Кабальеро плаща и гитары. Том 3, 4, 5

Глава 56. Время на###ниться

Глава 56. Время на###ниться

Пик. Пик. Пик. Обожаю этот звук! Он означает, что ты жив. То есть ответ на свой главный вопрос я получил, даже не открыв глаза.

Самочувствие? Вроде нормально. Точно сказать невозможно – наверняка тело обколото по самое «небалуй», при всём желании ничего не почувствуешь. Главное – жив, остальное решится.

Кто победил? Выдержали ли удар? Сейчас это вторично. Ибо как бы ни закончилась битва, сейчас я ни на что повлиять не смогу. А значит узнаю, как придёт время.

Открыл глаза. Стерильный белый потолок с голубым отливом. Знакомый потолок, совсем недавно тут был, несколько дней назад. Глаза в сторону. Голова поворачивается, это хорошо. Перед глазами туман – а это нехорошо. Но нормально. Главное соображаю, и понимаю, что не глючу. Справа - монитор терминала жизнеобеспечения. Причём я не в ванне с физраствором, а на простой больничной койке – значит точно ничего серьёзного. На запястье – катетер. Саму руку не чувствовал, но видел идущий туда проводок трубки от висящей на стойке капельницы.

Я дома, на базе, всё хорошо. Можно спокойно закрыть глаза и провалиться в полузабытье. Надо отдыхать пока есть время – последний месяц со сном очень нездорово. Что я и сделал.

Разбудил шум в боксе. Шебуршание человека и позвякивание-попискивание приборов медицинского терминала. Кто-то сидел за визорами и что-то настраивал. Открыл глаза. Знакомая сеньора, боком ко мне, рассматривала какие-то трёхмерные снимки чего-то там. Пошевелил руками – руки чувствовал. Как и ноги. Голова как в тумане, но это нормально.

- Очнулся? – голос, почти в черепной коробке. Скривился. - Это последствия наркоза. Скоро пройдёт.

Я молчал. Руки… Заклеены пластырем, но катетеров нет. Я просто лежал, укрытый стандартной простынкой.

- Что со мной было? – выдавил из себя вопрос. Странно, но горло не першило, и речь нормальная. Получается, в глотку трубку не вставляли? А значит и операций не делали?

- В этот раз ничего. Мы сами офонарели. – Сеньора ко мне повернулась, улыбнулась. Искренне, дружелюбно.

- Чем всё закончилось ТАМ? – не мог не спросить я. Пожатие плеч.

- Не знаю. У меня своя работа.

- Я долго тут? – Попытася приподняться, оглядеться.

- Четвертый день.

- Значит, со мной что-то было?

Снова пожатие плеч.

- Нет. Но наверху решили, что тебе лучше пройти полную дополнительную диагностику.

Ага, находясь под лекарствами. Чтоб не встал и не убежал. Это дешевле, чем сажать под замок. Да и мне легче пережить бессилие, когда вокруг движуха, а тебя туда не пускают. А теперь, когда точно всё закончено, могу идти на все стороны сразу?

- И что дала диагностика?

- У тебя нет даже сотрясения, - удивлённо покачала она головой.

- Даже так? – Я хмыкнул.

- Да. Диссонанс, правда? Пошёл умирать, а сам свалился от истощения. Отделался синяками. Ни тебе перелома, ни тебе сотрясения, ни глаза выбитого. Скучно живёшь, Хуан!

Это она в точку. Хотелось материться, но я не понимал, злюсь при этом или нет.

- Если отлыгал, попробуй встать, пока я здесь, - нахмурилась вдруг она. - Пока просто сядь на кровати.

Я послушно сел. Голова кружилась, но терпимо.

- Ко мне кто-то просился? Посидеть, там? – Тоже не мог не спросить. В медакадемии рядом была Санчес. Да и девочки постоянно бегали.

- Нет, они ещё в Овьедо, обе. – Улыбка.

Понятно.

- А у супруги твоей нет пропуска, - добавила сеньора. - Огонёк заходила пару дней назад, но потом куда-то исчезла.

- А мои? – напрягся я. Ёмкое слово. Но меня поняли правильно.

- В тюремном блоке. Ждут решения. И мой совет, не дразни никого, не дёргай тигров за усы, и ничего им не будет.

- Это указка сверху?

- Нет, моё личное мнение. Но ты юноша хоть буйный, но самостоятельный. Сам решай.

Да уж. Тут прогнозы делать великого ума не надо. Девочки – заложницы. Однако, несмотря на пафос, решение по ним будет единственно возможным – народное хозяйство. Просто как его подадут – раскрутив пафос на полную, или наоборот, тихо спровадят за ворота, забрав пропуски? Тут я на самом деле тоже ни на что не повлияю.

- Нормально? – осведомилась она. Голова сначала поплыла, потом ничего.

- Да. Вставать можно?

- Пробуй.

Попробовал. Сразу сел. Но ничего, так уже было, после того, как меня зашили, когда ловил русских диверсантов по разным крышам. Через пару часов смогу бродить по базе, пусть и недалеко.

- Ладно, набирайся сил. Медблок не заперт, но мой совет, позови кого-нибудь прежде, чем выходить. У нас всё ещё усиление, все на базе. – И сеньора положила передо мной стандартный типовой SCL-1000, координатор ведения боя, положенный ангелам по штату, кроме командиров звеньев. У тех круче приборы.

- Спасибо. – Я лёг и снова попытался заснуть, ибо лекарства из меня пока ещё не вышли.

Итак, девочки в тюремном блоке, но это не страшно. Позже выяснил, что оказался прав в предположениях, только мои и Марта. Остальных не тронули, хотя могли – за компанию. Типа, не выполнили приказ. Подчинились Снежке, зная, что она не права, что она нарушает полученный приказ свыше. Но не стали раздувать, и это хороший знак. Однако новости были нужны, как воздух, и, проспав пару часов (с навигатором я теперь знал время), решил вставать и двигаться. Тело было всё в синяках – далеко не все сошли, местами болело, особенно лицо, но ничего, двигался свободно. Звать никого не стал, побрёл сам, держась за стенку. Вначале в санблок, затем, нацепив очередную дежурную форму (как обычно, сине-чёрную сотрудника ДБ, дети единорога с моим появлением в такой ходят согласно штату) вышел наружу.

Пусто, но чего я хотел?

Побрёл в сторону кубрика.

Через несколько минут встретил пробегающих девчонок. Несмотря на протесты, они зацепили меня на буксир и на руках дотащили до искомой двери.

Тут-то и накрыл шквал новостей.

Не буду описывать обнимашки и разговоры в кубрике про меня и девчонок. Как не буду описывать царящие в корпусе на этот момент эмоции и настроения. Сухо о делах насущных.

Королева, получив от меня в зубы нелицеприятную информацию о том, какое она ничтожество, что бросает тех, кто вышел за неё умирать, и что лично я её презираю, отдала таки приказ о разгоне всех, кто есть в городе, ко всем чертям.

На площади это оказалось сделать легко – никто не сопротивлялся. И когда экстренно открыли метро и всех, кто ходил на своих двоих и не нуждался в помощи, начали туда насильно спроваживать, народ пошёл, не делая попыток протестовать.

Сложнее оказалось с марсианами. Они вышли из зоны непосредственного контакта с нацгвардией. И по пятам у них шли отмороженные нацики. Но при переходе в очередной купол, перед нациками, и, соответственно, за марсианами лаконично закрыли шлюз, после чего подъехавшие машины гвардии уложили нациков мордой в пол кого смогли, кто не успел убежать. Когда в тебя целятся из игломёта, выполняешь требования как миленький, а что будут стрелять на поражение вскрылось быстро – некоторым особенно наглым прострелили ненужные конечности. Мордой в пол уложили несколько тысяч человек, но, поскольку гварды не знали, куда уложенных девать, а до рецепта сеньора Пиночета пока не дошли, парнишек постепенно поднимали, малыми группами, и спроваживали восвояси в сторону метро. Ну, а марсиане дошли до своего квартала, а там им сам чёрт не брат.

