Кабальеро плаща и гитары. Том 3, 4, 5

Глава 45. К вящей славе господней

Глава 45. К вящей славе господней

К утру остыл. Злиться на бельчонка больше не мог. Но ночью к ней не притронулся. Предательство – вот самое страшное для меня в жизни. Удар в спину ей не прощу. Сегодня (позавчера) она по грани прошла… Но ПРОШЛА, не заступила. Пока важно только это.

«Главное ты для себя понял, что для тебя важно. Что простишь, а что нет», - подсказал мой внутренний я. Как-то последнее время я склонен с ним постоянно соглашаться.

- Всё же, Хуан, это несправедливо, - произнесла она, одетая в коротенькую полупрозрачную ночную с кружевными бретельками, которую я усердно «не замечал»; она сидела на кухне в ресле, закинув ногу за ногу, что я также «не замечал», потягивая утренний кофе. – Тебе можно по юбкам таскаться. Минимум две у меня уже индульгенцию получили. Третья на подходе. К четвёртой ты будешь ездить, не спрашивая, и даже перед фактом не ставя. А ещё Гортензия есть, и как-то всё тихо с той стороны. Наверное я просто чего-то не знаю.

Я хорошо владел собой и не поперхнулся, вспоминая клуб дяди Карена после концерта в «Атлетико» и тамошний туалет. Да, не всё знаешь. Но лучше и не знать – всё равно понимаешь правильно, и это ни на что не повлияет.

- Хуан, это… Неправильно, - сформулировала она. - К тебе одни требования, ко мне – другие.

- У мужчин и женщин разные биологические роли. – Я почти равнодушно пожал плечами. – А из них выходят роли социальные. Это не я придумал, и вообще не мы. Не наше поколение. Это со времён мамонтов тянется, если не динозавров.

- И что ты предлагаешь, всё это терпеть? – Она пыхтела, но я видел, это просто торг. Причём торг не за результат, а за мелкие повседневные преференции: «Тебе это и это можно, тогда я это и вон то себе позволю».

- Бэль, скажи сразу, что рвёшь со мной, и делай что хочешь, - отрезал я. Не люблю торговаться, а преференции она и так получит. - Если ты вначале сделаешь что хочешь, и я об этом узнаю (а я узнаю), то будем считать, что ты порвала со мной. Я обещал не смотреть ни на кого кроме перечисленных тобою особ, и я выполню обещание. Но большего можешь не требовать – я даже обещать не буду, потому что точно знаю, что не выполню. И относись к этому как хочешь.

- Скотина же ты, Шимановский! – Она обречённо, но спокойно вздохнула. – Сегодня во сколько ждать?

Я пожал плечами.

- Не знаю. Заеду на базу, в медблок. Потом в Берлогу – узнаю, как дела обстоят. Вообще не в курсе что в городе происходит после моего нападения. Скорее всего что-то узнаю и буду действовать. По ситуации. Потому ничего не скажу.

Она поставила чашку на столик, обошла его вокруг… И села ко мне на колени, верхом, стараясь, чтобы призывно манящее декольте остановилось как раз напротив моего лица.

- Хуан, ты меня любишь? – спросила она, перейдя на серьёзный тон. Торг был не серьёзным.

- Ну я же вернулся вчера. Сюда, - произнёс я, постучам по мягкому подлокотнику, из последних сил пытаясь сохранить контроль над собой. – Не зная, было ли что у тебя с тем хмырём. Не хотел бы – не вернулся.

- Мне просто хочется услышать эти слова. – Она приникла ко мне, обняла. – Я старомодная… Но боже мой, мне это действительно хочется!

«А какой женщине не хочется?» - усмехнулся внутренний голос, а я вспомнил уроки женской психологии у Катарины. Но я – чёрствый мужлан, я – другой, и не смогу иначе.

- Бэль, отстань. – Я сделал попытку ссадить её с себя, но она упёрлась. Начала целовать меня, потянулась к лицу… Но я резко одёрнул голову в сторону:

- Погоди, не надо! Больно.

- Прости. – Начала гладить мея по волосам, встретилась со мной взглядом. Её глаза засеребрились звёздным светом. – Хуан, не уходи просто так. Давай проверим, может этот столик всё же подделка, и сломается?

Боже, обожаю этот танец её ресниц!

К чёрту! Всё к чёрту! Дела – потом. Я заслужил эту девочку. А она заслужила меня… Позавчера. Всё честно.

Раскладывая её на журнальном столике, задирая и так недлинную ночную, сквозь рык неудовлетворённого самца я сумел прошептать:

- Бэль, я такой, какой есть! Не сможешь так – скажи! Решение за тобой!

- Я уже всё решила, дурачок! – застонала она, беря в клещи мою голову ногами и притягивая к себе.

* * *

- А это что за дела? – задал я вопрос старшей группы… Знакомых девочек из резерва. НЕ МОИХ девочек. Но ожидающих внизу меня.

- Нас сегодня поставили к тебе, - ответила старшая. Остальные кто сидел в машине, кто прогуливался около, но с интересом нас слушали.

- А мои где?

- Так отстранены! – Она пожала плечами. «Ты что, это же все знают».

Я спустил на лицо вихрь и выбрал горячий номер Кассандры.

- Mia cara, скажи пожалуйста, - спросил я, когда её заспанный голосок ответил, - почему вы вчера не сказали, что вас отстранили?

- А мы думали, ты знаешь. – Патрисия сладко зевнула – видно давно не отсыпалась.

- За покушение?

- За покушение.

- Гномиков и «пятнашек» тоже?

- Разумеется. – Собеседница ухмыльнулась. - Только Васильева смогла не засветиться. Официально нигде не фигурирует в отчётах, а видео мы подтёрли. Хотя офицеры про неё прекрасно знают. Просто доказать сложно. Плевать, что она тем более отстранена, и давно. Не доложила – значит плохая. А мы не можем, мы подотчётные.

- Тяжёлый случай. И на сколько отстранили?

- До особого.

Скверно. Синоним как «на один день до выяснения», так и «на месяцы и годы, пока не надоест».

- Понял. Спасибо. – Рассоединился. Новая горячая иконка.

- Берлога – Командору. Кто дежурный?

- Я. Слон, - ответил не менее заспанный голос взломщика. Ай-яй-яй! Половина одиннадцатого утра, а они все сони! А работать кому?

- Слон, статус и местонахождение «Эсперансы Веги» сеньоры Санчес де Шимановской? Определишь?

- А то! - Пауза. - Возле медакадемии, у следующей станции метро. Стоит, пустая.

- Повиси.

Медийка: «Марина, я возьму до вечера твою машину? Очень надо».

Через минуту ответ: «Бери на сколько надо. Я на метро доеду, в город сегодня не собираюсь. Я всё равно на метро до стоянки езжу, ничего не потеряю».

- Слон, - вернул я горящую линию, - «Эсперансу Вегу» на автопилот и к моему дому… Который дом принцессы Изабеллы. Расчётное время подъезда?

- Сорок восемь минут, - сверился парень с картой пробок. – Тут же Центр, не очень далеко.

- Жду.

Развернулся и зашагал назад, домой. У Бэль кофе сегодня вкусный…Перед глазами предстала её упругая попка. За сорок минут как раз управлюсь. Бельчонок сейчас наверняка в спортзале, на тренажерах. Надо проверить, вдруг тренажёры тоже бракованные и не выдержат в нагрузку такую симпатичную попку?

Дальнейшую историю можно назвать полицейской, ибо в нём фигурировал шантаж. Наглый и самоуверенный донельзя.

Через полтора часа, когда я вышел и проверил все механизмы голубой «Эсперансы», поманил девчонок в их «Мустанг», где вежливо попросил за собой не ехать. И просил долго, настойчиво, несколько минут. И лишь когда они ожидаемо настояли на отказе, аккуратно вытащил чеку ЭМИ-гранаты, что держал всё это время в кармане, извинился, открыл люк и вылез, роняя гранату на пол. Люк при взрыве останется открытым, но и этого должно хватить.

- Хуан, что ж ты делаешь! – услышал крик за спиной за мгновение до импульса, но было поздно. Кокон из визоров, активированных на открытом люке, погас.

- Ну ты и сука! – вылезла одна из девчонок вслед за мной. За ней потянулись остальные, злые, как черти. Пусть спасибо, что люк открытый – вручную поднимать люк броневика без сервоприводов – тот ещё квест.

Я обернулся, выдавил кривую улыбку и помахал ручкой:

- До вечера, девочки! Я по-хорошему просил!

- Хуан, но ты же знаешь, что мы не можем!

- А ещё у нас и оружие было включено, - призналась одна из них, что сторожила нас на улице. Я на последнее замечание лишь пожал плечами.

- С кем вы воевали – с того за оружие и спрашивайте.

Короче, они успели активировать движок, в котором сгорели какие-то соленоиды. Граната слабая, машину можно быстро восстановить, тем более речь о транспорте королевского гаража, имеющего встроенную защиту от небольших по силе импульсов (а при герметизации и больших, правда, идущих снаружи машины). Но не на коленке в боевом выходе. Девочки застряли минимум на час, и я этим часом воспользуюсь.

Вначале двинул стопы к Берлоге. Информация о происходящем актуальнее, перевязка морды лица подождёт. И всего через пять минут дождался звонка Сирены:

- Хуан, как это называется? – сразу перешла к сути она.

- Не имею ни малейшего представления, о чём вы, сеньора, - стебался я.

- Сломал броневик. Оставил девочек. В момент, когда на тебя покушение за покушением. Это не свинство, нет! Это самоубийство! Осознанное. Что на это скажет Лея и как ей доложить?

- Нет, сеньора, это не самоубийство. Это называется «свинство», - иронично выплюнул я. – Забрать у меня опергруппу из моих девочек, кому я доверяю, кто уже спасал мне жизнь, с одной-единственной целью, оказать на меня любимого давление! Я не играю так, сеньора. А значит, я не играю в принципе.

- На тебя покушались, придурок! – рявкнула она.

- Когда? – сделал я большие глаза. – А, вы про позавчера? Нет, позавчера была тщательно мною спланированная инсценировка. И девочки отработали её на сто.

- Тебя заказали, придурок! – не сдавалась она. – И где гарантия, что не закажут завтра?

- Я справлюсь, сеньора. Как справился бы без девочек и в этот раз. Просто хорошо, что они были со мной; но не было бы их – нашёл бы других.

- Я хочу тебя очень гадко оскорбить, да воспитание не позволяет, - усмехнулась она.

- Не прибедняйтесь, сеньора, - парировал я, - я читал ваше досье. Которое открытое, для общего пользования. Но и в нём написано, что вы совсем даже не из благополучной семьи. Просто девочки не «стуканули» вам, что мы планируем делать, вот вы и злитесь. Что руку на пульсе не держали, не «вели» меня. Как злилась на то же самое Гарсия. Но я поставил её на место, поставлю и вас. Сирена, тебе нужны лишние проблемы? Может джентльменское соглашение, вы их возвращаете, и я делаю вид, что ничего не было и люблю вас дальше?

- Они НЕ СООБЩИЛИ! – попыталась разжевать она. – Важную информацию! Критически важную для охраны объекта!

- Меня! Не! Пытались! Убить! – вновь парировал я; аргумент слабый, но я буду стоять на своём. Чужие шпионы мне не нужны, я не сеньор Серхио. – А значит информация не такая критическая. Что могли натворить вы, узнав об этом, учитывая вчерашние побои Гарсия, я даже боюсь представить! Они поступили как раз правильно, а вы сейчас вымещаете на них свою злость. Что девочки от рук отбились. Хотя они вытащили меня позавчера, защитили. Сработали как настоящие телохраны.

- А если бы тебя убили? – не сдавалась она.

- Их бы расстреляли, - честно ответил я то, что пыталась сообщить мне она. – Они это понимали. И решение приняли. А теперь поздно, победителей не судят, верните их в строй.

