Кабальеро плаща и гитары. Том 3, 4, 5

Глава 55. Конец игры

Глава 55. Конец игры

Разбудила Фрейя.

- Хуан, ты что, спишь? Когда вокруг так интересно?

- А? Чего? – не понял я. – А, Мышонок, ты…. И что, чем там кончилось?

- Кончилось? Да всё только начинается! Подъём, боец, Труба зовёт!

Отдышавшись, пришёл в себя.

- Ты на стимуляторах? – пришло озарение. Ибо она, получается, ночь не спала, и такая бодрая.

- Ага. Сегодня можно. Сегодня всё решится. – В голосе даже гордость.

- Новости какие? – Оглядел коконы визоров в салоне, но пока не икса не понял – надо просыпаться окончательно и серьёзно въезжать в процесс. Как меня лихо вырубило!

- Ночью состоялся штурм Золотого дворца, - отчиталась она. - Не серьёзный, шпану в ход пустили. Одновременно такая же шпана атаковала Сенат. К утру на площадь Независимости стянулись ещё тысяч триста. Это сочувствующие, добровольцы. «Интеллигенты», как ты их называешь, уже давно там. Или не там, но на других важных направлениях. Мама сняла из русского сектора ВСЮ национальную гвардию и перекинула на столицу.

- Повтори? – решил я, что ослышался.

- ВСЮ, Хуан, - с улыбкой повторила паршивка.

- И что в Самаре?

- Тишина. Вообще во всей стране тишина. Все дебоширы, какие могли шкодить на Той Стороне – в Альфе. Как и любые другие со всей планеты.

- Почему нацгвардия, Фрей? – поморщился я. – Больше некого?

- Хуан, это единственное воинское формирование, которому мама может доверять. – В голосе желчь и одновременно грусть, сожаление. - Да, понимаю твою иронию, и даже сарказм, но так и есть. Армия, специальная полиция, гвардия, любые силовики – они все… Непонятно, как они себя поведут. И только эти бойцы молча исполнят приказ. Пока.

В том-то и дело, что «пока». Но на сей момент – да, исполнят.

Ирония охренеть! Но что есть – то есть. Королева в кромешной заднице в цугцванге. И, кажется, только я дал ей хоть какой-то шанс из замкнутого круга вырваться.

- Так что здесь сейчас собрались все, кто искренне ненавидит нас и маму, - продолжила она. - И все, кто готов выйти за это драться. И что меня очень огорчает, кроме твоих молодчиков, больше никто ЗА неё воевать не хочет.

- Они не мои, - буркнул я. – А как же все эти лоялисты-монархисты о которых кричали по всем сетям СМИ? Консерваторы? Военные?

- Военные таким не занимаются. – Она нахмурилась. – Скакать по площадям – не их, их под другое готовили. Лоялисты-монархисты громко орут, но так, чтобы пятая точка при этом оставалась в тепле. А тут надо зад отрывать, да ещё люлей отхватить можно. Ладно, Хуан, вторая линия, врежьте им по первое число!

Отключилась.

М-мать! ЕЩЁ плюс триста тысяч за ночь. Кому врезать? Кем? Какими силами? Да мы отпетые самоубийцы, если хотим влезть в это дерьмо!

А мы хотим. И влезем. И обратной дороги нет. И правда самоубийцы.

«Ваня, я готов». Надпись на русском, ниже дублированная для тупых местных на испанском шрифтом помельче. Сразу под изображением висящего на кресте человека. Не Иисус, там сложно разобрать кто, но точно не борода и патлы, с которыми рисуют сына нашего бога. Скорее современный крепкий то ли юноша, то ли молодой мужчина. А вдалеке, как бы на формально обозначенной водной глади – вот там Иисус, в хламиде, с патлами и типизированной бородой. Ага, гуляет по воде, широко расставляя ноги в шаге – чтобы точно не перепутали. Их раздавали бесплатно у метро «Спортико» - памятное место. Тут собирались наши, подальше от площади Независимости, но так, чтобы идти было недалеко – Центр же. Марсиане тоже где-то недалеко собирались, их не трогали. Простые горожане всё же встречались, и было их немало, однако половина тех, кого видел на улицах, так или иначе относились к сопротивлению. Сопротивлению чему – сложно сказать, наверное, сопротивлению перевороту. Это не название движения, потому и без кавычек.

Я всё же смог ухватить одну – в последний момент. Осталась на память. Так и лежит дома, рядом с визиткой Сильвии, карточкой и навигатором Бэль, да броненосцем Хуана Карлоса. Оказалась безразмерной - ткань тянулась, сидела клёво. Супер! Вернулся в машину. Девчонки по очереди выспались, были бодры и веселы, но насторожены. А ещё смотрели на меня… Ну, не знаю, будто прощались. Что не нравилось.

Второй штурм Золотого дворца начался в районе одиннадцати дня, но, как и первый, ничего не дал. Дело не в том, что это бесполезное занятие – дворец по сути это отдельный купол, Веласкесы просто прикажут опустить трёхсоттонные шлюзы, и весь штурм выдохнется. Да и сами демонстранты не проблема – останавливаешь подачу под купол кислорода и теплоносителя, и ждёшь, пока все сами разбегутся из этой душной адской сковородки. Это скорее вопрос престижа. Пока шлюзы дворца открыты – народ видит, что королева у власти и ничего не боится. Цель штурма не захват дворца, бред это; цель штурма – закрыть створки, перевести дворец на осадное. Показать, что королева слаба и прячется от своего народа. И после этого затеять в Сенате какое угодно хреновое голосование – создастся иллюзия, что они победили. Это не критично – ничего не критично. Но у королевы останется два пути – плохой и очень плохой. Становиться диктаторшей и вводить в город «чёрные бригады», или уходить, скинув для вида бремя власти на Фрейю, но на самом деле Мышонок просто не потянет и станет марионеткой в руках сеньоров – вопрос времени.

«Чёрные бригады»… Как-то давным-давно упоминал, это особые подразделения армии из африканских (хотя не только, но негров там большинство) наёмников, служащих за деньги, а не за подданство. Большие деньги! Ими затыкают дыры при проведении спецопераций. Они самые по сути боеспособные парни в стране. И абсолютно лояльны тому, кто им платит, а не народу Венеры или её конституции. Им плевать, какой в стране строй и что будет завтра. В отличие от обычной армии, которая может взбрыкнуть и принять в перевороте чью-то (не твою) сторону. Филиппа Веласкеса, кому преданы войска, в стране нет. Так что ниггеры – единственное средство удержаться у власти, натравив их на безоружную (относительно) толпу. Естественно, народ королеве такой шаг не забудет до конца её дней.

