Держи врага ближе

27

С приходом последнего учебного месяца погода в столице становится из не по весеннему теплой, аномально жаркой. Неумолимо время продолжает идти вперед, не щадя отлынивающих от подготовки к экзаменам учащихся.

Сплетни и праздные разговоры остаются в прошлом. Возникает чувство, что студенты готовятся к битве не на жизнь, а на смерть. В воздухе витает чувство обреченности и смирения с судьбой. Никто больше не шушукается в коридорах и не бегает от стола к столу, разнося слухи, в столовой.

В библиотеке с утра до ночи полный аншлаг, даже пустой класс после завершения занятий удается найти с трудом. Зарывшись в учебники, ученики едят и даже ходят по академии, не отрывая глаз от заумных талмудов, то и дело врезаясь друг в друга, а иногда - в стены.

Особенно выпадают из жизни студенты четвертого курса – выпускники этого года.

Девчонки больше не в силах донимать меня, стараясь узнать подробности отношений с Эштоном, и о выпускном бале тоже не говорят, боясь сглазить. Провалишь экзамены – никаких тебе нарядов и танцев.

Селеста и Хизер перестали красится и укладывать каждый день волосы, предпочитая потратить время для марафета на чтение лишнего параграфа. Я этим никогда раньше не страдала, и хоть понимаю, что давно уже взрослая и выпуститься смогу в любом случае, все же некой панике поддаюсь, штудирую учебники по тем предметам, которые давно уже вылетели из головы за своей ненадобностью.

Элоди же сохраняет силу духа, несмотря на беспечность, учеба всегда давалась ей на удивление легко. С вечно идеальным макияжем и аккуратной прической она умудряется даже продолжать пытать меня время от времени вопросами о нашей с Эйджем удивительно возникшей на пустом месте «страсти». Честное слово, соседка по комнате гораздо умнее, чем кажется.

У парней май месяц складывается плачевно.

Циан, Данте и Хейз хватаются за головы, понимая, что они оказались в полной «ж»: какая подготовка к аттестации, когда нужно еще получить к ней допуск, закрыв все долги по несданным предметам, накопившиеся за все годы учебы?! Редко теперь, когда наш столик в столовой собирается полным составом, несчастным лентяям приходится носится за преподавателями и слезно умолять принять их пересдачи.

Только Роял не разделяет накрывшей парней паники, у него с учебой все в порядке. А вот о настроении подобного не скажешь. Не могу не заметить, что он старается избегать нас.

Но не может же парень в данный период времени знать о готовящейся в Аргоне, его родном государстве, военной кампании против империи. Это самая логичная причина для такого поведения племянника правителя соседнего королевства, третьего в очереди престолонаследования.

Или, все же я ошиблась? Нет, в прошлом он так себя не вел, даже на выпускной меня пригласил, хотя мы так и не пошли…

- Если аудиенция назначается во дворце, то иностранный посол приезжает на своем экипаже. У кареты его встречает церемониймейстер, на верху парадной лестницы камер-юнкер, а до комнаты ожидания провожает по правую руку обер-церемониймейстер, а по левую – гофмаршал, - декламирую наизусть, сидя на парте в пустой аудитории.

- Ты уверена, что это войдет в вопросы экзамены? – хмурится недоверчиво Эйдж, подняв голову от своих заметок. – К чему нам, студентам, основы дворцового этикета? В лекциях ничего подобного не было.

Как послушный ученик, он сидит с ровной спиной, и до сих пор внимал моим словам молча и учтиво.

Стоило труда добиться должности «репетитора» Эйджа по этикету.

Труда и небольшого обмана.

Подумаешь, приврала немного, что наша преподавательница, леди Мантис, попросила меня его поднатаскать. Никому же не плохо от такой безобидной лжи, верно?

- Предупрежден, значит, вооружен, - отвожу виновато глаза.

Эштон прав, в вопросы к экзамену эта тема не вошла. Единственный предмет, с которым у Эйджа проблемы, в академии изучается крайне поверхностно. В будущем у главного героя, несомненно, возникнут трудности.

