Мое тело – тюрьма

Глава 31 Лови момент!

Двадцать третьего июня вечером они с Машей и парнями вернулись в общагу, а на следующий день отметили день рождения Влада. Кира нарисовала ему в подарок шарж цветными ручками. У Влада были широко расставленные зубы и крупные резцы, так что улыбка получилась весьма узнаваемой, да и всё остальное — тоже. Подарок всем понравился, и Влад повесил рисунок над кроватью. Кирилл попросил, чтобы Кира нарисовала шарж на них, да и Маша захотела такой же «портрет».

— Знаешь… Может, ты и права была насчёт контроля… — сказала Маша перед сном, когда они легли спать в комнате Киры.

— Что? Ты о чём? — Кира уже почти уснула.

— Влад… Он вроде как ревнует меня к тебе, — ответила Маша. — Хотя ты же не парень…

— Ага, я лучше, — захихикала Кира, ярко уловив обрывки разговора, о которых Маша тактично промолчала: «зачем вообще позвала», «чего она так долго жила», «ты сейчас к ней постоянно ездить будешь, что ли?».

— Как-то на самом деле грустно, что… Ты правда стараешься, а потом тебе ещё и указывают, с кем дружить или не дружить. Я же ему не указываю! — прорвало Машу.

— Ещё скажи, что лучшие годы ему отдала. Люди… когда люди очень молодые и начинают встречаться рано, бывает так, что на каком-то этапе вы равны, ну там по уму, по интересам, по стремлениям, но со временем это может измениться. У меня есть родственница, сестра троюродная. Она со своим мужем вроде как с первого класса.

— С первого класса? — ахнула Маша.

— Да, там их историю на свадьбе рассказывали, я, правда, ещё мелкая была, Наташа меня лет на семь или даже восемь старше, но то, что они с первого класса вместе, это точно. Сидели за одной партой, и Серёжа Наташу обхаживал, потом встречаться начали. Наташа — умненькая девочка, но из-за Серёжи после девятого пошла в наше местное ПТУ, прям не техникум, как у тебя, а реальное ПТУ. Серёжа на кого-то типа сварщика или водителя выучился, он вроде как не сильно умный и стремлений особых нет, а Наташа на швею-мотористку. Там два года и как одиннадцатый заканчиваешь по возрасту. Потом Серёжу в армию забрали, он даже в Чечне побывал… вернулся, как говорят, только из-за Наташи и отошёл от войны как-то, у него вроде всех перестреляли, но точно не знаю, врать не буду. Поженились они вроде как раз после армии. Но Наташа тогда смогла своё отстоять и всё же поступила сама на высшее сюда в пед на психолога, я как раз на первый курс поступила, а она накануне закончила с красным дипломом. Ей работу сразу предложили какую-то хорошую, и она всё же Серёжу как-то расшевелила, заставила и его поступить на вышку. Теперь почти учится за него. Но они вместе квартиру здесь снимают и снимали, пока она училась. И как бы она с ним постоянно работает, в театры водит, ну, короче, как-то подтягивает. А он любит её и подтягивается. Потому что ну вот уступила бы она и так и осталась бы швеёй на копеечной зарплате, потому что Серёженьку всё устраивало. И был момент, когда новые друзья у Наташи очень так скептически были к Серёже настроены, потому что он ей не пара, в плане интеллекта и какого-то уровня по общению. Но она с ним занималась много. Тащила его и прочее.

— И у них всё хорошо? — спросила Маша.

— Ну да, всё хорошо, — кивнула Кира. — Но вообще я к тому, что очень часто люди не готовы стараться и расти ради другого человека, особенно мужчин это касается, они бы как-то наоборот на свой уровень подтягивали и не давали развиваться своей избраннице. Потому что это же надо трудиться, надо стремиться и так далее. Возможно, проще найти кого-то просто выше уровнем… Ладно, Маш, давай спать…

— Да, спокойной ночи, Кира, — сказала Маша.

