Старые недобрые времена 3

Глава 4 Игры джентльменов

В штабе армии Конфедерации, расположившемся на одной из окраин Нового Орлеана, царит нервозная суета, как в только что разворошенном муравейнике. Влажный, чуть затхлый воздух пахнет бумагами, табаком, крепким мужским потом, алкоголем и адреналином.

Бориса Константиновича пропустили, не спрашивая ни документов, ни по какой, собственно, нужде, гражданский человек пришёл в штаб. Белый, джентльмен…

… так чего ещё нужно?

Едва заметно усмехнувшись в густые, изрядно поседевшие в последние годы усы, беглый чиновник, не глядя, передал чернокожему лакею трость и цилиндр, стянул перчатки и остановился в холле, с нескрываемым любопытством оглядываясь по сторонам.

' — Да, это вам не Россия, — подумал он не без нотки гордости за покинутое Отечество, глядя на суету вокруг, который кто-то иной не без оснований назвал бы бардаком, — У нас в ополчении порядка больше было, н-да… провинция, как есть провинция!'

Вздохнув ностальгически, снова усмехнулся.

— А, мистер Борисофф! — заметив посетителя, капитан Харпер, бросив распекать курьера, устремился к нему, — Рад, очень рад! Вы к нам по делу, или в гости решили зайти, навестить старых приятелей?

— Собираю вот партию в вист, — легкомысленно отозвался Борисов, — да вспомнил о вас. Вы как, капитан, зайдёте вечером?

— Хм… — простецки подёргав себя за ус, не сразу отозвался Харпер, — да я бы с радостью…

— Да что мы стоим! — спохватился он, — Пройдёмте! Здесь и полковник Кемпбэлл, и лейтенант Майлз, они будут рады вас видеть.

— Пожалуй, — согласился бывший чиновник.

— Снабжение! — это слово едва не оглушило его, едва они вошли в кабинет, где велось совещание, — Это чёрт те что!

— А, мистер Борисофф, — прервав разговор, оглянулся на вошедшего полковник Кемпбэлл, сухопарый суровый мужчина средних лет, один из немногих профессиональных военных среди присутствующих, отличившийся некогда в войнах с индейцами, — Харпер… проходите, джентльмены, рады вас видеть.

' — Ну никаких вопросов, — умилился бывший военный чиновник, — дети, как есть дети'

— Снабжение, — продолжил полковник, потерев седые виски, это наше слабое место! Я не говорю даже о производстве патронов, оружия и обмундирования, это вопрос к президенту Дэвису и фабрикантам, они этим занимаются, и, насколько мне известно, небезуспешно. Но в остальном…

Он покачал головой, и один из лейтенантов, присутствующих на совещании, помедлив, сказал осторожно:

— Плантаторы Юга делают всё возможное…

— Да, да, да! — раздражённо перебил его Кемпбэлл, — Всё, что могут! Честь им хвала! Но погрузить на повозки солонину и муку, усадить кучером негра, и привезти это всё в расположение — мало!

Скривившись, он болезненно потёр виски и продолжил, уже значительно тише:

— Пока наши части стоят возле родных мест, где они были сформированы, проблем с продовольствие они не испытывают, но доставка к линии фронта у нас, мягко говоря, дурна.

— Мы не можем просто конфисковать всё в округе, — отвернувшись и скрестив руки на груди, буркнул капитан Ли, — это мародёрство!

— Да я и не требую этого, — устало отозвался полковник, — но…

Он замолк и достал сигару, а младшие офицеры загомонили, предлагая и споря.

— Кстати… — Кемпбэлл медленно повернулся к Борису Константиновичу, — вы ведь достаточно богатый плантатор, не так ли?

— Двести душ, — спокойно отозвался тот, — ну и торговлей занимаюсь, кое-какое производство имеется.

— А в России вы, кажется, как раз снабжением и занимались? — подхватил капитан Харпер, расползаясь в чеширской улыбке.

— Совершенно верно, — любезно кивнул беглый чиновник, не вдаваясь в подробности. Он давно уже, исподволь, распространил слухи о том, что уехал он по политическим соображениям, уклончиво отвечая на вопросы о прошлом.

