Союз-77. Книга 2. Мы одной крови

6. В двух шагах от Рая

Я встал в тамбуре и украдкой и заглянул через застеклённую дверь внутрь вагона. Пахло железом Народу было довольно много, но и свободные места кое-где имелись. Рядом со мной стоял поддатый мужик в грязной штормовке и с большим бесформенным брезентовым рюкзаком. За рюкзаком я и спрятался. Ещё было двое парней рабочей внешности. От них крепко пахло куревом.

Двери с шипением закрылись, створки стукнулись твёрдыми резиновыми краями, и поезд медленно поплыл над перроном. Застучали колёса.

Лесов и равнин за окнами, естественно не было — только бетонные заборы с закреплёнными на них толстыми силовыми кабелями.

— Колеса диктуют вагонные, где срочно увидеться нам. Мои номера телефонные разбросаны по городам, — пробормотал я и невзначай выглянул из-за помятого дядьки с рюкзаком.

Просканировал и осмотрел все лавки. Хакан сидел ближе к другому концу вагона у прохода. Спиной ко мне. Читал газету. Васёк Трубачёв двигался в его сторону. Дошёл, остановился, что-то спросил, показав рукой на свободное место.

Хакан, не глядя на него, утвердительно кивнул. Сомов шагнул, но прежде, чем усесться на свободное место, оглянулся, быстро обшарив взглядом весь вагон и скользнув по тамбуру. Я чуть отступил, прячась за рюкзаком и остался незамеченным. Вася сел между турком и крупной тётушкой в платке и повернулся к окну.

Всю дорогу они не разговаривали друг с другом и не обращали друг на друга никакого внимания, и я уже начал думать, что типа, а вдруг это всего лишь невероятное совпадение. Проехав две остановки, Хакан поднялся и пошёл в сторону ближайшего к нему выхода.

Он был в кожаной куртке и джинсах. Выглядел, конечно, не как вот эти прокуренные парни, толкущиеся со мной в тамбуре, но в глаза особо не бросался. В общем, он ушёл, а Сомов остался сидеть и вроде совсем не обратил внимания, и никак не отреагировал на уход Хакана.

Идти за турком большого смысла не было, поэтому я решил остаться, посмотреть, что будет делать Васёк. Он спокойно проехал ещё одну остановку и встал со своего места, снова быстро огляделся и пошёл к тому же выходу, что и Хакан.

Самым любопытным было то, что он держал в руке свёрнутую газету, хотя изначально никакой газеты у него не было. Поезд остановился, пассажиры начали выходить в тамбур, а за ними летели хриплые и нечленораздельные обрывки фраз из динамиков. Двери растворились, и я соскочил со ступенек на перрон.

Народу было мало поэтому мне пришлось притормозить и смешаться с группой студентов, чтобы не спалиться, если Васёк посмотрит в мою сторону… Он вдруг резко остановился и обернулся, изучая перрон долгим взглядом. Экстрасенс херов…

Студенты шли, а он всё стоял и стоял. Шансов, что он меня не заметит, когда я буду проходить мимо, было чуть меньше, чем ноль. Придётся разворачиваться и шлёпать в другую сторону, к эстакаде. Но это было плохо, потому что на этом мостике не за что спрятаться, и я буду у него на виду, особенно если он сам решит пойти в ту сторону…

Постояв ещё чуток, он вдруг пошёл нам навстречу. Разумеется, я его не боялся. Думаю, увидев меня, испугался бы он сам, да только так глупо палиться совсем не хотелось. Поэтому, я остановился и дёрнул за руку шедшую рядом со мной упитанную барышню.

Она изумлённо глянула на меня, но отреагировать не успела. Я быстро привлёк её, обнял и крепко поцеловал. Девушка было дёрнулась, пытаясь вырваться из моих объятий. Но шанса ей я не дал.

