Tsar Effect

Глава 29

Существует три разновидности людей: те, кто видит; те, кто видит, когда им показывают; и те, кто не видит.

Никколо Макиавелли

Челнок с императором на борту стремительно набирал высоту, унося августейшую персону за облака. Свита, сопровождавшая императора на показе военных мод, разбрелась по, разумеется, неотложным делам, судача попутно о гигантской военной машине, замершей на полигоне. Двое, однако, так и остались стоять на том же месте, устремив задумчивые взоры ввысь, словно они могли наблюдать за тем, как челнок выходит из атмосферы планеты. Сия пара имела прямо противоположную друг дружке внешность. Один — невысокий, откровенно толстый и лысый, с пышными усами и гладко выбритым подбородком, гордый обладатель множества вредных привычек и наклонностей. Второй — высокий и подтянутый, гладко выбритый, ведущий гармоничный и сбалансированный образ жизни. Но вопреки такой внешней «противопоставленности», было у этих двух и кое-что общее — незаурядный интеллект, заточенный под специфическую военную среду.

Бестужев вновь достал свой портсигар и не спеша вытянул сигарету, чиркнув следом раритетной зажигалкой. Командующий сухопутными войсками Империи крепко затянулся, смакуя приятный шоколадный аромат вкусовой добавки.

— Могли бы и предупредить о вашей новой игрушке, Михаил Сергеевич, — Скрыдлов слегка поморщился, но не от запаха сигарет, а от досады, — план подготовки вновь придётся корректировать.

— Ничего не придётся, — Бестужев не отрывал взгляд от неба, — об объекте я и сам узнал в последний момент. Но мои друзья с Урала уже пообещали, что окажут любую помощь самородкам из Омска, дабы полностью удовлетворить чаяния Его Императорского Величества.

— Какая похвальная расторопность.

— Когда на кону такие деньги, люди способны сотворить любое чудо. Так что можете не сомневаться, Николай Илларионович, и «кирасиры», и «объект 174» вовремя и даже в достаточном объеме поступят в войска. Новые ударные бригады будут сформированы к назначенному сроку. Думаю, конфедераты будут вне себя от счастья, увидев наши новые игрушки.

— Будем считать, что Ваш оптимизм в этом вопросе заразен. И не слишком ли Вы легкомысленны, Михаил Сергеевич? — Скрыдлов повернул голову к Бестужеву, буравя того взглядом, — у нас на носу кровопролитная война, которая унесёт тысячи жизней, а не лёгкая прогулка.

— Тысячи? — Бестужев не стал избегать взора замминистра, встретив его снисходительной улыбкой и облачком сигаретного дыма, — десятки, если не сотни тысяч, такова будет цена победы. Поверьте мне, я отлично осознаю масштабы и глубину предстоящих событий. Предстоящей резни, давайте уж называть вещи своими именами. И я отлично осознаю, что в отличие от ваших светошоу в космосе на расстоянии в тысячи километров, где смерть это всего лишь точка на сетке координат, русского солдата на земле будут ждать размытая от крови грязь, сожжённые города врага и истерзанная совесть. И уж лучше наши солдаты будут задавать себе и друг другу глубокомысленные вопросы о природе войны и мира в окопах да под прикрытием ощетинившихся всеми возможными видами оружия гигантских роботов.

— Всё тот же горделивый, «ястребиный» оскал, Михаил Сергеевич. Присущий всему генеральному штабу и всем вашим «птенцам». Но, может, война это не тот путь, по которому нам стоит идти?

— Поздно стали роптать, Николай Илларионович. Что-то я Вас не припомню в рядах «голубей», отговаривавших императора от подобного шага. В любом случае, я не склонен менять своё мнение после завтрака или обеда, как, впрочем, и Вы. Да и признайтесь уже, что космоштабу война нужна не меньше, чем нам! Новые ресурсы, пространство, возможности, много новых и больших кораблей, много новых, перспективных должностей.

— Это если мы победим, Михаил Сергеевич.

— Победим. Судьба у нас такая, неизбежная и неумолимая. Мы живём в империи, в эталонной империи, которой присущи все полагающиеся минусы и плюсы такого государственного образования. Сам для себя я давно уже всё определил, империя — вампир. Но не смазливый пацан из подростковых сериалов, а старина Дракула. Сама по себе империя может очень долго существовать в затхлом разложении, но только свежая кровь новых владений, этот «живительный субстрат», способен дать империи жить полной жизнью. Развивать полноценно все свои сферы бытия, а не влачить жалкое существования на краю галактики. Думаю, Вы сами это понимаете. Может, разве что в иной форме.

— Верно, не в столь… живописной.

— В любом случае, я старый и известный империалист. Не хочешь жить в колонии — сделай других своей колонией. Но что по-настоящему меня беспокоит, так это линия поведения старого лиса.

— Верно… Шагаев всегда выступал с позиции дипломатии, а тут вдруг поддержал императора в его военных намерениях и Торговая Лига ему активно подпевает.

— Дипкорпус вновь ведёт свою игру, усиливая свои позиции при дворе. Неудивительно, учитывая их последние успехи с кроганами. Но ничего, плодами войны мы воспользуемся в полной мере. В кои-то веки жирных кусков хватит всем.

