Сорока и Чайник

Глава 31

Фёдор курил в форточку, разглядывая перекошенный кирпичный забор, который закрывал большую часть вида из окна. Рядом сидел на табуретке Животное и расставлял на подоконнике армию человечков из медной проволоки.

— Всё плохо? — спросил Фёдор.

— Угу, — пробубнил робот, отодвинул несколько человечков в сторону. — Наш подвал под наблюдением, на баркасе засада. На мясокомбинате вроде никого нет, но я бы не стал проверять. И так ясно. Ты нужен новой власти только мертвым.

— Бывает.

— Я видел полицейских, придурков Зюйда и Латунное Братство, которые рыщут вокруг. Последние говорят, что за тебя такую награду озвучили, что даже страшно нули считать. Но это неофициально. Официально ты мертв.

— Одна хорошая новость.

— Наши деньги были на мясокомбинате. Тех, что у нас осталось, хватит на неделю. Скажи, что ты собираешься делать?

— А ты?

— Меня никто всерьез не воспринимает, и я умею маскироваться, — Животное с гордым видом надел себе на железную голову беретку с пером. — Никто не узнает. Так что я и Чёрт с Живчиком можем уйти в любой момент. Нам ничего не угрожает. От тебя теперь надо держаться подальше, котлета. Ты теперь ядовит.

— Хочешь смыться?

— Кто? Я? Да ни в жизнь.

— Ясно.

— Ты будешь что-нибудь предпринимать? — настаивал робот.

— Буду.

— Слава Хранителю! Я в деле! Кого первого мочим⁈

В комнату вошла Анафема:

— Фу, надымили! — с недовольным личиком произнесла она.

— Это всё Животное, — отмахнулся Фёдор.

Робот хмыкнул, выпустил облачко дыма и вышел из комнаты.

— Дела у нас не очень, да? — сказала девушка и села рядом.

— Ты что, подслушивала?

Анафема кивнула.

— Прорвемся.

— Когда мы сможем уплыть из города?

— Скоро. Пару дел завершим, и в путь.

— Если нет денег, можно продать из моих вещей что-нибудь.

Анафема глядела в огонь сцепив ладони. Фёдор посмотрел на неё, потом приобнял за плечи. Девушка вздрогнула, но не отстранилась.

— Не волнуйся, — сказал он, а потом внезапно улыбнулся впервые за последние недели, — батя всё решит.

Анафема только фыркнула.

— Это все непривычно, — тихо сказала она.

— Что?

— Нет распорядка. То, что, оказывается, у меня вот такой отец. То, что мы вот так просто разговариваем, а не как… с Германом. Еще грязно тут и не убрано.

— Последнее поправимо, берешь веник и…

— Ой, вот только не надо…

— Хорошо, берешь Чёрта, и вперёд, командуй.

— Лучше Живчика.

— Хорошо, Живчика.

— Это тяжело. Он тупой.

— Ну а кто говорил, что будет легко?

Девушка махнула рукой, встала и вышла. И сразу из соседней комнаты послышался её возмущенный голос, которым она стала распекать роботов.

Фёдор смотрел на композицию из медных человечков, которую изобразил Животное на подоконнике. Один из человечков держал струнами с десяток других, остальные же разбегались от того в страхе. В стороне от них стоял человечек с маленьким чайничком в руках, он отвернулся и не участвовал в действии.

Фёдор вздохнул, запер комнату, потом налил себе маленький тазик горячей воды.

— «Так ты решился?» — спросил Чайник.

Фёдор кивнул, потом намочил себе волосы, взял мыло и стал намыливать голову.

— «Все правильно», — решил Умник.

— «А я против», — пробурчал Змей.

