Кабальеро плаща и гитары. Том 3, 4, 5

Глава 5. О сложностях стыковки мировоззрений

Глава 5. О сложностях стыковки мировоззрений

Гавана… Я и не заметил, как она стала мне родной. Родные улочки. Родные аллеи. Родные точки с сувенирами. Родной Лю, неизменно торгующий ширпотребом, включая каменные шары Бао Динг, да-да, постфактум я посмотрел, как они называются. Родные точки, на которых выступают ставшие знакомыми лица. Не всех я знаю по имени, не со всеми пытался общаться, но в лицо друг друга узнаём, раскланиваемся, все дела. Гавана – моя территория, я чувствую себя тут… ДОМА. Не «дома на базе», не «дома у мамы», не «дома у Бэль», а… Просто дома. Это дом не только для меня, но и для меня тоже.

- Шимановский, ты сволочь! – зашипела на меня Васильева, когда Изабелла позволила себе немного отойти от кортежа, осматриваясь. – Ты что творишь, сукин сын?! Туристическая зона! Массовка и столпотворение! Мекка для ворья, жулья и мелкого криминала! КУДА ты решил повести принцессу? Ты с-соображаешь, или как? Где твоя башка?

Я ехидно улыбнулся, не скрывая торжество.

- Лан, лапа, скажи спасибо своим девочкам с особо длинными языками. Меньше будут про подъезды трещать. Ничего, справитесь, не облысеете.

- Выполнять, старлей! – мгновенно сменил я ипостась и грозно на неё зашипел, вложив в голос скопившуюся за день злость. – И не звездеть мне тут, раз за людьми уследить не можешь!

Когда отвернулся, из её груди вырвался тяжкий вздох, который я расценил, как признание неправоты. Извинений не дождусь, но хотя бы так.

- Хуан, они на отсыпном, - произнесла Мэри, догнав меня минуту спустя. Угу, самой Лане типа не по статусу. – Они тебя подставили, а вызверяешься ты на нас.

- Мэри, это ваши проблемы. – Я выдавил обезоруживающую улыбку. – Вы начальство, вы их набирали – вот и вставьте про…пистон им в задницу.

Тему закрыли.

- А это Саманта. – Я планомерно вёл бельчонка по главной аллее, изредка сворачивая на «точки» в левой или правой, но после вновь возвращаясь на центральную. Сейчас мы подошли к местной знаменитости, девочке лет десяти, лабающей тут на скрипке. Играла она не типовые классические вещи, а каверы на современные поп-исполнения. Её изюминка была в том, что играла она с завязанными глазами. Я с нею близко не общался, но Карен сказал, она и вправду плохо видит, а денег на коррекцию нет. Она своей скрипкой кормит папу, маму и пятерых братишек и сестрёнок, живущих на пособие по родительской инвалидности. Знакомая картина. Только если у Санчес отец под завал попал, то тут оба родителя пострадали от пробоя купола, надышались кислоты. Вещь для Альфы и Венеры обыденная, и спасибо высшим силам, что девчонка популярна, что её заработка на всех хватает.

Услышав краткую историю скрипачки, её высочество покачала головой и бросила в футляр пластинку на сто империалов. Пошли дальше.

- А это мелочь Демиса, одна из дружественных подростковых банд, - дошли мы до следующей точки. Тут малолетки танцевали с элементами акробатики. Красиво танцевали, конкуренция у Игорька-Хорхе хорошая.

- Дружеская подростковая банда? – Изабелла нахмурилась. – Хуан, я грешным делом начала считать, что за эти четыре месяца тебя узнала почти всего. Так, мелочи остались. А тут непонятного и таинственного не на одну жизнь. Когда ты успеваешь?

Я улыбнулся, потянул её ещё дальше, лишь помахав парням: «Привет-привет, вижу вас, но некогда!»

- Банда потому, что щипают карманы туристов. Иногда бомбят карточки лохов под заказ, но редко. В основном тут промышляют, на главной аллее и около. Нет, нас не тронут, не дёргайся. Они не самоубийцы со мной связываться.

- С ТОБОЙ? – округлила высочество глаза. Понимаю, как же, вокруг её охрана, два звена, вооружены и опасны, а мелочь боится почти безоружного беззащитного МЕНЯ, а не её грозовых валькирий.

- Бэль, они не знают, кто ты, - с улыбкой осадил я. – А скажу, что принцесса - не поверят. И девочек твоих не факт, что срисуют. А и срисуют – не факт, что правильно оценят. Нет, они и рядом не стояли с ужасным мной. – Довольно усмехнулся, вспоминая бледное лицо Демиса перед первым концертом.

Бельчонок нахмурилась и до следующей точки шла молча, не делая попытки расправить брови. Типа, смотрите все, как я недовольна.

- Тут такое дело, - продолжил я, когда мы вернулись к фонтану на центральной аллее, - что тебя не факт, что вообще узнают. Даже без грима, макияжа и покраски волос. У быков местных смотрящих и мысли не возникнет сравнить тебя с известным из сетей изображением некой принцессульки – не под то мозги заточены. Мелочь, щипачи и прочие – тем более; принцессульки не ходят по Малым Гаванам ВОТ ТАК, и этого достаточно. А туристам пофиг. Даже если ты принцесса, это повод лишь сфоткать тебя, как вон тот фонтан, или вон тот памятник Габриелю Гарсия Маркесу. Или себя на твоём фоне – как вариант. Всё. Ты никому тут не интересна, ваше высочество. И не знаю кому как, но мне бы такое положение вещей понравилось.

- Да, что-то в этом есть, - согласилась она. – А это кто?

Мы подошли к ребятам, пятёрке парней протестной внешности и униформы, играющих на экзотических ударных – банки из под соков и различной воды, бутылки, тарелки и миски, кирпичи, доски… Получалось здорово.

- Понятия не имею. – Я пожал плечами. – Тут столько народа пасётся, жизни не хватит всех запомнить.

День перевалил за середину и клонился к вечеру. Людей становилось всё больше. Настроение подымалось. Жизнь налаживалась.

- А это что такое?

Перед нами стояла небольшая толпа человек в двадцать. Обступив некий объект, они что-то обсуждали, спорили, переговаривались.

- Стоять! – одной рукой остановила наш порыв подойти Арабелла.

- Ну… Ты видела, как играют в напёрсток? – улыбнулся я принцессе.

- Нет. – Сработало, глаза бельчонка загорелись. Выкусите, кошёлки, так вам.

- Есть возможность подойти посмотреть.

- Нельзя. Плотная толпа, - подключилась догнавшая нас Мери.

- А вы здесь на что, курвы эдакие? – снова злорадно усмехнулся я и активировал на браслете горящую кнопку. – Лан, хотим подойти. Организуй «забор».

- Уверены? – Это не мне, это бельчонку.

- Да, Лан. Хочу посмотреть, - ответила та.

- Сука! – А это уже мне, по седьмой линии, персонально в уши.

- Я тоже тебя люблю, - ответил я и причмокнул.

Бэль, поняв, что мне было что-то сказано, и даже примерно что, улыбнулась. Лезть в наши взаимоотношения не пыталась, как и не попыталась утрудить себя пониманием, чего это я на её группу сегодня такой злой. Злой – и злой, дела корпуса.

Через минуту в толпе находилось аж восемь ангелиц, целый взвод. Ещё четыре камаррады окружили Изабеллу со всех сторон, эдаким «забором», отсекая даже возможные случайные прикосновения, не говоря о намеренных попытках прикоснуться. Ну и я с ними. Вокруг нашей компашки образовался вакуум, который, впрочем, на зрителей и действующих лиц не произвёл впечатления.

