Кабальеро плаща и гитары. Том 3, 4, 5

Глава 26. Прорыв блокады

ЧАСТЬ V. ШАХМАТИСТ

Глава 26. Прорыв блокады

Параллельно с началом интервью, Венера, русская автономия, Мирный

В Мирном добывают алмазы. Много алмазов. Лучших в солсистеме.

На Земле когда-то добывали такие, но слишком давно, чтобы об этом помнить. Сейчас месторождения подобных ископаемых крайне бедны и находятся в достаточно труднодоступных местах, и их проще синтезировать, чем заморачиваться с добычей. Но здесь, на Венере, ещё даже не приступили к месторождениям второй очереди, то есть копая из земли с невысокой себестоимостью переработки. Пока хватает первой очереди – россыпей самородков, практически под открытым небом.

Алмазы Венеры хорошо ценятся и на рынке Земли, несмотря на совсем недешёвую стоимость доставки. Геология на Венере другая, иные периоды формирования литосферы и земной коры, другой химический состав грунта, что делает их уникальными. Местные камушки мутные, непрозрачные, с цветным отливом… Но при этом обладают более высокими техническими характеристиками. Хотя на ювелирку не годятся, ну да на ювелирку всяко проще их нарастить с заданными параметрами.

Жанка знала про Мирный много – была из соседней Астрахани, тут недалеко, а в детстве человек несколько из их уличной банды было из этих мест. Из курса экономики корпуса также знала, что когда-то в прошлом цены на алмазы были настолько сильно завышены, что за маленький камушек ценой в несколько центаво можно было купить автотранспортное средство того времени премиум-класса. Производители алмазов объединились в мировую монополию и диктовали просто сказочные расценки, проплачивая невероятную рекламу среди элит, дескать, алмазное украшение – это предел мечтаний благородной дамы. Всё это было обрушено с наступлением тёмных веков, а окончательно добито после массового внедрения дешёвого синтеза на основе нанотехнологий.

Жанка поморщилась – она не любила заумные слова, а большую их часть просто не понимала. Понимала только одно, алмазы не могут принести такую же прибыль, как несколько веков назад, а потому их разработка ведётся черепашьими темпами, в основном для использования здесь, на Венере, и еле-еле обеспечивает работой и достатком пятисоттысячный Мирный, совсем не богатый городишко даже на фоне её далёкой провинциальной Астрахани.

Район, по которому она нагло дефилировала в коротком «латинском» мини, относился к средним – не трущобы, но и не для относительно богатых аборигенов (относительно бедных аборигенов, местная элита и рядом не стояла в использовании роскоши в сравнении со столицей). «Латинском» потому, что в пику «имперцам», в Секторе использовали более пристойные и благочестивые наряды, то есть на целую ладонь ниже (но всё равно выше колена, как ни крути) принятых латинос. Да и в целом одевались вокруг… Неуловимо иначе. Она смотрелась щёголем на фоне местных. И дело не в том, что местные зарабатывали и получали сильно меньше её ангельского жалования, а… Традиции тут были иные. От которых она за годы после приюта благополучно отвыкла.

Но ей было всё равно. Она не прохлаждаться приехала. А вот и нужный дом. Нужный подъезд. Без гермозатвора – плохо. В случае прорыва атмосферы жители обречены. Тут, на Обратной Стороне, «имперцы» не сильно стараются ради аборигенов – плевать им, кто из местных выживет, кто нет в случае ЧП. Это не специально такая политика, конечно же, просто без гермозатвора проект города, района и конкретного дома будет сильно дешевле, а комиссия по строительству на русской окраине благополучно закроет на безопасность глаза – ибо не титульная нация, чтоб не разбаловались. Деньги на дома идут из того же бюджета, что финансируется и сама комиссия. Домов с гермозатворами тут тоже много, хотя и не большинство.

Спуск на пять этажей. Не стала топать на своих двоих, проехалась на лифте. Большом и удобном. Перед лифтом рос огромный цветок в кадке с системой автополива и с лампой со смещённым спектром сверху, в данный момент отключённой.

Почти такая же кадка, но с другим цветком, встречала её на минус пятом. То есть дом относится к местным респектабельным. Захотелось выругаться.

Подошла, нажала сигнал вызова. Через минуту ей ответил настороженный женский голос:

- Вы кто?

- Меня зовут Жанна, - честно призналась она.

- К кому?

- К тебе, Светлана.

- Откуда вы знаете моё имя? – Удивления в голосе нет, только опасения. Да и те вялые, «по привычке».

- Меня послали друзья вашего мужа, стараясь придать голосу доброты и мягкости, «пела» Жанка. - Они в городе, но боятся, что вы ни с кем не захотите разговаривать. А я – женщина, со мной может быть станете.

Послышались звуки разблокировки створки, и через секунду та отъехала в сторону.

- Кто вы? – Перед Жанкой стояла растрёпанная женщина с выплаканными глазами. Плакала последние дни много и часто, это оставляет отпечаток. На лбу её красовалась чёрная траурная повязка, а по лицу протянулась сеть морщинок, которых ещё недавно тут определённо не было. Одета женщина была в скромный домашний халат, не накрашена, и судя по виду, ей было плевать на внешность.

- Меня зовут Жанна, - повторилась девушка. - Я могу войти? – Кивок на проём.

- Если вы с миром, прошу. - Женщина посторонилась.

Жанка вошла. Не разуваясь, прошлась по квартире. В кухню, в комнату. Остановилась перед комнатой с закрытой дверью:

- Настя у себя?

- Да. – Хозяйка кивнула.

- Как она? Плачет?

- Уже почти нет. Но всё время молчит.

- Светлана, закройте дверь. И заприте как было, - приказным тоном попросила девушка.

- Зачем?

- Я пока погощу у вас. Так надо. – Жанка активировала пятую линию. – Я вошла, все дома, угроз нет. Помощь требуется.

- Понятно, - отозвался женский голос ей в уши.

- Что вам нужно? – сузились глаза хозяйки квартиры. – И это, у нас вообще-то разуваются!

- Светлана, в ближайшие дни вам будет нужно пересмотреть политику чистоты, - серьёзно, ибо так и было, но стараясь чтобы не звучало нагло, попросила Жанна. - Я и мои напарницы не будем следовать этому правилу. Так надо ради мобильности.

- Что вам, чёрт возьми, надо?! – сорвалась женщина на крик. – Он умер! Умер, понятно? Оставьте нас в покое! Оставьте и убирайтесь! – указала она на открытую створку.

Жанка прошла мимо женщины, чуть-чуть задев её плечом (коридор был узкий), вернулась на кухню. Словно находится у себя дома, включила колонку.