Меня нехило так потряхивало. Всё же нашёл в себе силы и успокоился. Я уже запустил почти все процессы, какие мог, остался всего один шаг, одно управленческое решение, и останусь болванчиком без власти. Вначале пути перед тобой много ветвящихся дорог, но когда ты начинаешь по ним идти, делая выбор, куда повернуть, путей становится меньше и меньше. И перед окончательным тупиком осталась всего одна единственная развилка.

Нацгвардия оттеснила народ от главного входа во дворец. Шеренги парней в скафах из спецстали с сервоприводами – у толпы было мало шансов. Но народ пёр и пёр, только в районе площади Независимости Мерседес насчитала полмиллиона человек. А ещё к Сенату стягивались, тысяч триста пятьдесят, и к зданию правительства – ещё тысяч двести. Вечером будет новый бадабум, и, возможно, молодняк начнёт бегать по улицам и уничтожать то, что не успеет укрыться за плотными атмосферными шторами подкупольных гермозатворов. Пожалуй, пора принимать и последнее решение.

- Марат, можете начинать, - произнёс я, нажав тангетку – связь с ним была постоянной. – Это не приказ, сам понимаешь. Просто мониторю обстановку. Через пару часов будет поздно.

- Брат, по ходу ты прав, - ответил союзник. – Мы тоже мониторим, тоже так считаем. Вы готовы? – Это он о миномётах. Пришлось посвятить – ключевой же союзник. Но большинство его подчинённых и добровольцев-активистов не знает.

- Да. – Надеюсь, неуверенность в голосе он не почувствует.

- Тогда мы выдвигаемся. Сообщи своим.

В полвторого дня толпа наших, тоже без кавычек пишу, пестря футболками с распятиями, двинулась к площади Независимости. Восемью потоками. Нацгвардия больше не пыталась мешать – не тот размах. Фильтровали, но как и до этого, на подступах к Центру, и на выходах из метро. Внутрь районов сейчас лучше не соваться. На точках же досмотра всё было по-взрослому: предупреждали о запрете на пронос оружия, проверяли, приказывая, если нашли, свалить его в специальные кучи, где оружия скопилось в итоге… До хрена в общем. Я про обе стороны говорю, с обеих сторон пронос был огромным. Но к счастью тех, кто скидывал оружие, не прессовали, отпускали. Это одновременно и хорошо и плохо – упырей, «скинувших» стволы, было много. Но и наши тоже такие были. А вот за попытку убежать или не подчиниться – стреляли на поражение. Причём, действительно, безосновательно к твоей национальности. Нацгвардия, похоже, реально крутая сила, сильно-сильно я её недооценивал, живя от неё на другой стороне планеты. Десятка трупов хватило, чтобы сарафанное радио через Сети предупредило всех-всех-всех с обеих сторон, и эксцессы мгновенно закончились – все начали «скидывать» не только стволы, но вообще всё, что скажут.

При приближении наших, толпа на площади заволновалась. И минут за пятнадцать до столкновения, часть местных развернулась и пошла навстречу, а часть снова ринулась на «баррикады» нацгвардии.

Итак, латиносы бросились на амбразуры. Но не королева была их главным врагом. Королева – неудобный инструмент, поставивший не на ту лошадку. Они вышли отстаивать своё право на превосходство, превосходство их расы над другими; на своё право повелевать и командовать, потому что они – грозные сыны конкистадоров-идальго. На право иметь рабов, пусть не лично себе, но для всей расы – уж точно. Их так учили, их так воспитали, им говорили, что так думать – круто. Ибо то, что они победили в войне, значит, что они сильнее, а значит это всё правда. Профессионалов и купленных среди этого миллиона вышедших на улицы мальчиков и девочек было до обидного мало, хорошо если пара процентов. Остальные шли сюда совершенно искренне. Как же, их королева предала их общий с нею народ, а значит – предателям не место на Олимпе! А зарвавшуюся сволочь надо ставить на место сразу, когда только начала быковать – потом будет поздно – интуитивно понимаемый всеми закон. Я не хотел. Честно, искал предлоги и оправдания, искал причины и поводы НЕ делать этого. Но не находил. Потому, что промывка мозгов сама по себе перестаёт действовать только в одном случае – после суровой адреналиновой встряски, во время которой мозг включается, и ты можешь заново переосмыслить то, что было ранее. Для тех, кто может переосмыслить, конечно – фанатика нельзя переубедить даже кровью, но фанатиков тут как раз меньшинство.

- Всем – Ангелито. Багровый закат, - произнёс я, активировав тангетку на третий, самый важный канал. А сегодня это оперативная линия Цитадели. Тех, кто не залёг на дно после операции с Абанкуэйро, а помогает Максу с миномётами. – Огонь по готовности. - Убрал коварный прибор в сторону, впившись в визоры глазами.

Нет, не было никаких звуковых эффектов. Это не армейские дурынды, в которых взрывается пороховой заряд, пневматика. А над площадью и прилегающих улицах ор и гам стоял такой, что собственный крик не услышишь. И вдруг слом. Неожиданный, невероятный слом в рядах лезущей на нацгвардов живой массе, волна ещё большего ора… И кровь. Трупы. Раненые. Ползающие с пробитыми головами – шарики же падают сверху, и голова на их пути – первая.

Нацгварды присели, прикрывшись щитами – сразу сообразили. Но им в их доспехах ничего и не угрожало. А миномёт хреначил и хреначил, разделывая в фарш десятки людей, затем сотни людей. А может и тысячи. Мужчины. Женщины. Мальчики. Девочки. Те, кто вышел протестовать против королевы, заигрывающей с неполноценными. Те, кто готов загнать неполноценных в стойло, где им место. Кто хочет доказать своё превосходство, держа попку в сухости и тепле, чтобы это сделали «те, кто должен», а они – выражают им свою позицию, например, поскакав перед Золотым дворцом. Сейчас они сами вдруг очутились в положении «слабых». «А нас за что?» - красной линией пестрела главная тема всех форумов последующих нескольких дней.

Второй миномёт заработал на улице, по которой шла группа встречи наших ребят. Мы ж не дураки, мы знали, где давать команду на сбор, чтобы упыри пошли встречать во вполне определённом месте. Там в основном собрались «силовики», в отличие от тупой студенческой массовки на площади. Те, кто умел драться и был готов к крови. Их было вообще как-то не жаль. Но вид трупов отрезвил – это всё же люди. Они не правы, но они люди. Мои неправые соотечественники. И со смертью их проблема не решилась, только усугубилась. Да, здесь и сейчас по иному нельзя, но я не решатель проблем, я лишь выигрываю тактически, время для полноценного решения. И вообще, господь велел учить и прощать, а я не даю шанса. Такой вот я мессия, блин. Сотни трупов, несколько тысяч окровавленных раненых и здесь. И главное – тотальная деморализация. Через семь минут наши дошли до линии соприкосновения, и ввалили расстроенным нацикам - те даже не трепыхались, сразу сдали назад, обратившись в паническое бегство, хотя наших было раз в десять меньше.

