Tsar Effect

Глава 75

Огонь и град,

голод и смерть –

все это создано для отмщения.

Книга Премудрости Иисуса,

Сына Сирахова, 39:36

Благодаря физиологии, Шахзоду было легко скрывать свои чувства – ороговевшие лицевые пластины даже при сильных эмоциональных порывах оставались недвижимы. Тем не менее, при виде очередного сожжённого дотла поселения людей и выложенных штабелем многочисленных трупов в мешках, в том числе и совсем небольших по размеру, генералу Шаху было нелегко сохранять внешнюю бесстрастность – глаза батарианца так и норовили выдать всё. Что до его старшего сына, то тут всё было ещё проще – он пребывал в шоке.

Война для Шаха и его семьи закончилась так же быстро, как и началась. Согласно родовой традиции, Шах, взяв адъютантом собственного старшего сына, принялся за то, что умел делать лучше всего – воевать. Перво-наперво, командованием было поручено организовать нечто боеспособное из батарианского ополчения, для чего ему была сбагрена куча оружия и трофейной, а порой и вполне себе штатной для императорской армии техники. Поностальгировав и вспомнив прошлое, Шах справился довольно-таки неплохо, успев за несколько месяцев боёв сформировать несколько вполне боеспособных бригад. Этого «вполне», по крайней мере, было достаточно для тех целей, которые им ставило командование, и которые по большей части были связаны с выполнением полицейских функций для батарианского же населения (не только для него, но определённый расовый перекос был заметен). Со временем, когда батарианские бригады зарекомендовали себя, их поставили и в боевые линии на второстепенных направлениях, где они также хорошо себя показали. Многие забывают об этом из-за «специфичной» медийной картины, но храбрости и умения воевать у батарианцев не отнять.

Шах успел поучаствовать в нескольких крупных операциях, в том числе и в качестве штабного офицера – он получил возможность прощупать русскую армии изнутри, что не могло не сказаться на его мироощущении. Атмосфера русского штаба захватила его душу целиком. То, с какой лёгкостью управлялась такая масса войск, не могло не восхитить Шахзода, не понаслышке знакомого как с ролью офицера в целом, так и с неповоротливой батарианской военной бюрократией в частности. Он, командир немногочисленного подразделения, вроде бы и просто просиживал «задние ряды» на совещаниях, но это не мешало ему впитывать атмосферу профессионализма и запал этой военной касты. Здесь главенствовали холодный анализ и порою циничный расчёт, но в них то и дело вмешивалась некая непонятная Шахзоду и яркая как внезапный отблеск энергия дерзости, стремительности и лихости, питаемые энтузиазмом и профессиональным мастерством. Русская армия была механизмом, чьи действия и параметры просчитаны, строго регламентированы и подчинены холодной и суровой военной логике. Но всё-таки это механизм с живым, бьющимся сердцем. Механизм, который не позволяет себе стагнировать и становиться зашоренным. Механизм, который создан и состоит из разумных, которые горят своим делом. Шахзод видел лица и глаза старших офицеров и генералов, и они явно принадлежали людям, которым позволили заниматься любимым делом... пусть даже этим делом была война.

Вместе с тем, несмотря на известную долю уже обозначенного неизбежного цинизма, солдаты для штаба не были просто цифрами в табличках, независимо даже от того, к какой расе они принадлежат: человек, кроган, азари или батарианец. Система была пронизана чувством долга и культивируемой взаимной ответственности, что делало её живой и не могло не подкупать ветерана.

Время шло, русская армия шла вперёд, а вместе с этим росла и зона оккупации. Естественно, русским пришлось формировать гарнизонные корпуса, активно прибегнув в этом вопросе к опыту Шахзода. На базе его нескольких бригад было сформировано сначала пять, а потом и восемь новых. Увеличение численности и расширение области применения бригад было необходимым и хорошим шагом, но оно размазало тонким слоев опытных офицеров Шахзода и изрядно добавило ему головной боли.

