Попаданец с четырьмя колёсами

глава 21. политическое устройство магии

Не знаю, замечтался я, или придремал всё же, но утро для меня наступило как-то внезапно. А может, виной тому яркий свет трёх лун — вот рассвет и незаметным оказался.

Скрипнула дверь в доме, и я потянулся всеми шарнирами и потихонечку запел:

— Нас утро встречает прохладой!..

Незахлопнутая с вечера крышка багажника откинулась — ну, гном, погоди! Или это я её открыл, параллельно с капотом?

Из багажника послышался сдвоенное «ой!» и неясное шебуршение.

— Вы бы там коврик сверху накинули, — посоветовал я. — Всё теплей будет.

— А можно? — послышался тонкий голосок. Ты смотри! Никак у метёлки голос прорезался? А ничего так, мелодичный.

— Можно, можно, — успокоил я её и захлопнул крышку. — Прибарахляйтесь!

На порог вышел зевающий гном.

— Ну что, начнём? — спросил я.

— Сечшас… — прохрипел он. Прокашлялся и ответил: — Давай после завтрака.

— Да мне-то что? — я сделал вид, будто мне всё равно. Но мандраж чувствовался. Что-то будет? Или… ничего не будет?

После завтрака — довольно-таки короткого, ускоренного, гномам очень хотелось увидеть своё детище работающим — они столпились вокруг двойника. Залили бензин в бензобак, проверили уровень масла — по моему совету. Мало ли: два дня простоял, вдруг что да случилось.

Старый гном, как уже сидевший за рулём, занял место водителя. Я ещё разок проинструктировал его, в каком порядке и на что нажимать. Он повернул ключ, и… ничего не случилось. Даже стартёр не провернулся. Впрочем, мне следовало понять это и раньше, когда ни одна лампочка не загорелась. Но за широкими спинами гномов мне не было ничего видно. И кстати о лампочках: их-то гномы из чего сделали? А всю электрику? И, главное, аккумулятор! Уж его-то, насколько я помню, его они у меня не разбирали. Так-так-так…

Расстроенный гном вылез из двойника.

— Погоди огорчаться, — остановил я его. — Я не знаю, конечно, как тут у вас обстоят дела с магией, но у нас, чтобы поехать, нужно проделать массу операций. В частности… расскажите-ка подробнее, из чего вы сделали аккумулятор, и, самое главное, что поместили у него внутри?

— Аккумулятор — это такая тяжёлая зелёная коробка? — уточнил гном.

— Да. Вот такая, — я открыл капот и указал на аккумулятор щупом для масла.

— Ну, — начал объяснять гном помоложе, — мы поняли, что внутри коробки залито купоросное масло…

— Ага… серная кислота, — сообразил я. — Так по-вашему? И у нас когда-то её так называли…

— Да… Сверху — мы чуть-чуть поцарапали — свинец.

Вот негодяи! То-то мне щекотно тогда было! Тоже удивительно: я был почти полностью разобранным, однако же продолжал ощущать свои составные части одним целым с собой. Потому и воспринял щекотку.

— Ну, мы и сделали внутреннюю коробку из свинца, а внутрь залили купоросное масло… А разве не так?

— Так… Нет, не так. Это другой «так», чтобы сосредоточиться. Так! Несите-ка мне снова карандаш и бумагу! Да не один листок, а штуки четыре!

Я расслышал, как кто-то из гномов пробормотал «А это третий «так», что ли? Или пятый?», но реагировать не стал.

Принесли запрошенное. И я снова нарисовал им, используя капот в качестве пюпитра, а «дворник» в качестве манипулятора, схему аккумулятора, схему лампочки, схему реле, и на всякий случай разрисовал принцип работы четырёхтактного цилиндра с выставлением правильного зажигания. Особо оговорил необходимость обеспечения вакуума в стеклянном баллоне ламп.

