Эльфофобия

Эпилог

Эдриан был прав насчёт красоты ритуала. Ради его проведения в королевском дворце устроили пышное празднество, на которое пригласили представителей самых знатных эльфийских родов. Ния пошутила, что дивные воспользовались возможностью собраться многочисленной шумной компанией да закатить бал, коль скоро общие праздники у них — большая редкость. А ведь хочется иногда, особенно молодёжи.

Не знаю насчёт местной молодёжи, зато Кассандра пищала от восторга и накануне напросилась к нам в гости, чтобы завтра с утра, как в старые добрые времена (которые, вроде бы, были совсем недавно, но по ощущениям прошла целая вечность) помочь друг другу навести красоту. Муж и свекровь не возражали. В согласии Рэммиона нужды не было. Как только ему стало лучше, он переехал в дом на окраине Светлого града. Леди Иримэ до сих пор украдкой вздыхала об этом, а я чувствовала себя неловко, словно собственноручно выгнала дивного из родового гнезда. Дэн меня успокаивал, убеждая, что брат давно уже живёт отдельно, а мама напрасно надеялась, что всё переменится, когда наладятся отношения с Домом Эль-Мирра.

С Лориеном мы не виделись и не общались. О том, что происходит в семье Айвера, узнавали от Эдриана, и всё там, вроде бы, было в относительном порядке.

Вечер накануне мы с подругами провели за примеркой нарядов и выбором причёсок, но ближе к ночи я покинула девичник, чтобы вернуться в супружескую спальню. Дэниэль сидел за столом и просматривал бумаги.

Я подошла, обняла мужа со спины и положила голову ему на плечо.

— Чем занимаешься?

— Мама попросила проверить кое-какие документы, — ответил Дэн, отложил листок в сторону и, повернув голову, встретился со мной взглядом. — Она хочет сократить расходы, чтобы помочь нам обосноваться в Маршильез. У меня тоже есть сбережения, но всё равно придётся брать ссуду, и завтра я буду говорить об этом с Его величеством.

— Во время праздника? — удивилась я.

— Да. Самое удобное время. Как твои подруги?

— Кассандра не может успокоиться из-за разрыва Нии и Айвера. При мне она ещё сдерживалась, но, боюсь, сейчас разойдётся не на шутку.

— Думаешь, подерутся?

— Скорее уж наревутся, и встанут утром с опухшими глазами.

— Эли, — Дэн изловчился и усадил меня к себе на колени. — Ты тоже сильно из-за них переживаешь?

Я потеребила растрепавшуюся за время девчачьих посиделок косу и призналась:

— Чувствую огромную ответственность за свой дар и его воздействие на других. Теперь я доверяю ему гораздо больше, но каждый раз боюсь ошибиться. И потом, на ошибках учатся, а я лишаю такой возможности.

— Глупости, — муж тихо рассмеялся и уткнулся лицом в мои волосы. — Знаешь, может дело в том, что ты давно не танцевала?..

Артефакт для установления родства был вживлён в самое высокое дерево королевского парка. Его гибкие ветви, отяжелевшие от снега, опускались до самой земли, образуя шатёр и скрывая от глаз то, ради чего сюда собралась уйма народа.

В сравнении с предыдущим днём потеплело. Мороз уже не так рьяно щипал лица, серебристым инеем оседая на ресницах и бровях.

Свидетели предстоящего действа выстроились в длинный живой коридор, сквозь который предстояло пройти мне и Лориену.

Я отпустила руку мужа и сделала глубокий вдох, прежде чем опереться на локоть отца.

«Ты уверена? Действительно этого хочешь? — неожиданно спросил утром Дэниэль. — Ещё не поздно отказаться. В Эбиконе тебя за отказ никто не осудит. Праздник в любом случае состоится. Если ты делаешь это только ради меня и Рэма, а сама против…»

«Да, я делаю это ради тебя и Рэма, — согласилась я, оправляя складки плотной, расшитой серебром парчи. — А ещё ради себя. Потому что хочу, чтобы муж и деверь вновь обрели королевскую благосклонность, а свекровь перестала волноваться о светлом будущем сыновей. Тебя смущает, что все узнают о моей незаконнорожденности?»

«Дивный народ осуждает рождение детей вне брака, но порицанию подвергаются лишь родители. Дети — священны, ведь они в любом случае — плод любви»

«А что насчёт полукровок?»

«Когда-то давно они становились изгоями, пока не выяснилось, что у полукровок могут родиться чистокровные дети»

«И у нас?»

Дэниэль кивнул, развеяв последние сомнения.

Получается, от этой церемонии может пострадать лишь репутация моего отца? Поделом. Хотя никакого злорадства я вовсе не испытывала, одно волнение перед чем-то таинственным и, как убеждал Эдриан, прекрасным.