- И как мы можем им доверять после такого залёта? – в сердцах бросила она главный аргумент, от которого и идёт вся свистопляска.

- Сирена, вы или мне доверяете, или на хрен списывайте! Вы уже списали меня однажды, вам не привыкать! Переживу! Но работать не мешайте!

Рассоединился. Зло, пыша ненавистью. Хороший настрой, здоровая злость мне сейчас не помешает. Но сорвался, выпалив про «списали», я зря. Это мой секрет… Был. А теперь его нет.

Снова русалочка, стучащая в забрало.

- Хуан, мы не договорили, - рявкнула она, но мне было фиолетово на её рыки.

- Сирена, я не буду договаривать, - свернул я торги, пока она вновь не завела меня в дебри. – Я работаю с теми, кого знаю, кому доверяю. Или у вас будут ТАКИЕ соглядатаи, своевольные, которые могут не доложить второстепенные детали… То бишь которые просто делают работу, а не стучат напропалую, как вы от них требуете… Или у вас не будет никаких. Я сказал – ты услышала.

- Хорошо. Завтра у тебя будет твоя группа. Верну. А сегодня дождись девочек – я выслала им новый транспорт.

- Нет. Хочешь сегодня – пришли сразу моих.

- Хуан, распределение опергрупп не входит в обязанности нулевых объектов. И в их права не входит.

- Сирена, какой я нулевой? – Я картинно усмехнулся. – Я просто работаю на твоего мужа и веду важное дело. И делать это могу ВООБЩЕ без ангелов, благо я пока даже не зять королевы. Хотите дать людей – дайте тех, в ком я уверен. Нет – нет.

- Вот ты… - Она вздохнула, ужержавшись от нецензурного оборота. – Хуан, это не так работает.

- Я знаю. Но повторюсь, я – исключение. Я не Веласкес.

Она что-то хотела возразить, видимо, что я всё-таки Веласкес, но не стала.

- Сегодня план-график расписан, утверждён и уже выполняется. Я не могу просто так взять и дать тебе девочек, которым объявлено, что у них выходной.

- Значит сегодня поезжу один. С парнями, - поправился я. – У меня их шесть групп, люди есть. - Я снова отключился.

Она больше не перезвонила, и это наверное к лучшему. Нарываюсь? Да. Ломаю девочкам карьеры? Скорее всего. Если там осталось что ломать. Но есть одно «но». Я – списан. А значит могу забить на сеньорин большой и толстый астероидный бур. Девочки рискнули, сделав ставку на меня, зная, что проиграют – уйдут в небытие как минимум в плане карьеры. Буду на коне я – будут на коне и они. Вернут их как миленьких, пока я нужен! А значит и я тоже обязан рисковать, чтобы остаться. Я тоже должен быть нужен. А не судят у нас только победителей. Что ж, и тут поднимаю ставки: дайте высшие силы это повышение выдержать!

* * *

Всё-таки сначала пришлось ехать на базу. Много времени это не заняло, перевязали и отпустили. А причина столь переменчивого решения – в Берлоге к одиннадцати дня не было никого, кроме дежурящего Слона. Узнав, что ребята подтянутся после полудня, подумал, что смысла орать нет, приеду – ввалю лично, и поехал далее по списку.

Тут чуть не случились сложности. Не то, что меня не выпустили, нет. Но Мишель лично встала из шлюза, настоятельно рекомендуя мне вернуться, пока не остыну и не возьму группу. Я был непрошибаем, это уже было дело принципа, иначе меня уважать перестанут, пусть даже она сто раз права. Пришлось ей отступить. Хотя могла просто приказать не пусчать… Но не приказала.

Почему – понял, когда ехал с базы назад в Берлогу, слушая радио. Тринадцатичасовой выпуск начался с обсуждения драки в Сенате, которая произошла в десять-тридцать две.

- …Таким образом, хоть охране пришлось вывести сенатора Росселини из зала заседания, и теперь, согласно регламенту, его доступ восстановится не ранее, чем через сорок восемь часов, республиканская партия продавила решение о чрезвычайном рассмотрении вопроса о вотуме недоверия.

Напомню, что запрос о вотуме недоверии к королеве, - вещала симпатичная (девочки с такими голосами не бывают несимпатичными) ведущая развлекательной музыкальной станции, - а также к её внутренней политике, сделал сенатор Домингес де Арагуайя, представляющий провинцию Санта-Роза. Запрос сделан в связи с бездействием, по его мнению, её величества и подконтрольных ей силовых ведомств во время недавних столкновений…

- Класс! – только и оставалось прокомментировать мне. Получилось. Не могут меня запереть на базе, когда события набирают оборот, выйдя на финишную прямую. Тут королева не то, что по головке не погладит – в народное хозяйство отправит! А сеньор Серхио вдобавок отдельно поглумится. Полетят сеньорины на Уран, в срочную командировку, астероиды тамошние посчитать, что сумничали.

С Паулой мы разминулись всего-ничего. Узнал об этом на базе, она тут ночевала. Уехала в Берлогу за двадцать минут до того, как я вошёл в шлюз Восточных ворот. «Вошёл» потому, что пропуска на машину у меня нет и не было – лицо для этого пока некрасивое. Но я не гордый. Кассандры на базе не было – слиняла, и тоже прям передо мной. Не было и Гюльзар. И Мия на бл… Идти гулять собиралась, прихорашивалась. Одна Роза прилежно зубрила кровеносную систему - для поступления. У них школьного гранта нет, общий конкурс (обычное ПВЗ, просто платить будет корона). Гномиков тоже осталось два человека из восьми, а «пятнашки» отсутствовали в полном составе, вот почему злилась Мишель. Ей тупо некого мне дать! Стревы, могли и догадаться, что решение, возможно, придётся менять, и задержать хоть одну группу на базе. Сучки самоуверенные! Планета вокруг них вращается, блин!

Зато когда вернулся, весь наш аналитический отдел в лице четырёх взломщиков (Дайсон отдельно работает, с Беатрис, и один на отсыпном после ночного дежурства) был в работе, и в поте лица делал подборку по Сенату. И не только Сенату – я оказался прав, и «русские ультрас» ночью кого-то отмудохали. Вонь по сетям пошла качественная, с красивыми картинками разбитых лиц совсем юных мальчиков и нескольких юных девочек. Заплаканное девичье личико в крови на фоне обвинения русских ультрас… Красиво, что уж. А они, детки, просто гуляли ночью по парку и никого не трогали. М-да.

«Марат, эти клоуны, что в сетях показывают, чьих рук дело?» - ограничился я текстовкой, хотя ответ уже знал. Ответ пришёл минут через десять.

«Брат, гадом буду – не знаю! Пытаю всех своих, движуху поднял, но со всех сторон говорят – не наши. Я не знаю, кому верить, пока работаю. Если что – сообщу».

Пришлось успокоить:

«Марат, это не ваши. Я на всякий случай спросил, контрольный. Вдруг ошибаюсь. Сообщи своим, что началось, завтра-послезавтра будет потоп».

«Потоп» - кодовое название первой силовой акции с нашим участием, для которой собственно и производилось титановое оружие. Кто так назвал уже не важно, кто-то ляпнул при составлении первичного плана. А его взяли да утвердили.

«Отлично, ждём! Сообщу нашим в Самаре, пусть потихоньку подтягиваются», - на мажорной ноте ответил союзник.

Заседание Сената было плановым. Но вот вопрос о вотуме недоверия – с неба прилетел, в повестке не значился. С утра некий чел из провинции Аврора без санкции председателя вылез на трибуну, призывая на голову монархистов кары небесные, потребовал экстренного голосования по вотуму в обход регламента. «В связи с последними событиями». Завязал драку с попытавшимися его угомонить председателем, а затем устроил горячее представление охранникам, попытавшимся его скрутить и утащить. Ор в зале заседаний к его уходу стоял знатный, а затем независимо друг от друга произошла стычка ещё двух групп сенаторов – монархисты сцепились с республиканцами в одной части зала, и социалисты с прогрессистами в другой. И там и там победила охрана, но более никого слова не лишали, из зала не выставляли. И во время экстренно объявленного перерыва, в кулуарах, «добазарились» до голосования по вопросу поднятия темы вотума СЕГОДНЯ. Я как раз ехал в машине в Берлогу, когда простым большинством проголосовали за. Вроде согласно регламенту на этом этапе больше и не надо, кворумы потребуются позже.

- Хуан, у меня такое чувство, - произнесла Паула, держа в руках распечатку стенограммы заседания, - что Веласкесы сдали позиции. Могли напрячь своих «шестёрок» и дать отлуп, чтобы до осени тему не трогали. Пока только социалисты и республиканцы подписались под это дело, а их мало. Веласкесы могли и прогрессистов задавить, чтобы против кнопки нажали, и капиталистов, и консерваторов, чтобы хотя бы воздержались. Не говоря о самих монархистах, которые, похоже, вообще не голосовали.

- Думаю, ты права, - подтвердил я её догадки, ибо знал после вчерашнего совещания несколько больше о стратегии в верхах. – Вопрос в том, как они это преподнесли. Если в виде равноправного «договорняка» с Батистами и компанией – расклад один. Если «слили» позиции – расклад другой. Тогда компания может обо всём догадаться и сбавить обороты, что нам не выгодно.

- Не сбавят, - покачала Паула головой, кивая на одиннадцатый монитор. У здания Сената уже собралось около тысячи крикунов со свежепокрашенными транспарантами и баннерами. – Поздно.

Я пожал плечами – возможно. Но любую махину можно остановить, пока не пройдена точка невозврата. А она пока не пройдена.

- В четырнадцать-тридцать узнаем, что сеньоры решили. Главный козырь Веласкесы им подбросили – «слили» голосование по ВОЗМОЖНОСТИ обсуждения вотума ранее осени. И теперь даже если все, кроме социалистов-республиканцев, проголосуют против, это будет сигналом к началу акций протеста уже не только против королевы, но и Сената. А знаешь, чика, я тут об одной вещи подумал… - заявил я, тяжело вздыхая. Ибо передо мной встал вопрос, который самостоятельно решить пока не мог. – Я по лицу Батисты понял, кто с ним в заговоре. В общих чертах. И одно имя мне не понравилось.

- Сантана? – хмыкнула она. – Наши равноудалённые нейтралы?

- Нет, Феррейра. – Я посерьёзнел. – Наши так называемые союзники, причём «единственные на данный момент союзники среди первой десятки», а ещё точнее – среди основателей. И это сильно напрягает.

- Переобуется в прыжке? – поняла она мои волнения и тоже напряглась.

- Само собой. Но я хочу, чтобы это переобувание не стало ударом в спину. Если СЕЙЧАС, когда мы начнём, когда в игру вступят Веласкесы, он подкинет дровишек… Я не уверен, что мы выстоим. Власть – выстоит, но вот наше дело покроется пеплом, и дай бог сохранить жизни ребятам.

- Пошли, - махнула она рукой и пошла в свой кабинет. Села в кресло, я – на «командирский» засаленный диван, который тут стоял изначально, который никто не подумал вынести. – Говори.

- Сильвия, - произнёс я. – Только она может удержать дона Октавио от глупостей. Не вмешиваясь, он ничего не теряет, вот он и должен решить, что в данный момент ставить что-либо на кон не резон. Время не пришло.

- Хочешь сегодня показательно трахнуть Сильвию? – нахмурилась она.

- А есть варианты?

Паула закусила губу, покрутилась в стороны.

- Хуан, мне от этого больно, но я соглашусь. Этой сучке надо срочно всадить, и посильнее, чтобы сперма ртом пошла. Показно, перед всей Альфой.

- Проблемы две, - перешёл я к сути просьбы. – Бэль и деньги.

- Бэль понятно, - кивнула она. - Тут будешь смеяться, но я помогу. Ну, по крайней мере попытаюсь – съезжу вечером в гости, по душам поговорить. А деньги тут при чём?