— Сделайте пока это, а потом посмотрим, — сказал я и вдруг вспомнил об ещё одном варианте запуска автомобильного двигателя при севшем аккумуляторе — «с толкача». Надо ли говорить о нём гномам? Здесь ведь аккумулятор, по сути, отсутствует. Удастся ли генератору выработать такую искру, чтобы схватила? Мне вспомнилось сакраментальное: «Искра — зверь! Слона убьёт, а ни шиша не схватывает!». Не лучше ли перестраховаться и отложить этот вариант на попозже? Пусть-ка гномы сначала соорудят нормальный аккумулятор, лампочки, релюху проверят… Да и регулировку карбюратора неплохо бы посмотреть. А там уж… Сейчас, после нынешней неудачи, я как-то сдержаннее стал относиться к предстоящему оживлению двойника. Да, хотелось бы, да, побыстрее, но… А вдруг всё же не получится?

Я понял, в чём причина моей нерешительности и перестраховки: не хотелось разочаровываться! Пока есть мечта, на что-то ещё можно надеяться. А вот когда все мечты рухнут… Нет, лучше уж сделать попозже! А пока всё проверить, подумать…

— До увидзенья! — по-польски попрощался я с гномами и покатил к Памплисиодору.

«Да, придётся им как следует повозиться! — думал я, выруливая по переполненным прохожими улицам. — Электричество — та ещё магия! Не каждому в руки даётся!».

Но по-иному помочь гномам я не мог — я ведь и сам не знал, по какому принципу работаю. В этом мире, если говорить точнее. Может, в моё существование тоже какой-нибудь маг вмешался. А тогда что? Придётся гномам искать этого мага? А может, проще забросить моего двойника через портал на Землю, в какую-нибудь мастерскую, пусть его там доведут до ума, а потом уже вернуть обратно? Думаю, пара золотых у гномов найдётся. Надо подкинуть им ещё и эту идейку.

Памплисиодор оказался дома. И это было очень кстати. Нет, если бы его не нашлось на месте, я бы свободно смотался в Академию и отыскал бы там мага-профессора. Но с Памплисиодором всё-таки как-то проще. К тому же назревала необходимость решить один немаловажный вопрос… Весьма щекотливый. Очень уж жалко разлучать наших влюблённых! Некрасиво это. А без домкрата я не могу, поэтому отпускать его куда-то на сторону не хочется. Не то, чтобы он мне очень уж нужен, но… как-то привык я к нему. Прикипел душой, что называется. И летать с метлой мне тоже легче, чем без неё. Напрягает разве что необходимость постоянного вытаскивания её из багажника и установки снаружи на хомутах… Надо бы выяснить, сможет ли она выполнять свои летательные функции, если будет постоянно находиться в багажнике? Домкрат, я полагаю, подобному положению дел только обрадуется.

— Здравствуй, дорогой! — поприветствовал я вышедшего мне навстречу Памплисиодора, широко распахнув всё, что имелось в наличии: дверцы, «дворники» и зеркала заднего вида. Последние мне давно хотелось обозвать «зыркалами», потому что в них — или ими — мне приходилось посматривать лишь время от времени.

— О! Наконец-то! — обрадовался Памплисиодор, тоже раскинув руки в стороны. И я обрадовался тому, что он обрадовался. А поскольку он обрадовался мне, то я обрадовался вдвойне. Однако малая толика опасения в моей радости всё же присутствовала: я боялся, что он вдруг вспомнит про свою метлу, а мне не хотелось бы разрушать идиллию влюблённых.

Но Памплисиодор и не думал вспоминать про метлу. Вместо этого он завалил меня кучей причитаний:

— Да что ж ты исчез, и не сообщил, куда? Мы уже не знали, что и думать! То ли тебя химеры в плен захватили, то ли ты сам отправился их в плен захватывать — в общем, мнения разделились.

— А вы хоть выяснили что-нибудь? Откуда могли лететь химеры? А я всё время отсутствовал недаром: побывал на нефтеперерабатывающем заводе в Лестингории, а на него как раз в тот момент напали химеры! И мне пришлось отражать их нападение. А эльфы уже оккупировали территорию нефтяных приисков. Вы хоть об этом в курсе?

— В курсе, — кивнул Памплисиодор. — Посланцы эльфов поставили в известность императора Калакела, что эльфы берут под охрану ничейную территорию между Рикандией и Лестингорией.