- У вас чай есть? 0 произнесла она. - А то у себя я привыкла к кофе, уже забыла вкус хорошего чая. – Голос её не выражал никаких эмоций и женщина вернулась к прежней интонации.

- Ты мне не ответила. Кто ты и чего тебе нужно?

- Давай чай пить? – улыбнулась Жанка, обнаружив заварник на рабочем кухонном шкафу, причём с ароматной, хоть и дешёвой заваркой внутри.

Когда чай был разлит, дымился в чашках, и они, пригубив, приступили к импровизированному ужину (Жанка по дороге купила местного печенья, чтоб оценить, которое лежало сейчас на столе, к чаю), ответила:

- Я – ангел. Корпус королевских телохранителей. Зовут на самом деле Жанна.

- Вам-то здесь что нужно! – обречённо вздохнула женщина и возвела очи к потолку.

- Сейчас в городе работают мои друзья, - пояснила девушка. - Ветераны ВКС. Они не сослуживцы вашего мужа – хотя с теми мы связались и они завтра тоже будут в городе. Но как ветеранам ВКС, им очень не понравилась ситуация, которая произошла здесь у вас.

- Где же они раньше были, эти… Ветераны ВКС, - ядовито хмыкнула женщина.

- Кто где. – Жанка пожала плечами. - У всех своя жизнь. А вот почему вы и ваш муж не попросили помощи, когда это ещё было возможно?.. - Она покачала головой. – Свет, я не бог. И ответов на твои вопросы у меня нет. Но я точно знаю, подонки будут наказаны. А я и мои напарницы пока побудем у вас – вдруг сеньоры бандиты решат нанести сюда визит?

- Это же не ваше дело… - покачала женщина головой, перейдя на шёпот.

- Он рисковал ради Венеры жизнью. Много лет. Я тоже рискую жизнью ради Венеры, пусть и не так долго. Они, - абстрактный кивок в сторону, - делают то же самое, каждый по своему. А те подонки жрут за наш счёт, и требуют к себе особого отношения, потеряв берега. – Она отпила обжигающего напитка. Дрянь, если честно, этот местный чай на гидропонике. Чай на гидропонике не может быть хорошим. Но вкус детства она поймала.

- Мы уже знаем, что примерно произошло и как было. Но хочу, чтобы ты рассказала подробности. Время у нас есть.

Раздался звонок. Женщина тут же подорвалась, но Жанка встала, и сделала останавливающий жест:

- Сиди! - Достала из наплечной кобуры игольник, от вида которого женщина выкатила глаза. – Я сама.

Жанка вышла из-за стола, подошла к створке. Активировала видео. На видео стояла незнакомая ей женщина лет сорока пяти.

- Кто? – спросила она.

- Вы продаёте славянский шкаф? – спросила женщина и улыбнулась.

Жанка нажала на деблокировку створки, и через несколько секунд та отъехала в сторону.

- Привет, - сказала вошедшая. – Где?

- Пошли. – Жанка убрала игольник, на который вошедшая не прореагировала. Втроём они прошли по коридору и вошли в закрытую комнату. На диване там лежала девушка лет семнадцати, бесстрастным взглядом смотрящая в направлении огромного визора, показывающего какую-то записывающую студию. В студии сидело три гитариста в наушниках, один стриженый брутально, коротко, с брутальным же видом, типичный латинос, два других – патлатых, с длинными волосами, местный восточный вариант. За их спинами за стеклопластиковой плёнкой стояла ударная установка, за которой восседал узкоглазый юноша с серьёзным видом, а перед ними с торца стола сидел ведущий лет сорока пяти, и что-то говорил, спрашивал у музыкантов. Все действующие лица были в больших наушниках-«лопухах».

- Привет. Ты – Настя? – спросила вошедшая.

Девушка перевела на них взгляд, как будто только теперь заметила.

- Да. А вы кто? – Взгляд на мать, а хозяйка квартиры приходилась ей матерью.

- Я – психолог. – Женщина поставила на шкаф принесённый с собой маленький чемоданчик, открыла его. – Специализация – помощь после насилия.

- Мне не нужен психолог! – вскочила девушка, закричав и замахав руками. – Убирайтесь! Все убирайтесь!

На что вошедшая лишь улыбнулась.

- Все так говорят, что не нужен. А в итоге оказывается ой как нужен.

- Я сама справлюсь! – буркнула девушка уже тише. – И у меня уже есть свой психолог.

- Социальный?

- Да. – Неуверенно.

- Он тебе сильно помог? – сузились глаза женщины.

- Так себе. Не знаю. Говорю же, мне не нужна помощь!

Женщина присела на диван и уставилась на музыкантов. Улыбнулась.

- Социальные психологи это лодыри и бездельники, неучи, которые не смогли найти себя в чём-то, приносящем более высокий доход. Они мало что могут.

Заявление безапелляционное.

- Что могут – то могут, - снова буркнула девушка. Но она уже потерпела поражение, вступив в диалог и полемику, а значит будет задавлена. - А вы чем от них отличаетесь?

- Тем, что я – ветеран корпуса телохранителей, - во всю ширь улыбнулась женщина, и хозяйке квартиры показалось, что это больше похоже на звериный оскал. – У нас другие методы. Более… Суровые, но более действенные. – Она сделала паузу, посмотрев на девушку, почти ещё девочку, добрыми сочувствующими глазами. - Я не верну тебе отца, Настя, я не верну тебе того, что было, но я обещаю, завтра ты будешь сама хотеть жить. И сама захочешь, чтобы это повторилось в следующий раз, чтобы показать подонкам, как должно было быть на самом деле. А искусству самообороны тебя обучат позже, как и навыкам самоконтроля, это не в моей компетенции. Приступим?

Девочка насупилась и молчала.

- Выйдите! – властно приказала женщина матери девочки и Жанке. Жанка взяла Светлану за локоток и вывела, повела назад, на кухню, к остывшему чаю.

- Это всё серьёзно? – не веря, прошептала хозяйка квартиры. Жанка кивнула и активировала искина, попросилв вывести ту же картинку, что и в детской комнате.

- Почему? Почему?! – качала головой женщина. – И почему сейчас, когда ничего нельзя исправить?

- Мир суров, Светлана, - ответила Жанка и погладила женщину по руке. – И мы не боги. Давай посмотрим, что там? Мне кажется, будет интересно.

