Мое тело – тюрьма

Глава 20 Другая позиция

— Кира… А займи у меня деньги, — попросила однокурсница Света в четверг, заскочив в гости в девять вечера.

— Прости, Света, у меня денег нет и я не занимаю, — рассеянно ответила Кира. Несколько дней с начала учёбы быстро пролетели, и приближался следующий тренинг НЛП, который был назначен на двадцать второе — двадцать четвёртое февраля. Он ещё был бесплатным, но тема оставалась актуальной.

— Нет, ты не поняла. Ты у меня займи. Вот, пятьсот рублей. Или тысячу, может? — Света помялась и показала купюры.

— Э?.. Всё равно нет, их же отдавать как-то надо. Так что я не занимаю и ни у кого тоже, — Кира удивлённо посмотрела на однокурсницу. — А почему ты вообще это предложила? И проходи, присядь, может, чаю хочешь?

— А где твой парень? — заглянула в комнату Света.

Про Кирилла благодаря Таше знала, кажется, вся общага. Впрочем, они и не скрывали свои отношения.

— Они группой подсуетились, и в расписании у них «день библиотеки» по чётным неделям в пятницу, так что он домой уехал, — ответила Кира.

— Ладно, тогда. Если не помешаю… Я… — Света сняла тапки и села за стол. — Понимаешь, мне родители деньги дают… Две с половиной тысячи в месяц, а я их за первую неделю спускаю. Сама не знаю на что. И потом денег нет совсем. А в прошлый раз у меня заняли и потом вернули и деньги появились. Ты… Ты можешь у меня занять, но не тратить, а чтобы у тебя как бы на сохранении полежали? Кира, пожалуйста.

— Нет, Света. Общага хранилище ненадёжное. Мало ли что. У меня народ бывает, да и вообще… Я свои-то деньги не храню здесь. В смысле, у меня сберкнижка. И родителям удобно перечислять, и я снимаю только столько, сколько надо на какую-то покупку или трату, и стипендию переводят на счёт, не надо в очередях стоять. Я, вообще-то, сама эту книжку в банке завела, для этого только паспорт нужен, так что ты взрослый человек, тоже можешь это сделать, если захочешь, — предложила Кира.

— А тебе сколько родители дают в месяц? — бесхитростно спросила Света.

— Полторы тысячи, — ответила Кира.

— О… так мало⁈ И ты их растягиваешь на весь месяц? — поразилась Света.

— Да, — ответила Кира, посмотрев на часы и решив не вдаваться в подробности, что на эти деньги оплачивает танцы и клуб психологии. Правда, у неё ещё была стипендия почти триста рублей, а Света вроде хватанула троек, так что стипендию не получала.

— А как? Как ты растягиваешь? — спросила Света, перед которой Кира поставила «гостевую» кружку и придвинула сахар и варенье.

— Ну, в месяце грубо пять недель. Делишь то, что тебе дали, на шесть частей, и не тратишь больше одной части в неделю. Можно так и на дни поделить, если надо, — ответила Кира.

— Но недель пять, а частей шесть.

— Какая ты замечательная — всё замечаешь, — прикололась Кира. — Шестая часть на внезапные непредвиденные расходы или в копилку на какую-то серьёзную большую покупку. Я, к примеру, на линзы откладываю, их раз в несколько месяцев покупаю. Ну и если у тебя в месяце постоянные траты, например, оплата общаги, абонемент куда-то, или там тебе ни жить ни быть, но надо купить новую вещь каждый месяц, или вот, на билет домой уехать, то эти деньги ты сразу от основной суммы откладываешь и их не делишь на те шесть частей. Можно завести второй кошелёк, или сберкнижку, или в конвертики складывать и подписывать, когда их открыть можно и потратить.

— Ладно, я попробую, — кивнула Света. — Кстати, с билетом ты права, перед Новым годом я поняла, что не на что купить, ладно те деньги вернули, которые занимали, я и уехала.

— И если не знаешь, что куда потратила, чеки сохраняй или записывай в блокнот. Это поможет контролировать расходы, — предложила Кира.

— О, чеки… Я много всего на рынке покупаю…

Кира пожала плечами.

— Я позволяю себе ездить на рынок один раз в конце месяца, а не в начале. И трачу столько, сколько осталось и сколько смогла сэкономить. Обычно мне хватает на какую-нибудь одну вещь. Не слишком дорогую. И так как денег немного, то я очень тщательно её выбираю, а не на что первым взгляд упадёт.

— О… А я, получается… — Света отвела взгляд. — Ладно, спасибо за чай, я побегу.

— Давай, пока.

— Я же не давала советов? — спросила Кира.

— Ты поделилась своим опытом, сестра, а перенять его или нет — уже дело той девочки, — ответил Грим. — И она сама спросила.

