Мое тело – тюрьма

Глава 9 Обновки

— Привет, — поздоровался кто-то в темноте, когда Кира вышла из автобуса.

— Ой… Привет, Влад, — поздоровалась она, пытаясь рассмотреть Шемета-младшего в свете двух фонарей автовокзала. — Я как раз думала, как тебе сообщить, что приеду.

— Я звонил тебе домой, мне сказали. Ну… как в прошлый раз, — ответил Влад и забрал сумку. — К тому же ты письмо написала про то, что приедешь шестого.

— Да, и правда, — пробормотала Кира. Отвечать на последнее письмо Влада она уже не стала. Были тревоги, что…

Влад молча проводил её до дома. Кира тоже молчала, потому что совершенно не знала, что говорить и как себя вести после… случившегося. Рассказать ли Владу… Хотя вряд ли он поверит, наверное. И всё ещё оставался тот «запрет» на их общение, про который говорил Сергей.

— Ты же зайдёшь? — спросила Кира когда они пришли к её подъезду.

— Мне надо кое-что тебе рассказать, — помедлил Влад. — Возможно… после того, как ты всё узнаешь, ты больше не захочешь… ну… общаться со мной. Потому что… потому что я такой слабак… Я…

— Предлагаю всё-таки отложить серьёзный разговор на после ужина, — перебила его Кира. — Так что давай зайдём, поедим, пойдём и ты мне всё расскажешь, ладно?

Влад кивнул.

Кире вдобавок хотелось посмотреть на него при нормальном свете.

Поели они быстро. Мама только взглянула на них и не стала ничего спрашивать. Влад выглядел вроде бы нормально, только под глазами темнели круги, словно он не спал ночь или даже несколько.

— Спасибо, — тихо поблагодарил он маму, так ни разу не подняв взгляд.

— Ладно, мам, мы ещё пройдёмся, — сказала Кира, когда с едой было покончено. — А то я сегодня насиделась, сначала на лекциях, потом в автобусах.

— Хорошо, развейтесь, — кивнула мама.

Кира не торопила, так что они прошли около трёх кварталов прежде, чем Влад, прочистив горло, сказал:

— В прошлые выходные я чуть не умер. Мне было очень паршиво. И я подумал, что, может быть, мне всё это не нужно, я не нужен и я — лишний. И… я съел целую пачку таблеток. И… меня спасло только то, что неожиданно мама вернулась домой. Её какая-то машина сильно обрызгала на дороге и она вернулась, чтобы переодеться и… нашла меня. И скорая очень быстро приехала. В общем, меня только вчера из больницы выписали.

Кира угукнула, показывая, что слушает.

— Знаешь… Когда я… в общем, когда я умирал… сознание начало уплывать. Я понял, что не хочу умирать, но было уже поздно, — отрывисто сказал Влад. — Я же… мама ушла, и я был дома один. И мне показалось, что ты там была. Как будто просто появилась и… всё сразу наладилось. Я… мне стало так спокойно, и ты была такой сосредоточенной. Это была галлюцинация, конечно… но у меня как будто прояснилось в голове. И я понял, что не обязан на него оглядываться и делать так, как хочет он.

Кира вопросительно посмотрела на Влада, и тот продолжил:

— Брат. У него была какая-то печальная любовная история с девушкой. И он очень зло о тебе отзывался. Как и вообще о девушках, о любви, о почти любых чувствах. Наорал на меня, когда увидел твои письма. Он просто в ярости был. И… Он сказал, чтобы я забыл о тебе и не забивал себе голову. Он как будто забрал у меня… вообще всё, что мне было дорого, и я… не увидел другого выхода. Звучит как оправдание, но я почему-то считал, что обязан его слушаться. И что теперь у меня… Что я остался один. С этими мыслями я только неделю и смог выдержать. И вот… Ты спасла меня… Правда, я не знаю, захочешь ли ты… общаться… ну, после того, что про меня узнала.

— Как же меня всё-таки бесит твой брат, — вздохнула Кира. — Так вышло, что с ним мы тоже пересеклись и…

— Он что-то сказал тебе или сделал? — заволновался Влад, перебив.

— Разве что добавил в чёрный список, чтобы я больше не могла писать ему о том, какой он тупой при всём своём «умище», — хихикнула Кира.

— Э… В чёрный список?

— Я же рассказывала тебе про общаговский чат? Там можно общаться с людьми по компьютеру, не выходя из комнаты. Ну или заблокировать, чтобы сообщения не приходили. Типа чёрная метка, чёрный список. Там же ники, то есть всякие ненастоящие имена. Там только латиницей можно, так что у меня, например, ник «КейКей-чан».

