Я осталась злодейкой в финале паршивой новеллы

Глава 32

Семья…

Это слово эхом разнеслось по голове. В груди приятно запульсировало, на губы сама напросилась улыбка. В щеки будто налили кипятка. В животе проснулись бабочки, так часто описываемые в романах.

— Перегибаешь палку.

Но всё же это было так приятно! Он мог соврать или преувеличить собственные чувства, но даже это не ранило бы сильно.

— Нет. Я говорю то, что думаю.

Как-то так вышло, что баллов мы набрали одинаково и вышли на ничью. Мужчина предложил бросить ещё один, дополнительный кинжал, чтобы выявить победителя, но Зарра отказался.

Воздух рядом с ним будто прописался патокой. Дышать было тяжело, но сладко. Мысли метались от «черт, черт, черт как это мило» до «черт, черт, черт как это странно». На лбу проступили капельки пота. Ладони покрыла мерзкая влага. Будто чьи-то невидимые руки вскрыли тело Кристы, вытащили мою суть и засунули ту назад, в годы, когда мне только исполнилось четырнадцать и мир загадочных свиданий начал приоткрываться.

— Слишком мило. Замолчи.

Он тихо рассмеялся, забирая выигранные жетоны. Надо было ещё подсчитать, сколько такого добра нужно накопить, чтобы выиграть местного плюшевого уродца. Хотя сейчас я была не уверена, что в игрушке был смысл.

— Эй, я ведь не сказал ничего не пристойного! Почему ты так покраснела?

На него давила реальность новеллы? Или он сам, в здравом уме, говорил всё это? Горячие мурашки пронеслись по коже, а во рту всё сморщилось, будто накануне я съела курагу.

Зарра чуть нагнулся и дыхнул мне прямо в лицо. Густой запах кофе мгновенно ударил в ноздри. Ноги ослабили, щеки заныли. Почти натурально я ощущала, как кровь начинает кипеть. Лицо Зарры оказалось так близко, что кончики наших носов соприкоснулись.

— Эй, не так близко!

Потянуло назад. Воздуха резко, предательски перестало хватать в лёгких. Захотелось вернуться назад, туда, где наши отношения казались более «безопасными». Моего желания Зарра не понял и снова подвинулся. На губах у него заиграла лукавая улыбка.

— Это ведь свидание. Мы и должны быть близко, разве нет?

— На нас люди смотрят!

Но это было не совсем правдой. Сегодня людям было на нас плевать. Яркие внешние особенности Зарры волшебным образом терялись на фоне «странностей» других людей.

— И?

— Это странно, неприлично и… — Горячий воздух будто жёг изнутри. В висках стучала кровь. — Вот мне было бы неприятно наблюдать за таким!

Зарра хмыкнул, согнул и поднял руку. Тяжёлые воланы рукавов мгновенно закрыли наши лица. Сам Зарра встал передо мной, а моя спина натолкнулась на стену ближайшего дома. Снова всё напомнило сцену из какой-нибудь новеллы. Не хватало лишь рук по обе стороны от плеч, чтобы точно отрезать все пути к бегству.

Сердце забилось ещё быстрее.

— Так лучше?

На фоне густой подводки, остро нарисованных стрелок и темных теней радужка его глаз очень сильно напоминала луну. Жёлтую, похожую на кусок мультяшного сыра. Все внутри застыло и замерло.

— Наверное.

Всё же сказочная «искра» существовала. Смотря Зарре в глаза, я не могла игнорировать целый сноп электрических искр, пробегающий между нами каждую секунду.

Поцелуй вышел нежным, но долгим. Намного более долгим, чем он бывал обычно. Я даже зажмурилась. Коленки мелко тряслись, нос предательски отяжелел.

Мягкие, важные губы приятно жались к моим, и жар распалился в теле. В голове вдруг что-то щелкнуло: скоро будет новый уровень. Но быстро томительное ожидание сменилось недоумением. Мысленно я посчитала до двадцати, но никакого «углубления» не последовало.

Чарующая сладость этого поцелуя быстро пропала. Мы все ещё стояли, прижимаясь друг другу плотно сжатыми губами и… Всё.

Может, ему стоило намекнуть, что я готова и не боюсь? Повинуясь собственным представлениям о поцелуях, я приоткрыла губы.

Снова ничего.

Все это было прекрасно, других слов подобрать было нельзя, но всё равно кое-чего не хватало. Зарра быстро отпрыгнул, а я, как дурочка, застыла с вытянутым языком. Очень быстро худые щеки покрылись румянцем. Зарра прикрыл рот ладонями.

— Ты… Ты что делаешь?!

Хороший вопрос.

А ты почему злишься?