За складным столиком на складном тряпичном переносном стуле сидел… Урка. Просто урка. Рожа кирпича просила, стандартный типаж мелкого хулигана с улиц Альфы – вижу таких вместе с подноготной за километр. Ничего примечательного и выдающегося, кроме татуировки своей банды на гладко выбритой лысине. Перед ним стоял очередной лох и пытался совершить безнадёжное – угадать, под каким напёрстком, то есть колпачком от какого-то приспособления, прячется шарик. Расценки были божеские: одна попытка – десять империалов. Угадал – тебе приз, тридцать (плюс твоя ставка, естественно). С точки зрения матстата всё логично, ибо при чистом эксперименте выпадающее событие будет равно одному из трёх, то есть для нуля, без оплаты услуг «крупье», за угадывание как раз столько и нужно давать. А потому любой здравомыслящий человек мгновенно поймёт, что тут что-то не так - «крупье» ведь хочет кушать, и учитывая расценки Гаваны за место, кушать вкусно. То есть, вряд ли соотношение один к трём выдерживается даже примерно.

Действительно, из пяти попыток после нашего подхода лох выиграл всего раз. Затем на его место встал другой чел, с красным разгорячённым нетерпением лицом.

Первая попытка. Минус тридцать империалов с конторы. Аферист тут же честно перевёл их на карточку лоха – все расчёты велись через стоящий тут же портативный терминал. Второй заход. Ещё минус тридцать.

- Видишь моторику? – прошептал я. - Как бы лениво двигает пальцами. Скармливает бабло, подсаживает. Адреналин лоху поднял, теперь вложенное вернёт и снова немного сольёт.

Точно, шесть подряд поражений – лох не угадал ни разу. Из них всего дважды аферист убирал шарик с доски – благодаря погружению и занятиям с Катариной и Марифе, я знал, куда смотреть. Остальные запутанный чел не угадывал самостоятельно. Затем снова победа. Лох взвинтился, аж дрожал от эмоционального напряжения. И снова четыре поражения. И победа. И пять поражений.

- Давай на сотку? – разогрелся клиент настолько, что сам полез в петлю, в которую очень трудно загнать, но в которую загнать хочется любому аферисту. Я почувствовал, что пахнет жареным и попытался утащить Бэль в сторону, ибо как по команде к точке подтянулись трое прогуливающихся недалеко здоровых татуированных мужиков. Внешность приличная, уркаганов слёту в них не признаешь, но мой-то глаз намётан.

- Нет, сейчас будет самое интересное! – Бэль и без меня поняла подоплёку, вырвала свою руку из моей. – Хуан, это же интересно, как лоха обувают! – Что-что, а терминологии она у меня за четыре месяца ой как нахваталась. – Я раньше никогда не видела, не уводи! Лан, но нас же не трогают! – А это явно не мне.

Нас действительно не трогали. Изабелла была похожа на богатую аристократку, прогуливающуюся с охраной, а аристократки это однозначно не гвардия – чего их бояться? Потому бычьё из поддержки, покосившись, встало чуть в стороне, чтобы если что быстро обездвижить лоха, но ни в коем случае нас не задеть. Понимаю, мудро. Напрягало немного, что они СОВСЕМ не посчитали нас угрозой; уж кто-кто, но аристократка-блонди в их круге…

Но с другой стороны, почему нет? Аристо плевать на быдлян, для них такая развлекуха… Именно развлечение, от скуки. Им дела нет до того, что «крупье» и его охрана не платит налоги. А относительно себя они позицию обозначили, держась подальше, какие проблемы?

Как и предполагалось, далее лох проиграл три сотни империалов, и как только начал бузить, дескать «это нечестно, так не бывает», мудрые товарищи быстро, до последнего пытаясь не обострять, а сгладить, в один голос начали его успокаивать, и в завязавшемся споре мягко скрутили и вывели из толпы.

- Кто ещё из сеньоров желает? – щербатой ухмылкой обвёл всех аферист.

- Я!

Я ничего не успел сделать. Как и стоявшая между типом и бельчонком Арабелла. Как и подстраховывающая её слева Мэри. Бэль вырвалась за пределы нашего «забора» и села перед камаррадо на такой же складной стульчик, сдвинув колени, отставив их в сторону – юбка у неё сегодня уж очень мини.

- С-сеньора… - Тип растерялся. Встретился глазами с одним из своих, из «подписки», но оба оставшихся «подписчиков» предпочли в этот момент убрать глаза в сторону. «Выкручивайся сам».

- Сеньорита. – Бэль победно улыбнулась. – Я ещё не замужем, так что сеньорита. Ну, так как, я могу попытать счастья?

- Разумеется, сеньорита. – Ещё более косая улыбка. - Мы – солидная организация, работаем с любым клиентом, независимо от достатка, пола и социального положения. Никакой дискриминации! – Опять скривил губы. Лучше б он не улыбался, честное слово!

- Тогда начнём с сотки, чего мелочиться. Я плачу золотом. У вас есть золото? – Бэль протянула руку, в которую Мэри тут же вложила кожаный мешочек с пластинками, что мы захватили с собой, зная, куда едем. Наменяли по дороге в каком-то небольшом банке, мимо которого проезжали.

Аферист нервно сглотнул, но назад пути не было.

- Н-найдём, с-сеньорита!

- Итак, сто империалов. – Её высочество положила на край столика одну из пластинок. – Начинай.

Тип не пытался мухлевать, шарик остался на доске. Но двигал руками при этом крайне быстро. Оп, оп, оп! Признаюсь, я сбился, потерял контакт. А он профи! Уважаю профессионалов, даже в таком ремесле.

- Слева.

Шарик оказался в центре. Но действительно БЫЛ, тип не пытался подложить его в момент вскрытия, как делал несколько раз с лохами.

- Зачёт, сеньор! – Бэль хрипло рассмеялась, и я почувствовал, как её поразила муха азарта. Её высочество расправила плечи, глаза засияли невидимым блеском. Вытащила вторую пластинку:

- Ещё!

Вторую угадала.

Третью тоже. Чел золота всё же не нашёл и переводил ей выигрыши на специально носимую «на всякий случай» подставную карточку собственного банка Веласкесов. Ну то есть такого, где отследить переводы кому бы то ни было за пределом семьи невозможно.

Ещё две проиграла.

Но снова две выиграла.

Сеньор явно уходил в минус, но как выпутаться – не знал. Я для него был охранником-спутником аристократки, как и две стоящих рядом брутальные девахи (остальных они не срисовали, второй контур вёл себя прилично, согласно методички, не привлекая внимания). Подписка, чтобы их не подшили к делу в случае чего, благоразумно отошла ещё дальше метров на тридцать. Типу бы извиниться, закрыть лавочку и уйти, сказав, что дома котик некормлен, или в туалет надо по-большому…

Но тип решил подписать-таки себе приговор.

Следующая ставка, и… Шарик исчез с доски. И Бэль этого НЕ ЗАМЕТИЛА!

- Стоп! – подался я вперёд, останавливая Бэль, уже поднявшую было руку, чтоб выбрать левый колпачок. – Стоп. Ты хочешь левый выбрать?

- Да. – Обалделый кивок. Высочество поняла, что сейчас будет самое интересное, ради которого ею всё и затевалось.