Фёдор взял бритву и стал брить себе голову. Это было немного неудобно. Можно было, конечно, позвать робота или Анафему, но Фёдору это было нужно сделать самому. Это приносило странное облегчение. Как будто он убирал от себя лишние мысли и тревоги. Потом он смыл остатки мыла и уставился в зеркало на свою лысую физиономию. Через всю макушку проходил жуткий шрам. И там, под ним, сидел ОН. ОН пожирал его все эти годы. ОН его убивает и, похоже, скоро убьет. Так хотелось спросить себя, почему это выпало на его долю. За что и почему. Фёдор раздраженно повел плечами. К чёрту. А легче было экипажу «Счастливого»? А другим, за которыми пришла Оса? Тому же Гюнтеру или Улицкому? Они ведь не знают, что происходит. Они наверняка думают, что поступают правильно и хорошо, а на самом деле слушают какое-то древнее и хищное насекомое.

Фёдор провел бритвой по шраму. По голове, стекая на лицо, полилась кровь.

ОН открыл глаза.

ОН впервые сказал.

ОН сказал с трудом, медленно и жестко.

ОН сказал: «Я ни о чем не жалею».

Фёдор поднял флакон с Красным Мёдом, в который падали капли его крови.

— Эй подожди, — воскликнул Змей губами Фёдора. — Может мы…

Фёдор залпом влил в себя алую жидкость. Его тут же обожгло Солнце…

Фёдор стал всем и стал никем.

Он проживал сотни жизней одновременно.

Вот он сидит в юрте и чинит ручку ножа, сделанную из рога сайгака.

Вот бескрайние рисовые поля, надо работать, солнце жарит нещадно, от дышащей влагой земли почти невозможно вздохнуть.

Самоходное поселение кочевника идет по Великой Степи, поля белого ковыля волнуются словно бескрайнее море.

Когда-то его звали Фёдор Сорока. Но это было так давно. Наверное, сотни жизней назад.

Он пишет донесение сотнику Нурбеку, света от очага совсем мало, руки испачканы в крови. Мимо проходят марширующие колонны франкистской Республики.

Ему всего пять лет и у него жар, ему плохо, перед глазами мерцают вспышки.

Линкор «Пресвятая Женевьева» делает боевой разворот и наводит свои орудие прямо на него.

Кто он. Как его зовут?

Огромный, затмевающий небо шагающий город Великого Кагана. Мимо проносятся паровые комбайны, надо собрать много ковыля.

Он боксёр и дерётся с огромным черным автоматоном.

Ты освободил Сердце Тьмы.

Воздух прохладный, конь приятно греет, но идёт урывками. Надо проверить ходовую у кузнеца.

Её зовут Суок, и она наложница Беклербея.

Он старый учитель математики в школе при богатом доме купца Махмуда.

Джек, сын Джона, и он гребёт.

Старая Яксут, и она хочет умереть.

Его зовут По, и он не понимает, что происходит.

Он бывший офицер Империи, который возит контрабанду и изображает из себя бедняка.

Сердце Тьмы тебе поможет.

Младший сын хана, которого предали, отрезали язык и посадили в клетку.

У него нет имени, он живет в трущобах Кронтона. Он любит охотиться на крыс.

Зима! Понедельник! Зима! Понедельник!

Но потом оно тебя поглотит.

Сколько лет прошло? Он не понимал. Он прожил осколки десятков жизней. И он плохо помнил, кто он. Прислушался к своим ощущениям. Вроде как его зовут Яксут, и он старая женщина Старшего Джуза. Он всю жизнь убирался и следил за хозяйством у… Нет.

Он поднял к глазам руки и уставился на огромные хитиновые лапищи.

Точно нет.

Над ним склонилась молодая девушка с черными волосами и бледной кожей. Где-то он ее видел. Много лет назад.

— Кто… — прохрипел он.

— Очнулся! — крикнула куда-то вглубь комнаты девушка.

Над ним склонился жуткий железный человек со страшным оскалом из стальных зубов.

— Вставай, котлета, два дня тут валялся, — пробасил автоматон.

В голове была тишина. Это было непривычно.

Максуд? Джек? Суок? Кублай хан? Нурбек? Пресвятая Женевьева?

