Последняя кровь

ГЛАВА 43

Коридоры северного крыла тянулись узкими, полутёмными венами, и шаги Иссиль почти не было слышно. Аделин шла за ней, стараясь держать расстояние, но она двигалась так, что оно все время сокращалось. Вампирша молчала, но бросала на нее такие взгляды, от которых становилось не по себе.

Они остановились у массивной двери с потёртой латунной ручкой. Иссиль толкнула её, и створка отворилась, будто с глухим стоном.

Сразу ударил запах смеси лекарств, крови и сладковатой, почти приторной ноты, от которой у Аделин невольно скрутило желудок.

Помещение было длинным, с низким потолком. По обеим сторонам стояли ряды кроватей. На них лежали люди. Мужчины, женщины, кто–то совсем юный, кто–то в возрасте. Лица у них были бледные, почти прозрачные.

Кто–то лежал тихо, глядя в пустоту. Кто–то тихо стонал, мечась на постели. Один мужчина в дальнем ряду тянул руку в воздух, будто ловил невидимую фигуру.

Один старик, завидев их, вдруг расплылся в улыбке и прошептал:

– Мать… пришла…

Между рядами тихо двигались несколько женщин и пара молодых вампиров в сдержанной чёрной форме. Одни меняли влажные компрессы на лбу, другие медленно влили в капельницы густую алую жидкость, от которой воздух в помещении становился тяжелее. Кто–то придерживал голову больного, чтобы тот сделал несколько глотков из маленькой хрустальной чаши.

– Зависимые, – негромко произнесла Иссиль, проходя мимо, и пальцами поправила одеяло у девушки лет двадцати, кожа которой была так тонка, что виднелись не только вены, но в все капилляры.

Аделин уже хотела отвести взгляд, но кто–то справа шевельнулся. Молодой парень с впалыми щеками резко схватил её за руку. Цепкие пальцы вцепились, как когти, а взгляд был безумно жадный. Она резко дёрнула руку, и он откинулся на подушку.

– Когда охотники объявили войну, – голос Иссиль стал ровным, деловым, как у лектора, – мы быстро столкнулись с дефицитом крови. Люди бежали, прятались. Пришлось признать мы не венец разумной жизни и без людей просто вымрем. Тогда мы и придумали систему донорства. Да, первые люди шли на это в добровольно принудительном порядке, но я за это оправдываться не собираюсь. Зато теперь мы точно знаем, сколько крови можем взять без вреда, как её хранить, как распределять, а люди получают достойную плату.

Она на секунду замолчала, проводя пальцами по холодной спинке очередной кровати.

– Но появилась новая проблема. Чувствительные люди… стали впадать в зависимость.

Аделин заметила, как женщина на соседней койке приподнялась на локтях, глядя на них глазами, полными мольбы.

– Пожалуйста… хоть немного… – её голос был слабее шёпота.

– Мы лечим их кровью чистокровных, – продолжила Иссиль, как будто не слышала, – и большинство удаётся спасти. Таких потом навсегда исключают из донорских списков. Но есть и те, кому не помогает даже наша кровь. Слишком чувствительные. Их тянет снова и снова… пока они не сгорают.

В дальнем углу двое вампиров осторожно держали худого парня, пока третья девушка меняла ему повязку на шее, из–под которой сочилась алая полоска. Запах свежей крови мгновенно пробрал Аделин до дрожи.

– Зачем вы мне это показываете? – сухо спросила она, хотя внутри всё сжалось в ледяной комок. – Запугиваете?

Иссиль чуть усмехнулась, приподняв уголок губ:

– Запугиваю? Нет. Я хочу, чтобы ты посмотрела правде в глаза… и оценила, чем рискуешь. Дамиан говорил тебе о таком исходе?

– Он был ранен, – пробормотала Аделин. – У нас не было выбора.

– А сейчас? Он тоже ранен, и у него нет выбора? – её голос стал шелковым, но в этой мягкости пряталась игла.

– Я сама попросила…

– С одного укуса… – протянула Иссиль, изучающе скользя по ней взглядом. – И ты уже ищешь оправдания.

– Он осторожен. Он даёт мне своей крови больше, чем берёт, – слова сами сорвались с её губ.

– Осторожен? – её бровь иронично изогнулась. – Я уже слышала это… когда–то, про Селестину.

– Селестину?.. – эхом повторила Аделин.

– Ты даже этого не знаешь? – Иссиль чуть склонила голову, её улыбка стала мягкой, почти сочувственной. – Знаешь, в тебе есть что–то… ценное. Редкое. Может быть, поэтому он так за тебя держится.

От этих слов, что она важна для Дамиана у Аделин в животе потеплело. Она даже почувствовала, как дрожь в коленях слегка стихает.

– Как причудлива кровь. Ты – Аделин Левантер… копия своей пра–пра–пра… – она сделала лёгкий, театральный жест рукой, – тётки, допустим. Селестина Левантер была самой большой любовью Дамиана.

Тепло внутри мгновенно погасло, будто его выдули ледяным ветром.

– Вы врёте.

– Детка, – Иссиль подошла ближе, наклонилась, коснулась её подбородка холодными пальцами, заставив поднять взгляд, – ты что, думала, что важна сама по себе?

Она остановилась вплотную, её пальцы холодно сомкнулись на подбородке Аделин, заставляя поднять взгляд.

– Что ты важная фигура в большой политической игре? Последняя из рода Левантер…

Иссиль на миг задержала паузу, медленно скользнув взглядом от глаз до губ, словно смакуя момент.

– …всего лишь красивая игрушка с правильным лицом.