Мое тело – тюрьма

Глава 30 Займи себя!

Маша жила в деревянном доме, расположенном в частном секторе не очень далеко от пещеры — гора была видна. Правда, чтобы дойти до пещеры, пришлось бы топать около двух километров в эту самую гору. Автобусы туда ездили только из центра. Влад проводил Киру, но сам заходить не стал — поспешил домой, чтобы там оставить сумку. Жил он где-то ниже по улице, а Маша — почти в самом начале района.

— Вот, выделю тебе эту комнату, она не проходная, и тут радио хорошо ловит… Ох, как я рада, что ты правда приехала! — обняла Киру Маша.

— А родители?.. — спросила Кира, осматриваясь.

— Мама умерла несколько лет назад, — вздохнула Маша. — Мне четырнадцать было. А отец… он работает вахтами, но и когда дома… не часто ночевать приходит. У него… как бы…

— Женщина есть? — догадалась по заминке Кира.

— Ну да… Соседка наша, — кивнула Маша. — После маминых похорон она как-то помогала, помогала, а потом… Я всё понимаю, ему тоже одному тяжело. Ну хоть не пьёт.

— А ты что, сама на жизнь зарабатываешь? — вспомнив некоторые Машины оговорки, про оплату студенчества Влада и прочее, уточнила Кира.

— Ну нет, не совсем, отец подкидывает, за свет там заплатить, на продукты. Он всё равно тут живёт иногда. Ой, я всё волнуюсь, как в общаге Влад живёт. Я ему всё время, «хоть огурцы или помидоры солёные с собой возьми, варенье возьми, картошки возьми, капусты», а он всё «не надо, не надо». Объедает там Кирилла. Влад говорит, что Кирилл всякое привозит и им хватает.

— М… Да, как-то так, — пожала плечами Кира, не вдаваясь в подробности. Но от того, что Владу всё предлагается, а ему просто неохота возить и таскаться, чтобы самому же съесть и соседей угостить, было неприятно.

Кирилл на самом деле всегда возвращался нагруженным как вол: почти мешок картошки, две трёхлитровые банки солёных огурцов, замороженный фарш — несколько крупных «головок», размером с два кулака на суп или чтоб приготовить гречу или рис с мясом. Колбасу, сосиски, которые съедались в тот же вечер в три горла. Кира не была жадной, но смотреть на такое потребительское отношение как бы к «другу» было почти физически больно. Влад приезжал с пакетиком и даже мысли не было, например, помочь всё дотащить Кириллу на девятый этаж. Не говоря уже о том, чтобы хотя бы ту же заготовку привезти. А ему, оказывается, «не надо». Хорошо так жить на всём готовом, тут — Маша его обслуживает, в общаге — Кирилл готовит и посуду моет. Влад постоянно от всего как-то хитро отлынивал. То у него одни дела, то другие, то он вроде как и не живёт почти и не мусорит, а Кирилл на выходные порой остаётся.

— Ой, давай пообедаем! У меня суп есть! — засуетилась Маша, сбивая с мыслей. — Или ты с Кириллом договорилась?

— Нет, он домой дальше поехал, мы на каком-то километре с Владом вышли, до вокзала ещё. У Кирилла какие-то дела, так что не знаю, увидимся ли мы вообще за неделю. Ну, выкроит на меня время — позвонит, — махнула рукой Кира. — А суп буду.

— Ой… А что случилось? — испуганно захлопала глазами Маша. — Вы что, поссорились?

— Нет, мы не ссорились, — пожала плечами Кира. — Я же к тебе в гости приехала. А у Кирилла дела, огород, бабушка, дом какой-то. Неужели мы с тобой не найдём, чем заняться? Да даже позагорать, а то мама писала, что в начале июля, когда я приеду, в поход на сплав собираемся, так что это несколько дней на улице, если не загоревшей ехать, то страшно обгоришь…

— Да, позагорать точно можно, — с облегчением улыбнулась Маша. — В огороде места сколько хочешь. А ещё можно на реку идти, но это минут двадцать, у нас река далеко.

— Шутишь? — засмеялась Кира. — Двадцать минут пешком? Да это же рядом совсем. Вот у меня дома, чтобы искупаться, надо сначала пять остановок на автобусе проехать, потом два километра через поле, потом километр через дачные участки и вот она — река шириной три метра максимум. Но там хотя бы более-менее чисто. На городской пляж ближе, но там вода вообще грязнючая, почти стоячая, народу много, дно илистое и всё время запрещают купаться, потому что всякие палочки находят постоянно. Если за лето один-два раза искупаешься в походе — уже счастье. Так что я за поход обычно всю норму купания выполняю: несколько дней почти не вылезаю из воды. Особенно если река не ледяная…

— У нас три больших реки по городу петляют, но одна гораздо холодней… — кивнула Маша, разливая суп. Горячий, явно сваренный к приезду.

