Кабальеро плаща и гитары. Том 3, 4, 5

Глава 20. О планировании, планах и превратностях судьбы

Глава 20. О планировании, планах и превратностях судьбы

Разговор с сеньором Серхио оставил приятное послевкусие. Девочка пытается положить яйца в разные корзины, чтобы в случае чего иметь «план Б». Это похвально, умная девочка. Но есть отдельная тема для смакования. Она ГОТОВА к острову. Это не значит, что прямо завтра, если позвать, всё бросит и улетит. Но если припрут обстоятельства, она не будет сильно раздумывать и сожалеть, так как для себя решила – этот сценарий приемлемый. А что ещё такому мне надо для счастья? Иметь женщину мечты, которая готова ради тебя променять статус принцессы самого богатого государства человечества на тихую безызвестную совместную жизнь в заднице мира… Это уже награда, достающаяся не каждому в жизни. А для меня это так, боковой квест в море, нет, даже в океане наград, которыми жизнь периодически балует!

Я усилием воли взбодрился. «Отставить, кадет Шимановский! У всего есть цена, ты это уже проходил». «Ништяки», которые подбрасывает жизнь, говорят о том, что ответственность за выполнение её квестов каждый раз поднимается на новый уровень.

Ваня Шимановский, учащийся школы генерала Хуареса, и помыслить не мог, что станет кадетом корпуса телохранителей королевы.

Кадет корпуса, выходящий на площадку перед расстрельной командой, догадывался, что его будут подкладывать под принцесс правящей династии, но и помыслить не мог, что те в него на самом деле втрескаются, и его ждёт совсем иной путь карьерного роста, чем тот, что закладывали офицеры.

Мальчик-ловелас, выгуливающий принцессок, не позволял себе даже мечтать, что прямо завтра ему позволят заниматься государственной политикой такого масштаба, как вопрос интеграции Обратной Стороны (трети планеты по населению и пятой части по экономической мощи) и затыкать дыры в вопросах национализма обеих сторон. Понимал, что со временем подобные вопросы его ждут, но не прямо завтра, да ещё практически без поддержки «сверху».

Поддержка… Не хочу гневить бога, у меня она колоссальная, без Веласкесов и королевы я никто, но всё же в текущий момент я – «робингуд», основатель самого дерзкого на Венере ОПГ, воин плаща и кинжала у которого в подчинении два с половиной десятка добровольцев-сорвиголов, а никак не чиновник, решающий важный государственный вопрос, имея под рукой всю мощь государственного аппарата королевства. И я – решаю, вот что важно! Сделал уже как бы не больше, чем весь госаппарат за последние пятьдесят лет. И намерен довести дело до конца, как бы иронично это ни звучало из уст простого девятнадцатилетнего мальчишки.

Ставки всё время поднимаются. Ответственность растёт. И в случае чего никто не посмотрит ни на мой статус, ни с кем провожу ночи - вот в чём смысл «презентов» судьбы. На этом фоне решение Изабеллы смотрится уже не так ярко, а если копнуть глубже, то и вовсе блекло. Например, побег от гнева сестры в будущем в случае если спорю «косяк» против её высокой коронованной персоны. Бежать надо не откуда-то, а куда-то, и это «куда-то» лучше подготовить заранее.

И ладно, хватит отвлекаться на глобальное. Дорога в тысячу ли начинается с первого шага, и вот так, шаг за шагом, я и буду свою дорогу идти. Кстати, именно это, только другими словами, мне говорил мой куратор, дон Алехандро, дай бог ему здоровья. А пока нужно понять, что за союзничков подбросил Мартын, чего от них ждать и как использовать. Других союзников мне взять больше неоткуда, придётся хоть по земле пластаться, но вербовать этих. А как показывает практика, сколько людей – столько мнений и подходов.

- С тобой пойти? – Это сидящая напротив Тереза. Я таки сдался, и вновь попросил опергруппу. После дарения Изабелле потерянного ранее их семейного кольца, это было несложно, я перешёл в разряд не простого парня, а жениха её высочества, а значит, могу немного и покачать права. Хотя у меня и так была своя группа, но зная лапочку и как она любит ставить на место… В общем, сегодня со мной родные «пятнашки», которые совсем недавно прошли базовое обучение на хранителей и направлены на практикум «в поле», а не непонятно кто.