После столь очевидного завершения разговора, Скрыдлов покинул компанию фельдмаршала и удалился по своим делам, позволяя Бестужеву вернуться к своим мыслям и страху. Да, именно к страху, и нет, не к страху предстоящей войны. Разве может он бояться войны? Чего вообще по-настоящему может бояться удалённый от потенциальных фронтов человек в возрасте и с сахарным диабетом, занимающий одну из ключевых должностей империи? Как оказалось есть вещи, которых бояться он вполне себе может, и даже не он один. Липкий, проникающий в самые глубокие каньоны души страх, не перерождающийся в хтонический ужас только за счёт силы воли. И кто бы мог подумать, что семена такого страха может посеять всего-то пухлая бумажная папка, что хранится в столе у императора.

Левиафан.

Древнее библейское чудовище, обретшее материальное воплощение в двадцать втором веке. Все представленные факты, гипотезы и предположения об этом корабле (корабле ли?) не то что озадачивают, а приводят в полноценный ужас не только Бестужева, но и всех членов комиссии. Ужас осознания, что где-то в космосе может находиться раса, в распоряжении которой есть подобные технологии. Раса, которая окутана ещё большей тайной, чем протеане. Раса, которая послужила причиной их исчезновения, если прислушиваться к некоторым теориям. Исчезновения властителей галактики, на чьих руинах и чудом уцелевших крупицах знаний построена галактическая цивилизация в том виде, который всем ныне известен. И пусть информации получено мало, уже сейчас ни у кого нет сомнений, что если подобная сила восстанет из небытия, то ни у имперского флота, ни у армии не будет ни единого шанса не то что победить, а даже сдержать противника. В таком свете более ясной становится мотивация императора, собственно и всех, разделивших сию тайну. Из схожей мотивации вырастает и движение в одном направлении — так же, как император вкладывает огромные ресурсы империи в военный потенциал, так и сам фельдмаршал дал зелёный свет некогда забытым проектам, в том числе и пресловутому 174-му объекту. Он поступил так, прекрасно отдавая себе отчёт о возможной (вероятной) малой эффективности подобных проектов против врага обладающего технологиями уровня Левиафана, но… но это хоть что-то. Подобное отчаянное прожектёрство коснулось не только Бестужева, но и Скрыдлова, который, по слухам, занялся самостоятельным проектированием неких новых кораблей, к чему всегда имел природный талант и вымученное мастерство. Наверняка слух, впрочем, раздут, и вместо самостоятельного проектирования речь идёт о «посильном участии» и проталкивании новых идей. Возможно, впрочем, и то, что Скрыдлова попросту недооценивают.

Отправив в полет окурок, Бестужев недовольно сплюнул, загоняя в труднодоступные глубины души непрошеные эмоции, и с заложенными за спину руками направился к ожидающей его машине. Нужно проветрить голову и уже известно как — местный генералитет пригласил фельдмаршала на охоту на местных парнокопытных и, естественно, баньку. От предложений такого рода Бестужев не привык отказываться, и изменять себе в ближайшее время точно не станет.

***

— Джентльмены, — Томас кивком поприветствовал присутствующих и, не дожидаясь ответа, направился к своему месту, мысленно утерев пот и почти даже расслабившись, когда увидел, что место леди-протектор свободно, и он не опоздал.

Конфедерация переживала подъём. Непрерывная череда побед, жемчужиной среди которой стал успешный штурм Омеги и взятие под контроль всех внешних узлов станции, означавшее, что полный контроль над столь важным объектом становился лишь вопросом времени. Силы Арии разбиты и рассеяны, а сама лидер пиратов скрывается. Стоило Арии отступить, как олигархи Иллиума, её бывшие союзники, прислали своих послов с целью заключения взаимовыгодных договоров и налаживания отношений «на перспективу». Как выяснилось, азари с Иллиума плевать, с кем договариваться. Пираты, работорговцы, Конфедерация, азари или люди — всё одно. Важно лишь то, в чьих руках Омега, и способен ли её хозяин защитить интересы корпораций Нос-Астры в регионе. Вопрос в чём-то простой, но есть «нюанс» в виде триллионов кредитов. Конфедерация пошла навстречу капиталу Иллиума, заключив ряд договоров и, по сути, легализовав свои отношения де-юре. Правильный, мягко скажем, шаг, ведь вся торговля между системами Терминуса и пространством Цитадели и так идёт через Иллиум. В обмен на включение нескольких дочерних компаний с Нос-Астры в конфедерацию и некоторую доли во внутреннем рынке, КСТ получила существенные инвестиции, промышленные мощности и доступ на внутренние рынки Республик Азари (через агентов с Иллиума, разумеется).

В это же время, Гранд Флит, тесня силы батарианцев уже закрепился в системе Фатар, и вот-вот начнёт осаду Лорека, ключевой планеты не только для батаров, но и для всего скопления. Вскоре всё скопление Омега будет под контролем КСТ, что позволит окончательно взять под свой контроль девяносто процентов товаропотока из систем Терминуса. Всё это ведёт к тому, что Совет Цитадели будет вынужден признать Конфедерацию Систем Терминуса в качестве субъекта галактической политики. Ещё немного, и цели конфедерации будут достигнуты, и на просторах галактики появится новое, общепризнанное государство, диктующее свою волю соседям… по крайне мере, так думает большинство членов конфедерации. Но Томас Ингфилд, адмирал и глава штаба Гранд Флита, думает немного иначе.

