Кабальеро плаща и гитары. Том 3, 4, 5

Глава 38. Эндшпиль (начало)

Глава 38. Эндшпиль (начало)

Заседание «комитета по встрече вражеского убийцы» затянулось за полночь. Девчонки рвали и метали, предлагали кары небесные на голову всех, от наёмников, Этьена и до абстрактных сеньоров аристо, которые конечно же стоят за упомянутыми дилетантами. Бремя доказательств их не трогало. Прийти, выцепить, допросить, валить. В смысле допрошенное тело валить. Насмерть. Боже, а ведь они – это гипертрофированный я сам! Я также не утруждаю себя ощутимыми доказательствами, ставя во краю угла собственную интуицию. Которую ни к одному делу не «пришьёшь» и которой ничего никому не докажешь. Я смирился с тем, что я – бандит с большой дороги. Но я по крайней мере стараюсь делать всё ПРАВИЛЬНО!!! Да, не могу доказать вины, но вина того, кого мы караем, должна быть очевидна! А они вот так, с ходу, к стенке всех, и пытать, пытать… Надо пересмотреть взгляд на самого себя – что я делаю не так. Ибо в своём глазу бревна не замечаешь, а тут, благодаря чужой соломинке, понял, как выгляжу со стороны. Не героем, отнюдь.

В итоге ни к чему не пришли, отпустил всех спать, взяв со всех клятвенное обещание молчать в тряпочку. Пусть остынут, потом ещё обсудим – время есть.

Рыжая поехала домой сама, отмахнувшись, хотя нам было по пути, и от «Престидижитатора» (где в освинцованной комнате мы и заседали) я добирался до дома в гордом одиночестве. Даже девчонки пересели в другую машину.

Домой заявился во втором часу ночи. Суд в половину первого дня, успею выспаться – пока дел больше нет (разве кроме навалившегося заказчика, но тут может подождать, Этьен дал неделю). Зашёл тихо, открыв створки ключ-картой, дабы не разбудить сонное царство (вечером должна была заехать Санчес, и сейчас наверное спит здесь в одной из гостевых комнат – вряд ли Бэль её выгнала). Однако к удивлению в доме горел свет.

Обувь у входа стояла интересная. Марина такой фасон не носит – слишком вычурно. Она вообще предпочитает простоту и удобство, понты ей до афелия Седны. Эти же туфельки с алмазами в качестве инкрустации на бумбончике… Именно понты. Очередной подарок Фрейи? Опять её зажала, отстрапонила и теперь извиняется? Кстати, пора прекращать эту порнуху – я дал добро на их… Непростые отношения. Но на принуждение разрешения не давал, нехорошо это. Заинтересовавшись, что вокруг такое происходит, пошёл туда, где освещение было максимальным.

Искина этого дома зовут Дарт Вейдер, как сказочного персонажа из вселенной джедаев. Изабелла увлекалась как-то этой вселенной, косплеила, научилась фехтовать. Отец ей даже клуб собственный подарил. Она и сейчас туда иногда заглядывает, но редко – остыла. Но не забыла! Так вот Дарт, мужик суровый, и очень печётся о безопасности хозяйки. И если по его информации в доме кто-то бодрствует, то освещение в коридорах не «аварийное», еле-еле уловимо голубое под потолком, а обычное, на минимальной мощности. А значит, в доме не спят, и, судя по обалденному запаху, не спят на кухне. На этот запах, как на ориентир, я и пошёл.

Створка в кухню была открыта, и я заранее, за несколько шагов, по голосам понял, кого сейчас увижу. А потому притормозил и осторожно выглянул из-за угла, дабы удостовериться, что это не слуховые галюцинации. Мой приход, судя по всему, не услышали; в кухне играла лёгкая музыка – одно из любимых радиостанций Изабеллы, а Дарт не стал сообщать, считая меня членом семьи. А потому я имел счастье лицезреть эту прекрасную картину: как две сестрёнки Веласкес, белоснежная и радужная, в компании смоляной Санчес, хлопочут у печки. В духовке горел свет (и запах, кстати, шёл оттуда), и Марина деловито принцесскам что-то объясняла, нечто из области высокой кулинарии. Как, сколько минут и для чего. И обе сестрёнки прилежно слушали, без тени смущения как тем, что их учит какая-то простолюдинка, так и компанией друг друга.

А-абалдеть! Фрейя! У нас! Что в лесу сдохло?

В нерешительности постоял минуты с две, ибо не мог поверить глазам, дождался, пока девчонки дружно засмеются какой-то шутке, убедился, и только после этого, крадучись, вошёл.

Фрейя почувствовала меня первой, обернулась. Улыбнулась, но промолчала – восклицать не стала, ибо остальные были увлечены разговором и меня не видели, а я приложил палец к губам. И только через несколько секунд её движение повторила Изабелла, поняв, что по направлению взгляда Фрейи что-то не так. Марина поняла что-то в самый последний момент, когда я вскрикнул и попытался обхватить объятиями всех троих – ну, кого как достану.

Вначале поднялся визг; Марина испугалась от неожиданности, Изабелла завизжала что я пришёл, а Фрейя – что по хозяйски попытался притянуть её к себе, хлопнув по мягкому месту.

- Хуа-а-ан! Наконец-то! – Изабелла повисла на мне, обвив ногами. Янемного подержал её, затем поставил на место, чмокнул в губы, причём не торопясь, добавив в поцелуй толику романтики. Произнёс:

- Привет, Бельчонок. Привет, девчонки. – А это остальным. Марина?

Поцеловал и Марину, также кинувшуюся в объятия, но сдержано – чего ей мельтешить, она ж и так тут самая важная сеньора. Она – моя супруга, а остальные – так, мелкие шалости и развлечения, пусть даже шалости в статусе аристо.

- Фрей? – Наклонился и чмокнул и это высочество. Но вдруг залип. Она тоже подалась вперёд и устроила не просто романтичный поцелуй, а откровенный засос. Конечно, когда столько зрителей, сам бог велел. И если бы я отстранился – было бы ещё хуже; лучше доиграть до конца, а с Бельчонком потому разберусь.

- Какими судьбами? – выдохнул, когда она, наконец, отстранилась, посчитав месть законченной. Изабелла в этот момент отошла подальше, на несколько метров, с хмурым видом сев в кресло. Ну, дабы не сорваться – она такая.

- В гости заехала, - произнесла старшее высочество после небольшой заминки. «Мириться приехала, диалог искать» - читалось в её взгляде и интонации.

