Я осталась злодейкой в финале паршивой новеллы

Глава 20

Какой же это беспросветный мрак.

И в прямом, и переносном смысле.

За окном стояла ночь, черт знает, какая по счету, и в доме точно разлили чернила. Светящиеся жуки в моей комнате крепко спали, а я не стала их будить. Какой толк в свете, если читать здешний язык я не способна. Да и этот мрак… Снова проспала сутки? Так-то Кристиан оказался прав, сравнив меня с домашним животным. Я только и делала, что ела и спала, спала и ела.

Поганое чувство слежки не исчезло, но в свете последних событий пришлось его засунуть далеко и надолго. Радовало, что пробуждение настигло меня там же, где я и ложилась спать. Зарра меня не выставил за дверь, что приятно. Удручали же те же обстоятельства: Зарра меня не выгнал. Как теперь смотреть ему в глаза?

Быть может, это я устраивала трагедию на пустом месте, но стыд всё равно щемил сердце. После всего сделанного добра я полезла к нему целоваться, хотя он этого не хотел. Быть может, где-то там, на отдалённой и незнакомой родине, у него даже возлюбленная есть. Хотя… Ранг подмастерья нёс в себе серьезные ограничения на личную жизнь. Именно из-за них не состоялась одна из романтических линий. Другой подмастерье, друг детства Мадлен, был готов отказаться от обучения, лишь бы его чувства получили взаимность. Мадлен выбрала принца Алана и её друг детства остался грызть гранит науки, отчего возникал вопрос: моя выходка способна навлечь беду?

В животе все тревожно сжалось. Я так привыкла к Зарре, что временами забывала о его наставнике. А ведь он был! И действительно мог выгнать меня и, наверное, наказать Зарру за произошедшее. Господи, какая я дура!

Найти смерть от удушья подушкой не получилось, а энергии после длинного сна оказалось так много, что лежать дальше не получилось. Я встала на ноги и наощупь добралась до двери. К великому удивлению, свет на первом этаже горел и приглушённый стук дерева о дерево дали понять, что происходило.

Я тихо спустилась вниз и притаилась у входа в гостиную. Зарра сидел в своём кресле и играл в ходики. Противника не было, поэтому ему пришлось довольствоваться собственной компанией. Тем не менее, игра шла напряжённо. Я видела хмурое лицо, упрямо поджатые губы и сдвинутые вниз брови. Волосы, обычно щедро украшенные заколками и другими мелкими украшениями, просто стекали по плечам тяжёлым темным водопадом. Никаких кос, никаких начесов, никаких бусин или примитивных лент.

Сердце замерло. Впервые я увидела его так… Зрелище вышло завораживающим. И пусть стандартный макияж никуда не исчез, цвета его стали бледнее. Лишь губы влажно блестели алым, но только из-за светящихся жуков в стеклянных шарах.

— И долго ты будешь стоять?

Его вопрос заставил тело отмереть, а лицо пылать от смущения. Мало того, что в его глазах я извращенка, так ещё и преследовательница! Сердце тревожно забилось. Пятки загорелись от желания взять, повернуться и уйти в неизвестность. Как же хотелось сделать вид, что ничего не произошло. Совсем ничего. Совершенно.

— Хех, тебе… Не спится?

Зарра лениво поднял взгляд на меня. Даже мочки его ушей этим вечером не имели украшений. Я изо всех сил впилась ногтями в дверной косяк. Вопрос, нелепая попытка вывести разговор на нейтральную территорию, не принёс плодов. Зарра на меня смотрел, и во взгляде его нельзя было ничего прочесть. Это нервировало.

— Проходи.

Он махнул рукой, смел деревянные фигурки и я, как огромный робот, прошагала к пустующему креслу напротив. Снова застучало дерево. Это Зарра принялся готовиться к новой игре. Словно зачарованная, я наблюдала за тем как смуглые пальцы, один за другим, расставляют кусочки дерева по чёрно-белым квадратам.

— Я себя не контролировала. Прости.

Зарра промолчал. Лишь быстрее начал расставлять фигурки на моей стороне. Внутри всё засвербело.

— Правда, прости! Я не знаю, что на меня нашло! — Конечно, я знала, но говорить правду не собиралась. — Все просто перемешалось и я… Я, клянусь, была уверена, что…

Зазвенели браслеты. Зарра поднял руку, призывая к молчанию. Последняя фигура оказалась на своем месте. С простого кивка началась игра.

