Tsar Effect

Глава 19

Мир нужно изменять, иначе он неконтролируемым образом начнет изменять нас самих.

Станислав Лем

За спиной Юрьевича и его ассистентов отчётливо щёлкнул замок двери, и теперь никто и, что важнее, «ничто» не сможет покинуть эту комнату без тщательной проверки и обследования. Касается это и самого Вадима с его подчинёнными, несмотря даже на то, что они были в самых совершенных медицинских скафандрах, которые только можно было достать на территории Империи. Помещение представляло собой стандартный малый медицинский блок, выгодно отличавшийся от множества своих раскиданных по галактике клонов разве что более продвинутым и дорогим оборудованием. Также одна из стен была заменена толстым отражающим стеклом, за которым во время всех экспериментов должны были находиться наблюдатели и один ответственный за безопасность офицер.

В центре блока, залитый холодным, почти что стерильным освещением, находился закреплённый на широком операционном столе, напоминавшим скорее атрибут пыточной камеры, пострадавший… или подопытный. Это уже зависит от того, с какой стороны посмотреть. В любом случае, он — причина всех этих издержек, загадка и вызов. Вызов, брошенный Юревичу как учёному, и на котором он помешался настолько, что вынужден был сам себе в этом признаться. Он и сейчас вынужден сдерживать лёгкую дрожь и предвкушение, ведь чем ближе он подходит, тем отчётливее видны светящиеся синим глаза, пронизывающая тело паутина синтетических капилляров, мертвецки-белая местами кожа.

— Ресоциализированный №678-453, как вы себя чувствуете?

Пострадавший тяжело дышал, водя пустым взглядом по медблоку. Теперь всё изменилось — при появлении доктора взгляд полностью сфокусировался на нём.

— В норме. Физический дискомфорт отсутствует. — Голос ресоциализированного был холодным и скрипучим, под стать внешности.

— Вы не спали сто двадцать девять часов, не принимали пищу шестьдесят четыре часа и… вы в норме.

— Да. — Снова холодный и лишённый эмоций ответ, но сложно было ожидать другого от таких как он. Ведь именно такими их и создавал Юревич, бесчувственными и верными орудиями, инструментами в нужных руках.

— Ладно, — уже обращаясь к ассистентам, — запускайте диагностический комплекс…

— Я слышу голос…

***

Ученый поражённо замер, прекратив манипуляции с оборудованием. Как и следовало ожидать, ассистенты последовали его примеру. Кроме назначенного совсем недавно — «птенец» впервые работал в этой группе и ещё не знал, что происходящее сейчас сильно выходило за пределы уже сложившегося здесь понимания нормы.

— Чей голос? — От волнения Вадим перешёл на хрипящий шёпот.

— Не знаю, доктор. Он холодный и далёкий. Я пытался говорить с ним, но он не слышит. Только приказывает, — медицинское оборудование стало угрожающе пищать, фиксируя букет факторов от банальных участившихся пульса и сердцебиения до ряда аномалий, — только приказывает. Он как мёртвый Бог, доктор. Он давно мёртв, но его голос остался. Я слышу его.

С каждым словом голос заключённого терял спокойствие и лёгкую отрешённость. Напряжённое тело пробило дрожь, а гримаса на лице походила в один момент на бедолагу, у которого буквально всё свело жуткими судорогами, а в другой больше напоминала дикого зверя.

— Что он вам говорит?

— Он не слышит, он мертв, — заключенный стал впадать в истерику и пытался вырваться, — я хочу чтобы он меня услышал, но я не могу докричаться!

Какое-то время исследовательская группа просто наблюдала за заключённым, фиксируя разные показатели для последующего подробного анализа. Это прекратится только тогда, когда появятся опасения, что объект их исследований такими темпами сможет навредить себе. Не говоря уже о вкрадчивом страхе того, что «это» может вырваться.

— Что он вам говорит?! Отвечайте, немедленно!

***Юревич уже сам повысил голос, пытаясь «прорваться» сквозь чужую истерику. И это сработало. И дело было не в харизме, авторитете или прочих естественных вещах — просто сработала цепь ментальных закладок, которыми было щедро напичкано чужое сознание. Не прошло и десяти секунд, а медицинское оборудование уже начало фиксировать успокоение «пациента». Закладки сработали на твёрдую «отлично».

— Смерть. Голос требует смерти. Вашей. Всех, кто здесь стоит. Всех, до кого я смогу добраться. Он требует этого от меня.

— А чего хочешь ты? — ключ-вопрос, заложенный в голову к каждому ресоциализировванному.

Ответа не последовало. Какое-то время подопытный стонал и бормотал нечто несуразное, извиваясь на столе. Всё закончилось резко, почти как по щелчку пальца, когда он наконец начал ровно дышать и сфокусировал свой взгляд на Юревиче.

— Я желаю лишь одного — служить Империи. — Снова ровный и лишённый эмоций голос.

— И ты послужишь. Хм… чудно. Чудно.

Юревича ответ явно порадовал. Ментальные закладки и гипно-блок всё ещё работали, несмотря даже на то, что мозговые имплантаты явно повреждены. Поняв, что разговорами больше ничего нельзя достичь, Вадим приступил к тому, ради чего собственно и пришёл.

— Готовьте оборудование и занимайте свои места. — Уверенный голос доктора стал разливаться по медблоку, сбрасывая оцепенения с подчиненных, — Приготовиться к вскрытию.

— Доза анестетика?

— Нет, нам необходимо изучить порог. Просто убедитесь, что он надёжно зафиксирован.

***

— Мерзость и живодёрство. — Стуков презрительно скривил губы.