- А мы тут как раз решили к твоему приходу тыквенный пирог сделать, - попыталась разрядить обстановку Марина, переводя взгляд с одной сестрёнки на другую. – И раз так, я попыталась научить их, безруких куриц, как это делается. Слуги – хорошо, но и самим готовить уметь надо.

- Ты чудо! – чмокнул я её в носик ещё раз. – Присядем? – А это Фрейе.

- А я уж не знала, звонить тебе ещё раз или нет, – раздался голос Бэль. Он лился ядом, но она честно пыталась его сдерживать. – И что на этот раз тебя так задержало? Какое такое важное дело? Ты же сказал, что на ближайшее время взяли паузу.

Я присел на диван, сдвинув в сторону журнальный столик. Фрейя села рядом, Марина примостилась в другое кресло, напротив Изабеллы, подобрав под себя ногу.

- Извини, не скажу, - виновато улыбнулся я бельчонку. - Скажу чуть позже. Через недельку. – Непроизвольно нахмурился, что не укрылось от внимательно читающей меня Фрейи. – Ты давно тут? – а это я старшему высочеству.

В ответ кивок.

- Часов с десяти. Я… - Фрейя запнулась, вздохнула, набрала в рот воздуха, но решилась. – Я мириться приехала. С сестрой. У нас… Не всё гладко. – Она опустила взгляд.

- И как? Успешно? – Перевёл глаза на Изабеллу.

- Рамочные соглашения мы подписали, - ответила та без смущения. – Но частности, по пунктам, в стадии обсуждения.

- Дипломат! – хмыкнула Марина, подняв вверх большой палец.

- А мне теперь чего ждать? – перевёл я глаза сначала на одну сестрёнку, затем на другую. – Чего-то хорошего? Плохого?

- Хуан, мы решили, - продолжила Изабелла, - что мы – сёстры, и это важнее всего. – Сбоку почувствовал, как расслабилась Фрейя. То есть не врёт, так и есть. – Какие бы ни были у нас споры из-за мальчиков, мы не должны ставить их выше наших отношений. И тем более не должны в этих спорах привлекать ресурсы государства.

- А вы привлекаете ресурсы государства? – не понял я. Ответила мне Фрейя:

- Хуан, из-за наших разногласий с Изабеллой не должна страдать национальная безопасность. Вы, то есть мальчики, приходите и уходите. А Венера остаётся. Личные вопросы мы должны решать дома, не объявляя друг другу планетарную войну.

- Что ж, логично. – Меня, наконец, отпустило тоже. Я расслабился и откинулся на спинку дивана. – Значит, сегодня ты ночуешь у нас?

- Ночую – да. – Фрейя загадочно, но в то же время грустно улыбнулась. – Но только спать буду в гостевой. Пока мы далеки от НАСТОЛЬКО сильного взаимопонимания.

Изабелла зло фыркнула, сжав в кулаки руки. Я же, кажется, непроизвольно улыбнулся.

- Хуан, а ты и правда ни разу не спал с Фрейей? – совершенно не тактично, «по-колхозному», сменила пластинку Марина. Всё же зря она пошла на хирурга, а не психолога, для Изабеллы сия информация была как прохладный душ в жаркую тропическую ночь.

Мы сидели, пили кофе, ели и правда вкусный пирог, болтали «за жизнь». В общем, они помирились и достигли соглашения оставить меня за скобками своих сестренских взаимоотношений. Когда я сказал:

- Насколько я знаю из истории, члены королевских семей очень и очень редко бывали настолько дружными. В основном все ждут, как бы вонзить друг другу нож в спину.

Фрейя согласно закивала и бодро ответила:

- Всё так, Хуан. Вопрос в том, что все дети королей – конкуренты друг другу. Власть превыше всего, превыше семейных ценностей. Но Изабелла не собирается садиться на венерианский престол вместо меня. Ведь не собираешься? – Она потрепала Бэль за чёлку. Та загадочно улыбнулась. – А раз так, чего нам с нею делить?

Ну да, единственный принципиальный вопрос решен – Изабелла и правду не грезит властью. Её устраивает свой статус и своё положение. Это взвешенная мудрая позиция, бельчонок долго к ней шла. Она отдаёт себе отчёт относительно способностей и тяжестей работы монархом и не хочет такого ярма. Как мне сказала, думала об этом, не раз, не один год. Но пришла к выводу, что нет, не хочет. Остальные же вопросы можно решить полюбовно, без тяжёлой артиллерии. Ой. Чует моя пятая точка, что-то скоро будет. Но я пока за отсутствием опыта не могу даже помыслить, что, не то, что просчитать.

Пирог закончился(«так это второй пирог, Хуан, говорю же, эти курицы – безрукие! Хорошо, что ты задержался, первый мы выбросили»), мы просто сидели и шутили. Несколько раз девчонки менялись местами, я то обнимал одну, то двух, то снова двух, но в другом составе. И в итоге остановились на том, что справа от меня лежала, головой у меня на коленях, Бэль, слева, голову под мышкой, Фрейя. Сказочное, надо сказать, ощущение, обнимать обеих! О чём-то разговаривали. Марина, сидя в кресле, тащилась с нас, какие мы глупые. В основном с меня, с моей растерянности. Но выдавала иронию одними глазами. И когда наговорились и поняли, что три часа ночи и посиделки пора заканчивать, Фрейя сказала:

- Бэль, можно я украду у тебя Хуана на пятнадцать минут?

- Посплетничать? Да, без проблем. – Поднялась и перевалилась спиной на спинку дивана – дескать отпускаю. Нахмурилась, в её глазах можно было просмотреть шикарный порнофильм с моим и Фрейи участием, но уступила. Фрейя встала и протянула руку: «Пошли».

Мы поднялись на второй этаж. Зашли в знакомое помещение.

- Спальня? – Я присвистнул.

Фрейя плотно-преплотно закрыла за мной дверь, прошла к кровати и плюхнулась на неё спиной. Я присел рядом, пока что не позволяя вольностей. Наугад выстрелил:

- Что, здесь нас не слушают? Считаете нетактично слушать ахи-вздохи сестры и дочери?

Молчание, но по тонкой улыбке понял, что попал.

- Зачем вы вообще её слушаете? – презрительно фыркнул я. - Что она такого может ляпнуть, что это задевало бы интересы семьи? Сама сказала, на трон она не претендует.

- Хуан, ты идиот? – Фрейя покрутила пальцем у виска. – Зачем нам слушать ЕЁ? Действительно, ничего интересного для национальной безопасности Изабелла не то, что сказать, но даже подумать не сможет. Поверь, я знаю её гораздо дольше тебя.