— Ага, спокойной, — Кира вздохнула, понимая, что своими словами разбередила Маше душу, но за неё было неспокойно. Конечно, кого любить и как строить свою жизнь — личное дело каждого, но у Маши рано умерла мама, чтобы даже просто посоветовать что-то или поделиться каким-то опытом. А Влад лишил какого-либо выбора и теперь всячески ограничивал, ревновал и прочее. История Маши могла получиться весьма грустной, а эта девушка Кире нравилась, и она желала ей только добра. Вот только было ли её «добро» с Владом… решать было точно не ей.

На следующее утро Маша уехала, а у Киры началась практика по геологии. Они делали что-то вроде лабораторных работ, просеивали песчано-гравийные смеси, определяли их фракции, пытались установить маркировку строительного материала. А через несколько дней на экскурсионном автобусе поехали в пещеру. Из-за этой пещеры вокруг были карсты, их они официально и поехали изучать, но сначала сходили на экскурсию в пещеру.

— Никогда здесь не был, — сказал Домнин, закидывая голову и глядя на гору.

— А я дважды уже была, — ответила Кира. — С классом давно и с Кириллом, он из этого города, мы ходили с ним весной.

Летом действительно почти не было инея в самых первых гротах, прошли они другой тропой — покороче, а гид рассказывал совсем другие истории даже о тех же местах, тропинках или озёрах. И про ёлку, которая стояла в предпоследнем и самом большом гроте, сказали, что она тут стоит чуть не сто лет, а до этого — весной — что её меняют каждую пятилетку и из-за идеальной влажности и стабильной температуры ёлка, наряженная как для Нового года, стоит очень подолгу.

После практики Кира сразу поехала домой, и через четыре дня они с родителями и их друзьями отправились на сплав по небольшой северной реке с хорошим течением. Восемьдесят километров они отмахали вёслами на байдарках за четыре дня. Кире досталась «двойка» с Денисом — сыном друзей родителей, который был старше её лет на пять-шесть. Они постоянно обгоняли «семейные» лодки-тройки, и Денис, ожидая, пока остальные подтянутся, вполне успешно ловил в заводях щук.

Трогая руки, Кира поняла, что за эти несколько дней подкачала трицепсы, которые хорошо работают во время гребли.

— Цивилизация! — Кира бросила рюкзак в коридоре и рухнула на диван. Нюха первая побежала в туалет, но об этом они договорились ещё в машине, пока ехали.

Домой они вернулись уставшими и вымотанными. Прибыли на место встречи около полудня, но до пяти сушили байдарки, разбирали, собирали их в чехлы и грузились в «буханку», которая приехала по договорённости. УАЗик отца тоже перевёз туда же из места начала похода знакомый водитель. Та деревня у реки располагалась в ста шестидесяти километрах от их городка, и дорога туда была просто «гравийкой». Так что обратно ехали почти четыре часа и зашли домой почти в девять вечера.

— Ох… дома! — зашла мама. — Где мой кран с водой⁈ Где мой унитаз⁈

— Очередь! — строго сказала Кира и засмеялась, когда мама опустила плечи, изображая вселенскую скорбь.

Андрей пришёл в гости на следующий же день после похода: вытащил гулять.

— А я снова в лагере интеллектуальном работал, — похвастал друг-одноклассник. — Три недели был в третьей школе в июне. Мы там с Лёхой были и Анитой тренерами.

— Лёхой? Которым? — переспросила Кира, потому что «Лёх» среди «интеллектуалов» было очень много.

— Из «Городка».

— Ага, очень информативно, — фыркнула Кира. — Там были два Лёхи Петрова, Лёха Лоза и Лёха Радостев. У них только Вася и Серёжа, который потом нашим капитаном стал, не «Лёхи».

— А, точно, — почесал затылок Андрей. — Лёха Петров.

— Угу… Который из? — засмеялась Кира. — Их же двое.

— Как тебе объяснить-то?.. Который у нас остался учиться и не поступил из-за почерка. Он ещё с нашей Ириной дружил, помнишь? — спросил Андрей.