Сложнее всего было на нашем участке, где не затихали крупномасштабные бои с применением всех возможных спецсредств. Туда и были брошены все наличествующие силы всех спецслужб города. Но всё равно эти силы пришли к шапочному разбору – Мигель и ребята атаку выдержали. И мои после моего отруба выдержали; студентики, увидев трупы вокруг меня и парочки таких же отмороженных на всю голову представителей Сектора рядом, потеряли прыть, и давить, как на основных фронтах, у них не получилось. Сколько положил я, сколько парни - не скажу, но всего студентики на улице Северного Форта получили два десятка своих «жмурами», и десятков пять-шесть покалеченными, в смысле неспособными драться ввиду физических увечий. После такого любой сдрейфит. Наших в итоге продавили почти до площади… Но потом студентики дали дёру. Вот так.

Мигель и легионеры тоже не скучали, им пришлось жарко, и на площадь часть упырей таки прорвалась. Но это был их апупеоз – прорвавшись, нацики, а это были тренированные парни из футбольных ультрас, не получили поддержки сзади (никто больше в брешь не полез), словили люлей и бесславно ушли, не в силах учинить разгром. И так тоже бывает.

И только после этого в зону боевых действий подтянулись гварды, нацгады и специалы, сборная-солянка. Сил сопротивляться не было ни у наших, ни у противника, и бои закончились.

Меня нашли девчонки. Прошлись окольными путями, потом залезли на крыши и прошлись по крышам, затем спустились, ага, по верёвке с кошкой, аккурат рядом с моей оттащенной к стене чтоб не мешалась тушкой. Оказали первую помощь, вкололи глюкозку и препарат против спазмов – мало ли, все помнят, как меня плющит во время приступов. Параллельно перевязали несколько достаточно тяжёлых лежащих рядом бойцов, не разбирая принадлежности, и на руках понесли меня в сторону машины – Снежка подъехала как можно ближе на соседнюю улицу. И оттуда, несмотря на обилие гвардов, тыкающих пушками Гаусса во все стороны, пользуясь ксивами УДС, привезли на базу. Где добровольно прошли в изолятор даже не пикнув.

Потери… А хрен знает, какие потери. В кубрике у девчонок данных не было. Официальные ещё не вышли, но уже ясно, что счёт на тысячи только погибших. Соотношение наших и не наших – ХЗ. Раненых – десятКИ тысяч, госпиталя переполнены. На всех форумах как Этой, так и Той стороны кипит говно, но собираться его выразить никто не пытается, а кто пытается – разгоняют мгновенно, вчера, вон, разогнали просто компанию обмывающих что-то кабальеро, работяг, забредших на стаканчик вина и кружку пива в кабак после смены, слишком громко выкрикивающих политические лозунги. Настучали им дубинками перед камерами, остальные всё правильно поняли.

В общем, город возвращается к нормальной жизни. Работает транспорт. Работают все купола и шлюзы. Медики пока ещё на усилении, ибо больницы переполнены, но коммунальщики вошли в обычный график. Начали возвращаться семьи чиновников и аристо, вот, от Сильвии привет на почте – вернулась в Альфу и переживает, как я там. «Хуан, как очнёшься – ответь! Я знаю, что ты жив и с тобой всё в порядке, видела запись, где девочки несли тебя к машине. С серьёзными повреждениями несут не так. Но я ОЧЕНЬ волнуюсь!» Папочкина разведка видео с уличной камеры раскопала. Не только же мы их мониторим?

…Но Марат мёртв. Как и многие его товарищи. Те, с кем мы могли бы сварить в будущем много каши. Создать новый проект под эгидой будущей королевы и прогнуть сеньоров, Сенат и местных ультрас. Теперь и они подумают, идти ли с Веласкесами на контакт? Да и я буду крайне не рекомендовать им с нашей семейкой сотрудничать. Про Марата сделал запрос через Норму, она за оперативную, попросил по-дружески уточнить. Уточнила.

…И только одно оставалось тёмное пятно – Огонёк. Никто её не видел, никто не знал, где она. Норма сказала, периметр дворца зафиксировал её пропуск два дня назад – ходила к Лее. Но в тот же день был выход, а после Паулита как в воду канула.

Оставил ей сообщение, что очнулся, со мной всё в порядке и ушёл спать в свою каюту.

* * *

Спать одному в пятиместной каюте… Бр-р-р-р! Но пришлось.

Разбудила меня… Васильева.

- Вставай, кабальеро плаща и гитары. Труба зовёт.

- Свет… - Ты? – Я разлепил глаза. После вколотых лекарств ещё чувствовал общую слабость. А может просто разомлел от безделья? – И ты тут?

- А где мне быть? – Усмешка. – Меня отстранили как хранителя. И то послали на переквалификацию после планового отпуска. А сейчас усиление.

- А, понял. – Усиление – все на базу, включая отпускнков, кто присутствует на планете. – И чо?

Начал подниматься, одеваться. В отличие от медблока, в каюте спал я в трусах.

- Тебя хотят видеть. Иди в столовую. Прямо сейчас.

- А почему ты – вестник Апокалипсиса? – хмыкнул я. С её комплекцией и послужным списком эпитет «вестник Апокалипсиса» - самое то.

- Попросили. – Беглое пожатие плеч.

Это оказалась Сирена. Сидела за дальним столиком и мило завтракала. Перед ней стоял дополнительный поднос со снедью, которой точно нет в на раздаче, потому, что завтрак я проспал – закончилась. У нас столовая, а не ресторан, и готовят без запаса, на расчётное количество человек плюс небольшая погрешность. Не успел – опоздал, жди планового обеда.

- Спасибо, - искренне поблагодарил я, ибо сеньора, чтобы избежать двоякого прочтения, ладонью указала, что это для меня, чтобы садился. – Я как раз не завтракал.

- Я знаю. Не за что. Здравствуй, Хуан. Ты забыл поздороваться.

Голос не грубый. Усталый. Мой негатив к ней, как к члену политбюро, начал испаряться.

- Доброе утро, сеньора полковник.

- Хуан, я понимаю, что тебя раздирают смешанные чувства – удавиться и удавить, - покровительственно вздохнув, продолжила она нравоучения. - Но прошу воспринимать мир адекватно. Не быть идеалистом, вообразившим себе мир и плачущим, что реальность не соответствует модели в их голове.

- Да, есть у меня такой грешок, - усмехнулся я. – Идеализирую окружающее. Особенно некоторых окружающих людей.

Кивок. «Да, понимаю». Но без одёргивания.

- Хуан, ты не мог победить. И все ВЗРОСЛЫЕ умные люди это понимали. Это понимала я, понимал Серхио, понимала Алиса.

Ну да, тактично. Мы – умные, но не взрослые, нам простительно. Типа, не обидно прозвучало.

- Нас сейчас не пишут? – усмехнулся я. Покачивание головой.

- Сейчас – нет. Незачем. Хуан, ты прав, слишком много идеализируешь. Но главная твоя ошибка – собственная переоценка. И одновременная недооценка. Как такое сочетается – сложный вопрос, тебя непросто анализировать, но что есть.

Сразу скажу, то, что ты сделал – такое не было под силу никому. Я не знаю, кто бы справился. И нам ещё предстоит понять влияние этой операции на массовое сознание всей планеты. Мои мальчики уже пошли в атаку, мы щемим сеньоров на информационном фронте по всем направлениям, а Сенат уже отозвал рассмотрение каких бы то ни было обвинений против королевы. Но ПОБЕДИТЬ в этой схватке ты не мог. Даже с миномётами. Даже если бы лично привёз сюда каждого третьего жителя Сектора. Просто потому, что Альфа – латинский город. Здесь только официально живёт, владея собственностью и платя имущественный налог, тридцать с хвостиком миллионов латинос-«имперцев». Плюс те, кто собственности не имеют, но всё равно живёт здесь – а это ещё миллионов десять, если не больше. Понимаешь масштабы? И это люди, которые ЗДЕСЬ. Их не надо возить. И все с тотально промытыми за полвека мозгами.

- Понимаю. – Я тяжело вздохнул. Да, даже привези я сюда половину Самары… Блин, как же хочется кого-нибудь убить! И ведь некого. Ибо королева в этом случае совершенно не при чём. Я сам спорол косяк, не подумал и не рассчитал. Понадеялся на мифические вундервафли и на благоразумие сильных мира сего. И то и то – преступление, если подумать холодной головой, глупость. Но я подумал, что так может быть, и повёл народ за собой… На убой.

- Хорошо, мы дети, - зло вспыхнул я. - Но почему ты, взрослая опытная женщина, спланировавшая ни много ни мало Вторую Марсианскую войну и «отжатие» Марса у имперцев… Почему ты допустила? Или скажешь, не знала о миномётах?