- Ты со мною забудь обо всём! – пел латинский юноша на чистейшем «самарском» русском – Жанка разбиралась в акцентах Сектора. – Эта ночь нам покажется сном. Я возьму тебя и прижму, как родную до-о-очь…

- Он всегда хотел открыть магазин… - начала Светлана и по лицу её снова потекли слёзы. – И в скорпионы пошёл только для того, чтобы заработать на него, открыть на свои, а не в кредит… И мечтал вернуться сюда, в родной Мирный. «Тут люди добрее», - говорил он…

* * *

За двое суток до начала интервью, Венера, Альфа

- Хуан, ты охренел!

Вот так всегда. Стараешься, понимаешь, как отец родной. Работой обеспечиваешь, чтоб скучно не было… А они – свинской неблагодарностью отвечают!

- Интервью через ДВА ДНЯ! Ребята ещё от отмечания твоего вчерашнего концерта не отошли! И сразу работа? Да ещё в таких жесточайших условиях, на территории противника, без поддержки, да ещё и в русском секторе? В самой-самой заднице русского сектора, в заднице мира? Ты точно охренел! – констатировала Паула. Боже, когда она злится, она безумно восхитительна!

- Кто ещё что думает?

- Командор, - осторожно произнёс Тимур, - ты сам объявил, что на какое-то время залегаем на дно. Я отпустил людей. У всех свои дела.

- Людей мы найдём, не проблема, - покачал я головой. Я уже переговорил с Этьеном, - кивок Лёхе, - они возьмут этот заказ. Кроме того будут ещё участники, не имеющие ни к нам, ни к наёмникам никакого отношения.

- Кто же? – ядовито осведомился Макс.

- Ветераны ВКС. Трое или четверо сослуживцев погибшего, плюс те, кого они приведут с собой. Этьен согласился дать два десятка человек, и за работу взял полцены, а эти будут работать вообще бесплатно, только надо оснастить их оружием.

- Ребят, у меня после вчерашнего и сегодняшнего голова болит, - поморщилась Паула. - Давайте ёмко, коротко и только по делу. – Оглядела меня, Дэна, Солёного и Слона, который так и остался работать по новому проекту, домой не ушёл. - А начните-ка, ребятки, пояснением, крайне подробным, почему МЫ должны в это впрягаться?

- Давай начну с последнего вопроса, - криво улыбнулся я, дав отмашку парням: «Погодите, успеете». – Чика, перед нами стоит в данный момент одна единственная, но весьма глобальная задача. Прорыв информационной блокады вокруг нашей группы. Чтобы ты понимала, Феррейра силой выбили у цензуры разрешение для нас на исполнение песен, и это будет нам аукаться всю оставшуюся жизнь, ибо никто в верхах сие действо не забудет. – Я вспомнил картину раздавленной РоРо. Блевотное зрелище! А ведь она чья-то коллега и чья-то любовница! – На нас окрысилась гвардия, и это самое мелкое из зол. Хуже, что гораздо сильнее нас невзлюбило пятое управление. И пусть мы вернули тому гаду его поганый ствол, самого сеньора выперли без пенсии, и держат наготове дубину, чтобы за него расквитаться. Им только повод дай. Да и самих цензоров рано списывать, мы им ничего не доказали, кроме того, что владеем приёмом «бог из машины». Но что Феррейра могут завтра от нас отвернуться – к гадалке не ходи. Там тоже будут внимательно за нами следить.

На этом фоне ни одна благовоспитанная радиостанция нас к себе не пригласит, более того, не станет крутить наши песни в принципе. Ни один массмедийный канал или проект также не станет с нами связываться. Кроме отмороженных, вещающих на узкий круг таких же больных на голову, не представляющих никакого веса и интереса ни для власти, ни для нас, ни для нашей аудитории.

Единственное возможное исключение - частники-барыги вроде Маркуса Манчини, для которых деньги не пахнут. Которые готовы до определённого предела продать душу дьяволу, но заработать на тренде. Причём уверен, сам Маркус не до конца понимает, во что ввязался – он купец, а не политик. Именно поэтому я так быстро, не торгуясь, согласился, пока он не передумал.

Мы в блокаде, сеньоры и сеньорита! – повысил я голос, оглядывая всех. – Наш слушают, передают информацию методом сарафанного радио… Но это всё не то. Любые общественные мероприятия для нас закрыты. И концерт в Атлетико был бы закрыт, кабы не личный интерес во мне Октавио Феррейра.

- Да уж, точно, что личный интерес!.. – Паула про себя выругалась. Надоело ей соперниц гонять. Только-только с Изабеллой насчёт сфер влияния договорились, а тут новая подлянка. И как с этой подлянкой договариваться, если они такие разные и не пересекаются интересами, кроме собственно меня?

- Нам нужно прорывать это информационное кольцо, - заключил я. - И тут я хочу сделать ставку сразу на двух коняшек. Одной фишкой.

Первая, как вы понимаете, это Обратная Сторона как таковая, наша популярность там. Я хочу стать для русского сектора не призрачной группой на горизонте из каких-то непонятных парней из столицы, витающих в собственных облаках. Я хочу стать ближе каждому из тамошних жителей. Хочу стать для них своими без кавычек, пусть и живущими в столице. Акцией с сеньором ветераном и его обидчиками я не прорву блокаду как таковую, но усилю позиции в рамках сарафанного радио, а это огромный шаг на пути к победе в дальнейшем.

- Эта афера выстрелит, если её последствия потом развивать, - понял Тимур.

- Вот-вот. Вторая моя ставка уже ближе к плану собственно прорыва изоляции. Я хочу стать популярным в среде тех, кто является привилегированным сословием нашего общества.

Небольшая пауза, для осмысления. Ибо не все сразу поймали мысль.

- А разве в нашем обществе есть сословия? – выкатила глаза Паула.

- Конечно, - ответил вдруг за меня Дэн. – Аристократия и демос. Чем не сословия?

- Аристократия и демос - да, - согласился я. - Но демос также не однороден. И в его среде можно выделить очень большую и важную группу, которая может стать надёжной опорой любого политика. Сейчас в данный момент, например, её эксплуатируют Веласкесы, объявив лично себя защитой и опорой этих людей. И остальные кланы боятся лезть на их территорию, ибо ссыкотно. Мало ли.

- Ветераны! – воскликнул Лёха. – Ты про ветеранов-резервистов?

- Да. – Я величественно кивнул. – У нас милитаристская страна. Военная держава. Сословие военных, включая членов семей, достигает десяти процентов населения. Ну, я беру всю армию, флот, ВКС и вспомогательные службы, конечно. И приравненным к военным специализированных рабочих и строителей департамента обороны. Это колоссальная масса людей, которые умеют держать оружие, которая будет призываться в войска в случае войны, и которая, если им это оружие раздать, пойдёт умирать за своего покровителя и в мирное время… Если посчитают, что их права попраны. Государство облизывает резервистов, и особенно ветеранов. И на этом можно сыграть, став для всего этого сословия персонами грата.

