Я осталась злодейкой в финале паршивой новеллы

Глава 26. Звёзды в глазах

Он смотрел на меня как животное. Маленькое, неразумное и напуганное. В его глазах я видела солнечное затмение. Зрачки-луны затмили собой радужки-солнца. Узкие золотые обручи едва-едва можно было разглядеть.

И что делать? Облить его водой?

Я дёрнулась? и Зарра дёрнулся. Я отошла, Зарра подошёл. Я в сторону, и он туда же. Вяло, не поспевая, но в то же время упорно. Непривычные глаза то и дело скользили по моему лицу, будто не узнавая.

— Зарра? Ты меня понимаешь?

Он даже не кивнул. Протянул кровоточащую руку вперёд, стараясь меня коснуться. Внутри тут же всё слиплось в ком.

— Подожди, пожалуйста.

Он ждать не стал. Попытался встать, чтобы пойти следом.

— Нет-нет-нет. Сиди. — Я мягко надавила на его плечи. — Жди, я вернусь.

Голос Зарры зашелестел, прямо как песок. Его губы шевелились, глаза блестели. Он что-то говорил, но я совершенно ничего не понимала.

— Я сейчас. Давай, жди меня.

Пришлось бежать, чтобы вернуться как можно быстрее. Бинт, вода, подобие щипцов. Хотелось верить, что желудок не извернется узлом, вытравливая завтрак.

Было противно и страшно смотреть на стеклянные осколки. Металлический запах свежей крови не скрывало никакое амбре из специй. Я носом чуяла густой, непривычный носу запах. Медленно, один кусок за другим, стеклянные кусочки высовывались прочь.

Зарра жалобно заскулил, когда я выложила очередной красный стеклянный кусок на поверхность стола. Этот звук бил сердце, хотя я точно знала, что поступаю правильно.

— Тихо, милый. Все будет хорошо. Ещё немного.

Он снова заскулил и невнятно забормотал. Что-то внутри подсказало, что это его родной язык. Я ничего не понимала, но Зарра, судя по слишком внимательному выражению лица, понимал меня. Все это очень сильно походило на игру в испорченный телефон.

— Давай, ещё немного.

Зарра ахнул и зашипел. Я попыталась погладить его по лицу, но издав низкий рык, сожитель метнулся в сторону.

— Чуть-чуть. Мне, между прочим, это тоже не нравится. Давай, Зарра.

Как жаль, что я не знаю местные обезболивающие. Да и вообще, стоило позвать настоящую помощь, а не копаться в свежей ране самостоятельно. Внутри снова всё начало переворачиваться. Если бы не младшие братья, сожравшие в своё время солидное количество нервных клеток, я бы вовсе лишилась сознания.

Зарра шмыгнул носом. Его глаза влажно блестели, а губы коротко и часто дрожали.

— Кто у нас хороший мастер? — Его стоило отвлечь. Чем дольше это шло, тем большим злом я себя ощущала. В бесславной попытке хоть как-нибудь заглушить чужую боль, я принялась нашёптывать приятные слова. — Кто самый-самый лучший мальчик?

Странно, что эта дрянь ударила его мозги, но не сильно глушила боль.

Зарра качнул головой, когда я несмело приблизилась пальцами к его волосам. Чистой рукой я отвела одну из темных прядей в сторону, слабо задев пальцами ухо.

— Ты молодец, Зарра. Ты молодец.

У него стучали зубы, и дергалась рука. Попадать пинцетом становилось все сложнее и сложнее.

Плотно сжав челюсть, Зарра попытался замереть. Я крепко схватила его за руку и вытянула последний крупный кусок. Оставалось молиться, чтобы не осталось мелких частиц.

— Давай, идём. Нужно обеззаразить рану.

В кладовой стояло несколько закупоренных сосудом с вином. Про себя я решила, что в случае чего отчитываться буду сама перед его наставником. Стоило сорвать одну из печатей, как густой кислый запах защекотал нос.

— Сейчас будет больно. — Я слабо сжала его запястье. Даже не приглядываясь, можно было увидеть собственное отражение в чужих зрачках. — Ты только потерпи, ладно?

Зарра не кивнул, но сжался. Я выдохнула и налила немного вина на рану. Сожитель мгновенно вскрикнул. Прежде чем он бросился прочь, я хорошенько схватила его за плечи и притянула к себе.