Сомов, недовольно глянув на целующуюся, как в Париже, парочку и прошёл мимо. А я ещё немного подержал задыхающуюся девицу в своих объятиях, а когда Васёк прошёл достаточно далеко, дал ей свободу.

— Сумасшедший! — испуганно выпалила она.

— Варя, ты чего? — улыбнулся я. — Не помнишь меня?

Она хлопала глазами, ничего не отвечая, а я провожал взглядом удалявшуюся фигуру Сомова и готовился в любой момент повторить свой финт. Но сейчас он шёл не оглядываясь. Проходя мимо урны, он бросил туда газету, и одновременно положил что-то во внутренний карман пальто. Какой-то небольшой свёрток или конверт.

Я прошёл немного рядом с девушкой, но когда выяснилось, что она никакая не Варя, извинился и попрощался. Потом посмотрел расписание электричек идущих в сторону Белорусского вокзала и перешёл на противоположную сторону платформы. Ждать оставалось четыре минуты.

Поднявшись по ступеням Альма-Матер, я почувствовал лёгкое волнение. Последний раз я бывал здесь миллион лет назад. И, как ни странно, с тех пор очень мало что изменилось. Была перемена, и в фойе было довольно много нашего брата студента. Кто-то входил, кто-то выходил, кто-то шёл купить еды, кто-то уходил с занятий, а кто-то, как я, только появился в институте.

Я прошёл к стенду с расписанием, остановился, пытаясь сообразить, где здесь что. Лекция по органической химии… Я задумался, стоило ли пойти глянуть, как вдруг меня окликнули.

— Стрелец! — раздалось за мной.

Голос был девичий и явно недовольный. Я обернулся. Передо мной стояла светловолосая, девушка. Она действительно выглядела весьма сердитой, брови были нахмурены, а в голубых глазах читалось явное раздражение.

Несмотря на суровость она была довольно симпатичной и я улыбнулся. Светлые, почти рыжие волосы, красная заколка и мелкие конопушки на щеках. Это была Рая… Рая, Рая, Рая… Я попытался вспомнить её фамилию, но не смог. Вспомнил только, что это Рая из факультетского комитета комсомола.

А еще… Кажется, она была спортсменкой. Точно. Она казалась довольно крепкой, но фигуристой.

— Рая! — изобразил я радость. — Какая неожиданная встреча.

— То-то и оно, — сердито ответила она, — что неожиданная. А должна была быть какая? Плановая. Ты вообще, что ли, на заседание комитета ходить не будешь? Сколько уже пропустил?

— Рая, — усмехнулся я, — наша группа в колхозе была.

— Группа уже давно вернулась, а тебя в институте ещё никто не видел.

— Раиса, я был болен и вообще, поднялся с постели и пришёл только вспомнив о тебе.

— Вчера было заседание комитета. Мы обсуждали очень важные, серьёзные вещи. И распределяли задания. У нас, между прочим на повестке День новой советской конституции, не понимаешь, насколько это важно?

Вообще-то я понимал и сожалел, что не попал чуть раньше, чтобы можно было попытаться её изменить по-другому.

— А там, — продолжала пилить меня Рая, —и Седьмое ноября не за горами. Ты отдаёшь себе отчёт, сколько предстоит дел?

— Рая, — засмеялся я, давно позабыв, какой напор всегда выдавала эта девчонка. — Конечно, отдаю. И знаешь, ты совсем не изменилась. Хорош уже дыру в голове бурить.

— Эх, ты, Стрелец! Тебе бы только хихоньки да хахоньки. А как до серьёзного дела доходит, так тебя днём с огнём не найдёшь. Например, скажи мне, пожалуйста, почему ты бегаешь от нашего физрука?

— Во-первых, физра у нас ещё на первом курсе закончилась. А, во-вторых, как это я от него бегаю?