- Знала. – Скупой кивок. «За кого ты меня принимаешь?» – И сказала Серёже дать тебе на них деньги. Хотя он рефлексировал, не хотел. Вы, русские, дураки, когда дело касается подобных вещей. Да, Хуан, я приняла решение использовать эти игрушки. Хотя допускала, что от них в последний момент окажешься ты.

- Зачем? – В душе царила пустота. У меня не было сил злиться или как-то ненавидеть эту женщину. Тайную правительницу Венеры, ибо она, а не королева держит все самые по настоящему важные нити в государстве. Пусть не занимается рутиной, не перерезает ленточки на открытие перерабатывающих заводов и не вручает боевые награды десантникам, отличившимся на фронтах спецопераций, но именно она делает будущее Венеры таким, каким оно… Будет.

- Затем, что ты был чертовски прав, - загорелись вдруг её глаза. – Люди – это стадо. Просто тупое стадо, Хуан. Когда они по отдельности – умные и грамотные создания. Но все вместе… - Неприличный жест.

- Хуан, им годами засирали мозги, что жители Сектора – слабые. Проиграли войну потому, что от природы не такие, как они, потомки воинственных конкистодоров. Не то, что неполноценные, но менее полноценные, чем они. Год за годом, десятилетие за десятилетием им жужжали это в уши. Пять грёбанных десятков лет! И когда двадцать лет назад Лея пришла к власти, когда у руля встал Серёжа, а, как ты знаешь, он с Волги, когда все на Той Стороне посмотрели на нас, на новую команду королевы, с надеждой, какой до этого не было, о которой, что вообще можно на что-то надеяться, все забыли… Хуан, все смотрели на нас, как на будущих героев будущей интеграции! Но мы, вникнув в суть, поняли, что это – задница! Потому, что мы, такие все лояльно к Сектору настроенные, не сможем сделать для него НИ-ЧЕ-ГО!

Мы пытались. Твою мать, честно пытались! Но раз за разом получали отлуп, и до новых попрыгушек у Сената или у дворца не доходило лишь самую малость. Одна белобрысая особа как-то на заре нашей карьеры команды королевы расстреляла парочку одиозных сеньоров, когда лично её поставили в позу пьющего оленя с Диего, а потом грохнула троих адмиралов, и все это запомнили. Все думали, что это Лея стояла за всем, и опасались открыто её провоцировать. Но это была НЕ ЛЕЯ. Только иллюзия решимости дала нам возможность дожить до сегодня, удержав в статус-кво.

И дело не в сеньорах олигархах. Кстати, ты верно назвал их в передачи этого Флавия, не побоялся и Феррейра предъявить народу, молодец. Дело не в их обидах и реакции. А в том, что в массы насаждается ложная ИДЕОЛОГИЯ. Идеология нацизма. Медленно, постепенно, но неумолимо. И обратить этот процесс вспять мы не смогли.

- Почему?

Пожатие плеч.

- Для этого надо контролировать инфополе. Вести официальную пропаганду. В условиях противодействия остальных основателей, это выглядело бы как красная тряпка для быка, и они кинули бы все ресурсы именно на этот вопрос. Потому, что мы именно в нём показываем заинтересованность.

Нет, Хуан, мы не могли, - отрешенно покачала Сирена головой. – Это было выше наших сил.

- И тут мой проект. Где вы прыгаете в дамки, - язвительно усмехнулся я.

- Да, так и есть, - легко согласилась она. – Эти мальчики и девочки, искренне верящие в своё превосходство и слабость жителей ТАМ, вдруг поняли, что ошибались. Что жители Сектора не слабее их. Просто за ними не стоит государственная машина. Но если она будет стоять и за ними – они сами получат по зубам так, что мало не покажется.

Хуан, ещё вчера, проведи мы референдум, все эти мальчики и девочки искренне бы недоумевали, как можно голосовать за предоставление Сектору вообще каких бы то ни было прав? Домашнему скоту права не положены. Любые наши потуги в Сенате были обречены не потому, что сеньоры будут мешать, нет. Потому, что сами жители латинского сектора бы были против. Но теперь все они поняли, что если не начать с Сектором разговаривать, их будут убивать. Просто убивать. Потому, что Сектор поднимется и начнётся гражданская война. И шарики в бошках у тысяч – мелочи в сравнении с той кровью, что прольётся завтра. Да, Сектор задавят – латинос сильнее. Но каждый из них не бессмертен, и в любой момент лично он отправится к праотцам. Дома, по дороге на работу, на собственно работе. Если начнётся террор, а он начнётся, не застрахован будет никто. Они увидели решимость людей ТАМ драться, и они увидели, что они не слабаки, как считали, и крови прольётся просто море.

А потому мы уже штурмуем Сенат, пока горячо, и проводим законопроекты, которые бы никогда не смогли провести ещё вчера. И проведём по горячим следам немало. Потому, что кричать против Сектора, скакать под Сенатом и кривить нос при упоминании об «этих неполноценных русских» - это одно. А умирать или хоронить родных, погибших всего-то от жалких шариков – совсем другое.

Потому не злись на меня или Алису с Леей. Да, твои друзья погибли. Много друзей. Да, движение ультрас Обратной Стороны обескровлено, и в Самаре ещё долгое время будет тихо. Но это стоило того. Ты как минимум принёс спокойствие Венере ещё на десятилетие. За которое, надеюсь, мы сможем что-то сделать, ибо повторюсь, тенденция в мозгах масс переломлена.

- Я не знаю, что тебе ответить. – Я как раз доел и отставил поднос. – Честно. Злиться? Нет, наверное, не злюсь. Но сделал бы я также ещё раз, зная, что будет? Нет, не сделал бы.

- Мы не могли открыто объявить о своей поддержке бойцов Сектора! – запылали её глаза, Сирена подалась вперёд, пронзая меня взглядом. – Мне импонируют твои соотечественники из автономии, Хуан, но Венера латинское государство! И именно латинос – опора трона! Понимаешь?

Я молчал.

- Мы не можем променять симпатию к Той Стороне на поддержку Этой! Мы должны были сохранить за собой ОБЕ стороны!

Я молчал.

- Ладно, что-то меня повело. – Она мгновенно потухла, вздохнула и засобиралась. – Если что – заходи, поболтаем. Знаешь, где мой кабинет.

Сирена хотела подняться, но я остановил:

- Что будет с девчонками?

Села назад. Пожала плечами.

- Пока не знаю. Решаем. Решаем, нужна ли тебе будет опергруппа. Если да – оставим их. Нет – вышвырнем. Казнить не будем – тут могу пообещать точно, решение принято.

Хорошо. Как я и думал.

- Эти прошмандовки на допросе перед Советом ТАКОЕ говорили… - Она усмехнулась. – В лицо. Потеряли последний страх. Твоих может быть переведём в наказующие, но, повторюсь, ещё решения нет.

- Спасибо! – искренне сказал я.

- Не за что.

Она поднялась и хотела направиться к двери, оставив поднос на столе – не баре сотрудники, персонально за ней уберут, но я окликнул:

- Сирена! – Обернулась. – Я понимаю. Пока я на эмоциях и принять не могу… Но понимаю.

Довольная улыбка.

- Хорошо, Хуан. Как решишься – заходи. Чай и печеньки не обещаю, но поболтать – это от души.

- Я могу выйти в город?

Нахмурилась. Задумалась. Уверенно кивнула:

- Да. Самое сложное в городе позади. Но от девочек оторваться не пытайся. И больше не вздумай панибратничать – ещё один-два взвода списывать – кадров на тебя не напасёшься.

Ушла.

Я допил сок, отнёс поднос на приёмник. Только свой, не слуга всяким сиренам. И двинулся к каюте – переодеваться. Что-то душен стал воздух базы. Дом – хорошо, но надо проветриться.

* * *

Проветриться не дали. Сначала ждал группу, которую мне экстренно собрали «ты пока ещё входишь в близкий контакт с одним из членов королевской семьи, Хуан, не спорь и не строй козни девочкам», а после получил вызов во дворец, который из тех, что нельзя игнорировать.

Сеньор на вид был плох. Усталое лицо, круги под глазами. Со мной старался казаться подчёркнуто деловитым и всячески избегал смотреть в глаза. Плохая примета, но я был готов ко всему. А потому не был удивлён следующими словами, воспринял их спокойно:

- Хуан, не буду ходить вокруг да около, - это вместо приветствия, - сразу к делу. И сразу, чтобы ты понимал, лично я не согласен с этим решением, но ничего не могу сделать. Есть обстоятельства выше меня.