— Стоп-стоп-стоп-стоп! — замахал я «дворниками». — Это для тебя все эти названия в порядке вещей, а я прошу разъяснить, кто есть кто. Ну, или ху из ит, что в принципе означает то же самое, хотя мне очень не нравится это выражение. Для наших ушей оно звучит несколько… гм, вульгарно. Я уж не буду упоминать «кто есть ху?» — это звучит ещё хуже.

— Ах, да! Извини, я совсем забыл, что не познакомил тебя с географией нашей планеты.

— Да ото ж! — подтвердил я. — Оно мне, конечно, сто лет бы снилось, но раз пошла такая пьянка — режь последний огурец!

— Я ничего, признаться, не понял, но всё равно расскажу тебе. Наша страна называется Рикандия. Это её старинное название. Но с некоторых пор её ещё именуют и Велектрианская империя, в честь первого императора Велектриана, это уже потом, после его смерти так стали называть. А сейчас у нас правит император Калакел Первый, или просто Калакел. Потому что неизвестно, будет ли второй — это имя достаточно редкое, тем более что сына Калакела зовут Имперанс.

Я не выругался только потому, что не смог. Уж очень меня ошарашили имена местных властителей. Хотя после Памплисиодора, наверное, можно уже ничему не удивляться. А Памплисиодор продолжал:

— Рикандия — очень обширная империя, она занимает почти весь материк, лишь на юге расстилаются бесплодные пустыни, а за ними лежит Лестингория, про которую ты уже слышал.

— Даже почти побывал там, — признался я. — И если бы не гном, точно смотал бы туда. Люблю смотреть на новые места!

— Ну, значит, ещё побываешь, — кивнул Памплисиодор. — А на западе и востоке почти вдоль всего побережья тянутся Страны эльфов — на западе тёмных, а на востоке — светлых.

— Это как-то связано с восходом и закатом солнца? — уточнил я. — Мол, на востоке светлее, а на западе солнце заходит, и вся тьма оттуда идёт?

Памплисиодор задумался.

— Да воде бы нет… — протянул он.

— А вы их вроде как разделяете, чтобы не покусали друг друга? — предложил я новое объяснение.

— Именно, — наклонил голову Памплисиодор, и продолжил: — По северу Рикандии проходит граница со страной гномов, Завосией. За морем, справа от Рикандии, то есть на западе, имеется большой материк Бальдония с аналогичной же страной, а слева, на востоке — материк Кальвония, и тоже полностью занимаемый одноимённой страной.

— Где-то я эти названия уже слышал… — пробормотал я. — Или созвучные им… А какое там государственное устройство? Или государственные устройства?

— Знаешь, я в политике-то не очень, — доверительно признался Памплисиодор, — я больше специализируюсь по магии. Но, насколько я запомнил из того, как мне кто-то рассказывал, и там и там царит демонократия.

— Как? — не выдержал я. — Может быть, демократия?

— Не перебивай! — разозлился Памплисиодор. — Как мне рассказывали, так и я тебе рассказываю. Дальше ты сам поймёшь, почему тот способ правления называют именно демонократией.

— Ну-ну, — пробурчал я вполголоса, чтобы он не услышал, — давай-давай!

— Вся власть у них сосредоточена в плюваментах… — продолжил Памплисиодор.

— Может, в парламентах? — не выдержал я.

— Слушай, что тебе говорят! А то не буду рассказывать, — обиделся Памплисиодор. — У нас на планете всё логично, не знаю уж, как у вас…

— Ладно-ладно, — успокоил я его, — больше не издам ни звука.

— В этом самом плюваменте они обсуждают самые разные вопросы. А когда не могут договориться друг с другом, прийти к единому мнению, то начинают ругаться один на другого, обзывать по-всяческому, обижать, драться, плеваться… — Памплисиодор со значением посмотрел на меня. — Потому он и называется плювамент. А если вообще никак не могут договориться, тогда прилетают демоны и разгоняют этот самый плювамент ко всем чертям! Вот потому-то ихний строй и называется демонократия. Демоны там всем заправляют на самом деле, вот кто!