- Нет. - Я покачал головой. – Сидите в машине. Чем меньше стрелок на Веласкесов засвечу, тем лучше.

- Как знаешь, - отрешенно махнула она рукой.

Тем временем мы подъехали к ангару в Боливаресе. Через примерно минуту ворота ангара начали автоматически разъезжаться – мы починили все местные механизмы и вообще привели это место в божеский вид. Паула заморочилась, узнала у Шамана кто владелец ангара, и, выяснив, что ближайшие столько-то лет он не сможет предъявить претензии за бесплатное использование своей собственности коварными нами, так как находится за пределами Венеры в розыске, приказала починить и почистить сей объект, оборудовав в нём нашу постоянную базу. Наняла уборщиков, установила по периметру камеры и системы охраны, и даже когда тут никого нет, ребята из Берлоги наблюдают за периметром.

- Пригодится, - бегло бросила мне, когда я спросил о причинах такого переоборудования.

Теперь понимаю, как в воду глядела. Действительно, где ещё проводить массовые тренировки, как не в собственном защищённом от напряжённых взглядов месте?

Систем слежения мы не боялись. Ворота оборудовали системой помех от микродронов, а внутри самого ангара периодически включали мощную ЭМИ-пушку из арсенала сеньоры Гарсия. Ни один жучок не выживет. Благо вокруг ангара такие же заброшенные производственные помещения, принадлежащие всё тому же беглому теневому воротиле. И забрать их у него некому – право собственности, и вернуться и струсить с нас «за аренду» тот не может. Территория бомжей и торговцев контрафактом - и те и те удар ЭМИ как-нибудь переживут.

Ах да, пока упомянул сеньору Гарсия. У меня как бы есть оружие. Лично у меня. Марсианского производства, за вычетом деструкторов, но и те по сути марсианские. Но всё это оружие стоит здесь же, в Боливаресе, только в другом месте, тщательно заминированное, под охраной местного обязанного мне капитана. Если грузовики взорвутся – не страшно, они своё дело сделали. Да и что у бандюков найдутся профи, жаждущие распутать хитросплетения минирования и рисковать собственной жизнью… Сомневаюсь. А если я не прав и найдутся - бог им будет судья, думаю, вскоре они с ним как раз и увидятся. И нам головной болью меньше. Наше же оружие, «Цитадели», всё, под ключ, получено из арсеналов корпуса. Подводной его части, то есть из спецхранов наказующих. Это те склады, к которым не имеет доступа даже лапочка - личный неприкосновенный запас королевы. Поскольку финансирует меня не клан Веласкес, а сеньор Серхио лично (из условно личных не имеющих к клану отношения средств, причём в золоте), то логично и то, что оружие для нас взялось ниоткуда, нигде не учтено и не зарегистрировано. Красивое решение. А я думал её высочество из ДБшных арсеналов подбросит, ждал с этой стороны неприятностей.

Из машины вышел один. Потянулся, вальяжно прошёлся по бетонопластику, разминая ноги после долгого сидения – ох и далеко же этот Боливарес от Центра! Да ещё среди дня, когда пробки. Зато ребята, наверное, уже всё обсудили и предварительное решение приняли. Так сказать, составили протокол о намерениях.

Их собралось человек двадцать пять – тридцать, почти толпа. Толпа эта сидела вокруг импровизированного стола из каких-то тюков и бочек, на которых разместили огромный пластиковый лист обшивки чего-то там. Сидениями служили пластиковые канистры, кои были тут на складе с момента нашего въезда, ещё до вендетты, и мы не озаботились их вывозом, лишь свалив всё местное барахло в кучу, чтоб не мешало. Кстати, раз у нас тут будет база, надо привезти сюда стол и стулья. Пока стул только один, тот самый, на котором сидел я, когда пытали Иудушку, и на нём же потом сидел оператор Жан-Поль, «руливший» спецэффектами для записи.