Его скромный кабинет с единственной ценностью - настоящим окном в атмосферу с видом на Сьерра-де-Рояль. За которым венерианская ночь, которая продлится ещё долго. Но во тьме видны габаритные огни далёких куполов, огни для ориентирования воздушных транспортов и лапут. Сами огни лапут из кабинета не видны, но если выключить свет и взять оптические приборы, можно разглядеть. Орбитальные станции и швартующиеся корабли с поверхности атмосфера скрывает, но кое-какие болтающиеся ниже, в толще, лапуты – да. Поймал себя на мысли, что в голове пусто, мысли о венерианской ночи и лапутах. В душе спокойствие и равнодушие. Принятие неизбежного. Я вырос.

- Нас закрывают, - лаконично сформулировал я, так как сеньор Серхио замялся. Что на него не похоже – обычно он давал понять, что считает меня важным неизбежным злом, не более.

- Да. Но не совсем. – Он отвернулся в сторону релаксационного окна. – Глубокая консервация. ОЧЕНЬ глубокая. Настолько, что вас, тебя и твою команду, ближайшие полгода не должно быть ни видно, ни слышно. Никак. Вас нет.

- Оружие? – уточнил я самый важный момент. Ибо после перегона марсианских грузовиков на стоянку УДС нам «слили» целый арсенал из личных запасников клана Веласкес. Игра пошла на таком уровне, что требовалось или окончательно нас поддержать, или же окончательно нас распустить. Это было опасно, передача «левого» оружия. Прознай кланы - и нас могли подставить. Но ничего, всё выгорело.

- Спрячешь в схрон. И не на парковку в центр города, а в бункер посреди атмосферы, я дам координаты где. Дам и пароль-шифр к створкам. Отвезёшь лично, никому не доверяй. Оружие, скафы австралийского спецназа, «шараги» - всё.

- А «Берлога»? Она тоже военный объект. Её разоружаем?

Пожатие плечами.

- Это вотчина Фрейи. И строилась задолго до вас и не под вас. Взломщики остаются «плавающими», в тюрьму их не возвращают, но пусть не лезут никуда от слова «вообще». Вон, есть эльфы, орки, друиды, «Тайны волшебного леса» - пусть развлекают их высочества.

Теперь кивнул я – и на том спасибо.

- Никаких спецопераций, - продолжил он. - Никаких проработок кого бы то ни было. «Берлога» под колпаком «трёшки», о любых ваших телодвижениях сразу узнают и доложат. – Палец в потолок.

- Понял.

- Хуан… - Тяжёлый вздох. – Хочу, чтобы ты знал. Вас закрыли. СОВСЕМ.

Пауза. Для сеньора это было очень важно, но я не проникся.

– То, что я тебе говорю – преступление. Я саботирую приказ свыше, искажая его передачу тебе. Но я беру это на себя и готов финансировать вашу консервацию из собственных средств. Пусть твои ребята залягут на дно и лежат там, сколько придётся. Мы не знаем, что будет завтра. Выплаты, как резервистам, будешь делать в золоте. Никакой связи – даже со мной. Золото буду передавать через дочь. Если понадобитесь – свистну, но до этого – полная тишина по всем частотам и волнам. Не подставляй меня.

- Понял, сеньор, - снова кивнул я. – Не подставлю. - И добавил:

- Зачем она так? Она же не законченная дура.

Сеньор покраснел, вспылил. Но злился не на меня. Да и мне было всё равно, злится он на меня или нет. Больная мозоль - это его женщины и его проблемы.

- Когда будешь на её месте, обложенный со всех сторон, тогда и будешь принимать решения. Какие сможешь принять, - мирно отчеканил дон Козлов, и спустил пар, не став отчитывать, как школьника.

Диалога не будет. Всё ясно, меня лишь уведомили о решении свыше, как и о его личном решении на свой страх и риск законсервировать личный ударный отряд на просторах столицы. Претензий к сеньору я не имел, укорять, что тот сдался и опустил руки, не было смысла, а потому молча взял первый транш в виде лежащих тут же на столе золотых пластинок, листочек с координатами и кодом доступа к шлюзу и вышел.

* * *

- Макс приехал, - оторвал меня голос Солёного. Я развернул кресло к монитору входа. Да, марсианин приехал, на своей убитой колымаге купольного класса «чтобы внимания не привлекать».

- Открывай.

- Пересматриваешь, как всё было? – ухмыльнулся камрад, войдя в главную залу, к первым трём терминалам.

- Да. Интересно же, - равнодушно усмехнулся я, разворачивая кресло к нему. За спиной в десятке ракурсов замерли на стоп-кадре сотни картинок недавнего побоища, с самых разных мест

- Кадры с тобой стали хитом, - оскалился он и присел в кресло второго номера. Солёный сидел за первым и тактично вышел: «Я за пивом, поглядите в мониторы». – Не бестселлер, нет, но по крайней мере тебя уважают, что не чепушило. А этот… Мигель, он там сейчас за главного, всем рассказывает, что «Цитадель» через тебя до последнего связь держала и предупреждала об опасности. Так что мы в авторитете.

- Сколько народу погибло? – перешёл я к плохим новостям, ибо оды в свою честь слушать не хотел.

Макс нахмурился, словно лимон съел.

- Больше двух тысяч. В основном затоптали.

- А латинос?

Пожатие плеч.

- Тысяч десять. И тоже затоптали. От собственно побоев и ран не так и много. Давка она такая, брат.

- Понимаю.

Помолчали.

- Консервация? – произнёс, наконец, он. – Финиш?

- Нет, нас полностью разгоняют. На дно. – Произнося «дно», я показал пальцем в потолок. – Сообщи ребятам, подготовь морально. Спонсор отсыпал золота - отступные. Раздай, чтоб обидно не было. Если вдруг когда-то понадобятся – контакты знаем. Любую принадлежность к нам отрицать, тогда никто не тронет и не предъявит. Сеньор обещал.

Макс понимающе кивнул.

В «Престидижитаторе», перед операцией в Мирном, мы в узком составе обсуждали возможные сценарии, что будет, если лажанёмся, как нас будут закрывать. Полный разгон был пятым по счёту сценарием, если СОВСЕМ всё плохо пойдёт, и назывался он «финиш». Четвёртый - очень глубокая консервация, во время которой личный состав должен залечь на дно и отрицать связь с нами, и даже подыскивать работу для отвода глаз и на оной реально работать в ожидании оттепели. Ждать команды на сбор, когда лихие времена закончатся, но с пониманием, что это может занять много времени. Как вы догадываетесь, этот сценарий назвали «дно». Об этом знают четверо: я, Паула, Лёха и Макс. И больше никто. Если нас слушают… Пусть слушают. А с личным составом всё обговорит Макс, скорее всего устроит попойку в освинцованных комнатах «Престидижитатора». Нас около тридцати человек, вероятность, что кто-то «стучит» Веласкесам есть, но меньшая, чем если б нас было шесть десятков или сотня. Полностью стук не исключить никак. Но отданный им приказ личному составу не тождественен отданным мною, так что утечки на том уровне я не боялся, если что – спишу на «Макс проявил личную инициативу». Да и королеве не всё докладывают, и сомневаюсь, что она лично будет нас пасти в мелочах.

- Как Мерседес? – перевёл я на наболевшее.

Макс пожал плечами.

- Плохо. Истерила. Крушила оборудование. Потом опала. Но лучше б истерила. Сам к ней съезди. Боишься?

- Немного. – Не буду говорить ему, что мне нечего её императорскому высочеству сказать и нечем утешить. А то бы уже смотался. – Вначале хотел поговорить с тобой.

- Тогда не тупи. Езжай прямо сейчас, пока она на Венере.

- Пока? – напрягся я, на что марсианин лишь криво улыбнулся.

- Сами разбирайтесь.

- Привет.

На рыжей лица не было – слабо сказано. Опала, кожа сморщилась, щёки впали, под глазами круги. И никакой косметики.

- Хуан… - Она бросилась мне в объятия, которые я загодя расставил, и разрыдалась, прямо на пороге.

