Сорока и Чайник

Глава 27

Здоровяк Бо-Бо пытался поднять руку и дотянуться до трости, которая была воткнута в его грудь. Из его искривленного рта стекала струйка крови. Фёдор осматривал свою порванную рубашку, свои руки, которые буквально по локоть были в крови, и ботинки, забрызганные красным. Потом он откашлялся.

— «Ну и запашок тут теперь», — пожаловался Змей.

— «По правде говоря, — начал Умник, — думаю, что надо начинать уже сдерживать нашего членистоногого друга. Мне кажется, что чем дальше, тем сложнее его успокаивать. Что если наступит момент, когда мы сами не сможем проснуться? И станем просто ИМ?»

Фёдор разделся до панталон, вытер остатками одежды руки и лицо от крови. Перешагнул через тело одного из охранников и принялся снимать с него рубашку, которая была относительно чистая.

— «Хех, вот если кто-нибудь сюда зайдёт, вот зрелище будет».

Сюртук, к счастью, лежал на столе и почти не пострадал. Несколько красных пятен были почти не заметны на черной ткани. Брюки пришлось снимать с Бо-Бо, который хрипел и пытался слабо махать рукой.

— «Живучий какой», — с легким восхищением заметил Змей.

— «Добить его, может? Гляди, как мучается», — немного расстроенно сказал Умник.

— «Пусть мучается».

Фёдор оглядел себя. Вроде он снова выглядит более-менее прилично. Потом он с трудом выдернул трость из здоровяка Бо-Бо, который тут же захрипел и завалился на пол. Фёдор, не обращая на это внимания, вытер кровь с трости о его красную ливрею. Вроде всё?

— «Кастеты не забудь».

— Взял, — ответил Фёдор, хлопнув себя по карманам.

Потом он аккуратно выглянул в коридор, никого там не увидел, спокойно вышел и, не торопясь, пошел к выходу.

— Прекрасный клуб, — заявил он двум лакеям, которые так и стояли у входа. — Ощщень рад. Здрафтсфуйте! До сфитанья!

Один из привратников бросился к проезжей части и хотел поднять руку, но к нему уже подъезжал кэб с чёрным автоматоном-возницей. Животное оскалился, когда Фёдор подошел поближе.

— Куда едем, барин? — радостно спросил он.

— Домой, — ответил Фёдор и тут же помрачнел. А потом тихо повторил: — Домой…

Семейное гнездо Сорок сильно изменилось за эти годы. К особняку справа пристроили какое-то огромное уродливое крыло. Сзади торчал острый шпиль, и в темноте было не очень понятно, что это. Фёдор, взяв театральный бинокль, присмотрелся и понял, что это часовня, которую построили посреди сада. В свете окон гостевого дома и во дворе то тут, то там мелькали белые одежды священников Церкви Очищения. У Фёдора возникло ощущение, что он разглядывает монастырь, а не дом, где он родился и вырос. Фёдор спрыгнул с ветки дерева, отдал Чёрту бинокль, потом закурил и крепко задумался.

— «Может, еще раз притворимся бароном фон Шлоссе, войдем к церковникам и попытаемся всё разузнать? Вроде как мы просветлились и хотим в их церкви поочищаться?»

— «Ночь на дворе. Они сразу к нам проникнутся и расскажут, где девчонка, — с сарказмом ответил Змей. — Проще вломиться, пару самых наглых вырубить, остальные разбегутся. Это ж святоши».

— «Можно дождаться, когда все уснут, и пробраться внутрь».

Фёдор вздохнул и потер глаза, идеи были дурацкие.

— «Как ты?» — спросил его Чайник, который висел в руках Животного.

— Тяжелый день.

— «Ну, тогда не усложняй», — ответил ему Чайник.

Фёдор кивнул, щелчком отправил окурок в темноту, сказал големам ждать его тут, а сам с Животным пошел вниз по улице.

— Однажды к зубному лекарю пришел пациент, — неожиданно сказал автоматон, который шел рядом. — Врач посадил его в кресло, склонился и произнес: «Сейчас будет больно». Пациент ответил: «Хорошо. Я готов». И тогда доктор сказал: «У меня роман с твоей женой».

— Смешно, — сказал Сорока, внимательно посмотрев на робота. — Наверное.

— Как скажешь. Что будем делать?

— Повторяй за мной, — ответил Фёдор, потом свернул на небольшую тропинку между особняками.