- Камрад, предлагаю беспроигрышную игру. Беспроигрышную для тебя. – Я улыбнулся «крупье» в тридцать два зуба, выдавив самую кошмарную свою улыбку. – Давай уменьшим разрыв в выигрыше с одного к трём к одному… Ну пусть будет к одному. То есть, если я выиграю, получу не триста, а всего сто империалов. – Я взял у Изабеллы ещё пластинку, и положил рядом с первой. – Я выбираю правый колпачок. А это, - ещё пластинка рядом с первой, - хочет сыграть моя напарница Мэри. – Хлопнул по руке ангелицы. Та выдавила скупую наигранную улыбку. - Она выберет центральный, на тех же условиях. Сеньорита, вы также играете на новых условиях, чтоб не выделяться, - «уведомил» я Бэль. – То есть, сеньор, мы поставили против вас триста империалов. Победит же всего один из нас, и, соответственно, вы выплатите ему сто империалов. Чистый профит – две сотки, за просто так, ничего не делая. Сеньоры, скажите, это же справедливо? Сеньору крупье это крайне выгодно, правда? – обратился я к повеселевшей и увеличившийся численно толпе. Как же, молодая девка-аристо в напёрсток играет, зрелище!

Одобрительный гул. Тип готов был меня распять, с опаской поглядывая на кобуру Мэри, топорщащуюся под пиджаком, но распинать взглядом пока никто не научился.

- Стоп! Стоп! Никаких рук! – осадил я его, перехватив запястье, когда он было дёрнулся к колпачкам. А захват у меня жёсткий. – Сеньор, у нас междусобойчик, тройничок, если хотите. Нам не нужно, чтобы вы ненароком подыграли кому-то из нас, это личное и касается только нас троих. Дайте я сам?

- Нет, сеньор, так не…

Когда я вытащил пистолет из своей нагрудной кобуры (вы ж не думали, что я пойду с принцессой в Гавану без средств защиты), мнговенно заглох и побледнел. Толпа вокруг тоже подалась назад и начала быстро редеть. Я же, аккуратно, медленно-медленно, кончиком дула опрокинул вначале один колпачок. – Мэри, ты лохушка, проиграла. – Затем второй. – О, я тоже не угадал. Бельчонок, ты выиграла! Стопудово!

Оп. Третий также упал набок.

- Ой, нет, ты тоже проиграла!

Тип вскочил, попытавшись бежать, но был мгновенно сбит одной из наших второго кольца. К ней тут же подоспела напарница, и они привычными рутинными жестами выкрутили типу руки. Приподняли, оставив стоять на коленях.

- Я ничего не знаю! Это не я! Не я это! – «Крупье» не знал, что говорить и запел привычную мантру – видимо, ни до чего другого не додумался, а мантра эта на все случаи жизни.

- Как же не ты. – Я присел перед ним на корточки. – Ты пытался меня наколоть. Но это не страшно, ты сделал хуже - попытался наколоть прекрасную сеньориту! Знаешь, кто её папа?

Пауза.

-Ты когда-нибудь ощущал, как раскаляется у тебя в заднице паяльник? Это такая длинная штука, - показал я примерные размеры, - и очень при этом горячая!

- Да пошёл ты! – Тип вдруг резко так осмелел. Я посмотрел по сторонам – сюда стягивались бойцы их эскадрона. Человек десять, с разных сторон. «При оружии» - отметило подсознание. – Пошли вы все! Придурки! Жизни учить будете? А чего тогда играть сели, раз такие умные?

- Хуан, я не хочу крови в Гаване, - раздалось в ушах. – Сеньор Серхио тогда надо мной сильно надругается. А потом над тобой – ты ж не думаешь, что я тебя не сдам?

Ладно, она права. Поприкалывались и хватит.

Я активизировал козырёк вихря и выбрал «тайную» записную книжку. Выбрал абонента по прозвищу «Большой Крыс». Кстати интересно, кто им все такие тупые прозвища даёт? Зверинец, а не банда.

Ответили мне не сразу, спустя гудков десять. Всё это время бойцы эскадрона ближе некой невидимой разграничительной линии не подходили – ждали развития событий. Срисовали оба взвода нашей охраны, выпирающие бугорки оружия, и… И ждали. Самые способные наверняка даже догадались, что за тёлки перед ними – у корпуса есть репутация в народе.

- Здравствуй, дорогой друг, - произнёс я после приветствия абонента. – Это Шимановский, который Ангелито, друг Шамана.

- Здравствуй-здравствуй, дорогой друг! – Новый смотрящий от Конрада Буффало был сама приветливость, но голос его звучал холоднее стали. Я разговаривал с ним в третий раз в жизни, и оба первых раза мы проводили чёткую границу наших взаимоотношений – что они мне готовы предоставить, а что – «уж извини, дорогой друг, это бизнес». – Чем могу помочь?

- Да тут один твой подданный, сто метров на юг от Гарсия Маркеса, гонятель шариков под колпачками, оскорбил хорошего человека. Не меня, нет – я свой парень, разрулил бы. Это человек, папа которого очень влиятельное лицо, и вряд ли простит унижение в адрес своего чада.

- И что за унижение? – до предела напрягся абонент.

- Обман. Твой сотрудник попытался обмануть нас, и был взят с поличным.

- Дорогой Хуан, я дарю тебе этого сотрудника, - попытался наскоком решить проблему смотрящий. – Можешь делать с ним что хочешь, моя организация не может отвечать за каждого идиота. Такое решение тебя устроит?

- Спасибо, дорогой друг. Тогда скажи своим орлам, чтоб не дёргались. Сейчас дам им связь…

Я встал, снял с головы навигатор и отнёс ближайшему из горилл команданте. Подождал, пока тот подключится к линии, как вытянется в струнку, промямлит что-то понимающее и вернёт назад.

Через полминуты вокруг нас никого не было.

- Й-й-а-а-а-а-а… - попытался залепетать тип, когда я вернулся.

- Вот реквизиты. – Я всунул ему в руки визитку с номером расчётного счёта «Крыльев ветра». «Кепочки» такие раздают в толпе на каждом нашем концерте. – Перечислишь сюда сто тысяч. Срок тебе на всё – три дня. Ладно, неделя, я добрый. И я забываю о твоём существовании. Время пошло.

Махнул девчонкам – отпускайте. Взял высочество под локоток, помог подняться, и, взяв под руку, неспешно двинулся дальше. Более никому вокруг мы интересны не были.

- Смотрю, Цитадель в работе? – довольно улыбаясь, усмехнулась она спустя минуты две. Я кивнул. – Позёр ты, Хуан. Ладно бы просто как липку обобрал - заслужил, но чтоб перечислил постфактум…Астрономическую для обывателя сумму… Кстати, а если не перечислит?

- Напомню об этом Крысу перед следующим концертом, - коварно усмехнулся я. - Он перечислит за него. А что с ним потом сделает сам – не мои проблемы.

- Ты жесток, - нахмурила она брови. – Ты совсем не тот Хуан, с которым мы бегали к озеру в парке.

Жесток? М-да. Я и не нашёлся, что ответить. Но всё же попробовал:

- Жизнь не радуга, и не полянка, на которой обитают бабочки и единороги. Она скверная и жестокая штука.

- Я с этим согласна, - кивнула она. – Вопрос в другом. Кто ты?

Я молчал.

- Хуан, есть специальные люди, заточенные под жесть, - продолжила она. - Силовики. Способные убивать, совершать жестокости и прочее. Это особый психотип. Их место там, где они есть – в структурах, охраняющих наш покой; они не заточены на другое.

А есть те, кто заточен. И чтобы соответствовать назначению, они должны быть ДРУГИМИ. Иначе думать, иначе мыслить, иначе мерить эту жизнь. Быть… Добрее?

Пауза.

- Может и не добрее. Но они не должны быть кровожадными костоломами, как первые.

