Попаданец с четырьмя колёсами

глава 2. дракон и фея

Следов на дороге не было. Никаких. И немудрено: песок, влажный после недавнего дождя. Какие тут следы? Если какие и были, так все смыло. Ну, что ж, значит, я буду первопроходцем! Вон какие чёткие следы позади себя оставляю! Хоть в зеркальце заднего вида видны, хоть через заднее стекло, а хоть и через фару заднего хода. Сквозь поворотники да тормозные чуть похуже — они же окрашенные. В них лучше в солнечную погоду глядеться, вместо солнцезащитных очков. А фара заднего хода прозрачная, вот ею лучше и видно. Но как циклоп, правда. Одна она у меня — а куда деваться? Конструкторы так порешили.

Та-ак, а кто ж это меня нагонять-то собрался? Что-то плохо видно… Батюшки! Да это ж дракон! А мне-то показалось, что по дороге кто-то едет. А это он над горизонтом пока летел. Ну да, топота-то не слышно, и сотрясений почвы нет. Значит, летит, гад.

Ну-ка, ходу, Ноль-ноль-первый! А то сейчас станешь и Ноль-ноль-последним!

Я врубил пятую — фигурально, разумеется — и попёр. Нет, по своим ощущениям, так и вообще седьмую, если не девятую. Ого! Вот это скорость! Может, я вообще уже «феррари» стал? И ничего нигде не болтается, не скрипит. Это переход в новый мир, наверное, так на меня хорошо повлиял. Ощущения — как будто бы я только что с конвейера спустился! Даже ещё лучше. Во, как после обкатки!

Я даже прибалдел немножко. Ну, будто после 96-го башкирского разлива. Да если я так буду мчаться, меня ни один дракон не догонит! И ещё подумал: а может, зря я сильно разогнался? Или не зря? Да нет, наверное, не зря. У меня же бензин ещё не весь израсходован, пусть всего и на донышке осталось, да и маслице в картере пока что плещется… А колёса? Это же резина! Счас как дохнёт дракон своим огненным дыханием, вот и заполыхаю я, как шины на майдане в Киеве.

Нет, вперёд и только вперёд! Свои колёса ближе к корпусу! Авось и не заметит.

Заметил. Я и позабыл совсем, что не по асфальту еду. А песок из-под меня, даром что мокрый, а летел в разные стороны — тут же ещё и петлять приходилось. Нет, не потому, что следы хотел запутать, просто дорога так петляла. Ну, и я вслед за ней… А куда деваться? Кусты по обеим сторонам — не свернёшь! Вот дракон и заметил, как я песок назад и вверх кидаю, будто мопед паршивый, вот и довернул в мою сторону. А так, может, и пролетел бы мимо, не заметил.

Эх, зря я запаниковал! Затихариться надо было. В те же кусты съехать и притаиться. Вот тогда бы точно не заметил. А почему нет? Я — зелёный… почти. Весь в соку, то есть в соке, травяном и лиственном. Кусты… тоже зелёные, почти. Вот и договорились бы как-нибудь. А теперь что?

Нет, смерть надо принимать с гордо поднятым… капотом. Тю-у! Чего это он у меня, как у какого-то паршивого «москвичонка» поднимается? Оборвался, что ли? И пар оттуда валит… Ну, точно: радиатор закипел. Зря я так гнал. И что теперь? Водички долить, что ли? Речка рядом… Нет, не успею: дракон уже садится, прямо за… то есть передо мной.

Нет, я развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы встретить его как полагается, лицом к лицу, то есть радиатор к ра… к морде. Дрифтовать я умею, потому-то капот и отщёлкнулся… Да не мог он отщёлкнуться! Тьфу ты! Что-то с этим переходом между мирами не так. Совсем в урода меня превратили.

Ну, чё тебе надо? Чё молчишь? — это я дракону. Но про себя, то есть не вслух. А так — дракон молчит, и я молчу. Или наоборот: я молчу, и он молчит.