— Не думаю, что температура воды четыре градуса… — протянула Кира, вдыхая вкусный запах наваристых щей.

— Четыре? Это как⁈ — чуть не уронила половник Маша.

— Это мы как-то сплавлялись по такой реке… Мне пятнадцать было, ещё и река далеко, так что на неделю был сплав, причём так получилось, что в самый зной, было под тридцать всё время. А вода ледяная и быстрая, ключи её подпитывали… Правда, на исходе похода мы так заколебались, что и в такой ледяной купались, но она, кажется, градусов до десяти уже прогревалась на такой жаре.

— Нет, у нас немного холодней вода в одной из рек, на пару градусов. Но не четыре и даже не десять. Может, двадцать три — двадцать четыре, когда в других двадцать семь — тридцать.

— Ну вот, считай, планы у нас уже есть, — подмигнула Кира. — Я два купальника взяла, чтобы высыхать успевали. Всё, я ем. Поболтаем после еды.

— Угу, — согласилась Маша, и они обе молча поели суп, переглядываясь и улыбаясь.

— Слушай, а вы правда с Кириллом не поссорились? — уточнила Маша на второй день, когда Кира была у неё в гостях. — А то он не звонит и так и не пришёл. Я думала, что он всё-таки вчера придёт, ну или сегодня утром…

— Нет, Маш, мы не ссорились, — успокоила подругу Кира. — Просто я из тех, кто сразу пресекает. На корню, так сказать.

— Что пресекает?

— Попытки контролировать, — спокойно ответила Кира. — Понимаешь, в отношениях очень часто как происходит… ты начинаешь встречаться с парнем, а он тебе: «не стриги волосы, мне нравятся длинные», и ты вроде как хочешь понравиться и не стрижёшься, пытаясь ему угодить. А ведь дальше — больше, после волос будет цвет, в который ты должна или не должна краситься, как должна или не должна выглядеть. Что надевать. Использовать или нет макияж. Потом с кем должна или не должна дружить и общаться. В общем, кругом должна… И очень часто, знаешь, эти ссоры через двадцать лет, которые постоянно по телику показывают «я отдала тебе лучшие годы жизни». И женщина вечно какая-то жертва. Всё время делала всё так, как хотел он, но он всё равно вечно недоволен, а твои жертвы, как оказывается, никому и даром не нужны. То есть всю жизнь ты себя ломала, а этого никто не оценил. Ну и зачем загонять себя в такое положение? Поэтому я изначально не собираюсь ни под кого подстраиваться и кому-то угождать. Вот Кирилл же не собирается под меня подстраиваться. У него на эту неделю были свои какие-то там планы, а тут я, получается, поехала к тебе и ему эти планы из-за меня надо ломать. То есть человек будет недоволен, мы будем ругаться, его будут ругать родители, что вот я такая-сякая его от гипер-важных дел отрываю, приехала тут и внимания к себе требую. Поэтому гораздо проще планов не менять. Я приехала к тебе, отдохнуть, пообщаться, покупаться, позагорать, он приехал к родителям со своими планами. Ну и… Все при своих.

— В теории хорошо, конечно, но неужели тебе совсем не обидно? — спросила Маша.

— Если бы произошла ситуация наоборот, что это он поехал к кому-то знакомому в моём городе, то, думаю, я бы смогла и с родителями договориться, и свои планы как-то скорректировать, и с друзьями своего парня познакомить, — улыбнулась Кира. — Но то я. У парней на этот счёт, знаешь, свои заморочки. Видимо. Он даже родителям не говорил, что у него девушка есть. А когда я приехала по его приглашению к вам в город, мне заявила его мама, что Кирилл и словом про меня не обмолвился.

— Ой, это как так? — удивлённо вытаращила глаза Маша.

— Ну… Вот так. Может, хотел как раз познакомить. Фиг знает, что у него в голове на тот момент были за мысли. Но в итоге он про меня забыл, а я, когда к нему с вокзала домой по адресу переписки пришла, выглядела дура дурой, — фыркнула Кира. — Так что мне хватило общения с его семьёй и повторять в ближайшее время совсем не хочется. Я же не знаю, какие именно у него отношения с родителями. Но явно не такие, как у меня. Карта не равна карте.

— А я бы подумала, что у него в городе здесь ещё какая-то девушка есть, с которой надо время проводить, если бы вот так всё вышло… — вздохнула Маша. — Но я очень ревнивая.