— Хм… — Кемпбэлл переглянулся с Харпером, а лица остальных офицеров начали светлеть. Кажется, есть возможность скинуть скучнейшие хозяйственные вопросы со своих плеч…

— Скажите, мистер Борисофф, — выпрямившись на стуле, вкрадчиво начал Кемпбэлл, гипнотизируя плантатора, — а вы не думали поступить на службу Конфедерации?

— Я? — искренне удивился Борисов, — Нет, я всецело поддерживаю Дело Конфедерации, но возраст…

— Пойдёмте! — Кемпбэлл схватил его под локоть, — Я познакомлю вас с Борегаром!

— Я, собственно, партию в вист… — слабо сказал Борисов, когда они уже стояли перед кабинетом командующего.

— Генерал! — в кабинет Кемпбэлл почти ворвался, — Вот человек, который знает, как наладить снабжение!

Разговор дался непросто, но из кабинета Борегара он вышел в звании майора, и…

— … чисто дети, — тая усмешку в усах, сказал Борис Константинович, выйдя из штаба, — после Петербурга даже скучно.

Подкинув трость, он поймал её, и, насвистывая, пошёл в повозке, где на козлах уже сидел чернокожий невольник, с пару лет назад выигранный в карты у соседа. Ну чисто дети, да…

— Домой! — коротко приказал Борисов, откидываясь назад, под спасительную тень парусины.

Словечко там, словечко здесь…

… и как по нотам! Право слов, после интриг Петербурга — скучно, господа!

Впрочем…

' — Борисовы себя ещё покажут! Как бы не обернулась война, я выйду из ней победителем!'

Нью-Йорк, июль 1861 года.

Биржу отчаянно лихорадит, бьёт крупной малярийной дрожью, а курсы акций, и без того сложные, ещё чуть, и свалятся в такой штопор, что вся экономика Севера США может разбиться вдребезги!

Настроения царят самые панические, мелкие инвесторы, у которых нередко всего-то и есть, что несколько акций одной-двух компаний, в панике, в отчаянии, и эти настроения раздуваются, как лесной пожар во время урагана. Некоторые молятся истово, громко, желая докричаться до далёкого христианского Бога из храма Маммоны.

Молитвы мешаются с отчаянной божбой, курсами котировок и натуральным воем, от которого волосы дыбом — по всему телу!

Стоя у дальней колонны, Георг отстранёно смотрел на табло, едва ли замечая меняющиеся цифры. Да и что толку? Спекуляциями на бирже он не занимается, вложился, кажется, достаточно надёжно, так что, если руководство компаний не совершит вовсе уж глупых ошибок…

… но всё может быть!

Паника не только на Бирже, но и в городе — Юг наступает! Поражение при Булл-Ране, совершенно позорное, открыло Конфедерации возможности, и, если не задумываться о неравенстве экономики, промышленности и человеческих ресурсов, то может показаться, что всё кончено! Но…

… ничего ещё толком не начиналось.

Не все в городе боятся армии Конфедерации, есть здесь и сочувствующие, и их ох как немало! А зная это, предсказать беспорядки не составит труда. Впрочем…

… на панике можно и заработать!

Выдохнув, Георг ещё раз глянул на таблицы котировок, не без труда подавил желание поиграть на курсе акций, покупая их по ценам, упавшим практически на пол, и решительно вышел прочь. Свой брокер у него есть, виденье ситуации попаданец ему озвучил, а лезть в работу профессионала, мало что в ней понимая, всё ж таки не стоит!

На улице ему под ноги кинулся тощенький мальчишка-газетчик, размахивая свежим выпуском The New York Herald.

— Южане идут! — завопил он фальцетом, от которого заболели уши, — Срочный выпуск! Все подробности о наступлении!