Кухня. Мягкие кресла. Большой журнальный столик, за которым они с Гортензией учили меня этикету. У Изабеллы в кухне похожий, тоже низкий, журнальный. И трахаться на нём удобно. Вкусы этих сеньорит очень сильно похожи, пусть они совершенно разные внешне. Мы пили успокаивающий чай с ромашкой и травами.

- …Так что извини, что не сидела у кровати. После того, как тебе открытым текстом говорят, что в связи с напряжённой обстановкой и изоляцией взвода твоё присутствие на время расследования на базе не приветствуется… Да меня только раз в твой бокс запустили, постояла, убедилась, что всё в порядке, потом вывели и больше не пускали.

- Протоколы безопасности, - под нос усмехнулся я. – Особенно после твоей истерики у королевы в кабинете.

- Да. Потому я не злилась и не обижалась. А просто развернулась и ушла. Ведь с тобой всё в порядке – сказали, ни единого перелома. А девочкам не помогу, только хуже сделаю, если начну права качать. Им и так несладко.

Помолчали. Она как бы извинялась, что не была рядом, но от неё действительно ничего не зависело. Её, истеричку на взводе из чужого правящего дома, напарницы которой под стражей, а возлюбленный под препаратами в отключке, чувствующую что её предали и «прокатили»… Да, от напичканной оружием базы лучше держать такую подальше. Не была б принцессой – тогда да, но учитывая, что в случае чего ей ничего ни за что не будет, и она это знает…

- Нас закрыли? – наконец, вздохнула она. Я кивнул.

- Ты знала это. Ты ж разговаривала с королевой.

– Да. Я поссорилась с тётушкой. Специально ездила к ней убедить не делать этого, устроить глубокую консервацию. Кричала, доказывала, что проект нельзя закрывать. Но она… - Покачивание головой.

- Мы прорвёмся, - улыбнулся я. – Это дно, но кто сказал, что со дна со временем невозможно выбраться?

Поняла. Выдал только блеск в глазах. Нас скорее всего пишут и тут, не стоит рисковать.

- Возможно. Но я устала, Хуан, - отрешённо покачала она головой и подтянула под себя ноги.

Помолчали.

- Я бы хотела, чтоб ты полетел со мной, - произнесла самые важные для себя слова этого вечера. Те, из-за которых она ещё здесь. Она всё ещё здесь чтобы сказать мне их, хотя яхта несколько дней под парами на орбите.

- Не могу, - выдавил я. И правда не мог. Душа говорила: «Не улетай. Останься. Она слетает домой и вернётся, а твоё место здесь». И я не хотел поступать иначе.

- Можешь. – Она пронзила меня глазами. - Не хочешь. Хотя что тебя держит, Хуан? Лишь только избалованная кукла-дрянь, одна единственная!

Я молчал, давая выговориться. Огненный и какой-то подгоревший демон продолжала:

- Неблагодарная планета держит, которой ты отдал душу? Тебя не оценили, не льсти себе. На всех этажах, не только Лея и офицеры. Для нижнего этажа ты кривляка, крикун, имеющий блат, которому только поэтому позволяют открывать рот.

- Но хотя бы мне позволяют! – вспыхнул я. – А значит я должен его открывать, пока хоть кому-то позволяют!

- Это не мне объясняй, а им, - усмехнулась её императорское высочество, абстрактно кивая в сторону. – Ты – мажор, прибившийся к одной из принцесс, и на этом въехавший в рай. То, что бился на улице с ребятами, на финальном этапе, это… - Ехидно усмехнулась. - Только это удерживает всех от твоей травли. А так знаешь, какое было искушение обвинить во всём тебя? Во всех этих напрасных жертвах? Дескать, подбил на бойню и свалил в тень, Иуда и предатель!

Ты везучий сукин сын, Хуан. И очень смелый. Смелый – что решился послать их и выйти к ребятам, а везучий – что у тебя получилось это сделать, смог прорваться через девочек. Без улицы Северного Форта тебя б на этой планете уже похоронили бы.

- Козёл отпущения… - потянул я, пробуя на вкус слово. М-да, я не стал им только чудом. Что огромная монетища в копилку, что интуиции надо верить. Той интуиции, что говорит не лететь с Мерседес на её «остров», как бы ни был я безразличен Венере.

- Ты реально дрался как лев, куча камер зафиксировала, и тебя реально забили и затоптали, - продолжила она с уважением в голосе. – Ни у кого нет претензий, все видео в свободном доступе. Ну, а что выжил – тут уж повезло, все под богом. Но это не значит, что эта планета тебя любит, Хуан. Ни один из секторов, никто тебя не считает своим, и тем более своим представителем и рупором. И будущего у тебя тут, на Венере, нет. Ты не нужен ни начальству, матерям-командирам, ни простому люду; ни тем, кого считаешь своими, ни тем, кого не считаешь, но кто твои по факту происхождения, посмотри на себя в зеркало. Аристократия же на тебя если не откроет охоту – а по тому, что краем уха слышала, ты есть как пункт в договорняке Леи с новой редакцией заседателей в Овьедо, то остракизм обеспечат. Ты будешь изгоем для нашей аристократии, для всего высшего общества. И не надо аристократию недооценивать.

- Фрейя… - произнёс я.

- А для Фрейи ты игрушка. – Мерседес противно скривилась. – Которой приятно играть, с которой приятно спать, как с голубым мишкой или розовой куклой. Ты для неё не то же, что она для тебя. Она не стоит того, чтобы тут оставаться.

Зёрна правды были. Я натужно вздохнул.

- А Изабелла – просто кукла. Избалованная дрянь. Пока в тебе играют гормоны и думаешь ширинкой, она тебе интересна. Но когда поймёшь, что в делах она тебе не поможет, а твои проблемы банально не поймёт, и вообще вам банально не о чем поговорить, нет общих понятных друг другу тем… Тут и ширинка не поможет.

Тебе нечего ловить на этой планете, Хуан, - заключила она. – Нет того, ради чего и ради кого можно остаться. Разве что поставишь цели ублажать разных дряней.

- Я не готов улетать СЕЙЧАС, - покачал я головой. Она говорила правильные слова, но… Я не мог. И не хотел улетать. Даже на время. – Потом – возможно. Но сию минуту я ещё не дошёл до той точки, когда готов всё бросить. И пожалуйста не заставляй делать выбор между тобой и Венерой. Я люблю тебя и не отказываюсь. И буду за тебя бороться. И попробуй только не вернуться, как отдохнёшь – прилечу и из под земли достану, из под толщи океана! Но сейчас лететь с тобой я не могу.

Тяжёлый вздох.

- Жаль. Потому, что я лечу. Я приняла решение. Слишком долго не была дома. И слишком долго не видела маму.

- Ты вернёшься! – утверждал я, но в голосе слышал робкую надежду. Что достану из под земли – бравада. Если отпущу – решать будет только она. Захочет – вернётся. Нет… И ничего я не сделаю.

- Вернуться… - Грустная усмешка в её голосе. - А зачем, Хуан? Скажи, зачем? Если ты остаёшься ради куклы без мозгов… Что мне делать рядом на это горячей суровой недружелюбной планете?

- Я… Мне будет не хватать тебя, - вырвалось у меня. Звучало наивно и глупо, но ничего умнее не придумал.

- Устанешь – прилетай. Буду ждать.

- Мерседес, просто вернись, - откровенно заклянчил я, пусть голос и не дрожал. - Как только решишь все дела. Пожалуйста. Ты слишком небезразлична мне, чтобы тебя потерять. Я готов отпустить домой, но не готов отпускать из своей жизни. Возвращайся, мы с девочками будем ждать!

«Мы». Девочки тоже. Их же отпустят, так как я выжил, как мне и обещали. И им она тоже небезразлична.

Паула потупилась.

- Если пойму, что хочу этого… Обязательно.

Отвёз её на космодром. Ну как отвёз, это её «Либертадор», она его за свои купила. Как и ещё три или четыре машины для «Цитадели», которые попросила отогнать в гараж клуба Гортензии. Ключи оставила мне – зачем они ей на Земле? Проводил к лифту. На лапуту подниматься не стал. Её при входе в здание космопорта встречали, целая делегация – представители дядюшки, разведки, пара военных и кто-то из чиновников посольства. Зачем – не знаю. Яхта его императорского величества на орбите, с лапуты, ей останется только в катер, и старт. Количество сожженного гелия-три императора не волнует; ну и что, что неблагоприятное расположение планет и неоптимальная орбита, это ж его племянница домой летит! Сколько она лет здесь провела? Семь? Восемь? Возвращение блудной племянницы, причём императором племянница любима (за всю их семью не скажу).

