Союз-77. Книга 2. Мы одной крови

25. Кесарь всех кесарей

Так… с переодеваниями наметился некоторый перебор. То смокинг ни с того, ни с сего, теперь вот белая пижама или даже смирительная рубаха… Впрочем, когда ассистенты развернули свои дары, оказалось, там передник и колпак с прорезями для глаз, почти как у ку-клукс-клановцев.

Ладно. Любопытство победило, главное, было не пить каких-нибудь ритуальных зелий, чтобы внезапно не утратить волю и возможность двигаться. Киношники такую галиматью любят. Но, употреблять, похоже, ничего было не нужно. И на том спасибо…

— Держите на вытянутых руках, — приказал помощникам председатель собрания, — надевать не нужно. Меч!

Тут же подбежал лысый и немолодой чебуратино с длинной бархатной подушкой, на которой возлежал сияющий, будто натёртый ртутью кладенец. Дед взял его, картинно облобызал клинок и медленно двумя руками поднял надо мной.

Нет, ну если они хотели бы меня просто грохнуть, можно было придумать что-нибудь более простое и эффективное, чем заманивать в катакомбы и рубить голову не слишком острым Экскалибуром.

— Данной мне властью Великого Мастера, — торжественно произнёс длинноволосый старик, — нарекаю сего ищущего нашим братом Грегорио Первым, отменяя вступительный ритуал ввиду кровной исключительности сего страждущего.

Хрень какая-то, честное слово. Кровная исключительность. Делирий, по-другому и не скажешь. По «трибунам» пролетел шепоток. Походу господа вольные каменщики огорчились от того, что дед лишил их возможности посмотреть на унижения юного соискателя. Хотя, справедливости ради стоит отметить, что по собственной воле я здесь ничего соискать и не собирался. Думая про каменщиков, я вспомнил шабашников и едва заметно улыбнулся.

Дед осторожно возложил лезвие меча мне на левое плечо, затем на правое плечо, а потом и на макушку. Ну вот, даже на колено вставать не пришлось. Кажется, ложа желала заиметь нового члена гораздо больше, чем член заиметь ложу. Этот новый член вообще, честно говоря, никого здесь иметь не планировал. Я усмехнулся своим мыслям, но тут же постарался скрыть ухмылку.

— Теперь ты наш брат, Грегорио Первый, — прошептал магистр и заключил меня в объятия.

Лишь бы не как Брежнев… А то кто их знает, может, у них мода на крепкие мужские поцелуи…

— Следуй за мной.

Попыток поцеловаться не последовало. Он спустился по ступеням и подошёл к жертвенному камню. На камень тут же водрузили большущую книгу в кожаном переплёте с золотым тиснением. Прочитать заголовок я не успел — темно было, да и далековато, честно говоря.

— Ну? — дед обернулся и рассеянно посмотрел на меня, потом махнул рукой. — Подойди.

Сценография была на уровне детсадовского театра. Я мотнул головой и подошёл. Встал рядом с Магистром.

— Тэк-с… — начал бормотать он… — Вот, можно отсюда… Иван III Васильевич Великий… 22 января 1440–27 октября 1505. Великий Князь Владимирский и Московский с 1462 по 1505 год, государь всея Руси сочетался законным браком с Софьей Фоминичной Палеолог, она же Зоя Палеологиня, Великая княгиня Московская, вторая жена Ивана III Великого, мать Василия III, бабушка Ивана IV Грозного. Происходила из византийской императорской династии Палеологов, племянница последнего императора Византии Константина XI Палеолога.

Он оторвался от книги и бросил на меня взгляд поверх очков, а потом посмотрел на присутствующих, махнул рукой лысому, подававшему меч и ткнул пальцем в сторону плошки с горящим фитилём. Лысый мгновенно всё понял, метнулся и поставил на стол ещё две плошки. Стало намного светлее и магистр удовлетворённо кивнул.

— В этом браке родился Андрей Иванович Старицкий, будущий удельный князь Старицкий, шестой и младший сын великого князя московского Ивана III Васильевича и Софьи Фоминичны Палеолог. Так… Он сочетался браком Ефросиньей Андреевной Хованской, княгиней, в будущем прославленной, как святая Ефросинья.

Я отыскал взглядом Хакана и чуть кивнул ему, как бы спрашивая, а нахрена нам этот исторический экскурс? Но тот только плечами пожал и невозмутимо продолжал слушать старика.