- Это тоже не факт, что прорвёт кольцо изоляции, - покачал головой Тимур.

- Согласен, - кивнул я. – Но теперь в союзниках мы будем иметь не миллионы второсортных жителей Обратной Стороны, которые не имели и не имеют никаких прав и ничего не решают, а миллионы представителей стержневой нации, опоры трона, опоры государства, с которыми считаются все – от госинститутов до аристократии. Военные в этой стране сила, и я предлагаю подлизаться к ним. И если получится, то после этого пара нажатий на нужные пружины, и мы отправим в космос своих недругов. Я не говорю, что этим мы прям прорвём все информационные кольца, но мы однозначно подготовим себе для этого среду.

- Если честно, - проговорил нахмурившийся Макс, то я за. Кстати, командор, я был на концерте вчера, это было круто. Обидно, если «Атлетико» станет вашим апофеозом. Надо работать дальше.

- Но не так же быстро! – вымученно застонала Паула, кривясь от головной боли.

- Аспирину выпей, и погнали, - предложил я.

- Командор, давай, излагай план, - взял в руки командование совещанием Лёха.

- Парни? – передал я, наконец, слово взломщикам.

Слон вздохнул и выдал на боковую стену главной залы «Берлоги», где мы всегда проводим совещания, картинку, во всю стену, чтоб не мелочиться.

- Александр Коновалов, позывной «Коновал». Родился… Учился… Ага, вот, в восемнадцать лет пошёл добровольцем в армию. Учебка в Санта-Марии, полгода, направление в десант. Подписал стандартный контракт на шесть лет. По ходу контракта поступил на заочку, как и любой порядочный вояка, на экономический, но в итоге не закончил, бросил. Через два года после подписания женился. На русской, своей, но из Архангельска – где и как познакомились не выяснял. После шестилетки подписал с ВКС «боевой» контракт и ушёл в «голубые скорпионы».

Картинка сменилась, вместо скринов с досье появились просто фотографии мужика (пока ещё молодого парня) и его жены.

- Для тех, кто не в курсе, это спецназ, боевые части, для работы на территории условного противника.

Далее по понятным причинам информации мало, а мы не боги, доступа в базу ВКС не имеем. Но по косвенным данным и из источников, куда можем войти под паролем её высочества, следующую шестилетку провёл на Земле. Судя по тому, что в личном деле написано «знание французского и арабского разговорных», участвовал в спецоперациях на африканском и североафриканском направлениях. Просто боевые акции, внедрение, прикрытие – тут данных нет совсем. – Он развёл руками. – После второй шестилетки подписывает третью, тоже боевую, которую оканчивает через четыре с половиной года.

- Ранение? – уточнил Лёха.

- Мы думаем, да, - кивнул Слон. – Но и тут данных нет. Вояки же. Однако его отправляют на досрочную пенсию со всеми полагающимися выплатами, пособиями и льготами ветерана боевых действий. После чего он и его семья возвращаются в его родной городишко под пацифистским названием Мирный, который оказывается совсем не пацифистским и ни разу не мирным.

- Дальше я, - поднял руку Солёный. – Ребят, тут пока тоже инфы мало, но только потому, что времени копать почти не было. – Парень вздохнул и кисло скривился. - Но я сам из маленького городка, и могу в деталях описать, как это было.

- И как же? – Это Макс. Он – марсианин, и хоть в целом там тот же блин но вид сверху, всё-таки детали жизни и быта отличаются.

Солёный нахмурился.

- У нас, в маленьких городах, все друг друга знают. Там не как здесь, в столице. И гвардия там… То есть полиция, в русском секторе же полиция, тоже всех знает. И куда не надо не лезет, бизнесу хозяев города не мешает. Это не то, что официально и напоказ, просто все люди и понимают, где живут, и что по другому никак. И криминал в таких городках обычно тоже представляет собой ветвь власти, другой её рукав. Полиция типа днём, эскадроны ночью, но и те и те кормятся с рук одного человека.

- Мэра? – это Макс.

- Фи, как ты пошло мыслишь! – перебил Слон. – Мэр это пешка, на которую вешают текучку; в маленьких городишках мэр ничего не решает.

- Не, у нас просто мэр и был хозяином города. – Макс довольно откинулся на спинку стула.

- Реальным падре города должен быть не мэр, не официальный исполняющий чиновник, - произнесла Мерседес. – А депутат верхней палаты парламента королевства, у них есть личная неприкосновенность, или член Сената, но по Сенату есть ограничения. Или, если это имперская территория, депутат местного парламента провинции, у них тоже привилегии.

- Или знакомый/родственник генерал-губернатора, если это русская автономия, - добавил я. – Или человек, связанный с оккупационными войсками. Почему нет?

- Ты имеешь в виду нацгвардию? – нахмурился Лёха.

- Лёх, я называю вещи своими именами, - сверкнул глазами я. - Нацгадов там держат в качестве оккупационной армии. Они и не гвардия, и не полиция, и не армия. И если бы автономия имела полные права подданства, эти парни были бы там совсем не нужны. Значит, оккупационные войска, как бы дико не звучало отсюда, из Альфы.

- Понятно. – Лёха тяжело вздохнул. А кому нравится такое положение вещей?

- Ребят, не всё так грустно, - продолжил я. – Обычно всегда есть падре города, который «рулит» эскадроном. Но ему не резон лично управлять «подводной» властью в собственных владениях, и потому для разбора текучки он ставит на должность командира местного эскадрона авторитетного бандюка, который и заправляет такими вещами, как сбор дани с бизнюков, торговлей незаконными и запрещёнными веществами, оружием и контрабандой из города и из страны «левых» алмазов. Вы слышали, в Мирном, откуда этот Александр, добывают все венерианские алмазы?

Народ начал пожимать плечами – мало кому это было интересно. Алмазы и алмазы.

- Решение о ликвидации конкретного бизнюка, не платящего дань, определённо принимал главбандюк, а не падре. И мы должны уничтожить именно его. А на падре выйти уже через этого сукиного сына, и только потом принять решение о его устранении. Если он не при делах – не трогаем, нам не с руки лезть в местный серпентарий – засосёт, как в болотную трясину.

- А что за бандюк? – спросил Макс- Выяснили?

- Некто Хосе Антонио Лопес Сергеев, - ответил Солёный. - Полукровка, но позиционируется во всех источниках как местный.

- «Позиционируется» это как? – не понял Лёха.

- Ну, благодарственное письмо предпринимателю Сергееву от местной школы, например, - усмехнулся Солёный. – Похвальба местных журналистов, что его компания за свой счёт произведёт внеплановый ремонт кислородной подстанции целого городского района. Плановый через пару лет, а дышать в районе уже нечем сейчас, износ. И всё такое. Хотя в налоговых декларациях он не Сергеев, а Лопес.