Когда возвращался к машине, ноги подкашивались. Державшиеся в отдалении девчонки не выдержали и подошли:

- Хуан, всё в порядке?

Мне снова дали Камиллу. Чтоб не дёргался, наверное – её я слушаюсь. Язвить не хотелось, девчонки действительно за меня переживали.

- В полном. Афин, садись ко мне в салон. Стрёмно одному ехать. Даже на автопилоте.

- Пошли.

Дальше двинулись вместе.

- Хуан, отпусти её, - произнесла, наконец, древняя богиня, когда подошли к машине. – Если она поймёт, что хочет вернуться – она вернётся.

- Если б не отпустил – она б не улетела, - парировал я.

- Ты сам не оставил выбора.

Не «не оставил», а «не сделал» выбор. Сделал, но неправильный. И она не может с этим согласиться. Но объяснять это не буду, слишком личное.

В главном абсолютно уверен, пока я не готов к эвакуации. Да, проиграл битву, и даже войну, но… Что-то меня держало. И это «что-то» не только Изабелла… Марина… Фрейя… Сильвия. Нет, дело не в женщинах. Меня держала сама планета. Я проиграл, но понимал, что «сегодня» уйдёт. И настанет завтра. Перевернётся страница, и борьба продолжится. А я не готов к капитуляции.

Хотя может всё-таки надо было улететь, чтобы развеяться? Эмоционально переключиться и вернуться с новыми силами?

Может быть. Но сегодня это смотрелось бы бегством. А я не загнанный зверь, чтобы бежать, получив по носу. Переживу, обязательно. Надо только стиснуть зубы и переболеть.

- Куда? – спросила Камилла, забрав ключи, сажая двоих своих в кабину, поднимая люк для нас.

- Вначале за бухлом, потом в Гавану. За бухлом куда-нибудь поближе к туристической зоне, чего далеко таскать?

- Если пообещаешь не бузить, - фыркнула спутница.

- Замётано.

* * *

Гавана. До боли знакомое место. Тут ничего не происходило и не может произойти. Туризм это бизнес, это серьёзные деньги. За пределами туристической «кишки» может вестись гражданская война, могут стрелять из рельсотронов и деструкторов, но тут всегда будет тихо, будет плескаться вода в фонтанах и улыбчивые парни и девушки из обслуги продолжат мило улыбаться гуляющим туристам и забредшим на огонёк местным. Почувствовав себя не в своей тарелке, я немного оторвался от богинь, то есть ангелов, и сделал то, о чём давно мечтал. Ввёл «тайный» код доступа в шахту расположенной по центру купола «ноги» опоры, и на лифте поднялся прямо в подкупольные технические помещения.

Ляпота! Всё подкупольное пространство занимали металлические решетчатые мостки для обслуживания дневных ламп. Сами лампы крепились ещё чуть ниже на огромных фермах, то есть не были «прикручены» к внутренней поверхности купола. В теории я это знал, но теперь впервые увидел вблизи. Прикольно!

День перевалил за половину, часов пять вечера, и огни подо мной постепенно тускнели. За спиной, в зеве «пещеры», выхода на мостки в подкупольное пространство, мерно гудело оборудование, и я не знал и десятой доли его назначения. Прошёлся с сотню метров и сел на мостике, свесив ноги вниз, и смотря, что происходит далеко внизу, на дорожках Гаваны. Когда ещё в подобное место выберусь? Охраны и гвардии не боялся, девочки хоть и злые, и уже доложились куда надо, но от чужих прикроют.

Экскурсия и конфликт с Камиллой того стоили. Люди отсюда казались меньше булавочного наконечника. Рисунки дорожек, переплетающихся правильной сетью, площадки с подмостками для артистов, площади с лавочками и фонтанами для гуляющих… Площадки открытых ресторанчиков… И вокруг зелёное море из травы, деревьев, а кое-где разноцветные грядки с декоративными цветами. Сверху, когда ты над лампами и свет тебе не мешает, смотрелось просто замечательно!

«Да до «Цитадели» ты и не думал о том, чтобы под купол пробраться», - подумалось вдруг.

«Ну правильно, откуда мне было узнать код? Да и зачем его было узнавать?»

Код к лифту на стойке опоры купола узнал только по необходимости – вдруг придётся «валить» кого-то с крыши? Мы раздобыли фигову тучу кодов для аварийных и технических служб, занимающихся сервисом подкупольных помещений и ферм освещения. И в этом списке случайно увидел и заучил некоторые, которые скорее всего не понадобятся, но лучше знать их, чем не знать.

Сколько так прошло времени? Час? Два? Не знаю, не следил. Паула, наверное, уже на яхте, готовится к отчаливанию. Фрейя и Изабелла пока в Овьедо. Марина отписалась, она уже в столице, но пока ещё в академию не пускают, дома сидит, с ректором вопрос улажен. Да и не хотелось мне ни к кому. Ничего не хотелось. Просто сидел и смотрел на людей, потягивая кислое выбранное девчонками «доверяю вашему вкусу» вино.

Шаги сзади. Не обернулся. Зачем, всё равно кто это. Я ж не шкодю, и по большому не отрывался от ангелиц сопровождения. Просто они сами ко мне не подходят, но в техзону, разумеется, давно вошли. Шаг лёгкий, женский. Но вот обувь… Стук каблучков. Ангелы на работе такое не носят.

- Присяду? – произнёс голос, который я не ожидал услышать. Обернулся. Сеньора была одета в очередную прикольную шляпку, деловую блузку и деловую, но короткую юбку. Не такую, какую пристало носить в шестнадцать, или даже как позволяет себе Изабелла, но всё же сильно выше колена – на грани. Вместо ответа похлопал рядом с собой.

Села. А коленки у неё ничего, отпадные! Понимаю сеньора Серхио, в таком малиннике из крутых и опасных сеньорин нельзя было не потеряться и не запутаться. Сирена ведь тоже хороша собой, просто строгой, «холодной» красоты. А королева… Я ж обнимал её, и даже целовал – вообще отпадная женщина!

- Когда мне сказали, что ты хочешь покончить с собой, прыгнув из под купола на свою любимую Гавану, я рассмеялась, - произнесла её высочество принцесса Алисия. – Но Норма была настойчива, дескать, это так. Тогда я сказала ничего не предпринимать, ждать, разберусь. Ты пока ещё мой подчинённый, я несу за тебя ответственность.

- Теперь понятно почему они оставили меня в покое и не подходили. – Я невесело хохотнул под нос. – Вот уж дуры!

- Точно! – согласилась она. – Как сам? Понимаю, что тяжело. Но я про конкретику.

Пожал плечами.

- Такое чувство, что меня предали. Дали в руки спички и канистру с керосином, и когда сам себя поджог, а ещё кучу людей попутно, канистру забрали и погрозили пальцем, сказав, что не дорос ещё до таких игрушек. И ведь не было б обидно, если б из этого пожара были сделаны выводы, и канистра переросла бы в нечто большее, в какой-то инструмент. Нет, это была просто игра со спичками!

- Теперь ты понимаешь, как я себя чувствую все эти годы? – грустно усмехнулась она.

Сеньора принялась закатывать юбку. Выше, выше… Медленно поглаживая ляжку. Красивая ляжка! А финал – вообще отпад. Я чуть не поперхнулся от смеха, когда она дошла до фляжки на подвязке под юбкой. И как её не было заметно, ведь та достаточно узкая?

- Не возражаешь? – усмехнулась она, поправляя юбку назад, проследив за моей реакцией.

- Нет. – Покачал головой. – У нас свободная страна. Я вот тоже нажираюсь, сидя на краю пропасти, - указал вниз, на людей-букашек на зелёном фоне с рисунком.

Она открутила пробку и сделала небольшой глоток из миниатюрной фляжечки на треть литра, не более. Эдакий женский вариант. Протянула мне:

- Попробуй.

Попробовал. Интересный вкус. И крепкий, зараза. Аж закашлялся.

- После медбокса, я сейчас на спирт остро реагирую, - пояснил заулыбавшейся её высочеству. – Что это?

- Настойка. На спирту. Ароматные травы. В том числе успокаивающие. Когда нервы на пределе – расслабляет.

