Старые недобрые времена 3

Глава 26 Рейдер. Продолжение

— Чёрт… — выдохнул Георг, отложив бумаги и протерев глаза. Несколько последних дней он работает по двадцать часов в сутки, и в итоге — в глаза будто песка засыпали. Патентованные средства… ну их к чёрту! Сейчас в аптеках всё больше разная дрянь, среди которых кокаин, опиум и препараты из ртути занимают лидирующие позиции, и это не считая «чудодейственных средств» из порошка мумий или жира чёрного козла, и последнее, увы — не шутка. Так что в ход идут бабушкины средства, но они не очень-то помогают.

Да и в голове… всякое. Это на вид он — монумент самому себе, невозмутимый, куда там британцам с их знаменитой «жёсткой верхней губой», а внутри — бури и шторма!

— Дьявольщина, — вздохнул он и отложил бумаги — всё равно не работается, в голове совсем другое, и чёрт… как это всё не ко времени! А с другой стороны…

Шмидт несколько раз вдохнул и выдохнул, чувствуя себя так, как не чувствовал перед дуэлями.

— Вот же ссыкло… — тихонечко сказал он отражению в зеркале, несколько раз без нужды поправил одежду и вышел, добела сжимая кулаки.

Кабинет миссис Линдгрен находится на втором этаже административного крыла — тихий уголок, где пахнет бумагой, чернилами, и едва заметно — лёгкими цветочными духами, позволительными молодой девушке. Остановившись у двери, он некоторое время собирался с духом…

— Мистер Шмидт, — обратился к нему какой-то клерк, — не могли бы вы…

— Потом рассмотрю, — невпопад отозвался тот, и, собравшись с духом, вошёл наконец в кабинет.

— Мисс Линдгрен… — голос его прозвучал несколько хрипло.

— Мистер Шмидт, — девушка встала из-за стола, отложив в сторону заметки, которые через какое-то время станут статьями в газетах.

— Нам нужно поговорить, — решительно сказал Георг… несколько даже более решительно, чем следовало бы. Подчинённые, повинуясь его взгляду, быстро ретировались прочь.

— Мисс Линдгрен… — зачем-то повторил он, любуясь девушкой, начавшей розоветь от такого пристального внимания.

" — А хороша-то как, чёрт подери", — невпопад подумал он.

— Мисс Линдгрен… — снова повторил он, внезапно охрипнув, — Эльса… Вы работаете у меня не так давно, но успели зарекомендовать себя с наилучшей стороны.

— Б-благодарю, мистер Шмидт, — ещё больше смутилась девушка.

— Я… видит Бог, сперва я оценил вас исключительно как работника — умного, и может быть, незаменимого. Но…

Он запутался в словах, с ужасом понимания, что сам начинает краснеть, и опустил глаза, не замечая, как Эльса вовсе уж залилась краской.

— Но… — повторил Георг, — потом я увидел в вас девушку, и…

Он снова замолчал, перебирая десятки и сотни слов, фраз, но не в силах произнести главное.

— Я надеюсь… — он снова замолчал и не сразу продолжил, — что и вы увидели во мне не только начальника, и… Простите, мисс Линдгрен! Если нет, то это никак не отразиться на вашей работе и служебных обязанностях! Вы очень ценный специалист, нужный компании, но…

Он сглотнул.

— Ещё больше вы нужны мне! Вы… позволите начать ухаживать за вами, мисс Линдгрен? В… в надежде, что когда-нибудь вы станете мисс Шмидт!

— Я… — девушка закусила губу, и у попаданца в эти секунды чуть не остановилось сердце — так страшно ему, наверное, было только на Бастионах Севастополя в первое время.

— … согласна, — наконец произнесла она.

Георг поднял на неё глаза и их взгляды встретились. Ненадолго… почти сразу они, будто по сигналу, опустили глаза и некоторое время стояли так, молча.

— Благодарю вас, мисс Линдгрен… Эльса, — произнёс наконец попаданец, и…

… ретировался самым позорным образом.

В себя он пришёл не сразу, опомнившись в районе Пяти Углов.

— Хм… — только и сказал он, оглядевшись и видя озадаченные рожи местных аборигенов, а чуть погодя — физиономии охраны, ничуть не менее озадаченные, и… надо признать — не менее, если не более страшные, чем у местных.