— Ну, а до этого она успела родить сына Владимира, Владимира Андреевича Старицкого, предпоследнего удельного князя на Руси. Он, в свою очередь, женился на Евдокии Александровне Нагой, чья племянница со временем стала женой Иоанна Четвёртого. Итак, зафиксируем, Владимир Андреевич внук великого князя Московского Ивана III Васильевича, двоюродный брат первого русского царя Ивана Грозного. Единственный сын удельного князя Андрея Ивановича Старицкого и святой княгини Ефросиньи Старицкой

Я покашлял.

— Тихо. Тут начинается интересное. У них с Евдокией Нагой родился сын Василий Владимирович Старицкий, единственный близкий родственник Ивана IV мужского пола, оставшийся живым в 1569 году, когда была убита почти вся семья Владимира Андреевича Старицкого. Скончался в 1573 году. Официально род Старицких прервался именно на нём. Но Василий был женат на Изабелле Ягеллонке, внучатой племяннице Сигизмунда I Старого, Гедиминовича. И вот после смерти супруга Василия, опасаясь репрессий со стороны Ивана Грозного, Изабелла уехала в Польшу, внимание, будучи беременной сыном Олегом Владимировичем. И об этом никто не знал! Она о своей беременности никому не сообщила и бежала спасая ребёнка и себя.

Магистр победно посмотрел на меня и на всех присутствующих.

— Изабелла Ягеллонка, вернее, Изабелла Старицкая жила у родителей в Польше, пока повторно не вышла замуж за Альфреда Мекленбург-Штаргарда, племянника Ульриха II. Чтобы защитить сына от Ивана Грозного, а позднее от Бориса Годунова, она дала ему фамилию второго мужа. Таким образом, Олег Мекленбург-Штаргард на самом деле был продолжателем родов Рюриков, Палеологов, Гедеминовичей и Ягеллонцев Олегом Васильевичем Старицким и прямым наследником русского престола. В этой книге содержатся документы, точно подтверждающие данные события. Двигаемся дальше. Олег Старицкий, принявший фамилию отчима Мекленбург-Штаргарда взял в жёны Марию Нант, внебрачную дочь Якова I английского и VI шотландского, потомка Стюартов и Тюдоров. Её мать Аделаида Нант — потомок побочной ветви древней династии Гвидонидов, угасшей в XI веке и, как и Стюарты бывшей связанной с Меровингами.

Я посмотрел по сторонам, у людей взгляды были, как у Такера Карлсона после одного резонансного интервью, когда ему пришлось изучать историю. Но магистр не унимался, воодушевлённый своими историческими открытиями, и всё сыпал именами и датами, перечисляя, кто кого родил и на ком женился.

— А сейчас мы приблизились к кульминации этой истории, растянутой на века! — наконец, провозгласил он минут через пятнадцать. — В тысяча восемьсот девяносто девятом году в Санкт-Петербурге у барона Владислава и его жены Елизаветы родился сын Владимир Васильевич Мекленбург-Стерлиц.

Имя и отчество у него было, как у моего деда…

— Когда мальчику исполнилось восемнадцать лет, — воодушевлённо поддал жару магистр, — в России произошёл большевистский переворот. И ещё через три года его мать Елизавета Мекленбург-Стерлиц, к тому времени вдова, посоветовала сыну поменять фамилию. Владимир Васильевич Мекленбург-Стерлиц прислушался к совету матери и из Стерлица превратился в более благозвучного для русского уха Стрельца! Он стал Владимиром Васильевичем Стрельцом!

На этих словах меня бросило в жар. Я даже головой помотал, будто отгоняя весь этот морок, масонский обман и пламёна далёкого культа Митры. Владимир Васильевич Стрелец, родившийся в тысяча восемьсот девяносто девятом году, вообще-то, был моим родным дедом!

— Но смена фамилии, — возвысил голос магистр, — не помогла наследнику аристократических фамилий избежать репрессий. Он окончил университет, начал работать инженером, но в сороковом году был осуждён за измену Родине и отбыл десять лет заключения. Потом он работал на заводе простым рабочим, получил инвалидность. Последние пять лет прикован к постели, после инсульта парализован. Жив до сих пор. Его супруга Анна Афанасьевна Стрелец, урождённая Дмитриева-Мамонова, происходит из боярского рода, ведущего истоки от Рюрика.