Разница в происхождении его и остальных высокопоставленных дворян, вхожих во дворец, будет слишком очевидна. Будущий принц-консорт, которым Эштон станет по воле избравшей парня в женихи своей дочери императрицы, не может допустить таких промахов. Поэтому на этикет налечь нужно уже сейчас.

- Перед послом растворяются обе половинки двери… - продолжаю я муштру, когда прищуривающийся в мою сторону брюнет все же подает сигнал, что готов слушать и делать пометки в тетради дальше.

Через полтора часа над нашими головами раздается трель, оповещающая о том, что пора на ужин.

Спрыгиваю с парты и разминаю затекшие ноги.

- На следующей неделе…- начинает Эш и замолкает, вглядываясь в мое лицо.

Поднимаю уголок губ. Верно. Уже совсем скоро.

- Я тебя одним ударом сокрушу! – бравирую я энергично.

- Мы это еще посмотрим, Велфорд! – хитро усмехается Эштон. – В прошлый раз мне удалось двадцать минут, но с каждым разом получается дольше.

Он говорит об эфире.

Каждый наш с ним бой - тот на заднем дворе приюта последним не стал - чернильно-темная мана вокруг его клинка становится четче и контроль Эйджу над ней удается все лучше и лучше, а время владения постепенно увеличивается. Двадцать минут, в следующий раз будет двадцать пять, а может и все тридцать. Но он уже может смело называть себя мастером эфира.

Пожимаю плечами и улыбаюсь:

- Что ж, постарайся, иначе от тебя мокрого места не останется! Победа над слабым соперником славы мне не сделает.

Эйдж закидывает вещи в сумку и спрашивает, робко улыбаясь:

- Идем?

Киваю и выхожу за парнем следом, оставляя позади пустой класс для занятий по истории.

Поединок между нами состоится через неделю. На последнем занятии по боевой подготовке. Потом начнутся экзамены, а после них бал с торжественным вручение дипломов. Короткая передышка и…плохие новости одна за другой.

Столовая зала практически пустует. Берем подносы и садимся за дальний укромный столик, который когда-то раньше находился целиком и полностью в распоряжении Эйджа, подвергавшегося бойкоту и остракизму. На нас уже даже никто не смотрит, привыкнув к зрелищу, совершенно не то, что было по первой, когда новости только-только разлетелись.

Сосуществовать рядом с Эштоном не так уж и плохо, как было поначалу. Особенно сейчас, в предэкзаменационный период, когда все заняты подготовкой. Мы не поднимаем неудобные и опасные темы, не провоцируем друг друга и не переходим черту.

Я погрязла в притворстве.

Притворяюсь, что у меня благие намерения, притворяюсь, что мне есть дело до этих дурацких экзаменов, притворяюсь, что с нетерпением жду наступления своего светлого будущего.

Не знаю, отчего вдруг Эйдж сменил на милость свой угнетаемый подозрениями гнев. Может, решил мне подыграть? Новая его тактика? Хочет подобраться ближе, найти в моей броне слабое место?

В любом случае, я рада, что так сложилось. Хотя бы находится рядом не так напряжно. Наверное, точки невозврата его ненависть ко мне еще не успела достичь, вот и получилось если не стать друзьями, то хотя бы закопать топор войны. Однако, Вивиан, все еще впереди.

Дни летят стремительно.

Неделя до боя утекает словно песок сквозь пальцы. В четверг после занятий я берусь под предлогом обсудить кое-какие вопросы со старой супружеской парой проводить Эйджа до приюта. В общежитии Эйдж не живет, и возвращается на ночь домой каждый день.

Помня о прошлом, я не могу не убедится в этот раз, что главный герой благополучно дойдет до дома сегодня.

Однако, некоторые вещи, вершащиеся в этом мире, никак от нашей воли не зависят.

На рыночной площади, через которую идет путь в сторону Кленовой аллеи, людей для буднего вечера больше обычного. Мы с Эшем переглядываемся и подходим ближе, протискиваясь через ряды столпившихся поглазеть людей.