— А вот так, отказываешься обсуждать с ним важные дела. А между прочим, у нас довольно скоро ещё и Студенческая спартакиада намечается. И на неё наш факультет должен выставить приличную команду. Тебя уважаемый человек просит помочь, а ты что? Он, между прочим, заслуженный мастер спорта, да будет тебе известно. Безответственный ты, Григорий.

Она поправила спортивную сумку, висящую на плече, повернулась и застучала каблучками по бетонному полу.

— Раиса! — окликнул её я.

— Чего ещё? — остановилась она и хмуро взглянула через плечо.

— А ты сейчас не на тренировку идёшь? К этому… как его…

— К Лобанову. Да, иду.

— Ну, тогда я тоже с тобой. Раз уж ты настаиваешь.

— А это не я настаиваю. Это твоя совесть требует.

Мы прошли по коридорам и зашли в небольшой спортзал, кругом были «железки» и коренастые ребята с мощными ляжками и огромными плечами.

— Вот, Сергей Сергеевич, — с порога заявила Рая. — Я же вам сказала, что никуда он не денется. Пожалуйста, Стрелец собственной персоной.

— А-а-а, — кивнул физрук. — Григорий, здравствуй.

Сегодня он выглядел иначе. На нём был бордовый спортивный костюм с небольшим гербом на груди и надписью «СССР» на спине. Костюм обтягивал его мощную и сильную фигуру и накачанные мышцы.

— А ты чего опаздываешь, Раиса? — кивнул он ей.

— Простите, Сергей Сергеевич, — развела она руками. — Это из-за него!

— Давай, скорее переодеваться.

— Вы хотели со мной поговорить? — спросил я.

— Хотел, конечно. Да только ты занятой больно. Тут ребята, боксеры да борцы, сказали, что ты их поколотил.

— Нет, — я усмехнулся. — Я просто не дал поколотить себя.

— Ну, это молодец, да. Мне нужна твоя помощь. Мы тут одну штуковину хотим организовать… Э-э-э… сейчас существует такая модная вещь, как карате. Ты наверняка слышал. У нас каратистов нет, а значит некому вести подобные занятия. Но карате это что? Это рукопашный бой. Так вот, есть идея сделать секцию по рукопашному бою. Там будут изучаться разные техники.

Отличная идея, только, боюсь, в ближайшее время я улечу во Фрунзе, и все мои спортивные начинания накроются медным тазом.

— У нас тут Игорь Викторович Краско, может ты слыхал, есть такой энтузиаст по приёмам древнеславянской борьбы. Есть ещё спецы, несколько человек. Ты бы тоже мог преподать несколько каких-то приёмов по самбо. Боевых. Что скажешь?

— Сомневаюсь, — пожал я плечами, — что могу чему-нибудь научить.

В этот момент появилась Рая. В шортах и майке.

— Сергей Сергеевич, я тогда разминаюсь, да? — крикнула она.

— Давай, Раиса, начинай, как обычно.

Лобанова я уже не слушал. Штангистка, блин. Ну надо же. На культуристку на подиуме Рая совсем не походила. Не было у неё горы перекаченных мышц и вздувшихся вен. Но тело выглядело сильным и пропорциональным. Бёдра казались крепкими, но не перекаченными как у парней, занимавшихся рядом.

Поприседав, она взяла «блинчик» и начала растяжку с отягощением. Мышцы заиграли, налились…

— Ну, так что, договорились? — хмыкнул Лобанов, отследив мой взгляд.

— Почему бы и нет, — кивнул я. — Давайте попробуем. Если и спортсменки будут…

Дом композиторов был длинным зданием, построенным с внушительным превышением норм по толщине стен и звуконепроницаемости. Специально, чтобы соседи, упражняясь в игре на музыкальных инструментах, не мешали друг другу.

Он находился в трёх минутах от института. Я прошёл через скверик с жёлтыми, ещё не полностью облетевшими листьями и двинулся к нужному подъезду. Поднялся на лифте на четвёртый этаж и позвонил в дверь.