— Тшш… Тшш… Хорошо… Все хорошо…

Он дрожал, когда я безуспешно гладила его сзади. Узкая, укрытая одеждой спина, ходила под пальцами ходуном. Я будто чувствовала, как под кожей натянулись мышцы, как тревожно сокращались лёгкие. Снова потянуло к волосам. Тяжёлые, блестящие чёрные пряди дрожали вместе с хозяином. На ощупь они действительно оказались как пряжа. Но пряжа приятная. К ней хотелось прикасаться.

— Тихо. Все позади. Тихо, милый. Тихо. Ты — молодец.

Он равно выдохнул. Немного неуклюже я похлопала его по спине, после чего потянулась к бинту.

— Теперь станет лучше. Давай, открой руку.

Немного недоверчиво Зарра подчинился. Сглотнув, я поспешила перевязать ладонь. Первый, второй, третьи слои бинта быстро покрылись бурыми пятнами. На седьмом слое бинт оказался чистым. Я поспешила крепче затянуть, прежде чем завязать два крепких узла.

Раньше мне приходилось отрабатывать раны, но ничего не могло сравниться с тем, что произошло только что. Оставалось надеяться на то, что внутри раны не осталось кусков стекла, и в кровь не просочилась инфекция. Интересно, а здесь существует местный столбняк?

— Теперь будет проще. И не так больно.

Зарра снова заскулил и что-то залепетал. Я не сумела расшифровать этот набор звуков. Зато вымытая от крови рука выглядела куда приятнее.

— Все хорошо. — Я повторила, прежде чем оставить на бинте быстрый поцелуй. На обратной стороне руки, там, где белели старые шрамы, молниями сияли свежие красные царапины. — Ой, а это что…

Рык стал сигналом. Прежде чем я что-нибудь поняла, Зарра набросился сверху.

И сон лопнул, как мыльный пузырь. Я подпрыгнула на кровати.

Перед глазами заплясали круги и точки. Во рту всё пересохло, а тело пробил озноб. Что, на смену кошмарам о Кристиане пришёл Зарра? Лицо мгновенно вспыхнуло от смеси неясных эмоций.

Зарра, Зарра, Зарра. Слишком много этого Зарры на один квадратный метр моей головы! Ночь медленно перетекала в утро. Глаз рассвета прорезал небосвод. Световые жилы медленно, но верно проступали на тёмном небе, проглатывая ещё горевшие звёзды. С трудом сбросив одеяло, я подошла к окну. Плотно запахнутые створки неохотно поддались и ночной запах, с мерзким гнилым душком, пролез в комнату.

Всё как у всех. Небо, луна, горизонт. Вообще никакого отличия от неба в моём, родном мире. Да и был ли родной мир вообще? В душе затеплилась слабая надежда, что я с семьей вижу одну и ту же картинку. Быть может, моего мира не существует вообще, а я случайно попала на другую планету? Слабое утешение, но в таком случае вариант с возвращением выглядел как-то более реально.

Я устала. Устала от неясной опасности, устала от полной информационной изоляции, устала от того, что ничего не способна сделать самостоятельно. Сколько времени прошло с момента моего прибытия? Я сбилась со счёта. Больше месяца — точно. И за это время я чертовски соскучилась по интернету, сериалам, фаст-фуду, нормальной канализации, понятным мне деньгам и многому-многому другому. И ещё я соскучилась по семье.

Думать о том, что прямо сейчас творилось с моим телом, хотелось меньше всего. В душе жил страх, что Кристина Круглова прямо сейчас либо гнила в могиле, став жертвой аварии, либо оказалась в полном одиночестве в тот момент, когда её тушку заняла некая Криста Лавгрейт. Существовал, конечно, третий вариант с комой, но от него тоже было нехорошо. Страшно представить, что в этот момент творится с мамой и папой.

Но, с другой стороны, у них есть ещё одна дочь и два сына.

Медленно, но верно до меня начало доходить, что именно Зарра имел ввиду, когда говорил особо не привязываться. Это место…засасывало. Душа всё ещё рвалась в родной дом, но вариант с жизнью здесь, до самого конца света, выглядел уже не так кошмарно. С учётом, что Кристиан навсегда забудет моё имя и лицо, соответственно.

Дожили. Мозги прекратили нормально варить.

Окно с тихим хлопком закрылось, и я быстро пошла в сторону кухни. Сухость во рту оказалась невыносимой. Выпью немного воды и снова брошусь спать. События минувшего дня выдавили слишком много моральных сил. Я старалась идти как можно более бесшумно, но всё это оказалось напрасно. В лёгком мраке, с одним жучиным светильником над головой, Зарра склонился над столом. Перед ним были разбросаны разномастные книги, а сбоку стояло небольшое блюдо с моим подобием печенья. Лениво жуя закуску, Зарра скользил глазами от одной раскрытой книги к другой. С другой стороны, почти на самом краю стола, теплился недавно заваренный кофе.