Для многих членов Высшего Совета конфедерации, гибрида военного и политического органа управления, его срочный созыв был большой неожиданностью, и Томас был направлен как представитель английского короля, в то время как Его Величество лично ведёт флот. Впрочем, Ингфилд был и не против, он всегда имел склонность больше к администрированию и аналитике, чем к прямому руководству флотом и войсками. Он окинул взором присутствующих, как старых и хорошо известных ему личностей, так и новых. Длинный стол, где Томас занял одно из свободных мест по левую руку от головы стола с пока ещё пустующим местом Рихтер. Между главой объединенного генерального штаба Конфедерации, адмиралом Карлом Штейнмецом, по правую руку, и адмиралом Якобом де Лифде, командующим космическими силами Конфедерации, командующим флотом у Омеги, по левую. Де Лифде было уже за пятьдесят, но его волосы только стали седеть, гладко выбритый и с крепким телосложением, он давно зарекомендовал себя как достойный флотоводец и командир. Следом за Якобом расположился адмирал-турианец Кассий, представляющий в Совете интересы колоний ксеносов и командующий силами, в основном состоящими и формируемыми из всё тех же ксеносов, именно теми, которые в данный момент непосредственно гоняют остатки сил Арии. По правую руку от головы стола сидел Вроцлав Зелинский, лидер магнатов и олигархов конфедерации, первый среди равных… надо сказать, несмотря на то, что это совсем не бедный человек, по мнению Ингфилда, это далеко не самый умный из представителей экономических элит. Следом за Зелинским расположился новенький в Совете — Донован Хок. Человек, крепко связанный с элитами Иллиума и представляющий их интересы. Он один из первых людских магнатов, поддержавших сначала Детей Терры, а потом и Конфедерацию, и зарабатывающий свои деньги на контрабанде, торговле оружием и перепродаже трофеев КСТ. Молодой мужчина, с щегольской бородкой и усами, спортивного телосложения, он производил впечатление дамского угодника и повесы, особо не скрывающего, на чём он заработал свои капиталы… а может даже и гордящегося. По правую руку от Хока расположился Лютор Хант Морган, командующий сухопутными силами Конфедерации. Высокий и в отличной физической форме, с грубыми, словно природа сказала «нехай» и вырубила их топором, чертами лица и коротким ёжиком волос. Завершала образ форма фельдмаршала Сил Самообороны Анхура, увешанная наградами.

Томас достаточно хорошо знал биографию Моргана. Первым делом, двадцать лет назад вылетел со службы из корпуса морской пехоты США в чине то ли майора, то ли подполковника. Следом присоединился к одной из частных колониальных компаний и поселился на Анхуре. Мирным поселенцем, в итоге, он пробыл совсем недолго, став одним из лидеров Анхурского восстания против про-батарианского правительства. Он в максимально короткие сроки смог организовать разрозненное ополчение людей во вполне боеспособные силы и, совместно с наемниками Затмения, успешно вёл боевые действия, ни в чем себя не сдерживая и не ограничивая (чем заслужил довольно мрачную славу). После окончания войны стал одним из членов нового правительства планеты и долгое время занимался созданием вооруженных сил Анхура. Короткая передышка окончилась после присоединения Анхура к Конфедерации, когда Моргану сперва было поручено возглавить корпус, а следом, после должных и в достаточном количестве успехов на поле боя, в его подчинение передали все десантные и сухопутные силы КСТ. Морган — авторитетный, амбициозный, жестокий и грубый человек, не брезгующий ничем и никем, а также на регулярной основе пренебрегающий мнением окружающих. В том числе и мнением его непосредственного командира Штейнмеца, у которого, несмотря на отличное образование и военный опыт, не хватает ни харизмы, ни авторитета, чтобы приструнить Моргана. К счастью, этого не скажешь о Рихтер, частенько ставящей на место американца.

Нетрудно догадаться — что Морган, что Хок, что Зелинский связаны, и очень плотно. Морган и Хок давно знают друг друга через общие связи и контакты в «Затмении», а Зелинский и Ко частенько пользовались услугами Моргана и «Анхурских винтовок» для решения своих частных бизнес-проблем. Очередное подтверждение того, что корпорации всеми силами, медленно, но верно, отстраняют старых союзников и соратников Рихтер от власти, занимая их место и пропихивая на место главы объединенного штаба Моргана. Первые конфликты с Морганом и стоящими за ним силами стали происходить уже и у Гранд Флита. Главком сухопутных сил требовал передачу всех английских наземных подразделений под его командование, на что получил закономерный отказ. Наверняка, Рихтер и Штейнмец много наслушалась от этого янки.

Вместе с тем, на совете присутствовал ещё десяток малоизвестных Томасу людей: адмиралы, генералы, чиновники от армии, силовых ведомств и дипломатии. Было в зале и ещё одно пустующее место… Томас подозревал, кому оно может принадлежать. Вот только у Рихтер либо пока не хватает смелости включить в совет новенького, либо говорит за себя политическое дальновидение леди-протектор.