— Я тебе уже говорила, что если пытаются ревновать меня, для меня это равно «не доверяешь», и это оскорбительно. Ревновать своего партнёра, значит, тоже не доверять. И девушки, которые постоянно парней одёргивают, типа «туда не смотри, на ту не гляди», смешно и нелепо выглядят. Настолько в себе не уверены? Или у них «сокровище» такое, которое, чуть что, на других стойку делает? А зачем он тогда вообще? Просто чтобы был? А он точно нужен такой? — ответила Кира. — В общем, ревности тоже надо сразу пресекать. Свои в том числе. Иначе… Я видела несколько семей, когда муж типа жену ревновал и начал поколачивать, чтобы налево не смотрела, для профилактики… А в итоге она вроде как любовника и завела, чтоб хоть за дело было, видимо. Ну или просто от колотушек ушла, желая любви и заботы… И знаю семью… Там у мужа типа импотенция очень ранняя была, так он свою жену чем только не удовлетворял во всех смыслах, чтобы она с ним оставалась. И никаких ревностей, только поцелуи и комплименты.

— И что, они всё равно расстались, раз «удовлетворял»? — спросила Маша.

— Нет, он умер в тридцать восемь, в ноябре, когда я на первом курсе училась, — ответила Кира. — Соседями нашими были, у них дочь на год меня младше, мы иногда общались, в гости друг к другу ходили, на похороны вот, ну, в смысле, родители на похороны, я только на поминки ходила, и тётя Геля про это всё рассказывала, какой он хороший был. Ну, не на поминках, а когда мы с мамой просто к ним в гости вечерами ходили, чтобы поддержать как-то, поговорить про всякое. Я же в клуб практической психологии ходила и как бы… Ну, всякие небольшие упражнения проводила с ними, чтобы как-то и отвлечь, и прочее. Стихи им читала, мы рисовали вместе…

— Ой, точно! Ты же пообещала в прошлый раз, что стихи свои почитаешь! — вспомнила Маша. — А потом мы как-то закрутились, устали, да ещё вечер сидели смеялись, а потом я уехала. Ты привезла с собой или наизусть помнишь?

— Ну, я взяла блокнот с собой, вдруг вдохновение нападёт, — ответила Кира. — Если хочешь, то почитаем.

— Конечно, хочу! Так, наверное, за каждым стихом своя история⁈ Мне так творческие люди нравятся, и это так невероятно здорово, что я с тобой познакомилась! — от избытка чувств Маша сделала что-то вроде жеста «просящего котика», который Кира видела у их кошек.

— Ладно-ладно, уже уговорила, — Кира пошла за блокнотом, который положила на дно сумки. — Сейчас почитаем. Вот, кстати, как раз стих с историей…

Так сладко умирал

Шиповника цветок,

Поставленный в стакан

И удивлённый этим.

Вот кончилась вода…

Ещё б один глоток,

Ещё б глоток, —

И стал бы он поэтом.

Он рассказал бы вам,

Как сорван был рукой,

В какой-то миг

Бесстыдно-нежной…

Но он уже нашёл

Свой забытья покой,

Все бросив лепестки

На стол… небрежно…

— Ой, как красиво! А что за история? — спросила Маша.

— Это я написала на геодезической практике в прошлом году. У нас в нашей группе была пара Саша и Ирина, как раз шиповник цвёл, такие у остановки, где мы начинали замеры делать, здоровые кусты махрового шиповника. Саша сорвал для Ирины цветок, а она его к нам в общагу унесла и в стаканчик поставила… Меня что-то это вдохновило, а потом они правда расстались. Ещё до зимней сессии. Я случайно узнала, думала, они встречаются всё ещё, а оказалось, что нет.

— О… то есть получилось, что как бы… В стихе правда была горечь разлуки.

— Ну, стихи про счастье у меня не слишком-то получаются, всё про всякое такое, печальное, — улыбнулась Кира. Вот, к примеру… после того, как я порвала с одним из моих парней.

Разливается грусть пеной морской,

Улетает печаль чайкой белой,

Смотрит небо с какой-то собачьей тоской…

Моё сердце тобой… отболело.

Надвигается буря, на море штормит,

Белый парус становится алым,

Моё сердце не лёд, не холодный гранит, —

Ему просто любви не хватало…

Прочитала Кира стих, который написала после расставания с Кешей.

— Да… так грустно… — улыбнулась Маша. — Но… с этим морем красивые сравнения.

— У меня сравнений много, я люблю такое, — кивнула Кира. — Вот, к примеру, стих, который называется «Я — Зима».

На ресницах твоих стану инеем

И в глаза смотреть буду синие.