— Понятно… — пробормотал я, — что ж там за люди-то такие живут?

— В общем-то, отличий между населением всех стран нет никакого, — приняв мой риторический вопрос за вопрос к нему, объяснил Памплисиодор, — везде живут практически одни и те же люди, только в стране гномов живут в основном гномы, а в странах эльфов — соответствующие эльфы. Все говорят на одном языке, хотя эльфийский и гномий тоже выделяются. Ну и кое-где в горах за Лестингорией обитают тролли, а за теми горами расстилаются орочьи степи. Но они мало кого интересуют.

— Понятно, — протянул я. — Что ж, спасибо за информацию. А где живут химеры? Вот что мне хотелось бы узнать в первую очередь.

Памплисиодор развёл руками:

— Этого никто не знает. Раньше считалось, что они гнездятся где-то в неприступных горах, за Лестингорией.

— Это там, где тролли? — уточнил я.

— Они самые, — подтвердил Памплисиодор. — А теперь их стали замечать и в других местах.

— Вот! — я назидательно поднял кверху «дворник». — Это, наверное, и есть самое главное!

— Может быть, — согласился Памплисиодор.

— А как химеры, с троллями не враждовали? Может, поэтому и начали мигрировать?

— Возможно… Да, враждовали, конечно. Соседи не могут не враждовать.

— Странные у вас взгляды на соседей, — заметил я.

— А у вас разве не такие? — удивился Памплисиодор.

— Сейчас — нет! — отрезал я. — Хотя… если взять нынешние отношения между Украиной и Россией… И что с того, что их англосаксы рассорили? Были бы умнее — не поддались бы на провокацию. Или объединились бы, да так всыпали этим провокаторам, чтобы тем мало не показалось! Но кто-то поддался — и результат налицо!

— Вот видишь! — будто бы даже обрадовался Памплисиодор. Мол, не одни они такие глупые и гадкие, есть и другие, точно такие же! — А раньше? — он наклонил голову.

— Да, и раньше… — признался я. — Чего греха таить, было и раньше на Руси такое, когда рязанцы на владимирцев воевать ходили, а владимирцы — на новгородцев. Но это когда было-то! И главное — не допускать подобного в будущем!

— Да и у нас, в общем, никаких войн между государствами давно уже не случалось, — сознался Памплисиодор. — Так, беззлобное подтрунивание на бытовом уровне…

— Во-во! У нас тоже украинцы и русские друг над другом подтрунивали, подтрунивали, да и доподтрунивались.

— Вполне вероятно и такое, — согласился Памплисиодор. — Но мы будем стараться, чтобы у нас подобного не случилось. Нам проще: у нас магия!

— Ладно! — заявил я. — Оставим будущее будущему. Что у нас имеется сейчас? Кто мог натравить химер на эльфов?

— Да никто! — заявил Памплисиодор. — И в то же время мог кто угодно.

— Это как? — не понял я.

— Ну, ты же понимаешь, что любой маг, замысливший недоброе, может очутиться в любом конце света, в частности, в горах, где водятся химеры, и попытаться, обманув их или посулив им что-нибудь, использовать в своих интересах. Другое дело, что у нас и магов-то таких зловредных давно не осталось. Всех повывели в своё время.

— А то Зло, что ты с таким рвением окутывал цепями в сарае? — спросил я. — Оно кто?

— Ну-у, это я малость преувеличил! — смутился Памплисиодор. — Хотел покрасоваться перед незнакомым путником, то есть перед тобой. А на самом деле там была простая деревенская колдунья, которой то ли кто-то не доплатил за сделанное зелье, то ли обидел как-то. Вот она и стала мстить… всем подряд. Наверное, рехнулась на почве обиды. Пришлось её изолировать.

— И, однако, она исчезла.

— Найдём! — легкомысленно отмахнулся Памплисиодор. — Куда она денется!

— Гм! — я задумался.