Вот значит как. В открытую играем. Что ж, великолепно. Я подобрал ноги, сел на кровати по-турецки.

- Тогда не понимаю про спальню. Почему не тут?

- Считай это сентиментальностью. Она, действительно, моя сестра. А кому-то дочь. Должна же у неё быть личная жизнь?

«А ещё тебе больно это слушать» - произнёс внутренний голос, но вслух я этого не сказал.

- Хорошо, сделаю вид, что поверил, что тут и правда нет «жучков». – Деловито закивал. - Говори, что хотела. Ты ведь за этим к нам приехала, а не ради Бэль?

Фрейя противно скривилась – была обо мне лучшего мнения.

- Хуан, я бы тебя к себе вызвала. Нет, приехала я к сестре. Просто раз уж я здесь – захотелось поговорить. – Помолчала, глядя в поверхность балдахина. У Бэль тоже балдахин над кроватью, но без зеркал. – Хуан, расскажи, что планируешь делать дальше?

Я уставился на свои ноги, думая, какую тактику и стратегию использовать и что вешать на уши, но пока ничего не решил. Она уточнила:

- Чико, надеюсь ты не слепой, и смог заметить, как я покрывала тебя всё это время?

Я продолжал молчать. Пусть выскажется, вскроет козыри.

- Информация от взломщиков проходит через меня. И пока они не дали повода думать, что что-то скрывают. Я просто не вмешивалась, чтобы не мешать вам работать, но это не значит, что я не владею самой полной информацией из «Берлоги».

- Я помню. – Я кивнул. - Ты там имеешь статус главного пользователя.

- Да. – Фрейя замялась. - А ещё мне предоставили доступ к вашей прослушке. Той, доступ к которой у нас есть, - поправилась она, и я понял, что наши меры безопасности хотя бы частично работают. – Прослушка в твоём доме уже так, мелочи на этом фоне. – Мне понравилась оговорка «твоём». Не «вашем», не «в доме сестры», а «твоём». – Хуан, чем дальше, чем больше я вижу, читаю и слушаю, тем больше я боюсь.

- Не бойся. – Я покачал головой, но пока не смог придумать, что ей сказать. – Всё будет хорошо.

- Хорошо? – Она вскочила, села напротив, уставившись на меня, и в глазах её плескались злость и испуг. Суровая смесь! – Хуан, ты даже не догадываешься, что происходит у нас дома! Вы живёте тут, в этом тёплом уютном мирке, а дома МАМА! – Она сделала большие глаза, как будто мне эта фраза должна что-то объяснить. Не видя реакции продолжила тише:

- Хуан, у нас с нею случаются разговор-споры относительно тебя. Постоянно, с периодичностью в неделю. И каждый раз я встаю грудью за тебя, горой. Говорю, что всё нормально, всё под контролем. Я беру эту ответственность на себя, понимаешь? Но, о боже, Хуан, не представляешь, насколько мне плохо! И с каждым разговором всё хуже и хуже. Ибо я НЕ ПОНИМАЮ и БОЮСЬ!..

В её глазах застыл окаменевший страх. Она смотрела на меня, ища поддержки, ища силы. Как самка смотрит на самца в желании, чтобы тот защитил и обогрел. Я должен был забрать у неё ношу и хотя бы подтвердить ей её собственные мысли.

Подавшись вперёд, под её неуверенный визг, сгробастал высочество и пересадил перед собой, нежно обняв. Она сначала было засопротивлялась, но передумала.

- Мышонок, - начал я, собравшись с мыслями, - я собираюсь стать злодеем. Главным злодеем этой планеты.

- Это я поняла. Но мне надо знать конкретику. Надо знать от чего защищать тебя в дальнейшем.

- А не обломаешь, если узнаешь? – Я усмехнулся. – Попросишь свернуть мою операцию и моё финансирование, и все дела. И ничего я против тебя не сделаю.

- Поздно, - покачала она головой. - Ты вкачал в операцию такие средства и такие ресурсы, что… - Фрейя вздохнула и покачала головой. – Беспорядки в любом случае начнутся. А не можешь бороться – возглавь. И тут руку на пульсе держишь только ты.

- И Мерседес, - поправил я, но она на это лишь презрительно скривилась.

- Она талантливая девочка, но предпочитаю общаться с первоисточником.

Вот как. А меня оказываются ценят! Хотя карьеру кузине их семья обеспечит. Пост главы ДБ? Возможно. Всё возможно. Особенно если верны мои подозрения насчёт любимого себя.

И я рассказал, что планирую. Постадийно. Рассказал, как шёл к этому. Лихорадочный дебют, где мы работали скорее интуитивно, подстраиваясь под ситуации. Более-менее спланированный миттельшпиль, когда фигуры на доске, расклады более-менее понятны, но пока всё ограничивается маневрированием и расчисткой пространства для последней, финальной схватки. И, наконец, эндшпиль – самый сок противостояния, тяжёлые удары всем, что есть в наличии, на расчищенном для схватки поле. Тот этап, который начнётся сегодня утром, перед зданием суда.

- Погибнут сотни, - закончил я. – И это только от моих рук. Сколько умрёт по результату схваток в городе… - Помолчал. – Но с другой стороны, они все этого хотят. Одни хотят почувствовать себя крутыми за чужой счёт. Они с промытыми мозгами, но нам поздно перемывать их обратно - это надо было делать десять лет назад. Сейчас или мы победим, или они – не до педагогики. Кстати, после окончания партии займись этим. Цензура и пропаганда должны быть в корне пересмотрены. Хватит сеять фашистские идеи о правильности избранных рас и национал-социалистские о неполноценности других. У тебя будут все карты на руках, чтобы прекратить это на государственном уровне.

- После такого – да, будут, - отрешенно покачала головой Фрейя, витая в мыслях по поводу услышанного.

- Одни хотят «опустить» кого-то чтобы самоутвердиться, другие же слишком давно терпели обиды и унижения, и почтут за счастье умереть в такой борьбе. Ибо в этот раз они будут умирать, наказывая своих прямых обидчиков, чего раньше делать безнаказанно не могли. Так что я не вправе лишать мальчиков такого удовольствия, ни тех, ни других. Да, злодей я, Мышонок. Бесчувственная кровавая скотина.

- А если вы проиграете? Что тогда? – задала она важный вопрос, на который я не мог дать себе ответа. Ибо несмотря на гигантоманию в проектах, не осознавал до конца, насколько много народу могут вывести на улицы сеньоры. А если нас и вправду сомнут невзирая на всю оснастку и подготовку ударных отрядов? Нас тупо меньше даже по самым оптимистичным прогнозам.