Пару раз я лизнула воздух, продолжая чувствовать себя идиоткой. Потом засунула язык и закашлялась в кулак. Во рту мгновенно растекся вкус чужой помады. Тяжёлый, масляный, пыльный.

— Ну… Я пыталась… Ну…

Говоря красиво — углубить поцелуй, выражаясь фактически — просунуть свой язык в твой рот.

Краска смущения пробивалась даже через бронзу его кожи. Левый уголок накрашенной губы дёргался как пойманная рыбёшка, когда другой угол был твёрд, недвижим и вечен. Глаза тоже стали будто больше и нереалистичнее.

— Ну… Знаешь…. Мне казалось, что ты… Ну не против?

Зарра сделал шаг назад, наткнулся спиной на чьё-то плечо и тихо ругнулся. Раздался бубнеж. Если бы не людской поток, сожитель продолжал бы стоять на месте, сохраняя дистанцию. Опасливо Зарра всё же вернулся ко мне, но теперь его поза была напряжена.

— Не против чего? — Спросил он трескучим голосом.

— Продолжения?

Мне либо показалось, либо где-то вдалеке брякнула птица со звучным:

— Вот тупица-а-а.

Очень быстро дошло: да. Я тупица. Я натуральная тупица, которая явно переоценила свою привлекательность, харизматичность и просто шансы. Оставалось дело за малым — повернуться к стой самой стене, занести голову и изо всех сил удариться лбом по кирпичной кладке, положив конец всем мирским страданиям.

— Прости. Я не так поняла. Давай просто забудем и оторвёмся так, чтобы уши заложило!

Нервный смешок прозвучал так жалко, что стыд усилился.

Предложение Зарра не оценил. Он продолжил стоять на месте, светя красноватыми щеками. Помада на его губах немного стёрлась и вышла за контур. Зрелище оказалось соблазнительным.

«ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ»

Не сейчас.

— И всё-таки, зачем ты попыталась это сделать?

От сердца отлегло, стоило вопросу из «что» трансформироваться в «зачем». Значит, всё не так уж и плохо. Спустя время, наверняка можно похихикать над этим, как над глупым стечением обстоятельств.

— У нас французский поцелуй — это что-то вроде нового этапа, хах.

Определение ситуацию проще не сделало. Зарра тяжело нахмурился, из-за чего сердце едва не остановилось.

— Какой поцелуй? Под поцелуем вы определяете ритуал, нацеленный на поедание партнёра?

Делу не помогло то, что я рассмеялась. На глазах выступили слезы. Поедание. Само это слово в контексте произошедшего выглядело как седло на корове. Хотя немного его помады съела, это да.

— Нет! Это просто поцелуй, но глубже и…

Как же было тяжело не впечататься лицом в стену, чтобы не рассмеяться от смущения, стыда и того, что было посередине.

Зарра мелко вздрогнул. Кажется, он поднял, что же я хотела сказать. Мелкие заколки в его волосах зазвенели.

— Я… А…. — Он схватился за волосы. — Можно я просто повешусь на косе, чтобы ты забыла об этом позоре?

— Я повешусь рядом. Не переживай. Ведь что может быть романтичнее, чем совместное посмертие?

Зарра сдавленно засмеялся. Он так старательно отводил взгляд, что мне стало ещё больше не по себе. Со стороны всё выглядело непривычно. Каким-то странным, необъяснимым мне образом уверенный Зарра превратился в другого человека.

— Если это произойдёт, то всё будет бесполезно, разве нет? Так я попытаюсь избавиться от позора, но какой в этом смысл, если мы вместе… — И он резко оборвал мысль тяжёлым вздохом. — Ладно. Забудь. Это не важно. Что у нас дальше по списку?

Снова всё откатилось назад.

Сознание вдруг чётко разбилось на три части. Одна — пыхтела от злости, как паровоз. Ей надоело, что всё происходило так, как происходило. Эти неожиданные «остановки» совершенно не радовали. Другая — облегчённо вздохнула. Быть может, в этот самый момент, я избежала пропасти? Третья же сгорала от любопытства — что необходимо сделать, чтобы Зарра, хорошо знакомый мне, не сумел сказать «проехали». Где в его понимании пересекается черта?

Дальше отдых шел безобидно. Формально встреча продолжала быть свиданием, но фактически мы даже перестали держаться за руки. Мы сыграли в местный вариант «побей крота», попытались свалить в воду неприятного мальчишку, кидая камни в мишень, участвовали в коллективном перетягивании каната и многое, многое другое. До самого приятного, а именно до еды, очередь дошла последней.