Были… и другие факторы, которые постепенно складывались в мозаику назойливой мигрени. С одной стороны, на Анхуре никуда не делись «официальные» подпольные батарианские организации, радеющие за права своих собратьев, чьи лидеры были бы не прочь сами возглавить формируемые подразделения и, так сказать, обеспечивать безопасность на вверенных территориях. Но русскому командованию, как выяснилось, было плевать на политическую подоплёку и желание отдельных четырёхглазых подзаработать. На первом плане у них стояла задача победить в войне, отсюда и росла логика, по которой отдавалось предпочтение бывалому генералу, а не аморфной оппозиции со своими мелочными амбициями… так, по крайней мере, думал сам Шах. Всё это очень быстро сделало из него, крайне неудобную фигуру для местной батарианской «элиты», что с каждым днём требовало всё больше и больше от русских властей для поддержания баланса интересов и сил. Видимо, кто-то не совсем понял, что это совсем другие люди и другая власть. Но была и другая сторона…

Cтоит признать, что на Анхуре живут разные батарианцы. Одни, такие как Шах, многомудрые и долго пожившие с людьми бок о бок (а кто-то и повоевавший как «вместе с», так и «против»), прекрасно понимают и принимают колоссальную выгоду от совместного проживания и сосуществования. Они не видят особой разницы в подходе к материальному миру между народами и рассматривают свою планету в будущем как мультирасовое пространство под властью уже понятно какого скипетра, ибо тут иллюзий они совсем не питают. Другие? Ох, эти очень хотят власти и крови. На этом сошлись несколько батарианских группировок, рассматривающих русских разве что как полезный инструмент в своей борьбе. В их фантазиях разной степени влажности, русские победят Конфедерацию и... покинут планету, оставив её им. Не полностью, само собой, но они рассчитывают, что по итогам этой войны Империя будет потрёпана, растянута и облеплена совершенно ненужным ей вниманием со стороны всей цивилизованной галактики, а, стало быть, куда охотнее пойдёт на предоставление достаточно широкой автономии. Ну а после начнётся самое интересное. После они как следует поквитаются с человеческим населением, возьмут полный контроль над планетой и воссоздадут Гегемонию в миниатюре. Наивные идиоты... конченные и наивные идиоты, отчего они так и норовят прорваться в руководство формируемых батарианских частей и временных администраций. И ведь не сказать что безуспешно. Шах подозревал, что сторонников «радикалов» не так уж и мало в его бригадах. Скорее даже был уверен, ибо статистически иное было практически невозможно. Но ведут они себя тихо. Точнее, вели...

Шах быстро отметил для себя, что в некоторых военных вопросах русские очень щепетильны, если не сказать брезгливы. Это особенно выражается в отношении к гражданским, которых они постоянно стараются оградить от войны, на регулярной основе организуя и создавая гуманитарные коридоры и лагеря. Даже против организованного подпольного сопротивления они стараются не переходить определённые рамки, что сильно контрастирует с картиной, которую местные наблюдали во время Анхурского восстания, где жертв среди мирного населения было не счесть. Нет, русские вели себя по-другому, «деликатно и вежливо». В этом крылся некий, как они сами его называли «рыцарский дух» цивилизованной войны. Сила против силы, броня против брони, огонь против огня. Принципы, которые не позволяют искусство войны низвести до банальной мелкоремесленной рутины. Военная хитрость и смекалка, но никак не подлость. Отсюда, всё, что могло испортить образ и дух возвышенных принципов, русскими пресекалось мгновенно и касалось как внутренних стандартов, так и отношения к противнику. Пресекалось и не прощалось. Такой подход отучил многие подразделения противника от... неблаговидных методов ведения войны с поразительной эффективностью. Законы войны для русских были священны, и Шах прекрасно помнил, какие уроки они преподавали отдельным, особо отбитым оппонентам которых, потом лишний раз конфедераты подпускать к фронту больше не стремились, чтобы никого не подставлять. О, конфедераты быстро выучили, что когда русские узнают, что противостоят подразделению из условного чёрного списка, плотность огня и количество взрывных приветов с их стороны возрастают настолько, насколько только возможно.