…Не к месту вспомнился Иудушка. Не хочу думать о таких людях, но своё он заслужил. Зла на него не держу, Беатрис его простила, а значит мне со своим рылом там ненавидеть нечего. Девочки рассказали, что творили с ним. Они зависали с малышом целую неделю, меняясь по ротации. Играли в разные интересные и познавательные игры. Одной из ихлюбимых стало делать из малыша малышку, с переодеванием в женское и оприходованием оной малышки согласно техническому заданию. А поскольку для исполнения ТЗ отверстий для оприходования у псевдомалышки не так много… В общем, малышка искупила предательство, и, надеюсь, больше не будет шкодить.

Ну да ладно, не хочу о низком. Парни при виде машины подобрались, а при моём неспешном приближении замолчали: я стал центром внимания двадцати с хвостиком пар глаз. Все – условные славяне (условные потому, что даже неславянские русские, скажем, с Кавказа или из Азии, сильно от латинос отличаются), все – брутальные крепыши. Двадцать пять я бы дал всего паре парней; возраст остальных был ближе к тридцати – тридцати пяти. За всеми чувствовался либо армейский контракт, либо учебка. Учебку каждый гражданин у нас может пройти бесплатно, то есть за неё не платит ни он, ни ему, и только по её окончании подписывается или не подписывается первый армейский контракт. Иногда желающие служить добровольцы после оной уходят, решают, что армия всё же не их, а иногда и сама армия решает, что Хорхе Санчес или Хулио Геррерас ей не подходят - для этого и создана сия программа, как буфер. Но подкачаться и набраться физического опыта после восемнадцати можно в любое время совершенно бесплатно, и многие, у кого нет гранта на обучение, сначала проходят данные полугодовые курсы, и только потом поступают в ВУЗ дальше.

То есть парни были… Обычными парнями. В большинстве, ибо армейских я тут всё же почувствовал и выделил, их было всего четверо. Не профи, как Лёха и его наёмники (наёмники все имеют за плечами армейский контракт, а у марсиан воинская повинность). Просто боевитыми, и поддерживающими форму. А ещё были мотивированными и морально устойчивыми во взглядах. Чувствовалась в их глазах хватка хищников, знающих, что по чём в этой жизни. Меня они не боялись, но опасались. Возможно, опасались что я трепло. Или что подставлю. Или ещё чего – они же меня не знали, а слухи это та ещё зараза. В любом случае, мы, «Цитадель», о себе заявили, парни вряд ли не понимали, у кого они в гостях, и им было интересно, ради чего они здесь и какие будут последствия.

Лёха сидел на председательском месте с условного торца стола (условного потому, что лист был неправильной формы), тоже на канистре, и весело скалился. Ждал моей реакции. Недалеко от него на единственном стуле, немного небрежно, восседал крепыш лет тридцати пяти с умным выражением лица и заострённым подбородком. Я бы назвал его черты и славянскими, и южными одновременно. Узрев в стороне (видимо принесли с запасом) ещё несколько пустых канистр, подошёл, взял одну и в тишине направился к Лёхе и крепышу.

- Привет, - обратился к собравшимся, протирая бумажным влажным платком канистру и усаживаясь на неё сверху. Кажется, когда-то там был какой-то растворитель, и некая его остаточная часть ещё плескалась на дне, ну да ладно, герметичность держит. – Меня зовут Хуан. Фамилия Шимановский.

- Значит, ждём тебя, Хуан Шимановский? - усмехнулся один из парней справа.

- Да, меня. – Я уверенно кивнул. - Вы, надеюсь, всё обсудили и к каким-либо выводам пришли?

Молчание.

- Марат. – Умный с острым подбородком, который на стуле, протянул руку. – Очень приятно. – Я руку пожал. – Лёха называл тебя Ваней.

- Да, и так и так правильно, - снова уверенно кивнул я – здесь и сейчас показать тень неуверенности подобно смерти. - Но мама воспитывала меня всё же в латинском духе, так что если вам нет разницы, зовите лучше Хуан. Мне так привычнее.

