра Роуз. Как оказалось, она недавно пришла в монастырь, совершенно разбитая и потерянная девушка пыталась начать новую жизнь. Именно в нее вселилась первоначально мать Хельга, несмотря на то, что мы подумали на художницу. Грязными пальцы были из-за четок, которые девушка практически всегда перебирала, они были покрыты слоем некачественной краски, поэтому пальцы девушки были чумазыми, как выразилась сестра Агрипа. Затем уже мать Хельга позаимствовала тело сестры Ренаты и заставила еще изобразить в своем альбоме руну, которая внушила нам галлюцинации. Также в теле художницы она активировала свои старые зарисовки на территории монастыря.

Сестра Агата же матери Хельге просто не нравилась, причиной тому послужила чрезмерная любовь юной сестры к безделушкам. Видимо, рассекая в ее теле, призрачная матушка надеялась на перевоспитание. Истинных причин мы уже все равно не узнаем. Могло ли соседство с призраком еще больше навредить затуманенному мозгу сестры Роуз, оставалось только гадать. Но девушка, поговорив с матерью Каталиной, добровольно решила отправиться к лекарям. Мы искренне надеялись, что для монахини все сложится удачно, если её не пришлось принуждать к лечению, то, может, она сможет восстановить свой разум.

Кстати, кости матери Хельги на всякий случай сожгли, мало ли что. Изгнать-то Лекс ее изгнал, но, кто знает, вдруг она вернется еще более озлобленная, чем до своего забега по территории. Старшие наставницы не особо оценили сожжение останков, но страх перед возвращением нервного призрака был сильнее, так что перед входом долго горел веселенький костерок. Ах да, лучевую кость сестры Агрипы мы тоже вернули на место. Правда, сначала на нее, воткнутую в клумбу, наткнулась сестра Анна, но все разрешилось вполне благополучно. Я даже лично отнесла кость в склеп, но не задержалась в нем надолго, все-таки лишний раз сталкиваться со скелетами — не по мне.

Провожали нас всем монастырем, парни ловили на себе восхищенные взгляды девушек, а я скромно сидела в телеге и ждала, пока они пожмут всем желающим ручки. Мерк, парнишка, привезший нас в монастырь, вызвался доставить и обратно. Видимо, ему не терпелось услышать историю из первых уст. Наконец, ребята залезли в телегу, и мы начали трястись по дороге в Лихолесье.

— Дик, — обратилась я к парню, который ехал чуть впереди меня.

Форс притормозил коня и поехал со мной бок о бок. Я была увлечена поимкой соскользнувшего конца шарфа, поэтому не сразу задала свой вопрос.

— Что ты хотела, Вэл? — Ричард проворно поймал шарф и замотал вокруг моей шеи. Между прочим, рассеченная рука его абсолютно не беспокоила, я залечила, как только мы вернулись в монастырь.

— Ты в избушке каким-то образом вернул себе контроль над телом, как тебе это удалось?

Лекс и Эван тоже попридержали коней, заинтересованно прислушиваясь к нашему разговору. Каким образом Дику удалось осуществить вышеупомянутое возвращение контроля, так и осталось загадкой. Кстати, он совершенно не помнил того момента, как мать Хельга заняла его шкурку. Ричард напустил на себя важный вид, но достаточно быстро сдался, начиная хихикать в воротник куртки.

— Ой, не смотрите вы все на меня так. Не знаю, честное слово, — поднял он руки в защитном жесте парень и чуть не упустил поводья.

— А как это? Когда в тебе что-то постороннее? — заинтригованно спросил брата Эван.

— Знаешь, как-то двусмысленно звучит, братишка, — уже откровенно хохотал Ричард. — Если ты интересуешься, как ты себя ощущаешь, когда в тебе сидит призрак, тут я могу ответить. Если тебя интересует что-то другое, тут я бессилен.

— Издеваешься? — пробурчал Эван, откидывая назад пепельную челку.

— А что, так заметно? На самом деле, я думал, что монахиня Валерию в качестве обновки выберет, вот и расслабился. Тут-то она меня и сцапала.

— Ну так логично, — хохотнул Лекс. — Если бы она в Вэл вселилась, то еще бы дня два тебя до избушки перла.

Я представила эту картину и поперхнулась кашлем; вчерашняя прогулка по лесу все больше и больше давала о себе знать.

— Но, — продолжил Дик. — Я видел все, что происходило, только пошевелиться не мог. На редкость неприятное чувство, вынужден признать. Кстати, Прайд, пока тащил тебя, всего костями исколола.

— Ой, какие мы нежные, — беззлобно фыркнула я, подкрепляя фразу оглушительным чихом.

— И тебе не хворать. На чем я остановился? Так вот, в какой-то момент мне надоело гонять Прайд по дому, плевать, что контролируют, эта заноза потом до конца жизни припоминать будет. Ну и оно как-то само вышло все, вступил с постоялицей в моем теле в конфликт, а затем полюбовался эффектно вылетевшей в окно девчонкой.

— До конца жизни или не до конца, это еще посмотрим, — осадила я своего коня, решившего отправиться в самостоятельный забег. — А вот за синяки точно обижусь.

На самом деле злиться я и не думала, хоть и пометил он меня знатно своими ручищами. Я с облегчением отметила про себя, что соседство с призраком никак на Дике не сказалось, не хотелось бы привезти во дворец что-то темное. Но Лекс перед выездом старательно колдовал над Форсом, пытаясь выявить наличие в нем чего-то потустороннего. Обнаружить в нем удалось только богатый запас нецензурной лексики, некоторые фразы были действительно сногсшибательны, я даже взяла парочку на заметку.

