Старые недобрые времена 3

Глава 2 На старте

Мастерская встретила Георга холодным сквозняком, пахнущим пылью, свежей извёсткой, ржавчиной и амбициями. Пустое, гулкое помещение, дышащее пылью и надеждами, ещё не живое, скрипучее, хрустящее под подошвами строительным мусором.

Но вскоре всё изменится, на намеченные места станут станки и верстаки, он перевезёт сюда чертёжные принадлежности, и, пожалуй, будет проводить здесь куда как больше времени, чем дома! Дело за малым…

— Господа… — холодно протянул Георг, с трудом сдерживая ярость, которая бросала его в штыковые в сражениях при Севастополе, — позвольте спросить — это что такое?

Станки — наполовину разобранные, наполовину разваленные, не соответствующие своей спецификации, некоторые настолько допотопные, выработавшие последний ресурс так, что оторопь берёт! Да даже ящики, чёрт бы их побрал, сколочены чёрт те как и чёрт те из чего!

Подрядчики — плотные, краснощёкие, с пальцами-сардельками и одутловатыми лицами, выстроились перед ним плечом к плечу. Клоны! Как есть клоны! Даже челюсти одинаково выпячены, будто репетировали…

… или, вернее всего, это не первое их совместное дельце.

— Молодой человек, — снисходительно выпятив нижнюю губу, начал один из них густым низким голосом, отличающийся от двух других разве что большим дурновкусием в одежде, да вовсе уж плебейскими манерами, — вы должны понимать, что в нынешней ситуации вам вообще повезло!

— Да, — влез второй, самый пузатый из троицы, с замечательными фиолетовыми прожилками в пористом носу, — вам повезло! Вы знаете, что происходит в стране⁈ А в Нью-Йорке ситуация куда как более сложная, и вы должны быть благодарны, что мы смогли достать хоть что-то! Поставки срываются повсеместно, и мы совершила настоящее чудо!

— Да, чудо! — агрессивно поддержал третий, желчный брюзгливый тип с дешёвой, огромной и на редкость вонючей сигарой, — Мы сделали вам большое одолжение, неужели вы не можете этого понять?

— С этими станками, — подхватил лидер троицы, вы сможете начать работу прямо сейчас, а не ждать недели и месяцы! Это хорошее оборудование, смею вас уверить, проверенное.

— А вы вообще кто? — недобро сощурился Георг, — Инженер? Мой коллега? В каком университете учились, какой у вас диплом?

— Я практик! — гордо выпятил подбородок делец, — И считаю ваши слова оскорбительными!

— Да-а? — протянул попаданец, глядя на него, как насекомое, и страстно, истово желая, чтобы тот дал ему повод… но подрядчик, битый и ломаный, учуял это, и замолк, не захотев ни в морду, ни стреляться. Так… подбородок сильнее выпятился, да красные, залитые с утра глаза выкатились из орбит.

— Господа… — попаданец сделал крохотный шажочек вперёд, — где две модели сверлильных, которые я указывал отдельно? С чертежами и документацией? Где прессы, которые вы обещали мне в полной комплектации? Почему на токарном станке номерной шильдик сбит?

Они загомонили было, весьма слаженно напирая на эмоции, на сложную логистику и на то, что они — уважаемые люди, и не каким-то юнцам…

— Господа… — сказано было тихо, но так, что троица разом осеклась, — вы считаете меня идиотом?

— Что вы, сэр! — возмутился лидер дельцов, разом вспотев и побагровев вовсе уж опасно, — На следующей барже придут сверлильные станки, а прессы, уж поверьте человеку искушенному, вам не очень и нужны! Они достаточно редко используются, и проще, если такая необходимость возникнет, заказать работу на стороне! Я дам вам визитку одного подрячика…

— Вон, — холодно процедил Шмидт, — забирайте своё барахло, и убирайтесь вон!

— Прошу прощения? — поперхнулся желчный господин, — Вы…

— Если вы не расслышали — вон, — с обманчивой мягкостью повторил попаданец, — Забирайте свой хлам, и выметайтесь.

— Мальчишка, — прошипел лидер троицы, — мы это так…

— Прошу прощения, — перебил его Георг, сделав ещё один шажочек навстречу, — я оговорился…

Дельцы переглянулись с самодовольным видом, но попаданец, оскалившись, как перед штыковой, добавил с металлическим лязгом:

— Задаток верните, господа… живо!