Кивок Марата. Его люди загудели, шепча друг другу комментарии, но в целом не враждебные. То есть это не упоротые фанатики, ненавидящие всех латинос подряд только за то, что они - латиносы. Что радует.

- Хорошо, Хуан. Тогда прежде чем перейдём к предварительным решениям, давай просветим некоторые детали? – иронично улыбнулся он. - Сам понимаешь, не в игрушки играем. И для начала хотим знать, на кого будем работать.

- В смысле кто организатор или кто заказчик? – усмехнулся в ответ я, вызвав недоумённые переглядывания.

- И то и то, - не моргнул глазом Марат. – Касаемо организаторов – это, понимаю, «Цитадель». Группа парней с оружием, которая мочит проштрафившихся латинос. Мочит конкретных упырей и злодеев, даже правоохранители признают, что от вас одна сплошная польза и не усердствуют в поисках. Так?

- Не совсем. Просто, скажем так… - Я нахмурился. Проверка на вшивость с элементом похвалы, но предложением сдать себя с головой. С последним он промахнулся, я не собирался «отмазываться». - Скажем так, несмотря на то, что мы совершаем преступления, это не вопиющие казни и расстрелы невинных, от осознания которых страна забурлит в праведном гневе, а слив дерьма в канализацию, от которого нормальные люди готовы сказать нам «спасибо». Пока мы не делаем ошибок - мы в тренде, и гвардии с безопасностью сверху по шапке, что плохо ловят нас, не прилетит. Потому, что избиратели не жаждут нашей крови и не давят на руководство страны и силовиков с требованием распять нас как можно скорее во что бы то ни стало. Это тонкая грань, но мы стараемся.

- Политика, - ухмыльнулся Марат.

- А куда без неё.

- «Мы». Ты только что сказал «мы». - Глазки Марата сузились. – Поясни пожалуйста, кто такие «мы», Хуан? И какое место в «Цитадели» занимаешь лично ты? Ты здесь главный?

Учитывая, что они меня ждали, что я должен утвердить принятое ими решение, посыпать голову песком, какой я маленький и вообще страус, не стоит. Но и знать, что я – конечный организатор, им тоже не стоит.

- Я – PR-менеджер «Цитадели», - медленно разжёвывая, сформулировал я. – Я – простой девятнадцатилетний пацан с улицы у которого нет никакого жизненного опыта, одни амбиции – как я могу быть тут главным? – Картинная усмешка, и ни полслова неправды. – Но у меня есть то, чего нет больше ни у кого. Связи. Я, благодаря стечению обстоятельств, знаком со множеством интересных людей на планете и могу замолвить словечко там или здесь, в зависимости от потребностей. В частности, именно я общаюсь со спонсорами, и поэтому что бы вы ни решили, именно мне это утверждать и ехать к ним на согласование. И именно меня в случае чего спонсоры будут ставить в коленно-локтевую для выполнения определённых фрикций. – И тоже ни слова неправды.

- И кто эти спонсоры? – спросил русоволосый чел напротив. Кроме Марата никто так и не соизволил представиться, но учитывая, что их почти три десятка, наверное, оно и правильно.

- Клан Веласкес, - вновь уверенно произнёс я, игнорируя картинное покашливание Лёхи. – Но! – поднял палец в небо. - Маленькое уточнение. Не весь клан. Некоторые представители клана о нас не имеют ни малейшего представления. И не хотят его иметь. Нас поддерживают только радикально настроенная часть семьи, понимающая, что надо-таки что-то, наконец, делать. Эта часть в какой-то мере могущественна. Но отнюдь не всемогуща, к нашему большому сожалению. Поэтому и только поэтому «Цитадель» - это преступная группа, а не серьёзный интеграционный проект «сверху» с «белым» финансированием. Нет, парни, мы не боги, и можем что-то делать только в очень узком диапазоне, как бы ни расписывали наши подвиги СМИ и сети.

Народ начал переглядываться, ухмыляться. Я говорил то, что нужно, и это «что нужно» совпадало с их собственным видением. Действительно, королевский клан и устраивать ОПГ? Значит, не весь клан. Возможно, всего один представитель клана. Один, но способный прикрыть такую структуру. Это немало, но это, действительно, капля в море возможностей Веласкесов.