- Тернии русского сектора! – страдальчески закатила глаза Паула. – А с чего взяли, что именно он главный?

- Свои связи, пробили его, - улыбнулся Слон. – Командир, давай мы не всё тебе будем рассказывать?

«Командир» - это Паула. Я – «Командор». Это на случай, вдруг кто забыл.

Я мысленно кивнул – контакты по тюрьме. Я и сам не вникаю в эту сторону жизни ребят, и не требую засвета, что они там узнают и через кого именно. Иногда людям нужны свои маленькие секреты.

- То есть, этот скорпион вернулся в родной Мирный, я так понимаю? – довольно, словно кот, увидевший сметану, улыбнулся Лёха, предвкушая интересное задание. – Где его того, прессанули бандюки? И нам теперь нужно за него отомстить от имени ветеранов, которые подъедут к шапочному разбору и сдадутся полиции?

Его глаза просто сияли от счастья, что он в этом поучаствует. Сложность и риск таких парней, как Капуста, не интересуют, критерий заданий у них один, интересно/не интересно. И чем интереснее, тем больше адреналина, тем больше они готовы продать душу дьяволу за участие.

- Так, - подтвердил Солёный. – Вернулся, сняли семьёй квартиру в неплохом по местным меркам районе, после чего он зарегистрировался как предприниматель и открыл магазин. Небольшая точка по продаже, гарантийному и пост гарантийному ремонту кухонной электроники.

Дальше инфа с местного городского информационного канала, из интервью его жены Светланы, - он сменил картинку – скрины с сайта газеты, конкретная статься, заголовки крупным планом. - Если коротко и без эмоций, четыре месяца после открытия он вставал на ноги. И как только встал и вошёл в плюс, пришли местные городские «братки» - это их аналог наших эскадронов, и потребовали доли в прибыли.

- Доли в прибыли? – нахмурилась Паула. – А почему не «за место»?

- А место и так их, - понял я. – Принадлежит падре города, который «стрижёт» своё через аренду. А доля в прибыли идёт уже в его личную чёрную копилку, за минусом комиссии собственно эскадрона.

- Капец! – закатила глаза рыжая.

- Я ж говорю, это не столица, - повторился Слон. – Там жизнь совсем другая. А судья и прокурор в таких местах один – атмосфера. Органика сгорает, кости растворяются, вообще ничего от тебя не остаётся, кроме колечка обручального. Да и то «братки» в шлюзе отберут.

- Ну, и он, разумеется, как всякий крутой чел, побывавший на войне, их послал, - констатировал Лёха.

- А ты б не послал? – парировал Слон.

- Послал бы, - согласился наёмник и резко погрустнел. Представил перспективы. Да он видимо их и раньше представлял, потому не вернулся после контракта домой, а подался в вольные копейщики, где стал делать то же, что и в армии, только за деньги и «на дядю». – Тогда они пришли к нему с оружием. Попугать. Но неожиданно получили отпор. Так всё было?

Кивок взломщиков. Солёный продолжил:

- Да, так. Этот скорпион успел уложить троих, четвёртый скончался в больнице. А такое банда уже простить не могла.

- Тут бы нашему герою бежать, уж всяко из Мирного, а желательно в столицу или имперские сектора, - продолжил я, я ж тоже вроде сказочник. - Хотя и там со временем достанут, но время бы выиграл. Но он начал играть в героя, остался добиваться справедливости. И полиция его быстренько под белы рученьки за тройное убийство. – Кивок Солёному. Тот продолжил:

- Доказательств, что это он, подлец, хладнокровно пристрелил четверых ни в чём не повинных подданных её величества, нашли море, как это обычно и бывает. Даже свидетелей каких-то задним числом подписали. Тогда как его версия о нападении, что пришедшие были с оружием и угрожали, не подтвердилась совсем.

Ах да, забыл. В процессе торга, ну, пока ему ещё просто угрожали, кто-то, какие-то ханыги, изнасиловали его шестнадцатилетнюю дочь.

- Сволочи! – сжала кулаки Паула.

- Ага, - согласно кивнул Солёный. – Ханыг, как водится, не нашли. Но видимо наш перец тогда ничего не понял и нарывался дальше, вот они и решили сходить к нему в гости вчетвером, расставить коэффициенты.

- Мне тоже кажется, убивать его не хотели, - продолжил Слон. – Не та ситуация. Да и тень ВКС за чуваком незримо витала. Прострелили бы ему что-нибудь, выгнали б из города, все б успокоились… А он взял, и кр-р-р-рк! – Сделал парень жест, будто откручивает шею. - Прикончил гонцов мира и дружбы.

- В сумме получается, - подвёл итог Солёный, сверяясь со своей портативной планшеткой, - что с момента появления скорпиона в городе, с момента открытия его бизнеса, прошло полгода. То есть они два месяца терпели и намекали. Но когда случилась мокруха и его загребли, дело решалось настолько быстро, что для провинции нонсенс. По-хорошему, сидеть бы мужику не пересидеть, но бандюки оказались больно мелочные и мстительные, и через две недели, как раз за два дня до суда, грохнули его в камере. Кто и как – сплошные непонятки, записей камер нет, но долго гадать кто это был нет смысла.

- Да нет, там другое, - махнул рукой Слон. – Его жена начала волну поднимать, дескать, ветерана ВКС обижают. И на местном уровне журналисты и блогеры за это зацепились. А там и из Самары варяги могли понаехать и копытом землю начать рыть. Могло что хочешь всплыть, вплоть до пересмотра дела и освобождения из зала суда. Не знаю, не адвокат, да и инфы реально мало, но мне кажется, местные тупо перестраховались. Есть человек – есть проблема, нет – и проблемы нету.

- А волна? – спросила Паула. – После его смерти что?

- Затухла волна, тут же, - пожал плечами, словно извиняясь, Солёный. – Дело закрыто, спасать некого, защищать попранные права тоже не для кого.

- Ну а вы-то, орлы, как на это дело вышли? – довольно улыбнулась Паула. По её лицу я увидел, информация принята на анализ, она мысленно это дело взяла, и теперь будет рыть свою землю копытом, но закончит его. Взломщики переглянулись.

- Да новости пробежали по заголовкам, вот и наткнулись, - опасливо произнёс Слон. - Это с месяц назад всего произошло. Свежо. Там и другие дела были, но Хуан чётко задал ориентиры – чтобы было интересно и жителям латинского сектора. А с такими туговато, в основном местные тёрки.