— Господа! — в зал стремительно ворвалась леди-протектор, спеша занять своё место во главе стола, — прошу прощение за задержку. Понимаю вашу занятость, но происходящие события и поступающие нам сведения требуют быстрого реагирования, и имеют для нас стратегическое значение. Герр Карл, прошу.

Структура, которой руководит Штейнмец — Объединенный генеральный штаб. Очередной гибрид, на сей раз: военного министерства, генерального штаба и разведывательных ведомств. Химера войны и вынужденная мера молодого и воюющего государства.

— Как Вам будет угодно, леди-протектор, — и уже обращаясь к собравшимся, — господа, полагаю что ситуация на фронтах вам хорошо известна, так что повторяться не будем. Однако ОГШ фиксирует множество сигналов, свидетельствующих о том, что появилась новая угроза для Конфедерации. Имя этой угрозы — Российская Империя.

Томас с трудом, но сдержал лицо от подобной интерпретации, будучи осведомленным о теме предстоящего собрания уже по причине того, что именно Гранд Флит предоставил ОГШ большинство данных о деятельности русских, которую те даже и не старались скрыть. Ингфилду сразу не понравился уклон классической бюрократической мысли выходца из Европейского Союза.

— Со времени инцидента на Гистраде количество полётов российских военных и разведывательных кораблей увеличилось в три раза. Они курсируют вдоль наших транспортных артерий, проводят активную разведку рядом с колониями и военными объектами, находятся в непосредственной близости от наших флотов, хотя и не приближаются сильно. Четыре дня назад в систему Сарабарик вошел русский тяжёлый ракетный крейсер, который в данный момент находится в поясе астероидов и, по всей видимости, благодаря своим мощным сканерам занимается активной разведкой. Также мы фиксируем контакты русского крейсера с неустановленными судами. Образовалась ситуация, в которой нашим военно-космическим силам приходится мириться с постоянным и назойливым присутствием русского флота.

— Мириться? — грубо прервал докладчика Морган, — это недопустимо! Флоту необходимо принимать решительные меры, глушить сигналы связи информационных буев, ну а если потребуется…

— Сбивать? — слово взял де Лифде, контрастируя с Лютором за счёт более спокойного тона, — совершать нападение на государство члена Альянса — плохая идея. Возможно, весь Альянс на войну и не явится, но это серьёзно осложнит наше положение. А что касается остальных мер, предложенных господином Морганом, то да будет ему известно, что русским не нужны информационные буи.

— Квантовые коммуникаторы, полагаю? — Томас решил немного поучаствовать в беседе.

Квантовые коммуникаторы. Вещь довольно новая и ещё не ставшая обыденностью, ведь освоение проходит не так быстро — очень уж сложная, дорогая и прихотливая технология. И будет довольно неприятно, если окажется, что русские начали массовое внедрение данных систем связи. На Гранд Флите только Оверлорд обладает экспериментальной квантовой установкой, а вот корабли конфедерации, в том числе и новые, подобным похвастаться не могут.

— Верно — Штейнмец кивнул, возвращая внимание к себе, — по крайней мере, подтверждается информация, что все новые корабли оборудованы данными системами связи, что даёт им полную независимость от стационарной информационной инфраструктуры. Однако, это лишь вершина айсберга и технические детали. Согласно данным оперативной и агентурной разведки в Российской Империи, мы наблюдаем беспрецедентную активность российских вооружённых сил. Сторожевые флотилии у дальних колоний усиливают новыми кораблями, проводится мобилизация флота, ускоряется строительство кораблей. К сожалению, нам так и не удалось получить характеристики новых русских линейных кораблей… вместе с тем, русские начали перебрасывать с Земли на свои внешние колонии элитные армейские корпуса с техникой и соответствующим снабжением. Отсюда, учитывая информационные треки идущие из России, ОГШ приходит к выводу, что империя готовится к военному столкновению с Конфедерацией Систем Терминуса. Активизацию конфликта, с учётом необходимой подготовки имперских вооруженных сил, стоит ждать от шести до пятнадцати месяцев.

В зале повисло напряженное молчание, где каждый в своей голове формировал аргументированную позицию в сочетании с интересами своей или противной фракции. Аккуратно соотнося вероятностность выводов с голыми фактами.

— Джентльмены, позвольте я немного дополню доклад, — Томас слегка наклонился в сторону Рихтер, демонстрируя почтение, и получил от неё ответный кивок, — герр Карл опустил один момент. Русский крейсер в системе Сарабарик контактирует с вполне известными нашими противниками, с Арией и батарианцами. Факты, подтверждающие эти связи, готов представить Гранд Флит, которым в системе Фатар было сбито три батарианских истребителя российского производства, а именно МиГ-100. Машины не новые, но по своим характеристикам заметно превосходит любые батарианские машины подобного класса.

— Поддержу сэра Томаса, — слово взял де Лифде, — на вооружении банд и подразделений, верных Арии и оставшихся на Омеге, появляется все больше и больше образцов российского вооружения, в том числе и тяжёлого. Именно с этим я связываю низкие темпы продвижения вглубь станции.