- Скажи, Хуан, - не стала она развивать эту тему, всё поняв, - а тебе самому не страшно, быть таким?

- Страшно.

- Нет, - покачала она головой, - я не об этом. Тебе страшно, если не получится, если провалишь дело. Что был недостаточно кровожаден и уверен в себе. Недостаточно умён всё просчитать. Я про другое. Тебе не страшно осознавать, что ты будешь жить с этим? Со всеми этими смертями? Виновником которых будешь ты, и только ты.

- Так надо для благополучия государства, - отчеканил я, почувствовав в груди просыпающуюся злость.

- Это слова. Я понимаю их. Но я – принцесса, - парировала она. - Наследница престола. Меня УЧАТ так думать и понимать интересами государства. Так же, как учили мою мать. Мама пролила много крови, отдавая подобные приказы. Но делала она это в статусе королевы! Мне тоже предстоит делать это, когда встану на её место.

Но ты не на её месте, Хуан! Ты даже не принц!

Пауза.

- И при этом ты не отморозок. Не бандит. Ты… Хороший. Правильный. Потому мне и интересно, что ты чувствуешь по этому вопросу? Как будешь спать после этого?

Задала девочка задачку. О-хо-хо. И что ответить?

- Буду, Мышонок. – Я решил не думать, говорить как есть. Иногда, когда не включаешь мозг, подсознание само выдаёт верный ответ. Только и успевай записывать и анализировать. – Да, Фрей, буду корить себя за все смерти. Ибо ты права, я не правитель, чтобы мыслить такими категориями, и даже не член правящей семьи.

- А ещё я не наёмник, - продолжил я с ещё большей злостью и презрением к себе. – Ибо наёмник не принимает решения. Он исполняет заказ. Если бы твой отец сказал: «Хуан, возьми деньги, найди миномёты и подготовь летучий отряд смерти для боёв в городе» - я бы сделал ровно то же самое, но у меня был бы МАНДАТ на эти действия. От власти. От королевы, которая принимать такие решения право имеет.

Но нет, Фрей, я САМ принял такое решение, что надо сделать именно так. И до тебя даже никому не говорил всего. Даже Лисе-Алисе.

- Но почему? – развернулась она, пересев напротив, взяв меня за руку и смотря прямо в глаза. В её страхе я вдруг отчётливо прочёл слово «конкурент». С одной стороны это не понравилось, с другой… Развеселило. Я? Наследник вместо неё? Боже, кто о чём! Но именно этот страх высочества и стал той пружиной, которая позволила окончательно расставить все точки над «ё». Я понял, почему поступаю так, как поступаю, беря всё на себя, не желая делиться даже с марсианской разведкой, моими стратегическими союзниками.

- Фрей, ты, наверное, не в курсе, тебе вряд ли сказали, но…

Вздох, и с уверенностью, с плеча:

– Но меня выкинули из проекта.

- Какого именно? – Она пока не понимала. Но чувствовала моё состояние через руку и не пыталась ёрничать.

- Большого. Единственного. Ради которого забрали с улицы. Ради которого год держали в корпусе и заставляли изучить горы материала, даром не нужного бойцу-телохранителю. Меня вышвырнули, Фрей, посчитав бесперспективным. Несмотря на какие-то там успехи. Несмотря на вендетту. В день, когда я выбрал Изабеллу, меня списали.

Она хотела рассмеяться, но чувствуя моё состояние, не стала. Попыталась убедить, что это не так:

- Хуан, я информированнее тебя. И скажу так, твоё имя на семейных обедах у нас звучит очень часто. Постоянно. И не всегда в контексте с Изабеллой. Просто поверь, я вижу по глазам, что ты считаешь как-то иначе. И отзывы о тебе всегда… ВСЕГДА, Хуан, были только положительные. Тебя не всегда хвалили, но всегда признавали, что это поступки сильного человека. А сильных не бросают за борт.

- Фрей, меня вышвырнули! – повысил я голос, выдернул руку и отполз на подушку. – Я не понимал до конца. Не верил, просто подспудно чувствовал. Но недавно прочитал по лицу твоей тётушки, что это так. Она не поняла, что сдала своих. Королеву, себя, Морган, Гарсия – они же вместе решения такого уровня принимают. И не поняла, что я догадался. Но я понял, Мышонок. Меня отправили в отвал истории, списав твоей сестре в качестве консорта, игрушки, дабы не чудила на всю планету. У меня хорошо получается её в узде держать, мне её подарили, но на бОльшее дорога заказана. Фрей, меня больше НЕ готовят в твои помощники, не надо ревновать меня к своей власти.

Она молчала, помолчал и я. И подвёл итог всего нашего непростого разговора.

- А когда я это подсознательно почувствовал и сам попросился вернуться в проект, мне придумали ЭТО дело, одну единственную проблему, но зато которую не может решить всё могущественное государство вот уже пять десятков лет. Почему оно? Да потому, что тут невозможно наломать дров больше, чем уже наломано. В этом долбанном противостоянии секторов были и партизаны, и взрывы, и войны, и массовые беспорядки. Я просто физически не смогу сделать больше того, что уже было.

- Ты преувеличиваешь.

Я отрицательно покачал головой.

- Фрей, мне дали задание, с которым я не мог справиться. Не должен. Никто с ним не должен справиться просто в силу обстоятельств. Но я, покружась и наломав дров, возможно, как-то себя проявлю. И тогда сеньорины могут пересмотреть решение по мне. И, возможно, введут в строй, несмотря на неудачу, продолжив готовить человека твоей команды. Но это только если проявлю, и им понравится, вот в чём затык.

Вот я и повышаю ставки. Пойми, избиение десятков, да даже пары сотен фанатов – мелочь. Накат на цензоров и пятое управление – мелочь. Песни на концерте, который смотрят миллионы, вольного содержания – мелочь. Исторический сайт, где рассказывается о реальных событиях не с точки зрения официальной пропаганды – это тоже мелочь.

- Это всё мелочи! – вскричал я. – А я не хочу назад, в район космонавтов. Даже с Бэль не хочу.

…А потому я рискну. – Кажется мои глаза загорелись огнём, так я это почувствовал. - Я поставлю всё ва-банк, in-all, как говорят в покере. Взвинчу ставки до предела, до которого только смогу. Я не решу, конечно же, этот грёбанный национальный вопрос! Но, Мышонок, я или вернусь в команду, или подыхать – так подыхать.