Найти этот проход было бы невозможно в сумерках, но Фёдор отлично знал, куда надо идти и что делать дальше. Протиснувщись между оградами, он пригнулся и пролез под низкорастущими ветвями деревьев. Через несколько шагов они добрались до небольшого закутка. Там Фёдор встал на ограду, уперся спиной в соседский забор и взобрался наверх. Там он зацепился за верх ограды и легко перебрался на ветку огромного дуба. Спустя несколько мгновений к нему подтянулся Животное. Ветка опасно изогнулась.

— Смешно будет, если мы сейчас свалимся, — произнес робот, вцепившись в ствол металлическими пальцами.

— Уж точно смешнее твоей истории, — ответил Фёдор, забрался еще выше и, держась за верхние ветви, аккуратно и без прыжков перешел на крышу особняка. Черепица немного хрустнула под ногами.

— Вот тут можно будет аккуратно спуститься на балкон. Я первым полезу, ты за мной. Только не греми.

— Тут не видно ничего! — громким шепотом пожаловался робот.

— Ты не торопись, спускайся.

— Я в ту сторону лезу? Отпускать руки?

— Отпускай.

Раздался грохот — это робот упал на балкон, разбив высокий цветочный горшок. Приятели тут же завалились на пол и замерли.

— Вроде всё спокойно… — начал говорить Фёдор через минуту, но тут балконная дверь скрипнула, открылась, и к ним с фонарем в руках вышла женская фигура в переднике и платье горничной.

Не тратя ни секунды, Фёдор кинулся вперед, зажал служанке рот и затащил ее назад в комнату. Робот быстро проскользнул за ними и захлопнул балконную дверь.

— Тихо, не шуми, — прошептал горничной Фёдор.

Девушка испуганно смотрела на него и не шевелилась. Фёдор аккуратно убрал руку от ее рта, но горничная не пыталась издать хоть какой-нибудь звук. Из-за широкой спины выглянул Животное. Один глаз девушки всё так же смотрел на Сороку, но вот второй, абсолютно независимо, как у хамелеона, уставился на робота. Животное заинтересовался этим эффектом и сдвинулся в сторону, второй глаз девушки следовал за ним.

— Интересный механизм, — произнес он и подпрыгнул на месте.

Глаз девушки отследил его движение.

— Может, тот глаз искусственный? — предположил робот и, обогнув друга, немного повернул горничную вокруг ее оси, причем та совершенно не сопротивлялась.

Глаза продолжали смотреть как раньше, один на человека, второй на автоматона.

— А если…

— Так! Не балуйся! — шикнул на него Фёдор.

— «Чего-то много косоглазых последнее время», — заметил Умник.

— ' Может, это на нас такая реакция?' — предположил Змей.

— Девушка, не волнуйся, тебя никто не обидит, — максимально миролюбивым тоном начал говорить Фёдор. — Не кричи, не плачь и не убегай. Мы только спросим одну вещь и сразу уйдем, а тебя оставим в покое. Хорошо?

Горничная ни жестом, ни звуком не показала, что она собирается хоть что-то делать или говорить.

— Может она глухая? — решил Животное и резко хлопнул в четыре ладоши.

От неожиданного звона девушка вздрогнула.

— «Тише, ради Хранителя. Сейчас набегут слуги, будете знать», — предупредил Умник.

— Вроде не глухая…

— Нам надо знать, где держат дочку хозяина, — решил перейти к делу Фёдор. — Ты знаешь, где она?

Горничная с глупым выражением лица моргнула, но ничего не сказала.

— Дочка хозяина особняка, — повторил Фёдор. — Знаешь такую?

— Может у нее шок?

Девушка была не красавица, но довольно милая. Фёдор решил сменить тактику, он улыбнулся и погладил ее по волосам. Неожиданно девушка улыбнулась, показав мелкие зубки, и потянулась к его руке. Оба глаза сфокусировались на Фёдоре. Потом она взяла его ладонь тонкими холодными пальцами и приложила ее к тому месту, где у нее… кхм… было сердце. Это была настолько неожиданная реакция, что Фёдор даже опешил.

— Ты чем это с ней тут занимаешься? — удивился Животное. — А целоваться будете? А можно я посмотрю?

— Ничем я с ней не занимаюсь, — огрызнулся Фёдор. — Она как-то странно реагирует.

Лицо у девушки вдруг стало расстроенным, она произнесла высоким голосом:

— Я вас расстроила-расстроила?

— «Блин, ну и жуткое у нее выражение лица», — заметил Змей.

— «Угу, с мысли прям сбивает», — пожаловался Умник.

— Что сделать господину-господину? — произнесла она.