Как же так, что у них не осталось никаких крупных отрицательных персонажей? Так не бывает! Во всех фэнтези Зло должно быть глобальным и всеобъемлющим, чтобы главному герою было почётней с ним бороться. Ну, я на главного героя никоим образом не тяну. И не претендую. Мне награда в виде царской дочери не нужна. Тем более что у нынешнего здешнего императора вовсе не дочка, а сын. Это что, я себе в награду его катать буду? Нет уж, дудки! Пусть на лошади ездит! А я лучше в кругосветное путешествие отправлюсь.

Впрочем, неважно. Главное, что мне ничего здешнего не нужно, а посему пусть-ка разбираются сами в своих проблемах. Может, наоборот, появится откуда-нибудь здешняя дева-воительница, победит Зло, а император Калакел выдаст за неё своего сына… Или как? Женит на ней? Что-то опять не так… А, ладно, пусть сами разбираются! Но одну мысль мне всё же хотелось озвучить. И снова одну из тех, что мне встречались в фэнтезях:

— Слушай, Памплисиодор, — начал я. — А что, если у вас тут тоже какое-нибудь старинное зло проснулось? Ну, то есть какой-нибудь маг-колдун проиграл в прошлом магическую битву, но не загнулся окончательно, а впал, скажем, в спячку! А недавно проснулся — и решил вновь собрать под свои знамёна новое войско тёмных сил да и дать матч-реванш… то есть просто взять реванш за предыдущее поражение? Никаких у вас на эту тему предсказаний не встречалось?

Памплисиодор задумался. И думал долго. Но всё равно сказал:

— Что-то я не припоминаю таких… Нет, я, конечно, скажу учителю, но…

— Ладно, — махнул я дверцей, — проехали.

— Не надо ничего говорить учителю! — услышали мы знакомый голос, и рядом со мной материализовался маг-профессор. — Учитель уже здесь. Я узнал, что наш друг Ноль-ноль-первый у тебя, и решил тоже принять участие в разговоре.

— Так вы всё слышали? — неприятно удивился я. Вот же беда с этими магами! Так и норовят подслушать да подсмотреть незаметно.

— Только последние слова, — успокоил меня маг-профессор. — Я ведь нахожусь в постоянной магической связи с Памплисиодором: знаю, где он, что делает. В общих чертах, не в деталях. И, разумеется, ничего не вижу и не слышу, иначе будет слишком большой расход магической энергии.

Понятно, нечто вроде отслеживания детишек родителями по смартфону.

— Так в чём у вас появилось препятствие? — маг-профессор обратился не то ко мне, не то к Памплисиодору.

— Да вот, Ноль-ноль-первый предположил, что у нас могло где-нибудь проснуться старинное Зло, и теперь оно хочет поработить весь мир, — наябедничал Памплисиодор.

Маг-профессор покачал головой:

— За последнее время не зафиксировано ни одного возмущения магополя нашей планеты. То есть новых магов на Магии не появилось. И старые не просыпались. Тем более что таковых попросту нет. Зачем спать, когда вокруг столько работы!

— А не могли ли маги прибыть с другой планеты? — предположил я.

— Нет, я же сказал: никаких магов за последние полгода-год на Магии не появлялось, — несколько раздражённо повторил маг-профессор.

— М-м-м… а если они — или он — действовали непосредственно со своей планеты? — промелькнула у меня гениальная догадка, и я успел её озвучить. — Каким-то образом? Или через посредников не-магов?

— Гм… — маг-профессор задумался. Видно было, что подобное не приходило ему в голову.

— И потом, — продолжал я, — вы ведь говорили тогда, в лаборатории, со своими друзьями, что мой магический фон не превышает фона вашей планеты и потому не определяется. Что, если к вам прибыл маг с точно таким же магическим фоном? То есть равным планетному фону? А здесь он начнёт потихонечку его увеличивать. Кстати, а можете ли вы определить, хороший или плохой маг прибыл к вам?

— Нет, магия не имеет знака «плюс» или «минус», — отозвался маг-профессор. — Особенно на начальной стадии. Направление магии на добро или зло осуществляется исключительно человеком… ну, или ему подобным существом. Это — сознательный выбор каждого.

— Ведь мы имеем уже целых два случая нападения с целью похищения нефти, — заметил я. — А возможно, где-то в мире произошло и что-то ещё, чего мы пока не знаем, потому что не были свидетелями того события.