Третий миномёт заработал чуть позже – по Сенатской площади. Народ там, видимо, узнав, что творится у дворца, ломанулся организованно в эту сторону (на подмогу?) Цели скучились, вошли в зону поражения, и парни ударили. Сделали не так много выстрелов – там было не так людно, их позицию быстро вычислили, и подбежавшие нацгады… В общем, парни убежали – план эвакуации мы разрабатывали серьёзный, с несколькими вариантами на случай чего. Но всё де успели дать то ли десять, то ли двенадцать залпов, в каждом из которых с сотню шариков. Впрочем, и этого хватило.

Дальше начался ад.

* * *

Ни одна революция не возможна без поддержки части правящей элиты.

Ни одна успешная акция протеста не возможна без поддержки части правящей элиты.

Любую акцию неповиновения «снизу», стихийное выступление быдломасс без покровительствующей руки «сверху» быстро разгонят ко всем чертям. Так было всегда и везде, история вопиит об этом.

Я знал это высказывание и ранее. Но всю его мощь познал только при подготовке «Цитаделью» первых терактов. В нормально работающем государстве у подобных нам не было бы ни шанса. На стадии планирования, максимум подготовки силовики загребли бы всех под белы рученьки. А после убедился тем более, когда нас усиленно прикрывали «сверху» другие люди, в частности «трёшка», причём серьёзные люди, а не взломщики её высочества. Делали невидимыми наши грехи для сетей общего пользования, зачастую втайне от нас – мы узнавали об этом по факту, и то не всегда. Безопасность же во главе с тётушкой Алисой скрывала улики, саботировала розыскные мероприятия и не давала силовикам низшего уровня нормально работать в наших поисках. Без всех этих структур и людей никакого кина бы не получилось.

Миномёты… Только сейчас осознал, какая это жесть. И что люди, подписавшиеся сделать невидимыми Макса и его братву вчера, в отличие от меня, всё понимали. Но пошли на этот риск. Который может стоить им карьеры, если карта не так ляжет, между прочим. То есть я не один борюсь: как минимум Сирена и Алиса также ведут войну, не оглядываясь на Лею, ставя её перед фактами. Прибавить к этому Гарсия, которая ровно две секунды обдумывала план атаки на СБ Абанкуэйро, и, кажется, королева на самом деле узнала об этом постфактум… А если вспомнить, что наша ячейка создана под непосредственным руководством сеньора Серхио и на выделяемые им деньги…

Нет, я далеко в своей войне не одинок, и не стоит себя переоценивать.

Чтобы не палить хату и не привлекать к процессу внимания, вчера не стал вникать, как кураторы из дворцовой стражи помогают Максу и ребятам «спрятаться» на видном месте, где уже начали собираться орды протестунов, работали тысячи камер, где тусили сотни журналистов. На площади Независимости это была крыша здания. Правда, не на самой площади, выстрел летел почти горизонтально, но без их слепоты такое было бы невозможно. Кстати потому первые выстрелы по площади, пока парни не пристрелялись, шли почти в молоко. Но зато и выстрелов в итоге выпустили больше сотни, исчерпав давление в баллонах. Парни просто бросили ставший бесполезным миномёт до того, как их накрыли ударные отряды, десантировавшиеся на это место прямо с крыши купола. Где сидел корректировщик, и кто это из наших – тем более не знаю.

На улице, где произошло второе столкновение, было сложнее, тоже крыша, и при пристрелке дважды попали в купол. Но успели около сорока зарядов выпустить. Бежали под угрозой захвата, воздух в баллонах оставался, но тут снова выручила Система – бежавших ребят «не увидели».

А у Сената хреначили с борта машины, через люк, причём с соседней улицы, через линию невысоких домов. Так себе место, но там не зона Дворца, не вотчина УДС, хоть так смогли. Машину бросили, ушли через технические подземелья, вход в которые «вычислили» из обычного бункер-подвала.

…Площадь. Кровь, чуть ли не слоем покрывающая землю. Раненые окровавленные люди. Большинство всё же живые, хотя и трупов хватало. Правда кто доживёт до конца дня – тот ещё вопрос, ибо со скорыми напряжёнка, даже если учесть мобилизованных студентов всех медвузов. Тотальная деморализация, вой боли, обиды и отчаяния. Наступающие наши, отчего-то также медленно, но неумолимо деморализующиеся видом последствия бойни. «Это не мы! Мы ТАК не хотели!» Русские - идиоты, всепрощенцы хреновы. Перед вами – людоеды, которые радовались бы, танцуя на ваших костях, хрена рефлексировать? Потому-то, выиграв все войны, они раз за разом оказываются в заднице, которая становится причиной новой войны на их уничтожение. Потому, что «прощают». «Не могут так». «Не по-человечески это». Хорошо, что во мне всего четверть русской крови.

Но даже без учёта этой вот глупой, но обязательной рефлексии, оставались другие театры боевых действий. Поменьше, не такие важные, где улочки гораздо более узкие, но всё-таки театры. И там сшибки произошли на уровне, на каком и должны были произойти.

После же кто-то начал организовывать толпу на площади. Те из протестунов, кто избежал шариков, начали активно помогать раненым. Нацгвардейцы также подались вперёд, часть из них оказывала помощь тем, кому могли. Из дворца вышло много людей без скафов, занявшихся помощью. А бОльшая часть этого почти полумиллионного воинства медленно, но неумолимо превращалась в пылающих ненавистью диких зверей.

Наверное я не прав буду если скажу, что миномёты стали причиной разгрома наших. Нет, не будь их, всё произошло бы точно также, просто разгром был бы более быстрым и лёгким и менее эмоциональным. Просто с ними нашим удалось проникнуть далеко, занять какие-то важные в стратегическом плане позиции, которых их потом какое-то время выдавливали. Без миномётов их тормознули и выдавили бы из зоны на периферию гораздо раньше… Впрочем, возможно, с меньшей итоговой кровью. Битва бы была более похожа на то, что творилась у Сената – массовая драка с применением подручных средств. А так вышло мочилово, в которое обе стороны бросались сломя голову, отдавая себя пылающему в груди пожару безудержной ярости, добивая упавших и не «беря пленных». Одни мстили за своих погибших только что, другие – за годы унижения, зная, что больше никогда ТАК выйти им не дадут, и видя как прямо сейчас к ним настроены камрады напротив. Многочасовое рубилово без правил. И наши держались достойно.