- Я хочу, чтобы со мной был такой человек, - закончила она. – Чуткий. Понимающий. Отзывчивый. Добрый. Помогающий, дающий людям второй шанс. А пока вижу с собой маленького озлобленного зверёныша, натерпевшегося в детстве и потому мстящего всем вокруг. Это неправильно, Хуан.

Она остановилась и развернула лицом к себе, посмотрев мне в глаза.

– Это дорога не в тот конец, не ходи по ней. Да, мама, Сирена, Мишель, тётя Елена потащили тебя по ней; они хотят сделать тебя сильнее, достойным принцессы. Но это обман: принцессам не нужен ТАКОЙ рыцарь. Такой годится только на роль палача, а ни одна здравомыслящая женщина не захочет палача в спутники. Слуга – да. Личный протеже во власти – безусловно. Но только не любимый!

Она приникла, обняла меня… А я снова «завис». Снова не знал, что сказать. И, чувствовал, сам не разгребу эту кашу. Нужен совет мудрого человека.

Вот только где взять этого мудрого?..

* * *

Окончился вечер не слишком удачно, если слово «удачно» вообще приемлемо.

Мы немного остыли. Всё выяснили, точки расставили, больше выяснять было нечего, и поэтому просто шли, рука об руку, исследуя жизнь туристической жемчужины. В потаённую её часть, «не для всех», больше не лезли, ограничились стандартной программой развлечения любого неместного. Музыканты. Мемы. Торгашня сувениров всех видов. Продажа экскурсий по город. Продажа направлений на всевозможные экстремальные виды отдыха в атмосфере. Да-да, где ещё привлекать новых клиентов, как не здесь, среди уже приехавших и не знающих, чем заняться, туристов, и местных праздных гуляк?

- А я вот в атмосфере ни разу не была, - поёжилась Изабелла и прижалась ко мне, когда мы рассматривали стенд с проспектами одной из турфирм. – Страшно!

- Ну, предки с тебя пылинки сдувают, понятно, - кивнул я. – Риск для представителя королевской семьи дело такое…

- Ерунда, отпустили бы, - фыркнула она. - Эдуардо, вон, много раз в атмосфере бывал. И Фрейя тоже, но Фрейя по делу, с какой-то инспекцией. Если всё проверить и грамотно организовать, ничего страшного. У нас в атмосфере даже гонки проводят, а тут…

Вздох.

– Нет, самой страшно. Как подумаешь, что эдакая махина навалится на тебя сверху… Что без скафандра раздавит, сплющит круче, чем каблук алюминиевую банку из под воды…

- Сгоришь без скафандра ты раньше, - усмехнулся я. – До того, как раздавит.

- Это спорный вопрос, - покачала она головой, и тему закрыли. Действительно, спор о том, что раньше, сгорит или раздавит - это как вопрос, что возникло первее, яйцо или курица.

- А Сильвия летала на дельтаплане, - для чего-то сказал я. Чтоб позлить, наверное. «Дорогая, если я «не такой», «не тот» рыцарь, отпусти. Я тут же найду ту, для которой буду «такой».

Изабеллу перекосило. Даже дышать стала тяжело. И следующие метров двести шли молча.

Наконец, остыв, она выдавила:

- Если надо будет, я тоже так сделаю. И в атмосферу выйду, и на дельтаплане полетаю. Но если не надо – не буду. Я не рисковая. Это плохо?

- Потому и не хочешь, чтоб рядом с тобой был тот, кто постоянно рискует? Что сама не такая?

Пожатие плеч.

- Возможно. Я об этом не думала.

Снова помолчала, о чём-то задумавшись, нахмурила брови. Наконец, выдала:

- Хуан, раз уж мы о таком заговорили о том, о чём так долго молчали... Давай закончим? Эдак выскажем, что думаем, до конца? Высказанная проблема – это путь к решению; даже если звучащие аргументы не нравятся, всё равно лучше их сказать. Не находишь?

Я лаконично кивнул:

- Давай.

- Я долго думала, и… Мне кажется, если ты не станешь добрее, не станешь прежним, у нас ничего не получится. Я другая, не такая, как твои девочки из корпуса. И не смогу жить рядом с палачом.

- А твой идеал – благородный рыцарь, - поддел я, вкладывая в слово «благородный» иронию. Но её не пронял.

- Да. – Кивок. – Благородный рыцарь, как бы пафосно это ни звучало.

- В чём же должно выражаться это благородство?

Она скривилась.

- Ну, например… Например, смотри. Скольким людям из расстрельного списка Кастро ты дал второй шанс? Дал возможность измениться?

Опять двадцать пять! Я про себя выругался.

- А должен был?

- Хуан, я думаю, что не все из них были оскотиневшиеся ублюдки. Наверняка были и люди, совершившие что-то случайно. Да, их в итоге тем или иным способом откупили, «отмазали»,их дела закрыли, но это не значит, что они не раскаиваются.

- Братца вспоминаешь? – усмехнулся я.

- И его тоже, - с решимостью в голосе ответила Бэль. – Да, он задавил тех людей. Я не оправдываю его. Но есть такая вещь, как раскаяние. Он никогда больше не допустит подобного, и сделает всё, чтобы никто из друзей, а их у него много, не повторил его ошибку. Он изменился после того случая, Хуан. И, думаю, много ошибок после этого НЕ сделал. Таких, от которых бы снова пострадали люди.

Для тебя же понятия «раскаяние» не существует. Виновен? Значит казнь, точка. Это неправильно.

- Почему же? – Меня всё больше и больше брало зло, но как возразить я не знал. Это проблема конфликта мировоззрений; они у нас с Бельчонком диаметрально противоположны. А слом устоявшейся системы ценностей и взгляда на вещи сложный процесс. Небыстрый, само собой, но ещё и сложный. Меня сломали только под давлением внешних обстоятельств – я понял, что без корпуса мне каюк. Я сам помогал ломать свою психику и ожесточаться, так как понимал, что за воротами меня ждёт прозябание с говёной работой, бутылкой по пятницам и игрой «Эстудиантеса» полтора раза в неделю, и всё это на фоне катастрофической беспомощности в чём бы то ни было. Изабелле такие альтернативы не грозят, а значит, ломать её не получится.

Как же хочется что-нибудь разбить! Разрушить, ухайдокать, уничтожить! Да только не спасёт.

- Почему? Да потому, что в первую очередь ты ожесточаешься сам! – воскликнула она. – Начиная думать, как палач, ты ставишь крест на себе самом! Как на топовом менеджере! Как на политике! Как на человеке, которого можно вывести на тот или иной уровень управления страной или кланом! Ты не сможешь думать глобально и государственно, если будешь делить людей и их поступки на чёрное и белое. А ты будешь делить!

Тут уже дело не во мне, хотя и я сказала, что не хочу в спутники жизни палача. Тут дело в том, что родителям ты такой не будешь нужен. Не только мать, но и отец не станет тебе помогать - у него палачей и без тебя множество. Ты хочешь ТАКОЙ жизни, когда тебя отовсюду вышвырнут за ненадобностью, как потерявшую хватку собачонку?

Мощно она. С козырей. Тупую ман… Отверстию заткнуть легко. И возразить всегда найдётся чем. Но она – человек думающий. Да, не Фрейя по интеллекту (хотя и Мышонок далеко не идеал), и тем более не Сильвия, но далеко не дура и думать умеет. И в словах её много истины. Слишком много, чтобы возражать с кавалерийского наскока.