— Господа. Миледи, — Хок слегка наклонился вперед, опираясь на сложенные в замок руки, — безусловно, изложенные ОГШ факты тревожны и заслуживают нашего внимания. Однако, я позволю себе выразить иную точку зрения — Российская Империя стара и дряхла. Эта империя не воевала очень давно, за исключением отдельных эпизодов во время Войны Первого Контакта и последующих конфликтов в Аттическом траверсе. Русские не пойдут на нас войной. Они будут плести против нас интриги, провоцировать нас на агрессию, дипломатические скандалы. Будут заниматься обычным византийством, но не более. Царский трон шатается, и последние события — тому подтверждение. По всей видимости, власть императора настолько слаба, что он ищет поддержки у Цитадели. С помощью, в частности, закона о получении гражданства… не людьми.

— Соглашусь с господином Хоком, — к удивлению Томаса, Штейнмец решил подыграть партии магнатов, — сегодня мы превосходим Российскую Империю по количеству дредноутов и других линейных тяжёлых кораблей, а учитывая переговоры об ограничении количества дредноутов, наше превосходство сохранится. Даже если Россия совершит безумство и пойдёт на нас войной, мы сможем сдержать её удар с умеренными потерями.

Зал одобрительно загудел, осторожно соглашаясь с позицией Хока и Штейнмеца, отчего сама Рихтер слегка улыбнулась. Как показалось Томасу, с облегчением.

— Позвольте я дополню мысль герра Карла, — и вновь Хок, с хорошо скрываемым самодовольством, взял слово, отчего у старого адмирала закрались нехорошие мысли относительно дальнейших идей нувориша, — по всей видимости, мы не только сохраним наше военное превосходство над Российской Империей, но и заметно его увеличим, с учётом ввода в строй новых кораблей. Но Россия не перестанет быть для нас смертельной угрозой. Возможно, я скажу весьма дерзкую вещь, но нам необходимо решить данную проблему.

— Что Вы предлагаете? — леди-протектор заинтересованно смотрела на Хока.

— Если драка неизбежна, то нужно бить первыми, — зал взорвался эмоциями и волнами громкого шёпота, на которых Донован решил забить последние гвозди своего тезиса, — стоит пнуть этот трухлявый пень и наполненная прахом и гнилью Российская Империя, как и Батарианская Гегемония до неё, развалится, полностью обезопасив наши границы и интересы.

Не только Морган и Зелинский, но и де Лифде со Штейнмецом, хоть и осторожно, но поддержали Хока. Томас в раздражении откинулся на кресло и невольно скосил взгляд в сторону Кассия, который пребывал в крайне задумчивом состоянии. Не нужно было быть экспертом в скудной мимике этих ксеносов, чтобы понимать — старый турианец совсем не в восторге от того, что слышит в этом зале.

— Дурость и безумие… — только и это и смог проговорить английский адмирал.

— Прошу прощение, сэр Томас, — Рихтер всё ещё сама любезность, несмотря на услышанное, — Вы хотите высказаться или как-то иначе объяснить свои слова?

— Если позволите, — Ингфилд начал не сразу, собираясь с мыслями да и с силами, моля себя обойтись без откровенного мата, — я прошу прощение у коллег. Прошу прощения и у Вас, миледи, но, видимо, никто здесь не отдаёт себе отчёт, что такое Российская Империя. Довольно опасно, когда лидеры государства верят в собственную пропаганду! И ещё хуже, когда мы вручаем судьбу государства в руки спекулянтов и недоучек Вест-Пойнта…

— Да как вы смеете?! — тут же вспыхнул Морган.

— Тихо! — Рихтер не дала разгореться скандалу, — Сэр Томас, Вы нарушаете протокол. Прошу, излагая свою позицию, держите эмоции в узде.

— Прошу прощение, миледи, но позвольте я продолжу излагать позицию Гранд Флита!

— Хорошо, — Рихтер нахмурилась, отчётливо понимая намёк, — но имейте ввиду, что ещё одно оскорбление члена совета, и у Гранд Флита будет новый представитель.

— Благодарю. Однако, кто будет представлять интересы Гранд Флита будет решать Его Величество, — и как ни в чем не бывало, — итак, господин «фельдмаршал», сколько у нас солдат и офицеров, которых мы можем выставить на поле боя?

— Сто сорок тысяч. — Морган вперил свой гневный взгляд в Ингфилда, оперившись локтями в стол и сложив руки в замок.

— А сколько у нас резервов, учитывая, что наши войска формируются из добровольцев и наёмников? — на этот раз Томасу удалось смутить главкома сухопутных сил, подбирающего слова, — не стоит. Они столь незначительны, что даже брать в расчёт их не стоит. И это против, хоть и на бумаге, но двухмиллионной армии России с её бесконечными, по сравнению с нами, резервами.

— Помимо войск конфедерации, есть планетарные силы самообороны, и вполне внушительного состава, — пришёл на помощь Моргану Хок.

— Колониальное ополчение, — сарказм так и лился из Томаса, — это определенно заставит русских напрячься.