Но бог войны любит большие батальоны. Миномёты помогли, но выиграли лишь время. Позже, значительно позже, но латинос пришли в себя, и, несмотря на моральный разлад, выдавливали наших отовсюду, куда им удалось пройти. Я был безумцем, придумав эти смертоносные игрушки, но был гораздо большим безумцем, поверив в возможность с их помощью победить. В битве – да. Но вот в войне…

К пяти вечера было понятно, что всё кончено. Наши отступали по всем рукавам-улицам, по всем направлениям. Лучше всех держались марсиане – красно-жёлтые цвета «Энергии» среди их пёстрой толпы выделялись при просмотре с любых камер. Но и они отходили.

Ряды и шеренги тех, кто готов висеть на кресте, банально со всех сторон, пользуясь тотальным численным преимуществом окружали, лавины противников обходили наши колонны через соседние улицы, заставляя порываться с боем, а не просто размеренно двигаться прочь от дворцовой площади. Бои сдвигались к границам куполов, шлюзы были открыты, и гвардам дали команду не лезть под раздачу. Да это и правильно – если тех же марсиан зажмут у шлюза, и им трындец, в живых никого не оставят. Международным скандалом попахивает. И наши тоже – подданные королевы, нельзя с ними не по человечески. Пусть лучше в соседний купол отступают и решают дела напрямую с противником – власти не при делах и меньше жертв. Да и куда деться даже сотне гвардейцев, когда на улице с каждой из сторон по нескольку десятков тысяч?

В шесть в бой вступил последний резерв – легион Марата. Я наоборот ждал, что они начнут, но сразу видно, кто специалист, а кто фантазёр. При таком огромном превосходстве некомбатантов, то есть любителей, над легионерами, легион лучше иметь в оперативном резерве, ибо сразу обеспечить прорыв и победу он не сможет, а иных причин для его выставления на острие просто нет. Там и парни башковитые, и таинственный марсианин Ноговицына им умные мысли в голову дополнительно вбил. Легион вступил ровно тогда, когда попахивало полным разгромом, временно отбросив дуром перевших уже третий час латинских наци, заставив их немного прийти в себя и успокоиться. После их появления на проспекте Миранды, одной из главных межкупольных артерий Центра, упыри сдулись и ушли. Ушли и с соседних улиц – испугались люлей. Наши этим воспользовались на все сто, проведя тотальную эвакуацию, пытаясь забрать всех раненых, каких могли увести и унести. От грозного воинства в сорок-пятьдесят тысяч наших (это примерная оценка) остался максимум десяток тысяч.

Правда оставшиеся концентрировались вокруг легиона в титановых латах, под командованием опытных центурионов и командиров, но… В общем, я пока не отчаялся, молчал, не лез, и вместе с пересевшими в мою командную машину девчонками сжирал глазами визоры.

Ибо пока там принимали правильные решения. Дав отступить основной массе своих, легион не бросился в контратаку, а медленно, стараясь не огрызаться, отходил, прикрывая самые опасные направления. С другой стороны, через купол, так же организованно отходили и марсиане под прикрытием ультрас «Энергии». И там и там было под десяток тысяч человек, и там и там грамотные командиры занимали правильные улицы, избегая окружения. Но кураторы сеньоров, наконец, смогли взять контроль над своим стадом. И пусть стадо было в основном плохо обученное и не боевое, но мотивированное, и главное, ОЧЕНЬ многочисленное.

Зачем пытаться обойти по соседней улице, если можно обойти сразу купол и ударить совсем-совсем сзади с территории соседнего? Ведь люди для этого есть. Да, мясо, мальчики и девочки, но мальчики и девочки, уже увидевшие смерть. И они обошли, спутав легиону все карты, лишая надежды таки выйти из боя на своих ногах с гордостью в глазах и теплом в сердце. Они слабее, малочисленнее, но их всё равно не смогли победить. Это совсем другие аргументы для будущего торга. Но теперь…

Прорыв был похож на избиение. Не скажу, что наших сломали, нет. Просто вдруг вместо единого отряда, контролирующего несколько прилегающих улиц и зон между ними, остаток наших превратился в несколько островов, окружённых морем противников. И каждый из островов попытался бросить силы на то, чтобы выбраться, практически не координируя действия – видимо, было некому. Сам легион также был зажат в клещи, отбивался достойно, но именно на него направлен был основной удар. Не выберутся. Теперь – нет.

Решение было принято молниеносно. Я понял, что если этого не сделаю, буду ответственным за гибель этого десятка тысяч человек. Да, уже ответственен за гибель многих сегодня. Но то были бои и показательные направленные акции. А это – избиение.

Первая линия. Иконка связи мигнула. Вокруг все свои, а потому я не стеснялся и не подбирал слова.

- Да, Хуан? - ответили на том конце. Голос Лапочки. Она тоже в кабинете главы государства, на совещании. Впрочем, а кому, как не ей там быть?

- Мишель, соедини с королевой, - без предисловий взял я быка за рога. – Молния!

- Она слышит. Хуан, ВСЕ тебя слышат.

- Хуан, говори. – Голос королевы. Чуть более приглушённый, но отчётливый.

- Ваше величество, я не смог. Не сумел. Включайте план «Б».

- Повтори? – Это Мишель.

- Я не смог победить. Не рассчитал силы и надорвался. Завтра с утра буду в кабинете, можете делать со мной всё, что хотите, в любой позе, но сейчас дайте команду войскам и гвардии подавить ВСЕ беспорядки.

- ВСЕ? – злой голос королевы.

- Если вы этого не сделаете, их просто забьют. Помножат на ноль.

- Ничего, что это с ними сделают из-за тебя?

Хотелось ругаться, но я держался. Только не сейчас!

- Я не слагаю с себя вины! – повысил я голос. Время. – Просто спасите тех, кто остался. Затем включайте «план Б», «проект Легион», любой другой проект, какой посчитаете целесообразным. Мой проект прогорел. Но люди… Они нужны. Это ВАШИ люди. Они же станут костяком нового проекта, уже без моего участия. Спасите их, ваше величество! Умоляю!

- Хуан, если я вмешаюсь после того, что ты сделал, я распишусь, что причастна к этим миномётам. – Лея была зла, как тысяча чертей. И не только на меня – наверняка сеньору Серхио сейчас досталось по первое число.