Бросив ему пять центов, Георг чуть отошёл в сторону и развернул газету, бегло глотая абзацы. Вроде бы и помнит, пусть и без мелких подробностей, о Гражданской Войне в США, но…

… Лев Николаевич Толстой, погибший в Севастополе, убедительно доказал, что это — не прошлое, а скорее — параллельное прошлое его мира! По крайней мере, с той поры…

— К чёрту, — ругнулся попаданец, поймав себя на том, что едва не залип в рассуждениях о множественности миров и растоптанных бабочках.

— Эй, малец! — подозвал он газетчика, и сунул ему газету обратно, — Держи, ещё кому-нибудь продашь!

Не слушая благодарностей, отошёл, быстро поймал извозчика и коротко приказал:

— Мюррей-Хилл. Быстро!

Особняк Бреннанов возвышается монументом колониальной эпохи, с колоннадой, лепниной, небольшим садом в английском стиле и чернокожими рабами, вышколенными до пустоты в глазах. Владелец, Арчибальд Бреннан, рослый, но несколько огрузневший мужчина лет сорока, с узкими бескровными губами, избыточно массивной челюсть и светлыми, почти прозрачными глазами, встретил его холле.

— Мистер Шмидт… — владелец компании Brennan Curtis Ironworks раздвинул губы в приветливой улыбке.

— Мистер Бреннан… — отзеркалил попаданец, пожимая протянутую руку, несколько вялую и неприятно влажную.

— Прошу в мой кабинет, — широким жестом показал Бреннан, и, показывая дорогу, пошёл наверх по широкой мраморной лестнице. В кабинете, просторном, облицованным панелями чёрного дерева и обставленного массивной мебелью из английского дуба, он предложил Георгу присесть на кресло напротив письменного стола.

— Сигары? — вежливо предложил он, наливая виски. О том, хочет ли Шмид выпить, владелец особняка даже не спросил…

… потому что пьют здесь много, при каждом поводе и без, в таких количествах, что оторопь берёт.

— Благодарю, — вежливо отозвался Георг, взяв тонкую сигариллу из предложенного ассортимента и прикуривая.

' — Кресло заметно выше моего, — машинально и немного ёрнически отметил он, — с позиции старшего собирается разговаривать, психолог самодеятельный? Ну-ну…'

Разговор с Бреннаном назрел давно, их интересы неоднократно пересекались, или, если сказать точнее, Brennan Curtis Ironworks делала неоднократные попытки влезть в дела Шмидта, желая за малые деньги получить очень много. Это ещё не попытки рейдерских захватов, но некоторые сложности он попаданцу обеспечил, начиная от перебоев с поставками, заканчивая давлением со стороны определённых деловых и политических кругов Нью-Йорка.

Георг отбился, но, не желая переходить в наступление на чужом поле, высказал для начала своё недоумение компаньонам, а потом и одному из джентльменов, достаточно близкому к Brennan Curtis Ironworks. Но, судя по всему, Арчибальд Бреннан не внял, решив вести переговоры с позиции сильнейшего…

— Мистер Шмидт, — начал беседу хозяин особняка, — прежде всего хочу сказать вам, что для иммигранта и человека с новыми деньгами, вы поразительно удачливы!

Георг кивнул, принимая слова на грани грубости, и неспешно закурил, деланно щурясь от удовольствия. Играть лицом и эмоциями он умеет немногим хуже именитых актёров, хотя и в довольно-таки узком диапазоне.

Бреннан едва заметно нахмурился, но, чуть помедлив, тоже закурил и пригубил виски.

— Георг… — продолжил он, — вы позволите себя так называть? Всё-таки вы ещё очень молоды…

— Конечно, Арчибальд, — невозмутимо отозвался попаданец, — буду рад, если наши отношения станут ближе.

Разговор вышел каким-то скомканным, Бреннан явно готовил другой сценарий, но на его попытки проявить себя старшим Шмидт реагировал не так, как хотелось бы Арчибальду Бреннану.

— … сложно вести бизнес без поддержки надёжных партнёров, — пытался давить Бреннан, — деловые люди предпочитают проверенный временем бизнес… и связи.

— Понимаю, — покивал Георг, называя несколько фамилий — тех самых, проверенных, но играющих на его стороне.

Бреннан чуть нахмурился, и разговор потёк вовсе нехорошо, с завуалированными угрозами, но так, чтобы к словам невозможно было прицепиться.