Свои слова он подкрепил револьвером, практически воткнутым в глазницу лидера, и никто, включая самого Георга, не сомневался, что если понадобится, он выстрелит…

— Мы этого так не оставим! — уже за воротами проорал кто-то из них, — мы…

Но в висках застучали такие барабаны, что попаданец не расслышал скомканных, но, благо, недолгих угроз…

… и пожалуй, к лучшему.

Немного остыв, он ещё раз прошёлся по двору, и, вернувшись в мастерскую, закурил, размышляя над ситуацией.

— Дельцы здесь, конечно, те ещё… но, — он затянулся, — не слишком ли нагло? Может, они решили устроить мне этакую проверку на прочность? Не исключено. А может…

Не договорив, он затянулся ещё раз и резко потушил папироску, сжимая губы в узкую линию. Не все слова можно говорить вслух, особенно если считаешь, что ситуацию, быть может, спровоцировали джентльмены из клуба…

А что? Стратегия нехитрая — сперва помочь новичку с мастерской и небольшими инвестициями, в обмен на скромную толику грядущих доходов.

А потом — вставить палки в колёса, показать, что без них они никто… и соответственно, потребовать большую долю! В обмен за решение проблем, разумеется, а не то, что вы подумали!

Вот так вот, по чуть, можно откусить ох какой знатный кусок ещё не испечённого пирог. Любители делить чужое на своё, мать их…

Он, конечно, может и ошибаться, но вариант далеко не нулевой, повадки деловых людей неплохо изучены ещё в Университете Пенсильвании. Сентиментальностью они, как правило, не страдают, да и честнейшие, казалось бы, люди, могут накрутить себя так, что отъём чужой собственности будут считать восстановлением справедливости, а уж действительной, или мнимой, не суть.

— Н-ну… — этак я себя знатно накрутить могу, — подытожил он, — надо проверять… и ждать. А ещё — не доверять никому, и искать своих, и только своих людей, а это…

…мелькнули было мысли о найме русских, но тут же пропали. Какие, к чёрту, русские в США 1860-го года? В шуточном количестве разве что. Да и то преимущественно из западных губерний и черты оседлости.

Да и смысл? Он же теперь не Ванька, а Георг… и нанимать нужно своих… немцев. Иначе просто не поймут.

Поднявшись поправил воротник и отряхнулся, чувствуя себя, как перед смотром, и, поймав себя на этом, усмехнулся криво. Что ж… смотр и есть, вот только смотреть будет он!

Проверил револьвер, смазанный, надёжный, прецизионного качества, сделанный ещё в Университете, самостоятельно, после первой этнографической экспедиции. Это не паранойя… это привычка, и пожалуй, необходимость.

Проверил дерринджер — маленькую, но очень ядовитую змею в рукаве. Кастет на месте, как всегда, отчасти символ… а отчасти память о рукопашных на бастионах. Нож… на месте.

Шаг к двери…

… и воздух за дверью мастерской, обычный, в общем-то для большого города, явственно отдающий углём, конским навозом, керосином и пылью, показался ему пахнущим порохом. Как когда-то… не так уж давно, в Крыму.

Что ж… он снова на войне, пусть пока и не объявленной.

Неторопливо шествуя в порт, Георг на ходу мысленно формулировал требования к работникам, которых он собирался нанять, к их профессиональным качествам, внешнему виду, возрасту, происхождения и массе других мелочей, который, складываясь в месте, составляют личность.

В порту, где он бывал уже не раз, попаданец шёл, как по карте, машинально, совершенно того не желая, отмечая возможные огневые позиции, выцеливая в толпе людей, могущих оказаться опасными, и готовый…

… да наверное, на всё.

Это не доставляло Георгу ни малейшего удовольствия, и он прекрасно осознавал, что ему нужен психолог… или священник. Но о психологии ему, пожалуй, известно как бы не больше современных специалистов, а к религии, несмотря на регулярные, но впрочем, не частые, посещения церкви, он относится брезгливо.

Шмидт не спешил, не метался от группы к группе, а мельком, на глазок, оценивал только что прибывших иммигрантов, толпящихся на пирсах, «охотников за головами» вроде него, вербующих работников прямо с пароходов и обстановку в целом. Растерянные, подавленные, или, напротив, излишне возбуждённые люди, ломаные, мозаичные судьбы, самые причудливые биографии и национальности.