— Как-то по-китайски звучит, а… КейКей, две «К» — Калинина Кира? — догадался Влад.

— Ну да. Кейкей реально звучит как-то по-японски или китайски, так что решила усугубить и запутать. К тому же просто «кейкей» уже было занято, и, чтобы не ставить никаких цифр, я решила поставить японский суффикс, — хихикнула Кира. — Хотя твой брат, получается, быстро догадался. Короче, мы как-то случайно начали общаться, а потом он понял, кто я, и, как обычно, что-то царственно повелел, считая, что все вокруг, запинаясь и падая, побегут исполнять его распоряжения, — фыркнула Кира. — Что он о себе возомнил вообще?

— Ну да, тебе даже твой парень не смеет указывать, — улыбнулся Влад.

— И я о том же! — наигранно возмутилась Кира. — А он начал передо мной пальцы гнуть. Фи. И вообще карта не равна карте. Совершенно не обязательно повторять какие-то там его грустные истории. С чего он вообще решил, что ты его клон? И повторишь его трагичную судьбу или как он там считает? Или что тобой можно распоряжаться, как какой-то вещью? Он не обращал на тебя никакого внимания, а тут внезапно обратил, да так, что тебе жить не захотелось. Что за нафиг старший брат такой?

Кира остановилась и посмотрела в глаза Влада.

— Но тебе придётся всё-таки взять ответственность за свою жизнь, которую я спасла, и жить своим умом. И я очень надеюсь, что ничего подобного не повторится. Обещай.

— Я обещаю…

— Полностью, — потребовала Кира.

— Я обещаю, что больше не попытаюсь себе навредить и закончить свою жизнь, — послушно произнёс Влад.

— Что ещё?

— Я больше не позволю брату… Не позволю указывать мне, с кем мне общаться и дружить, о чём думать, что хотеть. Я буду сам. Буду сам это решать.

— Вла-ад, ты такой решительный, — со смешком сказала Кира, выжидательно посмотрев.

— Да, я очень решительный, я понял, что нельзя поддаваться на давление, и понял, что в своей жизни хочу всё решать сам, а не как кто-то за меня спланировал.

— Круто. Рада за тебя, — кивнула Кира, и пошла дальше.

— И всё же, хотя я… ожидал, что ты поймёшь, но всё равно ты отреагировала как-то… — смущённо запнулся Влад.

— Что, если я скажу тебе, что твои видения… — Кира поколебалась, но всё же продолжила. — Если твои «тактильные галлюцинации» были не совсем галлюцинациями?

— Откуда ты?.. Что ты имеешь в виду?

— Ты очень сильно напугал меня, Влад, — усмехнулась Кира. — Реально… Не делай так больше. Никогда. И больше не будем об этом.

— Вот такой ты волшебный зверёк? — хмыкнул Влад после нескольких секунд напряжённого молчания.

— Ага. Вот такой я волшебный зверёк, — пожала плечами Кира. — На дискотеку пойдём завтра? Или когда она будет?

— Пойдём до кинотеатра дойдём, посмотрим объявления, — предложил Влад.

— Я же тебе платье купила, ну почти, — сказала мама, когда Кира вернулась домой.

— Что за платье? — не поняла она.

— Вечернее, для вашего дефиле, — мама зашуршала пакетом. — У меня же одна знакомая хорошая на рынке торгует, и я к ней подходила и спрашивала про вечернее платье. Так просто такое не купить, если что-то и бывает, то ближе к новогодним праздникам. В общем, она пообещала поспрашивать у своих. А буквально вчера принесла мне прямо домой на примерку платье, даже два… и мне кажется, они подойдут тебе идеально. Смотри: бархатные, чёрные и разной длины.