Местные блюда новизной не покорили. Знакомые продукты имели всю ту же знакомую структуру и отличались лишь названием. В остальном же, даже концептуально, они повторяли земную кухню. Тем не менее, я всё же удивилась, попробовав местное карри с рисом и кусочками жареной курицы.

— Это блюдо пришло с моей родины. — Заметил Зарра. Ложка в его руке странно покачивалась. Могло показаться, что прямо сейчас сожитель держал ядовитую тварь. — Они неправильно сварили рис. Он слипся, хотя по рецепту должен быть рассыпчатым!

Я кивнула, хотя согласиться или поспорить не могла. Рис и сейчас казался достаточно рассыпчатым, поэтому полностью переварить претензию не получилось.

— Зато эту штуку приятнее есть ложкой, чем палочками. — Я зачерпнула немного риса, сковырнула чуть карри и отправила всё это в рот, чувствуя себя совершенно нормальным человеком. — Не понимаю, почему ты и твой мастер так против нормальной посуды?

Что-то в лице Зарры изменилось. Да и вообще, он раньше не жаловался на отсутствие аппетита. Сейчас же его тарелка продолжала быть почти полной, когда я была близка к завершению трапезы.

— Ты про ложки и вилки? Это не посуда. Это столовые приборы. И когда мы с мастером впервые покинули родной дом, чтобы начать странствие, у нас из посуды была лишь одна металлическая тара. Думаю, ты видела её на кухне.

Нечто большое и плоское, отчасти похожее на барабан, действительно лежало на самом дне одного кухонного ящика под грудой другой посуды.

— По существующим нормам мастер не может долго держаться на одном месте, поэтому личных вещей у него немного. Иметь лишь одну посуду для приготовления и потребления пищи, находясь в движении, удобно.

— Не соглашусь. Как тогда есть вместе, например, что-то горячее? — Я покосилась на пальцы Зарры. — Только не говори, что ты руками ел какое-нибудь горячее рагу или суп.

Зарра отрицательно покачал головой.

— Конечно, нет. В таких ситуациях сначала ел мастер, потом — я. Первый, кто ест, обматывает руки тканной материей. Так жар металла не ранит кожу. К тому же, приём пищи всегда начинается спустя какое-то время, чтобы горячее блюдо не травмировало горло.

Обзавестись ложками и вилками куда проще.

— Подожди. Ты ел последним всегда? А если твой желудок скручивало от голода?

И снова по его лицу промелькнула тень. Зарра лизнул краешек губ.

— Не понимаю о чём ты. Мастер всегда держал меня в сытости.

Немного зачерпнув риса, Зарра поднёс ложку к глазам. Могло показаться, что в рисе что-то было. Настолько пристальным оказался взгляд сожителя. С минуту несчастный рис был под прицелом чужого взгяла.

— Он тебя не сожрёт, если ты съешь его первым.

Но Зарра даже не ухмыльнулся от шутки. Наоборот, взгляд его стал ещё более пристальным.

— Ну, давай. На твоём фоне я кажусь себе обжорой!

Губы Зарры скривились, но спутник всё же отправил несчастный рис в рот.

Когда тарелки оказались пусты, Зарра потащил меня домой. Вечер только-только навалился на город и я уже приготовилась ныть, что всё закончилось слишком рано, как сожитель повёл меня вверх. Второй этаж оказался позади. Зарра открыл одну из вечно запертых дверей и холодный воздух тут же ударил нам в лица.

Мы были на крыше. Место, очень похожее на вдовью дорожку, оказалось просто идеальным для созерцания салюта, который грянул несколькими минутами позднее.

— И всё же, как это, целоваться по-французски?

Сначала мне показалось, что это слуховая галлюцинация и я схожу с ума, но нет. Зарра потупил взгляд и склонил голову вперёд. Я видела лоб, тонкую линию носа и губы. Красивые губы.

Мы сидели на, свесив ноги с крыши. Небо продолжало идти цветной рябью.

— Лучше забудь об этом, ладно?

— Нет! — И он добавил тише. — Мне…. Интересно. Это ещё одна земная традиция?

Не помню, чтобы в новелле были даны описания поцелуев детальнее, чем «и их губы слились в одно». Но был ли вообще вариант, что другого способа обмена нежностью в этом мире не существовало? Или Зарра этого не знал. Стало как-то неловко.

— Ну… Это поцелуй, во время которого язык одного человека проникает в рот другого.

В голове это не звучало так ужасно. Радовало лишь то, что Зарре наверняка было также неловко, как и мне. Отчего напрашивался вывод — этот груз стыда мы разделим вместе.

— Зачем? Так принято? Это обязательный этап?