— Я предпочитаю называть это наукой, господин адмирал. — Медведев остался хладнокровен, как, впрочем, и всегда.

Левиафан успешно разобран на сотни частей и уже был совершен определенный прорыв в его изучении. А именно — причины мутаций и превращения разумных существ в синто-зомби. Благодаря ресоциализированным работникам и некоторым другим случайным жертвам, удалось выявить механизмы трансформации и… спорно, но всё же наиболее подходящим словом тут будет «внушения». Удалось выявить два этапа.

Первым было влияние мощного когнитивного излучателя, расположенного, предположительно, на мостике корабля, и подключенного к центральному процессору. Выглядящий как светящаяся сфера в каркасе из некоего прочного материала, данный объект интенсивно и непрерывно воздействует на разум своей жертвы, медленно, но верно подчиняя её своей воле. Воле достаточно примитивной, но здесь, как подозревал Медведев, вина лежала на поврежденных механизмах. Излучатель действительно был сильно поврежден, хоть и находился в рабочем состоянии, а вот центральный процессор корабля, к сожалению, полностью уничтожен, как, впрочем, и вся сеть резервных процессоров, разбросанных по кораблю. Видимо, это следствие некой цепной реакции. Возвращаясь к излучателю, стоит отметить, что радиус его действия очень широк и распространяется за пределы обшивки корабля (и речь ведь идёт о серьёзно повреждённом механизме, даже близко не дотягивающем до своего потенциального КПД). Мало того, само излучение ещё и невероятно сложно обнаружить из-за малой интенсивности, чуть ли не равной излучению человеческого мозга. Сложно поверить и страшно представить, что нечто столь неприметное может, имея в распоряжении достаточное количество времени, сводить своих жертв с ума, подавлять их волю и оставлять (вероятно, перманентные) повреждения в психике, после которых место человека занимает просто кусок мяса, реагирующий только на команды, если реагирующий вообще. В некоторых случаях отмечалась и повышенная агрессия, когда жертва пыталась без разбора атаковать любого, кто оказывался рядом.

Вторая стадия уже «механическая», начинающаяся и протекающая за счёт контакта с нанитами. Зафиксировать её не составляет никакого труда, так как процесс трансформации начинается практически моментально. Наниты проникают в тело жертвы и, начиная с центральной нервной системы, приступают к его стремительной перестройке, уничтожая и перерабатывая органику для замены её неким синтетическим материалом. На данном этапе жертвы демонстрируют только агрессивное поведение.

Если опустить ряд деталей, то именно таким образом проходит процесс превращения человека (и, если судить по батарианцам, представителей других разумных рас) в нечто, что иначе как «синто-зомби» назвать сложно. Остаётся только выяснить, могут ли два эти процесса проходить независимо друг от друга. Может ли человек длительно находится под внушением без контакта с нанитами и трансформации тела? Можно ли вернуть его в изначальное состояние? Может ли трансформация идти без подавления сознания? Это только предстоит выяснить.

Что касается нанитов, то, согласно господствующей на данный момент теории, Левиафан был способен воспроизводить их в огромных количествах, подобно выработке крови в костном мозге. Вероятно и то, что это не просто способность, а необходимость, так как в скором времени обнаружилось, что наниты крайне многофункциональны и, помимо трансформации органических существ, использовались в процессах вроде ремонта и поддержания в должном состоянии обшивки и оборудования.

Почему за всё это время Левиафан не восстановился? Медведев грешил на уничтоженный процессор и на очень сильно поврежденную энергосистему, а если точнее, то на вырванное неизвестной силой ядро нулевого элемента. Многие учёные высказались за установку нового ядра на корабль, но император был категорически против.

До сих пор дееспособные наниты были обнаружены только в так называемых «кольях», на которые были насажены батарианцы. В основном пострадали именно те сотрудники, которые вплотную ими занимались. Пострадали физически, в морально-психологической плоскости всё было настолько хуже, что и слова не подобрать. Все принятые на тот момент меры предосторожности оказались неэффективны, в результате чего множество специалистов (а если говорить точнее, то подавляющее их большинство) вступивших на борт этого жуткого корабля, попали под воздействие излучателя. Все они сейчас находятся здесь, на Гистраде, где им стараются помочь и вместе с тем разобраться, как всё это работает. Стоит также признать, что идея Стукова о привлечении ресоциализированных оказалась удачным решением — она, не смотря на лёгкие «моральные сложности», позволила снизить потери в рядах персонала до приемлемого уровня.

Также удалось выяснить, что сам корпус Левиафана выступал в качестве усилителя когнитивного излучателя. Это было обнаружено в ходе распила Левиафана. Все замеры, проводимые после «ампутации» достаточно большой части корпуса, показывали быстрое снижение в мощности и интенсивности излучателя. Скорее всего, и наниты, в свою очередь, являются уловителем и ретранслятором сигнала с излучателя. В соответствии с подобными выводами, был принят план действий, в ходе которого излучатель был демонтирован и помещен в экранирующий саркофаг с многочисленными поглотителями, что уменьшило радиус внушения до считанных метров и позволило разбирать остатки Левиафана гораздо спокойнее.

Сейчас Левиафан полностью разобран, все образцы были переданы в профильные лаборатории и НИИ. Когнитивный излучатель, как и все пострадавшие от его работы, находятся здесь, в НИИ Когнитивной Нейробиологии на планете Гистрад. Что, откровенно говоря, не всем по душе.