Да, я не король, не правитель. Но поверь, я не буду убиваться по поводу этих зверско убиенных наци. Потому, что в момент работы миномётов и столкновения бойцов моего эскадрона смерти я БУДУ правителем. Всея Венеры. На один миг, на один час, но я или получу на этот час власть и вернусь, или мне будет всё равно, какие где у кого проекты. Извини, если мои слова тебя как-то покоробили.

Я откинулся на подушки, лёг. Она переползла ко мне, легла рядом. Обняла.

- Глупый. – Помолчала. – Какой же Чико глупый. – Наконец, улыбнулась. – Хуан, в моей команде будут люди МОЕЙ команды. Ни мама, ни тётя Елена, ни Сирена или тётя Алиса не смогут заставить меня кого-то взять или прогнать. Я сама буду выбирать ближников.

- Ты не королева, - парировал я. – Тебе просто обрубят кислородный шланг, не допустив к тебе неблагонадёжных или непрофессиональных. И неизвестно когда ею станешь, чтобы самой решать такие вопросы. А если это произойдёт через двадцать лет? Через тридцать? Или ещё больше?

- Тогда за это время, - зашептала она на ухо, снизив голос до минимально возможного, - ты сумеешь воспитать мне сына. Такого же, как сам. Сильного. Смелого. Не боящегося повышать ставки. Но при этом такого же разумного, чтобы думал головой и не лез на рожон грудью вперёд, забыв обо всём. У тебя получится. Хуан, ты не потеряешь это время.

Она впилась в мои губы. Поцелуй оказался… Приятным. Без показной романтичности, томности. Это был поцелуй человека, принявшего решение. Я – её мужчина, плевать с кем и когда сплю в её отсутствие.

- А Изабелла? – смог произнести я, отдышавшись, когда она чуть-чуть отстранилась.

- Ну, наши дети будут не просто кузинами и кузенами, - улыбалась паршивка, - а родными братьями и сёстрами. Пусть играют вместе, я не против. Хуан, я же говорю, ты БУДЕШЬ человеком моей команды.

- Если выживу.

Она положила голову мне на грудь.

- Ты выживешь. И я тебя прикрою. Буду прикрывать сколько смогу.

Я начал играть пальцами с её волосами. Она продолжила:

- Но и я не всемогуща, Хуан. Оставь мне хоть какую-то лазейку на случай чего. А?

Я продолжал её гладить, понимая, что разговор свёлся к приятной теме, и очень-очень хорошему результату. Для неё, романтичной девушки, а в двадцать шесть все девушки романтичны, кто-то больше – кто-то меньше.

Но она не права. Меня видят всего лишь консортом, пусть и двух принцесс. В то время, как ей нужен именно решительный профессионал. Ибо государство гниёт, и делать закладки на будущее нужно уже сейчас. Уже сейчас людям команды будущей королевы нужно начинать создавать свои команды и нарабатывать собственную базу навыков и контактов в обществе. А через двадцать лет отец её ребёнка и наследника… Будет отцом её ребёнка и наследника. Не меньше, но и не больше.

…Интересно, когда сеньор Серхио подарит Изабелле тот остров?

* * *

- У обвинения нет ходатайств?

- Нет, ваша честь.

- Защита?

- Ходатайство прежнее, прошу разрешить дачу показаний подзащитному при подключённых приборах определения правдивости.

Судья дежурно скривился.

- Сеньор адвокат, мы все знаем, что они не дают стопроцентной гарантии истины а потому не являются основанием считать то или иное событие свершившимся только исходя из показаний, данных под полиграфом. И тем более не являются основанием для оспаривания того или иного приговора.

- Мне это известно, ваша честь. – Уверенный кивок Лопеса. – Но поскольку в таком специфичном деле, как это, третейских экспертов и свидетелей по определению не может быть много, у моего подзащитного не велик выбор. Он готов говорить правду, готов свидетельствовать против себя, доказывая искренность.

- Хорошо. Защита, ходатайство удовлетворено. – Стук молоточком. Заседание началось.

У входа я насчитал около полутысячи демонстрантов. Не так и много в масштабах огромной Альфы с учётом влияния сеньоров основателей, но для Марата и его парней немало. Их всего две сотни, они находятся на стрёме, погружены в различные машины (в основном фургоны) в пределах этого купола и ждут команды выдвигаться. Оснащение у них и правда рыцарское, куда там древним «черепахам», что мы использовали в столкновениях, когда «Цитадель» делала первые робкие шаги. Реально непробиваемый доспех, при этом лёгкий – титановые пластины, идущие накатом друг на друга, словно трансформеры. Зря Марго глазки закатывала на слово «ламелляр» - примерно его доспехи и представляли… В разобранном виде. В общем, мне самому интересно, что из этого выйдет.

- Ваша честь, я вызываю в качестве свидетеля своего подзащитного, Алексея Капустина, - начал шоу адвокат.

…С Фрейей мы, пока разговаривали о высоком, уснули. В обнимку, на кровати. Да просто поздно уже было, вымотались. Так и проспали вдвоём, одетые, до утра. Марина с Изабеллой легли в гостевых, и нас трогать не стали. То ли из мести (одетым спать не удобно, просыпаешься с тяжёлой головой), то ли просто не стали лихо будить: спят люди – и пусть спят. Одно констатирую: теперь я не смогу говорить, что не переспал с Фрейей (это ирония если что).

С утра, о чудо, мозги никто не компостировал, не выносил, но и доверительной атмосферы, когда все вчетвером завтракали, не получилось. Практически в молчании попили кофе с Мариныными вкусностями и разошлись по делам. Фрейя по своим, архиважным, Санчес - учиться, для Бэль отец нашёл какой-то благотворительный приём, к которому надо вначале подготовиться, а я явился сюда, координируя действия с «Берлогой» и Маратом.

- …Таким образом цветность сигнала выдаёт степень волнения, и в целом чем краснее свет - тем больше вероятность, что свидетель говорит не то, что считает правдой, - делал тем временем доклад суду технический эксперт министерства юстиции, ответственный за подключение и работу устройства в этих стенах.

- Сеньор, - обратился к нему судья, - какова вероятность, что прибор может показать не то, что было на самом деле? Что его можно… Запрограммировать на неправильное показание? – играл на публику судья, который прекрасно знал все подводные камни работы устройства – не первый год тут сидит.

- Ваша честь, мы в своей работе избегаем слов «правда» и «ложь» уже потому, что прибор показывает только то, в чём уверен или не уверен свидетель, - начал «косить», подыгрывая, специалист. Он здесь штатный, минюстовский, и тоже правила шоу знает. - Свидетель может считать событие истиной и говорить как об истине, но в реальности это может быть ложь. Поэтому…

Ликбез для массовки. Ну, раз судья дал добро на шоу, то смотрящему его былу нужно объяснить правила.