- Я буду стараться быть добрым! – выдавил я улыбку, стараясь, чтоб она не выглядела насквозь фальшивой. – Очень стараться! И обещаю всегда давать людям второй шанс! Не всем, только достойным, но им его давать буду.

- Спасибо, Хуан! – Она бросилась мне на шею, поджав ноги. Я от неожиданности её чуть не уронил. Нежно поцеловала. – Я люблю тебя.

- Любишь? – усмехнулся я. – Или вопрос в конкуренции? Увести самца у трёх достойных самок из под носа… Это круто!

- Конечно люблю, дурачок! И не трёх, а пяти, у Гор на тебя тоже планы, как бы ни демонстрировала своё безразличие. Как и у паршивки Санчес – а эта-то куда лезет, дура!

Я поставил её на землю. Она продолжила:

- Я же говорю, это не та любовь, которую я ждала. И ты не рыцарь из грёз, за которого я бомбила участок и школу. Но… Я довольна. ПОКА довольна, - уточнила она.

* * *

- А это мой приятель Игорёк. В миру Хорхе, - указал я на танцпол знакомой команды. Тоже акробатические танцы, ребята на татами (буду называть этот настил татами, так как размерами почти соответствует, да и слово привычное) ужами вились. Смотрелось красиво.

- Ещё одна дружественная подростковая банда? – повторила за мной Бэль.

- Угу. Но если там просто дружественная, то с этими ребятами мы вместе на дело ходили. Им надо было отвлечь охрану одной сеньориты, пока я передавал ей важное сообщение для её отца.

- Под важным сообщением ты подразумеваешь цветы той чупакабре? - Бельчонок хмыкнула и сделала вид, что злится.

- Да-да, - расцвёл в улыбке я. – Рад, что ты помнишь ту операцию.

- Такое забудешь!.. - Она обречённозло выдохнула.

- Познакомила с ними, - кивок на малолеток, - меня одна из их состава, бывшая солистка, ныне пребывающая кадетом корпуса. Зовут Мария Фернанда, и, мне кажется, это имя ты ещё услышишь. И не только ты.

- Пробивная девочка? – грозно засверкали глаза высочества.

- Да. Даже на фоне других девочек, а они там все пробивные. – Выдержал небольшую паузу и добил. – Бэль, ей только-только исполнилось четырнадцать, не сверкай глазами. У тебя есть время подготовиться к её совершеннолетию.

- Сволочь! – Удар кулачком в бицепс. – Специально, да? Чтобы я себе накрутила?

- Да, ты умеешь накручивать!.. - усмехнулся я.

Меж тем ребята дотанцевали, музыка закончилась, и они решили сделать перерыв. Несколько рук указали на меня, и увидевший нас Игорёк решил подойти лично.

- Здорово, чувак! Дай пять! – Хлопнул меня по протянутой ладони. После чего издал картинный фигурный свист, сделал вид, что закачался и, внимательно рассматривая, обошёл Изабеллу по дуге. Я вовремя успел бросить Арабелле пальцовку – всё под контролем, свой, пропусти.

– И где таких дают? – сформулировал он вопрос, сделав круг почёта.

- Где давали, там таких уже нет, - усмехнулся я.

- Я серьёзно. Я тоже себе такую хочу.

- А хотелка выросла?

- Ну, типа того. – Игорёк расплылся в довольной улыбке. Беспризорники начинают половую жизнь рано, возможно, он уже действительно… Того.

Я перехватил его протянутую к голове Изабеллы руку. Сильно сжал:

- Игорёк, это МОЁ! Руками не трогать! Только глазами!

- Да ты что, чувак! Я только посмотреть, настоящие они или краска! – парнишка понял, что перегнул палку. Стоящая справа Мэри картинно закашлялась.

- Бэль, можно? – уточнил я у высочества. Ибо некрасиво.

- Ну, пусть посмотрит. – Объект обожаемого взгляда Игорька млела от внимания и решила уступить. Мужчину в Игорьке она не видела, как бы тот ни пыжился. А понты строящегося из себя взрослого мальчика – это весело.

- Класс! Натуральные! – как-то грустно вздохнул Хорхе, поняв, что корни волос Бэль имеют тот же оттенок, что и кончики. – Я блонди раньше не видел, чувак! Так где взял, колись?

- Изабелла, это Хорхе, - представил я спутницу парню. – Хорхе, это Изабелла.

- Привет, чика! – Паренёк, неуклюже подражая великосветским манерам, чмокнул протянутую высочеством руку.

- Не называй меня чикой. Зови Изабеллой, - расплылась в очередной улыбке та.

- Замётано, чика. – Это был дохлый номер с её стороны. Далее паренёк снова повернул голову ко мне:

- Хуан, подари! Или продай! – Глазки беспризорника заблестели. – Хочешь, отдам за неё душу?

- Он стебётся, - прошептал я начавшей нервничать Изабелле. – Но красотой твоей поражён на самом деле.

- Не, нуачо, тебе Марифе, мне чика, всё честно… - картинно убрал тот глазки в землю.

- Опять Марифе! – воскликнула Изабелла, после чего последовал неуловимый, но чувствительный тычок локтем в рёбра с её стороны.

- Игорёк, какие-то вопросы, проблемы есть? Может обижает кто? – обвёл я рукой вокруг, переводя разговор на конструктивные рельсы. Хватит флудить.

- Да козлы одни наезжали, мы их отвадили, - поддержал тему парень, почувствовав, что артистизм показывает дно. - Но они всё равно работают на нашей территории. Борзые донельзя. Пока ничего не можем сделать.

- А Крыс?

- А ему что? Они ему заплатили, его долю, а мы тут сами за место должны бороться. Право сильного.

- Помощь нужна? – нахмурился я. Не люблю право сильного. Они, конечно, ребята организованные, банда в прямом смысле слова, но подсознательно для меня являлись детьми, хоть ты тресни.

- Окстись, чувак! – вновь прикалываясь, выкатил глаза Игорёк. - С такой тёлкой под боком я б из постели не вылезал! А ты на улицу помогать рвёшься.

- А кто тебе сказал, что я эти дни вылезал? – Я ослепительно улыбнулся. – Ну, так что?

Иронизирует парень, значит всё в порядке, помощь не требуется.

- Дерьмо, чувак, я тебе опять завидую! – Из груди Игорька вырвался вздох, после чего глаза его раздевающее осмотрели Бэль от туфель, вдоль ног, уходящих под жёсткую мини-юбку, далее вдоль тела, с отдельной остановкой в декольте, окончательно остановившись только на волосах. – Да нет, справимся, не впервой. Мы ж до тебя как-то жили, и тебя переживём.

Это он хватил лишку насчёт «переживём», но я не обиделся. Просто игра терминов.

- Может с Демисом поговорить, поможет?

- Щас, прям! – Фырчание. - Нет, Ангелито, не парься. Справимся. Только это… Того. На всякий случай предупреждаю тебя. Территория вокруг хоть и наша, как бы… Но эти козлы на ней орудуют без совести. И вас, тебя то есть, не знают. И на эту красотулю могут купиться. – Кивок подбородком на мою спутницу. – У тебя ж в сумочке ценности есть да? – Скорее констатация, чем вопрос. – Я за парсек запах золота чую. Я прав?

- Ну, есть немного, - «спалилась» Бэль, чего в компании малолетних бандюганов делать никак нельзя. – Но у меня же охрана!

- Где? – картинно заозирался Хорхе. «Чего ты мне паришь». Мэри и Арабелла, стоящие чуть справа и слева от нас, в его глазах на охрану не тянули. Они играли роль закадычных подруг бельчонка: я и их троица как бы вышли на улицу погулять, среди туристов и простого народа. Одеты были соответствующе, со вкусом, выделяясь среди растворённых вокруг второго и третьего кольца.