Не то, не то… он и сам толком не знал, чего же ищет, но пока — не то! Крепкие руки, навыки, это всё хорошо, но…

В глаза ему бросился островок странной тишины, затишья перед бурей, совершенно неестественный в порту, и он решительно свернул туда, без тени сомнений расталкивая портовых рабочих и зевак.

Трое мужчин, без тени сомнений стоящие перед толпой докеров…

… а за ними женщины и дети, и ситуация, насколько он может судить по напряжению, по будто электризованому воздуху, по обрывкам повисших фраз, не самая простая. Кто-то из работяг ляпнул… а может быть, и позволил себе лишнего в отношении одной из женщин.

Нравы в порту простые, а иммигранты, обычно бесправные и безответные, как правило, обычно лишь стыдливо отводят глаза и уходят прочь, таща свои чемоданы и сундуки, чаяния и обиды.

Но не в этот раз.

Мужчины — в поношенной, но аккуратной одежде, явно перешитой из военных мундиров, рослые, костистые, без лишнего мяса, но с такой статью и военной выправкой, которую, как ни скрывай, не спутаешь ни с чем.

' — Немцы, — разом постановил он, — этих ни с кем не спутаешь! Прямиком из Германии'

Лица у ветеранов будто высечены из гранита, рублёные, грубые, иссечённые шрамами и уставом, полевыми лагерями и войной так, что ещё чуть, и не лица, а индейские тотемы. И глаза… такие, с которыми не каждый захочет встречаться взглядом, в них — многие и многие битвы и смерти. Глаза, в которых отражается не просто дуло винтовки, но вылетающая из неё пуля!

За их спинами — женщины. Не старые ещё, но преждевременно потухшие, побитые жизнью немногим меньше мужей, а у их ног — дети, испуганные, притихшие, прижавшиеся к матерям.

Парочка подростков, худых, костистых, ещё с щенячьими статями — как последняя линия обороны. Вперёд не лезут, но и за матерями не отсиживаются, и самому последнему докеру ясно, что эти без боя не сдадутся, и бить будут — насмерть! Как и отцы…

Попаданец пошёл через толпу портовых рабочих, нисколько не сомневаясь, что перед ним — расступятся. Рост, ширина плеч, дорогая одежда, повадки человека, привыкшего приказывать и убивать. Он давно не Ванька-раб…

Пройдя через толпу, он остановился, нимало не беспокоясь на спину. Нет, не ударят и не толкнут… не тот случай.

Ветераны повернулись к нему, и начался короткий поединок взглядов. Несколько томительных секунд, и…

… они выпрямились, вытянулись перед ним, как перед офицером. Да собственно, он сейчас и есть офицер — от промышленности и науки.

Георг приблизился. Медленно. В несколько шагов. Мужчины повернули головы, взгляды пересеклись.

Искра — мгновенная, немая. Солдаты видят солдат, пусть и без мундира.

— Neu angekommen? — негромко спросил Георг. (Недавно прибыли?)

— Gestern Nacht. — кивнул тот, что со шрамом. — Dampfer aus Bremerhaven.(Вчера ночью. Пароход из Бремерхафена.)

Диалекты, а вернее даже сказать — языки, в Германии отличаются порой так, что немцы не слишком-то понимают друг-друга, так что общение проходило на хох-дойче, короткими упрощёнными фразами, не допускающими двусмысленного толкования.

— Alle zusammen? — (Все вместе?) — уточнил Георг.

— Ja. Drei Familien. Wir sind zusammen seit dem Krieg.— (Да. Три семьи. Мы вместе с той войны.)

— Welche?— (Какой?)

— 1849. Badische Armee.— (1849-й. Баденская армия.)

— Ihr wart mit Hecker?— (Вы были с Хеккером?)

— Nicht direkt. Aber gegen die Preußen.— (Не напрямую. Но против пруссаков.)

Понимающий кивок, без осуждения и одобрения, просто констатация факта.

— Ich suche Leute. Für Werkstatt. Aber zuerst — Schutz. Wache. Und ich brauche Männer, die ich nicht lehren muss, wie man steht.

(Я ищу людей. Для мастерской. Но сначала — охрана. Караул. Мне нужны люди, которых не надо учить, как стоять.)

— Wir haben Waffen,— спокойно сказал второй, камнелицый. — Und Kinder. Wir brauchen Arbeit. Sicheres Dach.