— Вы уверены, что эта планета — подходящее место для подобных исследований? — Медведев тяжело вздохнул, Стуков явно намерен и дальше отвлекать его от важного эксперимента. — Гистрад — самая отдалённая от метрополии планета в империи, да ещё и находится на границе Траверса и Терминуса.

— Во-первых, Вам и так прекрасно известно, что и планета, и институт прекрасно защищены. Уж не знаю точных цифр, в такие подробности меня никто не посвятит, но людей в форме я стал видеть так же часто, как людей в белых халатах. Во-вторых, в нашем НИИ находятся лучшие специалисты со всей империи и его аналогов сейчас попросту не существует. Создание такого же комплекса будет делом монументальным, сверхзатратным и долгим. В-третьих, учитывая то, с чем мы работаем, логично держать это подальше от наших центральных миров.

— У меня есть много вопросов, но начну с конца. Вы же не хотите сказать, что вы не можете гарантировать безопасность населения колонии?

— Мы сейчас далеко от поселений — у нас и военных будет время среагировать. В остальном же никто ничего вам гарантировать не будет — мы понятия не имеем о том, с чем работаем, и как всё может повернуться. И прошу прощения, но работа не ждёт и требует от меня концентрации.

В комнате повисло молчание. Стукову вся эта ситуация в высшей степени не нравилась. Да, он большую часть своей жизни посвятил службе на дальних рубежах, и там не раз приходилось принимать сложные решения, но это… Ему тяжело это принять. Будь его воля, он бы всю эту «мозголомную кухню» запихнул в лабораторию, а лабораторию на дно океана или астероид со спрятанной «на всякий случай» термоядерной бомбой. Слишком уж он был впечатлен расправой над своими бойцами на Дисе.

Тем временем, Юревич не спеша проводил вскрытие, подробно и преспокойно комментируя процесс. Что интересно, подопытный никак не реагировал на это вмешательство… в себя. Наконец, Юревич добрался и до мозга.

— Вы это видите, Игорь Эдуардович? — Юревич вскрыл черепную коробку, что отчётливо демонстрировала камера на его скафе. — Весь мозг плотно пронизан нейросетью, но я не наблюдаю того эффекта который был у профессора Смолина с его ассистентами и у тех батарианцев. Слишком низкая мозговая активность для столь поздней стадии трансформации, а она должна была увеличиться втрое!

Доктор Смолин был руководителем тех несчастных, что в числе первых занимались изучением кольев. Попав под воздействие Левиафана он и его ассистенты самостоятельно насадились на шипы, но, к счастью (не для них, но для науки), их нашли раньше, чем процесс успел завершиться.

— Да, Вадим, вижу. Видимо, удаление части головного мозга и установка имплантов не дали замкнуться нейронной сети. Могу предположить, что нами были удаленны критически важные для нейросети участки мозга, без которых процесс не может завершиться. Если это так, то вот и причина, по которой ресоциализированные так слабо подвержены внушению и сохраняют часть контроля над своими действиями. Но всё равно, рано или поздно импланты будут поглощены нейросетью.

Еще немного понаблюдав за экспериментом, Стуков не сдержался.

— Сколько ещё пострадавших?

— Сейчас у нас четырнадцать пострадавших. Мы говорим о тех, кто жив, само собой. Всего пострадавших было тридцать восемь, пятнадцать из которых ученые. Остальные, — Медведев кивнул в сторону операционной, — эти.

— И все они, — очередной кивок на операционный стол, — в подобном виде?

— Нет, только четверо. Доктор Смолов, быстро скончавшийся когда мы прервали процесс, два его ассистента и данный субъект. Все остальные имеют лишь остаточное влияние излучателя, которое мы и изучаем.

— Этот «субъект»… он также работал с шипами вместе со Смоловым? Не похоже, чтобы его тело куда-то там насаживали.

— Нет, он не работал со Смоловым и вообще не участвовал в проекте, здесь он оказался неделю назад.

— Что? Как тогда…

— Мы имплантировали часть нанитов, дабы досконально отследить процесс.

Не последовало ни длительной паузы, ни мгновенного взрыва эмоций.

— Знаете что, Игорь? Это уже слишком! Я понимаю случайные жертвы, но это? Эксперименты над людьми, пусть и «такими»? У вас вообще рамки есть?! — Всё-таки Стуков начал медленно выходить из себя, и этот с трудом обратимый процесс набирал обороты, — Мало того, я — куратор данного проекта, и почему-то об этом узнаю последним!

— Вы, может, и куратор, но я здесь руководитель и мне принимать решения. Мы должны отчётливо понимать, с чем имеем дело, Алексей, и как с этим бороться. Я со своей командой не смогу этого сделать на основании только косвенных данных, примерных представлений и предположений.

В голосе Медведева сквозило моральная усталость от закостенелости некоторых, и как следствие, раздражение.

— Император должен знать.

— Уже, — Стуков пораженно замер, поймав на себе язвительный и даже немного насмешливый взгляд, — неужели вы думаете, что я буду действовать без дозволения государя? Я уже не молод — идеализм выветрился. Без оглядки на такие факторы заниматься наукой ради науки и счастья человечества уже не мой путь.

— Мне всё это перестаёт нравиться всё больше и больше. — Стукову лишь оставалось тяжело вздохнуть и подумать о мерах на случай выхода ситуации из-под контроля. Усилить охрану стоит точно, как и присмотр за персоналом… однозначно, император дал чёткие указания по данному проекту.