От увиденного внутри шрифта мне стало дурно. Витиеватые узоры, не имеющие конца и края, оказались не самым худшим вариантом. Скопище точек и черточек, целый вагон непонятных кружочков, ещё более хитрые узоры разлились по желтым книжным страницам. Внутри закопошилось отвращение. Запах книги хорош лишь тогда, когда та только-только вышла из печати. Эти же пылесборники пахли сухостью, старостью и чем-то грязным. Одного взгляда хватило, чтобы руки зачесались.

— А ты почему не спишь?

Зарра мелко вздрогнул. Волосы, заплетённые в несколько мелких кос, дрогнули. Мелодично звякнули заколки на их концах.

— Из-за… — Он кашлянул. — Из-за инцидента осталась кое-какая работа. В лаборатории пока заниматься невозможно, а более-менее приличный стол есть только здесь. Если ты хочешь перекусить, то…

— Брось. — Было что-то нелепое в том, что он, почти хозяин дома, оправдывался перед никем в моем лице. — Я просто хочу смочить горло.

— Понятно.

Зарра зевнул, сделал большой глоток из чашки, а потом снова уставился в книги. Я отпила воды. Студенческая бытность подсказывала, что стоит побыстрее уйти. Никому не нравится, когда посторонний человек стоит над душой. Но вот моё любопытство всё-таки взяло вверх.

— И ты всё это понимаешь?

— Не-а, — Зарра зевнул и ткнул пальцами в один из талмудов. — Переводчик. Мастер попросил ему выслать ему переведенный фрагмент из… — Он залился длинным зевком, и мне самой вдруг стало очень сонно. — Проще говоря, он попросил выслать это из этого, но это написано на кардавайском, которым он не пользовался, а я — не заучивал основательно.

— Вау, так ты ещё и переводчик! — Внутри тут же ощетинилась зависть. — Да ты просто кладезь талантов!

— Совершенно нет. — Мне либо показалось, либо он немного смутился. — Просто мастер — это многофункциональный человек. Он должен уметь если не всё, то многое. Плюс масса интересных документов написана на других языках.

— И всё равно это замечательно! Разбираться больше, чем в одном языке — это солидно. Не прибедняйся.

— Именно. Разбираться, а не знать. — Теперь-то Зарра немного помрачнел и разочарованно выдохнул. — Всё становится проще, если понять — всё идёт по одному конструкту. Меняется лишь система символов, которую нужно заучить.

С его слов всё звучало так просто, что мои руки опять зачесались. Как же хотелось просто взять, сесть рядом и хотя бы понять часть этих каракуль. Видимо Зарра прочитал мои мысли, раз сказал:

— Зачем тебе вообще копаться в этом мусоре?

— Ну, потому что это интересно?

Зарра снова посмотрел на книги перед собой и тихо засмеялся. Негромко застучали браслеты на покалеченной руке.

— Плохая шутка. Тебе, кстати, кто-нибудь говорил, что лгунья из тебя сомнительная?

И будто не было ничего между нами. Плохое и хорошее, приятное и ужасное, пугающее и прекрасное. Время загустело и легкие закололо. Окружающий мир действительно прекратил своё существование, когда Зарра смотрел на меня так. В груди тоже всё засвербело от взгляда такого нежного, что почти ласкового.

Лёгкие сдавило, в животе снова неповоротливо зашевелились бабочки. Я увидела то, что другие едва ли сумели бы рассмотреть. Как жаль, что под рукой не оказалось фотоаппарата.

— Ну, ты улыбнулся. Значит, шутка не настолько плоха.

В этом моменте захотелось остаться навечно. Тихо посмеиваясь, Зарра медленно отвернулся в сторону и магия рассыпалась. Вернулся неприятный, незнакомый мир с ворохом опасностей под потолком.

Беспокойство снова засвербело в груди.

— Если, не дай Бог, с тобой что-нибудь случится, мне нужно будет уметь читать!

— Если со мной что-нибудь случится, то деньги под половицей в моей комнате. — Зарра начал помешивать кофе в кружке. — Под пуфом у зеркала. Приподними ковёр и увидишь шкатулку. Там всё то, что я накопил за все годы.

