Эльфофобия

Глава 27

Стражники вели себя вежливо, но непреклонно, поэтому даже наивный Эдриан не купился, сразу понял, что это конвой, а не почётное сопровождение с целью охраны иноземных гостей от орудующих на дорогах в волчий зимний час разбойничьих шаек. Много было слов сказано, официальных бумаг показано, а в итоге свелось к тому, что дивных окружили плотным кольцом одетых в кольчуги всадников, не спускающих со своих подопечных глаз, даже когда те отходили в сторону по нужде.

Больше всех подобное отношение возмущало Айвера. Его раздражение по цепочке передавалось остальным. Отказаться от навязчивого сопровождения было невозможно. Командир отряда кривил губы в улыбке, которая всё больше походила на оскал, и невнятно оправдывался, что исполняет приказ вышестоящего начальства, а претензии и жалобы потерпят до столицы, где он готов взять личную ответственность и понести любое наказание, если его теперешние действия будут признаны дерзким самоуправством.

Было заметно, что люди торопятся. Не будь среди эльфов раненого, они, скорее всего, делали бы короткие привалы в любом мало-мальски пригодном месте, а не тратили время на заселение в гостиницу. Тем не менее пришлось смириться с этой необходимостью. Рэм только-только пошёл на поправку. Один его вид говорил сам за себя. На осунувшемся землисто-бледном лице горячечно блестели ярко-зелёные глаза.

Дэниэль частенько заглядывал в экипаж, с тревогой отмечая непривычную отрешённость старшего брата. Он стал таким после встречи с Эли. Прошлое в её лице по новой начало душить и мучить Рэммиона чувством вины и невозможностью что-либо изменить, исправить. Поначалу он хорохорился, пытался отгородиться. В первую встречу довольно грубо обошёлся с девушкой. Но после зимнего бала окончательно сник, рискнул отправиться в путь в одиночку и будто нарочно нарвался на разбойников, возможно даже сам их раздразнил и настроил против себя, пытаясь телесной болью вытеснить душевную.

Ближе к вечеру втрое увеличившаяся кавалькада, со стороны похожая на почётный эскорт высокопоставленного лица, достигла крупного поселения. Ближе всех к дороге располагался постоялый двор — двухэтажный дом с просторным обеденным залом, в котором даже сцена для выступлений проезжих артистов имелась. Сегодня здесь ублажали публику скрипач, флейтист и волынщик.

После перевязки, Рэммион спустился вниз к остальным. Ему надоело отлёживать бока и спину, к тому же хотелось поесть, сидя за столом, а не возлежа на подушках. Впрочем, подобной роскоши здесь не водилось. В комнатах-клетушках с трудом помещались две-три кровати с соломенными тюфяками вместо перин. Одеяла выдавались за дополнительную плату.

— Зато сколько народу можно разместить при подобной экономии пространства и постельных принадлежностей, — хмыкнул Эдриан, безуспешно пытаясь прожевать кусок колбасы: то ли жилка попалась, то ли… Думать о втором варианте совершенно не хотелось, лучше сразу выплюнуть.

Непрошенные охранники, не ослабляя бдительности, разместились за двумя соседними столами. В зале было довольно многолюдно. Те, кому не хватило стульев и табуретов, облепили стойку раздачи, делясь друг с другом и с хозяином заведения свежими слухами и бородатыми байками. Потом хозяин куда-то надолго исчез, а, когда вернулся, объявил о выступлении танцовщицы-южанки с Галааосских островов. Посетители, в основном мужчины, приветственно заулюлюкали: что там за танцовщица такая? Музыканты тоже приободрились. Очевидно, им обещали хорошо заплатить за содействие.

Дэниэль недоумённо посмотрел в сторону сцены — зазвучала знакомая быстрая мелодия. Именно под такую танцевала Эли с подругами в «Подкове». На подмостки ловко вскочила темноволосая девушка в ярко-красном, бесстыдно коротком — до колен, с пышным чёрным подъюбником платье. Большую часть лица закрывала украшенная кружевом маска, виднелись лишь алые губы да сверкали в прорезях глаза. Эффектное появление танцовщицы вызвало у зрителей лёгкий ступор, быстро сменившийся восхищённым свистом и одобрительными выкриками вперемешку со скабрезными шуточками. Девица нисколько не смутилась вызванной шумихой, коротко перемолвилась с музыкантами и вышла на середину помоста. Дэнниэль вздрогнул. Рэммион что-то неразборчиво пробормотал сквозь зубы. Айвер и Эдриан так ничего и не поняли, с любопытством, по большей части обусловленным скукой, ожидая обещанного выступления.

Как только забрезжил рассвет, пришлось спуститься с неба на землю и уже пешком добираться до запримеченного сверху поселения. Ролан сходил на разведку, сначала на крупный постоялый двор, затем в питейные заведения помельче и подальше от тракта. Нигде эльфов не видели и о том, что они проезжали мимо, не слышали. Появилась надежда пересечься с дивными либо здесь, либо в дороге, продолжая двигаться им навстречу.