— А, поняла! — история была до глупого смешной. Лёха был умным и дружил с Ириной, которая когда-то была их капитаном в интеллектуальной команде, когда они учились в десятом. Они вместе хотели поступить в Медицинскую Академию, но поступила только Ирина. Лёха сдал все экзамены на пятёрки, но на сочинении по русскому языку не смогли разобрать его «дохтурский» почерк. И поставили «два».

— Он учится у нас в городе в нашем институте… — продолжил Андрей.

— Я почему-то думала, что он апелляцию подал и поступил в Мед, как и хотел, — удивилась Кира.

— А не, они вроде бы хотели разбираться, но Лёха умудрился пропустить время апелляции или что-то такое. В итоге успел только у нас документы подать, — развёл руками Андрей.

— А что в этом году не поступил, с учётом ошибок прошлого, типа написать сочинение печатными буквами или прокачать почерк? — спросила Кира.

— Кажется, он решил тут доучиться до третьего курса, — ответил Андрей. — А потом там вроде бы предоставляется обмен студентами малых народов и можно в Венгрию поехать по обмену. Он вроде хочет.

— Ну, а ты? — спросила Кира. — Ты вроде своё медучилище заканчиваешь нынче? Надеюсь, готовишься к экзаменам в Академию?

— Ну… я… — замялся Андрей. — Не знаю…

— Так, Старков, — остановилась Кира и с угрозой прищурилась. — Что за дела? Ты что, передумал? Или есть причины?

— Ну… просто… понимаешь… — Андрей надолго замолчал.

— Пока нет, выкладывай давай. Как на духу, — Кира кивнула в молчаливой поддержке.

— В общем, с деньгами проблема. Я боюсь, что не потяну учёбу в большом городе. У меня… ну я говорил уже, что у меня отец умер. Хотя он особо и не… В общем, мать не сможет меня учить в большом городе, она мне сказала, чтобы я здесь на работу устроился, в общем… вроде уже и предложили.

— И кем? — сложила руки на груди Кира. — Медсестрой? Точней, медбратом? Санитаром?

— Ну скорой типа… — смущённо пробормотал Андрей. — Фельдшером.

— Так. Ты вообще к экзаменам готов? — спросила Кира, потерев между глаз, сосредотачивая внимание и стараясь не злиться.

— Ну, готов, вообще-то… — вздохнул Андрей. — Просто я же с красным дипломом как бы… И после медучилища, так что у меня вообще может быть только собеседование и, возможно, сочинение только… как-то так.

— Так, слушай меня, — Кира развернула к себе друга и встряхнула. — Ты поступаешь и точка. На работу сможешь устроиться в городе. Договоришься. Там, я знаю, студентов берут на полставки. Возле медобщаги даже станция скорой точно есть, возле рынка Центрального прямо, может, даже туда устроишься. Это уже будет заработок. И там ты на полставки будешь зарабатывать больше, чем здесь на полной. Я отвечаю. Будешь брать какие-нибудь праздничные смены и выходные, чтобы больше получилось. У меня брат двоюродный — доктор, он когда-то тоже в скорой работал, рассказывал об этом.

— Думаешь?.. — в светло-голубых глазах Андрея зажглась надежда.

— Да конечно, Андрей! Всё у тебя получится. Ты поступишь, найдёшь работу. Жить в общаге — считай, бесплатно почти. Там копейки оплата, у нас рублей сорок стоит. Плюс там же Влад живёт, он же в прошлом году поступил. У него родители точно к нему ездят всё время, привозят всякое. И они живут в соседнем доме от вас, так что мать твоя пусть договорится, будет передавать картошку там, соленья. А то и с ними сможешь в город приехать-уехать, чтобы на автобусе сэкономить. Ну или будешь ездить только на Новый год и лето. Но зато ты поступишь и врачом нормальным станешь, а не медбратом всю жизнь, ну или фельдшером. Даже не думай тут расслабить булки и всё просрать во второй раз!