***

Кофейный аппарат едва слышно зажужжал, перемалывая зерна. «Кофе», как много в этом слове! Многочисленные войны, резкие климатические изменения, эрозия почв — все эти факторы превратили со временем кофе в стратегическое сырьё (как, впрочем, и какао). Человечество, выйдя в космос и осваивая новые миры, разумеется, пыталось культивировать данные культуры, но успехи в этом направлении остаются весьма скромными. В результате, натуральный кофе стоит на вес золота и по карману не каждому гражданину Человечества. Разумеется, было создано множество кофезаменяющих напитков, но вся эта синтетическая и не очень бурда и в подмётки не годится исходнику. И с какой же радостью Громов узнал, что у отца был целый мешок арабики, недавно привезённый с Земли.

Амур был приведен в порядок на станции Невельская. Новые двигатели установлены и настроены, проведён плановый ремонт отдельных узлов, некоторые механизмы перебрали… в общем, провели хорошую «генеральную уборку» на корабле. Конечно, это заняло несколько недель, но порядок, уверенность в технике и готовность к потенциальным «подарочкам» от судьбы всегда того стоят.

Кофемашина подала сигнал, исторгнув из своего чрева ароматный напиток. Егор аккуратно взял горячую кружку и поднес её к лицу, глубоко вдыхая и наслаждаясь ароматом. Расслабленная улыбка вылезла на лицо Громова-младшего. Неспешно капитан вышел на веранду, разместился в плетёном кресле и стал наслаждаться видом всходящего над океаном солнца, игрой света и тени, а также смешением всех предрассветных красок неба. Короткие глотки кофе прекрасно дополняли картину, дети с Сарой пока спали, а отец отбыл ещё вчера на какую-то важную деловую встречу, так что дом был погружен в утреннюю дрему. Всё-таки раннее утро — прекраснейшее время суток, как для последующей продуктивности, так и для таких вот моментов маленького эстетичного эгоизма.

Прибыв к Царьграду, Громов посовещался со старшими офицерами и решил, что хоть экипажу и нужен отдых, но корабль простаивать не должен. В соответствии с этим был составлен график отпусков, а Амур продолжил совершать коммерческие перевозки с минимальным экипажем. Благо, для этого были все возможности, из которых далеко не последнее занимал тот приятный факт, что на внутренних маршрутах Империи практически невозможно встретить пиратов. Так что Амуру предстояла тривиальнейшая доставка груза из пункта А в пункт Б без какого-либо риска. А пока Громов вместе с женой отдыхали и общались со своими детьми (благо, что у них каникулы) на Амуре был главным Шеин. Так должно было продолжаться два месяца и, к сожалению, это время заканчивалось.

Да, дети вымахали и сильно соскучились — уж точно не меньше своих родителей. Сара так и вовсе не отходила от них ни на шаг, стремясь компенсировать время разлуки. Так уж сложилось, что школьное образование в Империи предполагает автономность, и дети, достигнув нужного возраста, большую часть года живут в специальных школьных комплексах, что помогает им расти самостоятельными и независимыми, не говоря уже о том, что встречи с роднёй становятся чем-то действительно важным, запоминающимся и сплачивающим семьи. Отец Егора тоже был рад сыну с невесткой, а также «обязанностям», которые на него накладывали такие встречи. К сожалению, мать капитана умерла уже как десять лет назад, а Сара и вовсе была сиротой, так что Борис Громов был единственным старшим членом этой семьи.

Егор с отцом подолгу засиживались на веранде или в его кабинете, обсуждая совершенно разные темы. Не обошлось, конечно, и без серьезных да сдобренных крепким словцом упрёков в связи с той мутной миссией в Бездне. Громов принял критику спокойно, прекрасно понимая, что виноват он и только он. В свою очередь, Егор узнал много новой информации касательно Торговой Лиги — сложно этого не сделать, когда твой отец член правления. Особенно удивил Громова интерес отца и, как потом выяснилось, всей верхушки Лиги к Ферусу в частности и к кварианцам в целом.

Кружка показала дно, и от раздумий об очередной порции кофе отвлёк сигнал входящего вызова на гарнитуру связи, чьи узлы были удобно расположены по всему дому.

— Слушаю, Вась, — на том конце сигнала был как раз старпом Шеин.

— Извини за ранний звонок, Егор, но тут по лиговскому терминалу пришел неплохой заказ. Прямо очень неплохой.

— Хм… что за заказ?

— Прихватить с Иллиума полсотни больших сельскохозяйственных контейнеров для скота и доставить их на Гистрад.

— Заказчик? Сколько платят? Что по срокам?

— Одна компания с Иллиума и даже не проси меня сейчас выговорить азарийскую абракадабру, которую они за название используют. Уж больно их заинтересовали поставки продукции с Гистрада. Сам понимаешь, что тут. Недалеко, почти триста кусков да и на Иллиуме мы сможем подзаработать мимоходом. Забрать контейнеры надо будет через пятнадцать дней — как раз для нас подходит, чтобы ребята отпуск догуляли. Так что? Сам понимаешь, такой заказ долго в базе висеть не будет.

— Соглашайся. Работка обещает быть не пыльной.

— Сплюнь!

***

Горбаш был в ярости. Ярости тлеющей и разъедающей для него и смертельно-опасной для окружающих — его лейтенанты в свете этого стараются всеми правдами и неправдами держать поблизости шайку-другую ворка, которых при случае не жалко. Разложившись на капитанском кресле своего корабля, он хмурым взглядом буравил Омегу, видневшуюся с мостика.