— Фёдор, ты как себя чувствуешь?

— О. Фёдор.

Он приподнялся и сел, опустив ноги с кровати. Это было неожиданно, но голова была ясная и чувствовал он себя великолепно. Как будто закончился тяжелый липкий кошмар, ты проснулся и понял, что всё это дурацкий сон.

— Я спал, — тихо произнес Фёдор, — несколько лет.

— Два дня, — вставил робот.

— Я видел сотни чужих жизней.

— На, выпей, — протянул ему мятую металлическую кружку автоматон. — Мы выбили дверь, а ты тут лысый, весь в крови и без сознания. Ты чем тут занимался?

Фёдор отхлебнул и тут же закашлялся.

— Воды лучше принеси, — сказал он девчонке.

Он вспомнил. Он Фёдор Сорока. Идиот, что проиграл в орлянку всю свою жизнь.

— Чайник? — произнес он.

В ответ была только тишина. Фёдор потрогал голову. Порез на лысине уже начал заживать.

— Животное, я знаю, что надо делать.

— О, вижу, тебе полегчало. Говори уж. А то скучно. Твоя дочка меня в карты постоянно обыгрывает.

— Для начала мы узнаем, где Сердце Тьмы.

— А нет. Всё ещё не отпустило.

— Проверь револьверы и замаскируйся. Пойдем, подержим за тёплое Латунное Братство.

— Запросто! — воскликнул Животное и лихо надвинул на голову берет.

Слегка обветшалое огромное кирпичное здание за высоким забором. Высокие трубы, грязные от копоти стены, внутри что-то агрессивно лязгало. Дымная Фабрика. Местные были не дураки и близко сюда не подходили, чаще старались обойти эту фабрику по соседним улочкам. Когда-то это был завод кондитерского оборудования, но после очередного кризиса он не выдержал конкуренции и пал жертвой банкиров. Завод по дешёвке купил господин Инкогнито. Закрыл территорию и занялся чем-то таинственным. Печи работали, иногда из цехов разносился грохот, иногда через проходную заезжали крытые телеги, иногда что-то вывозили обратно.

Все бы ничего, эка невидаль — очередная фабрика, но господин Инкогнито был очень подозрительным и не доверял никому, кроме автоматонов. Остатки людей уволили, а роботы разных размеров и модификаций заполонили завод. Они стояли на проходной, они волокли грузы, стояли за станками, спали и жили внутри. В день на пропитание всей этой металлической оравы уходило до вагона угля. Пару раз после жалоб на шум и дым приезжала комиссия, которая побродила по цехам, покашляла, получила взятку и растворилась весьма довольная собой.

Дымная Фабрика, или Дымовуха, как прозвали её местные. Именно здесь и обитало Латунное Братство. Скрывать это получалось плохо, хотя автоматоны и пытались. Но тяжело спрятать толпу роботов, которые последние годы стали подминать под себя легальные и не очень дела и мелкие предприятия.

— Ну что, капитан, пойдем через проходную? — предложил Животное.

Зачем им надо проникнуть внутрь ему было не интересно. А вот надрать металлические задницы — весело.

— Не уверен, что хорошая идея. Нам не надо тут всех разгонять, да и не потянем.

— А чего надо?

— Нам надо знать, что такое Сердце Тьмы и почему мы с ним связаны.

— Ну да, ты чего-то бредил про него, когда своим мёдом обдолбался, было дело. То есть ты предлагаешь вломиться в Дымовуху и попросить, чтобы тебе расшифровали твои нарко-галлюцинации?

— В общих чертах.

— Прекрасный план! Я в деле! Вон погляди, два латунных идут, узнаешь?

Федор отрицательно покачал головой.

— Это же тот же, что предлагал нам с Неро груз доставить.

— Думаешь? Не очень похож…

— Точно он, у него походка характерная, — Животное перехватил поудобнее короткий стальной прут. — Всё, я пошел, скажу им, что в Братство хочу вступить. Вон, за углом меня обожди.