Снегом выпаду, лягу на плечи,

Чтоб тебя обнимать в этот вечер.

Тёплым ветром с тобой поиграю,

Светом всех фонарей обласкаю.

Я с метелью тебя поцелую

И морозами люто ревную.

Красотою тебя опьяняя,

Ледяные слёзы роняю.

— Так необычно… Ничего подобного не читала, — поёжилась, как от холода, Маша.

— Это у меня для первой любви… — Кира улыбнулась. — Написала уже после расставания с ним.

— А почему вы расстались? — спросила Маша.

— Ну, он сказал, что сможет без меня… но не может в разлуке. Он младше на год, так что когда я поступила, получилось, что он ещё доучивался в одиннадцатом.

— И что, он правда просто расстался с тобой и всё? — расширились глаза Маши.

— Да нет, у него тут же девушка завелась — одноклассница, — ответила Кира. — Впрочем, мне потом донесли, что они пару месяцев провстречались и расстались.

— А у меня только Влад был, — подпёрла щёку Маша, — ну, с моего девятого класса, там ещё только какие-то первые влюблённости…

— Я в девятом ещё с недоумением смотрела на парней и не понимала, зачем с ними вообще встречаться, — засмеялась Кира. — У меня только в одиннадцатом появился парень… Ну, так, чтобы официально. А так после всяких лагерей тоже были мальчики, но это так, не серьёзно. Хотя я и страдала от разлуки месяц-другой после десятого класса. Мы созванивались, но он жил в деревне в тридцати километрах от нашего городка и как бы…

— Ну да, расстояния огромные по детским меркам, — согласилась Маша. — Ну и вообще, Влад живёт через восемь домов, это гораздо удобней, чем если бы он жил в центре.

— Да, был у меня парень, про которого с морем стих, он городской, мы в лучшем случае раз в неделю встречались, а потом как-то… всё это время в никуда.

Они обсуждали парней до самого вечера. Позагорали, сходили на пляж. Пропололи четыре грядки, потому что Кира сказала Маше, что с удовольствием поможет, а вдвоём, болтая, можно потихоньку всё быстро и сделать.

— Ого, у вас уже клубника почти созрела, — удивилась Кира. — У нас городок северней гораздо, так клубника только в середине июля обычно. И это ещё ранние сорта.

— Да, уже созревает, — Маша посмотрела кусты. — Надо собрать будет завтра, а то птицы поклюют.

— Утром встанем пораньше и соберём, до того, как жарко станет, — кивнула Кира.

— Ой, я, наверное, тебя напрягаю. Ты, может, поспать хотела подольше… — оробела Маша.

— Маш, да меня летом в шесть утра подкидывает, ну в семь, если пасмурно. Я вообще если до девяти валяюсь, то это финиш совсем, — усмехнулась Кира.

— А я всё волновалась, что утром спать тебе мешаю, — выдохнула Маша, — я в семь обычно встаю и в восемь уже есть хочу нестерпимо. Ну у меня же сейчас отпуск на работе, а так обычно я же с восьми работаю, приходится в полседьмого вставать, чтобы позавтракать и доехать до центра на автобусе.

— Ну и тогда незачем тебе режим сбивать, если комфортно и ты высыпаешься, — ответила Кира. — А вообще, ты не переживай, я всегда скажу, если что-то будет не так, и предложу компромисс какой-то.

Кирилл всё же объявился в четверг, предварительно позвонив в среду. Они вчетвером с Машей и Владом сходили до горы и пофоткались на камнях, а потом поехали в центр и погуляли там.

— Ты обратно с нами поедешь? — спросил Кирилл, когда довёл Киру обратно к дому Маши: в процессе прогулки Влад начал уговаривать разделиться, и Кира подумала, что ему хочется как-то уединиться с Машей, а из-за «гостьи», то есть неё, не выходит — потому что они постоянно были вместе. Так что идею разделиться поддержала.

— Да, с вами.

— А что ты у Маши делаешь? — после паузы спросил Кирилл.

— Разное. На огороде работаем, на речку ходим, вкусное готовим, болтаем, — ответила Кира. — Брат у Влада младший вроде бы, меня на мотоцикле по их району катал. Чуть не оглох на одно ухо.

— Почему?

— А я кричала. Он специально разгонялся. Меня пугал.

— Трусишка, — Кирилл привлёк Киру поближе и поцеловал. — Не мог раньше вырваться… Мы крышу ремонтировали у бабушки. Я завтра приехать хочу после обеда, как тренировку сделаю. Можем тоже на речку сходить.

— Ладно, приезжай, только позвони, чтобы мы не ушли никуда, — кивнула Кира, усмехнувшись. — А то мы можем.