А Эван в какой-то момент осчастливил нас очередным предсказанием, на редкость бесполезным — сегодня во дворце на ужин запеченный с яблоками поросенок.

Я открыла дверь отведенной мне комнаты и хлопнула в ладоши, зажигая магические светильники. Постепенно они нагревались, и становилось ориентироваться гораздо легче. По размерам комната была не намного меньше той, в которой я жила дома до приезда сюда. Надо сказать, обжиться я еще не успела, поэтому спальня оставалась несколько официальной, что ли.

Кинув куртку на кровать, я присела на стул и стала расшнуровывать сапоги, выискивая взглядом туфли на плоской подошве, в которых обычно ходила. Куртка зашевелилась, и из-под нее высунулась рыжая усатая морда. Кот окинул меня желтыми глазами и потянулся всем телом, выпуская когти в покрывало.

— Оли, не цепляй покрывало! — укоризненно обратилась я к коту.

Котяра встряхнулся всем телом и спрыгнул на пол, спустя секунду на его месте стоял Оливер Стоун и энергично одергивал одежду. Метаморф приветливо мне улыбнулся и уселся на кровать, прямо на куртку. Я подошла к нему и попыталась выдернуть многострадальный предмет, не скажу, что это было легко, но, в конце концов, куртка отправилась в шкаф для верхней одежды.

— Здорово, Прайд, как там монахини?

— Твоими молитвами. Ты что забыл у меня в спальне? — с подозрением спросила я у уже развалившегося на кровати метаморфа.

— А у тебя здесь валерианкой пахнет, — промурлыкал молодой мужчина, потягиваясь всем телом.

— Валерианкой? — удивилась я, старательно принюхиваясь. — Ничего не чувствую.

Пока мы ехали до столицы, нос у меня окончательно забился, а резь в горле стала просто невыносимой. Но с помощью своих лекарств я надеялась встать на ноги за три дня. Различные микстуры и капли были привезены мной из дома, ими я заслужено гордилась, поскольку симптомы простуды они снимали практически мгновенно. А вот лекарства от более сложных болезней я пока так и не научилась готовить, образование не то. Но я уже приметила в библиотеке очень неплохие учебники, которые намеревалась перетащить к себе в комнату. Еще я отметила, что в спальне что-то изменилось, но никак не могла понять, что.

— А где секретер? — возмущенно спросила я у Стоуна, наконец-то поняв, что практически проглядела наличие, точнее, отсутствие, предмета мебели практически в мой рост.

— Э, секретер? — заметно стушевался метаморф, принимая вертикальное положение.

— Ну, тумба такая, с мой рост была почти, там еще дверцу откидываешь, на ней писать можно было.

— Я знаю, что такое секретер. Просто, как бы поделикатнее сказать-то…

— Да уж как-нибудь скажи уже, — начала раздражаться я, поскольку хотелось побыстрее принять лекарства. — Там аптечка моя была, куда секретер дели, демоны? Мы и на три дня не уехали, уже оприходовали!

— А ты ничего нового не замечаешь в обстановке? — увильнул от ответа Стоун.

Я мысленно сосчитала до пяти, чтобы не вскипеть. Играть в кошки-мышки сейчас совершенно нет настроения, но я терпеливо обвела взглядом комнату. Шкаф, комод, кровать, ширма… Как обычно всё, за исключением пропавшего секретера! Я уже хотела сказать Оливеру, чтобы перестал издеваться надо мной, но тут наткнулась взглядом на новый предмет.

— А это что еще такое? — обернулась к переместившемуся к двери Оливеру.

— Как что, туалетный столик, разумеется, — мурлыкнул метаморф, продолжая добираться до выхода.

— Я вижу! Что он здесь делает? Стоять! — остановила нацелившегося на дверную ручку Стоуна.

— Ну почему я попал под горячую руку? — ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал мужчина, приглаживая растрепавшийся хвост, в который были собраны его волосы. — Столик тебе принесли этот, как-то девушка без туалетного столика — непорядок. А секретер передвинуть решили, увальни из стражи его зачем-то дверцей вниз перевернули. Ну, дальше сама догадаешься.

Я почувствовала, как у меня начал дергаться левый глаз. Да они знают, сколько времени я убила на приготовление лекарств? И все ради того, чтобы в мое отсутствие какие-то рохли разбили все флаконы. То-то на меня стражники косились подозрительно. Оказывается, это не воображение разыгралось. Я хотела было разразиться гневной тирадой, но вместо этого Оливер услышал не менее гневный чих. В дверь постучались, а затем в образовавшуюся щель просунулась светлая голова Эвана.

— Вэл, я хотел… О, небо, чем у тебя здесь так разит? — закашлялся парень.

— Валерианкой, — мрачно сказала я.

Если здесь разбились все лекарства, то смесь получилась просто гремучая, я даже порадовалась тому, что у меня заложен нос. Иначе бы точно слезу выбило. Хорошо, что противоядия остались целы, иначе дворец по камешкам собирать можно было бы. Эти флаконы я хранила на полках с одеждой, а что-то и вовсе с собой брала, мало ли что.

Эван, впечатлившийся ароматами моей комнаты, скрылся где-то в коридоре, за ним выскользнул метаморф, так что я осталась в одиночестве. Я подошла к окну и распахнула его пошире. Хоть запахов я и не чувствовала, голова все равно начинала болеть, кажется, еще и температура решила подняться в самый неподходящий момент. И лучше разыскать Тивальда Боунса — дворцового лекаря, пусть пропишет мне что-нибудь из своих запасов. Еще несколько раз чихнув, я поспешила привести себя порядок и покинуть пропахшую комнату.