Последняя кровь

ГЛАВА 24

Если бы наставник Ибер знал, сколько народу в последнее время успело проникнуть в его святая святых, подземелье с телами и прочими экземплярами, его бы, без сомнений, хватил удар, инсульт, а потом ещё один удар уже от злости.

С мраморных столов на него глядели безжизненные тела.

Твою ж… – выдохнул Дамиан, подступив ближе. – Эти придурки… они правда решились активировать Круг Крови?

Он поднялся, вглядываясь в пространство, будто что – то искал в воздухе.

– И он уже начал требовать жертв… – прошептал Хельворт. – Почему студенты? Совсем своих же не жалко?

Он вновь повернулся к уже трем трупам.

***

Аделин казалось, что лекция по «Оккультным знакам» длилась вечность. Последние пятнадцать минут растянулись на часы, и каждое слово седовласого наставника звучало как далекий гул.

Хорошо, что это была последняя пара на сегодня, и впереди маячил ужин.

Наставник медленно чертил на доске очередную комбинацию защитных рун, что–то поясняя про принципы переплетения и внутреннюю симметрию, а Аделин в который раз поймала себя на том, что совершенно не слушает. Её взгляд скользнул по аудитории, по сосредоточенным, скучающим и зевающим лицам одногруппников.

В животе что–то болезненно сжалось.

Интересно, хоть кому–то из них не всё равно? Хоть один заметил, что среди них сегодня не хватает одного?

Один из них теперь лежал под белой простынёй, в прохладном подземелье у Ибера, в окружении тишины и безмолвия.

Аделин глубоко вздохнула, выныривая из вязкой тишины своих мыслей. Лекция наконец закончилась и наставник, даже не глядя в зал, произнес:

– На сегодня всё.

Она поднялась, чувствуя, как ломота в спине от долгого сидения уступает место лёгкой усталости. В коридоре шумели голоса, кто–то смеялся, кто–то обсуждал домашнее задание, а кто–то просто спешил к выходу.

За окном уже темнело, и теплый свет фонарей зажигался вдоль аллей. Выйдя из аудитории, Аделин свернула в сторону столовой, туда, где пахло хлебом и тушёным мясом. Хоть какой – то плюс от прибытия Совета – еда стала в разы лучше.

Сидя в столовой Аделин, ждала подругу, но Ария так и не появилась, и тут она поняла, что, вообще, не видела ее весь день.

Аделин надеялась, что утренняя пробежка поможет привезти мысли и порядок, но внутри звенела тревога. Ария не пришла и на завтрак.

Коридоры казались непривычно длинными. Она дошла до комнаты подруги и постучала. Раз, другой. Тишина. Аделин прижала ухо к двери. Ничего.

– Ария?.. – осторожно позвала она, но снова в ответ только гул пустоты.

Быстро, почти бегом, она добралась до крыла, где пахло травами и стерильностью, в лазарет. Подходя к двери, Аделин уже молилась, чтобы та была там.

– Простите, – окликнула она дежурную целительницу. – Здесь нет девушки… Арии Рокс?

Женщина пролистала журнал приёмов, не поднимая глаз.

– Нет, не приходила и не приводили.

Что–то внутри Аделин болезненно сжалось. Она выскочила в коридор и начала цепляться за лица. Подходила к студентам, узнаваемым и незнакомым, задавала один и тот же вопрос:

– Ты не видел Арию Рокс? Сегодня. Утром? На занятиях? Где угодно?

Пожимание плеч, удивлённые взгляды, в лучшем случае – «Неа, вроде нет».

Паника внутри начинала расползаться холодной змейкой.

Она, конечно, могла снова просто подождать. Вдруг Ария просто устала или у нее дела с семьей? Но внутренний голос шептал: «Ты уже знаешь. Просто не хочешь идти туда, где всё станет реальным».

Шаги гулко отдавались в коридорах Академии, пока Аделин спускалась вниз, всё ниже, туда, где холоднее и темнее.

Её не интересовало, заметит ли кто–то, даже если бы стоял сам Ибер или префект, она бы всё равно прошла.

Тяжёлая дверь поддалась с натужным скрипом. Воздух обдал её липким холодом, и сердце застучало в горле. На третьем столе лежало новое тело, аккуратно накрытое простынёй.

Аделин подошла на ватных ногах, не ощущая под собой пола. Она знала, что найдёт, уже знала, но руки всё равно дрожали, как будто тело надеялось, что ошибка возможна. Пальцы застыли, но всё же потянулись вперёд, сдвинув ткань. Рыжие волосы разметались по мрамору.

В первый миг она ничего не почувствовала. Мир стал глухим, как будто кто–то вырвал из него звук, только звон в ушах, как будто окутал ее плотным вакуумом. Аделин зажала рот ладонью, чтобы не вырвался крик.

Она не знала сколько она простояла там, глядя на тело.

Ария лежала словно спящая, но эта тишина была неестественной, жуткой. Кожа была бледнее снега, а губы посинели. Рыжие волосы раскинулись по камню, как огонь, погасший на холоде.

Аделин не могла дышать. Это не могло быть правдой. Не должно было быть правдой. Это не правда! Но смерть не оставляла сомнений. Перед ней лежала Ария. Её подруга. Живая, шумная, язвительная Ария больше не скажет ни слова.