Последняя кровь

ГЛАВА 41

Поздний вечер растёкся по стенам северного крыла густыми тенями, точно чернила по ткани. Тихий свет ламп не разгонял полумрак, а только подчёркивал его, делал объёмным.

Аделин стояла у окна, опершись ладонями о подоконник, и вглядывалась в темноту города. Недоверие зудело под кожей. Всё, что она слышала за последние дни, всё, что видела, что чувствовала, шло вразрез с тем, чему её учили всю жизнь. Она до боли сжала пальцы, пока костяшки не побелели. Внутри, как заноза, сидело подлое, пронзительное подозрение, что всё это – ложь.

Она почувствовала, как сзади подошел Дамиан еще до того, как он ее коснулся.

Его ладони медленно легли на её плечи, тёплые, тяжелые. Он провёл ими вдоль лопаток, вниз по дуге позвоночника, к талии и обнял, притянул её ближе. Аделин позволила. Горячее дыхание обдало её шею. Он склонился ближе и губы коснулись кожи под ухом. Острые клыки не вошли, лишь царапнули, намекая. Она судорожно вдохнула.

– Дамиан... – её голос был чуть дрожащим.

– Мм? – пробормотал он, не отстраняясь.

Горячий язык прошёлся по пульсирующей точке на её горле, и она едва не задохнулась.

– Дамиан, – настойчивее. – Что мне… предстоит сделать?

Он застыл.

Его руки на талии перестали быть ласковыми, они стали неподвижными, как застывший металл. Дамиан медленно выпрямился, грудью вдавливая её в подоконник, но теперь в этом движении не было ни грамма прежней нежности.

– Что ты сказала?.. – тихо, глухо, будто из глубины.

Аделин обернулась. Их лица оказались почти впритык.

Она могла различить всё: натянутую линию губ, пульсацию на шее, судорожное дрожание зрачков. Его темные глаза полные пепельного гнева.

– Ты думаешь… – он выдохнул, хрипло, с усилием. – Ты правда думаешь, что я всё это сделал, чтобы… использовать тебя?

– А что мне ещё думать? – голос её стал тише, но в нем сквозила неуверенность и стыд.

Дамиан отступил на два шага назад и с усилием провёл ладонью по лицу, как будто хотел стереть с себя глупость.

– Вот что с тобой делать… – выдохнул он. – Что мне ещё нужно сделать, чтобы ты перестала искать подвох?

Он шагнул ближе, почти вплотную, но не коснулся. Его взгляд был темнее ночи за окном, а лицо больше напоминало маску.

– Неужели я не достоин твоего доверия? – спросил он тихо.

– Я… – выдохнула Аделин.

– Ты можешь, – перебил Дамиан, – считать меня беспринципным монстром. Таким, каким охотники нас описывают в своих сказках.

Он повернулся к двери.

– Дамиан… – сорвалось с её губ, едва слышно.

Он остановился, но не обернулся.

– Не сейчас, – бросил он и ушел.

Звук закрывающейся двери прозвучал для нее, как выстрел. Аделин осталась стоять у окна в опустевшем пространстве, в котором ей почему – то было тесно.

Аделин опустила голову и обхватила себя за плечи. пальцы вцепились в ткань, будто это могло её удержать. Там, где ещё несколько минут назад были его руки и оставалось фантомное тепло. Тело трясло мелкой дрожью.

– Я все испортила, – шепнула она в пустоту.

Аделин прикусила губу, чтобы не выругаться или не расплакаться. Хуже всего было не то, что он ушёл. Хуже было то, что она не знала вернётся ли он и от этого было так плохо, что хотелось кричать.