— Ты не отдавала отчёта своим действиям. Злиться на это нет смысла. — Белая пешка прошла вперёд. Зарра на меня не смотрел. — Что сделано, то сделано.

— Если хочешь, я могу уйти и…

Беззвучный гром прогремел над головой. В один момент Зарра мелко затрясся, после чего стукнул кончиками пальцев по столешнице.

— Хватит. Ты мне нравишься, но это «я уйду, я ничего не могу, я обуза» — раздражает.

Зарра этого не говорил, но я нутром чувствовала нависшие над ним проблемы, которые с каждой минутой становилось все ощутимее и ощутимее. Ещё появилось дурное предчувствие. Горький смех заплескался в груди.

— Что-то ведь уже происходит, да? Брось. От меня одни неприятности. — Я это говорила, а в голове звенели предупреждающие колокола. Мозг требовал завалить рот, ведь существовал шанс, что Зарра не выдержит и… послушается. Что тогда будет меня ждать? Я ведь даже вне родного дома никогда не ночевала! Тем не менее, рот продолжал жить своей жизнью. Дрожащий палец толкнул черную пешку вперёд. — Мне действительно будет лучше уйти, Зарра.

Он шумно втянул носом воздух.

— Кристина, я клянусь, если ты это не прекратишь…

Ранее лишенный эмоций голос налился гневом. Все внутри меня напряглось. Ещё никогда Зарра не говорил со мной так. Кажется, он смотрел на грудь или мою шею. Сил, что снова заглянуть мне в глаза, не оказалось, но я уверена — даже там тлело пламя гнева.

Его злость пробудила мою. Внутри ярко разгорелся фитиль.

— Я не хочу тебе зла! Я не хочу тебе проблем! Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое!

Невольно взгляд мой упёрся в браслеты, которые скрывали его шрамы. Зарра этого не заметил. Подвинул новую пешку вперёд. Взгляд соседа не смягчился, что заставило мурашки пробежать по позвоночнику.

Тем не менее, чувство собственной беспомощности и бесполезности стало сильнее. Они душили, давили со всех сторон, загоняли в дальний угол. В какой-то момент мне даже показалось, что лёгкие до самой вершины наполнились ледяной водой и дышать просто нечем. Остро впилась тоска по дому. Как же хотелось всё бросить и кинуться в объятия. Без разницы в чьи! Мама, папа, сестра, братья — не важно. Важно, чтобы этот кошмар в средневековых декорациях подошёл к концу.

— Если ты хочешь, чтобы со мной все было хорошо, выброси эти мысли. — Первая черная пешка оказалась сбита. — Не будет ничего плохого, пока ты рядом. Это раз. Думаю, мы оба будем согласны, что сейчас не время познавать большой мир. Это два. Твоё состояние меня тревожит. Это три.

Он подвинул блюдо с сухофруктами в мою сторону, но я к ним не притронулась. Есть хотелось в самую последнюю очередь.

Зарра тяжело вздохнул, а я снова почувствовала укол вины. Эту заботу, это беспокойство, этот трепет я не заслужила. Тем не менее, он продолжал мне их давать.

Стало стыдно за вспышки гнева, которые проявлялись то тут, то там.

— Всё хорошо. Правда, все нормально.

Зарра нахмурился и процедил:

— Ничего не нормально.

Его ладонь накрыла мою руку и едва заметно её сжала. Взгляды встретились. Снова выдохнув, Зарра заговорил опять, но так, как в первые дни нашего знакомства, мягко и вкрадчиво:

— Пожалуйста, в последний раз, расскажи что произошло.

Негромко застучали его браслеты на руках, и этот стук навёл на мысль, что выпавшим шансом стоит воспользоваться и действительно рассказать, что тогда случилось. После этого со рта будто сорвали скотч. Слова сыпались и сыпались, тревожа воздух. Я стремилась упомянуть всё: даже самую маленькую деталь.

За все время рассказа Зарра не пытался перебить или задавать вопросы, хотя я сама ненадолго прерывалась, смущённая некоторыми моментами повествования. Когда прозвучала концовка, во рту стояла сушь, но рука Зарры никуда не делась.