Я улыбнулся и кивнул бельчонку: «Молчи!» Если пусть и молодой, но профессиональный карманник внешний контур нашей схемы не срисовал, значит девочки хорошо работают, и другие не факт, что срисуют.

- А вы давно этим занимаетесь? – указала Изабелла на татами.

- Я… Ну… Это… Да, давно, - растерялся, но снова собрался Хорхе. – Ты не думай, всё честно. Это – основной заработок. А лохов щипать – так. Просто не поймут, если мы не будем свою территорию «держать». Выживут. Вот и приходится.

…Только не люблю я это дело, неправильно это, - констатировал он, и я чувствовал, слова от души идут -. И опасно. Не хочу остаток жизни купол в клеточку видеть. Я в театральный хочу поступать, или в музыкальный. В крутом ансамбле выступать, настоящем. Вот…

Я сжал плечо принцесски: «Ты что-то говорила про раскаяние и Шанс? А это что тогда?»

- Значит, основной доход дают всё-таки танцы… - сбилась с мысли высочество.

- А то! У нас и своя группа поддержки есть. И свой сайт. И группа в социальных сетях. Ангелито подтвердит, он видел нашу массовку. Кстати, чувак, всем тогда понравилось, от нас на ваши концерты до фига народа ходит. С тебя текила.

- В день твоего шестнадцатилетия – обязательно! – иронично скривился я.

- Чурка жадная!

Пауза.

- Хуан, это… А ты своей красотуле показывал, как сам выжимаешь?

- Что выжимает? – не поняла Бэль и воодушевилась, по прищуру Игорька поняв, что сейчас будет новое незапланированное зрелище. Не запланированное ею, ибо я, как нетрудно догадаться, имел свои планы, для того и познакомил их с Хорхе поближе.

- Ну это… Танцует он хорошо, - наивно хлопнул глазами Игорёк. Артист! - Карманы щипает пока плохо, но сольно ставить его уже можно. Пошли, покажешь!

- Игорёк, я это… - Я взял себя за полы пиджака, демонстрируя ему его крутость. – Не в форме я.

- Чувак, если ты любишь танцевать, ты всегда в форме! – сумничал чертёнок, похлопал меня по плечу и подмигнул Изабелле. – Не парься, всё будет, это он себе цену набивает.

Я вздохнул и начал снимать пиджак.

- Не отстанут!

- Только не говори, что не планировал задержаться, - до ушей улыбалась Бэль. – Ты с самого начала знал, что они «позовут» на ковёр.

- Слышь, чикса, ты это… На нашего Хуанито не наезжай! – вновь взял слово парнишка. - Я б на его месте такой тёлке ещё и не так по ушам бы ездил! Всё он правильно делает!

- Кто спорит! – развела руками Изабелла, едва сдерживаясь, чтоб не рассмеяться.

- Хорхе, я когда-нибудь тебя прибью, - совершенно серьёзно, хоть и с улыбкой, произнёс я.

Ослабил ремень кобуры и снял её, отдав Мэри. Мэри и Белла встали чётко справа и слева от охраняемого объекта с выражением Церберов на лицах. Я же, глубоко вздохнув, пошёл вслед за пареньком на танцпол, по дороге думая, какую попросить музыку. Надо было такую, под которую я хорошо репетировал с Марифе и девчонками в корпусе, но и чтобы парни тоже её знали.

Оказалось, они знают все наши тамошние вещи. Более того, я по сути занял на их татами место Марии Фернанды – все мои движения совпадали в унисон с ними, передавая ровную единую картину танца. Паршивка не просто учила меня инструментарию, она вкладывала в меня свои партии. Наверное, ей так было легче, ибо просто танцевать и учительствовать не одно и то же.

Стойки на двух руках, и одной руке. Верчения и кручения на земле на спине. Кручения на голове. Прыжки и кульбиты, сальто и перекаты… Я был в ударе, у меня получалось всё, хоть я и был в брюках, рубашке и туфлях. Красиво! Спортивно и красиво! Обожаю это направление.

После третьего по счёту танца понял, что достаточно. Я мог выдать на гора ещё что-нибудь, но уровень был бы уже ниже. А без отрепетированного лучше перед красавицей не выворобушкиваться. Правильно Игорёк сказал, надо имидж создавать – это и есть конечная цель, а для имиджа в загашниках больше ничего не было. Да и устал я слегка, скача, как горный козёл, без разминки.

- Теперь понимаю, где ты брал те элементы, которыми так поразил меня у Гор в клубе, когда мы с тобой… Там… Сревновались, - произнесла высочество, когда я подошёл, пытаясь заправить рубашку. Костюмные брюки были безнадёжно испорчены, спасибо что нигде не порвались – ткань хорошая. Туфли тоже разбиты, не для них нагрузка. Ну и ладно, главного добился, впечатление произвёл. Иначе по задумчиво-сияющему личику принцессы не скажешь.

- Когда ты чуть не убила меня? Да, помню, помню… - старательно закивал, подчёркивая в голосе иронию.

Удар кулачком под рёбра. Несерьёзный, для проформы. После чего бельчонок взяла меня под руку, и мы медленно зашагали дальше. Пиджак я накинул быстро, а про кобуру, каюсь, забыл. Не до неё было, я ж знал, что нас окружает два лучших звена корпуса. Бэлла встала рядом и чуть-чуть сзади с моей стороны, Мэри – с её, чего мне бояться?

Шли мы так, переговариваясь, обсуждая увиденное (ею) не долго. Наверное, метров триста. Может быть пятьсот, но не больше. После чего одновременно свершилось три события.

Первое – впереди на горизонте с северной стороны аллеи, по ходу нашего движения, замаячили скейтеры. С пяток человек, и все несовершеннолетние. Ехали быстро, опасно, лавируя между гуляками, чуть не сбивая их с ног. Вслед мальчишкам неслись проклятия. Второй контур наших, кто был по ходу нашего движения, подтянулся, напрягся – карусель скейтеров возле Экономического помнили все. Второе – я почувствовал угрозу сбоку, справа. Там кто-то был, не привлекающий внимания. Не особо опасный, но мы были конечной целью его внимания. Боковым зрением попытался прощупать, кто ж там такой прыткий, но не смог. Понял только, что это, скорее всего, мальчишка, подросток, потому и угроза не воспринимается серьёзно. И третье – вдалеке слева было ещё несколько человек, то ли два, то ли три, а вот от них угрозой веяло уже нешуточной. Это были взрослые, но они находились далеко, и я пока не мог их оценить и вычленить – был занят угрозой близкой. Быстро, чуть не сбив пару прохожих, приближались скейтеры, вкупе с маячившим в нескольких метрах неизвестным.

- Лан, впереди! – на всякий случай сказал я браслет за несколько секунд до того, как началось.

А началось то, что все пять скейтеров, проезжая мимо нас… Резко изменили направление и махнули в сторону меня, Беллы, Мэри и Бэль. Двигались они настолько быстро, что почти без проблем миновали второе кольцо. Почти потому, что девочки Ланы всё же повалили одного из них, но только одного - четверо проехали сквозь них, как нож проходит масло.

Это, конечно, обидно – упускать такую угрозу. Но ещё обиднее слышать окрик непосредственного командира в ушах: «Не стрелять, это дети!» Девочки после этой фразы не могли ответить так, как полагается ангелам. Хотя, думаю, если б они завалили насмерть парочку выблядков – никто бы им не сказал и слова, зря королева и офицерины преувеличивают могущество прессы. Но Лана приказала не НЕ СТРЕЛЯТЬ.