Разумеется, всё это показалось мне чушью. Ещё и Меровингов приплели. Но для чего было нужно показывать моё якобы царское происхождение? Явно не для того, чтобы принять в эти дурацкие масоны. Это только средство, но какова цель?

— В их браке родился сын Андрей Владимирович Стрелец, но был убит во время военных действий в Корее в пятьдесят третьем году. Пал смертью храбрых, не посрамив предков. К счастью для нас, он успел родить наследника. Он был женат на Екатерине Сергеевне Фустовой. И вот, наш новый брат Грегорио Первый, Стрелец и есть этот самый сын Андрея Васильевича и Екатерины Сергеевны.

Я глянул на Хакана. Ого, как бы говорил он, а вы круты, ваше величество. Ну дык, а ты думал.

— Надеюсь, братья, вы теперь понимаете, почему я воспользовался своей привилегией и провёл обряд инициации в сокращённом виде. В любом случае, историческая справка всё компенсировала. На этом нашу встречу объявляю законченной.

Я надеялся поскорее слинять, но нет, ко мне вдруг ломанулись все братья. Жали руку и проникновенными голосами сообщали о своём счастье от того, что я теперь принадлежу их ложе.

— Я Джорджио Паллавичини, — представился один из моих новых «родственников». — Очень рад познакомиться лично. Много слышал о вашем скором приезде от магистра, думаю, впереди много интересных дел. Кстати, завтра у отца назначен приём в Риме. Я вас искренне приглашаю. Будет много интересных людей. Полагаю, они с огромным интересом познакомятся с вами.

И всё в таком духе. Часа полтора я разговаривал с магистром, обещавшим помощь мирового сообщества, если я вдруг решу возглавить Россию. Просто безумие. Нет, я конечно, проверю бабушку на знание истории семьи, но будь всё сказанное сегодня даже стопроцентной правдой, это ничего не меняло и ровным счётом ничего не значило.

Мало ли прямо сейчас бродило по свету потомков родов, происходящих от Рюрика. И никто им почему-то шапку Мономаха не спешил поднести. Так что вся эта белиберда была нужна, скорее всего, для того, чтобы затуманить мой разум. Купить. Причём задёшево.

В общем, я так устал от всего этого бреда, что даже Хакан сообразил, что меня пора эвакуировать.

— Теперь тебе открыта дорога во все аристократические дома Европы.

— Да, — кивнул я, — это точно. Братья приглашали меня и в Монако, и в Лихтенштейн, и в Испанию. И всё в рыцарские ордена и дворянские замки. Да только вся эта аристократия давно уже выглядит, как побитая молью, старинная и потрёпанная норковая шуба.

Хакан от такого сравнения захохотал.

— А ты случайно не потомок султана? — спросил я у него.

— Нет, — покачал он головой.

Мы выбрались из подземелья и теперь шагали по площади к ожидающей нас лодке.

— Жалко, — усмехнулся я. — Ну, хотя бы ты дворянин?

— Вижу, ты впечатлён, — улыбнулся он.

— Ещё бы, — подтвердил я, представляя, как будет дальше выстраиваться его линия.

— Это неплохо, — весело ответил он. — Я слышал, что с возрастом люди прекращают удивляться и ко всему относятся скептически. Хотел бы я посмотреть на тебя в старости.

— Дело не в возрасте твоего ума, а в возрасте тела. Химия, дорогой Хакан. Гормоны, аминокислоты и прочие биологические жидкости. А в молодом теле молодой дух. Так что не пренебрегай зарядкой, физической активностью и здоровым питанием.

— Учту, — кивнул он. — Учту. Ну что, не рвануть ли нам в Рим?

— А что там? Нужно ещё в общество иллюминатов вступить? Или получить благословение папы на Российский престол?

Не слишком ли много иронии… Вообще-то, по задумке я наверное должен витать в грёзах о престолонаследии.

— Престолы просто так не выдаются, — чуть назидательно заявил Хакан, — за них обычно бороться надо. Так что, полетели? Здесь мы свою программу выполнили. В Риме нас тоже ждёт кое-что интересное. А заодно и поговорим спокойно в самолёте. Должен же я тебя завербовать, в конце концов? Ты же не думал, что все эти венецианские приключения исключительно, чтобы доставить тебе удовольствие?