Мы шли, и я ловила на себе взгляды: спокойные, любопытные, иногда восхищённые. Впрочем, последние явно относились к моим волосам, сверкающим из-под шапки, как свежевыпавший снег в лучах солнца.

Я тоже успевала смотреть по сторонам, отыскивая знакомые лица. Вот довольная и счастливая Кассандра под ручку с возлюбленным. Правда, глаза у неё всё-таки припухшие. Вот леди Торриэль: студёный воздух украсил румянцем бледное лицо, на губах виднеется слабая улыбка — дань вежливости (сегодня праздник — улыбаются все), во взгляде — лёгкая тревога, не за себя, за мужа.

Айвер стоит, опустив голову. Рядом незнакомые юные эльфийки тщетно пытаются обратить на себя внимание Снежного Лорда, бездельно отданное носкам его высоких сапог. Ния о чём-то беспечно перешептывается с Гордэном, ободряюще мне улыбается.

Почти у самого края поляны, на котором растёт священное дерево, я увидела леди Иримэ и Рэма. Лориен на миг остановился, будто споткнулся о взгляд бывшего друга, затем, прибавив шаг, пошёл дальше.

У дерева нас поджидали король и священнослужитель. Я почти не вслушивалась в их торжественную речь по случаю церемонии признания родства. В голове возникла дурацкая мысль: что если ничего не получится? Вдруг с полукровкой артефакт не сработает? Дэниэль упоминал, что подобное на его памяти происходит впервые. Да и какой смысл в признании бастарда? Один позор. Впрочем, муж и тому нашёл объяснение: уж лучше Лориен сделает это, чем будет терпеть шепотки за спиной не только в Эбиконе, но и в Иллии. Ведь он — международный посол.

Наконец, священнослужитель разрешил нам войти под сень древесного шатра и скрыться от посторонних глаз.

Я огляделась и подумала: «Тут бы свадьбы устраивать с подтверждением невинности невесты».

— Устраивают, — согласно кивнул священнослужитель. Его солидный возраст выдавал умудрённый прожитыми годами взгляд. Золотые гладкие волосы были собраны в две косы длиной до пояса.

Я вздрогнула: прочитал мои мысли?

— Да, двуединая, — с улыбкой ответил на не озвученный вопрос эльф.

— Двуединая? — удивилась я странному обращению.

— В тебе слились две расы, явив бесценный дар. Ты — ответ на многие вопросы и залог крепкого мира между двумя народами. С тебя начнётся рассвет новой эпохи.

Я посмотрела на Лориена. Он тоже выглядел озадаченным, хотя на лице постепенно проступало понимание того, о чём толкует златовласый оратор.

— И что же мне теперь делать? — растерянно спросила я.

— Жить. Просто жить. Зачастую этого вполне достаточно, — высокопарно объявил дивный священнослужитель, но я успела заметить усмешку, мелькнувшую в серебристо-серых глазах. — Прошу, мой лорд, прикоснитесь к артефакту познания.

То, что я до сих пор принимала за припорошенное снегом дупло, оказалось тёмно-серым камнем, глубоко утопленным в дерево. Священнослужитель поспешно стряхнул снежинки, умудрившись при этом сохранить торжественный вид. Благо никто, кроме нас с Лориеном, его оплошности не увидел. Да и что вообще смогут увидеть зрители сквозь густой слой веток и снега?

— Они увидят, — снова бесцеремонно вторгся в мои мысли златовласый.

От прикосновения Лориена камень посветлел и стал прозрачным.

— Твой черёд, двуединая.

Я догадливо стянула перчатку и осторожно приложила ладонь к артефакту. На ощупь он был тёплым и чуть шероховатым. Поначалу ничего не происходило, и я уж было подумала, не погреть ли вторую руку, как из-под пальцев брызнули алые искорки, превращая бесцветный кристалл в «рубин». Не знаю, что в этот момент увидели снаружи, но оттуда донёсся восхищённо-одобрительный гул, по которому я догадалась об успешном проведении проверки. Теперь можно выдохнуть…

Бал был в самом разгаре. Пары кружились в огромном зале, пол и стены которого украшали искусно прорисованные в дереве и камне морозные узоры. Колонны походили на сталагнаты изо льда со снежной бахромой капителей.

— Мне даже смотреть на это холодно, — передёрнула плечами Ния, хотя на самом деле во дворце было тепло — ровно настолько, чтобы не стало душно из-за большого количества гостей.

— Это сезонное оформление, — авторитетно заметила Кассандра. — Летом тут по-другому. Оставайся и увидишь своими глазами.

— Я и так останусь, — хмыкнула целительница. — На практику.

— Но ведь она заканчивается весной! — попыталась скукситься подруга, но вместо этого радостно улыбнулась.