— Вот это меня торкнуло, — прошептал он, и, чуть постояв, развернулся назад, не обращая внимания, как выдохнула охрана… да и обитатели Пяти Углов, кажется, выдохнули ничуть не с меньшим облегчением.

Вернувшись, Шмидт не сразу приступил к работе, ибо в голове — одно сплошное семейное счастье…

… и опомнился он, когда младшенький уже окончил школу и поступил в Гарвард.

— Однако, — озадаченно сказал он, кривовато усмехаясь, — никогда не думал, что захочу такого… всего. А вот встретил ту самую, и как по голове дубиной!

Несколькими минутами позже он-таки приступил к работе, и… будто открылось второе дыхание! Хотя почему «будто»? Его бизнес-империя перестала быть чем-то почти абстрактной, выстраивающейся уже не ради личного благополучия, не ради амбиций и не очень внятных мыслей об изменении Историю — в лучшую, разумеется, сторону.

Сейчас… он толком и сам не знает, не может сформулировать, но будущее — уже не абстракции, да и настоящее выглядит не столь напряжённо.

— Справлюсь, — уверенно сказал он неведомо кому, — вот теперь — справлюсь!

В голове снова возникли образы жены и детей, пока ещё будущих, но…

… всё будет хорошо. Непременно. Пусть и не сразу.

Утро следующего дня началось не с кофе и газет, а с телеграмм и записок. В его кабинете, натурально — штаб, в котором он с союзниками планирует и осуществляет операцию по захвату DuPont.

— Начали, — коротко сказал Шмидт, раскладывая на столе бумаги, особое внимание уделив газете, которую он основал всего-то две недели назад через несколько «прокладок». Крохотный тираж, малоинтересные заметки… и короткое объявление о продаже акций DuPont — ради чего он, собственно, и создавал газету.

Всё по закону! Перед продажей каких-то активов нужно публиковать данные, а где и как… Но здесь не он первый, и не он — последний.

— Кофе, — коротко бросил он Джонни, трепетно наблюдавшему за хозяином, — на всех.

Джонни уточнил, какой именно кофе хочет каждый из джентльменов и испарился, чтобы появиться через несколько минут, обслужить хозяина и гостей, и снова стать почти бесплотной тенью у портьеры.

— Джентльмены, — начал Майвезер, подавив зевок, — буквально полчаса назад я получил информацию о том, что мистер Тейлор активно ищет наличные и союзников.

— Ожидаемо, — пробормотал Уинтроп, и окунул пышные усы в чашку с кофе, — странно было бы, если бы он этого не делал.

— Согласен, — отозвался Майвезер, делая первый глоток, — но эта информация пришла по моим каналам, и я счёл необходимым сказать это вам.

— Правильно, Чарли, — покивал Шмидт, — в таких делах мелочей нет. Даже если это дублирующаяся информация, лучше говорить.

— В Вашингтоне… — начал Шермерхорст, и сделал паузу, сверяясь с бумагами, — согласно моим источникам, Тейлор начал против нас агрессивную компанию, но DuPont, если верить тем же источникам, в известность пока не поставил. Судя по всему, он надеется выкрутиться, но оставляет себе и банку пути для отступления.

— Агрессивную? — озабоченно вскинулся Шмидт. Шермерхорст начал было отвечать, но в дверь осторожно постучали.

— Курьер, сэр, — немного погодя доложил Джонни, — к мистеру Шерменхорсту! Лично в руки!

— Так… — получив бумаги, Шерменхорст небрежным взмахом руки отпустил курьера, распечатал письмо и вчитался.

— А вот и детали, — удовлетворённо сказал он, — ознакомьтесь, джентльмены!

— Ну… — не так всё страшно, — выразил Фиппс общее мнение, — рисков для нас, на первый взгляд, больше, но это развязывает нам руки, можно действовать более агрессивно по отношению к банку.

— Пожалуй, — протянул Шмидт.

— Насчёт рисков… — Уинтроп усмехнулся, — не думаю. Связи DuPont с британскими банками в настоящее время ещё более очевидны. Да, джентльмены, поступили новые данные, так что на запросы из Вашингтона или возможные комиссии в Конгрессе нам есть чем ответить — да так, что DuPont сто раз пожалеют, если решатся на это. А City Bank of New York, как выяснилось, имеет довольно интересные взаимоотношения с банками Юга. Последнее, конечно, не то чтобы исключение из правил — они не хуже и не лучше других, но для нас это не имеет значения. Доказательства у нас есть, и если мистер Тейлор решил действовать жёстко, то мы вправе ответить тем же.