Я протянул ей свою распечатку.

- Тут концерты и спектакли в городе на сегодня. Но мне больше всего нравится вот это – «Государственный олимпийский ледовый дворец». «Чемпионат Венеры по фигурному катанию. Показательные выступления».

- И в чём проблема? – не понимала она.

- Знаешь, сколько стоит аренда ложа?

- Хочешь в отдельное ложе? Хм-м-м… - Она задумалась.

- А куда ещё, если с тобой наследница клана Феррейра? – вложил я в голос иронию. – Ледовая арена, там партера в принципе нет.

- Согласна, - закивала она. – Ну, спиши на оперативные расходы. Впервой что ли?

- Паулита, золотце, - издал я разочарованный вздох, - сеньор Серхио до сих пор не прижал меня за растраты только потому, что я обосновал каждый центаво. Даже каждый спорный, честно обосновал. А как обосновать такую сумму, потраченную «на девочек»?

- Но это же не просто девочка! Это Высокая Политика! – не соглашалась она.

- Будет, только пока дочурка ему не пожалуется. А она пожалуется.

- Не факт, - покачала Паула головой.

- Но может. И мне бы не хотелось потом выслушивать. – Я презрительно скривился. Ненавидел себя в этот момент, но поход «в театр» был реально необходим, даже без учёта того, что Сильвию пора уже выгулять. На то я и лесник, чтобы периодически обходить владения. И не реже раза в месяц. - Я к ней неровно дышу, все это знают, а значит смогут трактовать событие и так, и эдак, в зависимости от политической ситуации. Это с Марго я свободен – там оперативная работа и ничего более. Так что нет, через оперативные расходы списывать не хочу. А к Селене больше не пойду – и так торчу неизвестно что. В общем…

Я замолчал, а она снова начала крутиться влево-вправо.

- Сволочь ты, Хуан. Берёшь деньги у меня, чтобы выгулять мою главную соперницу.

- У тебя нет соперниц, чика! – расплылся я в улыбке. – А единственная, кто реально мог составить тебе конкуренцию, по моим сведениям заключила с тобой договор о разделе сфер влияния. – Встал, подошёл к ней сзади. Положил руки на плечи, потом начал спускаться ниже и ниже. Обнял её, поцеловал в ушко.

- Дурачок, я не хочу сфер влияния! – прошептала она. – Я за тебя замуж хочу! Женой твоей стать, единственной и настоящей!

Она повернула голову, и мы целовались. Долго-долго. Я немного позволил рукам пошалить, путешествуя по её телу, но не пересекая опасных черт. Не время. Потом она отъехала на колёсиках, поднялась, а я перехватил её, поднял на руки и перенёс на диванчик. Где мы продолжили обниматься и целоваться… Но только и всего. Тошно начинать что-то в такой ситуации, во время такого разговора и такой просьбы.

- Хуан, давай сбежим? – предложила вдруг она, отстранившись. – Уедем. На Землю. Домой.

Я молчал, обдумывая, насколько она серьёзна. Получалось, что очень серьёзна, но для меня почему-то неожиданно. Я что-то упустил, и не мог понять, что и когда.

- Дядя примет. Он простил, - продолжала она, и в глазах её загорался огонёк озорства. - Он сто раз об этом писал, просто я письма сжигала. И больше не допустит такого, как было. И тем более не допустит теперь, если со мной будешь ты. Замужняя сеньора, да ещё когда её кабальеро такой крушитель аристократических черепов… Вся Империя ляжет у наших ног! – воскликнула она.

- Но я не хочу новых битв, - продолжила моя огненная бестия уже тише. - Мы можем уехать куда-нибудь подальше от двора. В Африку. Или в Калифорнию. И жить там спокойно и счастливо.

Я молчал, таки не понимая, где именно просчитался в её психопортрете. Ибо такие мысли не приходят с бухты-барахты. Когда и как я их проморгал?

- Твоя соска Изабелла тебя не достойна, - продолжила она, видя моё молчание. – Она предаст тебя. Ударит в спину. Но самое скверное, сделает это просто так, не понимая, что творит. Потому, что для неё это мелочи и ерунда.

- И Фрейя тебя не достойна! – поднялась она, глаза её засверкали. – Фрейя тоже ударит, и она стопроцентно ударит! Но уже специально, целенаправленно. И я не знаю, что хуже.

А если ты так сохнешь по этой… Сильвии, - удержалась она от оскорблений, - то разочарую. Она не предаст. Но только пока ты рядом и выполняешь ЕЁ жизненный план. С тобой и за тобой она не полетит. Ей ты нужен здесь, в её жизни, наоборот она даже не рассматривает. Зачем она тебе нужна, такая?

…И только Марина тебя не предаст! – выделила она. - И я даже согласна забрать её с собой – с нею будет нескучно.

- А как же конкуренция? – усмехнулся я, но как-то жалко.

- Здоровая конкуренция не повредит, - весело усмехнулась её высочество. - Мы будем держать друг друга в тонусе, и обеим пойдёт на пользу. Она будет мне постоянным напоминанием, что я должна самосовершенствоваться. Пусть лучше она держит в тонусе, чем позже какая-то курва уведёт тебя из под носа, когда расслаблюсь и потеряю бдительность.

М-да. Я отвалился на диване, запрокинув голову. Сценарий острова… Но который предлагают уже мне.

- Хуан, я не тороплю, - продолжила она, закрывая тему. – Но прошу: подумай. Серьёзно подумай. Взвесь всё. Если тебя уже один раз списали… Что тебя ждёт на этой планете, когда снова спишут? Вытирание соплей за Изабеллой? И только пока ей не надоешь?

Я же предлагаю тебе ВСЁ. Всё, что есть у меня. Статус, положение, собственность. Я далеко не бедная, просто дядя удерживал бОльшую часть моих средств в Каракасе, назначив на имущество временного управляющего. И я влиятельная – я вообще-то дочь единоутробной сестры императора! – с гордостью, которую можно только получить с кровью, по наследству, выпалила она. - Ты думаешь, почему его жена так на меня взъелась? Гор – дочь её соперницы, там понятно. А я – конкурентка её младшим детям, таким же ненаследным, которым придётся делиться со мной, причём мне, как единственной в ветви, перепадёт сильно больше них. Я хорошая невеста, Хуан! – воскликнула она. Глаза её сияли от счастья, а ещё от кайфа осознания того, что она, наконец, всё это кому-то рассказала, спустя годы молчания. Рассказала не просто кому-то, а близкому человеку, который полюбил её, не понимая до конца, кто она такая и что за силы за ней стоят. И теперь в её понимании эта информация – моя награда…

…Но я был слишком не готов к такой награде. Я подался к ней, уткнулся ей в грудь, лёг на колени.

- Мерседес, солнышко… Я не знаю! Я… Слишком запутался.

Она принялась гладить меня по голове.

- Глупый, глупый Чико! Маленький запутавшийся ангелок!..

Так мы и сидели (она сидела, я лежал) пока в кабинет не постучались. И голос Даниеля не произнёс:

- Можно?

- Входи, - разрешила Паулита.

- Командор… Командир… - Парень смутился. – Короче, это, народ… Из Ледового Дворца звонят, подтверждаете бронь?

Паула больно ущипнула меня за бок – я аж воскликнул: «А-а-ай!». Ласково кивнула Дэну:

- Да, подтверждаем. Сейчас оплачу, десять минут.

И когда парень вышел, тяжело вздохнула, поднялась и поправила пиджак.

- Хуан, денег я дам. Но ТОЛЬКО с возвратом! Вернёшь, когда заработаешь. Из своих, личных.

- Я-а-а-а… - я не знал, что на такое сказать.

- Заработаешь! – сверкнула она глазами. – Ты у нас перспективный музыкант – я в тебя верю. А пока – взаймы.

- Спасибо… Ваше высочество, - склонил я голову.

- Императорское высочество! – вскинула она носик и пошла вон из комнаты.

* * *

Она была великолепна. Чёрное обтягивающее платье в пол без бретелек, c вырезом сбоку, приоткрывающем вид на ослепительную ножку, кружевные манжеты, огромный рубин на шее в качестве украшения, алмазный пояс, оформляющий талию, и прозрачные туфли на высоком каблуке, дающие эффект, будто их хозяйка не ходит, а парит над землёй, не прикасаясь к ней. А вишенка на торте – её белые завитые волосы под небольшой прикольной шляпкой и… Всё портящее гневное выражение глаз сквозь суровый прищур.

- Ты великолепна! – протянул я ей букет белых роз. Белые волосы с чёрным платьем сами по себе смотрятся отлично, а под такие розы…

- Хуан, я не покусаю тебя только потому, что очень серьёзно устала, - выдавила-таки она вместо приветствия. – Поверь, это великое чудо, что я успела собраться! Ты мог сказать мне хотя бы вчера?

Два часа на сборы и такой сногсшибательный эффект, как будто полдня готовилась? Понимаю желание удавить, и удивлён, что сдержалась.

- Кудряшка, я узнал о том, что мы туда идём, за полчаса до звонка тебе, - откровенно признался я.

- И что же ты делал эти дополнительные полчаса? – фыркнула она. – Нет чтобы дать девушке больше времени собраться!

- Уламывал Сирену дать моему помощнику статус сотрудника УДС на один вечер. – Я снова был сама искренность. - Видишь, со мной нет ангелов. А это проблема, учитывая, кого им придётся сегодня охранять.

- То есть нас ещё и охранять некому, - сделала она логичный, но незакономерный вывод, понюхала цветы и спустилась-таки на площадку перед лестницей. Всё время этой перепалки стояла на две ступеньки выше и смотрела сверху вниз, демонстрируя превосходство. Я подался вперёд, обнял её и чмокнул в щёчку.

- Сильви, прости нехорошего! Ты великолепна! Просто ну не мог я раньше!

- Хуан, из-за тебя мне придётся идти в платье, в котором я была на прошлом балу у Ортеги. – Она сунула мне в руки букет, фыркнула и пошла к машине. Я хотел что-то возразить вслед, и даже раскрыл рот… Но не стал. Действительно, я достоин большего, чем ходить со мной на свидание в каком-то прошлогоднем целый раз одёванном платье.

Стоящий рядом с транспортом Макс активировал люк и отошёл в сторону, склонив голову. «Прошу». Без учтивости профессионального швейцара, но притороченная у него за спиной скорострельная винтовка намекала, что он и не профессиональная прислуга. Сойдёт. Спереди и сзади от машины изваяниями стояли и наблюдали окрестности два его лучших бойца (сегодня они все лучшие, только лучшие) в чёрных балаклавах, коричнево-жёлтом камуфляже и… Тоже с линейными штурмовыми винтовками Гаусса за спинами. Обычные средние «Жала», ничего эдакого, но это были демонстрируемые открыто ЛИНЕЙНЫЕ ВИНТОВКИ!!!

- Сирена, зай, не вредничай. Надо! – упрашивал я. Абонент на том конце усмехнулась.

- Хуан, я просто откажу, и всё. И ты возьмёшь группу ангелов как миленький. У тебя нет выбора, и я не вижу причин этим не воспользоваться.

- Нет, выбор есть всегда, - парировал я. - Я просто доверю свою тушку охране Феррейра, а там папочка наверняка постарается снабдить дочу, без учёта того, кого и сколько возьму я. Просто из-за статуса. Не думаю, что его охранники попытаются сделать мне что-то нехорошее, он Феррейра, а не мелочный жлоб, к тому же у нас с ними мир. Тут потеря будет чисто статусная, и это будет потеря ВАШЕГО статуса, ваше превосходительство Клана Веласкес. А я...

- Не Веласкес. Помню.

Тяжкий вздох на том конце. «Как же ты меня достал своими глупыми юношескими понтами!» Сочувствую, сеньора, но что есть – то есть.

- Чико, скажи, что мы тебе сделали, что ты так ерепенишься и отказываешься от любой помощи? – произнесла она. - Честной и бескорыстной, в рамках устава и инструкций?

- Да ничего особенного, - улыбнулся я. - Просто вы – наглые суки, которые считают, что всё должно быть по-вашему. И если я один раз позволю сесть на голову и диктовать условия, вы больше не слезете. Вы сами не оставили выбора, убрав девчонок не то, что не спросив, но даже не уведомив. Хотя знали, как они мне дороги, и что они, в отличие от любых подруг «не в теме», знают мои секреты, а я не любитель делиться секретами.

- Хуан, это корпус, - попыталась воззвать она к логике. - Личная охрана монарха. У которой свои инструкции. В соответствии с которыми мы и поступили. А вот ты как раз таки и разлагаешь дисциплину, подстраивая то, что тебе не принадлежит, под свои хотения. Вопреки всем инструкциям и уставу. Это ты, наглый сучок, всех под себя прогибаешь, создавая прецеденты.

- Вы просто мстите, что я провёл свою операцию по задержанию тех, кто покушался на меня, не уведомив, - сверкнул я глазами – начало разбирать зло. - А девочки меня не сдали. Хотя вы все понимаете, что девочки рисковали. Попади в меня этот хмырь – им не жить, вы их расстреляете. Они знали, на что идут, и ставили на кон поболее меня, и именно это вас огорчает. Они готовы поставить на кон больше чем жизнь, когда дело касается меня и моих интересов, а не интересов корпуса и королевы.

Сирена молчала.

- Вы бы сорвали операцию, пойми меня, блин! – решил я сбавить обороты, пока окончательно не испортил девочкам карьеру. Расстрелять их не расстреляют, но в народное хозяйство выгонят. - Влезли бы со своим авторитетным мнением, своим видением ситуации, отработанными схемами и алгоритмами, не дав мне, молокососу, лезть в высокие материи. А я задумывал процесс именно ради этих материй! Мне нужна была точка давления на Батисту, плевал я на снайпера, Васкеса, «Коготь дракона» и самого чёрта! Мне нужно было, чтобы операция прошла как я хочу, по секундам, не ради операции, а ради дальнейшей более важной цели. Вопрос только в этом. Девочки не предавали вас в пользу меня; девочки защитили меня от вас.

- Кстати, я – ОПГ, - добавил я. - Которое может работать как ей заблагорассудится. Вы – УДС, живущая за счёт налогоплательщиков, крутая, но госструктура. Сирена, я могу многое из того, что недоступно и не будет доступно вам, и когда девочки работают под моим началом – они тоже всемогущи. Давай не будем выносить друг другу мозги и полюбовно договоримся? Мир?

Она какое-то время думала, но, наконец, сдалась:

- Мир. Но с одним условием – снайпера мне на бочку, для допроса. Сегодня! И завтра возьмёшь девочек – только попробуй отказаться!

- И ещё, мне нужны документы на Макса, - наглел я, пока маза. - На сегодня. Что он – сотрудник дворцовой стражи. Он же будет меня сегодня охранять – как же без официалки справится? Ну, и бумажку, что машину нельзя досматривать, все дела. Машина – «Эсперанса Вега» Санчес. На сегодня.

- Неплохо устроился! – Это она про машину. – Документы на НЕ-сотрудников не дам, не проси.

- Почему? Чтоб контору не палить? Даже на день? – усмехнулся я.

- На день? – Она иронично хмыкнула. – Спорим, в конце дня ты будешь рассказывать, что «оставь, вдруг ещё пригодятся»?

- Буду, - согласился я. Действительно, вдруг пригодятся? - Но ты, как глава дворцовой стражи, в любой момент можешь признать документы фальшивкой, и никто не докажет обратного, даже если будут при этом архинастоящими. Сирена, ну не вредничай!

- Убедил. – Сеньора оттаяла. – Документы дам. Только потому, что чует моё сердце, это не последний раз такие танцы. Но Хуан, предупреди своего человека и сам уясни, если будете светить ими направо и налево…

- Понял, сеньора! – Я взял под козырёк.

- И по поводу Васкеса ты погорячился, - произнесла она вдогонку. Соглашение заключено, это вроде эпилога что-то. - У меня есть чем взгреть их семейку. Я бы выпотрошила их, ободрала до нитки. А теперь… Эх!

Собеседница мысленно махнула рукой и выругалась. Что ж, возможно, поспешил. И теперь она не заберёт моего несостоявшегося убивца у соперницы, даже если тот ещё на Земле. Но я не рефлексирую - лучше так, без дополнительных бонусов, но и без дополнительного риска. Лучшее враг хорошего.

- Сейчас скажу парням, снайпера привезут, куда скажете, - произнёс я, поняв, что переговоры закончены. - Но прошу учесть, что это – договорённости с Братством. Я бы хотел и далее с ними сотрудничать. Прошу не просто его не убивать, но и не калечить.

- Да за кого ты меня принимаешь! – зло фыркнула она. - Всё, жду.

Ну, хоть так.

- Макс, - вышел я на кухню, где сидел и что-то в виртуальной планшетке изучал марсианин, - задание. Отбери семь человек лучших ребят, какие только есть, и желательно не марсианского сложения. Будете сегодня охранниками. Телохранами. В смысле, на самом деле будете охранять мою тушку, но главное – должны будете параллельно сыграть роли самых крутых охранников Венеры. Которым позволено ВСЁ, даже что не позволено Феррейра. И даже Веласкесам не позволено. И вам за это ничего не будет.

Он опустил планшетку, нахмурился. Задал всего один вопрос:

- Нафига?

- А чтобы каждая аристократическая сука на этой планете, - засиял от предвкушения я, - просматривая материал с нашего сегодняшнего сейшена, изошла слюнями от зависти. Но при этом чтоб ребята не сорвались и ничего не натворили. Осилишь?

- Обижаешь, командор! – фыркнул он. – Сколько у меня времени?

- Час – полтора.

- Понял.

И только дав задание Максу, я набрал заветные цифры и буквы номера, который помню с момента первого (и пока что единственного) своего посещения Королевской галереи. С которого и начались мои приключения.

- Сильви, солнце, привет! – бросил уставшему, но довольному голосу сеньориты. - Занята?

- Привет, Хуан. – Она была рада меня слышать. - У меня небольшое окно, но вообще-то да. Говори, что хотел, потом я убегу, а потом перезвоню и продолжим.

- Далеко не убегай, - попросил я. - Сегодня в шесть я за тобой заеду. В офис, ты в офисе будешь?

- Та-ак? – напряглась.

- И мы поедем на Ледовую Арену, - продолжил я. - Смотреть показательные выступления наших чемпионов по фигурному катанию. И не только чемпионов – там достаточно народу будет. Будь готова, это не обсуждается.

Пауза. Долгое-долгое молчание-осмысление, и наконец:

- Хуан, я не люблю такие шутки. Не смешно!

- А кто сказал, что я шучу? – возмутился я. - Зай, целую, в шесть жди!

- Но Хуан, у меня встреча!.. – попыталась возразить она, но я понял, приукрашивает. Встреча может и есть, но не настолько важная, можно перенести, или успеет к тому времени закончиться.

- Перенесёшь. В первый раз что ли? – презрительно фыркнул я, как фыркают бездельники при упоминании в их присутствии о любого вида работе.

- Но у меня нет платья! – Аргумент номер два. И тоже в молоко – я видел, какой у неё дома гардероб. Реально с мою комнату. До шести ей что-нибудь привезут, успеет.

- Золотце, я приглашаю не платье, а девушку. Если хочешь, заедем куда-нибудь по дороге, купим подходящее.

- Хуан, мужчина не приглашает девушку! – зло парировала она. - Он всегда приглашает ТОЛЬКО платье! А девушка к платью идёт уже в комплекте.

- Сильви, мне плевать. Без платья ты красивее, я вообще тебя мысленно без одежды представляю. И потому в выборе что одеть ты совершенно свободна. Можешь одеть что-то из своего невеликого, в два этажа, гардероба – я не гордый, а можем куда-нибудь заехать. Мне главное кто рядом, а не в чём.

- Чтоб потом вся Альфа меня обсуждала, какая я нищенка, одеваюсь как бомжиха?

- О, а тут на меня положись! Пусть только попробуют! – залихватски воскликнул я. - Если кто что попытается вякнуть… Да иглу ему в лобешник! На худой конец в плечо или ляжку. Будут знать, на кого косо смотреть!

- Сейчас ты тоже не шутишь? – опасливо спросила она. Умная девочка.

- Нет, конечно, - продолжал я тоном рубаха-парня. - Вон, Горацио Батиста думал что шучу, сейчас раскаивается. Сильви, ну не ломайся! К тому же будет некрасиво, если ты будешь сиять сильнее, чем наши фигуристки с их крутейшими блестящими концертными нарядами. Пожалей чемпионов!

- Хуан, я тебя сегодня покусаю! – рыкнула она. - Но так и быть, дождусь шести.

- То есть да? – расплылся я в улыбке.

- То есть нет, но я согласна, чтобы ты меня поуламывал, - иронично отрезала она. Обожаю Кудряшку за честность и прямоту.

- Поуламывать… - потянул я. – Ну хорошо, это запросто. Значит так, смотри, без пяти шесть выключится электропитание главного входа твоего офиса. А скорее всего сразу во всём здании – чего мелочиться. Пожалуйста, не пугайся в этот момент – это мы шалим. Свет мигнёт, но затем включится красное резервное освещение, а затем сработает аварийка, и все шлюзы здания автоматически раскроются. В это время прозвенит пожарная тревога, робот приятным сексуальным голоском скажет всем готовиться, в здание будет пущен газ, дескать, маски находятся там-то там-то, но ты не суетись, газа не будет. Просто когда все в здании рассосутся с главных коридоров и перекрёстков, внутрь, с разных сторон, ворвутся три моих группы в лёгкой броне. Стрелять будут ампулами – проследи, чтобы твоя охрана не надевала броню, и скажи им не суетиться и не открывать огонь на поражение. Мы ж не всерьёз террористы, так, учения.

Мы возьмём под контроль вначале первый этаж. Потом где лифты. Потом второй. В это время перезагрузится сервер охраны, и шлюзы закроются, но будет поздно - мы доберёмся до третьего этажа, и возьмём под контроль подходы к серверной. Она вроде у вас на третьем, но если что, не помню на память, уточню у ребят. Затем мы вскроем створки серверной миниядерными захватами, и минуя пульт отключим все системы безопасности, подключившись из Берлоги напрямую. Определим твоё местоположение. После чего в здание ворвутся ещё две группы. В итоге одна группа будет держать вход, одна гараж, одна этаж с серверной, а две оставшиеся пойдут к месту твоего нахождения.

Там мы вырубаем твою охрану – зай, я серьёзно, предупреди, чтобы не стреляли по-взрослому. Максимум по ногам. Риск моим ребятам будет полезен, ноги лечить не самое приятное занятие, но летальных исходов не хочу. После чего внутрь захожу я, весь такой красивый, на белом коне, беру тебя на руки, спускаю вниз, сажаю в машину, и мы едем в Ледовый Дворец прямо в том, в чём ты будешь в тот момент. Или нет, всё-таки заедем в какой-нибудь бутик. В военном камуфляже рядом со мной ты будешь смотреться брутальненько, а я люблю брутальных девочек. Ну как, я тебя уломал?

- Да-а-а-а... – потянула Сильвия. Она на том конце не просто обалдела – была в ступоре от шока, но я понял, это был приятный шок. Ей понравилось такое нестандартное ухаживание, пардон уламывание. – Знаешь, Чико, меня никто так настойчиво и с такой фантазией на свидание не приглашал. Куда ж теперь деться бедной романтичной сеньорите? – Картинный, но облегчённый вздох. - Ладно, в шесть подъезжай, но с платьем сама решу. Никаких армейских магазинов по дороге!

- Понял! Какого цвета надеть костюм? Чтоб под платье? – После посещения мастерской сеньора Феррари обращаю внимание на такие вещи.

- Э-э-э-э… Тёмный оттенок серого, - не стала ёрничать и подкалывать она. Рассоединилась.

- Ээээ… Командор, - Макс смотрел на меня, расширив от ужаса глаза, с отвиснутой челюстью. - Это что, нам сейчас надо срочно готовить захват здания офиса Феррейра?

- Не всей Феррейра, а только групп компаний Сильвии. – Я отрицательно покачал головой, расплываясь в блаженной улыбке. – Нет, это была фигура речи. Это я так девушку уламывал на свидание идти. Девушки они натуры нежные, романтику любят!..

* * *

- Ну-ну, рассказывай, - произнесла Сильвия, когда машина тронулась. – Это приглашение как-то связано с твоей экскурсией в дом к Батистам. – Это был не вопрос, а утверждение.

- Да, связано. Но не является его следствием, - попытался я отвести угрозу последующих выпадов. – Но то, что эти события звенья одной цепи – спорить не буду.

- И поступишь умно, - кивнула она. – Я тебя слушаю.

- Знаешь, а давай обсудим эту тему после концерта? – Улыбнулся я. – Надоело, всё дела и дела. Знаешь, как я устал? Давай о чём-нибудь нейтральном?

- Давай, - вдруг согласилась она, я не ожидал, что выйдет так легко. Хотя… Она ведь тоже устала за день, и похлеще меня. - Почему фигурное катание? – спросила она, расслабляясь. Расслабленность эта настоящая, не показная, но временная. Взяла паузу до серьёзного разговора, утверждённого на определённое время, так чего хандрить?

Я тоже хандрить и напрягаться не собирался, и честно ответил:

- У нас в корпусе очень любят этот вид спорта. – А ещё только среди чемпионок Венеры за все годы было больше десятка представительниц корпуса. Ты знала об этом?

- Учитывая, что у вас до тридцати пяти служат? – Она скептически хмыкнула.

- Сильви, только те, кто прошёл Полигон! – возразил я. - А его проходят не все. В нашем взводе, например, двоих «забанили». Девчонки с ними как-то связь поддерживают, но уже я и Паула о них ничего не знаем, не общаемся – нам они чужие. Не попав в корпус, у тебя тем не менее остаётся мозговая раскачка, а это, как ты знаешь, постоянный контроль со стороны государства, и не такой богатый выбор дорог, которыми можно пойти. И спорт – одна из главных, за которое не то, что не накажут, но и похвалят.

- Запущено у вас всё! – Она вздохнула. – Но закономерно. Спорт хорошо утилизирует мозговую раскачку.

- Кстати, сегодня две наших несостоявшихся выпускницы будут выступать, - вспомнил я программу. В общем-то этот факт стал соломинкой, переломившей спину верблюду выбора, куда пойти. - Одна в парном, одна в одиночном катании. Скажешь кто – с меня… Ну, пусть будет поцелуй.

- Куда скажу? – картинно округлила она глаза.

- Куда скажешь, - картинно вздохнув, согласился я.

- Хорошо. Посмотрю выступления и скажу в конце вечера.

- Идёт. А пока иди ко мне…

Я пересадил её к себе на колени, и до самого конца пути мы целовались. Просто целовались – мять платье перед светским мероприятием – она мне такого не простит.

Её охрану попросил ехать следом. Сильвия не ломалась, сразу согласилась, и охрана не бузила. В кабине «Эсперансы» сидело двое, Макс и водила, оба – с «Жалами». В головной машине – полная опергруппа, плюс водитель в качестве резерва. Кроме водил и Макса у всех были маски-балаклавы, камуфляж и винтовка за спиной. Понты – так понты.

Приехали, парковка арены. Вся опергруппа, плюс Макс, рассредоточилась вдоль нашего пути, пугая обывателей. Макс шёл рядом, и когда у гвардейского патруля у входа возникли закономерные вопросы, светанул свеженькой ксивой сотрудника УДС (еле успели привезти, курьер нам её передал, когда мы уже к Сильвии подъезжали, в дороге). В чём понты? А в том, что кланы имеют право носить игломёты. И игольники. И любое лёгкое оружие, кроме деструкторов. Но винтовки светить не принято; в машине с собой можешь их возить, мало ли что в дороге, но на людях представители СБ кланов носят только лёгкие ручные игольники. УДС же – госконтора, королев охраняют, на них многое чего не распространяется, что не позволено кланам, однако и там ребята не наглеют. Мы же именно наглели – людная массовка, пафос и демонстрация, как глубоко «забили» на правила, сложившиеся на этой планете. Впрочем, группа шла только до входа в здание арены. После входа (вход людям с оружием открыла ксива Макса; на самом деле я не знал точно, могут нас не пустить или не могут, ибо наше шествие тут заранее с местными секьюрити не было согласовано, но стюарды и гварды предпочли «не заметить» нарушения протокола). Картинно прошествовали на второй уровень. Сильвия смотрела на это всё и млела – с такими поистине королевскими почестями её ещё никуда не водили.

Тут, в галерее арены (вокруг огромного главного зала арены на разных уровнях располагались кольцевые галареи; немного не так, как на футбольных стадионах, проще, но сходство есть) одного бойца «оставили» в общем коридоре, одного – у входа в ложу. Чем изрядно напугали чету пожилых сеньоров со знакомыми лицами – из первой сотни дедуля с бабулей – шедших в соседнюю ложу. Макс юркнул в помещение, где мы будем сидеть, покрутился там, проверяя непонятно что (ибо при всём уважении телохраном он не был и ангельский инструктаж хранителей не проходил), засветился, вышел, отсалютовав: «Чисто». И только после этого мы вошли внутрь сами.

Ложа была на уровне – мягкие кресла, столик, бинокли с плавающим разрешением, а при желании можно было активировать перед собой визор-линзу с увеличением. Но чего тут не было – это всяких приблуд вроде бронированного или затемнённого стекла. Нас было видно всей огромной окружающей арене, а арена – видна нам. С поправкой на освещение, которое у нас было приглушенным, мешая вглядываться в нас, если мы этого не захотим, но для оптики это давно не проблема. Но вид на поле, конечно, отсюда был выше всяких похвал. Минус такого положения вещей – мы не могли наплевав на всех целоваться весь матч, как раньше практиковали в различных театрах и операх с Фрейей, но отсюда и плюс – на виду у всей Альфы, кто заинтересуется нашим походом, а сегодня многие напрягутся.

Так что всё выступление мы сидели и… Смотрели выступление. Действительно занимались тем, за чем пришли. И это было… Чарующе! Медленные лиричные композиции с творящимся волшебным действом на льду, где, как правило, обыгрывались сцены любви, встречи, расставания. Смешные залихватские сценки под быструю музыку. Симпатичные девочки в экзотической и очень яркой сценической одежде, с короткими юбочками, под которыми красовалось не менее яркое сценическое бельё. Непонятно, они такие одетые, или раздетые? Отдельно лично мне понравился парень, чемпион мира позапрошлого года, выделывающий на льду такие кренделя, что я обзавидовался лютой завистью – тоже так хочу уметь!

Сильвия не была лузером в катании, знала не только, чем отличается аксель от тулупа, но и чем перетяжка от скобки (не спрашивайте что это, я позже так и не посмотрел в справочнике). Хотя коньками никогда не занималась. Я тоже до корпуса не занимался, а на базе, где есть даже бассейн, ледовой арены нет и не предвидится – все познания были чисто теоретическими. Но её познания оказались больше моих, и она меня по ходу действа активно просвещала.

В общем, вечер пролетел за один миг.

- Хуан, а между прочим, на этот вид спорта подсадили нас вы, - произнесла она, когда зрители начали расходиться. Мы не спешили, решили подождать, пока рассосётся первая волна. Шестьдесят тысяч для Альфы не так и много, но для ледового дворца – достаточно внушительная цифра. Пусть большая часть уйдёт, охране проще работать, когда вокруг малолюдно, да и пугать лучше меньше народа, чем больше. – Ваш Сектор. После присоединения ваши спортсмены поехали на чемпионаты под нашими флагами, в том числе фигуристы. Лёд – как-то исторически не латинские виды спорта, не южные.

- Ты с такой уверенностью сказала «мы», - улыбнулся я.

- Я знаю твоё происхождение, - не смутилась она. – И что ты стопроцентный местный, и несмотря на примеси в крови, латинос. Потому, что воспитан как латинос. Но ты сам себя позиционируешь, как представитель Сектора, куда уж мне, бедной девушке быть против! – картинно закатила она глаза.

- Да, конечно, - пришлось согласиться. – Есть такое.

- Так вот, в отличие от волейбола, футбола и плавания, оставшихся у нас от Метрополии, многие виды спорта на Венере расцвели недавно, буквально в последние пятьдесят лет. Нехарактерные для Империи виды спорта. Но мы занимаем в них места, они популярны в народе, и самое интересное, подавляющее большинство имён участвующих спортсменов давно латинские.

- Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился я. – Что кое-кто забрал у нас наш спорт?

- Нет, скорее кто-то подарил нам свой. – Она, улыбаясь, замолчала, глядя, как машина едет по полю, полируя ледовое покрытие. – Здоровый синкретизм наших культур ведёт к взаимному обогащению. А попытка изоляции – к взаимной деградации. Это всё я поняла, когда познакомилась с тобой, когда ты начал таскать меня на ваши творческие вечера. До этого я и не думала о подобном.

Я поддерживающее пожал плечами – что тут сказать? Рад, что у неё получилось. Даст бог, не только она озадачится такими мыслями.

- Хуан, я была злая, когда на радио в Самаре ты подписал нас на развитие Сектора, - вдруг продолжила она то, что уже не было «Погодой в Сан-Паулу». - Нас и Сантана, но за клан Сантана пусть говорят они сами. Мы вроде не так с тобой изначально договаривались. Но потом у нас был разговор с отцом, семейное совещание. И знаешь, даже Себастьян не был против попробовать. Мы решили: «Чёрт возьми, почему бы и нет?» И отец начал разведку, что можно использовать на Обратной Стороне для нашего бизнеса.

- То есть, что там плохо лежит, - перевёл я на понятный для себя испанский, но был встречен усмешкой.

- Там много чего плохо лежит. Но это никто не поднимает. Я сейчас про ваших «бизнесменов» говорю. Но отец нашёл то, что может пригодиться, и попробовал вложиться в пару проектов. И знаешь, у него получилось! Проекты ещё не запущены, но уже совершенно точно, что они будут работать. Он сам был удивлён, сказал, что ещё лет пять назад они бы не пошли. Его бы не поняли.

- Так что с вас магарыч, за идею! - поддел я.

- Ничего, если отдам натурой? – с хитринкой улыбнулась она, картинно поправив грудь. А грудь у неё, да в этом платье… Я непроизвольно сглотнул.

- Идёт. Лично от тебя – идёт! – решил уточнить на всякий случай. – А ты всем в качестве оплаты натуру предлагаешь?

Она презрительно скривилась.

- Фи, Хуан, предлагать натуру – непрактично! Нет, обычно деньги. Но мы-то с тобой свои люди, стоит ли вмешивать в наши отношения презренный металл?

Как я её люблю!

Выход обставили с той же помпой, но вызывающих взглядов, взглядов неприятия, больше не было. Местные секьюрити, включая гвардов, свыклись с мыслью о нас, к тому же наверняка все уже знали, что за девочка идёт со мной рядом. Самая богатая невеста Солнечной системы, будущая глава самой богатой корпорации, подруга её высочества инфанты… Встречающаяся с самым дерзким и боевым молодым нахалом этого поколения, тоже протеже Веласкесов. Пускай их, делают что хотят. Шли, держась за руки, как школьники, а перед крыльцом, уже снаружи дворца, я её поцеловал. Хорошее место, куча камер – самое оно. И лишь когда сели в машину, Сильвия пересела на противоположное сидение моей «Эсперансы Веги» (тс-с-с-с, сегодня - моей!) и посмотрела строгим взглядом:

- Хуан, я сыграла, как ты хотел. Теперь начинай рассказывать.

- Рассказывать что? – улыбнулся я, желая подразнить. Она это поняла, но пыхтеть не стала.

- Батисты. Что такого произошло там. Почему ты вообще напал на них, а ты напал, я знаю точно. И зачем утроил этот цирк со мной?

- Знаешь, Сильви, а мне что-то подсказывает, ты знаешь все ответы на эти вопросы, - улыбнулся я сквозь прищур. – Потому ты и не ломалась. Ты тоже не хочешь, чтобы твой отец влез в это дерьмо, что начинается у здания Сената. Так?

Она молчала, но иногда молчание красноречивее любого ответа.

- Вот и я не хочу, чтобы он влезал. Завтра в городе начнётся бойня. В этот раз Веласкесы не будут отсиживаться за баррикадами. Даже с учётом того, что не сами полезут, а выпустят на передовую знакомого тебе юного сеньора, у них в этот раз есть и план «Б», и план «Ц». И удар Феррейра с тыла они выдержат… И ударят в ответ. Но тебя я при этом потеряю.

- А я, чёрт возьми, не хочу тебя терять! – воскликнул я, вскочил, схватил её за руку и потянул на себя. Посадил сверху и тут же начал проверять, как снимается это волшебное платье с такой чудесной груди? Оказалось, снимается, просто там свои секреты.

О, какая это замечательная грудь! А на вкус... У-ум!..

- Хуан, прекрати! – попыталась отстраниться она. – Ты пытаешься перемешать личное и дело, а так нельзя!

- Ты не права, - парировал я. – Мне плевать на дело. Мне ПЛЕВАТЬ на клан Феррейра! – Я встретился с нею взглядом, пытаясь дать понять, что говорю истину. – Я уничтожу клан Батиста, если будет нужно. И Абанкуэйро. И Ортега. И ваш клан уничтожу. Взорву к чертям, и вырежу всех под корень. Но мне не хочется этого делать, потому, что там есть ты!

- Да ты!.. – Она вспыхнула, но на этом возмущение закончилось.

- Да, Сильви, - давил я её взглядом, на всякий случай перехватив запястья, пускай и смотрел снизу вверх. - Я серьёзен, чёрт возьми, и подтверждаю все договорённости. Я хочу тебя! И готов отдать половину всего, как и договаривались. Но если твой отец сядет в лужу и подставит твой клан, а ты являешься частью этого клана… - Я картинно вздохнул. - Я ничего не смогу сделать. – Отпустил её руки. - А потому так и только так – жирно намекнуть этому сукиному сыну, чтобы не дёргался. Не в интересах бизнеса – в интересах любимой дочери, так похожей на его умершую горячо любимую супругу.

Пощёчина была неожиданной, и сильной.

- Не трожь мою мать! – зашипела Сильвия.

- А я не трогаю! – рыкнул я в ответ. - Прости, про твою мать я со всем уважением. Ибо это действительно так – ты на неё похожа, и он её любил. И любит тебя. Я сволочь, что этим пользуюсь, но делаю это в том числе ради тебя и твоего блага, дурочка! Я не хочу войны между нами! Скажешь, я скотина, и поступаю неправильно?

Она злилась, но лицо её начало разглаживаться.

- Хуан, он мой отец. Подбирай выражения. Не надо его оскорблять при мне.

- Он украл моего ребёнка у моей девочки! – зло сверкнул я глазами, заводясь. Пришлось напрячься, чтобы удержаться. - Которую в процессе грубо изнасиловали и чуть не посадили за лжесвидетельство на собственных насильников. Сильви, он урод, моральный урод, и ты не изменишь моего к нему отношения!

Она попыталась слезть с меня и пересесть, но я дал ей только первое.

- Сильви, пока есть ты, я его не трону, я обещал тебе. И сдержу обещание. Но не требуй от меня невозможного – относиться добрее к нему я не смогу никогда.

После чего навалился, увлёк её в проход между сидениями… А дальше всё было как в тумане. Правда, в хорошо знакомом тумане. В отличие от Изабеллы, Сильви не ломалась. Ей было непривычно: вот так, в машине, в проходе, на полу, её, видимо, никто не брал, но это не было стопроцентным насилием, как тогда. Это вообще не было насилием.

- Дурак! – произнесла она, когда мы закончили, залезая на сидение и натягивая скатавшееся вокруг алмазного пояса на талии платье как вниз, к коленкам, так и вверх, на грудь. – Вот уж извращенец!

- Не понравилось? – с издевкой улыбнулся я.

- Понравилось. Только… - Она как школьница убрала глазки в пол.

- Только кто ж тебя вот так, в необычных местах, кроме меня? Ни у кого больше не хватит смелости. Да?

- Хуан, мне понравилось! – вспыхнула она, но не зло. – Но лучше поехали ко мне? У меня удобнее.

Я довольно, словно сытый кот, улыбнулся, откинулся на свою сидушку, но прежде, чем заняться стянутыми в процессе брюками и трусами, нажал на иконку вызова взводной линии.

- Командор, блин, четверть часа вызываю! – ярился Макс. Да, не ангел он, нет привычного у девчонок хладнокровия в таких вопросах.

- Макс, дела были, не мог, - ответил я без намёка на чувство вины.

- Да понял я, что дела! С такой-то красотулей. – О наверняка пробормотал про себя что-то интересное и немного для меня обидное. - Ты это, скажи, дальше что делать? Мы тут вокруг Сената катаемся, круги нарезаем. А тут гвардов – тьма, примелькались уже. Ты сказал после ледового дворца к Сенату ехать, а сам «забил» на связь.

- Можете подъезжать. Лучше к самой площади. Мы закончили. – Отключился.

- Кто это? – с картинным недовольством спросила Сильвия.

- Макс. Мой сегодняшний начальник охраны.

- А-а-а, - потянула она. – А ангелы где?

- Сегодня тебя выгуливаю я, а не клан Веласкес, - улыбнулся я. – И решил это продемонстрировать разным интересным кругам. Ты ж знаешь, я та ещё прохаванная деловая скотина.

- Иди сюда, деловая скотина! – Она пересела ко мне, положила голову на плечо, просунув руку в мою руку. – Хуан, как же скучно я жила до тебя! Даже вспоминать жутко!

* * *

- А это что такое? – спросила она, выходя из люка вслед за мной.

- Площадь перед зданием Сената. Нашего, венерианского, - пояснил я.

Она фыркнула:

- Хуан, я знаю, что это за место! Я спрашиваю, что ты задумал?! Зачем привёз меня сюда?!

Я улыбнулся, оглядывая нестройные ряды тюков, раскладных стульев и столов, надувных камер, на которых сидело и возлежало большое количество людей. Огромное количество. Несколько тысяч. Они занимали половину площади, если не больше. В некоторых местах стояли переносные электрические барбекю, от которых шли призывные запахи жареной еды. Там и сям виднелись большие бутылки с водой – попробуй напои такую ораву, да ещё ночью. Подальше от нас, поближе ко входу в здание, стояло несколько палаток, но что и кто обитал там – не знаю, отсюда не видно.

Нас было много – пять машин. Две моих, три – её. Папочка дочурку не мог не снабдить хорошей охраной, отпуская её с таким проблемным сеньором. Моих было всего восьмеро включая Макса, тогда как людей Феррейра я только увидел полтора десятка (значит минимум два десятка должно быть). Но зато видос у моих был ещё тот: брутальные бойцы спецподразделения в боевом облачении перед штурмом (только Макс был без маски). Они смотрелись куда внушительнее, несмотря на численный перевес коллег. И конечно кортеж из пяти не самых дешёвых машин не мог остаться незамеченным – со стороны протестующих нас начали пристально рассматривать. Я чувствовал оттуда негатив, однако не зашкаливающий, просто негативная грань любопытства. Также отмечу, что уровень негатива немного упал по мере явления на свет бойцов с винтовками - от вида скорострельных винтовок у любой толпы негатив падает, как и уровень любопытства.

- Принцесса, - пафосно произнёс я, - разрешите пригласить вас, в рамках текущего свидания, на маленькую экскурсию?

- Маленькую? – округлила Сильвия глаза. – Хуан, ты в своём уме?

- Сильви, посмотри на этих брутальных мучачос как с той, так и с другой стороны, - кивнул я на её и на свою охрану. - Неужели ты думаешь, они нас не защитят?

- Но Хуан, этих мучачос всего-то… А ЭТИХ… - Кивок на площадь, - я даже не знаю сколько. Несколько тысяч, наверное.

- А вот сейчас узнаем, сколько их – хмыкнул я, кивнул и вызвал третью линию. – Берлога – Командору. Парни, можете определить примерную численность находящихся на площади протестунов?

- Хуан, ты не охренел? – произнёс знакомый женский голос. – Рядом Феррейра. Они могут перехватить канал. Понты понтами, но ум-то должен быть!

- Командир, а ты не должна быть сейчас у Изабеллы дома? – нахмурился я, ощущая приближение северного пушного зверька с ценным мехом.

- Нет, я туда Санчес отдуваться послала, - спокойно ответила Паула. - Она девочка умная, справится. Объяснила ей политику партии, поставила боевую задачу – пусть работает.

- На фига? – вырвалось у меня. – У тебя авторитет куда выше.

- Хуан, ты серьёзно решил оставить на парней-наёмников решение вопроса об открытии огня на поражение в толпе в особо людном месте? За что ж ты ребят так ненавидишь?

Блин, и возразить нечего.

- Я как бы… Не планирую, что им придётся стрелять, - честно признался я.

- Угу, и правильно делаешь. И вообще, Хуан, думать, планировать детали операций – не твоя забота. Ты у нас работник рта, переговорщик – вот и работай по профилю! С Сильвией, во всяком случае, у тебя хорошо получается. А думать детали за тебя будут те, кому по долгу положено.

Язва! Но повторюсь, возразить мне нечего.

- Пусть слушают Феррейра, если смогут, - решил сменить я пластинку. – Умнее будут. Если взломают нас – дадим парням втык и спишем на учения. Но скажите мне, блин, сколько народу-то на площади?

- Тебе с какой точностью? – А это, наконец, голос Дэна.

- До сотни.

- Четыре тысячи семьсот. Нормально?

- Вполне. Спасибо, Берлога! – произнёс я и рассоединился.

- Следят? – спросила Сильвия.

- Наблюдают, - обтекаемо ответил я. – И командуют помаленьку. Пытаются.

- Она та ещё сучка, - произнесла моя спутница, - но девочка надёжная. Она тебя любит.

- Думаешь? – повернулся я к ней.

- Я видела, как она на тебя смотрит, - пожала плечами Сильвия. – Ну так сколько тут?

- Почти пять тысяч. Это только кто на ночь остался. С утра свежак подвезут. А значит тут часть – проплаченных, причём сильно пропеченных, за центаво ночь сидеть дураков мало. Или идейные, которым и центаво хватит – не ради денег движуху мутят. Ну и лидеры – кто ж стадо без присмотра оставит? Лидеры, скорее всего, без «одобрямса» спонсоров на контакт не пойдут, но кого попроще нам для разговоров ни о чём подсунут.

- Всё то ты знаешь! – натужно вздохнула она.

- Жизнь такая. Пошли, экскурсируемая! – Я протянул ей руку.

Вот так, держась за руки, мы и подошли к толпе. Толпа тут термин условный, народ в основном сидел и занимался делами. Кто-то что-то пил, кто-то ел, а кто-то и спал. Мы ажиотажа не вызвали, нам навстречу выдвинулось всего несколько человек, основная масса наблюдала пассивно (напомню про аргумент игольников – любопытство напрочь отбивает).

- Привет, - бросил я, приблизившись. – Кто у вас тут главный?