— Именно так и думал, — пожал я плечами. — А что, на самом деле это не так?

Катер каким-то образом успел развернуться в узком канале и ожидал нас плавно покачиваясь на воде.

— В аэропорт, — кивнул Хакан и снова укрылся в закрытой части лодки.

В этот раз я последовал его примеру, поскольку ночь была холодной и сырой.

— Расклад простой, — серьёзно кивнул он, откинувшись на спинку кожаного дивана. — Твоя фигура устроит всех, даже штаты несмотря на то, что пока они пытаются тебя ликвидировать. Но это из-за их прямолинейной тупоголовости. Они передумают, я не сомневаюсь.

— Прекрасная новость, — кивнул я, всматриваясь в таинственную мглу за бортом. — Теперь я могу спать спокойно, да? К тому же теперь меня защищают братья по ложе.

Всё-таки, древние города, а особенно богатые и влиятельные в прошлом хранят в себе множество тайн. Надо же, подземелье, посвящённое культу Митры, облюбованное масонами. Что ещё здесь можно было бы увидеть, потусуйся я какое-то время со всеми этими братьями…

— Я понимаю твою иронию. Но я уже говорил, все эти ложи сами по себе ничего не стоят, у них нет ни власти, ни влияния на умы. Но зато там встречаются люди, у которых всё это есть. Вернее, не так, люди, вращающиеся в кругах, от которых в этом мире действительно кое-что зависит. Паллавичини, например. Эта семейка весьма влиятельна, и далеко не только в Италии. За ними большие и очень старые деньги. Деньжищи. Так что, я надеюсь, ты примешь приглашение Джорджио и посетишь завтра вечеринку в одном из их дворцов. Дворец этот, кстати, находится рядом с президентским на площади Квиринале. Это в центре, на самом высоком из римских холмов.

— Посмотрим, — пожал я плечами. — Будет зависеть от того, что ты скажешь.

Катер тем временем вышел из узкого тёмного канальчика и выскочил в Гранд-Канал. Ну что же, Венеция, когда-нибудь, возможно, я снова здесь побываю. Мрачные древние дворцы и соборы проплывали мимо. Подсветка архитектурных шедевров ещё не получила большого распространения, так что мы неслись в относительной темноте.

— Хорошо, — кивнул Хакан. — Постараюсь быть убедительным. Думаю, ты безусловно понял, что наш масонский вечер был необходим сугубо для того, чтобы ты узнал о своём происхождении. Если бы об этом сказал тебе я, ты, возможно, не поверил бы.

— Возможно, — согласился я, не выдавая того, что я и магистру нихрена не поверил и полагал, что это представление было нужно, чтобы от чувства собственной важности у меня закружилась голова и от радости в зобу дыханье спёрло, как у той вороны.

Хотя что-то действительно могло быть правдой. Обычно самая дикая смесь из правды и отчаянной лжи выглядит убедительнее всего.

— Итак, предлагаю говорить открыто и прямо. Можешь смело откровенничать, даже если не будешь со мной соглашаться. Я поступлю так же.

— Ладно, — кивнул я.

— Отлично. Итак, откровенно, без утаиваний и увиливаний, да? Как на духу. Мы знаем, что Советы совершили прорыв в квантово-временной теории. Вернее, ещё не совершили, но совершат. И ещё мы знаем, что контролировать этот проект будет Весёлкин. Поправка. Изначально проект создавался в другой службе, но при изменении политического строя и при распаде СССР он перехватил проект под себя. Видишь, я говорю всё, что знаю.

Я внимательно посмотрел на него. Либо они имеют своего человека у Грабовского или где-то рядом, либо он просто блефует и лепит, что называется, горбатого.

— Не удивляйся, — пожал плечами Хакан, — ты не первый, кто «прилетел» оттуда. Были и другие. Да и сам Весёлкин. Он тоже, причём, мы подозреваем, что он провёл несколько циклов, влияя на прошлое точечно, для улучшения своего финансового и социального положения. А ещё мы полагаем, что на сегодняшний момент, я имею в виду, год тысяча девятьсот семьдесят седьмой, он мог устранить одного из ключевых разработчиков проекта, чтобы исключить появление других игроков.

— Почему? — спокойно спросил я. — Или, лучше сказать, зачем?

— Затем, вероятно, что всё просчитал и предусмотрел для того, чтобы занять в будущем лидирующие позиции.