Кира посмотрела, приложила к себе, надела и покрутилась у зеркала в прихожей. Наверное, именно про такое Коко Шанель говорила, что у каждой женщины должно быть маленькое чёрное платье. Потому что оно было ровно по фигуре, немного тянулось, из-за чего облегало, но при этом не задиралось, как из синтетики. Длиной до середины бедра, тонкие бретельки, как и весь верх, обшиты каймой с серебристой нитью, и идеальный глубокий цвет. Чёрная чернота — цвет самой чёрной туши, без лоснящегося блеска, «застиранности» или «линялости». Кира очень любила одежу чистых цветов. К сожалению, такая действительно редко попадалась. «Чёрные» брюки на самом деле были чёрно-графитовыми, синие джинсы на самом деле были грязно-синими. Бывало, что тон может быть снижен всего на пару оттенков, а вида уже никакого. Поэтому в её гардеробе было совсем мало вещей, но они в основном были с чистыми цветами. Она давно заметила, что если цвет хотя бы немного выбивается по тону, она всё равно не будет это носить, выбирая другое, так что не тратила денег. То чёрное платье с надписью «ELLE», которое они купили на прошлый конкурс, хотя и казалось чёрным, на деле немного лоснилось и оттенялось в серый цвет, так в итоге после выступления Кира его больше не надевала ни разу. Да и слишком короткое и задирается. И на фотографиях ей не понравилось, как смотрелись буквы: отвлекали от фигуры и самого платья. Бархат же будет хорошо смотреться на фото и вживую со сцены, плюс длина удобная — можно даже наклониться или сесть на стул без страха, что задерётся до трусов.

— К нему вот, ещё небольшая накидка на плечи типа пиджачка, не знаю даже, как она правильно называется, прилагается, — мама показала маленькую «штучку», расшитую похожими серебряными нитками, как на кайме.

— Кажется, это называется пелерина, — надела «штучку» Кира. — В кроссвордах любят это слово.

— Нет, без неё конечно вид другой, более… м… хищный. А с ней платье даже как-то скромно выходит, — покивала мама. — Так что короткое платье однозначно берём. Ты везде участвуешь — пригодится. А вот это, смотри, длинное.

И мама развернула точно такого же цвета и материала длинное платье. Оно тоже было на бретельках, но от бёдер расширялось, создавая летящий силуэт. Платье было ровно до пола.

— Ого, какое длинное. Даже на шпильке получится, что почти до земли, — Кира погладила нежный ворс бархата. Подклад платья тоже был очень приятен к телу.

— Я уже его на Нюхе посмотрела, — призналась мама, — и подумала, что надо что-то придумать, как-то его немного разбавить. А то слишком много чёрного. В общем, изюминку добавить. Если помнишь, я летом заказ брала для одной невесты. Так, дочка знакомой. Она хотела себе какое-то украшение типа «инея», но он тяжёлый, там же рубленный бисер, чтобы это всё сверкало. А она померяла, что у меня есть, и попросила что-то полегче и повоздушней. А потом увидела мои деревья счастья из стальной проволоки и сказала, что вот что-то такое же хочет, но как украшение. Я голову сломала, но сделала. В общем, я подумала, что тут тоже что-то подобное подойдёт, и уже начала.

Мама показала уже наполовину сделанную заготовку.

— Ого! Это и правда будет здорово смотреться, словно на показе мод какого-то очень крутого дизайнера или дома! Ты у меня такая молодец! — улыбнулась Кира.

— Думаю, что я закончу за выходные и мы всё померяем и будет время что-то переделать, если не понравится, — приложила украшение мама. — Тут видишь, хорошо, что можно каждый листик выправить и поставить, как тебе нужно. Будет такое жабо-не жабо, украшение не украшение, а…

— Изюминка, — улыбнулась Кира. — Много изюма на проволоке.

— Ага.

— И дорогие эти платья? — спросила Кира.

— Ты знаешь, не очень, — ответила мама. — Марина сказала, что они у кого-то уже пару лет лежат, продать не могут, и если мы оба заберём, то за четыреста двадцать рублей отдадут. По себестоимости. Качество там шикарное, все швы очень хорошо обработаны. Промахнулись по длине, ну с большим особенно. Сама видела, что на тебя только, а ты в городе, считай, одна из самых высоких девушек, как пару лет назад выяснилось. Да и куда у нас в таком платье? Народ предпочитает попестрее, поярче. А вот видишь, нас оказывается, дожидалось.

— Это судьба, — засмеялась Кира.

С Владом они сходили на дискотеку седьмого. А ещё оказалось, что Андрей тоже приехал, только в пятницу. Обратно они должны были ехать на одном рейсе. Они встретились во «Дворце пионеров», где у команды Влада была игра-тренировка. И Андрей сказал, что узнавал насчёт интеллектуальных игр и что среди студентов их проводят, можно просто прийти, зарегистрироваться и участвовать. Одну игру они уже пропустили, точней, Андрей ходил один, потому что узнал поздно, а Кира как раз уезжала домой в сентябре. Но в конце ноября будет новая игра, и они предварительно договорились поучаствовать и собрать кого смогут. Даже Лёха Петров сказал, что, если повезёт, сможет приехать и поиграть с ними. Кира нехотя призналась, что у неё есть адрес Васи и если они хотят, то могут с ним связаться и тоже пригласить. Какие бы ни были у них с Васей отношения, это не должно мешать общему делу.