Открыл Прокофьев.

— Проходи, в комнату — кивнул он. — Сейчас Николай Спиридонович кофеёк забабахает.

— У нас новоселье? — улыбнулся я осматривая комнату.

Обстановка мне понравилась. Старая, практически антикварная мебель, большой шёлковый абажур, пара деревенских пейзажей, круглый массивный стол и стулья. Выглядело всё солидно и основательно.

— Ну, как дела? — поинтересовался Львов, расставив на столе чашки со свежим кофе.

— Даже и не знаю, как отвечать, — пожал я плечами. — Чем дальше в лес, тем толще партизаны.

— Шуточки у тебя, — покачал он головой. — Ладно. Отдохнул после трудов праведных?

— Не знаю, если это и был отдых, то максимально активный.

— Серьёзно? Ну, рассказывай.

— Знаете, что такое пресс-хата?

— Ну… примерно, — пожал плечами Прокофьев.

— А я вот сегодня побывал. Не могу сказать, что теперь буду экспертом, но кое-какое представление получил.

— И как это понимать?

Я рассказал.

— Но это не всё. Есть ещё кое-что интересное. Может быть, даже более интересное, чем это небольшое приключение.

— Неужели?

— Насколько мы можем доверять Элеоноре?

Львов с Прокофьевым переглянулись.

— Почему спрашиваешь?

— Я тут с ней потусил сегодня ночью…

— А это что значит?

— Так в прямом смысле…

После моего доклада повисла тишина.

— Хочу особо отметить, — добавил я, — что к обоим событиям причастен один и тот же человек, называемый Василием Сомовым. Допустим, организовать билеты для Зои он мог. Приказать ей позвонить в определённое время тоже мог. И отозвать её из кинотеатра мог. Двух бичей подослать он тоже мог. Однозначно. Но как бы он смог включить в систему Элеонору? Это я понять не могу… Пока не могу.

— У тебя сегодня встреча с этим Хаканом? — спросил Львов.

— Да, вечером.

— Леонид, давай-ка собери информацию по этому турку. Хорошо бы разведать, какие на него есть данные у ГБ,

— Постараюсь, Николай Спиридонович.

— И Элеонору мы срочно отключаем от всей важной информации.

— Ну да… — кивнул Львов. — Ну, да… А от неё никаких рапортов не было сегодня?

— Вроде нет, нужно проверить.

— А ещё нам нужно срочно подобрать девушку для Хакана, — добавил Николай Спиридонович. — Лесные братья сообщают, что Матис, их молодой главарь, заявлял, будто благодаря этой акции у них появится оружие и деньги.

— Кто же это такой щедрый? — нахмурился я. — Кто готов поставить и оружие, и бабки в обмен на мою голову?

— Оружие они получали от шведской Канцелярии «Т». А те работали в прочной сцепке с МИ-6. Но с какой радости бритам устранять студента МХТИ?

А с какой радости Терминатор охотился на Сару Коннор, а потом и на её сына Джона?

— Чтобы ещё в зародыше устранить проблему, способную возникнуть в будущем. Если Элеонора выносит информацию из учреждения, о моём временнóм перескоке не осведомлён только ленивый. Хакан, интересно, где работает? Может, это он?

— Давайте подумаем, друзья мои…

— Давайте, — согласился я. — Есть ещё один вопрос интересный. Уже не про меня. Смотрите, сегодня в МГУ круглый стол по автоматическим методам управления.

— Управления чем? — спросил Прокофьев.

— Управления производственными процессами.

— И что в этом интересного? — пожал плечами Львов.

— Тема грандиозная. Будет выступать наш Кафаров. Он организовал первую в мире кафедру кибернетики химической промышленности. А кроме него будут ещё Кузнецов и Глушков.

— Побиск Кузнецов? — уточнил Львов.

— Да, он самый.

— Побиск Кузнецов — это наш Илон Маск, только без маркетинга.