— Лидирующие позиции? — переспросил я. — Что это означает?

— Это означает, что, по нашим данным, он хочет единолично перехватить руководство над CCCР и добиться для себя полного лидерства.

— То есть он хочет власть захватить?

— Да. И власть, и финансы, и идеологию. Всё вообще.

— Любопытно, как вы это выяснили?

— Ну мы, всё-таки, старейшая разведка мира.

Он усмехнулся.

— Резонно, — нахмурился я. — Хотя я думаю, что эта оценка планов Весёлкина во многом основана на предположениях.

— И на анализе.

— Хорошо. Но к анализу способны многие, и, вероятно, америкосы тоже в курсе, а может, и ещё кто-нибудь, евреи, например. А если это так, то об этом узнает и советская разведка. Или даже уже знает. А это, в свою очередь, означает, что Весёлкина уберут те или другие.

— Ну, информация у штатов имеется, но она максимально закрыта. Я не думаю, что об этом знают многие. Президент точно не знает.

— А королева?

— Королев не выбирают на четыре года, королевы и короли должны знать всё.

— Ладно, леший с ними. Чего дальше?

— Дальше, — продолжил Хакан, — ЦРУ в курсе, и мы в курсе событий. Мы знаем, как всё будет развиваться, если никто не вмешается. В принципе, для нас неплохо. Но кто может вмешаться? Те, кто знает, к чему всё идёт. А на сегодняшний день это ты и Весёлкин. Вы знаете все подробности, а мы и американцы знаем только вектор. И идея ЦРУ довольно проста. Давайте устраним тех, кто может помешать историческому процессу, то есть развалу СССР.

— А вы значит, не желаете этого развала? — иронически уточнил я.

— Мы желаем, чтобы будущее было не хаотичным, а ожидаемым и понятным.

Ага, то есть корона хочет не просто знать, но и управлять этим самым будущим. Ну что же, молодцы. Как всегда изощрённо и хитроумно. Хотя и не слишком изящно.

Лодка подошла к терминалу в аэропорту и разговор прервался. Пока мы добрались до самолёта прошло около двадцати минут. Пришлось подождать автомобиль.

— Ну что, продолжим? — кивнул Хакан, когда мы поднялись на борт. — Кстати, не хочешь виски? Все мероприятия закончились, можно и расслабиться немного.

— Ну давай, — кивнул я, хотя пить не собирался, а просто решил чуть притупить его бдительность. — Итак, америкосы желают меня устранить.

— Да, именно так. Они разработали операцию по твоей ликвидации. Была создана группа Ивашко. Он бывший сотрудник КГБ, а конкретно, тайной группы «Артель» под руководством Весёлкина. При этом самому Ивашко сказали, что он выполняет прямой приказ Весёлкина. Когда миссия Ивашко провалилась, ЦРУ предприняло вторую попытку, используя группу «лесных братьев», которых курировала наша организация. Лесные братья перехватили Ивашко во время транспортировки, и он предпринял новую попытку, которая оказалась тоже неудачной. Тогда резидент ЦРУ вышел на Василия Сомова, который к этому времени был задействован в операции МИ-6.

— Мне нужны данные на этого резидента, — твёрдо, не допуская возражений, заявил я.

— М-м-м… — замялся Хакан. — Просто я хочу, чтобы ты понял, у Британии другой подход. Мы не хотим тебя уничтожить, мы хотим быть твоим союзником.

— Отлично, я это очень высоко ценю. Но резидент мне нужен.

— Я лично не имею на него выхода, понимаешь? Я могу запросить информацию, но это ничего тебе не даст. Он ведь не имеет собственной политики, а проводит решения руководства. Его руководство дуболомы. А Корона хочет переиграть историю в союзе с Россией. На Весёлкина нельзя в этом смысле рассчитывать, потому что его интересует только личная власть и выгода. А ты, как мы надеемся, будешь думать о своей стране, и о мире в целом. Это правильный и ответственный подход. Мы хотим идти в будущее в союзе с человеком, который связан кровью и с родной страной и с нашими собственными правителями.

Да-да, вот в это верю, охотно и беззаветно, прямо сейчас и во веки веков. Николая Второго, брата двоюродного не спасли, а со мной заключите нерушимый союз. Я чуть не расхохотался. Союз с Британией. Держите меня семеро, а то возьму и прямо сейчас его подпишу. От имени всех королевских династий мира.