Я сделал ещё глоток. Она продолжала:

- Ты обвинял меня, что в стране чёрти что, а я не чешусь что-либо делать. И был прав. Но не во всём. Потому, что я МОГЛА бы в этой клоаке что-то сделать, бОльшее, чем делаю. Но не выходит. Не дают разыграться. Ты получил единственный отлуп по рукам, но не представляешь, сколько таких отлупов за свою жизнь получила я.

Помолчала. Я не проникся, хотя… Действительно, стал чуть лучше понимать её.

- У меня много кто под колпаком. Да что там, большая часть планеты! Но реально ничего не могу с этим поделать. И иногда кажется, что хорошо, что на троне не вся такая импульсивная я, а осторожная и взвешенная она. Ибо она всего лишь прячет голову в песок, не ввязываясь в серьёзные внутренние заварушки. А вот я бы ввязалсь, и…

Вздох.

- И непонятно, Хуан, что бы из этого в итоге вышло?

Потому, что влезть в дерьмо – просто. А вот выбраться из него – нужен особый склад ума. Не факт, что я бы со своим потянула.

Я молчал. Ибо не знал, что ответить. Ведь сам думал, что потяну. Вытяну. Что понял образ мыслей всех игроков, и победить-таки удастся. Но, оказывается, в расчётах сильно ошибся. И королева не горит смелостью брать на себя ответственность, и я просчитался в планах операции, недооценив масштабы и мощь противников. Укусил – да. Но победа…

А может и правда хорошо, что королева не горит желанием ввязываться в дерьмо, которое я ей сосватал? Ибо ну не потянет она! И как и Алиса, это понимает. Только я рефлексирую, как подросток, которого предали. А что предали – не я первый, не я последний, делов то…

Нет, на трезвую голову этот ребус не решить.

- Думай, Хуан, - вздохнула её высочество, ставя точку. – Не всё в этой жизни так, как мы видим и как думаем. И это… С взрослением тебя. Добро пожаловать во взрослую жизнь.

- Спасибо на добром слове! – без иронии ответил я. Ибо и правда, Алиса заставила меня пересмотреть взгляд на многие вещи.

- И это… Держи. – Она протянула мне карточку. Самую обычную, с эмблемой подконтрольного Веласкесам банка. – Это твоё жалование за прошедшие месяцы, что ты числишься сотрудником, - пояснила она на недоумённый взгляд.

- Я не…

- Заслужил! – оборвала она. – Мне лучше знать, я твой начальник. Как минимум дело о марсианских болельщиках и о взрывах трёх ресторанов ты раскрыл. Пусть преступников покарал не закон, пусть до суда мы ничего не довели, но ты действительно раскрыл эти дела, и как минимум это стоит твоего жалования.

Спорить не стал, карточку забрал.

- Да, и с сего дня ты переведён. Выведен за штат.

- «Ксива» мне больше не полагается? – понимающе улыбнулся я. А вот этого хода ожидал.

- Пока – нет. Но ты ж понимаешь, как вывели, так и вернуть можем в любой момент. – Она приторно улыбнулась, и ирония была направлена не на меня. - Не расслабляйся и держи себя в тонусе. Серёжа золото дал?

- Дал. – Я понимающе кивнул. Открытый заговор и против королевы и саботаж её решений, который никто не считает нужным особо скрывать. Причём речь о самом близком окружении. Занятно.

- Вот и отдохни пока, развейся. Деньги у тебя есть. Как понадобишься – я тебя наберу.

Она поднялась, поправила юбку.

- Сеньора… Спасибо. За поддержку, - вырвалось у меня.

- Ничего. Бывай, племянничек. – Она развернулась. – Только вниз не прыгай.

- Я что, идиот?

* * *

Стыдно девчонкам не было. Но и наезжать, дескать, подставил, не стали. Сделали вид, что ничего не произошло. Мне было плевать, потому просто спустился назад, на поверхность, и побрёл по вечерней аллее. По пути сделал одну единственную остановку – девочка скрипачка с завязанными глазами играла… Апостола Андрея. Красиво! Заслушался. Когда закончила, подошёл ближе.

- Жаль, я не взял с собой гитару. Сыграли бы на двоих.

Она от звука моего голоса вздрогнула.

- Я тебя знаю. – Повязку не снимала, хотя точно знал, она видит. Плохо, не сто процентов, но операцию ей сделали. – Тебя зовут Хуан. Вы играете что-то жёсткое и колючее там. – Указала рукой на «нашу» площадку, на которой сейчас дудел ансамбль из шестерых трубачей. Не моё.

- Есть такое.

- Я стянула у тебя эту песню. Она хорошо ложится на скрипку. Извини.

- Это старинная песня. И не моя. Я тоже стянул её у кого-то доисторического.

Кивок. Выяснили, замяли.

- Хуан, спасибо за скрипку. Она… Замечательная! – А теперь голос девочки задрожал от восторга и неземной благодарности. Хорошо, что глаза завязаны, а то мог бы увидеть в них слёзы.

- Это не я. Это её высочество принцесса Изабелла… Наверное, - не стал я отпираться.

- Пусть так. Но она была с тобой. Это вся Гавана обсуждала.

Да уж, та моя выходка, посещение принцессов правящего дома, туристической многолюдной зоны, да кража её сумочки… То событие имело резонанс.

- Передай ей от меня спасибо. Не хочу быть неблагодарной, - склонила голову девочка. Я усмехнулся.

- Хорошая скрипка?

- Очень. Мне такую никогда не купить. Может найдёшь гитару и сыграем вместе? – перевела она тему. – Это же Гавана, возьми у кого-нибудь на время?

Я покачал головой, хоть она и не видит.

- Не хочу. Устал. Я несколько месяцев был кабальеро плаща и гитары, и рахотелось что-то быть как кабальеро плаща, так и к гитаре не охота притрагиваться. Лучше тебя послушаю.

- Хорошо. Тогда следующую песню играю для тебя. И Хуан… Всё будет хорошо. Не отчаивайся.

Это говорит мне наполовину слепая девочка с повязкой на глазах.

Потом я слушал концерт для одного зрителя. Зрителей вокруг было много, но я знал, для кого она играет. Жизнеутверждающие мелодии сменялись романтичными, ностальгичными. Скрипка пищала, и только сейчас я смог оценить звучание. Прошлый её писк был… Просто писк. Сейчас же от инструмента во все стороны расходилось… Таинство. Магия. Волшебство.

Я сделал много зла за эти несколько месяцев. Но кто-то пусть косвенно, но при моём участии обрёл нечто, важное для его жизни. Хотелось, чтобы этих людей было побольше, тогда мне где-то там зачтётся.

Девочку не тронут. И скрипку не заберут, сколько б она ни стоила. Гавана маленькая, а птичка на хвосте и мне принесла, что очередное жЫвотное, контролирующее район, получило указку сверху – если с девочкой или скрипкой что-то случится, ему не жить. И вряд ли это был кто-то из команданте.

Ночь. Огни на фермах на минимуме. Впрочем, народу на аллеях только прибавилось. Я просто шёл, неважно куда, разомлевший от комариного писка инструмента очередной своей «крестницы». Сколько их уже у меня? И не знал чем заняться, ибо домой не хотелось, а выпить было не с кем. Марина вроде вернулась, но на любовные подвиги вообще не тянуло. Не то настроение. И вдруг понял, что сыграть сегодня всё-таки придётся.

- Да он это! – спорило трое юношей из большой компании парней и девушек, обступивших лавочку на боковой смычке аллей, в стороне от общих глаз, как бы в закутке. Судя по всему, народ распивал спиртные напитки и что-то праздновал.

- Да нет, не он.

- А я говорю он!

Беседа шла громко, слышно было издалека, а я шёл медленно и не спешил. Ах да, спорили ребята на русском, и у всех троих спорщиков вид был… Отоваренный. Как будто пару дней назад рубились в большой мегадраке. Я пошёл ещё медленнее.

- Да откуда ему! Такие тут не ходят! Да без охраны.

- А я говорю он!

- А давай спросим.

Все втроём, под напряжёнными и удивлёнными взглядами остальной компании, направились ко мне. Я противоположной от действующих лиц рукой сжал пальцовку: «Всё в порядке». Она же «ситуация под контролем». Для Камиллы и её девочек, идущих сзади - они могли оскорбиться такой бесцеремонностью.

- Привет, это ты? – спросил первый, с акцентом Центральных Равнин, широкоплечий здоровяк с огромным, но уже рассасывающимся синячищем на пол-лица, придающем его виду зверскость заядлого гопника.