На постой мы напросились к местной травнице. Ей не привыкать привечать незнакомцев, зачастую ещё и больных. Мы-то были здоровыми, но смертельно уставшими после бессонной ночи.

Женщину во мне гостеприимная хозяйка разглядела сразу же, понятливо (знать бы ещё, о чём она подумала) улыбнулась, напоила горячим ягодным отваром и велела лезть на печку. Путешествовать верхом на драконе оказалось теплее, чем на лошади. Невидимый кокон, окружавший меня в полёте, пускай и не грел, но студёный ветер не пропускал. Замёрзла я, пока мы выходили из леса на дорогу, проваливаясь в иных местах по колено, а то и выше.

Ролан мужественно остался на ногах: отправился караулить, не объявится ли погоня, да сочинять легенду, откуда мы такие безлошадные взялись. Я подменила его спустя несколько часов, когда короткий зимний день начал клониться к вечеру. Притворилась младшим братом, молчаливым и робким, но охочим понаблюдать за справными подавальщицами — так, по крайней мере, решили местные бездельники, ошивающиеся у стойки в надежде на дармовую выпивку. Они же сообщили мне о появлении отряда, состоящего из людей и эльфов. Нетрудно было догадаться, почему вдруг у Дэна с друзьями появилось вооружённое сопровождение. Не любил Лориен Эль-Мирра, когда кто-то шёл против его воли.

Чтобы улизнуть с постоялого двора незаметно, я снова воспользовалась чёрным входом и, пока бежала до дома травницы, лихорадочно соображала, что делать дальше.

Моя задумка Ролану не понравилась. Более того, он посчитал её безумной. А вот Киара, травница, у которой мы остановились, с удовольствием и за щедрую плату помогла найти парик, подходящую обувь, чулки и платье. Последнее пришлось сильно укоротить и подшить пышным подъюбником. Маска у меня была своя: забрала из «Подковы» в память о Джане. Кто бы мог подумать, что она так скоро мне пригодится…

Договориться с владельцем постоялого двора и музыкантами большого труда не составило. Я без сожаления, но с тревогой отметила, что монет в кошеле звенит всё меньше, в основном серебро и медь, а ведь ещё предстояло расплатиться с Лишером за потерянных лошадей. Впрочем, думать об этом сейчас не хотелось.

Ролан вошёл в зал первым, встал подле подмосток. Свободных мест за столами к тому времени уже не было.

Зазвучала музыка. Я почувствовала, как по телу прокатилась волна возбуждения и выплеснулась на зрителей, встретивших появление танцовщицы в коротком наряде одобрительным гулом и свистом. Кто-то вскочил на ноги, подошёл ближе. Кто-то остался на месте, но смотрел так, что сразу стало ясно — узнал…

Негромкая и не слишком быстрая дробь каблуков — я словно проверяю прочность настила: выдержит ли он испытание моим танцем — и даю себе волю. Каждое движение до предела наполняется силой и яростью, каждое из них как щелчок хлыста, стремительно быстрый, звонкий и чёткий. Женщины так не танцуют. Так танцуют воины. Поэтому мой танец завораживает ещё сильнее. Стремительный взмах рукой в зал, понятный без слов: «Смотри. Это для тебя». Любой может принять безмолвное послание на свой счёт, однако адресован он одному единственному. Я делаю несколько вращений, высоко подпрыгивая на месте, и продолжаю отбивать ногами чёткий ритм. В джиге принято, чтобы верхняя часть тела всегда оставалась неподвижной, но этим летом я сломала канон. Я могла резко повернуть голову или сделать чёткий взмах рукой, чтобы ещё больше сосредоточить внимание публики на себе, прежде чем ускорить темп или показать ряд особо заковыристых коленец. В танце я бываю лёгкая как пёрышко, но сегодня — упругая и жёсткая как клинок.

От середины сцены я медленно двигаюсь к её краю. Дэниэль смотрит на меня, забыв про друзей и стражников, прекрасно зная, кто скрывается под маской. Это для других я всего лишь таинственная, яркая, как цветок, чужеземка с далёких южных островов, неожиданно замершая на самом краю помоста как на краю пропасти. Резкий поворот и знак музыкантам — ускориться. Воздух вокруг сгущается, словно взбитый в плотную массу невероятно быстрыми движениями ног. Зрители замирают в ожидании: когда же тело танцовщицы достигнет предела своих возможностей? Всё быстрее и быстрее. Кажется, вот-вот из-под подошв полетят искры. Музыканты с трудом сохраняют заданный темп, больше не в силах наращивать скорость. Первой не выдерживает скрипка, на которой с визгливым стоном лопается струна. Второй испуганно спотыкается флейта. Последней умолкает волынка. И только тогда я останавливаюсь, будто резко прихлопнутый ладонью бешено вращающийся волчок.