— Здравствуй! — О, наконец-то снёсся! А интересно, драконы яйцекладущие? Вроде должны бы. Пресмыкастые они, это точно, а насчёт яйцекладения…

— И тебе не хворать.

— Что-то я не пойму, кто ты такой будешь? — дракон повертел головой на гибкой длинной шее, обглядывая меня со всех сторон. — Съедобным вроде не пахнет… Магии тоже нет.

— А ты что, голодный? — Ну, ни фига б себе! Говорящий «жигуль» тебе что, не магия? А как же я без бензина еду? Не магией разве? Вернее, с бензином, в баке который, но двигун-то так и не фурычит до сих пор.

Я ему прямо так и озвучил — вот почти точно теми же самыми словами. А он только помотал головой:

— Да это ерунда! Пустяки! У нас самые разные существа встречаются, я и не таких видел. Я в том смысле, что ты сам магичить не умеешь.

— Ну, извини, чего нет, того нет. Университетов не кончали.

— Да и я тоже… — вроде как застеснялся он. — Поступал, но, того… срезался на экзамене.

Я так удивился, что даже капот опустил. Тем более что пар уже перестал валить. Ты смотри, тут и драконы в университетах учатся. Ни в одном фэнтези такого не встречалось!

— А ты в своём, в драконовском университете поступал, или есть какой-то общий для всех? — спросил я. Надо же хоть что-то спросить!

Но дракон не ответил. Он уставился на аэрографию на моём капоте.

— К-кто это? — заикаясь, спросил он, указывая на капот когтем. Да, таким коготком можно не только капот пробить, а и весь моторный блок насквозь.

— Это? Это мой дедушка, — как можно спокойнее попытался произнести я.

— Поклянись! — потребовал дракон.

— Да отсохнет у меня карбюратор, во веки веков! – провозгласил я, смутно догадываясь, что не сам являюсь автором этой реплики. В конце концов, если что, то я ни при чём: я всего лишь процитировал чужое высказывание. К тому же карбюратор мне сейчас вовсе не нужен, я и без него неплохо справляюсь.

— Но… но это ведь мой дедушка! — растерянно произнёс дракон. — Его портрет. Он висит у нас в пещере!

— Ну и что? Значит, мы с тобой двою… то есть троюродные братья… Внучатые, — немного подумав, добавил я.

— А как такое может быть? — подозрительно спросил дракон. — Мы ведь с тобой совсем не похожи друг на друга.

— А я тут, в вашем мире, как полагаю, вообще ни на кого не похож! — гордо произнёс я и попытался подбочениться левой дверцей. Чуть-чуть получилось. Заодно и правое колесо немного вперёд ушло.

— Да ты и на дедушку не похож! — задумчиво произнёс дракон, попеременно переводя взгляд с меня на аэрографию. Недоверчивый он какой-то. В органах, что ли, служит? Вот и мой старый хозяин тоже следаком был. — А как тебя зовут?

— Ноль-ноль-первый, — отозвался я.

— У нас нет таких имён! — помотал головой дракон. — Вот меня, например, зовут Ороариосар! А ты…

Такую подозрительность следовало пресекать в корне, пока она не стала чересчур болезненной. И я приступил к пресеканию:

— Вот ты мне скажи, — если бы я мог, при этих словах я бы взял его доверительно за пуговицу пиджака или плаща. К сожалению, и мне его взять было нечем, и пуговиц у него, да и пиджака с плащом, не имелось, — вы ведь, драконы, можете путешествовать между мирами?

— Ну, можем… — протянул дракон. — Кажется…

— Так вот. Твой… ну и мой, соответственно, дедушка, когда был в нашем мире, немножко… пошалил с моей бабушкой. Понимаешь?

Дракон покраснел. Он и раньше-то был розовенький, а сейчас вообще стал карминно-красный:

— Я ещё маленький, мне нельзя про это!