Про «вещь каждый месяц» Кира слегка преувеличила, она никогда не была особо «шмоточницей», но про то, что вещи выбирала вдумчиво, не соврала. И ей были совершенно не важны какая-то «фирма» или стоимость, главное — красота, удобство и приятность ткани к телу. Поэтому большая часть её одежды была куплена в «Секонд Хэнде» — и Кира не видела в этом ничего зазорного: многое досталось почти новым, даже с этикетками, — хотя и не особо об этом говорила из-за людских предубеждений. Родители не могли обеспечить их с сестрой всем новым и в пять раз дороже, Кира предпочитала, чтобы ей купили хорошие краски, кисти и бумагу, маркеры и ручки, чем новую кофту именно в магазине. Да и сказать по правде, вещи из «Секонда» были гораздо удобней, мягче, красивей, индивидуальней и продуманней, чем то, что одинаковое продавалось на рынках. Не говоря уже о швах, качестве ткани и пошива. Почти все «самые любимые» вещи Киры были именно из «европейской вторички». По всему выходило, что подросткам «за бугром» быстро надоедала купленная одежда или они, подобно Свете, покупали ещё и ещё, так что старые шмотки некуда было девать, или их носили до первой стирки, сдавали в «комиссионки» и везли в Россию. Так что даже в их городке в «Секонде» всегда можно было найти стоящие красивые, крепкие и качественные вещи на свой размер, особенно когда завозили новую партию товара.

Денег, чтобы тратиться на шмотки на местном рынке, у Киры почти не оставалось. Всегда находились расходы поважней. Разве что перед прошедшим летом она покупала пару топиков по шестьдесят-восемьдесят рублей, а в сентябре взяла ту красивую серую рубашку на молнии, в которой осенью ходила на учёбу и в клуб на «Раба и Хозяина», и сине-голубую футболку, в которой выступала на «Фабрике». А в основном, просто приезжала домой раз в месяц и выбирала, какую одежду взять с собой на учёбу, исходя из погодных условий и предстоящих мероприятий.

Раньше Кира ещё возила стирать постельное бельё, но потом как-то протекла во время месячных, испортив простынь лужей крови, и сходила к кастелянше. Студентам была положена смена постельного раз в неделю. Как выяснилось, общажное бельё выдавали вполне пристойное, не дырявое, без пятен — можно было сразу развернуть, проверить и поменять на другое, — оно не пахло хлоркой или чем-то неприятным и было хорошо выглаженным. Так что Кира увезла своё постельное домой и оставила там, а в «лишнее место» в сумке брала побольше вещей. И то они не были столь тяжёлыми, как комплект из простыни, пододеяльника и наволочки.

— Девчонки, двадцать третье февраля будет в субботу, — Кира вошла в «813» комнату с твёрдыми намерениями сдвинуть отношения в группе в положительную сторону и как-то сдружить коллектив. Потому что пока никто сдруживаться не собирался и все были компашками. — Давайте парней в понедельник поздравим?

— Ага, их больше двадцати, а нас, девочек, всего девять, — сказала Ольга. — Что мы им подарим? У меня денег нет почти… Это по сколько надо скидываться? Дорого будет.

— Я полагаю, мальчики сообразят, что нас мало, а их много, но тут главное внимание же, — сказала Кира. — К тому же, будет и восьмое марта. Вот они, если даже по пятьдесят рублей скинутся, смогут, ну… по коробке конфет или букету цветов подарить. Но с цветами перебор, думаю, можно будет Домнину намекнуть, что на них не стоит тратиться, лучше конфеты. Как думаете?

— И что подарим? — спросила Катя.

— Знаете, продаются такие медальки, из шоколада, есть маленькие, а я недавно видела покрупней, как настоящие, диаметром сантиметров восемь и толстенькие, они всего по восемнадцать рублей, — сказала Кира. — Давайте всем купим по такой медальке, сверху наклеим что-то приятное, ну вроде «Игорю, которого мы ценим за спортивность» или «ум» или ещё что-нибудь. И раздадим, вроде как пустячок, недорого, но им приятно будет.

— А что? — подхватила Света, которая была в гостях у девчонок в комнате. — Хорошая идея. И по деньгам недорого, и действительно…

— Тогда вот список, давайте по пятьдесят рублей скинемся, я как раз в город еду, куплю медальки, ленточки, бумагу, которая приклеивается, знаю, где продаётся. А цветные ручки и маркеры, чтобы надписи сделать, у меня есть. А вы пока посидите и подумаете, что кому приятного написать, кто чем выделяется. Если ничем особо, просто что-то милое. Запишите по списку. Вечером в воскресенье посидим и всё сделаем вместе. Хорошо?

— А ты только в воскресенье приедешь? — спросила Ольга.