Сначала эти чёртовы людишки пришли в его дом, на Тучанку. Затем они купили самок за воду и еду и стали устанавливать свои порядки. Такое оскорбление стерпеть было уже невозможно, и альянс племен вместе с Кровавой стаей выступили против незваных гостей. Победа была бы в руках кроганов, «настоящих кроганов», но те коварные сукины дети выставили против них самок и мелких бесхребетных самцов, прикрываясь ими, чтобы нанести с орбиты сокрушительный удар, который в итоге разбил армию и дух альянса вдребезги. Но даже на этом люди не остановились — уже в скором времени пошла весть о том, что продавшиеся им «шавки» стали заманивать на свою сторону раненых и оставшихся в живых, а также тех немногих, кто сохранил нейтралитет. Последней каплей стало то, что к ним начали примыкать некоторые шаманы, которые восприняли гибель старых путей в крови и пламени как нечто само собой разумеющееся.

«Чтоб у вас всех горбы усохли, чтоб вас всех саларианцы кастрировали…»

Какие-то слизняки посмели нарушить многовековой уклад, который пережил все взлёты и падения расы, который делал её тем, что она есть и должна быть! В эту эпоху у кроганов только он и был, а теперь и он будет уничтожен. У и так обречённого вида заберут даже возможность гордо уйти в темноту, подарив взамен «существование» на побегушках, на которое все наплюют, когда они проживут дольше, чем смогут оставаться полезны и удобны. И что же? В это же самое время огромные силы, почти сотня кораблей Кровавой стаи торчит здесь, у Омеги. Простаивает в момент, когда нужно принести войну и щепотку геноцида на земли людей. А все эта сучка Ария, собирающая себе армию. Она наняла все более или менее крупные банды наемников, среди которых Кровавая стая, Синие Светила, Затмение и куча других мелких ублюдков, которые ещё не заслужили того, чтобы их имена запомнили. Нет, дело даже в не ней. Всё он! Горо, глава стаи, отказался разрывать контракт с Арией и отправиться на Тучанку. Даже до поражения альянса это решение серьезно подорвало его авторитет, а когда пришли печальные известия его и вовсе не стало. Авторитета, а не лидера, но некоторые считают, что это только вопрос времени. В любом случае, на данный момент могучая Кровавая стая находится на грани распада, а всё из-за одного безмозглого крогана, любящего трахать азари. Хотя… Горбаш на свою «четверню» готов был бы поспорить, что Ария и близко его не подпускает.

— Босс, — к Горбашу подошёл его правая рука, старпом и брат Годрух, — с тобой хотят поговорить.

— Кто?

— Какой-то человек.

— Нахер. — Горбаш сплюнул и крепко сжал подлокотники своего кресла, которые ещё немножко «продавились» под чужой хваткой.

— За него ручаются другие командиры. Говорят, он хочет что-то предложить нам.

Горбаш наконец посмотрел на брата изучающим взглядом. Годрух был младше, но ненамного уступал старшему брату в силе и массе. Годрух выдержал взгляд, хотя и отступил. Он стал сильнее. Раньше он был бы более осмотрителен и обходителен в выборе слов. Что с этим делать Горбаш решит позже, но сейчас он точно знает, что вон тот ворка умрёт сегодня первым.

— Ладно, если ты так настаиваешь.

Через пару секунд на мостике появилась голограмма человека. Она была искажена и имевший опыт работы с «анонимными источниками» Горбаш знал, что это сделано специально, а не из-за проблем со связью или оборудованием.

— Приветствую вас, — голос тоже был изменён, чтобы специальные программы потом не смогли вычислить и… кажется, кое-кто знает, что делает, — меня зовут Призрак, и у меня есть для вас деловое предложение.

— Не интересует, меня уже наняли.

— Вас или Горо? Наняли или купили?

— Без разницы, — нет, разница была и огромная, но этот кроган не будет попадаться на чужие уловки.

— Разница есть, и вы это знаете. Буду прямолинеен. Я хочу предложить вам дело, на котором сможет заработать не только Горо со своим крантом, но и каждый из вашей организации. Помимо щедрой оплаты ваших услуг, втрое больше того, что вам предложила Ария, я дам вам возможность отомстить.

Горбаш задумался, и задумался сильно. С одной стороны — кидалово. Предательство даже. С другой, если кого-то что-то не устраивает, то Горбашу по большей части плевать на мнение других в таких вопросах — навык, выработанный годами командования. В конечном счёте, после последовавших неожиданно коротких переговоров, у Горбаша остался только один ответ.

— Я согласен.

— Замечательно. Я связался и остальными вашими коллегами, самыми уважаемыми кроганами в Кровавой стае, и они также дали согласие. Как только вы… закончите свои дела здесь, отправляйтесь на Иллиум. Там вас будут ждать подробные инструкции.

Стоило Призраку договорить, как связь исчезла. Гобаш обвёл взглядом мостик и встретил лишь одобряющие взоры команды. Это хорошо. Меньше проблем с «коллективом» — лучше.

— Свяжитесь с Горо и остальными капитанами, нам нужно будет лично обсудить один вопрос.

Плотоядная гримаса расползлась на морде Горбаша. Скоро его ярость можно будет утолить.

***

В чем минус большого наднационального образования? Много вопросов приходится решать лидерам отдельных субъектов лично. Вот и на этот раз приходится тратить своё бесценное время на, на первый взгляд, формальные вещи.

Развалившись на мягком диванчике, я позволил себе расслабиться и отдохнуть. Этот момент нужно ловить, ведь ближайшее время в моём графике — сплошной напряг. Нажатие кнопки на пульте и в сторону стали отползать «жалюзи», открывая мне вид на космос, а точнее на космос на сверхсветовой скорости.