- То есть королева о нас «не знает», - перевёл усатый тип слева.

- Нет, - кивнул я. - И если вдруг «узнает», будет в гневе на членов собственной семьи и поставит их в угол с нанесением повреждений путём дачи ремня по оголённой заднице. Потому, парни, - внимательно оглядел я всех, вкладывая в голос энергию, - чтобы не было недопониманий. Мы не можем подставить спонсоров.

Помолчал, чтобы лучше дошло. Продолжил с ещё большей энергией:

- Перевожу для тех, кто вновь не понял. Спонсоры дадут нам любые деньги… Любые обоснованные деньги, - поправился я, - на любые обоснованные нами проекты. И не спросят, как мы их потратили. И даже готовы простить неудачу, если потратили зря, безрезультатно. Погрустят, поругаются, но через время дадут денег снова, на новые попытки и новые проекты. Но только если их имена нигде не засветятся.

То есть мы должны три, четыре, десять раз всё перепроверять! И если имеется хоть какой-то риск провала, ни в коем случае такую операцию не проводить. Провал нам не простят. А если открыто засветим «крышу», нас тут же зачистят. Просто из чувства самосохранения – у людей во власти оно гипертрофированно. Вы мальчики большие, должны понимать, как это работает, и что я ни в коем случае не пугаю вас, а всего лишь обрисовываю, как мы работаем и как должны будете работать с нами вы.

- То есть если нас арестует грвардия… Никто не почешется нас вытаскивать, - скорее констатировал, чем спросил человек напротив, светло-русый и белокожий – как раз из славян без кавычек.

- Если задержит в рамках запланированных нами самими акций, если мы сами решим так – то вытащат, - поправил я. - При должном обосновании этого шага и согласования с ними. Но если нас случайно накроет антитеррор или специальная полиция – да, палец о палец никто не ударит. Так что трижды подумайте, надо ли оно вам.

С другой стороны, - а теперь дать парням пряник, - мы предлагаем перспективы. Предлагаем оторвать жопу от дивана и начать что-то делать. То же Мартын и его спонсоры вряд ли предлагали вам такое хоть раз. Их задача – имитация бурной деятельности для отбивания средств, чтобы спонсоры выделили новые. Я не прав? А риски… При имитации и риски другие, гораздо меньше. На серьёзной же работе вы под прицелом априори, глупо требовать он нас таких же условий, как у него.

- Давай не будем про Мартына! - раздался раздражённый голос справа. Я про себя улыбнулся – по больному проехался. Дорожным катком. Причём играючи. Так называемые бойцы русского сектора понимают, что их используют для показухи, а не реальных дел, а это монетка в мою копилку, а не тамошних нациков.

- Я просто привык называть вещи своими именами. – Я искромётно улыбнулся. – Я же пиарщик, раскрутчик, я единственный, кто может себе это позволить.

Парни начали опускать головы и отворачиваться – да, я могу называть вещи как они есть, но это не значит, что им это нравится. Они привыкли у себя на Обратной Стороне героями слыть, а я им тут дерьмеца на вентилятор.

- Какая выгода от всего этого, - перебил Марат и обвёл ангар рукой, имея в виду то, что мы планируем и «Цитадель» в частности, - клану Веласкес? Они такие же латинос, как и остальные. Зачем им вкладываться в вас и «поднятие» русского сектора?

- Изабелла, Фрейя и Эдуардо Веласкесы наполовину русские, - с напором ответил я. – Не знали об этом? Но это ещё не всё. Это эмоциональный момент – они просто с детства не рассматривают ваш язык и вашу культуру как чуждые. В отличие от остальной первой десятки и даже первой сотни. Второй момент – прагматический. Обратная Сторона это тридцать миллионов потенциальных преданных избирателей. Наш олигархат живёт по инерции, по инерции мыслит и не понял этого, а тем не менее, это так. Тот, кто первым запрыгнет в лодку и объявит себя защитником русского сектора, получит дополнительный немаленький электорат и сможет вертеть мнение остального олигархата, как космическую станцию в Лагранже вокруг оси.