Местное население, даже агрессивно по тем или иным причинам настроенное, видя подобное отношение также определенных рамок не переходило, порой доводя некоторые ситуации до сюра... Неизвестно, что послужило причиной, но тревожные звоночки стали поступать в штаб всё чаще и чаще. Тыл русской армии был хорошо организован, как и разведка, которая совместно с военной полицией не могла не заметить сначала пропажу отдельных людей из числа местных жителей, потом целых семей и общин. А затем и это... сожжённый поселок на десять участков, где всех жителей сначала замучили, а потом и убили. Мужчин, женщин, детей, стариков... всех. И сделали это его, Шахзода, батары.

- Всего тридцать четыре тела, генерал Шахиншах...

К замершему угрюмой скалой батару подошёл один из русских, полковник, чья фамилия, из-за сложности для сознания батара, не отложилась в памяти абсолютно. Серо-чёрный скафандр армейской контрразведки с наброшенным поверх кожаным полуплащом, что так любят русские старшие офицеры. Высокий, атлетичная фигура и смуглой кожей, на которой ярко выделялась седая короткая борода. Больше всего же говорили о своём обладателе, завершая образ, его глаза — тёмные и холодные.

- ... четверых спрятавшихся детей мы обнаружили в сельскохозяйственном канале в восьмистах метрах от посёлка...

Полковник продолжал говорить ровно и непринуждённо, но батару становилось всё больше не по себе. Ужас от совершённого преступления стала заменять совсем другая эмоция – страх. Нет, страх не за себя, и не за семью. Шах прекрасно знал, что имперцы никогда не опустятся до подобного. Зарождался страх за дело, в которое он вступил, и которое так или иначе возглавил. Его не просто так доставили сюда. Не просто так за его спиной выстраивается разоружённая батарианская бригада, один из батальонов которой и совершил… это...

- ... дежурный дрон всё зафиксировал, генерал. Следственные действия подтвердили причастность командования и многих нижестоящих офицеров бригады...

Сашан… глупец. Друг. Товарищ. Доверенный соратник, что был поставлен во главе Четвёртой анхурской бригады. Отличный кадровый офицер и опытный военный. Что с ним произошло? Оказался во власти старых предубеждений и ненависти? Возможно. Нет, точно. Как бы того не хотелось Шаху, но иначе дело обстоять не могло. Сашан не мог не знать ни о произошедшем, ни о предпосылках, и он никому не передал эту информацию. Хотел защитить товарищей? Нет… Сашан должен был понимать, что последствия могут быть куда страшнее и затронут куда большее число. Да и не был он из породы, которая пустила бы такой процесс на самотёк – Сашан либо возглавил эту волну, либо узнал о ней и одобрил. И кому он объявил войну? Старикам и детям? Неужели и впрямь верил, что это сойдёт ему с рук?! Что русские простят ему попрание их принципов? Рассчитывал, что в этот смутный час есть шанс на новое анхурское восстание батарианцев? Наивный. Кто из батарианцев, чтящих и понимающих закон силы, посмеет восстать против тех, кого кроганы признали «старшими»?

- Генерал, командование может рассчитывать на Вас?

Шах оторвал свой взгляд от сгоревшего посёлка и посмотрел в тёмные глаза полковника. Он всё понял без лишних слов и намёков. Кровь за кровь. Не месть, но справедливость. И… помазанье. Если кто-то из пришлых хочет стать кем-то в Империи, а не просто мелким полевым командиром, то свою верность необходимо доказать. И что будет более явным доказательством, чем правильный выбор в тяжёлых обстоятельствах? В таких обстоятельствах. Верность не только Шахзода, но и батарианцев, что идут за ним. Это их будущее, которое Шах хочет отстоять. И это его будущее, на которое он смотрит уже совсем другими глазами. Война многое разбудила в его душе, в том числе очень старые амбиции и мечты, неограниченные Анхуром и задавленные остракизмом и мирной гражданской жизнью. Конечно, Шах любил эту жизнь. Он любил свою семью и чистое мирное небо над головой. Но он также знал себя. Война выжигает некоторых изнутри, но генерал не в их числе. Огни войны не обожгли и высушили его сердце, а растопили и заставили биться с новой силой. Давление и ответственность не ломают, а укрепляют волю и разум. Проливающаяся кровь, за которую он так или иначе в ответе, питает воскресшие амбиции и образы будущего, словно адский цветок под кровавым дождём. Подобное цветение души прекрасно, несмотря на ужас, который порой его обуславливает, и генерал наслаждается им, вместе с тем благодаря судьбу за то, что он может быть собой в полной мере и даже пустить всё «это» на благо. Но эта лирика сейчас гаснет и всё сводится к одному моменту и решению. Генерал отчётливо понимал, что именно Империя может дать ему и идущим за ним всё, стоит ему только показать свою эффективность и полезность. Что ж… если кроганы преклонили колено, то не зазорно и батарианцам.