Мэри прыгнула навстречу, сбивая с досок на землю сразу двоих. Бэлла, оставив свою позицию, прыгнула вперёд вбок тоже, но в отличие от всей опергруппы, не удержалась и дала-таки по ноге третьему скейтеру короткую очередь из выхваченного за пару секунд до этого игольника. Четвёртого же сшибла своим телом, и они покатились. Чуть в сторону покатились, она сумела изменить направление удара и падения так, чтобы Бэль не задело даже по касательной.

В первом кольце остался только безоружный я, пытающийся одновременно закрыть бельчонка с направления скейтеров, разрываясь на угрозу справа. Mierda!

Скейтеры оказались актуальнее. Одного из сбитых Мэри смогла, выйдя из кувырка, обездвижить, но второй упал слишком далеко от неё и непозволительно близко к нам. Если б у меня был игольник, я б его пристрелил, ибо он пытался вскочить и прыгнуть-таки на мою спутницу. И не чувствовал бы потом угрызений совести. Это национальная безопасность, охрана нулевого объекта, тут даже личный фактор не играет роли. И плевать, что детки всего лишь решили ощипать богатую аристо-блонди с подругами, сунувшувшихся в Гавану без охраны. Виновны – получите! «Не знали» – не работает. Просто не повезло, ребятки, не на тех нарвались. Восьмой смертный грех, уже писал об этом. Но карма работала против меня. Как я поиздевался однажды над секьюрити сеньора Эсперансы, так сейчас Мироздание дало мне ответку, и смотрит, гадина, как выкручусь. Парнишка поднимался. Его сияющие блеском неизведанного глаза выдавали бурлящую адреналиновую волну. Он мог броситься на Бэль, выхватить её сумочку и убежать, а мог вцепиться ей в горло и пырнуть маленьким ножичком в незащищённое место, у беспризорников хватает сюрпризов. Мог пырнуть её отравленной иголкой, например, с неизлечимо болезнью. Или сделать ещё какую бяку. А потому я посчитал это направление приоритетным, прыгнул в ту сторону, закрывая Бельчонка телом, и в прыжке, от души, впорол мелкому подонку вначале ногой по ргудной клетке, а когда тот упал, двинул по рёбрам. Кажется, раздался хруст, но врать не буду – может и послышалось.

В момент начала моего прыжка угроза справа активизировалась, и некто мелкий и юркий за долю секунды, воспользовавшись тем, что я открыл направление, подпрыгнул к Бэль… И выхватил её сумку. Второе кольцо ничего сделать не успело, хотя паршивца таки вычислили.

Парень действовал быстро, очень быстро! Он не был раскачен на аппаратах, у прошедших «мозговёрт» движения отличаются от обычных людей, я узнаю их издали, но выдавал такие спринтерские параметры, что обзавидуется любой легкоатлет. Я бросил взгляд вправо – лохушки! Пропустили!

Стоящая там девочка второго кольца развела руками: «Да, пропустили!» Она металась между тем, что надо охранять объект, рядов с которым встала, видя, какая пьянка, и необходимостью догнать воришку и отнять сумочку.

Охрана объекта была важнее.

- Я сам! – бросил я ей и пустился в погоню, ускоряя мышление на максимум.

Сзади всё приходило в норму. Сбой случился всего на две секунды. Две грёбанные секунды, когда в образовавшееся окно вломились скейтеры, врезались в оборону ангелов, потерпели поражение, после чего один из «задних», с тыла, довершил разгром и выхватил-таки клятую сумочку! Вероятно и бывшую изначальной целью, ибо нафиг мы не сдались гаванской шантропе. На принцесс ТАК не нападают. Кстати, скажу пару слов в защиту группы Ланы, поскольку так не нападают, то и защищаются ТАК по-другому. Девчонки были готовы к серьёзному нападению опергруппы вражеской разведки, недружественного клана, местной вооружённой ОПГ; были готовы кромсать окружающих из электромагнитных игольников, а это очень серьёзное оружие. Но к детям… Вот детей-то, наглых до безобразия и не ведающих, что творят, они и пропустили.

- Лежать! – на грани восприятия услышал я, и боковым зрением не увидел, а скорее почувствовал, как девочки второго кольца паковали мордой в землю здоровенного мужика слева, с той стороны, откуда была настоящая угроза. Кураторы шантропы. Видимо, также не подозревая, с кем играют,те успели себя проявить, попытавшись нахрапом отбить подопечных, но неожиданно нарвались на организованную вооружённую до зубов опергруппу.

Интересно получается. Банда-конкурент Игорька-Хорхе и его балбесов решила напасть на красивую и явно богатую девочку, разговаривавшую с Игорьком, спутник которой с ними даже покрутился на ковре. Для них это вопрос престижа – конкуренция же! Крыс, знающий кто я, никаких ориентировок низовому уровню преступной экосистемы не дал, и в общем сделал правильно, проблемы индейцев шерифа не волнуют. Игорёк и Демис меня знают как облупленного, как и обе их банды, и уж они то друзьям бы рассказали что почём. Получается, это могла быть ТОЛЬКО конкурирующая с Хорхе организация! В которой, кроме рабочих лошадок, собственно несовершеннолетних, есть минимум два куратора-взрослых. Глупых взрослых, а потому это явно не мозговой центр, а бицепсы, боевое прикрытие. Есть кто-то, направляющий , принимающий решения, разрабатывающий стратегию, и это явно не бежавшая из приюта мелюзга. Скинуть это дело на гвардию или попытаться разобраться?

Обо всём этом я думал, преодолевая убийственно тяжёлую толщу воздуха, продираясь сквозь неё что есть сил. Липкая тяжёлая азотно-кислородная смесь, словно кисель, не давала мне двигаться быстро, и на то, чтобы проскочить сквозь неё, я тратил безумное количество энергии. По пути воришка огибал встречных и не только прохожих, причём делал это так ювелирно, что никто ничего не мог понять. Я же, несмотря на раскачку, так не мог, приходилось отпихивать людей в стороны. Старался делать это как можно мягче, но там уж как получалось. Я зауважал воришку, тоже высококлассный специались в своей области. Не воровстве – тут таких спецов выше крыши купола. А в деле убегания от погони. Человек без раскачки его в жизни бы не догнал!

Воришка почувствовал, что я не отстаю и ломанулся вбок, вправо, метя проскочить через деревья и «зеленку», выбежать на параллельную аллею. Но я был слишком ускорен, чтобы увидеть, что он собирается вырваться. Гадёныш хотел на вираже я по инерции проскочил дальше, а пока развернусь и наберу скорость в другом направлении, расстояние между нами сильно увеличится. Шустрый, блин, малый!

Я среагировал и изменил вектор движения до того, как он разорвал дистанции. И даже попытался его схватить. Но шустрый малый всё же выскочил из моих объятий и понёсся-таки в сторону деревьев, правда, не имея планируемого превосходства в расстоянии. Маневренность его плюс, да, там я, со сформировавшимися «деревянными» мышцами и бОльшей массой тела ему проигрывал. Но на ровной дистанции, а до деревьев была прямая, моя тушка быстрее его. Что доказала практика - буквально через пару секунд я настиг этого сукиного сына, прыгнул и повалил его на землю.

Упали мы вместе – там было без вариантов. Больно не было, так как мы успели достичь «зеленки»: ещё не деревья, но уже трава и мягкая земля. Перекат. Кувырок. Он попытался вскочить, и делал это быстрее меня! Вот тебе бабушка и мозговая раскачка!