— Понимаю, мистер Бреннан, понимаю, — покивал попаданец, вставая, — я, с вашего позволения, пойду.

Рука Арчибальда Бреннана дрогнула на миг, и виски пролился из стакана на стол.

— Не утруждайте себя провожать меня, — добавил Георг, давя на него тяжёлым взглядом, — я запомнил дорогу, мистер Бреннан.

' — Войти в пул, — мысленно фыркнул Георг, выходя из ворот особняка и тут же выбрасывая сигариллу, — поддержать правильные компании, ага, с разбегу! А передать долю в патентных правах, это вообще за гранью!'

' — Но, — озабоченно подумал он, поймав извозчика и усевшись в повозку, — Проблем я от Brennan Curtis Ironworks огребу, это к гадалке не ходи! Что на этот раз? Снова попытки поджога? Нападения на рабочих? Давление на их семьи? Пожалуй, хватит играть от обороны, полагаясь на влияние партнёров, пора и самому переходить в наступление!'

На партнёров, судя по всему, надежды не то чтобы нет… но они, судя по всему, ведут свою игру, и помогают ровно на свои, невеликие доли бизнеса, за большую помощь желая большие доли. Толку от них… только то, что не мешают, пожалуй.

' — Позже, — решил он, — когда встану на ноги чуть покрепче, нужно будет пересмотреть соглашения с ними. На кой чёрт мне такие пассажиры⁉'

На Мэдисон-авеню маляр с длинной лестницей, меланхолично куривший, привалившись к стене дома, развернулся внезапно, и воткнул лестницу куда-то под брюхо лошади, отчего та споткнулась, заржала отчаянно и испуганно, и так дёрнулась, что Георг едва не вылетел из пролетки.

— Надо было соглашаться с уважаемыми людьми, когда тебе предлагали, колбасник! — выкрикнул сообщник маляра, полупочтенный джентльмен в сюртуке с чужого плеча и с короткой дубиной, усаженной гвоздями, — А теперь, н-на…

Последовал широкий замах, и если бы не дёрнувшаяся лошадь, то на истории попаданца можно было бы ставить точку. А так…

… с трудом увернувшись, Георг влепил нападающему носком ботинка в горло, как по футбольному мячу при пенальти, и судя по тому, как безжизненно мотнулась голова, и под каким углом повернулась шея, удачно!

— Гол, — вырвалось у попаданца, наконец-то вытащившего револьвер, и ещё один нападающий, вооружённый каким-то обрезом, не успел выстрелить…

… а вот Георг — успел, и главное — попал. А потом, всадив в него для верности ещё две пули, прицелился в убегающего «маляра», целя по ногам. Ну, надо же выяснить нанимателя…

Но, увы для «маляра», в момент выстрела он споткнулся, и пуля сорок пятого калибра разворотила ему поясницу.

— Чёрт, — сплюнул Георг, спрыгивая с пролётки и оглядываясь по сторонам, нет ли где ещё…

Быстро, насколько позволяла ситуация и далеко не совершенная конструкция револьвера, перезарядил, поглядывая на собравшихся зевак. Нет, ну мало ли…

Полицейский, немолодой краснощёкий капрал, достаточно быстро прибежал на звук выстрелов, но увидев, что ситуация, так или иначе, уже разрешилась, замедлил шаги, не дойдя до попаданца метров десять.

— Совсем бандиты обнаглели! — стыдясь недавнего испуга, негодует немолодой джентльмен, похожий на банковского служащего средней руки, воинственно сжимая массивную трость, — Среди белого дня на людей кидаются!

— Я всё видела! — пожилая некрасивая дама, вцепившись в ручку несколько потёртого зонта, спешит навстречу полицейскому, — Этот молодой человек защищался, и хорошо…

В общем, для Георга эта ситуация разрешилась вполне благополучно, и что немаловажно — быстро. Его даже не стали тащить в полицейский участок для дачи показаний, благо, один из свидетелей, владелец магазинчика поблизости, любезно предложил свои услуги, обеспечив попаданцу и стражу порядка помещение, бумаги и чернила.