— Странно. — Сказал сосед, успокаивающе поглаживая моё запястье большим пальцем.

Невольно я расслабилась. Это было так приятно, что веки отяжелели, и дыхание почти не стало слышно. Куда-то пропала буйствующая до этого энергия. Зарра точно что-то со мной делал, но делал так ласково и аккуратно, что я не имела ничего против. Может, на запястье есть точки, отвечающие за мгновенное расслабление?

— Да-а. Странно.

Но сейчас это волновало меня в последнюю очередь. Всё сознание сконцентрировалось там, на запястье, где чужой палец продолжал давить то на одну, то на другую область.

— Пока ты приходила в себя, я хотел узнать, что же произошло от посторонних лиц. Знаешь, что удалось выяснить?

— Ничего?

Повисло молчание. Блаженная нега всё ещё расщепляла мышцы и, кажется, добралась до самого мозга. Мысли беспорядочным потоком метались от одного уголка черепа к другому, при этом не имея в себе никакого смысла. Что мне до названия крабовых палочек или принципов работы вселенной?

— Да, ты права. Ничего. Совершенно ничего. Никто не знает почему в середине лета на площади сверкал лёд. — Зарра едва ощутимо задрожал. Будто само слово несло для него ужасный холод. — Также никто не знает, чьей магией была разрушена одна из тупиковых стен.

Губы сами растянулись в улыбке. Странно, что такие простые вещи вызывали его удивление. Я неохотно поменяла позу. От длительного сидения тело неприятно затекло.

— А теперь вспомни кто такой Кристиан.

— Разрушение городской собственности — это не то шило, которое можно скрыть в мешке. Должны быть свидетели — Зарра резко убрал палец и отодвинулся назад. Обиделся что ли? Снова стол стал стеной между нами. — Никто ничего не видел. Люди молчат не потому, что они запуганы или подкуплены. Они молчат, потому что ничего не знают. Кроме того, нет совершенно никаких слухов насчёт того, что Кристиан на кого-то напал. Я спрашивал. Люди вообще уверены, что он сидит у себя, на севере.

— Конечно они в этом уверены. Он же был в плаще!

Без маски, но всё-таки маскировка есть маскировка. Зарра покачал головой, и я замолчала. Смысл лезть с доказательствами, когда тебе не верили? Тем не менее, я не сомневалась в пережитом.

Тогда глаза мне не врали, а мозг не шалил. Я точно знала кто именно стоял перед носом, грозясь убить и выпотрошить нутро, лишь бы присвоить проклятое тело. И без того существующая неприязнь к физической оболочке стала прочнее. Новое милое личико не несло ничего, кроме разочарования и бессильного гнева. Зачем вообще быть…такой, если полученная красота несла сплошные беды?!

— Вот тут я точно уверена в своих словах. — Кончики ушей покраснели от остаточного стыда. Будь я посторонним человеком, то не стала бы так легко принимать рассказ за чистую монету. — Я видела его лицо! Он мне представился! Это точно был Кристиан!

— Я тебе верю, но ты никак не можешь понять одну вещь. Никто не видел случившегося. И это ещё страннее. Не нашлось бродяги или нищего, гулявших детей, просто случайных людей. В один момент это просто… Случилось. Кроме того… — Зарра неуверенно поднял уставшие глаза и всё внутри перевернулось. Зарра ничего не сказал, но я отчётливо поняла: ему действительно всё надоело. Он устал. Он измотан. — Тогда ты исчезла так резко. В какой-то момент я просто прекратил тебя чувствовать! Я выбежал, решил, что что-то случилось и… Тебя не оказалось.

Голос Зарры впервые прозвучал так разбито. Негромко зазвенели браслеты, смуглые пальцы оказались сцеплены в замок. Прелестное лицо наклонилось так, что я смогла увидеть проступившие морщины на лбу и тонкую переносицу.

— Так ты следил за мной? Ну, с помощью ошейника?

Зарра не смутился и не растерялся. Он даже не стал юлить. Смотря куда-то в ноги, сосед кивнул головой.

— Конечно. Ты ведь не думала, что я просто так оставлю тебя в незнакомом городе?

Слова эти имели смысл, но осадок остался. Вроде бы и естественный ход событий, но по сути это служило лишним напоминанием — здесь я как животное. Разумная диковинка, которой просто повезло, что её не прибили с самого начала.