- А если вы не вмешаетесь – у вас ВООБЩЕ не останется людей, - отрезал я, сверкая из глаз молниями. - Ни для чего.

- Ставишь мне условия? – В голосе последняя грань, отделяющая рассудок от безумной ярости. Надо сбавить обороты. Сбавляй, Ваня, сбавляй!

- Констатирую факты. – Я был сама холодность. Сорвётся она - и ребятам трындец.

- Хуан, мне не нравится, когда меня ставят в стойло, - спокойнее, но всё ещё недалеко от грани продолжила она. - Потому, что я – не корова. Я НЕ МОГУ вмешаться. И не могу благодаря тебе.

- Но ваше величество…

- Разговор окончен!

Звук рассоединения.

- Сука! – Это Роза. – Нельзя так. Не с теми, кто только что вышел за тебя драться!

Во-от. И Роза – стопроцентная латинос.

- Хуан, нам нельзя, - отрешенно покачала головой Кассандра. – Но мы подгребём насколько сможем близко и дадим подойти.

- Вы знали, что так будет. – Я удивлён? Блин, я безумно удивлён! Но в голосе равнодушие, а в душе пустота. Так и надо. Это мой Путь, предначертанный свыше, а значит нужных людей по нему также ведут. Как и меня.

- Хуан, у тебя изначально не было ни шанса. – А это Мия.

- Почему же тогда вы не остановили? – улыбнулся я, но сил на иронию не было.

Девчонки переглянулись.

- Мерседес сказала, королева поддержит. Когда ваших всех разобьют, она вмешается, - ответила за всех Маркиза. – Мы думали, она это точно знает. Она умная, умнее нас, а ещё… Принцесса.

Ну да, племянница, инсайд изнутри семьи.

- Наша задача была не дать тебе встрять, - продолжила Роза. – Удержать на месте. Мы даже в машину к тебе перебрались, видишь? Потому, что там на волоске всё должно было пройти, ты мог всё испортить. А она… Она точно отказала?

- Точнее некуда. - Из груди вырвался тяжёлый вздох. – Девчонки, я правда такой просчитываемый?

Переглядывания и глазки в пол «Либертадора».

- Хуан, мы любим тебя за то, что ты – наш Хуан! – произнесла Кассандра. – Ты должен был так поступить. Знали, что не сможешь по-другому. Наш Хуан не смог быт иначе. Плохо, что ты не приготовил тузов в рукаве. Мы до последнего думали, у тебя что-то есть ещё.

- Но девочек не подписывай, - покачала головой Роза. Снежка и так списана... Все мы, с нею. – Снова потупилась. – Но если у тебя…

- Все мои козыри там, - грустно кивнул я на визоры. – Поехали, чего сидим, раз всё решено?

- Маркиза, Мия, за штурвал! – бодро бросила Кассандра.

От «Спортико» до места побоища домчались быстро. Ситуация за это время немного наладилась – орды наци, получив по зубам, откатились. Но это было затишье перед последней волной, последней бурей. Глядя на карту, я не понимал, где там вообще что, «смешались в кучу кони, люди», и наши, похоже, уже не восстановят порядки. Тогда как у упырей всё сурово, потерь больше, но и резервы просто космические. Скоро новых идейных нагонят.

Уличные камеры показывали, что небольшие разрозненные группки обеих сторон вразнобой выходили из сектора, таща раненых, кого можно. Легион поредел чуть ли не в два раза – в строю со щитами осталось не более пятисот бойцов. Вокруг ещё несколько тысяч разной степени усталости. Остальная часть группировки как организованное войско существовать перестала и малыми отрядами выходила из зоны. Кажется, не всегда получалось, группки людей натыкались на противников, также бредущих небольшими группками, были стычки, затем все отступали и перемещались по другим небольшим улочкам. Догадка, что у противника в штабе кто-то умный, подтвердилась до обидного быстро – «Берлога» скинула данные, что разрозненные отряды наци организованно соединяются в большие группы с запада и с востока от наших ребят, бредущих на северо-запад. Рядом с их путём отступления собиралась большая команда тысяч в пять рыл, и с юга двигалось подкрепление ещё в несколько тысяч. На востоке дела шли не лучше, там подкрепление с площади уже подошло. Но, видно, хватало раненых среди латинос, потому восточная группировка шла по следам отступающих медленно. Но через минут двадцать их догонит свежее мясо. А после отряд с запада ударит и со своей стороны.

Кстати, марсианам почти что дали уйти. Все силы упыри перебрасывали на это, более важное и более опасное направление. И марсиане пятились к своему кварталу, не в силах помочь нашим вообще ничем.

- Я вовремя, - констатировал я, когда приехали. Встали в полукилометре от наших, на узкой-преузкой боковой улочке. Центр, старая колониальная планировка.

- Хуан, дай обниму тебя! – Кассандра бросилась в объятия.

- Патрисия…

Она меня поцеловала. Не мимолётное касание губ, а глубокий нежный романтический засос. Господи, я так и не решил проблему с её влюбленностью!

- Я так не буду. – Роза просто чмокнула. – Я так. Хуан, вернись!

С силой прижал Сестрёнку к груди.

- Постараюсь.

- Нет, не «постараюсь». Вернись! – отрезала она. – Мы будем ждать. – Имелись в виду не только сидящие в этой машине. Что тут сказать?

Мия и Маркиза уже ждали на выходе.

- Хуан! – Мия прыгнула в объятия, но и они были сестринскими. А вот персидская кошка не удержалась и тоже впилась в меня поцелуем. Тут комментарии были излишними, воспринял это как данность – от неё подобного как раз ждал.

- Мне оставьте. – Голос Белоснежки за плечом снайпера.

- Снежок…

Тёплые объятия, но скорее дружеские.

- Девчонкам сказала сидеть по машинам, - прошептала она в ухо. - От Сирены пришёл приказ – везти тебя во дворец, Кассандру и твоих обезоружить и тоже во дворец. Сеньорины мониторят.

- Их всё равно выпрут, - покачал я головой.

- Но не расстреляют, как меня и их, - кивок на дочерей Единорога, если ты не выживешь. – Они мой приказ выполняли. Так что ты постарайся, сукин ты сын! Ты везучий, я знаю! Ради нас!

- Марта, я НЕ МОГУ не идти! – шёпотом закричал я в ответ, оправдываясь. Получается, иду на смерть, зная, что если умру, их расстреляют. Весело, правда? – Я заварил эту кашу! Я, понимаешь? Я пел эту дурацкую песню! – Хлопнул себя по картинке на футболке. – И прилюдно всем сказал, что готов висеть на этом долбанном кресте вместе с ними! ОНИ могут врать, подставлять, обманывать… Но я – нет! Мне поверили! Если предам ребят… Ну, выживу я. Только кому на этой планете буду нужен?