Про полиграфы в народе легенды ходят, которые не содержат и десятой доли истины. Однако факт есть факт, спецура при допросах использует совсем другую версию устройства, с более подробным выходным каналом данных, понятным только специалистам. Здесь же, в суде, прибор должен дать лишь один из двух критериев, истина/ложь, не влезая в дебри пиков и графиков. Примитив, но в суде обычно большего и не надо, ибо полиграф на самом деле штука серьёзная, обмануть которую крайне сложно, а контингент до уровня государственных преступников дотягивает крайне редко.

…В общем, я был рад, что это долбанное утро кончилось. Девочки не помирились, наоборот, смотрели друг на друга волками. Мало Фрейио, видимо на волне негатива, Изабелла с утра чуть не растерзала Санчес – сцепились намертво, полаялись… Но ума замять таки хватило. На этот раз. Надо что-то с этим делать – уж Марину всяко необходимо интегрировать в стаю. Изабелле от неё ни тепло, ни холодно; Санчес ей ни разу не конкурентка – почему нет? Если уж я Пантеру не смогу интегрировать, то об остальном гареме можно смело забыть.

«А тебе хочется, Ваня. Хочется султаном себя почувствовать», - усмехнулся мой главный духовник, от которого бесполезно что-то скрывать и которому нет смысла врать.

«Они мне все нравятся. Все по-разному, но я зверею, когда просто думаю, что у каждой из них может быть кто-то ещё. И Сильвия тоже… Будет в моей стае» - добавил я.

«И Гортензия», - подлил масла в огонь он.

Я со вздохом мысленно согласился. Гортензия под вопросом, и я не уверен, что у неё есть чувства кроме дружеской теплоты. У неё в принципе было мало близких людей в жизни, которым можно доверять, и я, возможно, просто занял пустующую нишу. Но насчёт остальных – всё проверено и перепроверено. Пять подтверждённых львиц потенциального прайда. М-да, надеюсь, это предел и я больше никого не встречу на своём жизненном пути. Достаточно сильных роковых женщин.

«А вообще принцессы есть не только в домах Империи и Венеры, - продолжил издеваться внутренний голос. – Вань, Австралия – тоже королевство. И Тайланд. И даже маленькая нищая Япония, и та – монархия! А уж Аравия… Там сам бог велел; у них с полигамией всё в порядке, тебя там поймут!»

«Сука!» - констатировал я. На том и закончили.

Ибо кроме всего прочего я отдавал себе отчёт в другом. Я представлял любую из девчонок рядом. Но только Изабеллу видел вместе с собой на необитаемом острове, оторванном от цивилизации. Не сейчас – сейчас она такое не потянет… Но она СПОСОБНА понять. И уйти. Улететь. И не жалеть.

«И Паула» - подлил масла в огонь внутренний голос, и я снова выругался. Да, и Паула. И я не знаю, что с этим делать.

- Алексей, тебе предъявлено обвинение в попытке предумышленного убийства. Скажи, ты замышлял убить сеньора Домингеса?

Этап настройки системы пропустил мимо ушей. Он стандартен, ничего интересного, пусть даже кое-кто попытался задать во время него двусмысленные вопросы. Человеку задают вопросы, на которые он должен ответить правду (которая легко проверяема), и на которые должен гарантированно солгать. Для калибровки. Лёха испытание выдержал.

- Нет, сеньор адвокат. Я не собирался убивать сенатора Домингеса.

В подтверждение - ровный зелёный свет.

- Алексей, ты МОГ убить сеньора сенатора? – изгалялся адвокат Лопес, заходя с другой стороны. - У тебя достаточно опыта и квалификации для того, чтобы сделать это?

Лёха был спокоен и невозмутим, как танк.

- Да, сеньор. Я убивал, и убивал много. Я МОГ убить сеньора, если бы ставил своей целью.

Ровный зелёный свет.

- И тебя бы не остановила охрана? В том числе ангельская? Которая находилась в зале?

- Сеньор адвокат, убить человека гораздо легче, чем все привыкли думать, - пояснил Капуста очевидное для себя, но совсем не очевидное для выросшего на сетевых фильмах быдла. - В том числе голыми руками. Ангельская охрана ничего бы не успела сделать, хотя, моё мнение, увидев, что я делаю, вмешалась бы. В этот раз ангелы не вмешались, ибо я не делал ничего запредельного, но вот попытку убийства наверняка пресекли.

Снова ровный зелёный свет. Я объяснил Лёхе, что сиюминутное волнение при ответе не воспринимается, проходит как шумы. За столетия использования технологии люди научились ловить и отсекать их. Нервничаешь ты в момент ответа, нет, вспылил или тебе пофиг – искин не примет это в расчёт. Во внимание примет, в расчёт нет. Потому советовал не вгонять себя в эмоциональные трансы и говорить на расслабоне, как есть. Так больше вероятность, что получится.

- Расскажи уважаемому суду про свой опыт. Откуда он у тебя? Действительно ли всё так, как ты говоришь?

- Хорошо. Ваша честь, я начал свой жизненный путь со службы в армии, - ещё больше расслабился Лёха, ибо говорить о самом себе – что может быть приятнее? - Учебку проходил в военной части…

Армия. Учебка, первый контракт. Перевод в ВКС. Горячая точка на Земле (какая не назвал, кстати я тоже не в курсе – не спрашивал), ранение, демобилизация. Прибился к наёмникам, снова служба на Земле, но теперь на кошельки наших толстосумов.

- То есть твоё подразделение занималось не охраной периметра, а карательными акциями? – снова уточнил адвокат.

- Сеньор адвокат, карательные акции – часть охраны периметра. Без них бармалеи бы взяли нас в осаду и долбили из-за каждого куста и каждого камня. Без нас, нашего подразделения и подобных, наши заводы на Земле не устоят и полугода. Мы должны контролировать прилегающую территорию и наказывать местных, которые замышляют зло. Наказывать до того, как они это зло сделают, ваша честь. Это проза жизни, как бы обыватели на Венере ни смотрели на неё сквозь розовые очки. Но отличие от собственно охраны, конечно, у нас огромное. Наша задача – убивать, и я делал это много раз.

- Как насчёт рукопашной? – улыбнулся адвокат.

- Великолепно, сеньор.

- …Уже почти год. Почти год ты на Венере – достаточно ли этого, чтобы потерять навыки? – Сеньор Лопес подвёл дело к финалу.

- Сеньор адвокат, а разве такие навыки можно потерять? – Хороший вопрос. Нет, невозможно. Ты или умеешь, или нет; или способен на «мокруху», или трепещешь от морального катка при одной мысли о ней.