Европейский Союз по максимуму торговался и затягивал начало мирного процесса, в чем его рьяно поддерживал британский парламент. Азиаты хмурили брови, огрызались, привлекали своих новоявленных патронов, в том числе и Россию, но дело с мёртвой точки не двигалось. Нет, разумеется, это не могло продолжаться вечно и в какой-то момент индусам удалось заручиться поддержкой китайцев. Между ЕС и Тройственным Союзом разразилась настоящая дипломатическая война за китайскую лояльность, но европейцы её проиграли, что ещё сильнее осложнило ситуацию для Европы. Казалось, ещё чуть-чуть и стороны начнут переговоры. Ни одна сторона или сторонние наблюдатели не верили в войну, но…

Всё изменилось после заявления Совета Цитадели. С одной стороны их можно понять — на человечество хлынул целый каскад из революций и войн, и Совету это явно надоело. Поток беженцев и экономический спад не особо обрадовали Цитадель. С другой стороны, Совет всё-таки был не компанией ангелочков-альтруистов и явно выжидал лучший момент для своего заявления. Они дождались момента, когда люди будут уже на полпути к решению, чтобы выжать максимум политических дивидендов из объективно ослабевшего субъекта.

Совет без особых прикрас объявил, что Война внутри Пространства Цитадели недопустима, несмотря на то, что может быть прописано в уставной декларации члена Пространства касательно «силовых» вопросов. В связи с этим, Совет выдвинул Альянсу ультиматум, со сроком исполнения в три месяца. Совет потребовал следующее:

— Альянс в кратчайшие сроки должен провести мирную конференцию и прекратить затянувшуюся войну.

— Обеспечить реформирование Альянса, дабы в дальнейшем минимизировать причины появления подобного конфликта, а также убрать институт легальных войн из Устава Альянса.

— Утилизировать, любым удобным способом, все корабли класса «дредноут», которые находятся на хранении или чьё строительство заморожено на стапелях, а также обладающих другими юридическими статусами, кроме статуса военного корабля. Для контроля исполнения этого требования допустить на военные объекты наблюдателей Совета, которые и будут определять статус корабля и следить за его последующей утилизацией.

— Совет Цитадели, наблюдая грубое нарушение духа Фариксенского договора, уведомляет Альянс, что квота на дредноуты, выделенная человечеству, будет пересмотрена.

Подобный жесткий ультиматум породил политическую бурю во всех государствах Альянса. Все разномастные политики драли глотки ксенофобскими лозунгами, эксперты рассуждали о том, как далеко будет послан Совет. Но вся это бравада длилась до момента, когда Совет объявил о возможных последствиях отказа от ультиматума:

— Введение ограничительных пошлин на товары из Альянса.

— Ограничение на корпоративное и государственное кредитование.

— Ограничение на колонизацию миров в Пространстве Цитадели.

— Запрет на продажу технологий двойного назначения и военного оборудования.

Без прикрас и преуменьшений скажу, что это заставило заткнуться всех. Абсолютно всех. И тут нет ничего удивительного. Данные санкции могут нанести катастрофический урон всему Человечеству. Ни угроза военного вмешательства, ни внутренние войны не смогли взбодрить людских политиков так, как угроза классических экономических санкций. Ведь что такое Альянс? Это около пяти десятков миров с населением больше миллиона плюс полторы сотни миров с населением от одной тысячи человек. Для сравнения, если не брать в расчет Альянс, в Пространство Цитадели входят тысячи и тысячи миров, с общим населением в триллионы. Экономическое превосходство просто колоссальное, даже если забыть об откровенно «торгашеской» природе некоторых рас.

Вишенкой на этом горьком торте здесь служит то, что с момента окончания Войны Первого контакта, Альянс только и наращивает свой экспорт в Пространство Цитадели — это ему попросту необходимо. Внутренние рынки перенасыщены, технический прогресс достиг такого уровня, что гражданская промышленность разных стран выдаёт товар с минимальными различиями (т.е. конкуренция сведена к возможному минимуму), а скорость колониальной экспансии и, следовательно, скорость формирования новых рынков слишком низка. В чем я успел недавно убедиться, стоило только начать русским товарам более активно продаваться в пространстве Альянса, как тотчас были выставлены протекционистские меры, и российская экономическая экспансия в Альянс заглохла, не успев толком и начаться. А тут под боком невероятно огромный рынок сбыта, которому постоянно мало ресурсов, товаров и услуг — воистину бездонная бочка. Это привело к тому, что последние тридцать лет ведущие государства Альянса тем и занимаются, что наращивают экспортные потенциалы в Пространство Совета (в том числе и Россия), тратя на это кошмарно огромные деньги. Стоит ли удивляться тому, что пролетев с внутренним рынком Альянса, российские компании стали более активно и даже успешно продвигаться в мирах тех же азари и турианцев? Если упрощенно посчитать, то совокупный ВВП Альянса на сорок процентов зависит от экспорта в системы Совета, а это сотни триллионов кредитов, без которых Совет проживет, а вот человечество… ему, скажем так, будет сложнее. Отчего уж очень активно забегали и принялись рвать себе волосы на всех доступных местах американские дипломаты.

Подобная ситуация не может не вызывать раздражение и гнев, но тут нужно злиться исключительно на себя. Пустив всё на самотек внутри Альянса, я допустил подобную ситуацию. Конечно, я могу придумать много отговорок, но дипломатический и возможный скорый экономический кризис это не отменит.