- А сам-то кто? – спросил один из сидящих, но я не отреагировал. «Шестёрка». Парень студенческого возраста, таким акции протеста «по-приколу». Мне же нужен хоть небольшой, но начальник.

- Да так, туристы мы. Пришли на вас посмотреть, кто такие и чего хотите.

- Туристы? – оскалился один из только что подошедших. Лет тридцать, на лице следы зачатков ума, привык командовать. Не главный, но видимо на побегушках у тех, кто решает. – Давай не заливай, родной. Лучше как есть говори – проще будет. Честность она, знаешь… Ценится! – Он картинно, но как бы между прочим, хрустнул костяшками пальцев.

Смело! Но он в толпе из тысяч человек, ему можно. А вот мне, если не хочу трупов, наглеть не стоит.

- Мы – грёбанные аристократишки, мажоры, - совершенно честно признался я, причём на понятном им языке. – Дети крутых родителей, но сами ничего из себя не представляем. А приехали чтобы понять, что, в принципе происходит и почему вы тут устроили шабаш, - окинул рукой площадь. – Так что не вру, в каком-то смысле туристы.

- «Шабаш»! – воскликнул кто-то из «шестёрок».

- «Мажоры!»

- «Туристы»!

- Эк вы о себе самокритично!

- Зато честно, - улыбнулась Сильвия, а она очень милая, когда улыбается. Её сразу любить хочется.

- А волосы натуральные? – спросила из толпы какая-то девчонка.

- Да. Я мод, - подтвердила спутница. – Вы имеете что-то против модов?

- Да не, против модов – нет! – потянулся один мужичок лет сорока, но тоже из «шестёрок», возлежащий на автомобильной камере. – А вот аристо – не очень долюбливаем.

- Я сама их не очень долюбливаю… - снова улыбнулась Сильвия, мило-мило, чисто няша. В общем, старалась погасить спонтанно возникающий конфликт (конфликт, ибо что это за быдломасса, если она не хочет начистить рыло аристо?) любыми доступными способами.

- Пойдёмте, - видимо получил отмашку и поманил нас «на побегушках».

- Так это, Диего… - начал возмущённо подниматься сорокалетний.

- С ними хочет поговорить Марко! - бросил «на побегушках», и все вопросы по нам у окружающих отпали.

Ну вот, кураторы сориентировались и «руководителя низшего звена» для интервью оперативно разыскали. Начнём, пожалуй.

Это какой-то восточный базар, что ли. Даже не с чем сравнить. С утра всё лишнее уберут, будут прыгать, скакать, орать… А к ним и ещё народу подвезут, гораздо больше, чем тут ночует. Ночёвщики как раз идейные, а «настоящих буйных мало». Мы шли, выбирая дорогу среди нагромождения тел и вещей. Многие люди тоже ходили, как и мы, перемещаясь, кто куда. Кто-то образовывал кружки, где собиралось по нескольку десятков человек, в которых играли на гитарах и импровизированных ударных, и пели. Где-то в кружках шли политические разговоры – народ сам себя накручивал, чтоб не разочароваться и домой не пойти. Настрой в целом у всех был боевой – массовка понимала, что завтра, возможно, им придётся драться. И вы знаете, у подавляющего большинства на лицах я увидел решимость драться! Идти до конца! У обычных студентиков, которым власть ничего толком сделать не успела. Я недооценивал количество идейных, считал их фриками, но нет, тут проведена серьёзная работа, на которую потрачены годы и миллионы. Жаль их всех, этих наивных. Но за наивность в наши дни надо платить.

А вот и пресловутый Марко. Мои молчали, в уши информация не поступала – видимо сами только что начали копать по нему. Этому типу тоже было тридцать с небольшим, но я однозначно дал ему навскидку непростой армейский контракт, а волевой давящий взгляд показывал, что то, что его все слушаются – закономерность, а не случайность. Чувак на своём месте.

- Садитесь! – указал он нам на два свободных тюка с вещами, набитыми тряпками. Какие-то большие рюкзаки.

Я сел спокойно – брюки выдержат. А вот Сильвии пришлось сильно скосить колени вбок, чтобы не показывать всем вокруг цвет трусиков. И так разрез оголил бедро, достав почти до пояса. Эта компания лицезреть её сокровенные места не заслужила, и сия мысль согрела мне душу. Рядом, в этом же кругу, молодой парень, на вид студент, жарил на электрогриле сосиски, раздавая готовые всем желающим. Желающих было много – окружающих и так хватало, а с нашим присутствием подтянулись ещё люди, образовав достаточно плотный круг. Всем было интересно, что мы за чудики, и признаюсь честно, сразу бить нас не планировал никто и без окрика старшего. – Сосиски будете? Не крабы в шампанском, но что есть.

- Не откажемся, - опередил я уже открывшую рот в отказе Сильвию, нахмурив ей брови. – Разделить трапезу – это по-библейски, а мы пришли сюда искать понимания.

- Понимание – это хорошо. – Марко кивнул студенту, и тот протянул нам по своему кулинарному шедевру. Сам Марко держал в руках такую же криво поджаренную сосиску, сочащуюся, с чёрными подпалинами, и кусок лепёшки. Травить нас тут точно не будут.

- Хлеб? – сбоку, из массовки, к нам подошла молодая девушка лет двадцати с плюсом, отламывая от большой кукурузной лепёшки куски и протягивая нам.

- Прямо руками? – посмотрела на меня Сильвия.

- Не баре, руками, - улыбнулся я. – Мы в гостях, и надо соблюдать законы хозяев.

- Вот тут ты прав, вы в гостях! – поднял палец старший. – Уважаю, что понимаешь! Только не понимаю, чего припёрся? Тебя узнали, музыкант. Как там тебя, Хуан?

- Хуан, - согласился я.

- А что за подругу притащил? Прикрытие? Чтоб мы тебя тронуть побоялись?

- Вы меня не тронете, - покачал я головой и откусил кусок от сосиски. Гадость. Повар рукожоп – подгорелая зараза, про «отравить» останусь в прежнем мнении. – Я бы и один пришёл. Если ты меня знаешь, должен понимать – я не из робких.

- Эт точно, не из робких, - подтвердил чел, тоже лет тридцати, только без армейского контракта – я таких за парсек вижу. Видимо помощник этого Марко, один из ближнего, совещательно-решающего круга. Я прозвал его про себя «Первый Советник». Улыбнулся ему в ответ:

- Нет, она сама захотела приехать, посмотреть, послушать. Понять, чего вы хотите, за что боретесь. А то говорят про вас всякое, но первоисточник лучшее, что на сегодня придумали. Просто сеньорите, одной, без сопровождения кабальеро… Не пристало по злачным местам шастать.

- А сама-то кем будет? – усмехнулся ещё один, «Второй Помощник» из свиты главного, сидящий чуть дальше справа.

- Сильвия я. Сильвия Корнелия Валентина Феррейра, - опередила меня спутница.

- Оба-на!

- Трындец!

- Сама пришла! – раздались возгласы вокруг. Эти и ещё несколько, подобного содержания.

- Феррейра… - пробормотал главный, что-то про себя просчитывая, и это «что-то» ему не понравилось.

- Ребят, на всякий случай, - решил расставить я приоритеты, - я вас не пугаю, не угрожаю, просто уведомляю – чтоб вы были в курсе. Там, - кивок в сторону, откуда мы пришли, - стоят пять машин с бойцами. Со штурмовыми игломётами. Ещё нас пасёт пара снайперов и куча систем слежения. Попытаетесь сделать ей хоть что-нибудь – поляжем здесь все.

- ПоляжеМ? – уточнил главный.

- Ну, иглы такая штука, что и меня зацепить может. Я ж не Феррейра. – Я криво улыбнулся. - Чтоб вы понимали, я – сам по себе, она – сама, каждый человек индивидуальность и имеет свою голову на плечах. А вместе мы потому, что без третейского судьи, без независимой стороны, вы не станете со мной разговаривать. Нет?

О, каким взглядом меня одарила Сильвия! Я, подлец, её использую! Нагло! Подставляя под удар в не пылающей любви к аристократам толпе! И это вскрылось только что. Я тоже тебя люблю, зая.

- Наверное, ты прав, не получится разговора, - согласился главный. – Без третейского судьи. А она точно годится на роль судьи?

- Она не предвзята. – Я пожал плечами. – Ей что вы, что мы – один хрен. Бизнес, особенно крупный, он такой – ему главное чтобы процесс шёл, и денежки капали. А на политические ценности, национальности и религию на него работающих плевать из космоса. Да и вообще на всё плевать, кроме денег. А мы тут не ради презренного металла.

- А вот это правильно сказано! – поддакнул Второй Помощник.

- Сам-то ты кто? – спросил я главного.

- Марко я, - ответил тот. – Сотник.

- Сотник? – Это Сильвия.

- Ну, у меня в отряде сто двадцать семь человек. Сейчас, - кивнул за плечо. – Днём больше было.

- То есть не шишка, но рядовые бойцы тебя слушаются, - перевёл я.

- Ну да в общем, - согласился мужик. – Если вам к шишкам – пожалуйста, - кивнул он в сторону палаток. – Не знаю, станут ли с тобой общаться, не мне решать. А мы люди маленькие, если есть вопросы – ответим. – А это Сильвии.

- Зачем вы здесь? – спросила она.

- А зачем здесь он? – Старший перевёл взгляд на меня.

- Ребят, я без оружия! – поднял я ладони.

- В смысле? – произнёс ближайший ко мне парень, явно силовик. Посадили, чтобы следил за мной, чтоб я чего не учудил.

- В смысле, без гитары. Гитара – моё оружие, им я воюю, - пояснил я. - А сейчас я тоже хочу просто поговорить. Понять кто вы. И где я сделал ошибку, оценивая вас, и сделал ли.

- Ну, говори, раз хочешь, – усмехнулся Первый Помощник.

- Сеньорита вам вопрос задала. Думаю, давайте с него и начнём?

- Так что монархия – зло, - закончил главный исповедь-отповедь. – Главное зло. Пережиток истории. Осколок средневековья, от которого нужно как можно скорее избавиться.

- Но ведь исторически доказано, что при монархии государства бывают весьма и весьма успешные? – возразила Сильвия. Которая внимательно этого «повстанца» слушала. – Та же Империя, например. Сейчас она – держава номер один по совокупной мощи. И она монархия с сильным императором.

- Знаешь девча, - произнёс ещё один мужик с хорошим контрактом, сидевший чуть сзади главного, лет сорока, «Третий Советник», – знаешь, девча, тут на самом деле сложно всё. Если монарх хороший – империя будет расти, богатеть. Делаться сильнее. Но только если умный, смелый, красивый. А вот если глупый, ленивый, безынициативный… Ты помнишь, почему мы отделились от Империи? Когда? И что было после?

- Гражданская война, - произнёс я, помогая версии.

- Да, - продолжил тип. – При слабом монархе империя хиреет, слабеет. Сама его власть начинает зависеть от придворной клики, защищающей свои мелочные шкурные интересы. Им плевать на страну, на народ. А монарху – тем более пофиг. И всё летит в Сердце Млечного Пути.

- Много власти в одних руках – плохо, - продолжил сам Марко. – Когда несёшь что-то большое, тебе некогда отрываться на мелкие детали. И только когда каждый винтик крутит один человек, система будет работать эффективно.

- У нас достаточно разветвлённая государственная машина, - решил вставить я слово. – И у королевы не так много механизмов воздействия. Она среди аристократии как кукла, марионетка. Зависит от того, что они решат и скажут.

- У неё армия! – возразил Второй Помощник. – И флот. И безопасность. И императорская гвардия. И ещё до фига чего. Она может не напрягаясь уничтожить любого на этой планете, и никто не то, что сказать или пикнуть не посмеет, а никто не узнает об этом! Это страшная власть! ВА всё должно определяться только законом, анне желанием.