— Что ж… — усмехнулся Шмидт, — утопим. Если ситуация именно такая, и мистер Тейлор решил нарушить наши договорённости, то действовать, джентльмены, мы будет иначе, как, впрочем, и договаривались. Сперва — раскачать ситуацию с DuPont, чтобы Тейлор расслабился, а потом ударим по банку. Нам так даже удобней…

Майвезер отсалютовал чашкой с кофе, а Джимми, на которого Георг мельком взглянул, кажется, вовсе перестал дышать — причастность, пусть даже косвенная, к такому размаху, явно нравится слуге, возвышая его в собственных глазах. Ну, тем лучше…

Уинтроп толкнул по столу несколько бумаг в сторону Шмидта.

— Здесь распоряжения для брокеров, я распределил пакеты так, чтобы ни один конторский клерк не увидел полной картины, как и договаривались. Восемь контор, никак не связанных друг с другом, всё — через подставные имена и два траста.

— На тот случай, если City Bank of New York попытается вмешаться, — без нужды пояснил Майвезер.

— Они попытаются, — хищно улыбнулся Уинтроп, — непременно. Уже очевидно, что Тейлор решил выйти за рамки наших договорённостей. Но поскольку мы идём не через расчётные палаты, его максимум — давить через брокеров, а их мы предупредили.

— Приступаем, — чуть помедлив, решил Шмидт, — Пусть покупают всё, что есть — любой пакет акций DuPont, целиком или частями, по завышению или по занижению. На бирже сейчас не так много акций, но это поможет создать некоторый ажиотаж, не раскрывая масштабов происходящего.

— Согласен, — кивнул Шерменхорст, оставив в сторону пустую чашку, — и… я бы рекомендовал скупать не только через брокеров. У DuPon есть и мелкие держатели акций, среди которых немало тех, кто устал от политики и напуган неустойчивостью компании и раздуванием «пузыря». Нам нужны не столько акции, сколько информационный шторм, шум вокруг DuPon, чтобы они занервничали, и чтобы Тейлор уверился, что мы действуем по старому плану. У него, несомненно, есть агенты и личные связи, так что информация о наших действиях с мелкими акционерами дойдёт к нему скорее рано, нежели поздно.

— Есть адреса? — повернулся к нему заинтересовавшийся Георг.

— Разумеется, — чуть снисходительно улыбнулся Шерменхорст, — одиннадцать хоть сколько-нибудь значимых держателей, и несколько десятков тех, у кого по несколько акций.

— А… — отозвался Шмидт, — это вообще прекрасно — с таким количеством людей информация неизбежно распространится, как лесной пожар.

— Предлагаю действовать в три линии, — сказал Фиппс, взмахнув рукой с зажатой в ней сигарой, — Биржа — активный выкуп, агрессивный, но фрагментарный. Вторая линия — частные сделки по тихому. Ну и третья, но на самом деле основная — давление на банк.

— Последнее несколько преждевременно… — несколько неуверенно сказал Майвезер, — это несколько раньше сроков, не уверен, что нас будет достаточно свободных активов для этого.

— Хм… — Шмидт помедлил, прежде чем высказаться, — активы есть. Я заключил ряд новых контрактов с горными компаниями, а это порядка двухсот тысяч золотом и серебром. Думаю, хватит.

— Хватит, — просветлел Майвезер, — с лихвой!

— Полагаю, банк начнёт продавать заложенные акции не нам напрямую, а на торгах, — предупредил Уинтроп, — в свете известных нам данных это видится наиболее логичным.

— Пусть, — улыбнулся Шмидт, — тем лучше! Это покажет, что ситуация в City Bank of New York действительно сложная, а нам, повторюсь, развяжет руки, так что Тейлор не сможет предъявить нам претензий!

На Wall Street, тем временем, начинают разворачиваться торги, и — всё как обычно — накалённая атмосфера, мальчишки курьеры, брокеры, неистово затягивающиеся сигарами, шум и запахи чернил, бумаги, пота и стресса. Здесь, пусть не каждый день, решаются судьбы крупных компаний, банков и отдельных людей, так что — ничего нового…

— Томасу Клейтону! — орёт мальчишка-курьер, размахивая телеграфным банком, — Лично в руки!