— Эли танцует, — рассмеялась Ния, сообразив, почему у Касси не получается изобразить великую скорбь.

Девушки стояли на верхней галерее, откуда полностью был виден зал. Супруги Эль-Шаасс, поначалу кружившиеся с краю, постепенно были вытеснены другими парами на середину. Волосы Элианы сияли.

— Никогда к этому не привыкну, — вздохнула Кассандра.

— Разве к счастью можно привыкнуть? — спросила Ния и тут же сама себе ответила: — Хотя, к сожалению, привыкнуть можно ко всему…

— Но как ты будешь счастлива без него? — подруга кивнула на Айвера, которого украдкой всё это время выискивала взглядом в толпе.

— Никак. — Целительница облокотилась на широкие перила и тоже нашла глазами Снежного Лорда. За его левую руку цеплялась хорошенькая эльфийка, очень похожая на мельком виденный карандашный набросок. Внимание Нии тут же было вознаграждено: дивный поднял голову и посмотрел ей в лицо. Девушка улыбнулась тепло и приветливо, как хорошо знакомому, но всё-таки чужому мужчине. — Я буду счастлива независимо от кого-либо.

— Ой! Это же сестра Эдриана! — воскликнула Касси, присмотревшись к спутнице Айвера. — Идём познакомлю. Эд говорил, что она единственная, кого Айвериэль с трудом, но всё-таки терпит.

«Или не похожа», — Ния задумчиво накрутила на палец каштановый локон.

— С трудом, говоришь?

— Лаурин — ужасная липучка, — таинственно понизила голос подруга. — Она влюблена в Снежного Лорда и постоянно подначивает брата помочь им сблизиться. В брачный возраст Лаурин войдёт в следующем году и вот тогда-то своего не упустит. А ты…

— Вот вы где! — На галерею впорхнула Эли, внимательно вгляделась в лица и поинтересовалась: — Чем занимаетесь?

— Моя спасительница! — с наигранно-страдальческим возгласом бросилась ей навстречу целительница.

— Касси, ты опять за старое? — шутливо возмутилась Элиана, приобняв жертву чужих благих намерений.

— Почему старое? — возмутилась подруга. — Когда старым-то стало? Они расстались совсем недавно.

— Вот именно: расстались, — подчеркнула Ния. — Так что отстань от меня.

— Не могу, — застонала Кассандра. — Это нечестно. Ведь хорошо получалось: мы все трое замужем за эльфами назло Оноринам и Сэдрикам.

— Вот в чём дело! — ахнула целительница.

— Вы — мои лучшие подруги! Я всем сердцем радею за вас. Ваша боль — моя боль. Отмщение должно быть полным, — патетично провозгласила Касси и сама над собой смешливо фыркнула.

— Ничего не поделаешь, Ния, — развела руками Элиана. — Придётся тебе искать эльфийского мужа ради душевного спокойствия лучшей подруги.

Она тоже посмотрела на Айвера и улыбнулась. Озадаченный столь повышенным вниманием дивный наклонился, что-то шепнул своей спутнице, отпустил её руку и растворился в толпе.

— Только если он будет жить со мной в Иллии, — заявила целительница, поворачиваясь к перилам спиной.

— Но Сугроб никогда на это не согласится! — воскликнула Кассандра.

— А при чём здесь он? Почему опять он? — запротестовала Ния.

— Потому что Касси его тоже жалко, — подмигнула Эли. — Каким бы вредным он ни был, тем не менее — свой, родной.

— Свой⁈ Родной⁈ — хором изумились девушки небывалой благосклонности подруги.

— Да-да, — с наигранной печалью подтвердила она. — Вот до чего порой доводит эльфофобия.

— Ния, — вспомнила вдруг Касси. — О чём вы говорили, когда убежали из кофейни?

Целительница прикусила губу, чуть помедлила и неохотно призналась:

— Мы не говорили, мы — дрались.

— Что⁈

Элиана тоже выглядела потрясённой. Значит, Дэниэль тактично сохранил в тайне то, чему стал случайным свидетелем.

Ние до сих пор было стыдно за свою несдержанность. Догоняя Айвера, она хотела лишь извиниться, поскольку понимала, что поступила некрасиво, без предупреждения объявив о разрыве помолвки. Но когда догнала… Кажется, он просто хотел спустить пар, под мощную струю которого она неосторожно попала. Ния сейчас даже не помнила, чего ей в сердцах наговорил дивный, но было обидно, а потому она сначала его пнула, потом толкнула и уронила в сугроб. Айвер, не будь дурак, в отместку увлёк девушку за собой, из-за чего их лица оказались очень близко друг к другу, а губы, с которых продолжали срываться колючие слова, случайно коснулись и тут же слились в обжигающем поцелуе, при воспоминании о котором сердце пускалось в пляс, а по телу бежали мурашки. Это было как лёд и пламя, сладко и горько одновременно. Невыносимо мучительно и… Прекрасно? Стало не до извинений. И тем больнее было потом, когда Айвер молча помог ей подняться, забрал у друга одежду и, не оборачиваясь, ушёл прочь.