— Кто такой Илон Маск?

— Э-э-э… — махнул я рукой. — Кузнецов уже больше десяти лет назад предлагал управлять экономикой через математические модели, типа как в будущем Big Data. Хотел осуществлять умное планирование. Условно говоря, ЭВМ должны были следить, чтобы ресурсы не кончались. А ещё он предложил такую штуку, как энерговалюта. То есть не золото и не доллар, а вычислять стоимость, как количество энергии, потраченной на производство. Цифровая валюта.

— Так, погоди…

— А Глушков, — не останавливался я, — уже ведь начал разрабатывать ОГАС — единую компьютерную сеть для всей страны для планирования экономики в реальном времени. Зарубили товарищи геронтократы. А он голова. Что такое ОГАС? Настоящий рывок и революция в области экономики. Идея простая, надо оборудовать всю страну сетью терминалов и машин, чтобы каждый завод, каждая контора, даже каждая булочная и любое предприятие обменивалось данными с центром — указаниями, как лучше, сколько, чего, когда. Без бумажек, без министерств — напрямую, чётко, по цифре. Умная экономика, понимаете? Не просто плановая, а кибернетическая. И это тот самый интернет, но за двадцать лет до Запада.

— Напомни, что это за зверь такой, интернет твой.

— Да, сейчас. Напомню сначала, что есть такая штука, как «Сетунь» — первая троичная ЭВМ. Её даже построили. И даже не в единственном экземпляре. Она работает не на да/нет, а на –1, 0, +1, типа «нет», «может быть», «да». А это настоящий прорыв. Грубо говоря, меньше транзисторов — больше мощность. Лучше для логики — человек так и думает: «скорее да», «скорее нет», «не уверен». Идеально для ИИ.

— Хочешь сказать, это важнее Хакана?

— Хакан, это проблема важная, но сиюминутная, а вот если мы расконсервируем ОГАС и дадим ход остальным проектам, не зажимая научной мысли, мы не только с вами не развалимся, но надерём капиталистам зад. Хорошо надерём. Советский Союз станет первой техноцивилизацией с плановой суперэкономикой, автоматизацией, справедливым распределением и устойчивым развитием. Мощь, которую не переплюнуть, сила, которую не перешибить. Суперкомпьютеры, кибервойска, цифровая валюта, персональные троичные компьютеры. Надо только заставить руководство перезапустить систему. А ещё… хорошо бы перенести принятие Конституции.

— Шутишь? Это же уже вот. Чуть больше недели до сессии Верховного совета.

— Ну, давайте думать, что делать. Нужно хотя бы статьи, касающиеся суверенитета союзных республик не включать. И вообще надо сначала провести административную реформу, а потом закрепить в конституции.

— Так, Григорий, успокойся, — покачал головой Львов. — Разгорячился как. Уже и конституцию поменять хочешь. Вон, покраснел даже, лицо такое, что сам на себя не похож.

— Да, — кивнул я, — простите, разошёлся, вот и раскраснелся. Как говорится, ну и рожа у тебя, Шарапов…

Ёлки!!! Я сразу вспомнил: «Шарапова»! Рая, у Раи была такая фамилия. Шарапова! Меня будто молнией пронзило.

— Товарищи, нужен перерыв! — воскликнул я. — Десять, максимум пятнадцать минут.

Не давая им сообразить, что к чему, я выскочил из квартиры и опрометью бросился обратно в институт. Ну, конечно! Это же сегодня. На тренировке. Скорее, только не опоздать!

Я влетел в фойе и бросился в спортзал. Рая-Рая-Рая в двух шагах от рая… Только не опоздать, только не опоздать!

— Стрелец! — окликнули меня, когда я пробегал мимо стенда с расписанием.

Я повернул голову и обалдел. Это снова был Вася Сомов.

— На Стрельца и зверь бежит! — сказал он и криво ухмыльнулся.