Врач из будущего. Подвиг

Глава 2 Интерлюдия Алексей Морозов — Лешка. Железная воля

Глухой удар, и мир перевернулся. Его вышвырнуло из тамбура, осыпав градом битого стекла и щепок. Алексей Морозов, майор госбезопасности, несколько секунд лежал на щебне насыпи, оглушенный, пытаясь вдохнуть сквозь едкий дым и пыль. В ушах стоял вой — свист уходящих «юнкерсов» и человеческие крики.

Поезд был разворочен. Вагоны, еще недавно ровной линией уходившие к горизонту, теперь лежали на боку, пылали — это был АД, самый настоящий.

Он встал, оттряхнув китель, мозг еще не работал, но заработала мышечная память тела, рука нащупала кобуру — ТТ на месте. Снова, рефлекторный жест — внутренний карман гимнастерки: удостоверение, партбилет, его документы при нем. А вот вещи, чемодан с нижнем бельем, «мыльно-рыльные» — остались там, в горящем теперь купе. Если бы не разговор со Львом и не мысли, что терзали Алешку, что погнали его в тамбур постоять подышать свежим воздухом, он бы сейчас был в том купе и погиб.

Мысли скакали, цепляясь за обрывки: «Лаборатория… Лев… мирная жизнь…» Все это было далеко и не имело смысла над этим рефлексировать нужно было действовать. Ибо здесь и сейчас был только дым, кровь и гул моторов, обещающий новый заход вражеских самолетов на цель.

Сейчас Алексей не был врачом, он был функцией, командиром НКВД, от чьих решений зависит жизнь его сограждан, он не имел права на рефлексию. Война требовала от него не скальпеля, а воли, железной воли. Выдернув пистолет, Лешка сделал два выстрела в задымленное небо. Резкие хлопки его ТТ на секунду привлекли к нему внимания, но этого времени вполне хватило.

— Слушай мою команду! — его голос, сорванный, но твердый, резанул по ушам. — Я майор НКВД Морозов! Красноармейцы, командиры — ко мне! Прозвучал суровый, как говорили в СССР командирский голос, что не знал сомнений. Наконец-то появился человек в этом хаосе, который знал, что нужно делать и готов был взять командование на себя.

Люди стали выползать будто из-под земли формируя вокруг Алешки костяк. Молодой лейтенант, бледный как полотно, но держится молодцом пуговицы его гимнастерки застеганы, как и учили в училище. Несколько красноармейцев в испачканной форме, но с идеально чистой «подшивой», а значит испачкались вылезая из завалов, а не были неряхами. Трое пограничников в зеленых фуражках — которых застала война в дороге, погранцы с идеальной выправкой, выдававшей привычку к дисциплине и опасности. Их лица были окаменелыми, в глазах — не паника, а холодная ярость. Они возвращались на заставы, которые, возможно, уже не существовали, помочь своим друзьям и командирам, которые вероятнее всего выполнили свой воинский долг. Выполнили до конца… Сдерживая полчища ЕС (Европейских Союзников, если кто-то думает Гитлер напал лишь силами Германии, он ошибается) до конца, даже когда не было сил, патронов, пограничники продолжали сражаться.

— Раненых — в сторону от путей! — скомандовал Леша, убирая пистолет в кобуру. — Кто может ходить — помогают неходячим! Все тряпки, белье, простыни — собрать и рвать на бинты! Санинструктор! — он обратился к девушке-сержанту медицинской службы, которая уже возилась у одного из вагонов. — Организуй перевязочный пункт там, в кювете.

Он не спрашивал, Алексей приказывал, ибо он знал, что нужно делать и взял на себя ответственность за этих людей. И это работало, люди, оглушенные катастрофой, цеплялись за его команды, как за спасительную нить, они шли за опытным командиром, который знал, что нужно делать. Коммунисты из числа пассажиров — а они в поезде естественно были — взяли на себя организацию гражданских, отправляя их на восток, вглубь страны, подальше от грохота канонады.

Леша тем временем строил своих солдат. Лейтенант-связист Волков, пограничники, красноармейцы — всего десять человек. Маленький сводный отряд, но большой путь начинается с маленького шага.