— А как же ты в университет хотел поступить, если ещё маленький? — удивился я. — Сколько же тебе лет?

— А у нас в университет с двенадцати лет принимают! И потом: я — вундеркинд! — Ну, это он как-то иначе сказал, просто мне именно так послышалось.

— Ага… это вроде как у нас средняя школа получается, — раздумчиво произнёс я. — Ваш университет то есть.

— Слушай, раз ты мне брат, — наклонился ко мне дракон, — то полетели со мной! Я тебя с родителями познакомлю! Они ой как рады будут!

— Нет! — решительно отказался я. Этого мне ещё не хватало! Самому в пасть драконам залезть… Б-р-р! Там такое «ой» мне будет, что целое ой-ой-ой. Лучше уж не надо. Ещё чего придумал. — Ничего на этот раз не получится.

— Почему? — дракон выглядел очень расстроенно.

— Спешу я: дел полно… — постарался отговориться я. — Потом, как-нибудь, при случае.

— Ну, хорошо… — разочарованно произнёс дракон. — Но ты заходи, когда со всеми делами своими разделаешься.

— Ага. Обязательно. Непременно. А куда заходить-то? — Надо поточнее узнать, где они живут, чтобы случайно туда не забраться.

— Да вот тут, — махнул лапой в сторону гор дракон… или дракончик, как оказалось, — за горами.

— А-а-а, хорошо. Обязательно. Как только, так сразу.

— Обещаешь? — с надеждой произнёс дракон…чик.

— Железно! — я стукнул правой дверцей.

— Ну, хорошо! — облегчённо вздохнул дракончик. Взмахнул крыльями — и полетел. Через горы.

— Лети, голубок, лети, — прошептал я. Так, значит, по дорожке мне ехать не заказано. А вот через горы — заказано. Ну что ж, я туда и не собирался.

И я медленно покатил вдоль реки, постепенно успокаиваясь. Бензинчика бы сейчас, литров десять, для окончательного успокоения. И 76-й сошёл бы, хоть от него порой изжога бывает. Ну, это я вроде уже говорил…

Да! Я неожиданно вспомнил: капот! Почему он вдруг не так открываться начал? И это при том, что всё остальное у меня сидит, как влитое.

Я остановился и стал экспериментировать. И оказалось, что я могу поднимать капот не только своим классическим способом, но и так, как он у меня недавно открылся — то есть как у паршивого «москвичонка». Но и это ещё не всё! Он у меня, оказывается, мог ещё и вбок откидываться, а также и складываться пополам с боков — точь-в-точь как у старенького ЗИС-5, который мне как-то довелось встретить в одной деревне, где мы со старым хозяином… впрочем, неважно. Всё равно не помню, что мы там с хозяином делали. Или то ЗИЛок старый был? Нет, не помню.

То есть, выходит, что я могу капотом своим управляться как хочу? Круто! Как он при таком раскладе с меня в сторону при движении не слетал — ума не приложу.

Пожав дверцами, я поехал дальше. Не стоять же на месте. Чего выстоишь-то? А движение — это жизнь. Ну, или жизнь — это движение.

— А наша жизнь — шоссе, шоссе длиною в жизнь… — негромко запел я. Наташа Овсиенко вроде бы пела эту песню. Не помню уж, который хозяин её крутил — первый или второй. Жаль вот только, что нету здесь этого самого шоссе. А оно очень не помешало бы! Люблю комфорт. Комфорт — это наше всё, куда там Пушкину.

Далеко уехать не удалось. Нет, я проехал бы и дальше, не будь столь любопытен. Раньше, во всяком случае, я за собой ничего подобного не замечал. А тут будто с пит-старта сорвался: чуть ли не во все дырки радиатор сую. Хотя и не так давно здесь очутился. Но знакомиться-то с новым миром надо. Да и видел я пока здесь всего ничего. А любопытство проклятое так и подзуживает узнать, что там да что тут. И то интересно, и это тоже.