— Вот честно… Ты меня так пугаешь иногда, — отстранился Андрей, но выглядел он воодушевлённым. — Кстати… Так странно, что ты про Влада сказала… Я же с ним, ну… не общался потом почти.

— Не общался? Почему? Вы же вроде дружили? — удивилась Кира. — Как, вообще не общался?

— Ну… Э… да.

— Почему? — нахмурилась Кира.

— Ну он же… — покосился на неё Андрей. — Он же… так с тобой поступил и с Анитой… Она рассказывала, что он её бросил, такой плохой…

Кира захохотала.

— Ты серьёзно? Что за бред? Она тебе на него жаловалась? С высоты бросил, что ли?

— Ну да, типа он такой-растакой козёл… ну то есть нет, не с высоты, а просто бросил… — смущённо кашлянул Андрей.

— По-моему, такие вещи вообще не стоит обсуждать с парнями, это раз, а ваши отношения с Владом не должны зависеть от наших отношений с ним или его отношений с Анитой, это два. Я как-то совсем не догоняю, к чему это вообще она снова присела тебе на уши про события годовой давности. Или это было из разряда «пожалей меня, приласкай меня, я такая несчастная, всеми брошенная и покинутая»? — последние слова Кира жалостливо пропела на манер русских народных песен.

— Кхм… — как-то подозрительно поперхнулся Андрей, словно всё так и было.

— Короче. Если вы перестали с Владом общаться, начни снова, — вернулась к теме Кира. — В общаге стоит держаться вместе, да и я серьёзно насчёт машины и продуктов, это очень хорошее подспорье. Я вот на продукты трачу относительно немного, мне дают сейчас полторы, потом я как отличница повышенную стипендию получаю около четырёхсот рублей. В сумме выходит около двух тысяч. Но больше половины своих денег я трачу на всякие кружки. Танцы и психологию. Плюс на эти же деньги билеты покупаю, чтобы приехать раз в месяц. На обрат дают родители. И я ещё откладываю на линзы, чтобы раз в полгода их покупать. Так что если вычесть кружки, то на то, чтобы питаться и иногда ходить в столовую у меня уходит около девятисот рублей. Я не так много ем, конечно, и не покупаю всякие типа йогурты, которые одна баночка в сто миллилитров стоит как порция гарнира в столовой, но полагаю, что если будет картошка, соленья, варить только гречу и рис и скидываться на продукты комнатой, то тысячи тебе должно будет хватать чисто на еду. Ещё порядка ста пятидесяти рублей стоит проездной. Но медобщага в самом центре города, и там же и учёба, и твоя будущая работа. Думаю, проездной тебе особо не понадобится. И у нас некоторые, кому надо чисто раз-два в город съездить, покупают один проездной на комнату. Что только ни делают, чтобы сэкономить. Такие фокусы в автобусах вытворяют, засмотришься. Ещё некоторые парни подрабатывают в охране общаги. Просто сидят с вахтёршей с семи и до часу до закрытия общаги, чтобы всяких отогнать. Но тебе такое не грозит, у тебя специальность есть. И возле вашей медовской общаги полно всяких больниц. Не выйдет со скорой — хотя я думаю, выйдет и тебя, отличника учёбы, с руками будут отрывать, — можно устроиться в любую больницу. Главное — всё это дело с работой балансировать, чтобы учёбу не запустить.

— Понятно… — покивал Андрей, задумавшись.

— Надеюсь, там ещё время подавать документы и прочее не прошло? — уточнила Кира.

— Нет, как раз на следующей неделе. После дня города… получается, ехать надо, — потёр подбородок Андрей.

— О, день города? А когда?

— Через четыре дня. Тринадцатого.

Они погуляли и пришли в гости к Кире. Мама напекла кексов к чаю, и за чаем на кухне Кира всё ей рассказала про поступление Андрея.

