Железный Аспид. Мир

Глава 33 Где антигерой доведен до совершенства

Спустя еще минут десять Эйден завернул к их старому кораблю. Бранианской развалюхе, от которой давно отцепили бордель и раздавили полицейский модуль. Оставшиеся два ютились в перелеске, надежно скрытом за скалой. Самина выпрыгнула из машины, едва та притормозила, и андроид в одиночку рванул в порт. Издалека он увидел две фигуры на холме. Альда что-то тявкала. Бритца выворачивало кровью. Молодец какой: значит, не поддался.

Хокс заметила триниджет, обернулась и взлетела навстречу. Но шершни плохие летуны. Насекомое врезалось в Ри, и это лобовое столкновение не было похоже на неуклюжий вираж жука, остатки которого смахивают дворниками. Шершень был лишь вдвое меньше триниджета. Машина схлопнулась. Альда и синтетик упали в грязь у подножья холма. Насекомое тяжело поднялось из лужи. Яда внутри полосатого брюха был еще целый пруд, и Хокс не смутило, что Эйден даже не пытался отступить перед жалом. Когда Ри подняла броню, стало поздно для укола: неповоротливый шершень ткнулся в черного призрака и ударил наугад. Еще, и еще! Но клякса была тверже алмаза. Тьма схватила Альду, расстреливая ей грудь — в упор из армалюкса. Хокс давно не дралась и не сообразила обернуться человеком, которого прикрыл бы хром. А хитин шершня прожгло на третий спуск. На четвертый, пятый… она была мертва. И только на девятый она была мертва настолько, что Эйден остался удовлетворен.

Андроид с трудом выбрался из-под шершня. С послами, тем паче с дамами, так не поступают, но он оставил ее в луже и взобрался на холм. Бритц валялся там, бледно-зеленый, пытаясь дотянуться до капсулы антидота. Альда выронила ее, когда заметила триниджет. До смерти от яда оставалось еще минут пять. Эйден с искренним сожалением раздавил лекарство.

— Я же отказался, Эй… — пробулькал эзер и откашлял еще крови. — Я предупредил вас…

— Ты вообще не должен был разговаривать с ней. Давать ей время и шанс. Врать мне. — перечислял синтетик. — Ведь полосатую идиотку убить легко, как лягушонка! Для тебя — еще проще. Что стало для тебя важнее интересов минори, Кай?

— Всего на… секунду.

— И этой секунды ей хватило, чтобы победить сильнейшего. Мне жаль, Кай. Но твоя женщина мертва, а вместе с ней уже пять лет мертв и ты. Пора жить.

Десятый выстрел исказил его слова, да и мозги Бритца на траве были слабым утверждением жизни. Эйден убрал армалюкс и вдохнул прохладные сумерки. Два мертвых эзера за пять минут. Приятный вечер.

Шиманай был ранен сильнее, чем старался казаться. Его задел рикошет от случайного выстрела Альды, когда той в башку угодил биоскоп. Хокс взмахнула рукой, заряд глоустера попал в потолок. И осколки обшивки порезали Кафта.

— Выглядит неутешительно, — Самина хмурилась, стягивая края непослушного силикона на лбу и шее профессора.

— Да ну, — фыркнул он. — Царапины.

Киборг покривил душой. За последний час он не бросил ни единого предмета, даром что консоли в каюте были заставлены соблазнительными мелочами. Это вдобавок к распечаткам томографий, которые выглядывали у него из-под подушки. Самина видела отметки томографа и догадывалась, что там что-то посерьезнее царапин, но не стала волновать друга расспросами. Ничего, ведь на худой конец у них есть колба и новый субстрат. Девушка оставила коллегу отдыхать и, не найдя себе места, съежилась на полу в коридоре. Эйдена не было уже час или вроде того. Пора было волноваться или еще нет? По стенам зашуршало, заскребли по полу лапки.