Вот и сейчас: завидел я, что у реки девчонка малая цветочки собирает. А в обозримом пространстве никаких селений не наблюдается. И чего бы ей тут делать?

Подъезжаю поближе — точно: ходит малышка по полянке, полной цветов, наклоняется к ним, срывает и в корзинку кладёт.

— Здравствуй, девочка, — говорю. — А что ты здесь делаешь?

— Колокольчики собираю, — отвечает.

Я присмотрелся. Колокольчики реально походили не на цветы, а на настоящие металлические колокольчики. И всего трёх цветов — белые, жёлтые, оранжевые. Они тихо звенели. По-настоящему. Но ведь такого не может быть!

— Только я не девочка, — продолжает малышка, — а фея. Потому и маленькая такая.

— Ух, ты! Фея! Настоящая?

— А какие ещё феи бывают? — удивилась она.

— Какие-какие… помнится, познакомился с одной феей… Шампунь назывался, Шебекинского химфармзавода. Ох, и хорошая же вещь! Я тогда дня три блистел… после знакомства с нею!

Да, было такое дело — ещё старый хозяин с чего-то расщедрился и вымыл меня… от души и в душе. Грязь прямо кусками отскакивала.

— Фея Шампунь? — наморщила девочка-фея лобик. — Не знаю такую.

— Так это… там, в моём мире, — пояснил я.

— А, так ты иномирянин! — догадалась она.

— Вроде того… — я смущённо покрутил правым колесом, приглаживая почву. — А что это за колокольчики? Звенят по-настоящему. У нас таких нет!

— Правда? — удивилась она. — Ну, у нас такие тоже редко встречаются, но вот в этом месте как раз и растут.

Она взяла один колокольчик в руку, ярко-жёлтый:

— Вот это — золотой.

Взяла другой, седовато-белый:

— Это — серебряный.

Взяла третий, в оранжево-красных тонах:

— А это — медный.

Колокольчики каждый раз отзывались тихим звоном в её руках.

— Так это что? — поразился я. — Они реально металлические?

— Ну, конечно! — рассмеялась фея. — Вот, возьми на память!

И она протянула мне букет из трёх колокольчиков.

Ох, ты! Даже неудобно как-то стало. Надо бы и её чем-то отдарить… А, вот!

— Спасибо, уважаемая фея! — проговорил я, принимая колокольчики правым «дворником» и вставляя их в отверстие печки — для этого «дворник» удивительно удлинился. А заодно снимая им же с подвески на зеркале заднего вида и протягивая фее отдушку в виде ёлочки. Хозяин её только вчера повесил, так что запах должен сохраниться.

— Ой, как хорошо пахнет! — фея уткнула нос в ёлочку. — Точь-в-точь королевская ель!

Гм… А что, очень даже может быть, что и королевская! Я приосанился. Тут, с этим переходом, никогда не знаешь, что во что превратится.

— Если я тебе вдруг понадоблюсь, — сказала фея, — позвони в колокольчики. И я появлюсь.

— Э-э-э… ну, так они же постоянно звенеть будут, когда я ехать стану, — пробормотал я.

— Да? Ну, тогда постучи по ним чем-нибудь, вот так, — и фея бодренько выстучала на колокольчиках в своей руке какой-то мотивчик. — Запомнил?

— Запомнил! — самодовольно ответил я. — С музыкальным слухом и с музыкальной памятью у меня полный порядок. А как тебя зовут-то, фея?

— Фея Музыка, — отозвалась она.

— Что? Музыка? — удивился я. — Музыку я очень люблю…

Фея покраснела — и исчезла.

Ну, вот! И с чего они все краснеют? Дракончик покраснел, и она, опять же…

Только мне почему-то подумалось, что хорошо, что я не сказал ей, что у меня имеется большая коллекция этой музыки. А то, боюсь, пришлось бы и самому краснеть.