— Ошибка. Это была ошибка, — пробормотала целительница, пряча в ладошках пылающее лицо.

— Ния, — позвала Элиана, привлекая внимание.

Девушка глянула сквозь пальцы и увидела перед собой Снежного Лорда. Она тут же опустила руки и заметила, что подруги упорхнули куда-то ей за спину, оставляя пару наедине.

— Приятного вечера, мой лорд, — присела в реверансе целительница, вспомнив, что они с Айвером сегодня ещё не здоровались.

Дивный молча поклонился в ответ: светлые брови чуть нахмурены, губы поджаты, в глазах сквозит беспокойство, словно он забыл, зачем, вообще, подошёл.

— Пригласите меня на танец, — пришла ему на помощь Ния и первая протянула руку.

Когда Айвер сжал её пальцы, у девушки на миг перехватило дыхание. Нет, он никогда не станет чужим и посторонним, но и общаться с ним свободно и запросто, как с Эдрианом и Дэниэлем, у неё не получится, а быть друг для друга самыми близкими пока невозможно, как невозможно ускорить рост дерева, хотя поговаривают эльфы занимаются чем-то подобным. Но ведь это будет уже совсем другое дерево, не настоящее. С некоторых пор рядом с Айвером Ния будто теряла саму себя и ей это очень не нравилось. Значит, принятое решение единственно верное: она покинет Эбикон после практики, а там — будь что будет.

Отправившись на поиски мужа, я натолкнулась на его брата.

— Эли, потанцуй со мной, — попросил Рэммион. В зелёных глазах скорее готовность к отказу, чем надежда на согласие.

— С удовольствием, — уверенно шагнула я ему навстречу.

Эльфийский бальный этикет свободнее человеческого. Танцуй с кем угодно и сколько угодно без предварительной записи. Движения — свободные. Звучит приятная музыка, а пары кружатся, как им заблагорассудится, лишь бы не сталкивались друг с другом.

— Ты светишься, — потрясённо произнёс Рэм. Не то, чтобы он до сих пор этого не замечал, но, видимо, не считал себя достойным моего света. Особенно после того, что устроил в Истиморе в нашу первую встречу…

Но я знала, я чувствовала: выбери мама Рэммиона, он бы сделал всё, чтобы они были вместе. Ему не помешал бы ни её дар, ни проклятие родителей, как своих, так и чужих. Он не оставил бы возлюбленную в столь уязвимом положении, вернулся бы и нашёл её. Но мама выбрала другого. По разным причинам: он был моложе и познакомились они позднее, чем с Лориеном.

— Рэм, вернись домой, — попросила я. По губам дивного скользнула недоверчивая улыбка. — Мы с Дэниэлем переедем к тебе. Мама сильно переживает. А нам иногда хочется большего уединения, чем просто в запертой комнате.

При последних словах я покраснела, но продолжила смотреть эльфу в глаза.

— Разве тебе можно отказать? — усмехнулся он. — Дэниэль желает того же?

Я вмиг растеряла всю свою деловитость, сообразив, что в очередной раз не посоветовалась с мужем и решила за двоих. А потом вдруг осознала, почему это раз за разом происходит: я чувствую Дэна, как продолжение себя, и действительно могу предугадать его желания.

Кажется, Рэм прочитал ответ по выражению моего лица.

— Я безумно завидую брату, — сказал он, вроде бы шутливо, однако взгляд оставался серьёзным.

Я и не подумала заверять в ответ, что когда-нибудь дивный обязательно найдёт своё счастье. Было бы глупо и неуместно. Пальцы Рэммиона продолжали отчаянно сжимать мою ладонь, будто он боялся потерять меня в хороводе пар. С помощью дара я попыталась незаметно смягчить его душевные терзания.

— Не надо, — глухо произнёс мужчина, останавливаясь. — Пусть моя боль останется со мной. Скажи Дэну, что я согласен.

Музыка стихла, и наши руки разъединились. Он уходил, а я осталась посреди зала в окружении танцующих. Далеко не все меняли партнёра после каждого танца. Я смотрела вслед Рэммиону, мысленно уносясь далеко отсюда.

Любые воспоминания со временем частично стираются, да и запоминаются участниками одного и того же события по-разному. Дар и особая связь между нами позволила мне заглянуть в прошлое чужими глазами, чтобы увидеть то, чего я не помнила, потому что не знала.

Когда Рэм почувствовал и обернулся, я тепло ему улыбнулась: «Прощай, моя эльфофобия».