Последняя кровь

ГЛАВА 29

Подвал под западным крылом Академии был сырым и темным. Пахло железом, плесенью и сырой каменной пылью. С потолка свисала паутина, а по стенам медленно сочилась вода. Свет колебался и тени от канделябров ползали по полу, как живые.

Аделин сидела на простом деревянном стуле, руки были стянуты кожаными ремнями к подлокотникам. Запястья ныли от давления, кожа под ними уже стерлась и горела. Всё тело было напряжено, плечи ссутулились, колени дрожали. Она до боли закусила губу, лишь бы не выдать ни звука.

Марс подошёл медленно, со странной легкостью в походке, как будто это была игра, которую он ждал давно.

– Значит, не хочешь признаваться? – его голос был спокойным, даже ленивым.

– Мне не в чем признаваться, – хрипло ответила Аделин.

Он посмотрел на неё сверху вниз, словно оценивая испорченный предмет.

– Не обижайся, – сказал с полуулыбкой, – ты сама довела до этого.

Он подошёл ближе. Сначала просто коснулся её подбородка, будто нежно, но пальцы сжались, вонзились в кожу, приподняли её лицо, заставляя смотреть в глаза.

– Смотри на меня, когда я говорю, – процедил он.

Пощечина была быстрая. Голову резко мотнуло вбок, и щека вспыхнула, как от ожога.

– Последний шанс. Ты убила Арлиса Торна?

Аделин молчала, стараясь не моргать, только сердце стучало, как барабан, где–то в горле.

Марс не стал ждать. Его пальцы сомкнулись на её плечах, грубо сжали, потом медленно, методично надавили. Боль была прямая, животная, нечеловеческая в своей обыденности. Она зашлась дыханием, тело изогнулось в ремнях, но она не закричала.

– Упрямая, – сказал Марс. – Посмотрим, сколько в тебе этой бравады останется, когда я закончу.

***

Аделин почти не чувствовала тела. Где–то глубоко внутри еще оставалось сознание, но оно будто пряталось под слоем боли, холода и грязного страха. Капля пота скатилась по виску, смешавшись с кровью от рассеченной губы. Голова беспомощно свисала на груди, дыхание было прерывистым, хриплым.

Марс стоял рядом, закатав рукава. Его костяшки были сбиты – он явно не жалел себя. Садистское удовлетворение в его взгляде сменилось усталой яростью.

– Ты, тварь упрямая… – прошипел он, вытирая кровь с руки. – Думаешь, если будешь молчать, я остановлюсь?

Аделин не отвечала. Ее слова не имели значения для Марса.

– Ну что ж, – процедил он сквозь зубы, – сменим тактику.

Он подошёл к ней вплотную, слишком близко, так, что она ощущала запах металла и пота, впитавшийся в его форму. Пальцы вцепились в мундир и рванули вниз. Пуговицы отлетели в стороны, звонко ударяясь о камни и исчезая в темноте. Мундир распахнулся, открывая белоснежную рубашку, давно пропитанную потом и кровью.

– Не смей… – выдохнула Аделин, но голос её был слаб, почти сломан.

Марс не ответил. Рубашка пошла следом – ткань треснула под его руками, и в следующую секунду оголённые плечи дрогнули от прикосновения холодного воздуха. Кожа покрылась мурашками, местами в ссадинах и кровоподтёках.

Аделин дернулась, но кожаные ремни крепко врезались в запястья и щиколотки, пригвоздив её к холодной, шершавой поверхности дубового стола. Доски под спиной были влажными, будто впитывали в себя крик, страх и кровь предыдущих пленников. Запах сырости, ржавчины и пота щекотал ноздри.

Марс медленно склонился ближе, и в его глазах светилось тошнотворное удовлетворение. Грубые пальцы коснулись её ключицы, как мясник касается туши, проверяя, насколько плотное мясо.

– Знаешь, Вейл… – голос Марса был неожиданно мягким. – Я тебе верю. Верю, что ты никого не убивала, но у нас тут, понимаешь ли, не суд, а обществу нужны результаты. Нужен враг. Удобный. Такой, как ты. Идеальная жертва.

Он наклонился ниже. Аделин попыталась отвернуться, но ремень на шее ограничивал даже это движение.

Пальцы Марса раздвинули рубашку. Грубая ладонь легла на грудь, сжала, не заботясь о боли или стыде.

– Смотреть на тебя такую, просто услада для глаз, – хрипло прошептал он, обводя взглядом её тело. – Как же это... красиво. Каждая баба должна испытать, что – то подобное, чтобы не забывала свое место.

Аделин стиснула зубы, в глазах застыли ярость и отвращение. Внутри всё клокотало от унижения, но страх был рядом, почти физический, липкий, как мрак, обволакивающий её тело.

Марс опустил руку ниже, проводя по животу, и вдруг…

Дверь подвала распахнулась с грохотом.

– Марс... ты страх потерял?