Освободившись, заезжать домой попаданец не стал, отправившись прямо в мастерскую.

— Клаузнера ко мне, — бросил он Джонни, и прошёл к себе в кабинет, оставив дверь открытой.

-«Gerufen, Kommandant?» (Вызывал, Командир?) — поинтересовался Фридрих, появившись в двери, едва Георг успел усесться поудобнее.

— Sicher, Fritz. (Конечно, Фриц), — отозвался Шмидт, и, глазами приказав начальнику охраны закрыть дверь, достал арманьяк, налил обоим по чуть, и коротко рассказал о сегодняшнем разговоре с Бреннаном…

… и о продолжении.

— Ich habe es Ihnen doch gesagt, Kommandeur — diese Leute verstehen keine normale Sprache.' (Я говорил вам, Командир, эти люди не понимают нормального языка) — чуть помолчав, отозвался Фриц.

— Да, — согласился Георг, перейдя на английский, — ты был прав. Я временами слишком мягкосердечен.

— Так что… — Фриц не договорил, вопросительно глядя на шефа.

— Да, — кивнул тот, выкладывая на стол семьсот долларов, — на твоё усмотрение, главное — не попадайся!

В тот же вечер. Склады на Вест-стрит.

Огонь вспыхнул не сразу. Сперва сторожевой пёс, покрутившись на месте, зевнул и улёгся спать, переваривая изрядный кусок мяса, брошенный через забор каким-то сердобольным человеком, понимающим сложность собачьей жизни. Потом через забор перемахнули фигуры в тёмной одежде, с замотанными тряпками физиономиями, и минуту спустя связанный охранник прилёг отдохнуть рядом с собакой.

Замок был вскрыт быстро и без шума, фигуры в тёмном просочились на склад, и несколькими минутами позже вышли, прикрыв за собой дверь, и так же ловко перемахнули через забор на улицу, растворяясь в ночи. А ещё чуть погодя склад Brennan Curtis Ironworks загорелся так, будто там образовалась дыра в преисподнюю!

Пожарные, увы, прибыли не слишком быстро, и, вот беда, ближайшая колонка оказалась повреждена. Несмотря на все попытки, не слишком, впрочем, решительные, склад выгорел дотла, хорошо ещё, что удалось отстоять соседние здания.

Собравшие зеваки, которые в таких ситуация возникают ниоткуда, едва ли не материализуясь, весьма живо и громко обсуждали ситуацию под разными углами. На лидирующие позиции, практически ноздря в ноздрю, вырвались две версии, одна из которых говорила о происках южан, а вторая — о том, что склад подожгли работники Brennan Curtis Ironworks, отчаявшиеся объяснять хозяину, что они, чёрт подери, не какие-то там чернокожие, а белые люди, у которых есть достоинство!

Часом позже, восточная граница Нижнего Манхэттена, рядом с Five Points, районом, известным высоким уровнем преступности и нищетой

Экипаж, в котором ехал Арчибальд Бреннон, вынужденно сбавил ход, когда на улицу выплеснулись истошно орущие подростки из трущоб, с остервенением дерущимися между собой. В ход шли ножи, утыканные гвоздями и стеклом дубинки, молотки, мясницкие ножи и тесаки.

Крики, хрип, стоны, проклятия, божба… и кровь, много крови. О ценности человеческой жизни, будь то своей, и особенно — чужой, представления у них самые смутные. А уж о бесценности… х-ха! Вопрос нескольких долларов, не больше.

У кого-то из оборванцев нашлось и огнестрельное оружие, пусть древнее, дрянное…

— Ах вы сволота! — ругался чернокожий кучер, размахивая кнутом, но впрочем, не решаясь трогать малолетних бандитов, прекрасно зная о их мстительности, — Прочь! Прочь!

Вырвавшись наконец, он обернулся, и…

— Мистер Бреннан! — взвыл он, — Хозяин!

… но Арчибальд Бреннан мёртв, окончательно и бесповоротно. Пуля в голове поставила точку в его Книге Жизни.