Животное резво зашагал на перехват, печатая шаги будто вколачивая сваи. Фёдор достал папиросу и закурил. Он до сих пор не мог привыкнуть к тишине. Его действия больше никто не комментировал, Чайник молчал, Фёдор попытался разозлиться, но не почувствовал даже малейшего шевеления у себя в голове. Поначалу это пугало. Было непривычно и как-то одиноко что ли. Фёдору не надо было с кем-то общаться эти годы. У него в голове постоянно были скандалы, и о чем он только мечтал, так о том, чтобы стало тихо. И вот желание сбылось. И Фёдор потерялся. Как собака, которая рвалась с цепи, наконец у нее это вышло, и она теперь не понимает, что с этим всем делать. Через пару часов гнетущей тишины, он не выдержал и принял хун. И ничего. Вот совсем ничего. Никаких змей не появилось, голоса не вернулись. Как будто просто укропа поел, и всё.

А еще неприятным последствием было то, что Фёдор начал сомневаться, что он это он. Вдруг возникало ощущение, что он кто-то другой, он просто похитил тело Фёдора, вселился в него и теперь навязывает ему свои мысли и поступки. Ощущение отступало, но потом возвращалось. Фёдор на долю секунды переставал узнавать Животного или Анафему, с удивлением пялился на големов, но морок отступал, и снова становилось понятно, что он Фёдор Сорока. Бывший барон, бывший курсант, бывший боксер, бандит и морской пехотинец. Бывший. Кто он теперь? Подождав ответа от Змея и не получив его, он решил, что он всё ещё балбес и надо взять себя в руки.

За угол завернул Животное, который тащил в лапах двух давешних автоматонов.

— Этого в утиль, — сказал он, сваливая к ногам Фёдора одного из роботов с пробитой латунной башкой, из которой капало масло.

— Этот пока ещё работает.

У второго в шее торчал стальной прут. Робот слабо подергивался и скрипел заблокированными шестерёнками.

— Помнишь меня? — нагнулся к нему Фёдор.

Робот задергался сильнее, а потом проскрипел:

— Лицо не распознано.

— Как же так? Кузьма Покрывашкин по кличке Шрайк. Неужто забыл?

Животное легонько стукнул по пруту, отчего детали в шее совсем заклинило, глаза латунного начали гаснуть. Прут снова немного вытащили, тут же раздался скрип:

— Лицо распознано. Вы Кузьма Покрывашкин.

— Вот и славно. Я задам тебе два вопроса, получу на них два честных ответа и отпущу тебя с миром. Первое: передай своему Калькулятору, что если ещё хоть раз, хоть один робот попытается против меня что-то сделать или даже помыслить об этом, попытается проследить, напасть или рассказать хоть кому-то про меня или моих друзей, то вот точно такой прут будет торчать из башки вашего Великого Калькулятора. Вы меня знаете, я именно так и поступлю. Ты меня понял?

— П-п-понял, — проскрипел латунный.

— Отлично. А теперь второй вопрос. Что такое Сердце Тьмы и почему я с ним связан?

— Ты ж-жил в его гнезде. Уже много декад С-сердце Т-тьмы охотится на нас. На вас. На в-всех. Он с-собирает кусочки. О г-голоден. Он Вечно Г-голодный. Он приходит ночью и забирает оп-палы, что у нас в голове. Он забирает н-ноги. Забирает г-головы. Он з-забирает всё. Он з-заберет всех. Головоноги не с-справились. Не смогли удержать Сердце Тьмы, и он мстит…

— Ты понимаешь о чем он? — поинтересовался Животное.

— К сожалению, да, — ответил Фёдор.

— Может ночью придем? — спросил Животное, разглядывая мясокомбинат.

— По ночам комендантский час ввели. Еще на какую-нибудь народную дружину нарвёмся, и привет. Раз пришли, то давай. Уже полчаса тут торчим, нет там никого, — ответил Фёдор. — Пошли.