Подсечка. Сработало, парнишка снова начал заваливаться. Я прыгнул из неудобного положения, снова повалил. И когда тот снова поднялся, думая удрать, напрыгнул ему на спину, блокируя.

Мы покатились. Воришка вился ужом, норовя вырваться, пытаясь одновременно ударить, но я держал крепко и был не последним лузером в плане навыков борьбы. Мы сражались и сражались, боролись, катались, и конца и края этому не было – он был СЛИШКОМ скользкий для меня! И в один момент почувствовал, что несмотря на быстрое восприятия и железные объятия, не контролирую ситуацию и следую в его фарватере. Он задаёт темп борьбы, а не я. И что в итоге без посторонней помощи не удержу его, а помощи не будет – Лане плевать на воришку и сумочку, после такого провала в охране вряд ли быстро кого-то пошлёт за мной. А потому я надавил на его шею что есть силы.

Я не хотел убивать, не подумайте, что Ваня Шимановский настолько кровожаден. Просто одним из главных факторов жизнедеятельности любого организма является воздух. Если его поступление перекрыть, человек автоматически теряет подвижность и резвость – нечем ему становится организм снабжать. Физиология у нас такая. Я просто хотел, чтобы он перестал сопротивляться, чтобы скрутить его и передать гвардии...

…Но он сопротивлялся ОЧЕНЬ сильно! Буквально до победного, моего или его. Лягался, пытался достать меня кулаком и локтем, и получалось у него неплохо. А потому я давил, давил и ещё раз давил, желая одного – прекратить эту гнилую постановку.

Пока, наконец, дождался – тельце в моих объятиях опало.

Я приподнялся на локте. Вокруг нас собиралась толпа, но пока народу было не слишком много, десятка три человек. Но подходили ещё и ещё.

Минуты через две рядом со мной опустилась на колено Лана. Попробовала жилку у парня на шее. Бездушно констатировала:

- Этот готов!

- С-совсем готов? –переспросил я – сам не проверял. Клиент не дёргается, и ладно. Горло першило – типчик смог съездить мне вскользь по кадыку, слава богу не в полную силу.

- Готовее некуда. Вставай, Шимановский, будем разгребать твои шалости с походами без подготовки.

- Э, нет! Не надо меня подписывать! – Я поднялся. Был весь грязный; в земле, траве и пыли. Отряхнулся.

- Я и не буду. Сирена не дура, сама всё поймёт, до всего докопается, - грустно усмехнулась она. - Мне достанется, ещё как, но и ты не выкрутишься.

Я скривился и поднял белую кожаную сумочку Бэль. Мелкий подонок так и не выпустил её из рук – пришлось разжимать ему пальцы.

- Пропустите! Пропустите! Дорогу!...

Я повернул голову. К нам пробивалась Изабелла. В кольце, как положено, но… Какая-то измочаленная, без былого лоска.

- Привет. Держи! – протянул я ей сумочку. – Ничего не украдено, всё на месте. Не успел, гадёныш.

- Как он? Жив? – бросила высочество на тело парня тревожный взгляд.

- Нет. Чико его задушил, - прокомментировала Лана.

- Так получилось. – Я, словно извиняясь, пожал плечами.

Прорвало её около машины, до которой мы довольно быстро дошли. Частично в молчании, частично в обмусоливании произошедшего.

- Ты не должен был убивать его! – закричала она. - Зачем, зачем ты это сделал?!

- Он… Сопротивлялся. Выбора не было, - промямлил я, понимая, что для неё это не аргумент.

- Выбор всегда есть! Ты! С ангельской подготовкой! Кто, как не ты должен был справиться!

- Бэль, я не понимаю наезда! – начал закипать я. Достало. – Что за ерунду ты несёшь? Этот парень НАПАЛ на тебя…

- Он просто хотел украсть сумочку! Сумочку, Хуан! Сущую ерунду! Жизнь человека не стоит сумочки!

- Он НАПАЛ на тебя! – орал я. – С целью грабежа! Он не агнец божий! А значит, честно своё заслужил!

- Он заслужил… Тюрьму. Камеру, - парировала она. - Но никак не смерть! Ты снова не дал человеку шанса, приговорив за малое! Ты палач, Хуан! Чёртов палач! Выродок! Не знающий сострадания, не дающий шанса искупления! Ты – чудовище!

- Это он чудовище! – Меня затрясло; ещё чуть-чуть, и начнётся припадок. Но я упрямо пёр на неё, и не думая останавливаться. – Сегодня он ОРГАНИЗОВАННО, в компании с дружками и под контролем куратора ,тебя ограбил! А завтра ради такой же сумочки он убьёт! УБЬЁТ, Бэль!

Ты говоришь об искуплении? О втором шансе? Да не бывает у них искупления! Не понимают они никаких шансов! Никогда никто из них не исправляется! Все эти выродки становятся моральными уродами и всё больше и больше деградируют! По ним тюрьма плачет! Из которой они выходят ещё более злыми, безбашенными, ещё большими неадекватами! Не бывает никаких исправлений, сказки всё это!

- Но корпус же перевоспитывает? – не хотела понимать меня она.

- Только корпус! С его колоссальной системой подавления и отшелушевания ВСЕЙ прошлой жизни! Только боевое братство, где можно умереть! Больше НИ ОДНА контора на планете не исправила ни одного беспризорника, и тем более мальчика!

- Он МОГ измениться! – не сдавалась она. – Бросить преступления, завести семью и детей! Мог, не надо брать на себя роль бога! Ты не знаешь, что ждало его на пути! Но ты не дал всевышнему это сделать! Решил за него! И решил за него ТЫ, Хуан Шимановский!

- Ты – палач! Чёртов упёртый палач! И я не знаю, смогу ли быть с тобою!

Она запрыгнула в машину и девочки от греха увезли её подальше от меня, метров на двести.

- Стоять! Стоять, кадет! – раздался над ухом рык Ланы, приведшей меня в чувство.

Меня трусило. Сев на корточки, попытался справиться с дрожью, но, чёрт возьми, я НЕ ХОТЕЛ с нею справляться! С нею… Легче.

Потом они на меня навалились. Четыре человека, кто ещё оставался рядом, «группа-три». Укол в плечо – куда достали… И спокойствие.

Я лежал на земле в зоне парковки и смотрел, как горят огни купола. Лана, отпустив всех, в одиночестве сидела рядом, ждала, когда меня окончательно отпустит.

Почувствовав себя лучше, я поднялся, сел, вытянув ноги. Выдавил:

- У вас всегда с собой… Лекарство?

Кивок.

- Она – нулевой объект. А у тебя бывают приступы. С первого дня возим. Но пригодилось только сегодня. Хорошо, что первый, жаль, что пригодилось.

- Да, действительно жаль. – Я грустно усмехнулся.

- Мы повезём её во дворец, Хуан. Уболтаю, что так будет лучше. Ты же давай или домой, или на базу, или куда хочешь, но рядом с ней и её домом сегодня не появляйся – дай остыть.

- Понял. – Я кивнул. Помолчал, добавил:

- Как думаешь, это серьёзно?

Она пожала плечами.

- Это от вас зависит. Я сделаю, что смогу, но я не бог.

- Понятно. Спасибо. – Я тяжело вздохнул и спустил на глаза козырек вихря. Выбрал знакомый номер.

- Хан, привет! Слушай, брат, мне надо ночь перекантоваться. Можешь помочь?

Лана поднялась, отряхнула юбку и коленки и пошла вдоль тротуара, догонять своих, пока машина с объектом нарезает круги по окрестным улицам.