— Но Вы ведь не можете отрицать наше превосходство в космосе? — де Лифде не без интереса ожидал ответа от старого английского адмирала.

— Превосходство до первого боя?! Половина наших кораблей — старая рухлядь, способная только на рейдерство, где у русских уже есть пока ещё неоспоримое превосходство. Где у нас действует пара старых фрегатов, у русских крейсер. А что касается тяжёлых кораблей, то русские могут с лёгкой душой разменять три или пять своих кораблей за один наш дредноут, ведь они способны за счёт промышленности и резервов быстро пополнять свои ряды, а мы? И это мы только затрагиваем корабли, а как же экипажи? У русских колоссальные резервы космонавтов с актуальной компетенцией за счёт Торговой Лиги и Доброфлота, а у нас? Или вы хотите мне и всем присутствующим сказать, господин де Лифде, что у нас нет дефицита кадров на флоте? В некоторых подразделениях он доходит до сорока процентов! И ситуация не исправится в ближайшее время — напомню, что в конфедерации нет ни одного высшего военного учебного заведения, способного подготавливать квалифицированные кадры. Господа, миледи, если мы допустим конфликт и дадим ему затянуться, то мы не вытянем.

— Это значит, сэр Томас, — Рихтер внимательно выслушала англичанина, но больше из вежливости, чем из принятия его слов, — что конфликт не стоит затягивать. Ваши слова были истиной и в отношении гегемонии, но мы победили и побеждаем. Нужно верить в силы своих союзников, сэр Томас, которые не раз доказывали галактике, что они могут побеждать.

— Госпожа, — Томас воскликнул, словно цепляясь за ниточку, — дайте шанс дипломатии.

— Дипломатии? — Рихтер встала, демонстрирую отличную фигуру и то, что совет подходит к концу, — исходящая угроза от Российской Империи очевидна, и нам стоит быть к ней готовым. А что касается дипломатии… когда это русских сдерживало? У нас достаточно времени для подготовки к конфликту. Мы покажем силу наших километровых аргументов с тысячным калибром, только это они и могут понять. И поймут, когда сам царь придёт к нам с поклоном. Совет окончен.

***

— Ваше Величество, — Томас поклонился голограмме короля.

— Друг мой, как прошёл совет?

— Ожидаемо, Ваше Величество, длинная череда побед застлала разум совета. Новые члены жаждут войны.

— Люди, не знающие что такое настоящая война. Но куда смотрит Рихтер? Разве она не понимает, куда может привести война с империей?

— Боюсь, леди-протектор либо ослеплена так же, как и все, либо аргументы Цербера крайне убедительны.

— Цербер?

— Яблоко раздора. Но именно эта проблема была опущена. Все прекрасно понимают, что, а точнее кого, ищут русские корабли. А тем временем Цербер непрерывно обещает, обещает и обещает магнатам и олигархам Иллиума богатый внутренний рынок империи, а также её экономические ресурсы. А Рихтер и её единомышленникам подконтрольную фигуру на российском престоле и новые территории для конфедерации.

— А нам?

— Разумеется, возродить Британскую империю на руинах Российской, Ваше Величество.

— Разумеется, — король продолжил с некой осторожностью, словно опасаясь собственных слов, — русские готовятся к войне, и у нас нет того времени, на которое рассчитывает Рихтер. Это не наша война, старина, и мы должны сделать всё возможное, чтобы защитить наш народ и в случае чего, снизить наши потери… или и вовсе их исключить.

— Как скажете, Ваше Величество.

***

«Поздний ужин в кругу семьи» Феодора представляла себе немного иначе.

Большой, богато украшенный и явно стилизованный под земную старину зал. Стены были украшены лепниной и картинами, а потолок мозаикой с полуголыми людьми в тогах, которая отображала некий сюжет из человеческой истории. Большой и широкий стол на шесть персон, гармонично обставленный блюдами земной кухни, приготовленными из продуктов исключительно земного происхождения. Феодора давно подметила данный пунктик у местных людей, предпочитающих дорогие блюда из земных продуктов, для того чтобы подчеркнуть свой статус и положение. Само собой, такое подчёркивание порой обходится весьма недёшево. Сегодня меню состояло в основном из морепродуктов и фруктов, а также белого вина и сока (для Феодоры).

Феодора чувствовала себя не на своем месте, и не она одна. Прямо напротив молодой азари расположился Николай, двоюродный брат императора и, получается… её племянник. Сверлящий весь вечер её глазами. Молодой человек был одет в зелёный пехотный (как потом узнала Феодора — «колониальный») мундир с лычками младшего сержанта и «Гистрадским орлом» на груди. Светлые волосы, коротко стриженный и гладковыбритый, симпатичное, если не сказать «смазливое», лицо с редкими и ещё свежими шрамами, придававшему всё-таки некоторую мужественность. В целом, очень приятная внешность, но всё портили злобный взгляд и негодующее выражение лица, обращённые на Феодору и её мать. Мало того, те же взгляды бросаются и на самого императора. По правую руку от Николая с бесстрастным лицом сидела Светлана Владимировна — тётка что Николая, что императора. Высокая и красивая женщина в закрытом платье с минимумом украшений, за весь вечер не сказавшая ни одного полноценного предложения, и даже взгляда от тарелки не поднимавшая, за исключением тех случаев, когда злобное пыхтение Николая переходило рамки приличия.