— Ой, конечно, Андрей, даже не вздумай тут оставаться! — поддержала мама. — А что касается питания… Я в такие времена училась, что мы в общаге одной тушёной капустой питались и маргарин на хлеб по праздникам намазывали — и ничего, выжили. Парни у нас, к примеру, кто из деревень, приходили в столовку, брали только гарнир, считай, самое дорогое это же котлета, она из двадцати рублей чуть не тринадцать стоит. А на двадцать рублей можно четыре порции гарнира взять. Не обязательно же одной колбасой питаться. А сытно можно и просто кашу варить.

— Колбаса и всякие сосиски, пельмени, это как раз самая дорогая еда, — кивнула Кира. — Многие студенты на неё переходят, типа быстро, но она дорогая и совсем не полезная. Лучше кашу с тушёнкой сделать, там хоть правда мясо будет. Или просто кашу, если совсем всё грустно. Вот реально, перловка стоит меньше пяти рублей килограмм, а каши из него выходит чуть ли не десять. Не зря же её солдатам варят. Типа дёшево и сердито. Я перловку люблю, её просто долго вымачивать и промывать нужно. Ну и варить долго. У нас нынче соседи перваки заехали в общагу, умели только картошку сварить и в пюре намять. Я их научила, как суп сделать, всякие оладьи, они тоже очень сытные выходят и много. Мука — это ещё и блины, они тоже довольно-таки выгодны. Яйца тоже недорого стоят, а их сварил, съел два и уже полдня сытый. Теперь соседи и рис с мясом делают, и гречу, всякие штуки пробуют. От макарон почти отказались, потому что макароны — это самый дорогой и невыгодный продукт.

— Что, правда? — удивился Андрей.

— Да, любая каша, взять гречу или рис, не говоря уже о перловке, разваривается минимум в четыре раза относительно первоначального объёма. То есть, чтобы приготовить себе тарелку риса, в объёме в два стакана, тебе нужно будет взять его примерно полстакана в сыром виде. А макароны развариваются примерно в полтора раза, и чтобы приготовить тарелку макарон, тебе нужно будет их примерно полтора стакана, чтобы вышел тот же объём, как у риса. Пачка макарон и пачка риса примерно одинаковые по цене и объёму, но рис ты будешь готовить неделю, а макарон хватит на два раза.

— О… никогда о таком не задумывался, — покачал головой Андрей.

— Кстати, на Рынке есть ещё внутри подальше оптовый рыночек как бы, я тебе его обязательно покажу, там можно любые крупы чуть не на сорок процентов дешевле, чем в магазине, купить, — закивала Кира. — У нас многие парни в общаге скидываются, ездят туда, покупают сразу по десять пачек гречи, спагетти, риса, чтобы дешевле было. Там можно только большими объёмами брать, минимум десять кило, поэтому я туда не хожу, так как одна в комнате, но знаю, что парни так делают, иногда и по две комнаты скидываются, чтобы выгодней было. Сахар там тоже дешевле, масло растительное… Ну, там, короче, смотреть надо. Они прям толпой едут и возвращаются с коробками. А в первой общаге так парни даже бизнес замутили, это мне Катюша, подруга моя, рассказывала. Мол, если тебе что-то надо из продуктов, но лень в магазин идти, то тебе принесут, то ли купят, то ли у них что-то вроде мини-склада, но прям объявление висит, что есть и по какой цене, там буквально на рубль-два дороже, чем в магазине большом. Шоколадки, печеньки, крупы, макароны, даже сосиски есть. Я думаю, что большую часть этого они точно на оптовке берут, чтобы выгода какая-то была. Но говорят, что лентяев много, так что у них что-то постоянно покупают. В общем, было бы желание, люди крутятся по-всякому. И ты не пропадёшь точно. Я тебе помогу, покажу, расскажу всё. И ты как бы не дурачок какой, чтобы взять и пропасть совсем. Научишься всему.

— Понятно. Тогда я точно поступаю, — кивнул Андрей. — Я думал… В общем… Не знал ничего. А тут ты… Меня как-то мама настроила… Да и Лёха, ну… мол, а чего там делать, как жить…

— Хорошо будешь жить, Андрей, хорошо, — прищурилась Кира, запомнив эту обмолвку про Лёшу.