- Я исполню свой долг, полковник. – Его голос был отрывист и сух.

Услышав ответ, полковник, склонив голову, отошёл в сторону, полностью принимая роль бесстрастного наблюдателя.

Шахзод резко развернулся, окинув взором свиту своих приближенных, и почти полторы тысячи выстроившихся повзводно батарианцев, с опаской посматривающих то на вооружённые отряды вокруг, то на тяжёлые пулеметы, направленные на них. А впереди всех красуются закованные в наручники офицеры бригады во главе со старым другом. Сашан, который и привёл русских в этот мир. Какая ирония...

Старые друзья пересеклись взглядами, и Сашан вздрогнул от проступившего на лице Шаха оскала острых мелких зубов и характерного изгиба руки. Это была не улыбка, точно не в понимании тех, кому она была адресована. Мимика, жесты, безмолвные сигналы и ритуал – всё это играет для батарианцев огромную роль. Особенно это касается тех из них, кто оперирует в рамках закона или долга. Особенно это касается тех, кто столкнулся с перемалывающими жерновами политики и «подковёрщины» Гегемонии. Один жест может сказать «я не согласен, но я выполняю свой долг». Один жест может сказать «я поступаю правильно, хоть это и ранит меня».

Смотревшие на генерала таких нежностей не дождутся, ибо видели нечто совершенно иное.

«Если не нравится «мягкость» русских, то я напомню вам, каково жить по законам предков»

- Всех офицеров бригады повесить. – Стал раздавать Шах приказы своему штабу. – По бригаде провести жеребьёвку, вывести из строя каждого десятого. И приведите варренов! Позаботьтесь, чтоб они были голодными…

Многие батары, видимо, забыли, в какой именно армии начинал свою службу «заржавевший» и «прогнувшийся» перед русскими Шахзод. Он всем и всё напомнит, во век не забудут...

***

Титановый гроб, украшенный гравюрами прошедшего сражения и моментами из жизни, под сгустившуюся тишину, выскользнул из чрева ангара «Амура». Корабля, где нашёл своё последнее пристанище генерал-адмирал российского императорского флота и военный министр, Фролов Сергей Юльевич. Титановый саркофаг, влившись в поток таких же безмолвных монументов с других кораблей, взял курс на местную звезду, чтобы когда-нибудь сгореть в её короне.

- Честь имею... – тихо прошептал вслед исчезнувшему в вечной пустоте флотоводцу.

Обусловленная военным временем краткая церемония прощания подошла к концу. Не только с генерал-адмиралом. Похожее сейчас происходит на многих кораблях космофлота, поскольку многие космонавты в своих завещаниях прописывают именно такой способ погребения. Из-за этого здесь, в ангаре «Амура», было, откровенно говоря, людно – многие нашли свой конец на борту импровизированного санитарного корабля. На прощание с погибшими собрался не только весь экипаж, за исключением дежурных вахт, но и всё командование, а также примчавшийся следом за мной на Анхур Шагаев.

Виктор Алексеевич хоть и старался не подавать вида, но смерть генерал-адмирала стала для него ударом. Всё-таки они проработали вместе очень много лет и сильно сдружились, несмотря на порой диаметрально противоположные мнения. Но он мне нужен в полном порядке и прямо сейчас… горевать времени у нас, к сожалению или к счастью, нет.

Скрыдлов, который и станет, скорее всего, новым военным министром, Скалон, Бестужев, Максимова, Стуков, Исаев и прочие главы разведок и служб. Все собрались на «Амуре» к большому напряжению экипажа, не привыкшего видеть столько златопогонных персон за раз. Но без такого звёздного состава сейчас никак не обойтись, ибо ситуация галопом мчится к новым проблемам и вызовам, и необходимо определиться и решить, как действовать дальше, а точнее, как откорректировать былые планы, так как Анхур оказался не столь крепким орешком, как считалось изначально.