Она прильнула к моей груди.

- Дурачок! Всё мы понимаем. Это твой долг. Жизнь – ничто. Честь – всё.

- Буси до. Путь воина. – Я отстранился.

- Да. – Она опустила глаза. – И это, Хуан… Ты был худшим моим любовником.

Развернулась и зашагала к машине. Из замыкающего «Мустанга» попыталась вылезти Тереза, но Снежка бодро рявкнула!

- Назад! В машину! Это приказ!

Обиженный взгляд младшенькой на неё, и полный боли – на меня. Им не дали проститься. Им, чей значок я ношу на шее вместе с единорогом.

«Девочки, я хочу, чтобы вы жили. В народном хозяйстве можно хорошо устроиться» - попытался сказать ей глазами, но она и так это понимала.

- Удачи, - улыбалась во всю ширь Кассандра. – Покажи им всем настоящую школу корпуса!

- Только выживи! Как угодно, но выживи! – А это Роза, вновь прильнула ко мне. – Нам уже плевать, но ради девчонок… - кивок на другие машины.

Иду. Перебираю ногами быстро, тороплюсь, но сознание непроизвольно «погрузил» в замедленное восприятие. Не специально, на автомате, честное слово. Замигала вторая линия. К чёрту! Сбросил. Пошли все нафиг. Первая. Первая? Тоже к чёрту! Я сказал всё, что хотел. И вы все сидели за её столом и слышали. Вы же политбюро – вот и примите правильное коллективное решение! Ребят добивают, а потом будут убивать. Крушить. И после этого не останется ни одной силы на планете, кто за вас, сучек, заступится. Даже ветераны трижды подумают, а стоит ли, видя перед глазами тонущий в океане нечисти титановый легион. Это тактическая победа – отмоетесь от причастности к миномётам, возможно даже свалив всё на бедного меня и «Цитадель». Но стратегически… Да пошли бы вы все, сучки эдакие!

Замигала седьмая линия. А это важно. Активировал.

- Хуан, я очень хочу сказать, чтобы ты не делал этого… - полным волнения голосом произнесла огненный демон. - …Но знаю, что так правильнее. И чтобы я ни сказала, ты не сможешь идти по другому пути.

- Она не стала ввязываться. Подняла лапки, - угрюмо усмехнулся я, «сдав» королеву.

- Да, уже знаю, Патрисия сказала. Я вначале её набрала.

- Ты ошиблась, - горько усмехнулся я.

- Да, - признала она. – Я не бог.

- Но больше всех ошибся я, - признал то, что именно перед этой сеньоритой и нужно признавать. Она поймёт лучше кого бы то ни было. - Я думал, что она это сделает. Паулита, я ТОЛЬКО НА ЭТО В СВОИХ ПЛАНАХ И РАССЧИТЫВАЛ!!! Я идиот, понимаешь?

Помолчали.

- Хуан, выживи. Пожалуйста! – произнесла она, ставя точку. - К хренам этот долбанутый остров! У меня есть свой остров, почище и покруче неё! Как всё закончится, полетели на Землю, в Пуэрто-ла-Крус? Там море, тепло, бриз с Антильских островов…

- Чика…

- Или поехали к Гортензии, в Аргентину. Равнины, пампасы до горизонта, свежий воздух…

- Мерседес…

- К чёрту всё, Хуан! Я люблю тебя! Ты бредишь всякими сучками, но полетели хотя бы как напарники! Хуан, я приглашаю тебя и всех, кто полетит с нами, домой! Познакомлю с родными! С мамой! К чёрту Венеру и этих замшелых кляч! К чёрту этих неблагодарных Веласкесов! – в голосе истерика.

- Чика… Если что – позаботься о ребятах. – Мне тоже пора было закругляться – подходил к массовке. - Им нельзя возвращаться в тюрьму – их утилизируют. Много знают. И Макса прикрой. Да и Лёху…

- Хуан… - Она зарыдала и быстро отключилась.

А я что? Я действительно шёл, понимая, что вряд ли вернусь. Но лидер от руководителя отличается тем, что руководитель в бой посылает. А лидер – ведёт. И я хреновый руководитель.

Мимо прошла группа битых латинос в фанатских футболках «Парнаса». Человек сорок. Местами окровавленные, перебинтованные, у некоторых были подвязаны на рваных футболках руки. Переломы? Троих несли под руки товарищи. Приготовился к бою, что нападут на одинокого чувака в провокационной футболке, но нет. Ребятушки, испуганно зыркая мне за спину, промчались мимо, словно каймана увидали. Обернулся. Ага, все четверо. Дочери единорога. Метрах в ста позади, недлинной цепочкой, с «жалами» в руках, словно всадницы Апокалипсиса. Помахал. Дальше дошёл до своих без эксцессов.

* * *

- Кто командует? Командует кто, мать вашу?

В этой группе командирами не пахло. Человек триста. Здоровые тащили раненых. Биться или драться было просто некому.

Дальше. Следующая группа. По футболке определяли «свой-чужой», без неё, наверное, свои бы прибили. Я латинос, а они очень злы на латинос. И выяснять правду некогда. А так прошёл как сквозь масло нож.

- Парни, кто командует? Кто вообще мать вашу тут хоть за что-то отвечает?

Эти хотя бы указали в переулок.

Ушёл, точнее почти бежал. Ибо пятая точка незримо ощущала сгустившиеся тучи. Скоро начнётся последняя битва, пощады не будет, а тут ещё ничего не готово.

Успел. И попал на кого надо. Легионеры со щитами, организованно бредущие, выставив небольшой заслон в арьергард. Сотни, тысячи людей – сложно сходу так определить, чуйка отказывала.

Мои выкрики: «Где Марат?!» и «Кто тут за всё отвечает?» не остались безответными. Один типос с налитыми кровью глазами окликнул:

- Эй, латинский мальчик, чего шумишь?

Кажется, один из центурионов. Командовал пращниками у Сената.

- Где Марат? – взял я быка за рога, подливая масла в свой напор. Не до расшаркиваний.

- А сам кто таков?

- Я – Ваня! – снова хлопнул себя по животу.

Туманный взгляд, узнавание. Жест центуриона своим, окружившим меня, готовым мордой в землю и мочить – «свой».

- Где Марат? – повторил я, подойдя, когда окружившие молодчики отошли. – Кто тут командует?