- И всё же. Ты мог ударить… Не так, как надо. Это Венера, другое «жэ», а ты год бездельничал. Сеньор обвинитель наверняка захочет использовать этот аргумент, чтобы дискредитировать тебя.

- Протестую, ваша честь! – поднялся прокурор.

- Протест отклонён. Продолжайте, сеньор адвокат.

- Алексей?

- Сеньор адвокат, ваша честь, весь этот год на Венере я не филонил и не бездельничал, - покачал головой тот. - Я состоял в отряде наёмников, и мы несколько раз брали заказы на некоторые виды опасных работ. К сожалению, на Венере эта работа нелицензирована, официальных контрактов мы не заключали, и я не могу назвать вам ни что за работа, ни кто был наниматель. Кроме одного заказа. Этой осенью, примерно в октябре, я участвовал со своим отрядом в уничтожении банды Новой Аргентины, их ещё называли «гаучос».

Судья нахмурился, посмотрел сквозь прищур. В зале зашумело, и сильно.

- Свидетель, вы признаётесь в свершении тяжкого преступления вот так, перед лицом прессы и камер? – выдал судья.

- То дело не касается того, из-за которого я сейчас за решеткой, - нагло усмехнулся Лёха. - Что касается обвинений – у нас есть компетентные органы, пускай занимаются, это их работа. Но вы сами напомнили уважаемому адвокату, что то, что надо мной горит зелёная лампа, не является основанием для возбуждения уголовного дела без иных, фактологических данных.

Уел, чертяка. Судья проглотил.

- Продолжайте, сеньор адвокат.

- Ваша честь, - продолжил Алексей, - хочу также отметить, что с морально-этической точки зрения моя совесть чиста – в том деле, в том избиении, наш наниматель сам хотел максимальной огласки. Потому мне нет нужды как врать, так и скрывать что-либо. Да, уважаемый суд, я убийца. Наёмник. Высокой квалификации. И если бы я хотел убить сеньора Домингеса де Арагуайя, сеньор был бы мёртв. Поверьте, в ЭТОМ вопросе я знаю, что говорю.

Ровный не вздрагивающий зелёный свет.

- Алексей, - продолжил адвокат, выдержав паузу, - скажи, чья была идея ударить именно этого уважаемого сеньора?

- Моя, сеньор адвокат.

Цвет сместился в более тёмный спектр, но остался светлым.

- Сеньор адвокат, я не совсем искренен, - сам почувствовал неладное Капуста. - Мне показали данного сеньора, а также ещё некоторых сеньоров, мои друзья, которые были крайне недовольными тем, что некоторые видные политики уровня государства позволяют себе подобные гадкие выражения в адрес моей малой родины и моих соотечественников. Изначальную подборку по высказываниям делал не я. Но после изучения оной, я внимательно следил за тем, что говорят эти сеньоры. И в итоге выбрал свою цель сам, осознанно, самостоятельно, единолично.

Так всё и было, именно он выбрал Домингеса. Что и показал ровный зелёный свет.

- Тебе помогали в организации нападения?

- Да, сеньор адвокат. Сам бы я не смог проникнуть в здание муниципалитета, полное охраны. Но формулировка о группе лиц не совсем верная. Это была моя и только моя операция. – Цвет вновь потемнел.

- У тебя были сообщники? – пригвоздил судья.

- Да, были. Но их задача была не организация покушения. Их задача – обеспечение собственно проникновения.

- Но они знали, что ты собираешься делать? – давил этот тип.

- Ваша честь, да. Но я бы не стал давать однозначную оценку о создании преступного сообщества, поскольку они лишь выполняли мою просьбу. На каждом этапе. Я просил, а они не могли отказать. Они не ставили своей целью нанести вред сеньору де Арагуайя, им плевать на него; они ставили цель сделать так, чтобы я выжил, а не был убит охраной.

Цвет почти зелёный. Конечно, ведь так всё и было. Я отговаривал сукиного сына от этого поступка. Не хотел пускать. И моя помощь – не помощь в акции, которую не одобряю, а…

Судья сбился, нахмурился. Адвокат тоже ушёл в раздумья, взяв паузу.

- Разрешите, ваша честь? – поднял руку обвинитель.

- Да, конечно, - махнул судья.

- Алексей, скажи, ты являешься лидером преступной группы, известной под названием «Цитадель»?

Блаженны идиоты! Знаете сколько мы соли съели, думая, куда впихнуть эту фразу, если сеньоры не рискнут задавать этот вопрос? Только ради неё с самого момента ареста Лёхи проводили кампанию по насаждению этой мысли в массы. Дескать, а не так прост наш народный мститель. Я сам подыграл на интервью у Лоран, и это был хоть и самый громкий, но не единственный «мяв» в ту сторону. Травили информацию помалу, по многим каналам, ожидая, что вообще не выстрелит. Делали ставку именно на прямой вопрос на процессе, заданный под полиграфом. Наш вопрос Алексею, кто не понял. И тут прокурор дарит такую сладкую и лёгкую победу! Боже мой, чудеса-то случаются!

Но КАК, блин? Они что, не могут просчитать последствия этого вопроса? Да бБред, они ж не дураки! Тогда зачем? Смысл делать национального героя из простого наёмника из утиля жизни ИМ?

- Нет, сеньор, я не имею отношения к этой группе, - уверенно покачал головой Лёха.

Блеклый, но отчётливо различаемый розовый свет. Ни разу не цвет сомнений. Ложь.

- Свидетель, прошу уточнить уважаемому суду, ты НЕ являешься членом данной преступной группы? – продолжал давить прокурор, более не пряча победную улыбку.

- Да, вы правильно поняли, - кивнул Лёха.

Цвет перешёл в ярко-красный спектр.

- Алексей, вчера во время интервью одной из политических развлекательных программ некий сеньор Шимановский, музыкант из скандальной группы «Крылья ветра», признал, что именно ты отвечал за связь их группы с Цитаделью». Именно ты передавал группе материалы провокационного и противозаконного характера о деятельности этой подпольной террористической организации.

- Не могу комментировать высказывания данного сеньора, - оскалился Алексей, - поскольку его высказывания – только его творчество. Как и его песни и музыка.

- Но ты признаёшь знакомство и связь с этим музыкантом и этой группой?

- Протестую, ваша честь.

- Протест принят. Обвинение, прошу задавать вопросы в рамках текущего производства.

- Так точно, ваша честь. Алексей, задаю прямой вопрос. Ты являешься членом террористической организации «Цитадель»?