— Допустим, — нахмурился я, изображая королевскую мудрость, дальновидность и государственный подход и, держа в уме, что в случае неудачной вербовки они захотят напичкать меня всякой гадостью и выжать из моего мозга все даже самые незначительные воспоминания о будущем.

Впрочем, это они попытаются сделать в любом случае, хотя сначала придумают какую-то хрень чтобы казалось, будто я сам хочу этого.

— Допустим, — повторил я, — я тебе поверю. Но кто ты такой? Извини, конечно, за этот вопрос. Где гарантии, что ты говоришь от имени Короны, а не от группы каких-нибудь авантюристов или даже просто лично от себя?

— Понимаю, — важно кивнул он. — Все необходимые гарантии и подтверждения ты обязательно получишь.

— Хорошо. А что дальше? Какова стратегия? Работать во вред своей стране я не буду. Это твёрдая и незыблемая позиция.

— Да, это очень даже хорошо. Предавать свою страну не нужно. Да и что за сотрудничество может быть с предателем? Мы исходим из того, что ты будешь работать на благо своей России.

Ага, под руководством МИ-6. Нет, ну на кого они рассчитывают, честное слово? У меня типа должна крыша поехать от осознания собственной важности? Ну-ну, вербовщики хреновы, давайте дальше, излагайте.

— Но я должен двигаться по пути сотрудничества с Весёлкиным. Я не могу просто прекратить с ним все дела и ждать, когда вдруг сам окажусь у власти, правда?

Мы летели уже около получаса и вскоре по моим подсчётам должны были начать снижение.

— Естественно, естественно, — потёр руки Хакан, чувствуя, как клиент размягчился и поплыл безо всяких угроз, компромата и шантажа. — В этом направлении нужно продолжать. Сейчас мы не можем устранять Весёлкина, потому что на этом этапе твоё продвижение наверх зависит только от него. Он уже находится на высокой административной позиции, и мы должны этим воспользоваться.

Ещё бы. Он с Андроповым за ручку здоровается…

— Окей, но для этого нужно продемонстрировать успех, а не разгром плана в Югославии.

— Разумеется. Схема имеется. Отлаженная и чёткая. С вашей стороны она будет контролироваться Весёлкиным, а здесь, снаружи, будет работать связка из нескольких человек. Мы представим это таким образом. Зоран и его команда оказались слабыми и ненадёжными. Они не смогли предотвратить нападение со стороны югославской полиции. Но на тебя вышли представители мафии. Они выкупили тебя у югов и перевезли в Италию. Тебе и врать-то почти не придётся.

— А деньги? Ведь у Весёлкина построена финансовая схема и он вряд ли легко согласится на её замещение со стороны непроверенных партнёров. Думаю, он захочет контролировать её сам.

— И отлично, и пусть контролирует. Покупатели будут передавать деньги туда, куда он скажет, в те же самые каналы.

— Ты знаешь, что это за каналы?

— Да.

— И? Я тоже должен знать.

— Хорошо, — улыбнулся Хакан. — Вижу, мы с тобой неплохо понимаем друг друга. Это может стать началом большой и долгой дружбы. Как ты к этому относишься?

— Положительно, — прищурился я. — Только если не придётся ходить с тобой за руку.

Он захохотал. Вискарик уже начал действовать. Поэтому, чтобы не выбиваться из границ нормы, я поднял бокал и чуть пополоскал в нём губы, а потом сделал вид, что наслаждаюсь вкусом.

— Ну как? — подмигнул он.

— Отличный виски. Это что, Макаллан?

— Нет, это очень редкий и действительно прекрасный напиток. Восхитительный. Я рад, что ты оценил.

По Риму я гулял самостоятельно, без Хакана. У него возникли какие-то рабочие планы и я, воспользовавшись его занятостью, отправился по собственной программе. Правда, сначала я потребовал обычную одежду. Моя осталась в Венеции, а гулять с утра пораньше в смокинге было занятием довольно странным.

Дождавшись, пока консьерж организует джинсы, бельё, рубашки и лёгкую куртку, я отправился на прогулку. Наш отель находился у виллы Боргезе, то есть не в центре. Я прошёлся по парку, присаживаясь на лавочки и глазея по сторонам. Слежку не обнаружил, но это не означало, что её действительно не было.