Два грузных стражника меряют недобрыми взглядами сгорбленного худощавого бедно одетого рыжеволосого юношу. Замечаю, что у одного из блюстителей порядка на поясе кольцами свернутый шипастый кнут.

Змееносец.

Так зовутся члены не очень уважаемого объединения: помимо четырех основных орденов, в империи полно и всяких мелких подражающих им организаций, которые язык не повернется назвать рыцарским орденом. Им поручают такую работу, которую рыцари слишком горды или заняты выполнять, обычно сущие мелочи. Вроде патрулирования улиц.

- Что стряслось? – спрашиваю в толпе.

- Мальчишка оскорбил одного из уважаемых стражников, - поясняет кто-то.

Хмурюсь и оглядываю действующие лица. Одна роже хлеще другой. Юнцу на вид даже меньше, чем нам с Эшем.

Вроде, времена, когда всякий сброд, достигнув своего положения через принуждение и угрозы, раздуваясь от собственной важности, доказывал на улицах свою власть, давно прошли. Не знаю, смеяться мне или плакать.

Вот откуда растут у простого люда неутешительные предубеждения касательно всех рыцарей. Даже какие-то патрульные, похожие скорее на разбойников, чем на служителей порядка, имеют наглость столь чванливо, высокопарно и хвастливо рассуждать о справедливости и чести.

Вряд ли тщедушный подросток мог как-то оскорбить таких внушающих с виду бугаев. Если только не обозвал их прямоходящими дрессированными медведями в брюках, с чем я в принципе согласна, но в том, что так было взаправду, сомневаюсь.

- Ты громко и четко принесешь извинения, и, так и быть, мы с товарищем тебя великодушно простим и отпустим восвояси! – разносятся громоподобно слова, сказанные стражником с кнутом на поясе.

Его палец тыкает в перепуганного до смерти, побледневшего юношу. Все внимание устремляется к бедняге.

Поджав губы, гляжу на то, как он жестикулирует руками. Эштон дергается рядом, но я, приложив усилия, крепко вцепившись в его рукав, заставляю стоять на месте. Мы просто подождем, когда все это кончится и тихо уйдем.

Какая-то женщина шепчет рядом:

- Почему бы просто не попросить прощения и забыть обо всем?

- Да что ты за убожество такое?! – орет стражник, пиная стоящую на земле подле бедолаги корзинку с красивыми алыми яблоками. От такого удара содержимое поклажи рассыпается, фрукты катятся в разные стороны.

- Не понимаешь человеческой речи? Мало того, что используешь символику проклятых темных, еще и рта высокомерно не собираешься раскрыть?!

Толстый палец змееносца указывает на рассыпавшиеся по брусчатке площади яблоки.

У меня дергается уголок рта.

Яблоки…символика.

В пору правления тирана, имя которого предано анафеме, действительно, темные маги почитали дерево, похожее на яблоню, ядовитые плоды, листья и сок которого использовали в своих ритуалах и для расправы с неугодными.

Дерево смерти – манцинелла - плоды которого называли яблоками смерти, с обычными яблоками имеет мало общего. Внешне похожи, но ошибиться все равно не получится.

Неудивительно, что в прошлой жизни Эйдж не выдержал молча наблюдать за этой сценой и выступил вперед. Каким бы он не был хладнокровным, и как бы не отрицал, чести этому парню не занимать.

После перепалки с этими – язык не поворачивается назвать их стражей – тупицами, Эштон попал в подполье занимающегося порядком на территории этой части столицы белого ордена.

Он был без оружия, потасовка носила словесный характер, силу никто не применял и все же, прибывшие на место рыцари задержали всех до выяснения обстоятельств согласно протоколу. Через пару часов его бы отпустили.

Но…

Прознав о случившемся, я немного задействовала связи и подкупила свидетелей, подтасовав доказательства вины своего заклятого врага, чтобы пребывание Эйджа в камере продлилось и его взяли под арест.

За три дня, которые Эш провел без всяких к тому оснований за решеткой, пользуясь его неявкой, я стала победительницей в несостоявшемся поединке и заняла, наконец, первое место.