— Не знаю, как у кого, меня дружинники меньше пугают. Эй, подожди!

Фёдор двинулся к воротам и, не скрываясь, зашел в здание.

— Эй! Есть тут кто?

Он поднялся на второй этаж и подошел к их бывшим комнатам.

— Животное забери наши деньги. И глянь вокруг, не валяется где Корона для моего братца? Был бы неплохой козырь.

— Да нет её тут, мы всё перерыли.

— Проверь еще раз.

Фёдор пошел дальше.

— Клопик! Скотина такая! Выходи!

Никого. Может в подвале? Фёдор спустился в самый низ, прошел мимо печей и склада. Мимо заброшенного бассейна, где когда-то плескались люди-кальмары. Животное плелся сзади, с живым интересом разглядывая Фёдора. Тот вел себя странно.

— Кло-о-опик! Птичка пришла поговорить со своим старым другом! Тебе же нужны кусочки⁈ У меня их много!

— Кусочки? — тихо прорычала тьма подвала.

Голос был низкий и рокочущий. Показалось, что вибрировали обветшалые стены вокруг.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Животное, развернулся и попытался выйти из комнаты.

Огромная металлическая лапа опустилась с потолка и перекрыла дверной проем. Фёдор задрал голову и тут увидел его. Весь потолок представлял собой мешанину из тел роботов, людей, животных и кальмаров. Засушенные руки, металлические корпуса, черепа, манипуляторы переплетались в жуткий и подвижный узор. Огромная, больше человеческого роста, голова на длинной шее спустилась на уровень Фёдора.

— Птичка вернулась? Принесла кусочки?

— Вернулась, Клопик. Ты чуть отодвинь голову, воняет сильно.

— Это свежие кусочки. Они всегда поначалу воняют, — пророкотала голова и поднялась наверх. — Секунду. Секундочку.

Сверху, из середины месива, на длинных металлических лапах словно паук спустился маленький Клопик, размером не больше самого Фёдора.

— О! Вот теперь я тебя узнал, — прохладно улыбнулся человек.

— Это Большое Тело, — сказал Клопик своим обычным слегка писклявым голоском и указал лапой наверх. — Большому Телу нужны кусочки. Ты обещал!

— Есть у меня несколько знакомых, которые с радостью поделятся своими кусочками.

— Есть? Много? Веди! Мне нужно много! Мне нужны ручки, мне нужны головы, мне нужны черные опальчики из железных бошек, — Клопик захихикал.

— Это непросто. Прячутся, мерзавцы. Жадничают. Надо пойти и забрать.

— Забра-а-ать? — протянул Клопик. — Птичка хитрая. Птичка хочет, чтоб Клопик разобрал врагов Птички? Просто так? Забесплатно?

— А можно я пойду уже? Мне срочно надо масло сменить, — спросил Животное.

— Хм. Ты прав, Клопик. Мне надо разобрать моих врагов. Если поможешь, то можешь забрать все кусочки себе.

— Хе-хе. Очень хитрая птичка. Птичка-обманушка. Птичке придется расплатиться с Клопиком за помощь. Кусочки — это хорошо. Но Клопику нужен особый кусочек. Красный опальчик. Он как черный. Только красный. Красный-красный. Он не черный. Отдашь красный опальчик, Птичка?

— Отдам. Как найду, так сразу и отдам. Обещаю.

— Зачем искать? Зачем? Он прямо здесь. Прямо тут. Вот тут, — Клопик поднял металлическую лапу и ткнул Фёдора прямо в его темечко. В шрам на лысой голове. — Красный распрекрасный опальчик. Ну что, Птичка, отдашь свой кусочек? А Клопик поможет. Ух как поможет.

— Отдам, — после небольшой паузы ответил Фёдор. — Как с врагами Птички разберемся, так и забирай.

— Запомни! — рявкнул Клопик, а потом тут же продолжил писклявым голосом: — Ты пообещал! Красный опальчик! Красный распрекрасный! Клопик счастлив!