- Марата убили, - последовал холодный ответ. Мне вдруг стало не по себе, но для этого человека ответ был холодный – сегодня многих убили, не только Марата. – Кто командует – не знаю. Никто, наверное.

- А ваш штаб? Вас же курирует собственный центр обработки информации?

- Связи нет с Центром. Мы вообще ни хрена не знаем, что происходит.

Пауза, обработка информации… И я принял новое решение.

- Тогда ты будешь командовать. С подразделениями связь есть?

- Эй, а ты кто такой, тут раско…

- Заткнуться! – заорал я, чувствуя, что на грани. Трясун колотил, руки дрожали, а каково было моё выражение лица – боюсь даже представить. – Заткнись и слушай, центурион! Сюда движется ещё несколько тысяч СВЕЖИХ упырей. Десятки тысяч. Это простые «попрыгунчики», но их, мать твою, много! И идут они СО ВСЕХ МАТЬ ТВОЮ СТОРОН! Понял?

Бери на себя руководство и командуй всем стягиваться на площадь… - Светился картой над глазом. – Давай всех на площадь Мигеля Идальго-и-Костилия, и оборону в круг. Если выстоим – выживем.

- А сам-то чего? – усмехнулся он, разрыв шаблона в его голове сшивался, лицо озарялось пониманием.

- Я певец ртом. Я не лидер. Меня не послушают. Давай, командуй, родной!

Марата убили. Красной нитью в голове вспыхивала эта мысль, но раз за разом отходила. Было некогда рефлексировать.

Руководство было, но тактическое, в рамках отдельных центурий. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы войско двигалось. Но недостаточно для занятия стратегической обороны. «Назначенный» мною тип, кстати, так совпало, тоже Мигель, полукровка, как и я, взял командование в руки, и его начали слушаться, выполняя приказы. Просто потому, что был вакуум, и люди были готовы подчиняться любому, кто отдаст чёткие недвусмысленные распоряжения, взяв на себя ответственность. Споров и прений не было. Сказали, на востоке большая группа упырей – значит так и есть, угроза с востока. И с запада. И с юга. И с северо-запада. И все разрозненные группировки вдруг ожили и целенаправленно двинулись на площадь Мигеля Идальго, тоже героя революции, правда мексиканской.

Мне дали навигатор. Местный, со встроенными линиями связи и командования легионом. То есть не простой, командирский. Но я всё равно сам приказы не отдавал, только консультировал, снуя между группами вместе с новоиспечённым лидером и его помощниками.

Через полчаса маленькая площадь в центре города была занята всеми, был способен драться с нашей стороны. И кто не способен – тоже. Дошли до неё не все, кто-то пошёл дальше, кто-то уже столкнулся с врагом и «развеялся на ветру» в разные стороны… Но тысяч десять человек Паула насчитала.

- Восток – самое опасное направление. Оттуда идёт свежак. Но они точно необученные. Мясо, - водил я рукой по активированной голограмме района. – Северо-запад – проще. Но там «интеллигенты», их учили драться.

- Их не так мало, как кажется, - покачал головой один из центурионов – нас вокруг карты, кто принимает решение, было девять человек, включая меня. – Да ещё им кого-то на усиление дали.

- Решено. Три центурии туда, - провёл командирской рукой Мигель. – Кирсан, твои – север. – Кивок указанного командира. – Я и две центурии беру восток. Со мной все группы… - Начал перечислять имена, которые мне ни о чём не говорили. - Хуан, ты – юг. Самое неопасное направление, но оттуда, похоже, может прийти подлянка.

- Я не командир. Меня не будут слушаться, - покачал головой я.

- Будут. – Уверенность в голосе Мигеля, и он не собирался мне что-то доказывать. – Две центурии – резерв, у фонтана. Больше людей нет.

- Больше нет, - согласился узкоглазый Кирсан, и остальные поддержали его тяжёлыми вздохами.

- Тогда с богом! – закрыл я совещание.

- Меня зовут Хуан! Но откликаюсь на Ваня! – предстал я перед своими бойцами, видел которых в первый и последний раз в жизни. Три-четыре сотни отчаянных парней, приехавших сюда из Самары по моему зову. Или не так, по зову сердца в результате моей ошибки. Но они, что меня в лагере «партизан» удивило, это ошибкой не считают, и считать не будут. Я же… Я готов искупить ошибку, и искуплю. Если надо – то кровью. Так что я рефлексировать также не собирался.

- Наша задача удержать упырей с этого направления, - кивок на улицу Северного Форта, уходящую с площади с южного направления. – Хорошие новости. Улица небольшая, совсем не похожа на легендарный форт, державшийся почти полгода в окружении. Если сбиться в плотный строй, должны выдержать. Плохие новости – противников будет больше, чем нас, подкреплений не будет и ждать неоткуда, и у нас нет ни ростовых щитов, ни каких бы то ни было спецсредств. И там, за нами, у фонтана и памятника, несколько тысяч раненых, кто сражаться всяко не сможет, а значит их, если упыри прорвутся, будут незамысловать убивать. Задача ясна?

Парни были все как один, побитые, усталые, еле держались на ногах… Но злые – капец! Кулаки у всех сжимались, желваки подрагивали.

Враг может пройти, понял я. Ибо чудес не бывает, и у нас не Моссада. Хотя даже Моссада со временем пала. Но пройдёт враг только после того, как полягут они все. И заплатит за это огромную цену.

Время. Пора. Паула сообщила. Старалась до последнего держать в курсе событий. Её не блокировали, почему – не знаю, должны были. Просто передали, что я – труп, и все мои девочки, не исполнившие приказ – тоже трупы. И всё сообщение. Может там было и другое, но она не посчитала это важным. Мне тоже на сеньорин было срать.

- Всем – шестой, «Цитадель» передаёт, начинается, - озвучил я для всех командиров по общекомандной линии. Есть ещё совсем общая. – Упыри идут одновременно со всех сторон, кто-то их организует и ждал, пока отдельные отряды не обойдут по тылам и не смогут начать одновременно.

- Шестой, спасибо. Парни, всё слышали? – голос Мигеля.

Нестройные голоса и едкие комментарии по общекомандной – напоследок покуражиться.

- Тогда начинаем, - закончил Мигель.

Далее сообщил обо всём по общей. После чего я по… Взводной? По линии вверенного подразделения приказал своим строиться.