А ведь сейчас в Империи полно дел требующих моего пристального внимания и туго набитого кошелька, начиная от судостроительной и технологической программы, и заканчивая политическими процессами. Военное министерство, наконец, после многочисленных тестов и пробных единичных модернизаций определилось с программой модернизации устаревших кораблей, а под данное определение подходит почти треть флота. Фрегаты решили тупо списать и выставить на торги, а вот у крейсеров иная судьба. У устаревших крейсеров решено сократить количество вооружения и, за счет освободившихся объемов, установить ангары с МЛА. Размеры ангаров напрямую зависит от размера корабля, но средняя вместимость должна выходить порядка двадцати МЛА. Таким образом, Российская Империя должна получить в достаточно короткие сроки около четырех сотен авианесущих крейсеров с урезанным наступательным вооружением. План мне понравился, он даст флоту так необходимое ему количество вспомогательных боевых судов, а империя прилично сэкономит. Но от разработки нового авианосца всё равно решили не отказываться.

Допилили Жнеца, а следом и дошли известия — появились и первые результаты. Медведев с Юревичем добились определенных успехов в познании механизма одурманивания, заплатив в процессе немалую цену. Если честно, я всегда считал себя гуманистом, но угроза Жнецов заставляет перешагнуть через себя. Возможно, с последним немного помогает позиция, которую я занимаю, принимая решения, которые оказывают влияние на множество жизней, а некоторые и вовсе обрывают, но я запретил себе об этом думать, заставляя разум фокусироваться на других вопросах. Например, меня не покидают сомнения об одурманивании тех же Медведева и Юревича, но никаких поведенческих отклонений пока не было обнаружено. Если не считать продуктивности — если честно, то я ждал первых результатов позже.

Успехи были и у Юдова с его — а точнее с моим — Прометеем. Данная биполярная программа будет крайне важна для Империи, и Юдов уже проникся ей. Ему удалось собрать грамотную команду конструкторов ВИ и дроидов, и они уже приступили к разработке человекоподобных боевых дроидов, а их коллеги усиленно трудятся над протезированием. Но, к сожалению, специалистов по клонированию и генетике тех специализаций и уровня, которые нам необходимы, найти пока не удалось. Юдов привлек команду крепких «ремесленников», но я всё же сомневаюсь, что следует ожидать положительный результат в ближайшее время.

К слову о человекоподобных и не очень роботах. Прибыли, наконец, японские мехи, переданные нам за символическую плату. Двадцать четыре машины разных классов и назначений. Японцы ответственно и скрупулёзно подошли к формированию нового вида боевых тактических подразделений. Они разработали целую линейку мехов для решения различных задач, что было очень мудрым решением. Решив «не класть все яйца в одну корзину», япы обеспечили себе большую гибкость и больше вариантов развития своего детища в будущем.

Что касается самих мехов, то стоит свериться с японской же классификацией и начать с самых мелких. Итак, первые в списке — легкие разведывательные роботы ЛБР «Чиёда». Довольно компактная, невысокая машинка с лёгкой броней и вооружением. Основная её вотчина, ожидаемо, разведка и патрулирование, с которыми ей помогает справиться дюжина универсальных дронов, крепящихся на спине меха. Дальше идёт основной боевой робот, ОБР «Кёхо». Этот малыш уже посерьезней и может похвастать хорошими щитами и бронёй, комплексом для самостоятельного ремонта, двумя стомиллиметровыми пушками, пулемётом… грозная машина. И последний, из разработанных ныне классов, тяжёлый боевой робот ТБР «Кайдзю». На данный момент ТБР — вершина галактического мехастроения. Огромный, превосходящий все существующие в галактике аналоги, робот, управляемый специально обученным экипажем, располагает мощными щитами и бронёй, дронами поддержки, всё тем же комплексом саморемонта, а также модульным вооружением. Последнее создаёт пугающее сочетание универсальности при минимальных жертвах в эффективности того или иного элемента в его арсенале. Хочешь — на тебе две тяжёлые пушки калибром в сто пятьдесят миллиметров, хочешь — на тебе четыре стомиллиметровки и блок управляемых ракет на пятнадцать ячеек, хочешь — держи тяжёлую установку РСЗО, хочешь — лови лазерную пушку ПОИСК. В общем, включай фантазию и привинчивай. Есть все основания полагать, что японцы разрабатывают и некий «сверхтяжёлый» мех, но этот козырь они всеми силами будут пытаться сохранить у себя в рукаве в такие-то времена.

В общем, смотря на этих гигантов и красавцев, я недоумевал. Неужели они и вправду столь эффективны? Как оказалось — да. Но был у них и большой минус — размеры. А если точнее, то тот факт, что обнаружить мех с такими габаритами на расстоянии не составит большого труда. Именно с этой мыслью во главе угла и создавались когда-то на Земле танки и другая боевая техника пониже и «пообводистей». Но уже к двадцатым годам двадцать первого века стало очевидно, что как бы ты ни занижал и ни зализывал танк, он все равно будет обнаружен, а коль так, то зачем потеть? Не легче ли нарастить броню и огневую мощь? Ну будет он виден издалека — а ты попробуй его пробить. С подобной «ретро-логикой» японцы и подошли к проектированию своих мехов. Результаты говорят сами за себя — сформировав смешанные боевые группы, япы успешно противостояли британским войскам, и особенно хорошо мехи себя показали на планетах со слабой гравитацией, с разряженной атмосферой, на труднопроходимой местности. Неплохими оказались результаты и на более классических панорамах.

Короче, посовещались-посовещались и решили… русскому меху быть! Но это не всё, что удалось поиметь с японцев. Нельзя забыть и о плазмогане! Японцы продали без особой наценки технологию корабельной плазменной пушки и «на сдачу» получили мы один экземпляр. Не ахти какой, разумеется, и наверняка один из первых и «сырых», но всё же работающих. Про него много не скажу — до сих пор инженеры копаются. Но посмотрим, может, что и выйдет.