— Внимание! — Он обвел их взглядом. — Гражданские уходят на восток. Наш долг зовет нас запад, туда к линии фронта. Присягу напоминать не стану отделение, за мной! Выдвигаемся в сторону Белостока!

Никаких возражений или сомнений не было. В их глазах он прочел понимание и одобрение своих действий, шел второй день войны, многие еще верил в победу малой кровью и на чужой территории. Впрочем решимости его бойцам было не занимать. Приказ был ясен и понятен, рядом командир НКВД и впереди их ждет только победа.

— Старший из пограничников, — Леша кивнул на коренастого сержанта. — Ты в головном дозоре с одним бойцом. Лейтенант Волков, замыкаешь колонну.

Даже санинструктор, не смотри, что девушка была полна решимости и не отставала от парней, когда они двинулись легкой трусцой в направлении города. Таким было это поколение, люди из стали: мужчины и женщины, молодые нецелованные парни, что разгромят самую страшную военную машину в истории и их подруги молоденькие, хрупкие девушки, что на себе будут выносить из боя мужчин весящих под 100 кг…

Сводный отряд майора Морозова — десять человек с одним пистолетом на всех — тронулся по пыльной дороге, навстречу нарастающему гулу боя. Леша двигался в центре подразделения, чувствуя невесомость кобуры на боку и тяжесть ответственности на плечах. Он вел их в неизвестность, но он вел. Ведь командир не имеет права на сомнения, командир уверен в себе и всегда знает, что делать. Возможно это был его первый, самый трудный шаг на этой войне, где главным оружием оказалась не пушка или броня танка, а железная воля всего советского народа. Два часа марша по пыльным дорогам, навстречу потоку беженцев и отступающим одиночкам, которых впрочем останавливали и присоединяли к отряду — и они достигли окраин Белостока. Город был похож на растревоженный улей. По улицам хаотично передвигались машины, но не ощущалось единого командования, организованности регулярной армии не было, а был — Хаос! Все грозило в любой момент перерасти в панику и бегство, когда перед войсками врага нет организованного сопротивления…

Первый же патруль, наткнувшийся на их небольшую группу, был остановлен властным окриком Леши. Солдаты, увидев петлицы майора госбезопасности, инстинктивно вытянулись.

— Кто здесь старший? — Сразу взял на себя командование Леша.

— Я, товарищ майор, ефрейтор Сидоров!

— Немедленно проводи меня к командованию городского гарнизона. В штаб обороны.

Ефрейтор растерялся.

— Товарищ майор, я… не знаю… штаба нет… Каждый командир сам по себе… Связи с генералами тоже нет…

В голове у Леши холодно щелкнуло, требуется организовать оборону города.

— Тогда веди в военкомат. Быстро! И передай своему командиру, что его требует к себе майор НКВД Морозов, начальник обороны Белостокского рубежа.

Сам себя назначил, — мелькнула у него ироничная мысль, пока ефрейтор, отдавая честь, бежал выполнять приказ. В условиях войны тот, кто брал на себя ответственность, и был командующим. Особенно в условиях разгрома 1941 года, порой даже рядовой красноармеец, после гибели командира роты, офицеров и сержантов мог стать командиром полка окруженцев, точнее того, что оставалось к тому времени от полка, порой меньше роты, такого не знал и не мог знать майор НКВД Морозов, но поступил, как и поступали в то время многие… (от авторов мы знаем, что не было в 1941 офицеров, но фраза командиров и сержантов звучит неестественно, потому применен такой прием. Тут не мысли Леши, а рассуждения авторов и мы можем себе позволить использование такого слова.)

Кабинет военкома напоминал напоминал растревоженный улей. Человек десять офицеров — от старлея до пары майоров, — собранные его приказом и его железной волей, смотрели на майора НКВД без страха, напротив была надежда и абсолютное доверия. Как бы кто не относился к НКВД, но грозное ведомство воспринимали серьезно, а людей «оттуда», считали профессионалами до мозга костей. Коммунисты и комсомольцы этакая «гвардия» СССР, элита! А НКВД, «гвардия» внутри «гвардии», элита элит, лучшие из лучших. Военком, старый, седой майор Гуров, выглядел растерянным и был бледным, стоял перед своим же столом, уступив свое место Леше.