— Юфи? — позвала девушка. — Не можешь уснуть, зайка?

Пчела слетела с потолка ей на колени. Миаш делал вид, что уже не маленький. Он остался потирать лапки наверху, у светильника.

С Юфи на руках Самина дремала, пока не хлопнул пропускной фильтр. Она не открыла глаза, потому что научилась узнавать Эйдена по шагам, по запаху, по впрыску дофамина. Робот прошел в коридор, и биолог догадалась, что он смотрит на нее прямо сейчас. На свой китель у нее на плечах поверх блузки. Она давно умылась и переоделась, но опять накинула его сверху. По стене шаркнула ткань: андроид опустился рядом. Положил голову ей на плечо. Запахло кровью. Или так показалось, ибо если он вернулся, значит, те двое на холме были мертвы. Эйден тронул пчелиные крылышки:

— Вылетаем в полночь.

— Тут время идет не так. По чьим?

— По моим.

— Почему не сейчас?

— Столько нужно Каю для восстановления. У него там… дыра с кроличью нору в голове.

— Он теперь бросит детей?

— Не знаю, — шепнул синтетик, замирая. — Это меньшее из зол и приемлемая цена его надежности. Я больше не могу рисковать.

Они посидели молча. Самина корила себя за вопрос: не думала, что робот переживает из-за Бритца. А вот нате-ка.

— Ничего, — она попыталась взбодриться. — Ничего, я поговорю с Пти, она приютит их, пока все не образуется.

Глупость какая-то. Что должно было образоваться? Кроме пустоты в душе эзера после смерти.

— А я должна тебе признаться. Пока тебя не было, я перезаряжала Каю армалюкс.

— Да ладно! Камень с души… А я-то думал, как сказать тебе о борделе.

— Что?..

Синтетик укусил ей косточку на плече и поднялся рывком.

— Проведаю Шиму.

— Эй… эй!

Через час после ухода андроида тела убитых опутали коконы. Наподобие куколок бабочек. Шелковые нити плелись и цеплялись к эзерам: к Альде чуть медленнее, чем к Бритцу. Коконы светились — над шершнем голубым, над стрекозой белым. Еще через пару часов оба солнца попрятались за холмы, и Кайнорт вдохнул холодную ночь. Очень давно он не умирал. Так давно, что забыл, как это хорошо. Не расплескать мозги и кишки по земле, конечно, нет. Хорошо бывало после. Просыпаться не просто со свежей, а с кристально чистой головой. Проблемы вчерашнего дня виделись пустяками, приоритеты выстраивались по росту, как первоклашки на линейке. Ничего личное не волновало. Привязанности срывались с цепи и уплывали далеко-о. После смерти эзер помнил все, но будто не о себе. Друзья и враги ничего не значили. Они просто были. Бритц помнил их имена и все, что между ними случилось. Но будто это был только фильм, и вот он вышел из кинотеатра — и предстояло как-то вписать себя в новое кино с теми же актерами. Путаная аналогия, но предельно точная. Так думал Кай, спускаясь с холма. Он вспомнил, как боялся, что его мозги когда-нибудь встанут на место. И живо представил, как андроид закидывал их в остатки черепа — вместе с травой и грязью, прямо ботинком, не наклоняясь. Чтобы кокон справился быстрее. Что ж, ему это удалось.

Альда пришла в себя гораздо позже. Она с трудом потягивалась, стонала, разминая ноги. Расправляла крылья. Смерть настигла ее в обличии шершня, и ей пришлось истратить первые силы на превращение в человека. Кокон не вычистил ей платье и не исправил маникюр. Жаль. Она присела на дрожащие колени и увидела над собою Бритца. Засранец выглядел лучше, чем до смерти. Давно он так наблюдал?

— Вторая линька — отстой, — констатировал Кайнорт. — То ли дело третья.