- Понятно. Выдумщик у нас Хуан, - заулыбалась она, и в её ухмылке появилось что-то от дикой кошки. Обожаю эту чику.

- Командор, когда выдвигаемся? – подвёл итог собранию Лёха.

- По готовности выдвигаетесь, хоть сейчас, - кивнул я заму по стратегии. – Сами решайте. На хозяйстве оставляете Тимура. Он собирает ребят, кто захочет участвовать, и решает текучку, если та возникнет. Не должна, но мало ли

Тимур понимающе кивнул. Спорить не пытался – дисциплина.

- Ты, как понимаю, не едешь, - понимающе кивнул он.

- Нет. Мне надо переговорить с Фрейей – обеспечить вам «план Б». Переговорить с ветеранами, сослуживцами этого камаррадо, и с Этьеном и его ребятами. А ещё надо несколько песен с парнями выучить и отрепетировать. Времени вообще в обрез, ибо интервью во вторник в шесть, ровно через двое суток. Парни начнут подтягиваться в Мирный к обеду вторника, к этому моменту от вас уже будет нужен черновой план, и понимание, кто виноват и что делать. Как только интервью закончится, можете начинать. Но тоже с поправкой на обстоятельства.

- А зачем спешка? – нахмурился Лёха. – Ну, грохнем всех через пару дней после твоего эфира.

- Актуальность акции, парни, ценнее чем кровожадность! – назидательно поднял я палец. - Больше понесёт в себе воспитательного эффекта. Я собираюсь отрицать свою причастность к «Цитадели», я собираюсь отрицать свои связи с марсианской разведкой, я собираюсь отрицать любые связи себя с ветеранским движением, но все должны понимать, что я в этот момент тот ещё чепушило. Ибо главный посыл здесь моим врагам – я говорю им, что и ангелы, и марсианская разведка, и ветераны, и вы, ребята, мои фигуры на шахматной доске нашей партии. И эти фигуры появляются и будут появляться там, где нужно, стоит мне только гневно улыбнуться. Они должны переоценить меня, должны занервничать, только тогда допустят следующую ошибку. Это шахматы, ребят, не берите в голову.

- Шахматист! – выругался под нос Лёха, а из его уст это было как ругательство. Но не злое, а так, для порядка.

* * *

- Красивая ночная! – похвалил я, входя. Осмотрелся по сторонам. – Я тут ни разу не был.

- И как тебе? – улыбалась во всю ширь её высочество. Пеньюар её выгодно просвечивал грудь, в целом её прикрывая, заставляя напрягаться фантазии. Трусики под ним не просматривались. Нежно-персиковый такой пеньюар, в сочетании с некрашенными (крашенными под натуральный её цвет конечно же) волосами смотрелось просто супер!

- Как мне дом, или ты, Мышонок? – Я обошёл её кругом, внимательно осматривая тело (да, без трусиков, ягодички выпирали особо аппетитно). К чёрту дом. Успею осмотреть.

- А ты с каких-то пор стал любителем архитектуры и интерьера?

- О да, я обожаю архитектуру! – Притянул я её к себе. Она не сопротивлялась. Напротив, улыбалась во всю ширь. Попробовал ладонью мягкость и упругость одной из её грудей. – Прекрасная архитектура! И интерьер ничего. – Сдавил руками её попку и приподнял сеньориту над землёю. Она обвилась вокруг меня ногами. Ничего не оставалось делать, как целовать эту дрянь.

Мы не спешили, и, чёрт возьми, мне это действительно нравилось. Совру, если скажу, что делал это только потому, что «так надо». Не «надо», я именно хотел её, прикрываясь работой и необходимостью. Хотя и наоборот тоже. Чёрт, я вообще в этой фигне не понимаю! Надо продышаться.

Поставил её на место, быстро отошёл к окну. Окно оказалось настоящим, ведущим в патио – внутренний сад дома. Который… Цвёл. Белые лепестки чего-то там красиво осыпали ветви, лежали бело-бежевым ковром на земле под деревьями. Ещё там была красивая лавочка и беседка, но озера, наподобие как в доме Кампоса, не было, просто какая-то мелкая лужа. Но всё равно красиво.

- Что на этот раз хочешь попросить? – облизав и обкусав губы, спросила её высочество. – Во что ещё успел встрять? Вроде только вчера концерт давал, ещё не успел с него всю славу собрать - когда успеваешь?

- Почему сразу «попросить» и «встрял»? – криво улыбнулся я, обернулся к ней и сложил руки перед грудью.

- Хуан, мы взрослые люди. И ты сделал предложение моей сестре. Нет-нет, не нервничай, я не думала тебя убивать, сделал – и сделал. И теперь заявляешься ко мне… Ну не трахаться же ты приехал!

- А ты вроде как раз приглашала, - нахмурился бровь. – Как сейчас помню!

Фрейя тем временем прошла к креслу в углу комнаты и закинула ногу за ногу. Сердце при взмахах ногами ёкнуло. Из всех МОИХ девочек я не побывал только на этой вершине. И пока только сюда мне нельзя.

«Ох уж это красивое слово «пока» - поддел мой внутренний собеседник.

- Приглашала, - ласково улыбаясь, произнесла она. – И приглашение всё ещё в силе - если хочешь – оставайся. – Абстрактный кивок за спину, в сторону лестницы на второй этаж. – Но ты не останешься, я реалистка. А значит, тебе что-то надо. Причём срочно, иначе бы ты сейчас был дома с Изабеллой, а ко мне приехал бы пораньше с утра завтра. Так?

Я сверился с хронометром – пол-одиннадцатого. М-да. Бельчонок будет бить сильно. Ну да плевать. Дела важнее.

- Да, ты права, - сдался я, поднимая руки вверх и тяжело вздыхая. Двинулся к ней. – Мышонок, ты сто раз права. Я не просто так, и именно что просить о помощи. – Подошёл, наклонился, положив ладони на подлокотники. Её губы были в нескольких сантиметрах от моих. Но сейчас моей целью были глаза. Дать почувствовать мои эмоции и мою искренность. – Помоги, Мышонок, - не мигая попросил я.

Она погладила меня по волосам, смахнув в сторону несуществующую пядь. Обречённо выдохнула:

- Хуан, ты вьёшь из меня верёвки! – Пауза. – Но я согласна, сукин ты сын. Пошли наверх. И да, на кухне шампанское захвати, и фрукты. Нани должна была приготовить перед уходом.

Она легонько оттолкнула меня и продефилировала в сторону лестницы.

- А кухня тут где? – заозирался я, когда видение исчезло, а сама Фрейя смотрела из-за парапета площадки второго этажа.