На фоне происходящих событий совсем незаметными оказались новости с Тучанки. По крайне мере, отклика в галактических СМИ практически не было. А на Тучанке между тем происходят воистину эпохальные события. Отправляя к кроганам послов, рассчитывая на аморфность массы кроганов, я и помыслить не мог, что события начнут так стремительно разворачиваться. В довольно короткие сроки самкам кроганов удалось создать полноценный союз кланов и успеть вступить в конфликт с другим союзом. В чём была причина такой возросшей активности самок? Как оказалось, я недооценил нашу гуманитарную помощь. Эта соломинка переломила спину верблюда. Политический баланс на Тучанке был просто уничтожен, а всё это из-за бесплатной воды, еды и небольшого процента от оборота фактории Империи на территории женских кланов. Впрочем, это не произошло бы настолько быстро, если бы эти перемены сами не назрели и… вероятно, руководство нового клана оказалось более способным, чем изначально планировалось — этот вопрос надо будет подробнее изучить в скором будущем.

В какой-то момент всё же казалось, что все может быть уничтожено, но мне удалось продавить в генералитете решение о военной поддержке кроганов. Кажется, я не прогадал. Де-юре помощь оказала Торговая Лига, но кому надо — все знают. Враг разбит и рассеян, выросший у нас под крылом клан не стал проводить местечковый геноцид с добиванием проигравших, а наоборот, предпринял попытки примириться и привлечь выживших на свою сторону. У них это отчасти даже получается (и прекрасно получается, если вспомнить, что речь идёт о кроганах). В данный момент самки ринулись осваивать территорию бывшей столицы Кроганской империи, и можно уже смело заявлять о зарождении нового государства кроганов с доминирующим влиянием самок. Но что самое главное, данное государство видит в Российской Империи друга, а в скором времени, может быть, увидит и союзника.

***

ФерусʼНис вас Амур нар Вайет.

Поначалу новое имя и статус немного коробили Феруса. Сейчас, по прошествии стольких дней, когда он стал частью команды Амура, он лежал у себя в каюте с куском турианского шоколада в зубах и ему сложно было в это поверить. Это точно было?

За это время он стал уже полноценной частью команды, а не просто диковинкой или «зелёным». Ему покорился, наконец, русский язык, он начал сам тянуться к товарищам и становиться частью компании (канули в лету времена, когда он после своих рабочих часов пытался скрыться в своей уютной стерильной обители до того, как его «сцапают» эти чокнутые коллеги), он начал вникать в нюансы чужого государства и культуры, исчезло восприятие человечества как единого целого (всё-таки разные народы были совершенно разными песнями). Даже его показатели физической и военной подготовки были вытянуты до должного уровня и… вот этого Ферус немного не понимал. Конечно, он понимал ценность таких навыков и сам прошёл определённую тренировку перед своим паломничеством, но местные стандарты? Для гражданских? В этом плане русские несколько напоминали ему турианцев. Только без стального штыря в известном месте. И если подумать, то единственной областью, где кварианец так и не смог пока заработать достижений и не чувствовал себя уверенно, были его отношения с «прекрасной» частью коллектива. Это было вероломное нападение без объявления войны. Это было фиаско. Не ожидавший никакого внимания с чужой стороны и не обладавший огромным опытом в вопросе Ферус, осознав, что с ним уже минут десять как флиртовали без его ведома, забыл как говорить, дышать, ходить и вообще функционировать. Шутки про то, что краснеющего кварианца можно распознать и в скафандре, ещё долго преследовали его. Впрочем, теперь он и сам над этим смеётся и подумывает о принципиальном реванше.

Но в последнее время думы Феруса всё-таки омрачены, не смотря на просто прекрасную ситуацию вокруг. Команда его приняла, верит ему и даже поручила как-то присматривать за парой новичков-техников, что в глазах кварианца окончательно цементировало его статус. Он повидал множество миров, завёл множество невероятных знакомств, разжился множеством историй, которые для себя считал слегка невозможными когда-то. Да он даже боксировать с учётом своих ограничений научился стараниями своих приятелей, и его «трёхпалость» ни разу не помешала ему отточить двоечку. Он гордо стоял, расправив плечи. Он чувствовал себя при деле. Он чувствовал нужным. Он чувствовал себя так, словно у него появился, наконец, «дом». С осознанием этого пришло и чувство вины, знакомое многим молодым кварианцам, которые нашли себе место за пределами своего Флота.

Ферус был кварианцем. С этим уж ничего нельзя поделать. Его ждут дома. Он нужен дома. И как бы сложно там ни было жить, как бы тесно там не было молодому и пытливому уму, но дом есть дом. Нужно думать о том, как завершить паломничество. С одной стороны. А с другой… стоит ли? Стоит ли поддерживать те жизнь и уклад, которые там сложились? Вопрос возникает не просто из-за эгоизма и «жуткой» мысли о том, что жизнь вне Флота существует. Прожив достаточно долго среди людей (и, без сомнения, нахватавшись от них дурости), кварианец не мог не приметить других способов организации общества, управления им. Силу перемен. Невероятную адаптивность, которую демонстрировали люди в разных ситуациях. Сколько человечество в целом, и русские в частности, пережили взлетов и падений, щедро орошенных кровью, но они находили выходы. Может быть, пора сделать следующий шаг. Может быть…

«Кила, Ферус, ну что за бред тебе лезет в голову?»

Бред или нет, но эти мысли ещё не раз и не два не дадут ему спокойно заснуть.