— Ситуация ясна, — голос Леши резал тишину, как стекло. — Штаб фронта не функционирует, связь потеряна, на уровне штаба фронта, армий и даже дивизий. Письменного приказа на отход из города я не видел. Верить немецкой пропаганде, что все пропало и мы должны бежать бросив город и наших советских граждан считаю преступлением! А значит, последний приказ остается в силе: защищать рубежи! Защищать нашу Советскую Родину!

Он медленно обвел взглядом собравшихся.

— Наша задача — организовать оборону Белостока. Превратить его в крепость. Я принимаю командование на себя. Вопросы есть?

Один из майоров, танкист, с орденом Красного Знамени на гимнастерке, мрачно хмыкнул.

— Товарищ майор НКВД, а на какие силы мы будем опираться? Немецкие танки могут быть здесь хоть завтра.

— На те силы, что есть в городе, товарищ майор, — парировал Леша. — А их, как выясняется, немало. И прежде чем говорить о танках противника, давайте разберемся со своими. — Он посмотрел на военкома. — Товарищ Гуров, вы остаетесь при мне, отвечаете за учет личного состава и взаимодействие с городскими властями. — Взгляд перешел на худощавого майора-интенданта. — Вы — начальник снабжения. Мне нужен уже через час полный отчет по всем складам: оружие, боеприпасы, продовольствие, ГСМ. — Наконец, он посмотрел на молодого капитана в идеально чистой форме. — Вы — начальник ПВО. Ваша задача — организовать круговую противовоздушную оборону, используя все имеющиеся зенитные средства. С этого момента это — штаб обороны города. Приступайте к работе.

Он не оставил места для дискуссий. Его тон не предлагал, а констатировал. И в этом был такой заряд уверенности, что даже опытный майор-танкист, после секундной паузы, коротко кивнул: «Есть».

Отчеты, поступавшие в течение следующего часа, повергли бы в шок любого генерала в иной ситуации. Но Лешу они лишь заставили холодно улыбнуться. Хаос и отсутствие единого командования привели к тому, что в городе и вокруг него скопились нетронутые запасы нескольких отступающих дивизий и частей укрепрайона. Имелись огромные заполненные под самую маковку склады НЗ на случай войны, именно его случай…

— Склады с стрелковым оружием, — докладывал интендант, — забиты под завязку. Винтовки, патроны к ним, гранаты, пулеметы ручные и станковые, автоматические винтовки, пистолет-пулеметы и даже некоторое количество противотанковых ружей. (От авторов противотанковые ружья были известны еще со времен Первой Мировой Войны, потому они были на складах) На артиллерийских складах — снаряды к дивизионным пушкам, есть несколько батарей в парке, как прямого назначения артиллерия, так и вспомогательного ПВО. На складах ГСМ — полный порядок с горючим, трудно назвать точные запасы, но они колоссальны. И… — он сделал паузу, — на железнодорожной ветке стоит эшелон. В нем — двенадцать новейших 85-мм зенитных орудий, с полным боекомплектом, впрочем БК для этих зениток есть и на складах.

Леша посмотрел на капитана-зенитчика. Тот понял без слов. Его лицо озарилось.

Пока штаб кипел работой, Леша вызвал к себе свой сводный отряд. Двадцать девять человек (число увеличилось по дороге и присоединению беглецов-одиночек), что пришли с ним, стояли перед майором НКВД готовые выполнить приказ.

— Сержант, — обратился он к старшему пограничнику. — Вы и ваши люди — костяк комендантского взвода. Задача — навести порядок в городе. Пресекать мародерство, панику, возвращать в строй отступающих одиночек. Вооружайтесь на складах. Лейтенант Волков, вы — мой связной.

Через час его «комендантский взвод», уже вооруженный винтовками и двумя ручными пулеметами Дегтярева, приступил к патрулированию улиц. Это была капля в море хаоса. Но это был первый шаг. Первый кирпич в стене обороны города, которую он, майор Морозов, собирался возвести на пути врага. У него не было дивизии. Но у него был приказ в собственной голове и воля, чтобы его отдать другим. И этого на первых порах было достаточно.