— Я, конечно, не эксперт в человеках, — произнес Животное, — но с ней, однозначно, что-то не так.

Второй глаз горничной перевелся на робота. Тот издал звук, похожий на то, как будто он подавился, и отошел подальше. Горничная продолжала прижимать ладонь Фёдора к своей груди.

— Хм. Отдай пожалуйста, — Фёдор потянул, пытаясь спасти свою руку из этой ловушки, и девушка сразу ее отпустила.

— Давненько у тебя женщин не было, вот ты и раскис, — из дальнего угла комнаты произнес Животное.

— Как тебя зовут? — решил зайти издалека Фёдор.

— Марго-Марго, господин-господин.

— Нам надо найти дочь хозяина этого дома. Анафему.

Девушка странно и как-то преданно смотрела в лицо Фёдору, но ничего не отвечала.

— Ты знаешь, где она?

Девушка по птичьи моргнула, но, в остальном, даже не пошевелилась.

— «Просто отдай ей приказ, — сказал Чайник. — Ты что ли до сих пор не понял, что с ней? Она Очищенная».

— Хм. Марго, отведи нас к комнате Анафемы.

— Да, господин Сорока-Сорока.

Девушка развернулась и пошла прочь из комнаты. Фёдор ринулся за ней.

— Сорока? Почему ты так меня назвала?

Горничная шла дальше и не реагировала.

— Стой. Повернись. Ты меня знаешь? Отвечай.

— Я вас видела-видела, — сказала девушка и испуганно задвигала глазами в разные стороны.

— «Жуть какая», — отреагировал на это зрелище Умник.

— «А по мне, так экзотично, — решил Змей. — А ты прикажи ей раздет…»

— Ответь, где ты меня видела? — перебил его Фёдор.

Горничная совсем стушевалась и почти неслышно ответила:

— Внизу.

В каком таком «внизу» она сформулировать не смогла.

— Веди к Анафеме, — сдался Фёдор.

Горничная сразу кинулась выполнять. Они втроем вышли из комнаты и по коридору, который освещался газовыми лампами, куда-то пошли.

— «Ловушка? Вот так сейчас приведет куда попало», — насторожился Змей.

— «Не похоже. Если она лоботомированная, то вряд ли что-то такое сможет придумать», — заметил Умник.

— «Не похоже на лоботомию. Но определенно, с головой всё плохо», — согласился Чайник.

Фёдор на всякий случай сжал кастеты, а Животное вытащил пару револьверов. И как только они свернули на лестницу, они тут же столкнулись со слугой в черно-белой одежде. Горничная никак на это не отреагировала, лакей же вытянулся по стойке смирно и тоже никак не показал, что его что-то удивляет.

— Ты видал, этот тоже косой, — прошептал Животное, когда они прошли мимо.

Они спустились по лестнице, попетляли по коридору и остановились около комнаты. Девушка поклонилась Фёдору и замерла, встав спиной к стене и глядя в разные стороны.

— Чего это за комната? — прошептал Животное.

— Одна из гостевых спален, — тихо ответил Фёдор.

— Кучеряво живете, — прошептал робот.

— Сейчас явно кучерявей, чем семнадцать лет назад. Тогда особняк был заложен-перезаложен. И думать не могли, чтоб вот так вот коридоры освещать. Все со свечками ходили по вечерам.

Фёдор попробовал ручку двери, та поддалась. Он выдохнул, распахнул дверь и вошел внутрь.

Пусто. Кровать, шкаф, столик с зеркалом и стул. Всё. Как-то даже по скромным меркам тут было очень мало вещей. Если без зеркала, то больше похоже на монашескую келью. Либо служанка что-то перепутала, либо Анафему держали в строгости. Но главное было в том, что девчонки тут не было.

Когда Фёдор вышел назад в коридор, то горничной в нем уже не было, зато были другие гости. Рядом с лестничным пролетом, глядя на Фёдора, стоял в домашнем халате его брат Герман. Вокруг него толпилось несколько косоглазых слуг в черно-белой одежде. Брови брата удивленно вздернулись. Лоб испещрили морщины.

— Просто нет слов, — тихо произнес Герман.

Слуги, не понимая, что делать, опустили руки, в которых были короткие черные дубинки. В этот момент за Фёдором вышел Животное и, увидев процессию, пробасил только «хм», развернулся и скрылся назад в открытой комнате. Из дверного проема стал виден его любопытный, горящий желтым, глаз. Фёдор слегка потерялся: ну не с кулаками же на брата кидаться. Хотя чего Фёдор ожидал? Эта встреча всё равно бы произошла, раз он вломился в этот дом.