Невольно я вспомнила более молодую версию себя, которая черпала знания о тонкостях любовных дел из журналов и рассказов подружек. Наверное, в те моменты у меня было такое же потерянное, даже немного затравленное, выражение лица. Держу пари, что от того, чтобы повеситься на собственной косе, Зарру держало немногое.

— Эм… Нет? Но так… Приятно?

Спорно. Во всяком случае, таким был мой первый опыт. Поцелуй только ради факта самого поцелуя, скучный старшеклассник и брекеты в тот день совершенно не давали надежды на что-то приятное.

Но, с другой стороны, Зарра был чем-то иным. Милый, интересный, даже немного забавный. Плюс Криста брекеты не носила, а я их давно сняла. Со всех сторон данное дело грозило обернуться успехом.

— Разве?

— В основном — да. Реже — не особо. Но, эй, разве можно сделать вывод, не попробовав?!

Мои слова не сильно его вдохновили. Я пожала плечами.

— Мне кажется, что французский поцелуй — это ещё один способ узнать человека. Знаешь, я могу сделать так. — Я взяла Зарру за руку. — Могу ощупать твое плечо, коснуться груди, а могу… Чисто теоретически! Пойти дальше. Если ты этого хочешь, конечно.

Прежде чем он дал ответ, я убрала свои конечности и отвернулась. Лицо страшно горело. Возникло чувство, будто я соблазняю ребёнка.

Какое-то время Зарра молчал. Я тоже ничего не говорила. Здесь, на крыше, виднелся прекрасный вид. На темном небе то загорались, то гасли салюты. Зрелище, в каком бы мире оно не происходило, было прекрасно.

— Кристина.

— А?

— Давай сделаем это.

Раз, два, три.

Я ущипнула руку. Стало больно.

Сидящий рядом Зарра прильнул так резко, что отодвинуться не вышло. Он заправил прядь волос за ухо, потеребил серёжку и попытался меня поцеловать. Я отвернулась. Накрашенные губы мазнули по щеке. Дрожь его тела, маленькая, но отчётливая, почти передалась мне.

— Нет.

— Что?

Он снова попытался поцеловать меня в губы, но я повернулась другой щекой. Было щекотно и приятно, но всё же — нет. Одна из заколок легко царапнула меня по коже.

На самом деле все было так маняще и интересно, но нет. Я немного отодвинулась. Озадаченное, немного обиженное лицо Зарры оказалось на расстоянии.

— Нет? Почему нет? Я сделал что-то не так?

На мгновение показалось, что в глубине его глаз мелькнула искра страха, но очень быстро все исчезло.

— Всё так. Просто ты к этому не готов.

Меж острых темных бровей тут же пролегла складка. Теперь Зарра смотрел с обидой.

— Нет, я готов! У меня нет опыта, но есть желание научиться!

Он говорил как подросток, который хотел что-то доказать. Игривое настроение, подстрекающее

на романтические подвиги, исчезло совершенно. Теперь человеку передо мной было не больше четырнадцати лет.

— Тем более нет.

— Но ты ведь этого хотела!

Я отодвинулась сильнее и покачала годовой.

— Хотела, но теперь не хочу.

Зарра застыл. Его губы задрожали, а глаза снова как-то странно заблестели. Неужели его так сильно это задело? Где-то вдалеке снова ухнул салют, но любоваться красивыми искрами больше не тянуло.

— Слушай, ты замечательный. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна за всё. Но сейчас ты просто не готов. Понимаешь?

Оставалось лишь надеяться, что его эго не сломается.

Зарра сглотнул. Его губы шевелились, но никаких звуков не было слышно. Прямо сейчас я почувствовала себя самым настоящим чудовищем. И что было хуже: склонять его к чему-то большему или, наоборот, не дать сделать это большее? Будь он действительно меня младше, то что я могла бы сказать, чтобы утешить?

— Я ведь тебе нравился несколько часов назад? В чём проблема? Скажи правду!

Что ж, это он попросил сам.

— Мне не кажется, что ты этого хочешь. И вообще, я явно тороплю события.

— Но это не так! Кристина, я хочу этого!

Зачесались руки. Остро захотелось влепить подзатыльник и поставить Зарру в угол. Эта настойчивость начала подбешивать. Как бы я не была ему благодарна всё, такой напор вызывал раздражение на подсознательном уровне.

— Можешь считать меня сумасшедшей, но для некоторых вещей нужно правильное время. — Я поднялась на ноги и оттряхнула платье. — Особенно для таких…кхм… интимных. Слушай, я вижу, что тебе это всё неудобно. Может даже противно. И это нормально, правда. Не надо прыгать грудью на амбразуру. Я могу подождать того момента, когда ты будешь готов. Поэтому не торопись, Зарра.