- Разберёшься. – Шаловливая улыбка. После чего её высочество исчезла.

Мы просто пили шампанское, честное слово. С фруктами. В спальне. Сидя на кровати. Скрестив ноги. В смысле она сидела скрестив ноги. Учитывая короткость пеньюара и отсутствие нижнего белья, это был ещё тот квест с моей стороны. Но это была её маленькая месть, и она имела на неё право.

Я всё-таки смог. Чётко и грамотно изложил суть. После чего она долго сидела, задумавшись, не качая даже головой.

- Знаешь, чем ты меня покупаешь, Чико? - наконец, вздохнула она. - Своей непосредственностью. Ты припёрся к наследнице престола из-за какой-то фигни, просишь вмешательства на уровне правительства… А итогом должно стать всего-навсего улучшение твоих рейтинговых позиций в мире музыки!

- Я хочу помочь тем ветеранам, кто пока ещё служит и не ушёл на гражданку, - парировал я. – Я хочу наказать подонков, потерявших берега в своей жадности. Я…

- Нет! – отрезала она. – Ты знаешь, что ничего не решишь. Решишь, на час, на день. Но уже послезавтра о твоём «подвиге» забудут. Лично о тебе – помнить будут, но другие бандиты в других городах об этой выходке, прежде чем мочить очередного ветерана, не вспомнят.

- Так что ж теперь, сидеть и ничего не делать? – Меня начало брать зло.

- Милый ты мой романтик! – Она отставила почти пустой фужер на прикаченный к кровати столик, на котором стояла пустая и ополовиненная бутылки игристого вина, подалась ко мне и легла головой на колени. – Как же я жила раньше без такого, как ты! Не зная, что такие существуют! – Она счастливо прикрыла глаза, а я принялся гладить её волосы. – Я помогу, Хуан. Помогу потому, что ты, сукин сын, снова не просишь для себя. Тебе выгодно, да, но твоя выгода ничто в сравнении с пользой для других, теряется на фоне. И ты прав, чёрт возьми: нельзя сидеть и ничего не делать. Даже если это решение поможет не на долго. Мы тут, на уровне правительства, не можем предложить вообще ничего! А так хоть капля в море. Понимаешь меня?

Я отрицательно покачал головой.

- Ты – рыцарь! В алмазных доспехах! Ты сам из себя его создал, рассказывая девочкам про него сказки. Но самое главное, что ты МОЙ рыцарь в алмазных доспехах! – сверкнула она глазами. - Я помогу не тебе, я помогу твоим доспехам. Чтобы зло и дальше продолжало стекать с них, не сумев даже запятнать, не то, что пробить.

- Зачем тебе это, - продолжал я гладить её, и чувствовал, как она млеет. – Особенно после предложения Изабелле. И зачем тебе концерт с ночной рубашкой на голое тело в доме с отпущенной прислугой? Только не заливай, что и вправду думала совратить. Ты слишком большая и опытная для таких глупых мыслей.

- Чико-чико! – Она прикрыла глаза поддаваясь магии моих ласк. – Знаешь, ты ещё мальчик, каким бы взрослым ни стал к этому моменту. Тебе всё ещё двадцать… Будет. Через пару месяцев. А мне – двадцать семь. Тридцатник скоро.

Она похлопала ладонью по кровати рядом с собой.

- Я хоть и будущая королева, но женщина, одно не отменяет другого. А значит, кто-то должен спать рядом со мною и быть моим мужчиной по ночам. Днём же этот кто-то должен становиться ещё более моим мужчиной и брать на себя то, что мне, как женщине, сложно понять и сделать. И он должен быть абсолютно предан, как и я должна доверять ему во всём!

- Мы будем править с ним вместе, - заключила она после паузы. - Я долго думала над этим вопросом, но пришла к выводу, что ты был прав, зря я тогда вспылила на эти слова. Просто я – официально буду править, а он – нет. Но без него я не смогу быть королевой, как ни крути.

- Это может быть кто угодно! – открыла она глаза и зыркнула так зло, что я отшатнулся. – И это в любом случае кто-то будет. Просто я, столкнувшись немного в этой жизни с мужским предательством, самовлюблённостью и подлостью, и решила форсировать события и подготовить себе такого мужчину заранее.

Я хочу, чтобы это был ты, Хуан! – отрезала она, подскочила, развернувшись лицом ко мне и снова постучала ладонью по кровати. – Это не окончательное решение, я могу и готова его изменить, если что-то пойдёт не так и выбрать другого, но пока я ещё в тебе не разочаровалась.

Я согласна на Изабеллу, - снова засверкали её глаза неистовым злым огнём. – Пусть она будет твоей женой, раз сам суёшь голову в пасть льву. Ты ещё поймёшь, что наказываешь себя этим, но это будут твои проблемы. Я согласна принять и паршивку Мерседес, как члена твоей стаи и твоей команды. Как и Розу, и Мию, и Кассандру с той персиянкой. И всех остальных твоих баб, которых ты периодически, для обозначения территории, трахаешь. И не буду лезть в твои дела с ними. Единственное моё условие – чтобы ты был рядом, и был бесконечно ПРЕДАН. Понимаешь?

Я скупо кивнул.

- А через пару лет мне нужно будет рожать. Первого ребёнка желательно родить до тридцати – так все эксперты говорят. У меня осталось не так много времени. Я готова немного подождать, когда ты решишь все свои дела и наиграешься в стрелялки, если буду знать, что ты вернёшься. Сюда, в эту спальню. – Снова хлопок рядом с собой. – Хуан, ты вернёшься?

- Мышонок, ты знаешь ответ. – Я прыгнул на неё. Не резко, но неожиданно. Причём для себя более неожиданно, чем для неё.

Завязалась нешуточная борьба, где главные противоборствующие стороны были не я и она, а её тараканы внутри неё и мои внутри меня. Битва тараканов. Битва эмоций. Битва подсознательных сигналов и сознательных репрессий и контрсанкций. Я потерял голову, целуя её, стащив с плеч тесёмки её ночной и припав к восхитительной груди…

Но она пришла в себя раньше, и скатилась с кровати. Вот так просто «Бум!» на пол- и всё.

- Не надо, Хуан, - поднялась она с пола, поправляя пеньюар и заправляя грудь. Она уже владела собой, хотя сбитое дыхание выдавало, как ей при этом хреново. – Пока ещё ты не пришёл. А значит не заслужил.

Я со стоном откинулся на кровать спину и взвыл.

Она присела рядом, на краешек.

- Я сделаю. Помогу. Только скажи, что от меня требуется. В рамках нашей долгосрочной стратегии завоевания этого мира.

- Мне нужно прийти в себя, - попросил я.