За четыре дня Кира успела всех повидать, со всеми погулять, со всеми поговорить и уезжала с сумкой, полной нарядов. Украшение она всё-таки с собой не взяла: мама не успела его доделать, потому что гости тоже требовали внимания, готовки, кексов, и Кира сказала, что надо не торопиться и спать ночами, а не как обычно. Мама всё равно собиралась приехать на следующие выходные, чтобы погостить у родни и сходить на конкурс, так что время было. К тому же, на «Фабрике танца» в субботу собирали дискотеку вместе с бальными танцами и Кира хотела похвастать маме, как они с Кириллом уже научились танцевать.

Следующая неделя тоже пронеслась очень быстро: репетиции на танцах, репетиции на конкурс, Кира пару раз смогла отрепетировать свою пародию. Светлана Анатольевна не была до конца довольна, но Кира решила, что, как и в прошлый раз, потренируется вместе с мамой. Та, по крайней мере, придерживалась позиции «критикуешь — предлагай», а не просто говорила что «что-то не то и не так».

Маша Распутина выступала в откровенных нарядах, у неё всё было очень короткое и с глубоким декольте, часто появлялась в ковбойской шляпе или других разных шляпах. Мама смогла найти Кире фетровую чёрную шляпу — то ли старую папину из восьмидесятых, когда такие головные уборы были очень популярны, то ли чью-то ещё. А ещё они решили, что для полноты образа Кира будет в чёрных шортах с высокой талией, из немного лоснящегося материала. Наденет чёрный лифчик, а поверх — белую рубашку из сеточки. Обычно Кира носила эту рубашку летом с белыми брюками на топик, но тут «под Машу Распутину» самое то. И вроде как откровенно, и можно шляпой прикрываться: Маша что-то такое на концертах делала. Кира, к сожалению, не очень хорошо помнила её выступления. Жаль, что нельзя было как-то взять и посмотреть концерт с её участием. Так что приходилось напрягать память. А ещё Кира думала намазать рот яркой помадой — алой или красной, чтобы выделить «Распутинский рот», который ей предстояло очень широко раскрывать. Если бы были какие-то средства, чтобы быстро можно было смыть косметику, она бы даже намазюкала этот рот на пол лица, чтобы было виднее и смешнее, раз уж это пародия, — но если учитывать прошлый опыт, у них могло быть совсем мало времени на переодевания и потом выйти на дефиле с красным лицом и измазанными губами не очень-то хотелось.

И конечно, если без вот такого «законченного образа» просто ходить по сцене и открывать рот «под фанеру», то не будет какого-то особого эффекта, так что Кира не особо переживала из-за недовольства режиссёра.

Парням, кстати, изменили конкурс пародий на просто творческий: петь, танцевать или декламировать стихи. Видимо, потому, что все мужчины на сцене не отличались особыми движениями — их даже Песков почти не пародировал, и возможные пародии парней были бы скучными и не пародиями вовсе. А на переодевания в женщин не было ни времени, ни реквизита. Да и это было бы нечестно по отношению к девчонкам: переодетый в женщину парень априори в сто раз смешнее девочки, потому что это уже смешно. Они на школьных КВНах переодевали парней в «группу Стрелки», и зрители просто катались, не слушая ни шутки, ни переделанную песню, а ржали просто с того, как накрашенные парни выглядели, поправляли «титьки», кривлялись и отплясывали.

По семь билетов им раздали в четверг, и Кира позвала Катюшку, Кирилла, Сашу, Стаса, Андрея, Домнина Лёшу и маму. Лёша ещё должен был получить несколько билетов и раздать в группе. А насчёт Люды Кира спросила у Лины, чтобы та дала билет её соседке. С Линой Люда общалась, так что билет ей достался.

Но и так получалось, что их было одиннадцать участников, а мест в кукольном театре что-то около двухсот или двести пятьдесят. В общем, зал был гораздо меньше, чем в главном корпусе, а только по билетам, выданным участникам, должно было прийти почти восемьдесят человек.

Настя Кобель сказала, что не сообщала родителям о конкурсе: решила всё делать сама, без помощи, — и раздала свои билеты в группе. Так что должны были прийти и однокурсники Кирилла.

Рано утром в субботу приехала мама.

— Ну что, какие у нас планы? — спросили они друг друга одновременно.