«Диковинная свинья!» — мысли неожиданно обрели голос Кристина. Гнев перерос в уныние. Чем больше я старалась сделать хоть что-то, тем сильнее окружающий мир старался напомнить мне об истинном месте.

— У нас такие шутки носят собаки.

Зарра удивлённо округлил глаза. Морально я уже приготовилась выслушивать извинения, но вместо этого собеседник склонил голову в бок и поинтересовался:

— Ваши люди настолько любят домашних животных?

Унизительно. Я поджала ноги под себя, удобнее устроилась на спинку кресла и закрыла глаза. Он не понял, что меня обидело, но я ещё лучше осознала разницу наших мировоззрений.

— О да… — Ответ вышел непривычно ядовитым. — Ещё как любят!

Злиться на того, кто дал еду и крышу — глупо, но сейчас мне требовался хоть кто-нибудь, кого можно обвинять в собственных неудачах. Зарра, к сожалению, подходил. Мысленно я сделала зарубку: цикл повторится. Я сорвусь — он извинится — я извиняюсь — он выдаст что-то неприятное — я сорвусь, и все повторится опять. Странная закономерность.

Как же хотелось просто исчезнуть.

С минуту мы молчали. Игра оказалась забыта.

— Я понимаю, что именно ты чувствуешь. — Сказал Зарра негромким, но проникновенным голосом. — Я прекрасно знаю, что это значит — зависеть от другого человека. Ты всё ещё испугана, ты всё ещё мне не доверяешь. И это хорошо! Вера в первых встречных редко заканчивается чем-то хорошим. Я действительно не всесилен и этот проект первый в моей практике. Но, Кристина, обещаю, я сделаю все, чтобы выполнить своё обещание.

Не знаю как, но Зарра умел говорить то, что мне хотелось услышать. Но даже этого было недостаточно. Внутреннее недовольство собой разрасталось с пугающей скоростью.

— Я хочу быть полезной… — Пальцы до боли впились в подлокотник. — Не хочу быть обузой или домашним животным!

Он подавил раздраженный вздох, но я всё равно все поняла. Игра на чужих нервах продолжалась. Не знаю, чего же хотелось сильнее: радужных обещаний скорого возвращения или банального поглаживания по голове с «всё будет хорошо».

Где-то машина по исполнениям моих хотелок дала сбой и вместо того, чтобы выдавить хотя бы подобие бодрой улыбки, Зарра нахмурился и скрестил руки под грудью:

— И что тебя не устраивает?

— Как «что»?!

— Я тоже много чего хотел. — Зарра сбил одну из пешек, ходя ход был не за ним. — Но далеко не всё удалось исполнить. Нет ничего постыдного в том, что ты выживаешь так, как умеешь.

Так, как умеешь.

После этих слов повеситься захотелось сильнее. И где были мои мозги все эти годы? Надо было брать от жизни все, пока была такая возможность: ходить на какие-нибудь кружки, обзаводиться полезными навыками, на худой конец, выучить физику и химию чуть лучше, чтобы сейчас показывать примитивные фокусы за деньги.

Мы снова замолчали. Казалось, любое, даже случайно брошенное слово может стать топливом для большего пожара. Все внутренние переживания и противоречия слились в один, тугой клубок.

— Разве я плохо о тебе забочусь?

Зарра спросил так тихо, что его слова могли без проблем скрыться за мерным тиканьем часов. Я вздрогнула. Этот вопрос принёс почти физическую боль.

— Нет.

— Значит, ты в чем-то нуждаешься?

Сыта, чиста, одета. Я отрицательно кивнула.

— Может, тебе чего-то не хватает?

Да. Веры в будущее, разнообразной компании и чувства безопасности. Тем не менее, я снова отрицательно кивнула, а Зарра вздохнул снова и в этом вздохе прозвучал невысказанный вопрос: «почему ты тогда делаешь мне мозг?».

— А если я не смогу отплатить тебе за всё это как надо? — Я сглотнула. — Я не выдающаяся ученая, все ещё живу с семьёй и…

— Просто проведи, а дальше я сам.

И что в нем говорило? Тупая наивность или глупое благородство?

— С друзей много не берут. — Точно прочитав мои мысли, озвучил Зарра. — Это неправильно. Кстати, сейчас твой ход.