- Нет. Я – вольный наёмник.

Кроваво-красный свет лампы.

- И НЕ являешься её лидером? – Кривая ухмылка.

- Разумеется.

Цвет мигнул до розового, но снова ушёл в красный спектр. По залу, и без того неспокойному, пошла волна гула и шёпота.

- Алексей, зачем «Цитадели» смерть королевского сенатора?

- Протестую, ваша честь! – проснулся и сеньор Лопес, также праздновавший победу. - Обвинение перевирает факты под собственную версию событий.

- Протест удовлетворён. Сеньор обвинитель, убавьте эмоции. Вопрос-ответ по сути данного дела, без личных версий и предположений.

- Хорошо, ваша честь, - вздохнув, обречённо кивнул прокурор. У нас шоу, у шоу свои законы, но процессуальный кодекс пока ещё нужно соблюдать. - Разрешите продолжить?

- Продолжайте.

Прокурор плотоядно хмыкнул и вернулся к допросу:

- Свидетель, вы пытались нанести вред сенатору Домингесу по заданию преступной организации «Цитадель»? Да/нет?

- Нет, сеньор обвинитель, - уверенно покачал Лёха головой. – Это моё решение.

Ровный зелёный свет.

- Но… - Прокурор сбился. Родной, а как ты хотел, когда влез в эту игру? Думал ты бог и всё знаешь?

- Они отговаривали меня, сеньор, - продолжал Лёха, вскрыв часть легенды первого уровня. - Не хотели отпускать. Я сам принял решение об атаке на сеньора, сам выбрал кандидатуру из нескольких, по ком велась разработка. Сам реализовал, лично проникнув на мероприятие в муниципалитет и ударив сеньора перед камерами. И повторю то, что уже говорил однажды: порядок в стране начинается с высших чиновников. Пока мы позволяем королевским сенаторам или министрам говорить такие вещи, мира между Секторами на Венере не будет. Наоборот, вы сами… Вы, латинос, СМИ приведёте страну к гражданской войне.

Я не хочу войны, ваша честь, - повернулся он к судье. – Я хочу, чтобы вы, латинос, власти, осадили своих зарвавшихся чинуш для того, чтобы наладить отношения между секторами. Довольно крови, нам надо учиться договариваться и жить в мире. Я надеюсь, у нас получится, потому и вышел сделать то, что сделал. И да, ни капли не раскаиваюсь

- Защита? Обвинение? – перевёл судья глаза с адвоката на прокурора после долгой паузы. – Ещё вопросы?

- Нет, ваша честь.

- Нет, ваша честь.

Стук молоточком.

- Тогда объявляю перерыв. Заседание переносится на завтра. Также, на двенадцать-тридцать. Всем спасибо…

Шум в зале. Народ, обсуждая услышанное и увиденное, потянулся к выходу. Сейчас тут начнётся другое заседание – машина суда не стоит на месте, просто наше шоу громкое и центровое. А я всё сидел, глядя на опустевшее кресло судьи, глядя на опустевшую клетку для обвиняемых, на вышедший из зала спецназ минюста. И думал. Ибо пазл снова не складывался. Враги переиграли себя, вновь помогли мне. И я должен воспользоваться этим, дать информации дозреть. А значит планы снова летят к чертям и нужно импровизировать.

- Командор – Вольной Птице. Ждём команды на старт, - прозвучал в ушах нетерпеливый и очень нервный голос Марата.

- Командор – Берлоге, какие указания? – А это Паула. И когда я не ответил, почти матом:

- Хуан, мать твою, не спи! Мы атакуем или нет?

- Нет, сворачиваемся, - «проснулся» я, приняв решение.

- Что-о-о-о-о? – Рыжая подофигела. – Командор, повтори?

- Огонёк – Командору. Вольная Птица – Командору. Всем боевым группам – Командору. Сворачиваемся. Операция переносится на завтра. Повторяю, операция переносится на завтра.

- Хуан, мы вообще-то готовы. И даже уже выдвинулись. Две минуты – и начнём атаку, - снова голос Паулы, раздражённый.

- Отставить. Я сказал сворачиваемся.

- Что? – спросил пожилой сеньор, идущий по проходу к выходу из зала впереди меня.

- Простите, сеньор, я с коллегой по работе разговариваю. – Я, извиняясь, улыбнулся.

- Командор, надеюсь ты знаешь, что делаешь. – И по общей линии. – Внимание всем, сворачиваемся. Операция отменяется.

Выйдя из здания суда, продравшись через полуторатысячную толпу оголтело орущих наци, двинулся к машинам девочек. Сегодня со мной были «пятнашки», и это хорошо – моим нужно проветрить головы перед принятием трудного решения. Пусть остынут.

Оперевшись пятой точкой о передний капот головной машины, выбрал линию человека, с которым пару раз разговаривал, достигнув предварительной договорённости. Но договорённости эти в последний момент, как и сегодня с избиением наци, активировать не стал. На меня после этого многие смотрели косо: фига ж ты аж к королеве попёрся, и всё на тормозах спустил. Но я чувствовал, что так будет правильнее, и стоял на своём. Кажется, пора доставать заначенные козыря.

- Сеньор Марсело?

На том конце ответил жутко недовольный голос. Ну, а вы были бы довольны, если вас, важного чиновника в администрации самой многолюдной провинции Венеры, столичного округа, очень занятого человека, «дёргал» по пустякам мелкий шкет с блатом? Дёргал через людей, которым нельзя отказать – через саму королеву? Это как колоть орехи микроскопом, а скорее сносить сарай-времянку пастухов в патагонской сельве при помощи орбитальной бомбардировки.

- Да, Хуан. – Тяжёлый обречённый вздох. – Слушаю.

- Послезавтра, - лаконично назвал я цель звонка.

Пауза, подсчёты в уме.

- Нет, не успеем. Пять дней минимум, на подготовку и утрясение бюрократических препонов. Я человек могущественный, но ты сильно недооцениваешь бюрократию.

- Хорошо, пусть пять дней. Место уже знаете?

- Площадь Сервантеса, - не задумываясь, ответил он. Ответ был заготовлен заранее. - Там часто концерты подобного рода устраиваются.

- Хорошо, подойдёт. – Центр города, хоть и не самый-самый центр. Да и площадь не самая большая. Но мне банально могут начать из принципа ставить палки в колёса. А к королеве бежать, дескать, обижают, я не буду. Пусть так. – Что от меня требуется?

- Подъезжай в администрацию округа… Да хоть прямо сейчас. Подпишем все бумаги.

- Хорошо, сеньор. Еду.