— Да, я к тёте на выходной собираюсь, — сказала полуправду Кира. — Возле неё есть хороший магазин, где я всё это видела. Куплю и привезу.

— Тогда я за остальных девчонок отдам, за Машу, Ирину и Таню, — сказала Света. — Сейчас принесу!

На третьей ступени они изучали нейрологические уровни Дилтса, воздействие на которые и является главным в техниках НЛП по именно «программированию». Всего уровней было шесть, которые образовывали пирамиду: в основании — «базовый» — окружение, потом уровень поведения, уровень способностей или возможностей, уровень убеждений и ценностей, последними были уровень личностной самоидентификации и завершал пирамиду уровень миссии или духовности. Если брать простую геометрию, то некоторое воздействие в определённом уровне «спускается» на уровни ниже и производит «изменение». И чем выше уровень воздействия, тем шире и больше получаются изменения в личности. То есть если у человека появляется миссия или хотя бы меняется самоидентификация, это оказывает широкое влияние на всю его жизнь: на окружение, поведение, его способности и ценности. Если произвести воздействие на низкий уровень, что-то вроде того, чтобы убедить что-то купить, то они почти не оказывают влияния на то, что выше, и на жизнь в целом.

Как оказалось, на двух последних логических уровнях «окружения и поведения» строилась многая реклама, со всякими посылами типа «вас будут любить за это», «вам будут завидовать, если у вас будет это», «вы будете казаться другим успешней, если получите то-то», «вы легко получите много денег на свои хотелки». И почти всегда используются такие слова как «мечта», «любовь», «семья», «веселье», «хорошая компания», «друзья», чтобы как напалмом задеть базовый уровень окружения и заставить что-то захотеть приобрести.

К тому же, как заметила Эльмира Михайловна, очень многие мошенники используют этот же уровень для манипуляции. Самое простое — сказать, что человек может очень быстро и легко заработать, почти не напрягаясь, или выиграть с очень хорошими шансами, или, купив что-то недорогое, получить в пять раз больше. Так создавались «финансовые пирамиды» и работают всякие распространители косметик, что, в принципе, та же «пирамида». Кира вспомнила «фотографа», который обработал её насчёт быстрых и лёгких денег на фотографиях. Вроде, чего такого… Если бы его целью было выманить студентку туда, где у него полная власть и никто не помешает, а не просто единоразово удовлетворить похоть… От жутких альтернатив и воспоминаний снова забегали мурашки по спине.

Уровень личностного своеобразия или самоидентификации был близок к «подсознательному», там хранились разного рода воспоминания, которые формировали личность, начиная с раннего детства. Консультанты НЛП в основном работали именно с четвёртым-пятым уровнями, чтобы решить какие-то глобальные проблемы клиента. То есть, как упомянула Эльмира Михайловна, были техники на «изменение прошлого», контролируемую подмену воспоминаний, понимание других, излечение фобий, работу с памятью и прочим.

В пятницу они разбирали технику под названием «Походка Могущества». По своей сути это упражнение на якорение и закрепление в движении самого себя или другого человека в моменты активных воспоминаний об успехе. Чтобы совершать «походку могущества» во время выступлений, не волноваться с клиентами и чувствовать себя уверенней в любой ситуации. Кира поняла, что о чём-то похожем читала в «Парапсихологии» и постоянно подсознательно использует. То есть почти всегда находится в состоянии «походки могущества». Было удивительно, что вроде бы разные направления пришли к чему-то одному, но, в отличие от медитативных практик, где «могущество» получается за счёт развития ауры и определённого состояния медитации, в НЛП «походка могущества» нарабатывается гораздо проще и как-то «выдернуто из контекста». То есть «призывается» тогда, когда нужна. Это было любопытно. Кира освоила технику, и наблюдатель из её тройки сказал, что она стала казаться ещё значимей и уверенней в себе.

В субботу они много говорили о раппорте, то есть подстройке высокого уровня. Смысл которой в том, что ты становишься с клиентом на «одной волне», подстроившись не только вербально, но и эмоционально.

— Часто раппорт происходит, даже если вы просто разделяете чью-то точку зрения. Или хотя бы можете поставить себя на место человека и понять его карту. Так что, чтобы освоить многие техники НЛП, требуется идеально создавать раппорт с другими. И совершать позиционные переходы.

— В технике стратегии Уолта Диснея мы создавали позиционные переходы, — вспомнил Ёжик.

— Верно, но это были переходы функциональных личностей, таких, как Критик, Реалист, Мечтатель и Наблюдатель. А сейчас вам предстоит попытаться стать другим человеком, — кивнула Эльмира Михайловна.