(У нас есть оружие. И дети. Нам нужна работа и крыша над головой, а стоять, и если надо — умирать, мы умеем.)

— Kommt mit. Die Werkstatt ist groß. Es gibt Räume. Man kann sie als Wohnung einrichten. Nicht fein, aber trocken. Und kostenlos.

(Идёмте со мной, — предложил Шмидт, — Мастерская большая. Еть помещения, их можно обустроить под жильё. Не роскошь, но сухо. И бесплатно.

Мужчины переглянулись, не советуясь — просто проверяя, всё ли ясно, всё ли они поняли?

— Jawohl, Herr Offizier! — дружно рявкнули они после короткой паузы.

— Они со мной, — коротко бросил Георг портовыхмрабочих, надавив тяжёлым взглядом на вожаков, и, не оглядываясь, пошёл через расступающуюся толпу, как ледокол. Поворчали, но расступились… а негромкие бессильные угрозы, в спину, так пусть их. Собаки лают…

В повозке женщины молчали, прижимая к себе детей и глядя по сторонам с тревогой и надеждой. Дети, уже почти отошедшие от произошедшего, вертели головами по сторонам, оживившиеся и любопытные, как котята. Мужчины же сидели, как и должно в присутствии старшего по званию.

В мастерской Георг показал помещения, которые можно временно оборудовать под жильё. Пыльные, пустые, но сухие, с окнами, с возможностью поставить печи и кое-какую мебель.

— Sie wohnen erst einmal hier, später finde ich Ihnen richtige Wohnungen. (Поживёте пока здесь, а потом я найду вам нормальные квартиры.)

— Sehr gut. Wirklich sehr gut. Ist das kostenlos, Herr Schmidt?— деловито оглядевшись, сказал Клаузнер, старший из троицы. — (Хорошо. Очень хорошо. Это бесплатно, господин Шмидт?)

— Ja, selbstverständlich. — да, разумеется.

— Das passt uns, Herr Schmidt! Müssen wir unbedingt in Wohnungen umziehen? Als Wachleute wäre es. praktischer, direkt in der Werkstatt zu wohnen. Unsere Frauen und Kinder könnten Ihnen vielleicht auch nützlich sein. (Нас это устраивает, господин Шмидт! Обязательно ли переезжать на квартиры? В качестве охранников удобнее жить прямо при мастерской. Наши жёны и дети тоже могут оказаться полезными вам.)

Георг, чуть помедлив, вспомнил, что квартиры в небогатых рабочих кварталах если и отличаются от помещений при мастерской, то скорее в худшую сторону, и кивнул.

Женщины, выдохнув, тут же начали радостно суетиться, дети принялись распаковывать узлы и пищать, и мастерская разом ожила.

Георг, оставив им аванс, бросил троице:

— Morgen früh. Wieder in den Hafen. Arbeiter suchen. Aber diesmal — zusammen.

(Завтра с утра — снова в порт. Искать рабочих. Но в этот раз — вместе.)

Трое переглянулись. Один из них отдал честь. Без шуток. Просто — как умеет.

Георг ответил лёгким движением пальцев к виску. Он знал — теперь у него за спиной есть люди. Настоящие. Его и…

Фехтовальный зал New York Athletic Club обшит панелями из древесины ценных пород, на которых искусные мастера вырезали сцены из фехтбука Дюрера, в воздухе лёгкий запах дерева, металла, кожи, и чуть-чуть — пота. Фехтование в Америке на стадии становления, но зал оснащён за зависть многим европейским школам с многовековыми традициями.

Мастеров фехтования среди урождённых американцев немного, ещё недавно владение клинком, хоть какое-то, считалось признаком элиты, старых денег, какой ни есть, но аристократии, пусть бы и ведущей происхождение от Mayflower, а не от знатных семей Европы. Фехтованию учили в старых семьях с «традициями» и деньгами, в университетах Лиги Плюща, и, в значительно меньшей степени, на Юге, в некогда французской Луизиане.

Но бурный рост промышленности и экономики подстегнул амбиции янки, и они захотели быть джентльменами не только по меркам своего провинциального захолустья, но и Европы. Начали открываться школы фехтования, выписываются частные учителя из Европы, а офицеры Вест-Пойнта, хоть сколько-нибудь умеющие владеть клинком, всегда могут подработать, давая уроки.