Сердце едва не остановилось. Перед глазами вспыхнуло воспоминание о женщине с перерезанным горлом. Её пустые глаза, раскрытый рот и застывшая кровь со смрадным запахом. Думать о Зарре так оказалось почти физически больно. Коленки мелко задрожали. Чтобы не рухнуть, пришлось хорошенько схватиться за край стола.

— Я просто сказала, что может случиться! Я не говорила, что это обязательго случится!

Зарра глухо посмеялся и покачал головой так, будто я говорила очевидные вещи.

— Да. Не случится. Но в случае чего, ты знаешь, где искать деньги. — Зарра снова отпил кофе. Только сейчас до меня дошло насколько усталым и изнеможённым выглядит его лицо. Из-за макияжа щеки выглядели до нездорового впалыми. — Давай договоримся так: если по мою душу кто-нибудь действительно придёт, хватай деньги и беги. Беги на север. Отдай две серебряные монеты извозчику, попроси того поехать в Гарденуаст. Там хороший курс дублонов. Да и место приятное. Можно купить дом. Двухэтажный или даже трехэтажный. С красивым балконом и садом под окнами. Там, кстати, хороший климат. Идеальный для выращивания шелковиц, вороньих глаз, пустынной травы…

Он и не заметил как, тон его голоса стал мечтательным. Зарра откинул голову назад, подставляя лицо бледному жучиному свету. Глаза его закрылись, а ресницы затрепетали. Зарра выдохнул и открыл глаза.

— В общем, чудесное место, если всё пойдёт очень плохо.

— Не пойдет. Ты сможешь выжить. Этот маньяк до тебя не доберется. Я не позволю. Не знаю как, но не позволю.

Злость забурлила в животе. Эти идеалистические мысли не вызывали ничего, кроме неистовой ярости. Финал, где мы оба идём в мой мир, казался мне самым логичным и верным.

Зарра по-доброму хмыкнул. Глаза, привычно тёплые, остановились на моем лице. Я тут же отвела взгляд. Рука мгновенно ухватилась за плечо. Интересно, а знал ли он о том, что сейчас со мной происходит? Догадывался о природе чувств, которые буянили внутри? Ну же, Кристина, возьми себя в руки! Соберись!

— Маньяк до меня не доберется. Честно? Не думаю, что ему интересны какие-то там подмастерья. Но, в случае чего, помни — деньги под пуфиком.

Неуместная шутка сама пробралась из горла.

— А не боишься, что после этого я вынесу всё до последнего дублона и исчезну?

Уголки губ Зарры поднялись вверх. В глазах не промелькнуло и тени сомнения. Залпом допив кофе, собеседник отрицательно кивнул.

— Не боюсь. Я тебе верю, вот и всё.

Внутри будто бабочки защекотали. Он мне доверяет. Странно, но это прозвучало слишком мило. Я просто не смогла не улыбнуться.

— Но, в случае чего, Кристина, не надо драться за меня или спасать. — Тут же его улыбка слезла, а взгляд стал мрачным. — Будет возможность — беги.

Бабочки в животе не сдохли, но стали кем-то вроде стрекоз. Шевеление их крыльев выбило тихий смех.

— Это ты предупреждаешь, чтобы в случае чего я не спорила с твоим мастером?

— И не только с ним. — Зарра снова улыбнулся. — Как видишь, у всех на меня большие планы.

Хотелось бы сказать, что я завидую его популярности, но это было не так. Рассказ о доме, саде, накоплениях оказался пропитан слишком очевидной тоской. Я сама всё поняла. Углубляться в не самую приятную тему не хотелось. Смысл делать ему больнее?

— Если хочешь, я могу тебя обнять. Или что-нибудь приготовить. Или размять плечи. Или…

Слишком очевидно, Кристина. Угомони свои желания. Пришлось хорошенько себя ущипнуть, чтобы закрыть рот и не закапывать себя ещё глубже.

— Впрочем, не важно. Я спать. Если что пригодится — стучи. Или входи без стука.

На моей памяти бегство вышло не самым позорным. Хотелось верить, что этот побег выглядел даже естественно. Без рваных движений и глупого заикания. Хотя… Я сама по себе не заикаюсь.

Перед тем, как уйти окончательно и бесповоротно, я все же обернулась. Зарра продолжал сидеть за столом и смотреть на меня. Интересно, что за мысли крутились в его голове.

— Если тебе нужна будет помощь. Любая. Я постараюсь тебе помочь. Не могу сказать как, но я постараюсь.

— И что я такого сделал, что пески даровали мне тебя, Кристина? — Он заправил прядь за ухо. — Знаешь, в такие моменты мне кажется, что не всё потеряно.