- То есть им на самом деле на нас плевать, - фыркнул ещё один тип слева с обидой в голосе. Блин, два десятка человек с лишком, и я не знаю, как описывать этих индивидуумов подробно, не останавливаясь на каждом в отдельности. – Для них это всего лишь проект по увеличению политической мощи.

- Ребят, в политике нет места эмоциям, там всем на всех плевать, - высокомерно оскалился я – для меня сия мысль уже давно стала привычной. - Запомните это раз и навсегда. В их мире есть единственный критерий, ВЫГОДА. И пока их выгода с вашей совпадает, они расшибутся в кукурузную лепёшку, но сделают то, что вам нужно. И надо быть идиотами, чтобы это не использовать.

Веласкесы готовы вложиться в примирение наших секторов и наций, готовы задавить националистские движения, и вы должны либо встать с ними в качестве исполнителей, либо идти на фиг, но больше до конца жизни не вспоминать мантры, что «вам не дают и не давали возможности изменить что-либо». Вам оную возможность дают. Прямо сейчас. Решение за вами.

- Всё же, в чём их профит? – А это Марат.

- В том, что глобальную войну их страна встретит без острого внутреннего конфликта, - снова совершенно честно ответил я, после чего решил подсластить пилюлю, дав новый аргумент для размышлений. – А ещё в том, что ей этой страной править. По меркам истории – прямо завтра. А в национальном вопросе на планете – конь не валялся.

Снова пауза для осмысления. Я намекал ребятам на такую вещь, как перспектива. Мощная штука, невероятно мотивирует. Одно дело выступить наймитом ОПГ с олигархической крышей. Другое – стать бойцом наследницы престола. Даже звучит круто. Да и глубинный смысл – сейчас ты будешь крушить черепа и челюсти мрази, а после её будущее величество найдёт для верного прилежного тебя работу поинтереснее, и главное, с большими «ништяками», как физическими, так и нематериальными.

- Когда она сядет на трон, решать проблему будет поздно, - продолжил я. - Придётся начинать с нуля, а это время и силы. Времени у неё не будет, силы будут уходить на более актуальные горящие проекты. И всё останется в той же точке, что и сейчас. Вот только страна к тому моменту изменится, и то, что люди готовы терпеть сейчас, станет для них неприемлемо завтра. Понимаете засаду?

Тишина. Парни, огорошенные, молчали. Правильно, пусть думают.

- Я на днях сделал предложение руки и сердца её сестре. Я встану рядом и буду помогать, чем смогу. В том числе и по вашему вопросу. Но и без этого я замотивирован – я латинос только наполовину. Для меня латинский и русский сектора как мама и папа, а когда родители в ссоре, дети всегда стремятся помирить их. Потому звёзд с неба и золотых гор не обещаю, парни, но обещаю, что реально, на самом деле будем заниматься национальным вопросом. И решать его, а не мусолить папки и прожекты по столешницам высоких кабинетов. Если вы с нами – добро пожаловать, «Цитадель» лишь малая часть глобальных планов по интеграции. Если нет – не судьба. Решим проблему без вас.

Слушаю ваше решение.

* * *

- О, знакомые лица! – усмехнулся я, вылезая из машины. Вся группа Терезы последовала за мной. Группа Марты осталась на улице – встречать остальных.

Стоящий у входа в гаражный кооператив крепыш в рабоче-крестьянской майке, демонстрирующей предплечья и плечи, на которых красовались просто обалденные разноцветные татуировки, смутился. Бритая его черепушка, тоже вся в наколках, блеснула отражённым лучом света от ближайшего потолочного осветителя.

- У меня хорошая память, - пояснил я. – Я тебя помню. Ты один из тех, кто вытаскивал для дачи присяги эту негритянскую задницу. Как там тебя звать-величать?

Качок помялся, но выдавил:

- Прыщ. – Подумал, и добавил. – Чико, ты это… Я понимаю, ты реально безбашенный, и тёлки твои… Крутые… - Опасливый взгляд на девочек, разошедшихся по помещению в качестве оцепления. – