Мое тело – тюрьма

Глава 19 Отсев

Когда Кира нашла нужную аудиторию главного корпуса, там уже была толпа народа. Оказалось, что это настоящий лекторий, в котором парты располагались на широких ступеньках, уходящих вверх. В таких она ещё никогда не была, в корпусах были самые обычные классы для лекций, только парт много, чтобы влезло две-три полных группы.

На входе её попросили назваться и проверили зачётку.

— Второй курс? — удивился проверяющий и фыркнул: — Автодор совсем беден на кадры. Прислали одну второкурсницу, — и, повернувшись к тётке, стоящей рядом, сказал достаточно громко, Кира услышала: — вряд ли она справится хотя бы с первым этапом. Это же «кукла», которая всем глазки строит, чтобы оценки получить, на что они надеются, не понимаю.

Кира тоже не понимала людей, которые судят по внешнему виду и высказывают подобные мнения, да ещё и вслух, но промолчала и не позволила сбить свой боевой настрой. Мнение какого-то там непонятно кого её не интересовало. А то, что она хорошо выглядела, было заслугой того, что Домнину удалось заранее предупредить, так что она немного подвила волосы мягкими бигуди, с которыми спала, и чуть подкрасила ресницы тушью.

Что такое «первый этап», им пояснили чуть позже, когда лекторий забился почти до отказа. Оказалось, сначала будут тесты, чтобы определить счастливую сотню, которая и поборется за высокую стипендию. Похоже, что эта стипендия вообще подразумевалась в единственном экземпляре. В лектории поместилось человек двести, так что половину должны были «отсеять».

Тесты оказались на общие знания и вроде бы не включали в себя совсем уж что-то узкоспециальное. Теоретически, все всё проходили в школе и на начальных курсах. Были вопросы по математике, геометрии, биологии, химии, литературе, русскому языку, политологии, социологии, философии, истории, экономике, обществознанию, психологии и некоторым другим. Вариантов ответов было по шесть штук, так что чисто статистически сложно было смухлевать и ответить наугад. На сотню тестовых вопросов им дали час, а после попросили выйти и вернуться через сорок минут, чтобы посмотреть списки тех, кто прошёл.

Кира сходила до выставочного зала и узнала, что картины можно забрать, их уже сняли, чтобы сделать другую экспозицию. Двадцать картин были очень тяжёлыми, всё же каждая весила порядка двух килограммов из-за стекла, ДВП и багета, так что она попросила ещё немного подержать их в подсобке и пообещала, что придёт за своими работами с подмогой и сумками. Даша, которая была на кафедре, сказала, что в выходные будет тренинг каких-то «Фиолетовых», а клуб теперь будет по понедельникам со следующей недели. От нового тренинга Кира сразу отказалась. Денег на это не было, да и у неё была цель скопить на следующие ступени НЛП.

Через отпущенное время Кира с некоторым волнением вернулась к лекторию и увидела, что в списках значится, и даже не где-нибудь в конце, а в первой десятке — на шестом месте.

Им объявили «второй тур» и сказали, что будут всякие задания, их будут оценивать, и разбили на группы по десять человек. А потом выдали ярко-жёлтые футболки, с напечатанными номерами, примерно как у футболистов, но без фамилий.

— Чтобы всё было честно и непредвзято, вас будут оценивать по номерам, а не по фамилиям, именам или факультетам, — заявил мужчина, который выдал им эти футболки, и Кира с облегчением выдохнула.

Вспомнился Дима, который перед признаниями в любви нёс что-то про её факультет, который считался каким-то «отсталым». Но в прошлом году Автодор занял первое место по спортивным мероприятиям, первое место за КВН и второе — за студвесну. И если насчёт спорта Автодор был впереди и с большим отрывом всегда, то последние два события состоялись во многом благодаря Гавру, так что в деканате ему прощались прогулы и помогали в сессию, насколько это возможно, лишь бы тот учился и продолжал «поднимать» факультет, вкусивший плод победы. Благодаря такой раскладке, на которую влияли ещё всякие научные и дипломные работы, в общем зачёте занял Автодор второе место после Гуманитарного факультета, а до их поступления в двухтысячном никогда не поднимался выше шестого.

Весь оставшийся день прошёл насыщенно и местами весело, всё, что они делали, очень походило на задания «Контакта» в клубе психологии, но немного с уклоном в экономику, рекламу и маркетинг. Они переходили из одной аудитории в другую, группы на каждое задание смешивали и каждый раз приходилось приспосабливаться к новым людям, так что все задания «на доверие» всем было сложно проходить, особенно с учётом того, что вокруг всё время разные люди. Почти все пытались командовать или «показывать лидерские качества». Обращались друг к другу по номерам, Кире достался шестьдесят четвёртый. Часа в три их покормили обедом в банкетном зале столовой, где Кира никогда не была и даже не знала, что такой имеется.

— Какой странный суп, это там оливки плавают? — вслух спросила Кира, изучая предложенное им блюдо. Обычно столовские супы она не ела, но этот довольно вкусно пах и там кроме чёрных оливок плавали мясо и колбаса. Обнаружился также кусочек лимона.

— Ты что, в первый раз солянку ешь? — фыркнула девочка напротив.

— Да. В первый, — пожала плечами Кира и всё же попробовала. «Солянка» по названию напомнила «рассольник», который она не любила. Отдельно перловку — да, но солёные огурцы в супе… Но она набегалась, а позавтракала в восемь, так что напомнила себе о давнем обещании всё хотя бы пробовать перед тем, как составить о блюде мнение. — М-м. Вкусно!

— Конечно вкусно, это же солянка, — прокомментировала всё та же девчонка. — Там одно мясо.

После обеда им объявили, что половину снова отсеяли, и назвали номера тех, кого ждал «третий тур».

— Пятьдесят первый, двадцатый, шестьдесят четвёртый, восемнадцатый, тридцать шестой… — начал перечислять с листочка тот самый мужчина, который нелестно отозвался о Кире на проверке зачётки. — И все, кто прошёл, идите за мной для финального испытания.

Их привели в читальный зал библиотеки, где раздвинули парты и освободили место. Снова разделили на группы, на этот раз по пять человек, и предложили составить что-то вроде рекламного проекта по выданным заданиям. Кира сделала плакат на большом ватмане, которые всем выдали вместе с кучей маркеров, написала слоган в стихах, посоветовала насчёт презентации с использованием слов для визуалов, кинестетиков и аудиалов. И…

Когда они представили этот проект, тот недовольный мужчина, который оказался одним из судей, заявил, что все молодцы, но Кира не проявила инициативу и явно просто прилипла к сильным участникам. А эти самые участники ничего не сказали и не опровергли сказанное. Так что её «отсеяли».

В расстроенных чувствах Кира брела к аудитории-раздевалке, где им сказали оставить все вещи и сумки, чтобы не мешалось, и размышляла над тем, что неужели… всё вот так?

— Шестьдесят четвёртая! — окликнули её, и Кира оглянулась.

— Что, тоже отсеяли? — спросил парень с номером «18».

— Да… Сказали, что была недостаточно инициативна, — ответила она. — Ты тоже за вещами?

— Ага. У нас рядом группы были, так что я видел, что это ты всё им нарисовала.

— Да… немножко художник, — ответила Кира.

— Ясно. Не переживай… Там вся комиссия из Гуманитарного факультета, и почти все, кто остались участниками — из него же, они никого не пропускают чужих, особенно конкурентоспособных. Мне сказали, что это почти бесполезно, но было интересно попытаться. Считай, мы дошли до самого финала. Там последний опрос вроде и потом та же комиссия определяет, кто стипендию получит. А своих они в лицо знают, что им номера. Только видимость, что всё честно. У нас всю группу отсеяли, только одного оставили с Гуманитарного и у других также. В твоей группе просто все были с Гуманитарного.

— О… вот как? — Кира выдохнула. — Спасибо, что рассказал. Просто немного неприятно было из-за ситуации. Я привыкла немного к другой работе в команде, — ей вспомнился клуб психологии и команда по интеллектуальным играм.

Впрочем, когда они пришли за вещами, за участие им подарили по пакету с эмблемами цветных пятёрок, из которых ещё получалась сова, в пакете были ручки с такими же эмблемами и блокнот в клеточку в твёрдой обложке. Ещё сказали, что футболки можно оставить себе. Пакет был классным, из плотного толстого полиэтилена с хорошими ручками и больше альбомного формата, так что Кира решила, что будет ходить с ним на учёбу, а то в её сумку всё не влезало, да и у «почтальонки» была слишком длинная ручка — не повесишь на крючок на парте, приходилось складывать на скамейку.

Восемнадцатый оказался тоже из общаги и учился на Электротехе. Его имя Кира так и не узнала, да и парень не спросил как зовут её. Они проболтали всю дорогу в автобусе, обсуждая задания, и распрощались у общаг.

С картинами помогли Кирилл и Миша, у них была пара в главном корпусе, Кирилл взял с собой сумки «баулы», и они всё привезли. А потом Кирилл прибил гвозди на стены и Кира развесила большую часть «фотографики» у себя в комнате.

Когда они были в корпусе факультета, Домнин потащил Киру в деканат. Коротко постучался и они вошли.

— Рассказывай, что мне сказала про эту стипендиальную программу, — потребовал староста, когда они поздоровались с заместителем декана Ларисой Викторовной Большаковой, которая преподавала сопромат и слыла очень строгой. Слава богу, что у них по сопромату была другая преподавательница, которая очень всё понятно объясняла.

— Я как-то не привыкла сплетничать, — прошептала Кира.

— В общем, Кира прошла четыре отсева, а на последнем её срезала комиссия, которые выбрали всех своих из Гуманитарного, — сказал Домнин. — Правильно, Кира?

— Ну да, но мне это один парень сказал, он, кажется, четверокурсник и не в первый раз участвовал, — ответила Кира, которой было очень неудобно. — Я сама никого из Гуманитарного не знаю и не спрашивала, кто и откуда. Но… в общем, я когда пришла, мне как-то сразу сказали, что с Автодора, значит, на самом деле просто за красивые глазки оценки получила и этот же человек всех отсеивал на последнем этапе.

— Ага, это называется предвзятое судейство, — возмутился Домнин.

— Всё ясно, — кивнула Большакова, постукав пальцами по столу. — Кирочка, спасибо за участие. Ты молодец.

Кира даже глазами захлопала от удивления. У Большаковой они не учились, так что она их группы не особо и знала. Так, здоровались в коридорах, как и с любым не студентом, но не более.

— Спасибо, Лариса Викторовна, — кивнула Кира и сама утащила Домнина из деканата.

— Ну и зачем ты так? Я же просто с тобой поделилась, как с другом, — сказала Кира. — Это же не значило, что надо было в деканат идти жаловаться.

— Нет, это всё война факультетов, так что сказать было надо, что ты вообще ни при чём и пусть разбираются или не разбираются с этим сами, — надулся Домнин. — Пошли в столовку. Может, уже народ рассосался, а то я что-то перепугался Большаковой.

— Ты — мой герой, — хихикнула Кира.

В столовой они снова столкнулись с группой Кирилла и повторилась старая история с очередью. Только на этот раз Кирилл купил ей обед сам.

— Сядешь с нами? — спросила Кира. — Прости, но я с Лёшей пришла. Я вас познакомлю. Он наш староста и мой друг.

— Слушай, Кира, а этот твой Кирилл, он не заревнует? — спросил Домнин, когда они шли из корпуса факультета до остановки. Кира решила, что если автобус приедет быстро и не слишком полным, то доедет на нём до общаг.

— Заревнует?

— Ну да… Парни ревнуют. Даже если… ну как бы если мы просто друзья.

— Знаешь, у меня есть пунктик, сама, может, я и ревнивая местами… иногда, хотя это, как я считаю, дело доверия. Но меня ревновать не стоит, как и ограничивать мою свободу, диктовать какие-то условия, типа с кем мне дружить, общаться, что делать или не делать. Мне это не нравится. И я стараюсь не иметь дел с людьми, которые пытаются ограничивать меня, манипулировать мной или контролировать. Так что… всегда проще выбрать человека по каким-то важным для тебя критериям, чем пытаться переделывать что попало под себя. А я как-то стремлюсь минимизировать свои трудозатраты.

— Выбрать человека под себя? Это как вообще? — спросил Домнин. — О, слушай… Давай до общаги дойдём? Я потом от неё уеду, зато поболтаем подольше. Ты такую тему интересную начала, а вон уже сорок первый едет. Вроде полный.

— Ну идём, — пожала плечами Кира. — После просиживания лекций пройтись полезно. А вообще, надо составить список того, какие качества тебя интересуют в людях для начала. Знаешь, я тут пока на каникулах была… Забавную вещь нашла. Старую тетрадку, где я лет так в тринадцать выписала всё, что должно быть в будущем муже.

— А почему «забавная»? Что там такое написано? — спросил Домнин.

— Забавно потому, что у Кирилла совпали двадцать пунктов из двадцати, — хмыкнула Кира.

— И что там было?

— Ну, я выписывала совместимость со мной по всяким разным критериям, совпал знак зодиака до декады, год рождения, цвет глаз, тип руки, форма ногтей, черты лица, это по физиогномике, а ещё я хирологией увлекалась, ну и астрологией… Ещё нумерологическая сумма имени фамилии отчества… А, и он родился в четверг, как и я.

— А я в гороскопы не верю, — сказал Домнин.

— Если это гороскоп на каждый день, где говорят «у Раков сегодня удачный день», то это бред, всего двенадцать типов. А я изучала гороскоп, который делил людей по годам и на определённые декады, мужской и женский, плюс нумерология. Это если знаку сопутствуют какие-то черты характера, то декады рождения и прочие влияния делают любую черту как отрицательной, так и положительной.

— Это как? Не бывает так, что положительная черта бывает отрицательной.

— Бывает, — Кира покосилась на Домнина. — Возьмём ту же упомянутую ревность, она положительная или отрицательная?

— Э… Блин… Наверное, зависит от того, до какой степени? — задумался тот.

— Верно, некоторые убивают из ревности, делают спутника жизни зависимым от себя, чтоб никуда не делся, много примеров. А кто-то, к примеру, испытывая ревность, пытается стать лучше сам, чтобы его не бросили. Или упрямство, оно может обернуться твердолобостью, когда бесполезно что-то говорить человеку, а может быть упорством в достижении какой-то поставленной цели.

— И всё зависит от гороскопа? — с сомнением уточнил Домнин.

— Всё зависит от тебя, — засмеялась Кира. — Но, к примеру, понимая свой характер, который присущ твоему знаку Зодиака, какие-то его черты можно выправить в положительную сторону. Или проработать что-то, чтобы тебе принесло это пользу. Или хотя бы знать за собой, что, к примеру, тебе сложно отделаться от первого впечатления о людях. Это часто Овнам такое присуще. Если Овну понравишься, то что бы ни делал, всё будет супер, если не понравишься, что бы ни делал, они мнение о тебе не изменят. Ну и если бы я была Овном и знала за собой такое свойство, то не спешила бы вообще давать какую-то оценку людям и растянула бы это первое впечатление на несколько встреч, чтобы не пожинать плоды влияния звёзд, так сказать.

— Получается, что знаков Зодиака двенадцать, но у всех внутри одного знака разные черты влияют больше или меньше?

— Что-то вроде. Плюс, к этому добавляется пласт воспитания, пласт образования, пласт интеллекта и саморазвития. И на выходе получаются совершенно разные люди с некоторыми общими чертами, которые ярче проявляются у тех или иных знаков Зодиака. Вот только «склонность к истерии» у одних это часть творческого процесса, а у других постоянная депрессия и алкоголизм.

— Надо… почитать про себя. Что-то мне интересно стало, — кивнул Домнин. — Ой, а что ты там про цвет глаз говорила? Это что, тоже на какую-то совместимость влияет?

— Ну, в книжках написано, что да, вроде как кареглазые смотрят на мир иначе, чем условно голубоглазые, сероглазые и зеленоглазые. Но в целом там смысл, что светлые глаза к светлым глазам подходят, а карим — карие или если насыщенного какого-то оттенка, типа тёмно-серый. Я уже не помню, на что каждый цвет глаз влияет, я же для себя выписывала, что мне подойдёт.

— Так, выходит, этот твой Кирилл идеальный вариант для замужества?

— Ну, получается, что так, — хихикнула Кира. — Разве с людьми заводят отношения не для того, чтобы когда-нибудь развить их до брака и быть вместе всегда? Найти своего человека и плыть с ним по жизни в одной лодке. Вообще, по идее, студенчество самая оптимальная пора для этого, потому что народа вокруг много и чисто статистически больше шансов встретить кого-то подходящего, чем когда будешь работать и вокруг одни пенсионеры.

— Ну, может быть, — вздохнул Домнин. — Ладно, пока, уже автобус вон идёт и совсем пустой. Я подумаю над твоими словами.