Триста шестьдесят человек. Точную цифру узнал потом. Батальон. А я – комбат. Ага, расту! И все мы на улочке шириной в тридцать метров. И ещё с полтысячи чуть сзади, на подхвате, но подхват он такой подхват, не только для нас. Сзади сойдутся в смертном бою центурии, обильно прореженные обычными, «некомбатантными» бойцами, не прошедшими обучение в ангаре у марсианина. Несколько тысяч с одной стороны, да с другой, где состоится решающий бой. Если выдержим – победим. Просто потому, что я совершил три невозможных поступка. Не исполнил прямой приказ, отключил линию Совета и королевы, вообще все, кроме линии Паулы, а перед этим ответил-таки на иконку вызова и послал на###й королеву, объяснив, где её с её приказами видел. Они задавят нациков, кровь из носа. Не только их, а вообще всех протестунов, раскатав по бетонопластику. Просто потому, что не все такие ссыкливые, и эти «не все» показали пример, как должны поступать те, за кем идут люди. Это я про себя кто не понял. Но после отдачи приказа до момента исполнения должно пройти время, и это время нам и надо продержаться.

Впрочем, я убеждался не раз, что идеалист и неверно всё понимаю. Возможно сеньорины такой приказ не отдадут. И даже отбив этот штурм, мы превратимся в фарш на следующем. Но тогда даже хорошо, что не увижу Венеру после этого. Такую Венеру видеть не хочу. Но пока жила надежда, что прорвёмся, и моя задача – не дать помешать парням, знающим своё дело и свою работу. Не дать ударить по ним с тыла.

- Строимся! Построились, мать вашу! – заорал я, пялясь на реку из людских тел и голов, которая, что-то оря и выкрикивая, планомерно двигалась к нам.

Народ за спиной начал подниматься и сбиваться в кучу. Пара-тройка щитов у моих ребят где-то нашлась. Видимо забрали у тех, кто сражаться больше не мог. Я подошёл, посмотрел в лица людей, смотревших с надеждой. Я! Тот самый Ваня! Действительно гуляю по воде вместе с ними. В этой самой футболке. Чудеса случаются, почему бы сейчас не случиться ещё одному чуду?

- Парни! Нас мало! – начал я. – Если позволим тупо навалиться массой, как там, на щиты – нас прогнут. Просто вынесут на площадь Идальго, а оттуда жахнут по парням. Потому нельзя дать им сгруппироваться и наваливаться массой. Используем тактику застрельщиков. Заставляем их рассредоточиться и нападать очередями, волнами! Но только, блин, не всем сразу! Задачу поняли?

Не поняли. Но объяснять долго.

- Старайтесь устроить им махач, не встречайте в клинч на строй! Тяните время. Если ТАМ парни справятся, - кивок в сторону площади, – они сами уйдут.

- А если нет? – голос из строя.

- Они справятся! – отрезал я. – Если мы не подведём. Пусть стоят и ждут очереди на махач. Это не обученные футбольные ультрас, это простые студенты. С богом!

Развернулся. Метров двести до сшибки.

- Первые две линии – рассредоточились! Рассредоточились мать вашу! – снова заорал на вверенный контингент. - Задние – в плотный строй, но первые линии – готовьсь к махачу! Со мной с десяток «застрельщиков», кто доброволец – выходи!

Так получилось, что добровольцы уже были тут – просто остались со мной, не вернулись в строй сзади.

- Парни, вокруг меня на несколько метров должно быть пустое пространство! Повторяю, ко мне близко не подходить – зашибу! Буду использовать наработки корпуса.

По общей линии комментарии. Общий смысл – понимание.

- Начали.

Противник сбавил скорость. Метров сто до сшибки. Студентики… Да, наверное, угадал. На второстепенное направление кинули обычное мясо. Но мяса было две-три тысячи. А нас не было и пятисот человек. Остальные нужнее сзади, на площади.

Мои волновались. Понимали, что река из тел и голов, идущая им навстречу, если захочет, просто вынесет нас всех на площадь. Где у фонтана рядами лежат раненые. Нас слишком мало!

Впрочем, Мигелю и другим центурионам тоже не сладко – их там больше, но и противника кратно больше… Как и здесь у нас.

- Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться! – закричал я по общей, ибо меня всё ещё слушали. - Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим. Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.

Противник ускорился. Издал победный рёв. Мы молчали, не реагировали на задирание. Время футбола прошло.

- Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной! – ревел по общей я.

- А-а-а-а-а! – приближающаяся сметающая всё на пути волна. Но чувствовал, сзади эту волну готовы встретить. Руки мои предвкушающее дрожали. И это, умирать, чёрт возьми, даже приятно!

- Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня, - продолжал накачивать я себя и бойцов. - Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.

- Так, благость и милость Твоя да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни! – успел закончить я до схватки. Отключить линию – в бою моё пыхтение всем будет мешать. Ускорение сознание, погружение. И на ватных ногах броситься вперёд, выключая мысли, оставляя только инстинкты.

Дракон. Я – дракон! Боже, как давно я не выпускал эту зверушку! Какая же она стала за это время кровожадная!..

Сшибка с первым несущимся «студентом», сбивая его с ног, разворот на девяносто, перекидывание через себя второго с маленьким ничего не значащим хрустом шеи… Дракоша, фас!

…Корпус во мне. В моей крови. Знания. Навыки. Мозговое ускорение. Раскачка мышц. Прокачка всего. Я супермэн! Суперчеловек! Особенно в облике безумного дракона. Я убивал. Подныривал, подсекал, крушил, ломал, пользуясь тем, что студентики, видя расстроенную цепь противников, не имея опыта боёв час назад за спиной, не сообразили просто давить массой и пытались играться в махание руками и ногами. Сколько их полегло там – даже не пытался считать. Просто не хотел. Ибо это был честный бой людей, готовых убивать, а значит по определению готовых быть убитыми. А кто не готов – их проблемы, надо было дома сидеть. Я бил, уворачивался, уходил из под удара, затем встречал, контратаковал и снова бил. Я вертелся волчком, выигрывая для парней драгоценное время. Был неуязвим для этих комнатных цветочков без подготовки. Рядом бились братья по оружию, их теснили, но на острие всё ещё находился я, не давая навалиться на основной строй всей мощью. И понимал, что мог бы вот так выиграть… Если б был роботом, например. Киборгом. Ибо за всё надо платить, и я за ускорение плачу ускоренным же истощением. Насколько хватит ресурсов организма? Минуты две? Пять? Больше – вряд ли. И эти минуты я должен был дать.

Под конец, чувствуя, что настали последние мгновения, видя кровавую пелену перед глазами, пытался кого-то достать зубами. Видел перед собой перекошенные испуганные лица, и эти лица сбились-таки в плотный строй и пёрли на нас слева и справа от моей персоны. Я должен был дать ещё хоть немного времени…

Но я – всего лишь человек. И после очередного удара мир померк, навалилась спасительная темнота.