Прежде, чем сорваться на Анхур, мне казалось, что потребуется некоторое время для подавления остатков вооружённых сил противника, и со мной был в полной мере согласен генштаб во главе с Бестужевым. Но стоило анхурцам узреть разгром в космосе и прибытие флота, что я с собой привёл, как спустя двадцать часов планета официально капитулировала. Все анхурские армейские подразделения сложили оружие, а вслед за ними стали сдаваться и изолированные друг от друга на огромном театре военных действий крупные подразделения самой Конфедерации. Наши войска без особых проблем заняли оставшийся кусок Новых Фив, неподконтрольные до этого крупные города и ключевые объекты инфраструктуры – именно для этого к Анхуру было доставлено ещё двести тысяч штыков внутренних войск и военно-полицейских подразделений, а прибывшие с ними имперские чиновники ринулись создавать уже всепланетарную временную администрацию. Действовали быстро и оперативно, но не без проблем. Было бы наивно ожидать смирения со своей судьбой как местных жителей, опалённых войной, так и тех военных противника, что не смирились с поражением. Несмотря на то, что все крупные группировки сдались и сейчас проходят фильтрационные процедуры, множество небольших и крайне мобильных подразделений противника, имеющих поддержку от некоторого числа местных жителей, решили либо залечь на дно и готовиться, либо продолжить борьбу... что ж, остаётся только пожелать им удачи. В свете их нового статуса, церемониться с ними уже никто не будет.

Между тем, пока Российская империя осваивает в военном плане Анхур, в космосе активно латает дыры и зализывает раны её космический флот, отменно показавший себя в прошедшем сражении. Сейчас идет активная фаза подготовки к новым операциям и восстановление его боеспособности, которая может понадобиться уже очень и очень скоро. А тем временем Шагаев и его пул дипломатов составляют акт капитуляции Анхура. Именно для этого сюда и прибыл министр лично… помимо похорон, разумеется. Капитуляцию будет принимать Бестужев, он это в полной мере заслужил. Мне же, откровенно говоря, участвовать в новых церемониях, хоть и повышающих чувство собственной важности, не хотелось. Дел у меня было по горло, особенно в разрезе новостей, поступавших от моих многочисленных источников и привезённых лично Шагаевым. Окружающая Анхур политическая ситуация была напряженная и интригующая.

Вся политически заинтересованная галактика пребывала в шоке от поражения Конфедерации. Никто не мог себе и вообразить, что превосходящий по численности в целом и по количеству дредноутов в частности флот будет разбит вдребезги. Конфедерацией на данный момент было потеряно три четверти её космических сил, практически вся армия, капитулировала одна из ключевых планет, являющаяся ценнейшим активом для очень многих сил в галактике. Вал новостей из Терминуса хорошенько встряхнул всех заинтересованных лиц, а вместе с ними и рынки. Особенно рынки, где мы стали играть ключевую роль практически моментально. Играя на падении, мы не только старались заработать (ведь чем больше денег у нас, тем меньше их у противника), но и выкупали стремительно обесценивающиеся акции и активы интересующих нас компаний, в том числе пребывающих в лагере наших противников, бесцеремонно влезая на новые для нас рынки и направления. Основной удар, разумеется, пришёлся по иллиумской бирже, напрочь её обрушив, отчего азари впервые за сто пятьдесят лет пришлось её закрыть. Следом была Земля и уже по касательной Цитадель и Ирунэ. В последних двух мы, впрочем, особо не жестили. В этом не было нужды. На волусов у нас большие планы, а Цитадель... там и так всё ясно. «Красные отметки» не обошли стороной даже Тессию, но осмотревшись и оценив ситуацию, – не без нашей «братской» помощи, – местные биржевики быстро отыгрались и тессианский рынок пополз вверх, хоть и не слишком уверенно. Ещё несколько месяцев подобного темпа, и совокупная биржевая доля Российской империи станет крупнейшей в Альянсе.