Напротив Светланы и, соответственно, по левую руку Феодоры, сидела матушка в лёгком белом платье и в красивом, минималистичном золотом ожерелье. Она непринужденно поддерживала беседу ни о чём с императором, и со стойкостью опытного дипломата игнорировала неприязненные взгляды. Было и одно свободное место, предназначенное для дяди императора, но тот проигнорировал приглашение.

Разумеется, во главе стола находился лично император. В белоснежном костюме, улыбчивый и очень разговорчивый. Переведя на него взгляд, молодая азари ещё раз подметила, что Александр высок, как и все Романовы, и если Николай был ещё по-юношески смазлив, то молодой император уже производил совсем другое впечатление. Уверенный в себе мужчина. Без сомнения, красивый мужчина (сложно не замечать бросаемые на него взгляды многих дам пребывающих во дворце). Мысль, впрочем, была не о том. Феодоре казалось, что он — единственный, кто получает изощрённое удовольствие от данного мероприятия. Если каким-то образом абстрагироваться от других людей и царящей за столом атмосферы, сконцентрировавшись вместо этого на вьющем беседу и выпившем уже как минимум пару бокалов вина Александре, то может сложиться впечатление, что он пребывает в доброй компании друзей, а не в… в столь напряжённом и напрягающем в ответ окружении.

За последние месяцы Феодора провела много, очень много времени с Александром. Можно без натяжек сказать, что они по-настоящему сблизились, но в то же время, между ней и русским царём никуда не делась пропасть. Пропасть непознанного. А непознанное, как учила её мать, порождает неуверенность и, в конце концов, страх. Того же Николая Феодора вмиг «прочитала» — его реакции предсказуемы, а сигналы тела легко читались. Феодоре, ещё новичку в этом деле, глубина помыслов этого человека видна как на ладони, и сейчас они не глубже её бокала с соком. Светлана сложнее, но в данный период она очень закрыта. Впрочем, и особого интереса для юной исследовательницы она не представляет.

Александр же — совсем другое дело. Этот «сосуд» настолько переполнен смыслами, что порой кажется, даже прикасаться к нему физически больно. Что естественно, «читать» подобного человека невероятно трудно, несмотря на то, что для азари это естественно как дышать. Да, Феодора только недавно стала развивать себя в сферах эмпатии и психоанализа, основываясь как на обычном наблюдении, так и на манипулировании своей нервной системой. Да, до матери и, тем более, до легендарной Спутницы ей ещё далеко. Но эти факторы рассыпались в глазах Феодоры, ведь со слов матери, даже для неё Александр предстаёт тяжёлой и нестандартной задачкой.

С одной стороны, Феодора видит и чувствует благожелательное отношение к себе от императора. Чувствует, что он искренне старается наладить контакт и эмоциональную связь между ними, его эмоциональный окрас при общении с ней всегда тёплый и мягкий. Но стоит Феодоре поддаться соблазну и нырнуть поглубже, как перед ней открываются морские глубины, холод и темнота. Матушка не без толики жалости называет это бременем правителя.

— Госпожа матриарх, попробуйте, — император эмоционально нахваливал одно из блюд, — форель под соусом наршараб. Просто изумительный пикантный вкус.

— Вы правы, Ваше Императорское Величество, это действительно очень вкусно, — не оставалась в долгу и матушка.

— Да. Повара сегодня расстарались на славу. Но, право слово! Мы уже сидим добрые полчаса, а не было сказано ни единого тоста, — Александр поднял правую руку с бокалом высоко над столом, — предлагаю выпить за нового члена нашей семьи, за новую Романову! За Феодору!

В зале раздался звук разбитого стекла, за которым опустилась леденящая и оглушительная тишина. На последних словах Александра, Николай резко подскочил и бросил свой бокал на пол. Феодора в растерянности глядела на присутствующих: матушка, как и княгиня, замерли солевыми столбами, тогда как император продолжал с истлевающей улыбкой держать на весу в бокал. Он сохранял тишину, позволяя ей растягиваться и говорить за него. Сделав небольшой глоток, Александр вернулся к своему излюбленному блюду, щедро заливая густым соусом кусочек розовой рыбы.

— Ты хочешь нам что-то сказать, Николай? — в этот момент, Феодора хотела оказаться как можно дальше от императора и вместе с тем испытала парадоксальное чувство жалости к Николаю, настолько холодным и пробирающим тоном был задан вопрос.

Николай раскраснелся. Он глубоко дышал, его взгляд метался по присутствующим, но молчание затягивалось. Именно что его Молчание, а не царившая до этого тишина. Разницу невозможно было не прочувствовать.