В итоге почти всю субботу они изучали технику «Решение коммуникативной ситуации с помощью трёхпозиционного описания», или, по-простому, «Три стула», когда за каждым стулом методами якорения и раппорта закреплялись позиции «меня на момент конфликта», «человека, с которым произошёл конфликт» и «наблюдателя», который может посмотреть на конфликт со стороны и как-то его оценить, рекомендовать улучшения по коммуникации первой позиции, то есть самому себе.

Они пытались войти в карту других людей, разыгрывали что-то вроде сценки конфликтного разговора и пытались понять, что происходит. Нет ли в их собственном поведении чего-то, что провоцирует конфликт.

В «подсказке», которую им дали, было десять пунктов, что нужно учитывать, как куда когда переходить. В конце предлагалось изменить диалог и попытаться понять, как его изменение из первой позиции «я» отразилось бы в поведении второго человека в конфликте, после чего разыграть новый диалог.

После многие давали обратную связь, что действительно как будто начали больше понимать своих мужей, невесток, свекровей, тёщ и прочих начальников и захотели использовать полученные знания на практике, то есть выйти из конфликта с другим человеком.

Кире было сложно на этом задании, так как она прекрасно помогала другим войти в позиции на трёх стульях, подсказывала, включалась в раппорт с «клиентом», но когда пытались с ней…

Кира ни с кем особо не ссорилась и не конфликтовала, считая, что на такое не стоит тратить жизнь. Либо, если некий «конфликт» имел место быть, то он был односторонним. Например, случай, когда ей поставили четвёрку на экзамене. Она и так прекрасно понимала и чувствовала преподавательницу, которая посчитала, что так быстро первокурсница самостоятельно решить не могла, а значит, списала.

Или тот случай с тем «фотографом». Во-первых, Кира не собиралась «окунаться» в этого человека и «понимать» его, это было слишком мерзко. Во-вторых, ничего бы не изменилось от «диалога», она и так сделала максимум из возможного. В-третьих, рассказывать о таком на тренинге… Нет.

— Ну, может, тебя достаёт кто-то? — почти с отчаянием спросила Анжела, которая была с ней в тройке. — Ну должно же быть хоть что-то подходящее⁈ Может, на учёбе кто-то? Ты же сказала, что студентка.

— Хмм… — Кира задумалась и вспомнила про Артёма Абросова, который понаписал гадостей на психологии, но с ним она даже ни разу не говорила и точно не конфликтовала, а вот другой парень… — О, есть-кое что! — кивнула Кира, вспомнив про Сашу Щебнякова.

В их группе училось двадцать два парня. Саша Щебняков был городским и держался таких же городских парней, среди которых был и тот же Миша Рыбьяков, Коля Шлыков, а ещё Игорь. Этот Саша вместе с Колей и остальными когда-то подходили к Кире с требованиями делать за них лабораторные по химии, а она их отшила, правда, они тут же «задружились» с «доброй» Катей, которая с радостью начала решать всё за них. Проблемы наступили на втором курсе, когда нагрузка всё увеличивалась. Те же Коля с Мишей остались не у дел, потому что Катя сосредоточилась на Саше: тот был вроде какой-то там «богатенький», — и Игоре, который был симпатичным, да и эти двое были главными в их «компашке». Сама Катя не раз и не два приходила к Кире за советом, как сделать курсовую по сопромату, термеху и прочим предметам. И Кира мягко намекнула, что такой «добротой» Катя делает хуже и ей стоит сначала решать всё себе, а потом помогать остальным, или просто решать толпой, чтобы остальные тоже что-то делали и врубались в материал, а не получали готовое. Так, видимо, и появились те «учебные сборы в 813».

И всё бы хорошо, но Саша Щебняков затаил обиду ещё с первого курса. Они с Игорем тоже сидели на первой парте, только всегда с левой стороны. И если бы Киру это трогало и задевало, то можно было бы сказать, что Щебняков «не давал ей прохода». Зло что-нибудь комментировал, цеплялся, лез в её разговоры с Домниным или другими, даже, кажется, обзывался, но точно Кира не помнила. А ещё Щебняков был глупым, с какими-то глупыми рассуждениями и мнениями, но очень разговорчивым, поэтому на нём Кира использовала медитативную технику под названием «пропускаю мимо ушей», то есть, как только тот открывал рот, чтобы сказать ей гадости, она «отключала» ему звук и превращала его слова в «бегущую строку», чтобы понимать общий смысл, но не реагировать, чем, кажется, бесила ещё больше.

— Давай тогда разместим якоря на позиции! — обрадовалась Анжела, подглядывая в листочек с «подсказками». — Так, садись, сюда, ты тот, кто с тобой в конфликте…

— Ладно, я попробую… — Кира сосредоточилась на ощущениях, «вошла» в позицию Щебнякова и закашлялась от неожиданного открытия.

Оказывается, она ему нравилась и он таким странным образом пытался привлечь внимание к себе!