А когда, спустя пару дней, главного героя отпустили, ему больше некуда было возвращаться.

Приют и те, кто в нем жил…все сгорело до тла.

Кто извлек наибольшую пользу – тот и виновник. Для Эштона все было вполне очевидно.

Сглатываю и, подняв с земли алое яблочко, выхожу вперед. Молча слушать абсурдные заявление…нешуточное должно быть терпение.

Звучно откусываю, жую в воцарившейся мертвой тишине и надменно заявляю, не сдерживая презрительного смешка:

- Тот, кто без причины оскорбляет и притесняет других, заслуживает лишится языка.

Два стражника резко оборачиваются ко мне лицами и переглядываются. Тот, что больше и грузнее, медленно двигается вперед, но, если это должно было меня напугать, увольте, это не работает.

- Ты еще кто такая? Откуда взялась, паршивка? Что ты там болтаешь?!

- Хорошо, я повторю. Тот, кто без причины оскорбляет и словом притесняет других, заслуживает лишится языка.

- Что за бредни сумасшедшей? – мужчина оглядывает толпу, ища поддержки.

- Это изречения одного мудрого человека - основателя вашего змеиного логова. Какая непочтительность! Назвать заповеди собственного недо-ордена бреднями сумасшедшего! –поцокав, качаю, головой.

- Не лезь, девка, куда не просят, - шипит мужчина с кнутом на перевес. – Пока пацан не замолит о прощении, мы не уйдем.

- Он уже, не меньше десяти раз. Если бы только мог, то и вслух бы извинился.

Внимание всех присутствующих возвращается к несчастному торговцу яблоками, который за время моих изречений успел собрать половину урожая обратно в корзину. Маг земли? Иначе объяснить такие свежие плоды весной невозможно.

Движения рук юноши, которые можно было принять за конвульсии психически нестабильного человека, приобретают теперь для других смысл.

- Он – немой, - говорю очевидное. – Не в высокомерии дело.

Казалось бы, абсурдная ситуация должна теперь себя изжить, но после моих слов приобретает только более жестокий окрас.

- Дарргова тварь! – ревет вдруг яростно стражник.

Змееносец заносит шипастый хлыст, но целится он не в меня, а в сидящего на земле паренька. Когда обстановка начала приобретать ясность, он по-прежнему упрямо не собирался отказываться от злокозненного намерения навредить неповинному ни в чем и уступающему в силе и положении человеку, которое вероятно вынашивал с самого начала.

Вот как. Значит, просто предлог. Эти двое просто искали предлог притеснить жалкого, по их мнению, мага земли.

Из-за каких-то предубеждений и предрассудков магов-стихийников, особенно тех, что обладают даром выращивать растения и ухаживать за почвой, как не снилось простым людям, частенько продолжали называть темными, поклоняющимися мраку. Их осуждали, унижали, убивали словно скот при первой возможности.

После свержения тирана и наступления мирного времени люди не забыли о древе смерти, искусственно выращиваемом перешедшими на темную сторону магами земли. Ненависть к ним еще нескоро сотрется из людской памяти. Многие из них присягнули на верность тьме и стали темными. Но многие – это не все.

От остальных, тех, кто сохранил свою душу, люди избавлялись сами. И продолжают даже сейчас, когда уже минуло столько лет.

Рано или поздно такое не может не аукнуться.

Жаркое лето, неурожай, нехватка продовольствия, солдаты, которые гибнут на фронте вовсе не от меча врага, а от голода; бушующая в столице холера, гниющие трупы на улицах неблагополучных районов города, которые некому убрать…Злой ли рок это был или дело наших рук? Нашего молчания, когда на глазах продолжает происходить вопиющая несправедливость?

Будь в империи достаточное количество магов земли, будь людская ненависть менее категорична… удалось бы избежать кризиса?

Шипы вонзаются в плоть, боль поперек спины вспыхивает с такой силой, что затмевает все прочее. Стискиваю зубы, но подавить рык боли, рвущийся наружу из глотки невозможно. Какой бы мучительной не казалась эта пытка, о спасении чужой жизни я нисколько не жалею.