— Да. Мне есть что сказать, — молодой Романов, наконец, нашёл в себе силы, — мне есть, что сказать тебе, Александр. Пока твои подданные сражались и умирали, в том числе за тебя, ты плюнул на них и на то, во что они верили. Якшаешься с ксеносами! Чуть ли не взасос лобызаешься с турианцами и кроганами, с которыми мы воевали, и которым только дай шанс — напомнят, почему воевать с ними пришлось! Даешь им награды, тащишь в империю! Всё это хотя бы понять можно было, но ты ж ведь ещё привёл сюда дедову любовницу с бастардом — может сразу интересы и будущее России завернуть в коробочку и презентовать азари? Объявляешь… эту!..эту инопланетянку одной из нас! Одной из Романовых! В то же время подозревая родную тётку в измене! Давай, объяви ещё этого бастарда наследником престола! Даст Бог — поправит лет сто, пока ей не надоест и она не отправится куда-нибудь на цитадель работать то ли психологом, то ли п… — и всё-таки у Николая нашлась толика манер, чтобы подприкусить язык, — Если кто и предал Россию, то это ты!

Феодора с опаской, но заставила себя перевести свой взгляда на лицо Александра. Тот, в свою очередь, не поднимая взгляда разделывал кусок рыбы.

— Мальчик набрался смелости — это радует. На нечто подобное я и рассчитывал, отправляя тебя в жопу галактики, — император дал слабину перед эмоциями, отбросив небольшую серебряную вилку, — но всё же этого оказалось недостаточно, чтобы из тупого малолетнего дебила вылупился мужчина.

Александр откинулся на кресло, пригвоздив взглядом Николая, чьё лицо стремительно меняло оттенки, перекатываясь от пунцового красного до бледно-белого.

— Ну, давай! Давай, расскажи мне про интересы России и нашей семьи. Ведь тебе-то, пустоголовому жиголо, наверняка, виднее. Думаешь, что поучаствовал в битве и ты уже не тварь дрожащая, а право имеешь? Напомни мне пожалуйста, это ты обезвредил ядерный заряд под колонией? Нет? Странно, а по твоему поведению и не скажешь. Да и с каких это пор ты стал думать о чем-то, что тебя не касается? Столько лет тебя ничего не напрягало, пока на счету что-то было, а печень была под ударом, и тут — свершилось! А что касается Феодоры, то она прекрасная девушка, талантливая и перспективная. И если потребуется, ты можешь не сомневаться ни на йоту, что у империи появится императрица, буквально способная провести Россию сквозь тысячелетие. И я не буду колебаться, в данный момент она — лучшая кандидатура из возможных. А что, Николай, мне остаётся, из кого выбирать? Твой отец — дурак, не способный прийти в себя и брякнуть что-то вразумительное пока не выпьет. Наша тётя спокойно пребывала в состоянии покоя, пока мужчина, с которым она спит, и её коллеги планировали, как же лучше всего меня прирезать. И, наконец, Ты. Мажор, щегол, инфантил без нормального образования и попросту дурак, раз ничего из этого не видишь, главный успех в жизни которого — чудом пережитая битва за Гистрад и блестящая медалька на память. Неспособный оторваться от своего «я», «я», «я» и увидеть всё таким, какое оно есть.

Сердце билось очень быстро, разгоняя кровь. У Феодоры в голове и «гребнях» поднялся из-за этого лёгкий шум. Завораживающее зрелище. Взгляд от Александра для неё сейчас оторвать было невозможно, потому что тот был полностью (как ей казалось тогда) открыт. Она видела холодный гнев и решимость, которые как цунами поднимались в Александре и обрушивались на его собеседника.

— Ступай, — бледный «племянничек» вперил свой немигающий взгляд в стол, сжимая губы и кулаки, — живи как хочешь и как знаешь, твоя служба закончилась. Помни только, если ещё раз будешь замечен в пьяных гонках по ночным улицам, отвечать будешь по закону, не смотря на твои… «награды».

Поняв, что разговор окончен, Николай развернулся на каблуках и поспешил выйти из зала.

— Твой отец, Александр, увидев это… — что хотела сказать княгиня, Феодора не узнала, поскольку была резко оборвана императором.

— Говорите прямо как Ваш любовник, тётушка, это не может не настораживать. — Светлану ждал такой же обжигающий холодный и властный голос, как и её младшего племянника.

Звук отодвигаемого стула, и княгиня стремительно покинула залу вслед за Николаем.

— Ваше Императорское Величество, — Феодора вздрогнула от голоса матушки, — боюсь, что мы вынуждены Вас покинуть, дабы не отягощать Вас своим присутствием, после столь сложного разговора.

На что Александр кратко кивнул.

***

— Мама, — уже в коридоре, недалеко от своих покоев, Феодора решила узнать мнение матери о произошедшем, — что это было?

Алессия остановилась и взглянула на дочь, улыбнувшись ей со смесью тепла и грусти.

— Воспитание.

***

— Ваше Императорское Величество.

От размышлений и медитации на закрывшуюся за азари дверь, меня отвлек голос камер-пажа, уже немолодого мужчины с короткой седой бородой и в золотой ливрее.

— Василий Степанович, что-то у меня пропал аппетит. Что у нас на десерт?

— У Игоря Евгеньевича получился отменный тирамису.

— Отлично! Будьте добры, каппучино без сахара и десертик.

— Сей момент, Ваше Императорское Величество.

Прости, Николай, но у меня нет ни времени, ни желания с тобой сюсюкаться. Сделай себя сам.