- Я, - честно ответил я, кивнув.

- Да ладно! - возразил другой, высокий и щуплый, дитя недостатка гравитации и пренебрежения нагрузками, на голову выше меня, но и этот с синяками и ссадинами. – Такие как ты тут не ходят.

- Но я ж хожу, - парировал я. – Значит не все не ходят.

- И без охраны, - заметил третий, крепыш, но поменьше чем первый, и пониже, чем второй, с минимумом «косметики» на лице.

- А кому я нужен? – развёл я руками.

- Да как сказать… - А это первый.

- Ладно, если это ты, тогда сыграй, - поддел третий.

- Не хочу. Да и гитары нет.

- Говорю ж, не он! – победно воскликнул длинный.

- Да он это! – не сдавался первый. – Гитару найдём.

- Парни, не в настроении! – попытался закончить я цирк и протиснуться дальше, но куда там пройти мимо минимум двух плечистых марсиан!

- Да ладно, всё понимаем. Сами там были. – А это третий. – Хуан, правильно?

- Правильно. – Было глупо не соглашаться. Кстати, нас вовсю снимали со стороны компании, и через пару минут видео сольют в сети.

- У нашего друга день рождения. Это ж святое, сыграть для хорошего человека?

Сложно не согласиться.

- Пошли! – схватил за руки первый и потащил к лавочке.

Подошёл. Оглядел компанию. Четырнадцать человек, из них пять девчонок. Возраст всех от семнадцати до двадцати пяти. Студенты, наверное. Или коллеги с одного дома/района/двора/спортивной секции. Девчонки красивые, но «марсианской» фактуры, я настолько брутальных не очень люблю.

- Вот. Женёк. Ему сегодня двадцать три. Ща сессию сдаст, и в армейку полетит. А там учебка, и, может, на войну загремит, - пояснили мне, и я чувствовал, не врут.

Венера и Марс входят в Альянс, военный блок. И все марсиане на Венере получают повестки согласно марсианскому законодательству, ибо территория союзника. И служат хоть на Венере, в обособленных частях, но под руководством марсианских командиров, и эти войска считаются марсианскими.

Почему на Венере? Наверное из-за гравитации. На Марсе служить легче, но после Марса та же высадка на более «тяжёлую» планету для тамошних дохликов с пористыми костями – тот ещё квест. Лучше тут воспитать хайтгравов, не отходя от кассы. И про войну они правильно заметили – уже вся планета знает, что мы готовимся к вторжению, и знаем куда. Ждём только повод.

- Парни, вот, понимаете, бывает такая жопа у тебя в душе, когда играть не в кайф? – попробовал настоять я.

- Знаем, бывает, - ответил один из лидеров компании. – Но Вань, всем плохо. Не только ты друзей там потерял. – Эк они в точку! – А ещё знаю, что не бывает такого, чтобы душа не пела. Просто песню она в этот момент другую поёт. Не ту, что на концертах лабаешь. Так?

- Ты прав, чёрт вас возьми! - вспылил я и сдался. -Давай гитару.

Мне протянули инструмент, на котором наигрывал что-то один из них до моего прихода, и освободили место на лавочке. Присел, провёл по струнам. Нет, до моей малышки с коняшкой далеко. Но что есть.

- Эй, народ, а на сухую знаете как плохо поётся! – расплылся в улыбке длинный, видимо, поверивший, в то что я это «я».

Несколько секунд, и мне в пластиковый стаканчик налили… Вина. М-да, на безрыбье. Не спеша выпил. Не кисляк, но из дешёвых. Местные виноградники нас уже радуют, винопромышленники научились делать нормальное пойло, и главное его достоинство – нормальная, не запредельная, как на импорт с Земли, цена.

- Душа поёт… - потянул я слова. – Да, вы правы, душа такая, всегда поёт. Она не может не петь. Просто иногда поёт то, чем хочешь поделиться, осчастливив всех радостью. Или болью. Или печалью. Или выплёскиваешь треск разбитого сердца… - Я сам не понимал что нёс, ибо банально отрешился от всего, пытаясь сам для себя выяснить, что именно поёт моя душа. Поймать этот неуловимый момент. – Но иногда душа просит… Ничего.

Поймал. И ударил по струнам, тут же уйдя в гибкий перебор.

Позвольте мне прервать ваши вечные споры,

Позвольте расшатать ваши скрепы и оковы.

Время беспощадно, оно как волчица.

Вот мы сидим здесь, а оно мчится.

Да, это то, что надо. Оглядел ребят. Притихли, слушают. Запись этого импровизированного мини-концерта, наверное, уже смотрит планета, но было плевать. Душа запела.

Ох бы жить моей душе на горе с богами,

А ею играют в футбол сапогами.

Лезут как хотят, куда она денется?

А душа, как шахид, возьмет и наебенится!

Задумчивые кивки головами. Народ проникся, поддержал. У всех есть предел прочности. Я не ушёл в оппозицию, не объявил королеве личную вендетту. Я просто… Пытаюсь не сойти с ума рядом со всем этим зверьём и понять тут своё место.

Как мы здесь живем – великая тайна.

Все кричат «вира», а всё равно выходит «майна».

Бился лбом в бетон, думал все изменится,

Бог с ним – время наебениться.

Время умирать и время рождаться.

Время обнимать и время уклоняться.

Время бить челом и время ерепениться.

И время наебениться!

Ну, побился я лбом, расшиб его. Но опять-таки, завтра сегодня станет вчера. А я обрёл самое ценное, что только может дать жизнь – опыт. Но сегодня мой день, мой законный выходной, когда можно спустить всех внутренних демонов… И оплакать хороших людей, многих из которых успел узнать с хорошей стороны.

Я просил у ангела за меня вступиться,

Я смотрел в небо и видел в нем лица,

Я пришел к реке, высохший от жажды

И вот я стою, но не могу войти дважды.

Небо мольбы не ждёт, небо угроз не слышит. Сам, только сам! Полагаясь лишь на свои силы. Ни один бог, ни один ангел, ни одна высшая земная сила не помогут. Я и сам больше не захочу войти в эту реку второй раз. Хватит и одной прививки.

Лучше жить в кустах с бородой по пояс,

Не лезть в огонь и жить не беспокоясь.

Но тело моё клеть, душа – пленница.

Наливай, время наебениться!

В повисшем тягучем молчании мне оперативно протянули другой пластиковый стакачик, который я моментально прикончил, еле сдержав рвотные позывы. Ром. Дешёвый. Сивушный. Но, сука, пипец крепкий! Или не ром, самодельная настойка? Чёрт их, этих марсиан, разберёт с их уникальными рецептами, дошедшими из эпохи колонистов.

- Парни, спасибо, но мне надо идти, - поднялся я, возвращая инструмент.

- А как же наебениться? – ухмыльнулась рожа первого, крепыша.

- Простите, вы, сразу видно, что хорошие. Но у меня есть пара вопросов к одному человеку. И сегодня этот человек мне на них ответит.

Ребята не протестовали. Да и не особо огорчились моему уходу, тут же за спиной о чём-то заспорив, своём, студенческом. Я же активировал навигатор и вошёл в корпусную систему связи.

- Да, Хуан? – Голос Нормы. Оперативная лично ответила, о как!

- Соедини с Мишель, - попросил я.

- Она домой уехала.

- Норма, я тебя очень уважаю и не хочу грубить, но сейчас на взводе и могу в любой момент сорваться, - совершенно честно выложил я.

- Повиси. – Она поняла правильно, зазвучал «Шопен» системы ожидания. И, наконец, голос Мишель:

- Да, Хуан? Чем могу помочь?

- Мы едем к тебе. Встречай.

- Вы? – Непонимание в голосе.

- Я и… Какое-то количество бутылок текилы. Или рома. Ещё не знаю чего. Встречай.

- Но я… Но у меня…

- Диего на Меркурий улетел, не заливай, - зло рыкнул я. Отказ с её стороны мной не предусмотрен.

- Хорошо. ПриезжайТЕ.

Рассоединилась. Я улыбнулся и пошёл к «Либертадору». Не каждый аристо на этой планете может позволить себе на таком кататься. А у меня их вообще два – второй до сих пор в гараже с таранным ковшом. Да, время наебениться. И получить ответы, вопросы к которым только что встали в чёткий осмысленный ряд, приобретя вид незамеченной ранее логической цепочки.