— Ну, пусть вы не были, но у нас имеются некоторые сведения… — мельком заметил маг-профессор, — но пока они не выходят за рамки обычных событий, происходящих если не ежедневно, то довольно-таки часто.

— А что именно? — я подался вперёд.

— В общем, рутина, — пожал плечами профессор Магриниус, — драки, мошенничества, даже убийства… Но у них несколько изменился характер: стало больше немотивированных. И это заставляет нас задуматься. Очень хорошо задуматься. Вы не волнуйтесь, у нас тоже имеются аналитики, — улыбнулся он. — и нас так же беспокоит судьба нашей страны… и нашей планеты. А также и всего нашего мира в целом. Но ваше предположение о том, что маги могут действовать не непосредственно из нашего мира, а из какого-то другого, не лишено смысла. Нам, наверное, придётся взять под более плотный контроль все межпортальные перемещения. Да, и предположение по поводу «мага с нулевым фоном» тоже не лишено смысла. Спасибо! Я бы с удовольствием пожал вам руку, но увы!

— Да чего там! Я бы тоже… — скромно признался я, поскрипывая капотом. — И вообще можно было бы посидеть как-нибудь с бутылочкой неплохого винца, под шашлычок…

— Да вы мыслите совсем как человек! — воскликнул маг-профессор. — Я уже начинаю подозревать у вас наличие бессмертной души! Вы никогда не думали о превращении в человека?

— Я? Н-нет… А разве подобное возможно? — поразился я.

— У нас на Магии всякое возможно! — подмигнул маг-профессор. — Так что подумайте!

— Хм… спасибо. Попробую подумать. Это так неожиданно… Даже, я бы сказал, революционно!

— Ну, что ж, молодые люди, — заявил маг-профессор, оглядев нас с Памплисиодором, — за сим разрешите мне откланяться! Необходимо определиться с планами дальнейших действий в связи с полученными новыми сведениями, — он шутливо поклонился мне. — И обмыслить их.

И исчез.

— Что будем делать? — спросил я. — Мы с тобой, непосредственно?

— Да… есть тут у меня одна задумка… — протянул Памплисиодор. — Правда, не знаю, как ты к ней отнесёшься?

— А что такое? — насторожился я.

— Да… подал ты мне заманчивый пример… — продолжал растягивать слова подмагстерье.

— Какой же? Давай, не тяни кота за хвост!

— А что будет? — заинтересовался Памплисиодор. — Я никогда не проделывал подобного опыта!

— Да оцарапает тебя кот, что ещё может случиться?

— А-а… а я-то думал…

— Петух тоже думал, да в суп попал! Рассказывай уже!

Поскольку с петухом всё было ясно и уточнять ничего не пришлось, Памплисиодор приступил к рассказу:

— Хотелось бы мне ещё разок наведаться в ту деревушку, где я колдунью в сарае запер!

— Для чего? Думаешь, она вернулась в сарай? Ну, в общем, да, подобное возможно: там-то её искать никто не будет. Но неужели она не смогла отыскать себе совсем другое место?

— Нет, не в этом дело. Я просто хочу узнать, не вернулась ли она в деревню!

— С чего ты взял? — удивился я. — Откуда такой вывод?

— Ну, я полагаю, что когда она выбралась из сарая, то могла забежать куда угодно, с перепугу. Или чтобы сразу не нашли. Вспомни, мы же первым делом куда отправились? В деревню, выяснять, не появилась ли она там. А теперь, по прошествии времени, она могла и вернуться…

— Логично! — согласился я. — Ну что, поехали?

— А может, полетели? — прищурился Памплисиодор. — Так ведь быстрее.

— Быстрее-то быстрее, — согласился я, — да вот…

— А что такое? — всполошился он. — Метла сломалась?

— Нет… чшш! — И я вполголоса рассказал ему о взаимоотношениях его метлы и моего домкрата. Однако мне показалось, что лёгкий шум, постоянно доносящийся из багажника, и к которому я привык уже настолько, что перестал замечать, во время моего рассказа полностью затих. Прислушиваются, негодяи!