Направившись в сторону Испанской лестницы, я заметил сувенирную лавку. Зашёл и внимательно изучил карту. В посольство решил не ходить, опасаясь, что хвост всё-таки должен быть, и палиться не стоит.

Было бы неплохо послать весточку… Грабовскому, чтобы он не дёргался или не думал, что я продался. Для него нужно будет продумать хорошую легенду…

Я нашёл посольство на карте и сориентировался. Так что, в случае нужды я чётко представлял куда двигать. Неблизко, конечно, но это не проблема. Погуляв и осмотревшись, разыскал представительство «Аэрофлота». Жизнь налаживалась.

Когда я вернулся в отель, Хакан меня уже ждал. Мы пообедали и продолжили вчерашние разговоры, а к вечеру засобирались на приём к Паллавичини.

— Я познакомлю тебя с человеком, который очень хорошо ориентируется в финансах.

— Это имеет практическое значение? — уточнил я. — То есть, я буду работать через него? Но Весёлкин будет возражать. Мы же говорили, у него свои каналы.

— Весёлкин возражать не будет, поветь мне. У этого человека прекрасные связи с одним уважаемым банком, который может закрыть глаза на некоторые рискованные операции, понимаешь меня? И с совзагранбанками у этого человека тоже всё схвачено.

Я не ответил. Посмотрим, что там за человек. Чем больше информации я получу, тем лучше.

— Этот человек уже работает с Весёлкиным, — улыбнулся Хакан, и я заметил в его глазах огонёк хвастовства.

— Но на самом деле это твой агент, да? — догадался я.

— Ты должен оценить мою откровенность.

— Да, я ценю. Разумеется.

Дворец Паллавичини на площади Квиринале, с его строгим фасадом и торжественной симметрией, встречал гостей сиянием огней. Мы подъехали на гостиничном мерсе, но среди машин гостей были и Роллс-Ройсы, и крутые спортивные тачки.

Зал, украшенный фресками и позолоченными лепными потолками, отражал роскошь и блеск. Столы были накрыты серебряными блюдами с изысканными закусками: ломтики пармской ветчины, трюфели на мини-тостах и свежие устрицы на льду. Безупречно одетые официанты бесшумно предлагали гостям бокалы шампанского.

— Решил показать мне, как я буду жить в скором будущем? — усмехнулся я.

— Нет, ты не такой, — засмеялся Хакан. — Ты же народный монарх, а не эти вампиры, насосавшие крови из рабочих и крестьян.

— Похоже на провокацию, — покачал я головой.

— Совсем немножко, — ответил он.

— Грегорио, дорогой брат! — воскликнул мой новый масонский друг, заметив нас с Хаканом.

Он подошёл и широко улыбнулся.

— Я искренне рад, что ты решил посетить нашу вечеринку. Идём, я познакомлю тебя с отцом. Он очень заинтересовался, когда я рассказал о тебе.

— Не забывай, дорогой брат, —серьёзно ответил я, — что моя миссия тайная и я не афиширую своего имени, находясь в Италии. Но, разумеется, это не распространяется ни на тебя, ни на твою семью.

Он расцвёл и потащил показывать меня высокомерному родителю, симпатичной и простой в общении сестре и ещё целой куче всевозможных представителей Сфорца, Медичи и других древних фамилий.

— Ну, и где же твой банкир? — спросил я у Хакана, когда, вырвавшись из рук Джорджио, нашёл его у стола с закусками.

— Так вон там, в салоне, — кивнул он в сторону двери. — Пойдём, а то скоро начнётся музыка и поговорить будет непросто. Сегодня нас будет развлекать Дэвид Боуи, так что без шума и грохота не обойдётся.

Он взял меня под руку и потянул в красивую розовую комнату, украшенную росписями с цветочными мотивами. На диванах и в креслах здесь сидели дамы и джентльмены. Они оживлённо что-то обсуждали.

— Прошу прощения, — улыбнулся Хакан. — Мадам Оливейра, разрешите представить.

Я взглянул на девушку в чёрном длинном платье с открытой спиной. Она сидела в кресле, чуть подавшись вперёд и смотрела на своего собеседника. Что-то шевельнулось в моей груди, будто… будто я уже видел её когда-то. Услышав имя, она резко обернулась и уставилась на меня. А я уставился на неё. Это была Дориш…