Однако имела места и своеобразная насмешка над всеми, кто стремительно терял свои последние сбережения и имущество в начавшемся экономическом кризисе – политиков Земли, Конфедерации (в первую очередь) и частично Цитадели куда больше волновал факт наличия у русских пяти полностью боеспособных дредноутов. Неожиданно и потихоньку стало выясняться, что на данный момент Российская империя обладает сильнейшим по большинству показателей флотом в Альянсе. Элиты ЕС и США в этот самый момент почувствовали себя крайне неуютно. У одной Российской империи пять дредноутов, в то время как у ЕС и США их шесть… не такая уж и большая разница, не так ли? А если учитывать эрзац-линкоры и прочие типы кораблей? Особенно с учётом того, что американцы с европейцами выпотрошили все свои базы хранения корабельного резерва. Моментально сведя дебет с кредитом, политическая нервозность стала охватывать всё большее количество людей в Альянсе. Немало досталось и китайскому диктатору У Вэю, что в тайне от собственного народа продал два дредноута, тем самым вызвав серьёзные волнения. С момента разгрома при Анхуре прошло чуть больше двух суток, а в Альянсе уже стала стремительно накаляться политическая ситуация, а все заинтересованные кинулись искать козлов отпущения. Что ж, можно не сомневаться, они их обязательно найдут. И мы им в этом поможем, что позволит нам спокойно завершить начатое.

Что касается Совета Цитадели, не успели отгреметь последние залпы в битве за Анхур, как нашими дипломатами были предоставлены детальнейшие отчёты по имеющимся дредноутам и прошедшему сражению, шедшие с клятвенными заверениями, что после завершения войны мы-то точно все дредноуты пустим на металл. Сделаем всё по Фариксенским соглашениям! Вот точно! Про то, как мы обвели вокруг пальца комиссию Цитадели на верфях, убедив всех, что дредноуты не достроены, все решили не вспоминать... узнав подробности, я долго смеялся. Оказывается, зря мы частично корабли разбирали! Комиссии, – что Альянса, что Цитадели, – даже на верфях не появлялись, не желая покидать ресторан при пятизвёздочном отеле, и были удовлетворены просто технической документацией. Ах, русские явно не потеряли хватку во встрече проверяющих из Москвы!

Но теперь серьёзно, Цитадель, ограничившись серией беззубых заявлений, ждёт развязки войны. Вот тогда нам и стоит ожидать их истинной позиции, а может и ультиматумов. Господа ксеносы явно своего упускать не намерены. В противном случае, было бы не так интересно. Уже сейчас стало хорошо видно, что только и ожидавшие кризиса корпорации начали действовать, нацелившись на конфедеративные активы за пределами Терминуса, а что ещё будет...

Что касается самой Конфедерации, то она пока пребывает в шоковом и парализованном состоянии. От Рихтер вестей пока нет, правительство раздроблено и отмалчивается, сдерживая как может панику на местах. Десятки миров и корпораций в одночасье почувствовали себя голыми посреди полных опасных хищников джунглей, которые не прочь полакомиться их плотью. На этом фоне Россия ликует, разделяя радость со скорбью. Даже после тяжёлой победы при Омеге в обществе витала мысль, что Империя может эту войну не осилить, но нет! Победоносные императорская армия и флот, не жалея ни своей, ни вражьей жизни, вновь доказали своё превосходство над своими врагами, доказав, что поданные императора могут спать спокойно. А гражданам ещё только предстоит узнать подробности прошедших событий и подивиться талантам собственных военачальников.

Были, разумеется, проблемы - даже проблемы серьёзные. Например, Торговая Лига. На текущий момент в действующий флот нами была мобилизована почти тысяча кораблей, то есть значительная часть от состава коммерческого флота, что уже крайне негативно начало сказываться на перевозках, а, следовательно, и на экономике. Кстати, насчёт кораблей...

Направляясь к челнокам, что должны будут доставить меня и свитских на командный корабль, аккуратно сблизился с министром, решив поинтересоваться.

- Виктор Алексеевич, – с лёгкой улыбкой тихо завязал беседу, – помнится, Вы обещали мне много кораблей с экипажами для Торговой Лиги?

- Обещал, Ваше Императорское Величество. – Шагаев также ответил мне с улыбкой, на миг прогнав скорбь из глаз. – Можете не сомневаться, они будут.