Грузный брокер, шевельнув усами, перекинул сигару из одного угла рты в другой, и поднял руку, подзывая курьера.

— Мистер Клейтон! — подбежал к нему мальчишка, — Вот, держите!

Брокер взял бланки, отмахнулся от курьера мелочью и принялся читать, пока мальчишка, не слишком торопясь возвращаться в контору, вертится на бирже, восторженно озираясь вокруг. Когда-нибудь и он будет вот так же, в сюртуке и с сигарой, ворочать чужими миллионами и сколачивать собственное состояние… обязательно!

" — Купить DU.P — 5 лотов, ордер скрытый, — читал тем временем брокер, — 8 лотов DU.P купить дробно, через Кунуорда, Продать 3 лота DU.P — создавая шум"

Шевельнув усами и хмыкнув, брокер принялся выполнять распоряжение, не подозревая, что все его действия — часть Большой Игры… а впрочем, не ново!

— Тейлор не выдержит, — уверенно сказал Шмидт, просматривая свежие телеграммы, — его ошибка в том, что он думает, что контролирует ситуацию, — Но сейчас…

Он хищно улыбнулся.

— … в утренних газетах выходят статьи о бедственном положении City Bank of New York, о нехватке у них наличности.

— К полудню вкладчики начнут штурмовать отделения банка, — усмехнулся Майвезер, весело переглядываясь с миссис Линдгрен, на пару с которой они и организовали эту кампанию, — ставлю доллар!

… и он проиграл, потому что вкладчики начали штурм City Bank of New York значительно раньше. Первые вкладчики начали собираться перед отделениями банка уже к восьми утра, ещё до того, как банкиры выпили кофе и пробежали глазами по статьям в газетах.

Сперва их было немного, но нервничающие, переполненные тревогами и томительным ожиданием, они подогревали друг друга, и новые вкладчики, подходя, сходу оказывались в крайне нервной, наэлектризованной атмосфере…

… а дальше пошла цепная реакция. Это, в конце концов, далеко не первый банк, разорившийся с началом войны!

Очередь постепенно превращалась в толпу, народ стекался, как вода в низину. Не только вкладчики, но и просто любопытствующие зеваки, неизбежные в таких случаях, репортёры и подтянувшаяся полиция, и к моменту открытия банка люди были готовы штурмовать его.

— Недостаточно наличных средств! — передавалось по цепочке, и эти слова пугали… а ну как они не смогут вернуть свои деньги⁈

— Джентльмены, джентльмены! — безуспешно выкрикивал с крыльца клерк, — Соблюдайте спокойствие!

Но вид самого клерка, вынужденно перекрикивать толпу, вспотевшего от волнения, к спокойствию не располагал. Толпа начала затекать в отделение банка, и первые счастливчики, выскочившие через несколько минут, только добавили повод для паники.

— Они выдали только часть наличных! — заорал красномордый молодчик, размахивая жидкой пачкой банкнот, — Остальное обещают завтра!

— Они думают, мы дураки⁈ — взвился над толпой голос немолодой сухопарой дамы, — Завтра? Завтра они просто закроются! У меня муж на войне, все наши сбережения в банке, и они хотят оставить нас нищими⁈

Её голос прозвучал, как голос народа, и толпа, уже не сдерживаясь, ринулась в банк. Жертв удалось избежать только чудом…

Клерки, обычно вальяжные, неторопливые, не успевали обслуживать клиентов, которые, получив часть денег, не спешили уходить, а давились у касс, переспрашивая, требуя и ругаясь с кассирами и друг с другом.

Часом позже кассы закрылись «До выяснения», а ещё через час закрылись все отделения City Bank of New York, а у дверей встала вооружённая охрана и полиция.

Весь этот хаос и боязнь разориться разгорались быстро, как лесной пожар в засуху, разрушая репутацию City Bank of New York.

— Пора, — оскалился Шмидт, — прочитав очередную телеграмму, и повернулся к друзьям, — Нас, джентльмены, просит о встрече совет директоров и правление банка.

— Капитуляция? — бледно осведомился Майвезер, перегоревший за эти часы.

— Капитуляция, — подтвердил Уинтроп, прочитав телеграммы и расстёгивая верхние пуговицы сюртука, — Что ж, джентльмены…

— Победа, — выдохнул Шмидт, — наша победа!