- Приходи. – Она и не думала меня отпускать. Снова маленькая месть.

Я сжал всю волю в кулак и обуздал эмоции. Потом. Всё- потом. Сегодня Изабеллу ждут особо циницные и безбашенные потрахушки, но они не заменят того, что я упускаю здесь и сейчас. А здесь и сейчас я ещё пока не готов, хоть и беру кучу всего авансом. Наконец, пришёл в себя.

- Фрей, представь себе, нас берёт тамошняя полиция, - стараясь удержать ровное дыхание, произнёс я. - А люди, много людей, неожиданно появляющиеся в маленьком городишке на отшибе мира бросаются в глаза. Особенно если учесть, что мы будем с оружием. Это мокруха чистой воды. Я не хочу, чтобы парни пострадали.

- Это я поняла, - кивнула она. – Это просчитывалось. Мне-то что делать?

- Представь себе, что в маленький Мирный, на стартовую площадку на одном из куполов, приземляется генерал ВКС. – Я пакостно усмехнулся, ставя себя на место местных воротил, местного главы полиции, судью и даже главу отделения нацгвардии. Очко бы сжалось только так. - Не простой, а боевой генерал, из действующих сил. Просто приземляется, без цели, без приказа высшего командования, как условно частное лицо. Может же такое быть?

Фрейя хмурилась.

- Ты имеешь в виду, это не военная операция, а именно ЛИЧНЫЙ визит генерала в один из тыловых городов? Даже без инспекции? Просто так?

- Да, Мышонок. На это, надеюсь, разрешения командования ВКС не нужно?

Но поскольку он фигура ценная, целый боевой генерал, его сопровождает охрана. Мало ли, чел споткнётся и ножку подвернёт? А ещё там, на окраинах королевсктва, криминал шалит. Охрана лишней в таких местах не бывает.

- Какая охрана? – ещё больше нахмурились брови её высочества. – Пушки и танки?

- Ни в коем случае! – в притворном ужасе завопил я. – Никак нет, что за пошлые намёки на ввод в город войск. Три роты пехоты будет вполне достаточно. Даже без тяжёлых и средних доспехов, лёгкие подойдут.

- Три. Роты, - медленно, обалдев, повторила её высочество. - Хуан, ТРИ? РОТЫ? Я не ослышалась? Почти четыре сотни человек в броне и с оружием?

- Ну, это же не майор какой, и даже не полковник, - с улыбкой парировал я.

- ТРИ!!! МАТЬ ЕГО!!! РОТЫ!!! – округлила она глаза от охренения. Волосы на её затылке зашевелились.

- Ну да. Первая берёт в кольцо городскую мэрию. Никакого пропускного режима, свободный вход и выход всех и вся, просто парни красиво постоят, держа оружие на виду. С местными селфи поделают. Вдруг атака террористов? А они уже там. Вторая рота – то же самое со зданием местной полиции. По паре взводов на выезды из города, и вновь пропускать всех, просто красиво рядом с выходами стоять. Ну и пара взводов обязательно с собственно генералом, свита делает короля.

Сам же генерал должен торжественно прошествовать к господину мэру… Или к начальнику полиции, пока не скажу, сам ещё не понял кто главнее. Ребята уже на пути в Мирный, завтра уточню. И в ЧАСТНОЙ приватно беседе генерал говорит, что дескать, слышал, у вас тут наших людей обижают. Боевых ветеранов. Гадости про них наговаривают. Непорядок. Разберитесь-ка вы, уважаемый, с этим, по-хорошему? А то мало ли, жизнь сложная, может и по плохому выйти. После чего гордо встаёт и удаляется, все двенадцать взводов эвакуируются. И всё, больше ничего. Только частная беседа одного подданного короны с другим, без чинов, званий и полномочий.

- Да, Хуан, ты точно сказочник! – Фрейя встала, и, кусая губы и сжимая и разжимая кулаки, принялась мерить шагами свою спальню. Красивая кстати спальня. Много занавесей, везде натуральная ткань – как в театре прям. Подавляющий цвет – тёмно-бордовый. Балдахина над кроватью не было, зеркала во всю стену тоже, но… Нет, уютно тут. Что-то мне подсказывало, что и содержанием, то бишь процессом, ради которого создана эта спальня, я тоже останусь доволен.

Фрейя остановилась, встав ко мне боком.

- Хуан, я помогу, как и обещала. А теперь можно тебя попросить об одной вещи? Шаге с твоей стороны?

- Слушаю? – Сеньориту трусило, обожаю, когда её так колбасит.

- Уходи. Мне надо прийти в себя, а я чувствую, что начинаю терять контроль.

- Просто так? – округлил я глаза. – Ты что, хря пеньюар надевала? Иди сюда, Мышонок. Я быстро, но буду нежным! – вытянул я в её сторону руку.

- Пошёл вон! – зарычала Фрейя, уставив руки в бока.

Я улыбался. Её начало «ломать». Я, кстати, тоже был не идеалом выдержки, но за плечами маячили крылья тени подготовки в корпусе.

- Хуан, пошёл вон! Пожалуйста, - взмолилась она. - Пока я себя ещё держу и не напрыгнула на тебя. Как тигрица! Ты пока не заслужил этого! – Её глаза сверкали от жажды и злости одновременно.

Я продолжал издевательски улыбаться.

- Хуан, сукин сын, я же сказала, помогу тебе и всё сделаю! Но ради всего святого, убирайся! Прямо сейчас!

Я встал и подошёл к ней. Пресекая любое возможной сопротивление, взял её в охапку и закинул на плечо. Ответом стал дикий визг и удары кулаками по спине. Больно! Но до Бэль далеко. Отнёс её на кровать, лёг рядом, навискну, просовывая руку к тому месту, которым она мне тут полчаса светила. И принялся степенно, спокойно целовать.

- Пабалупта! Пбекбати! – попыталась сопротивляться она, но сама себе не поверила.

Я отлипнул от её губ, перевёл дух и пояснил:

- Мышонок, я не привык уходить от женщин, оставив их неудовлетворёнными.

- Скотина, сукин сын! – снова обрушился на меня град ударов. Боже, старые добрые времена возвращаются! И я был рад этому. С Фрейей лучше вести тихую бесконечную войну, чем смотреть её пренебрежение, лицемерие и заумные просчёты ситуации. Сейчас она – она, естественная, какая есть. Вот и не надо делать из неё Повелительницу Мира.

Сегодня она получит удовлетворение, как и во время всех наших прошлых свиданий и походов. Но я, как обычно, как это делал и раньше… Останусь верен Изабелле. Именно это бесит её больше всего в наших отношениях. Но имею же и я право на собственную маленькую месть?