Стрелять, впрочем, американцы умеют давно…

… и далеко не в полигонных условиях!

— Хороший выпад, — негромко сказал Георг, зажав маску подмышкой, перекладывая в левую руку перчатки и шпагу и обмениваясь рукопожатием, — прямо-таки по учебнику.

— Хороший, — вздохнул Джонатан Элдридж, — но всё равно не прошёл… Георг, вы не могли бы дать мне несколько советов? Я знаю, что в Принстоне вы были лучшим, да и…

Элдридж заколебался, но всё-таки продолжил.

— … говорят, вы умеете держать и боевой клинок.

На эту реплику попаданец почти беззвучно хмыкнул, его военное прошлое давно уже секрет Полишенеля! Сам он о том не рассказывает, но шрамы говорят сами за себя…

… а ещё следы от шпицрутенов.

Последнее, впрочем, не в упрёк, в военных училищах германских княжеств дисциплина именно что палочная, а его считают выпускником одного из них. Дальше, разумеется, версии разнятся…

— Советы, хм… — Георг прикусил губу, — Не сложно, Джордж, только вы уж определитесь, для вас фехтование — это спорт, да может быть, очень гипотетически, дуэль, или вы видите себя военным?

— О… — Элдридж забавно округлил рот, впрочем, тут же спохватившись, — Разница настолько велика?

— О да! — энергично кивнул Георг, и полковник Томпсон, невольно подслушавший разговор, подтвердил его слова.

— Мистер Шмидт совершенно прав! Помню, был у нас один юный лейтенант, только что из Вест-Пойнта. Неплохой фехтовальщик, но знаете ли, слишком увлекался игрой клинком и финтами, изяществом вопреки функциональной грубости. Вся эта лёгкая работа кистью, знаете ли…

Полковник неопределённо пошевелил рукой.

— Ну и, — продолжил он, — в первой же схватке… Апачи, знаете ли, охотно идут на размен, как, собственно, и все опытные солдаты. Краснокожий отделался шрамом поперёк физиономии, а мозги лейтенанта разлетелись так, что мы и не пытались собрать их после битвы!

Элдридж, обладающий изрядным воображением и чувствительностью, а так же некоторой рафинированностью, изрядно побледнел, но интереса не утратил.

— Всё верно, полковник, — уважительно подтвердил попаданец, — в бою финты не бесполезны, разумеется, но нужно работать не на касание, а насмерть! А противник, скотина такая, может быть в кирасе! Да вся эта амуниция с ремнями тоже может добавить проблем. Да что амуниция… обычная шинель, если рубить второпях, может сойти за лёгкий доспех, и противник отделается лёгкими порезами, ничуть не мешающими ему попытаться вас убить.

— Да, — закивал Томпсон, — противник, это вам не манекен, он двигается, сопротивляется, уворачивается и отводит удары!

— Не думал, — растерянно ответил Элдридж, — я как-то…

Он замолк было, а потом, собравшись с духом, принялся выспрашивать у людей очевидно опытных, а что это вообще такое, фехтование на войне?

— Простите, джентльмены, я вас невольно подслушал, — к компании присоединился капитан Маршалл, усевшийся рядом.

— Давай, Лукас, — покивал полковник, — расскажи, как ты там, с мексиканцами…

Маршалл весьма живописно рассказал, как мексиканская кавалерия, набранная из пеонов, со своими мачете, страшна в схватке накоротке.

— Фехтовать они, джентльмены, толком не умеют, — повествовал капитан, — так, с полдюжины приёмов осваивают.

— Мексиканцы, да ещё и пеоны, это те ещё вояки, — брезгливо сказал Томпсон.

— Да! — снова подхватил инициативу капитан, — но мачете для них — привычный инструмент, понимаете, Элдридж? Привычный! Финтов они и знать не знают, да и выучить не способны, но уж рубить способны, и, скажу вам, отменно!

… Элдридж, впрочем, хотя и выглядел после таких разговоров несколько бледным, но вывод сделал неверный, и кажется, его решение пойти в армию только укрепилось.

Старшие товарищи, поняв это, только переглянулись понимающе. Ну куда такому…

… рафинированному, да в армию?

Впрочем, не всё потеряно, полковник Томпсон, прощаясь, буркнул неслышно для молодого Элдриджа о визите к его матушке, и уж если это не поможет…

… то да поможет ему Бог!