Если Альду, по ее ощущениям, собрали на коленке и перемазали швы клейстером, то минори вернулся, как из салона. Шершень и раньше ненавидела Бритца за ресницы гуще, чем у нее, а теперь, сидя жабой в луже, так и подавно.

— Андроид расстрелял и керамоцисту с файлами. Убирайся, Кайнорт. Тебе больше нечего здесь ловить.

— Ключ от твоей гломериды. Не хотел рыться у тебя в бюстгальтере или где ты там его хранишь. И еще я тебя свяжу.

— Чего? Да ты тронулся?

Ей бы следовало опасаться бледноглазого, но не такова была Альда Хокс. Бритц подступил ближе, и все-таки она вздрогнула. Чего было ждать от него теперь, после смерти? И раньше-то был не печеньем с сюрпризом, уж скорее барабаном с одной пулей. Поди узнай, когда бабахнет.

— Альда, Альда… Помню, ты всегда рвалась доказывать, что ничем не хуже коллег-мужчин. Но запаслась исключительно женским оружием. Шантаж, соблазнение, ложь. Продала мне адрес приюта, куда пристроили Миаша, за то, чтобы я прикрыл твой зад пять лет назад. Ладно, мне плевать на репутацию. Но ты скрывала от меня след убийцы. Немыслимо… ведь Маррада была тебе сестрой!

— Сводной!

— И на ее смерти ты решила нажить себе козырей. А в конце докатилась до того, что угрожала собственным племянникам. Фантастическая дура.

— Чего тебе надо, Бритц? Уничтожить меня? Ну, давай! Чего ж ты меня не сжег, когда очнулся первым? А?

— Прекрати. Играя наравне с мужчинами, надо быть готовой не только устроить истерику. Но и порой хорошенько получить от них по морде.

С должным снисхождением к слабому полу, Кай ударил левой. Может, за это она простит его, когда очнется?

На темном мостике его ждал синтетик. Кайнорт хлопнул дверью, сотрясая модуль. И только подойдя к штурвалу, понял, что зря: Эйден смежил веки и слушал его музыку. В его наушниках.

— Ты вынес мне мозг.

Андроид вынул наушник. Он не слышал слов эзера, но точно знал, как ответить впопад:

— Я довел тебя до совершенства.

— То есть извинений не будет.

— Извини, не будет.

— Тогда объясни! Почему ты решил, что мне нельзя ставить личный интерес выше интересов моего народа? Почему, Эйден, если ты это делаешь⁈

— Потому что тебе еще можно было помочь.

Они замолчали и долго смотрели друг другу в глаза. Пока убитый не поверил убийце.

— Вот, — эзер бросил на стол ключи от гломериды Хокс. — Вернешься на Брану за семьдесят часов. И бонус: корабль посла не досматривают, выиграешь время. Все. С меня — все.

— Спасибо. Слетаешь до Проци?

— Катись в ад. Дети где?

Эйден доставал второй наушник с крайней степенью замешательства:

— Дети? Так… мы думали, они тебе не нужны теперь. А тут и приют недалеко. Вода, хлеб, да и розгами там не слишком часто…

— Где мои дети, Эммерхейс!!!

Андроид отогнул полу куртки, из-под которой виднелся Миаш. Он спал, греясь у армалюкса.

— Ты не нервничай, Кай…. нет, этот жест не считается у нас оскорбительным. Так что, сгоняешь до Проци?

— Нет, — Эзер забрал спящего сына. — Где Юфи?

— У Самины. Кай, слетай. А я попрошу Джура подумать над присвоением Урьюи статуса кандидата на включение в состав империи.

Бритц, чтобы не орать при ребенке, пострашнее завращал глазами:

— Если я просто слетаю поболтать с Проци и риз Авиром? Окей, давай адрес, я им и букеты завезу, раз ты такой щедрый. Только вот Джуру ни за что не протащить нас через одобрение парламента.