— Какой тяжелый день, — тихо произнес Герман. — Ты всё-таки жив, сволочь.

Фёдор промолчал.

— Зачем ты здесь? — устало спросил Герман, пальцы его тревожно перебирали серебряный свисток, который висел на его шее.

— Гляжу, жизнь наладилась? — спросил Фёдор и оглянулся вокруг. — Картины в коридоре, везде лампы горят, слуг целая толпа. Все молодые, крепкие. Неужели дела пошли хорошо?

— Отец умер, — ответил брат.

— В курсе. Я был на похоронах.

— Вот так-так, — задумался Герман. — И да, он вычеркнул тебя из наследства. Так что это мой дом.

Фёдор пожал плечами.

— Мне всё равно.

— Тогда зачем ты здесь?

Федор снял с руки кастеты и засунул их в карман. Достал папиросы и закурил, рука предательски дрогнула.

— Я не видел тебя шестнадцать лет, а ты меня уже бесишь, — произнес Герман.

Фёдор выпустил струю дыма в сторону толпы слуг и сказал:

— Рассказывай про Ингу.

Герман издал смешок.

— Это всё, что тебя волнует? Хранитель всемогущий! Кто о чем, а лесник про берёзу.

Фёдор молча разглядывал брата.

— А что рассказывать? Про то, как Улицкий рассказал отцу, что тебя отправили на каторгу? И того чуть удар не хватил? Как рыдала Лиззи? Какой позор испытала наша семья, когда ты сбежал и начал пиратствовать на побережьях? Стал капитаном какого-то жуткого корабля. Про твои художества иногда писали газеты. От нас все отвернулись. Старший сын Сороки, и такое ничтожество. А тебе интересна только твоя потаскушка. Сбежал, бросил в больнице беременную актриску. И ведь ни весточки…

— «Беременная? — удивился Умник. — Я же считал сроки…»

— «Ха-ха, мы теперь отцы!» — радовался Змей.

— «А это точно ребенок от нас?»

— «Уймись, мне девчонка сразу понравилась. Ву-ху! Мы отцы истеричного подростка!»

— Нет, ну это я понять могу, какого черта она тебе сдалась. Покрутил дурочку и бросил. Эка невидаль. И вот ты появился и первое что спрашиваешь, это про нее? Ты серьезно? — зло усмехнулся Герман.

— То есть Анафема… моя…

— Так ты не знал? — взгляд Германа стал совсем уничижающим. — А ты хорош. Высокие отношения. Что ж твоя ненаглядная Инга тебе ничего тогда не рассказала сразу? Зато как тебя скрутили, сразу ко мне побежала? И я столько лет вожусь с твоим отродьем.

— «Ура! Мы отцы-молодцы!» — не обращая ни на кого внимания, веселился Змей.

— Ты жалок, — презрительно сказал Герман, но тут же нервно сглотнул. — Уползай в свою грязную дыру, где ты сидел всё это время. Ты ушел из семьи, ты больше не Сорока. Ты позор этой фамилии.

— «Обрати внимание, он тебя боится», — подсказал Чайник из комнаты.

— Где Инга?

— Там же, где последние шестнадцать лет. На кладбище. Умерла родами. Похороны были скромные. Можешь съездить посмотреть. Тебе здесь не рады. Уходи, или тебя выпроводят силой.

Фёдор посмотрел на слегка обрюзгшее лицо брата, на мордоворотов, которые топтались рядом, ожидая того, что прикажет им Герман. Внезапно, в первую очередь для самого себя, Фёдор успокоился. Все произошло, сделанного не воротишь. Он щелчком запустил горящий окурок в одного из лакеев. Тот дернулся и принялся неуклюже тушить его и поднимать, кося в разные стороны безумным взглядом. Фёдор слегка улыбнулся и засунул руки в карманы. Взгляд его изменился и стал холоден.

— То есть я правильно понял? Ты хотел из моей дочери сделать вот такое косоглазое, послушное и тупое существо? — он взглядом указал на слугу, который мялся и не знал, куда деть окурок.

Герман немного опешил, сделал небольшой шаг назад и взялся за свисток на своей шее.

— Я правильно понял, что ради этого ты приказал найти мою дочь и твои мордовороты убили Лиззи?

— Откуда ты…

ОН завозился в голове Фёдора и пошевелил лапами.

Фёдор немного покрутил шеей и повел плечами.

— Я понял, — прошептал Герман, и его глаза расширились. — Это ты! Это ты украл Корону! Господь Хранитель! Это с самого начала был ты!