- Как будто если в стране будет олигархия, небожители будут исполнять этот закон, в отличие от королевы! – хмыкнул я. Но был не понят.

- Ну, может не так, как нам бы хотелось. Но и не как она, - развёл руками Третий Помощник.

- Это твоё мнение, Хуан, - осадил местный сотник. – Мы с ним не спорим, не надо и нас перевербовывать в свою религию. Ты не прав.

- «Ты не прав и точка». Аксиома. Ну-ну. – Мою иронию снова не поняли. - Империя развалилась, когда власть императора в ней ничего не стоила, - попытался продолжить я. – Кланы забрали себе всю полноту власти. А вот при Хуане Четвёртом наоборот, Империя стала сверхдержавой.

От имени этого великого человека многих перекосило. Пара человек вскочила, пылая праведным гневом, кто-то даже что-то крикнул.

- Не надо нам про этого тирана! – обобщил за всех Первый Помощник. – Он все свои поступки совершал в крови. У него руки в крови миллионов! Он топил в ней любое недовольство. Конечно, утопив в крови любых недовольных можно построить любую великую империю…

- Только не на долго, - перебил Марко. – С твоей смертью она развалится. Как и случилось с Южной Америкой Хуана Четвёртого.

- Он репрессировал менее двухсот тысяч человек, - не сдавался я, знавший чуть больше, чем должен обыватель. – Две сотни тысяч на многомиллиардную страну! Зато среди этих людей было много аристократов, считавшихся неприкасаемыми, и им сочувствующих, влиятельных людей. Режиссёры, актёры, профессора, учёные – все те, кому перепадало с их аристократического барского стола. Не было при нём миллионов кроваво расстрелянных толп, это сказки!

- Оставь своё мнение при себе, музыкант! – рыкнул Второй Помощник. – Конечно, кто бы сомневался, что вы будете обелять врагов рода человеческого! Потому, что сами сволочи! А вот фиг вам!

- Ребят, но если объективно, - снова попыталась взять слово миротворец Сильвия, - страны, живущие при отсутствии твёрдой власти, всегда были неустойчивы. Я не про власть государства как таковую, а про внутренний стержень власти. Это может быть не авторитарный диктатор или монарх, а, например, жёсткий диктат небольшой правящей группы, элиты. Если таких групп несколько – государство всегда страдает. Слабеет, становится сферой влияния другого. У меня даже есть исторические примеры. И есть примеры как бы республик, но с практически несменяемыми элитами, по сути это видоизменённый вариант монархии. И они были успешны!

- Но это – республики! – парировал Марко. – Сильвия, девочка, нельзя, чтобы страной правил один человек! И даже если нашей страной будет править хороший мудрый правитель, а не эта дешёвая шлюха, я всё равно выйду на площадь и буду говорить «нет»! Потому, что завтра сильный правитель уйдёт, и его сменит очередная шлюха… Любого пола, - поправился он, дабы не усугублять, имея ввиду политический аспект «шлюхости».

- Народ, знаете кого вы мне напоминаете? – улыбнулся вдруг я.

- Кого же? – напряжённо сузились глаза Первого Помощника.

- Один древний монашеский орден. Их девизом стала латинская фраза: «Ad maiorem Dei gloriam», что означает «К вящей славе господней». То есть «делая славу господню большей и большей».

- Ну? – не понимал, а потому хмурился сотник.

- Смысл в том, что они декларировали, что делая даже небольшое дело, совсем не важное, далеко не подвиг, но направленное не на зло, они прославляют господа. Помалу-помаленьку, но получается maiorem.

- Но оно так ведь оно и есть? – улыбнулся мне Первый Советник. – Мы хотим добра. И не делаем подвига – просто вышли на площадь, сказать всем о своём мнении. А кто-то ещё скажет о своём. И ещё. И глядишь, рано или поздно добро победит, и наша страна расцветёт. И свобода победит.

- Победит, - не мог не согласиться я. – Но фишка в том, что это – девиз ордена Иисуса. Иезуитов. Гадины, третировавшей средневековое человечество три столетия. Яд, кинжал в спину, организация войны, организация массового геноцида в отдельных областях – вот их реальные дела и не-подвиги. И всё это крутилось вокруг одного - вокруг денег. Ну и влияния, власти, которой много не бывает. А совсем не бога.

Вас используют те люди, которые исповедуют истинный смысл данной фразы, кормя нарицаемым. Вы – лишь болванчики для достижения кем-то политических целей. И не понимаете этого.

- Хуан, мы не будем бить тебя, как и обещали, - авторитетно закивал сотник, - но прошу, не провоцируй нас. И если что-то говоришь – говори хотя бы с примерами. Фактами. А домыслы… У нас таких домыслов и своих знаешь сколько? И ты правдоруб не единственный…

Мы спорили около часа. Нет, больше часа. Я пытался приводить аргументы, но меня затыкали. Сильвию слушали, с ней спорили, не затыкали… Но доказать этим людям мы всё же ничего не смогли. Хотя, скажу честно, я рад, что прогулялись сюда. Пищи для размышлений я и сам получил столько, что не один день буду обдумывать. Если не один год.

Минус тоже был. Для них было всего две точки зрения, их и неправильная. И достучаться до людей с такой философией можно всего одним способом. От которого мой внутренний «я» с момента получения задания всячески отговаривал, нашёптывая, что я неправ. Что я – кровавый убивец, не дающий людям шанса исправиться. Да-да, в том числе и Бэль повлияла. Но сегодня я вдруг понял, что у нас нет такой роскоши, как время для переформатирования сих милых учтивых созданий. И нет на это ресурсов. Особенно учитывая, что эти ресурсы есть у тех, кто фабричным методом продолжает промывку мозгов новым и новым бойцам политического фронта, вчерашним школьникам и студентам, ни на минуту не останавливая конвейер. Да, сегодня я убедился, что операция «Потоп» - необходимость. Не получится без неё.

И без второй её стадии, продолжения, не получится. Но это уже другая история.

- И всё же, болезный, зачем приходил? – спросил меня Второй Помощник – он вызвался проводить нас в этом людском море, чтобы «этих грёбанных чужаков» случайно не смяла и не растерзала толпа. Меня спросил, не Сильвию.

- Хотел дать шанс тем, кого ещё можно переубедить, что заблуждается, - сказал я, а чего врать? – Доказать, что вы не правы. И что сейчас вы ещё можете уйти в сторону, поняв, что воюете не за то, за что нужно. Ибо завтра вы этого сделать уже не сможете, завтра будет дорога в один конец, не важно, правы вы или нет.

- А что будет завтра? – спросил его коллега (Второй Помощник же не один нас провожал, а с эскортом из дюжины свои

- Завтра прольётся кровь. Погибнут ваши друзья. И вам будет всё равно, кто прав. Вам останется только одно – мстить. Система же будет защищаться от вас, и ей останется только одно – уничтожить вас.

Усмешки. Презрительные. Некоторые на меня смотрели как на умалишённого, некоторые как на неуважаемого соперника, некоторые как на достойного врага. Но я никому ничего тут не докажу. Шах и мат, мне, от самого себя.

- Бывайте, ребят. Приятно было пообщаться, - помахал я рукой, не став никому её предлагать пожать.

- Жаль, что ты стоишь на ложных идеалах, - сказала одна из немногочисленных девушек. Это она спрашивала Сильвию про волосы. – Хотя ты не продажная тварь. Просто запутавшийся юноша.

- Кто б говорил, кто б говорил, - прошептал я. Стоящая рядом Сильвия на это лишь улыбнулась.

- Ну, а ты что? – Это девушка к моей спутнице.

- Я… Не знаю, ещё до конца для себя не решила, - покачала Кудряшка головой. – У меня есть время, я только начинаю жить, - обворожительно улыбнулась она всем, снова снимая напряжение.

- Мы ждём тебя среди своих, сестра! – пафосно произнёс один из сопровождавших студентов, приложив руку к сердцу, затем подняв её вверх. – Если решишь присоединиться – всегда будем рады!

- Я подумаю, - склонила она голову. – Пошли, Хуан?

Она взяла меня за руку, и мы, под взглядом нескольких сот человек, двинулись к машинам. К нервно переминавшейся с ноги на ногу охране, перевозбуждённой от такого попадоса, что устроили хозяева, сунув голову в пасть льву.

- Хуан, спасибо за экскурсию, - тихо прошептала Сильвия, когда мы вылезли из машины у её дома. Всю дорогу молчали, она напряжённо думала, и сейчас я понял, что с весёлой ночью пролетаю. – Ты, правда, классно придумал. Меня никто на ТАКОЕ свидание никогда не поведёт. Насчёт отца – не страшно, сама улажу… Хотя этот вопрос тебя точно не интересует.

- Совершенно верно, - подтвердил я.

- Ты хотел, чтобы я подумала – и я буду думать. Понимаешь, они… Кое-где они правы. Но убивать их ради этого…

- Сильви, у нас нет ни времени, ни возможности их переубедить и перевоспитать. Их уже выдвинули на площадь. Сегодня их было более десяти тысяч. Завтра в одиннадцать голосование по вотуму, слава богу, догадались перенести. А может специально перенесли – время для подготовку тянут. Голосование провалится – это закономерно, не те у них силы в парламенте. И через час на площади этих мальчиков и девочек будет под сто тысяч. А если дотянем до завтра – и двести, и триста, и количество будет лавинообразно расти. Это переворот, Сильви. Который будет делаться руками таких вот мальчиков и девочек. И только одно может включить их мозги – чувство самосохранения. Целебные 3,14сдюли творят чудеса, я изучал статистику по вопросу.

- Они не решают проблему, - покачала она головой.

- Они оставляют на этой условной площади только идейных. Кто готов на баррикады. Кого реально власть чем-то достала. А все эти недоучки-философы, не нюхавшие жизни комнатные цветки, уйдут. И будет совсем другой разговор. Сильви, я знаю, что делаю. Тошно, хреново, но другого лекарства нет.

- Кстати, ты заметил, что сегодня почти не было нациков? – заметила она.

Я кивнул.

- Были, но нам их решили не показывать. Нас с тобой узнали, Кудряшка, ещё пока мы по куполу круги нарезали там всё поняли. И общался с нами далеко не сотник. И даже не тысячник. Так что я снова прав – завтра на площадь подтянутся ещё и оголтелые наци, у которых свои претензии к власти.

Иди, Кудряшка, отдыхай. Думай. Рано или поздно ты тоже поймёшь, что всех не спасёшь.

- Убивать за то, что одурманен пропагандой? – покачала она головой.

- Нет. За лень. Что поленился включить мозг, доверившись мнению окружающей близкой социальной группы. Не хочешь думать и включать логику – будешь вынужден это сделать, когда станет поздно. К сожалению, иначе это не работает.

- Пока, Хуан. И… Всё равно спасибо!

Она была на высоких каблуках, потому ей не пришлось вставать на цыпочки – чмокнула меня как есть. Развернулась. И пошла в сторону пешеходного шлюза.

- Куда? – Макс пересел в салон, ко мне, снимая с плеча и отставляя в проход винтовку.

- Домой. К Изабелле, - вымученно произнёс я.

- Ну ты и задал нам нервотрёпку! – облегчённо выдохнул он.

- Макс, не расслабляйся. Всё только начинается, - нахмурился я. - И я только что понял, ничего не избежать. Нет у нас вариантов.

- Понимаю, командор. Самому тошно. И ребятам тошно. А как ваши речи по микрофону послушали, так и… Дети это! Просто дети!

- Марат, это Хуан, - произнёс я, когда абонент ответил, а ответил он быстро. – Завтра.

- Точно? – переспросил союзник. И чтобы не дезинформировать, как в прошлый раз, я уточнил:

- Если в одиннадцать-ноль-ноль завтра голосование состоится, то завтра, ближе к вечеру. Если перенесут – продолжаем ждать. Но чуйка подсказывает, оно состоится.