Вокруг закипела жизнь, приходящего в себя города, набитого разношерстными войсками, как бочка селедкой. Изначальный хаос начал отступать, превращаться в упорядоченную сосредоточенную работу армии. Леша не знал и не мог знать, но он занялся крайне важным делом. Дело в том, что в Белостоке и его окрестностях, что в будущем назовут белостокский котел имелось огромное число армейских складов в том числе НЗ, которые по приказу Павлова не открывали, берегли на «черный день», когда он уже стоял на пороге. Только шестой мехкорпус имел более тысячи танков. Да далеко не все из них были новейшие Т-34 и КВ-1, хватало и стареньких Т-26, были и легкие, но маневренные БТ-7, встречались плавучие Т-38 идеальные для десантных или разведывательных операций, а не для слома обороны противника. Примерно 5–10 % этих машин осталось в парках из-за поломок или технического обслуживания. Были рембаты внутри города, что могли за пару дней привести грозные машины в боевое состояние. Были и склады в том числе с НЗ, которое строго-настрого было запрещено трогать и запчасти нужные для советских танков, как впрочем и сами танки, что по итогу достались Вермахту в виде трофеев. Они закрасили звезды и намалевали кресты вполне успешно использовали советскую технику против советских войск. Много это или мало 5–10 %? Безумно мало от состава мехкорпуса, но с учетом, что танков было 1044 единицы в "автопарках стояло 52–104 танка.

Далее скучный текст с цифрами для заклепочников, но показывающий откуда, что берется у Леши…

4-я танковая дивизия 43 танка КВ-1, 20 танков КВ-2, 160 танков Т-34, 58 танков Т-28, 71 танк БТ-7, 26 танков БТ-7М, 42 танка Т-26, ХТ (химический танк, часто на базе Т-26, вооружение огнемет брать ДОТы врага) 30 машин! Это только по танкам и только одной дивизии. ФАИ (легкобронированные автомобили) 16 единиц, БА-10 54 единицы, БА-10 так-то на секундочку Броне Автомобиль с пушкой при грамотном применении очень грозное оружие. БА-20 было 25 единиц, но вместо пушки стояли пулеметы.

Итого даже на примере одной танковой дивизии имеющей 450 танков и 95 бронемашин можно представить, что по танкам и бронемашинам вокруг города у Леши. Причем кто не служил в армии, пока нет войны, да и война не отменяет обслуживание и поломки техники. Короче в обычных мирных условиях часть танков дивизии всегда на ремонте, а часть на техническом обслуживании и не может вступить в бой. Если это не экономический кризис и прямо развал армии таких машин будет 7–12 % и страдать в первую очередь будут новинки вроде Т-34 и КВ-1. На них еще не умеют ездить и их больше всего в момент перевооружения приходит в войска вот на примере 4-й танковой дивизии. В наличие новейших танков КВ-1, КВ-2 и Т-34 223 единицы почти 50 % «автопарка». И 227 машин «старого парка». Да старые машины активно эксплуатировались, но парадокс армейской машины управления в чем? На старые танки охотнее выдают запчасти, ибо Т-26 уже заменяют, как и БТ-7, нужно использовать «ремкомплекты» и затем списать танки по замене. А вот на новые Т-34 и КВ запчасти получить сложнее.

Такое же по ПВО и орудиям, много хранилось на складах развертывания, новое в смазке. Подразумевалось на случай войны и мобилизации это ПВО и артиллерия будет передана новым дивизиям и частям. Итого даже если Леша Морозов соберет все вооружения, технику, боеприпасы, стрелковое оружие, форму, продукты (для примера крупа, армейская тушенка) свезет в единое место и польет горючкой со складов ГСМ и просто сожжет, он уже поменяет историю. Эти вещи не достанутся трофеями Вермахту, что серьезно усложнит задачи поставленные перед войсками ЕС. Потому как бы не разбазаривал ресурсы складов майор НКВД Морозов при обороне все на пользу, а если еще кого-то из немцев убьют, сожгут танк или собьют самолет вообще замечательно…