— Ишь, ты! — Памплисиодор выглядел совершенно обескураженным. — И что мы теперь будем делать?

— Пока не знаю. Надо бы отыскать им укромное местечко… где-нибудь на станции техобслуживания. Там и ему нашлась бы работёнка, и ей. Ну, ей не совсем по специальности может быть — больше просто подметать бы пришлось… Хотя, если станция без ямы, но с подъёмником, она могла бы подавать и придерживать детали! На мой взгляд, это было бы идеальным вариантом. Жаль только, что у вас нет пока станций техобслуживания. Однако если у гномов их дело выгорит, таковые вполне могут и появиться. Причём в самом ближайшем будущем!

Не знаю, показалось мне или нет, но из багажника будто бы донёсся не то вздох восхищения, не то вздох облегчения. Я пока ещё как-то не до конца научился их распознавать и классифицировать.

Памплисиодор думал недолго.

— Хорошо! — решительно заявил он. — Я подарю тебе два амулета: амулет левитации и амулет телепортации.

— Спасибо, но… почему ты сам не хочешь ими пользоваться?

— Да понимаешь… я себя не очень хорошо чувствую, если приходится летать без опоры. Постоянно хочется за что-то держаться. Лучше уж летать на метле, чем левитировать самому!

Я не стал, разумеется, пошлить — в свете таких предстоящих, поистине царских, подарков. Но хотелось уточнить подробности:

— А второй амулет? Телепортации?

— А-а. Ну, с этим ещё сложнее. Тут, понимаешь, нужно очень точно представлять себе место, куда ты хочешь попасть. А я очень рассеянный, причём избирательно рассеянный. Заклинания-то помню, а вот местность… могу и перепутать. И прикинь, что тогда получится — вместо одного места я могу оказаться в другом!

— Главное, чтобы не в двух сразу, — посочувствовал я.

— Ну, это невозможно! — отмахнулся Памплисиодор. — Так я несу амулеты?

— Неси! — махнул я дверцей. — Найдём им применение! У меня-то память фотографическая.

Памплисиодор по-быстрому смотался в дом и притащил два амулета.

— Клади сюда! — я распахнул «бардачок».

— А они оттуда не выпадут? — засомневался Памплисиодор.

— Если я не захочу, никто ниоткуда не выпадет! — хвастливо заявил я. Не буду же я ему говорить, что собираюсь инсталлировать их! Почти как в том анекдоте, когда «запорожец» врезался в «мерседес»: «Обнаружено новое оборудование… Инсталлировать?».

Памплисиодор опустил оба амулета в «бардачок», он же «перчаточный ящик» официально. Я щёлкнул крышкой и едва не прищемил ему пальцы. Он испуганно отдёрнул их и погрозил в сторону руля указательным. Понимает, наверное, что руль — это символ управления.

Амулеты покатились к задней стенке, прилипли к ней и через пару мгновений благополучно всосались внутрь. И от них тотчас же во все стороны будто протянулись тоненькие-тоненькие ниточки, пронзая всё на своём пути и связывая меня воистину в единое целое. Никакое болтовое или сварочное соединение не даст такого эффекта. Интересно!

— Вот теперь поехали! То есть полетели! — произнёс я, наслаждаясь новыми ощущениями. Должно быть, так себя чувствует самолёт на взлётной полосе. Почти то же самое, что я испытывал и в полёте. Но там был сам полёт, а тут — его предвкушение. А предвкушение чего-то зачастую бывает намного сильнее, чем осуществление чего бы то ни было. А бывает и наоборот. Всяко бывает.

Единственное, что меня напрягало, так это «букет возможностей»: чем именно сейчас мне воспользоваться — левитацией или телепортацией? Надо же проверить работоспособность обоих артефактов! Не потому, что я не верил Памплисиодору, а из чистого любопытства: как оно будет?

Но колебался я недолго — не люблю находиться в положении Буриданова осла. Да выбора-то как такового и не было: если летать я уже летал, то телепортироваться ещё ни разу не телепортировался!

Поэтому я представил, будто нахожусь перед тем сараем и пожелал там очутиться.