— Не протащить, да, — согласился Эйден. — Без звездочки-сноски в нашем договоре. Где мелким шрифтом указано, что минори сперва обязуются дать паукам свободу.

— Нет, этому не бывать. Мы лишим себя ценных ресурсов, а Джур — подумает⁈

— Это как с невестой. На кольцо обычно тратятся до того, как просят руки.

— Отчасти поэтому эзеры и не вступают в брак.

— Это ваш последний шанс, Кай. Если ты не полетишь — риз Авир никогда и не вспомнит об Урьюи. Разве что в ключе нападения.

Кайнорт постоял еще у распахнутой двери и вернулся к столу.

— Давай твои карты.

Не так уж и плох был старый маршал Бритц. Жег деревни, ел детишек, но ведь иногда с ним можно было договориться.

— Здесь мое письмо к Джуру и все файлы по Бране. Бери графский астроцит, раз он теперь свободен: чтобы Ву не подбил тебя еще на взлете. И кеды, Кай… умоляю: черные. Если Джур не оторвет тебе голову и согласится помочь с моей просьбой, отправь пустой челнок в сторону Браны. Мы вылетим и будем ждать ответа. Но прыгнем, только когда получим знак.

Кайнорт молча кивнул. Андроид сверлил его взглядом, прощупывая изнутри. Но эзер был закупорен, как спящий вулкан.

— Спасибо. Удачи.

— Я надеюсь, мы больше не пересечемся.

— Мечтай. Если Урьюи примут в Империю, мой портрет будет на каждой пуговице.

Когда эзер вышел, Эйдену пришло в голову, что они могли бы стать друзьями, если б не были так похожи. На сумасшедших, прежде всего.

Позже Бритц зашел к Самине, чтобы забрать дочь, но передумал и вернул сонную пчелу на кровать. Биолог наблюдала за ним, не спеша расчесывая волосы. Она, как и Эйден, силилась прочитать эзера, еще недавно мертвого и вот опять живого. Прежнего и вместе с тем непонятного. Вернула ли диастимагия того же Кая или слепила нового по старому образу и подобию? Имело ли смысл примерять на него все, что было до?

— Самина, я не верю в чудеса, — начал восставший из мертвых. — Так что дети пока для безопасности поживут на Алливее. Передай Пти: если я не вернусь, пусть отправляет их на Урьюи, вступать в наследство.

— Ты все еще заботишься о них… Знаешь, Юфи будет скучать.

— Миаш тоже, разве что не скажет. Хотел бы и я. Но смерть делает свое дело мастерски. Ты просыпаешься и будто загружаешь инструкцию: вот, это твое имя, это твой комм, это твои дети. Разбирайся тут, как сам знаешь. Так что я больше ничего к ним не чувствую, правда. Но все-все помню и понимаю разумом и инстинктивно, что должен их защищать.

— Это слишком печально. Кай, мне жаль, что пришлось так поступить.

— Не как надо, а как правильно…

— Что это значит? — но эзер молчал, и девушка спросила: — А правда, что один из близнецов не твой?

Кайнорт присел на краешек софы и погладил ворсистый пчелиный загривок.

— Правда. Выжил только один, а со вторым… ох, долго рассказывать. Правда в том, что Юфи я удочерил. Но не планирую открывать им, кто есть кто.

— Почему?

— Родиться в династии Бритц — и везение, и проклятие. Я хочу… хотел еще сегодня днем, чтобы Юфи росла под защитой фамилии, а Миаш всегда сомневался, особенный ли он. Чтобы никогда не уставал доказывать это на деле. Только так из мальчишки, в ком течет моя кровь, выйдет толк.

Самина взяла эзера за холодную руку. Еще вчера не поверила бы, что переплетет его пальцы со своими.

— Лети. Здесь присмотрят за ними.

Кайнорт был уже за дверью, когда девушка его окликнула:

— Ты ведь тоже видел Эйдена в разрезе? Изнутри.

— Ну.

— Мне нужна консультация.