Зал взорвался бурными аплодисментами. Все, кто до сих пор сидел, вскочили на ноги, взбудораженные яркими эмоциями. Людям и нелюдям хотелось действий, движений и даже драк. О помост дробно застучали монеты. Ролан не растерялся — принялся шустро собирать. Музыканты спешно перетягивали порванные струны, воодушевлённые успехом и возбуждённые не меньше своих слушателей.

Я отступила вглубь сцены, выравнивая дыхание, пытаясь унять охватившую тело дрожь. Эффект превзошёл ожидания, но был тем, что надо: кутерьма, суматоха и гомон, беспричинный задор и веселье, подогретые крепкими спиртными напитками.

— Эли! — Дэниэль перехватил меня в тёмном углу за помостом, куда я торопливо спустилась, пока до меня не стали домогаться распалённые танцем зрители. — Что ты здесь делаешь?

— Мне нужна твоя помощь! — Я достала из-за корсажа кристалл. — Айвер прав, Лориен не упустит возможности использовать новообретённую дочь для собственной выгоды. Это из-за моего побега вас взяли под стражу. Давай перенесёмся в Эбикон и заключим союз. Конечно, если ты не против. Вот только надо как-то взять письменное согласие от Рэммиона.

— Устного будет достаточно. — Старший дивный так неожиданно возник за спиной Дэниэля, будто соткался из полумрака. — Я одобряю ваш союз, но действительно стоит поторопиться.

Вокруг по-прежнему стоял гвалт, иногда чужие голоса звучали совсем близко. Я вскрыла футляр. Кристалл светился белым светом, готовый к использованию, стоит только поднести к виску и представить место, где желаешь оказаться. Сдёрнув с лица маску, протянула артефакт Дэну.

— Быстрее! — со своей стороны подгонял Рэммион.

Я с готовностью подалась навстречу. Дэниэль обнял меня одной рукой и привлёк к себе. Последние сомнения растаяли. Как там сказала Ния? Назад дороги нет? Если этот эльф готов вместе со мной рисковать и круто менять свою судьбу, значит он точно тот, кто мне нужен.

Кажется, я первая его поцеловала. Поцеловала уверенно, пусть и неумело, полностью отдаваясь на волю ощущениям, захватывая в плен податливую мягкость губ, пока меня не пленили в ответ. В груди разгорелся пожар, голову затуманило, а глаза на мгновение ослепила яркая вспышка света.

Ния, Касси и Гор места себе не находили. Им не удалось надолго скрыть бегство Эли, поскольку Лориен успел расспросить маму Гордэна, а та по доброте душевной и из-за сбивчивых объяснений сына честно ответила, что Элиана с прогулки не вернулась. Что предпринял после этих слов дивный, ни парень, ни девушки не знали, но предполагали, что пустил по следу дочери погоню.

— И что теперь? — в который уже раз спросила Касси, от волнения покусывая батистовый платочек.

Ние надоело успокаивать подругу разумными доводами о том, что Эли — превосходная наездница и ей не впервые путешествовать на большие расстояния, да и лицедейка она ловкая, голос менять умеет, а если совсем прижмёт, то, глядишь, даром воспользуется — и целительница выдала:

— Поймают, к отцу доставят, они с ним ещё раз поговорят. Эли, если что ей в голову втемяшится, не отступит и не уступит. Рано или поздно Лориену придётся это признать. Ну не силой же он потащит её к этому чудо-дереву? Мы не позволим. Скандал устроим. Международный. Правда, Гордэн?

Задумавшийся парень рассеянно кивнул.

— И про Курта не забывай. Он на нашей стороне, — добавила Ния.

Касси вдруг расплылась в мечтательной улыбке:

— Да… Видела, как Курт об Эли беспокоился? Как смотрел на неё? Ворчал, а сам… Ах, это было как в книге.

— Ты неисправима, — закатила глаза к потолку целительница. — Лишер интересуется Элианой, поскольку она, хоть и благородных кровей, поведением и мышлением отличается от девиц его окружения. Но рано или поздно интерес пройдёт. Для серьёзных чувств нужно что-то большее, чем любопытство.

— Что, например? — скептически уточнила Кассандра, полагая, что благодаря книгам и большому количеству поклонников разбирается в романтических отношениях лучше подруг.

Ния встала, скрестила руки на груди, подошла к окну, но ничего сквозь него не увидела, поскольку стёкла плотно затянуло морозное кружево.

— Общие цели, увлечения, схожесть мышления, взаимная симпатия, в конце концов, чего тут явно не наблюдается, — перечислила целительница.

Касси внимательно слушала и даже повторяла про себя, беззвучно шевеля губами.

— У нас с Эдрианом так и есть! — радостно воскликнула она.

Гордэн болезненно поморщился. Ния тоже нахмурилась.

— Ой, — Кассандра прижала ладошки к губам. — Я только сейчас поняла, что если у Лориена получится, то вы с Айвером расстанетесь.

Целительница обернулась и смерила подругу насмешливым взглядом:

— Полагаешь, я на что-то надеялась?

Но в глубине карих глаз притаилось чувство, похожее на грусть.