Ситуация эта, кажется, весьма сблизила офицеров с Георгом, во всяком случае, визитки, а с ними и приглашения, он получил, да и расстались они вполне по дружески.

На выходе из клуба Георг чуть помедлил, нехотя натягивая на руки тонкие перчатки — отчасти как дань моде этого времени, а отчасти, увы, гигиене! Сифилис, знаете ли… да и прочей заразной дряни в большом городе хватает. А решение избегать контактов, оно, конечно, правильное, но не всегда осуществимое.

' — Кажется, врастаю' — подумал он, не без труда удержавшись от того, чтобы сплюнуть через левое плечо.

Врастание в Нью-Йорк идёт медленнее, чем ему хотелось…

… но человек со стороны отчаянно позавидовал бы темпам, с каким Георг Шмидт обзаводится полезными знакомствами!

Ну а без них… деньги на ветер, господа. Деньги на ветер…

— Мистер Шмидт! — окликнули попаданца, когда уже немного отошёл от клуба.

— Мистер Брукс? — вопросительная интонация еле заметна.

— Не хотели бы поужинать со мной сегодня вечером? — настойчиво, на грани вежливости, поинтересовался Эдгар Брукс, невысокий, чуточку грузный, обаятельный немолодой джентльмен, не занимающий хоть сколько-нибудь значимых постов, но известный в деловых и политических кругах Нью-Йорка, как человек со связями.

— Буду рад, мистер Брукс, — без раздумий ответил Георг.

— Отлично! — просиял тот, — Здесь неподалёку есть чудесный ресторан, такой, знаете ли, камерный, для своих. Чудесные, просто чудесные рыбные блюда!

Брукс дружески, несколько даже фамильярно подхватил своего собеседника под локоть и повёл в нужную сторону, повествуя о рыбных блюдах, которые стоит непременно попробовать господину Шмидту, разбавляя это интересными и уместными байками.

' — Для своих… — отметил попаданец, — и это, вместе с другими знаками, говорит… А впрочем, пусть говорит! Рано пока судить, на пустышки клевать не стоит'

В ресторане, и правда чудесном, они не говорили о делах, ведя лёгкую беседу обо всё разом и ни о чём. Отдав должное рыбным блюдам, и, с подачи мистера Брукса, несколько даже переев, Георг с некоторым сожалением отказался от десертов, но не от бутылки лёгкого вина.

— Мистер Шмидт, — Эдгар Брукс всё так же лёгок в общении и приятен, но почти неуловимые детали говорят, что сейчас-то и начался серьёзный разговор, — В Нью-Йорке любят людей дела, а вы успели показать себя таким человеком.

— Я имею в виду не только изобретения, — дополнил Брукс после короткой паузы, и Георг понимающе кивнул. Инженер и делец, это, знаете ли, не всегда сочетаемые понятия… даже в современной Америке.

— Нам, — собеседник так выделил это «нам», что и без объяснений ясно, речь идёт о самых верхних эшелонах власти, — вы приглянулись ещё в Принстоне.

Георг кивнул… да, в Принстоне он не толь учился, занимался спортом и изобретениями, но и обзаводился полезными связями, пусть даже на несколько урезанном, студенческом уровне. Разного рода «охотников за головами» в университетах Лиги Плюща хватает, некоторых вербуют буквально с первого курса.

Его, собственно, тоже… но тогда обещания вербовщиков были несколько туманны, да и сам не спешил «продаваться» ни корпорациям, ни масонам. По крайней мере, задёшево…

— Сейчас я представляю одну комиссию, — продолжил Брукс, — пока ещё — не официальную.

С этими словами он достал визитку, на которой было написано:

«Advisory Subcommittee on Mechanical Applications and Civil Preparedness»

— и адрес в южной части Манхэттена.

— Скажу сразу, — посерьёзнел Брукс, — это — пока, не официальная структура, и, разумеется, серьёзных постов я обещать вам в ней не могу. Но нам нужна ваша голова и ваша деловая хватка.

Он замолчал и закурил сигару, ожидая ответа. Здесь и сейчас…

Георг, чуть помедлив, взял визитку и спрятал её в визитницу, тем самым подтверждая будущее сотрудничество.

' — Врастаю, — повторил он мысленно, — скоро, кажется, совсем врасту'

… а то, что он тем самым определился со стороной, обещая играть за северян, так это, пожалуй, и к лучшему.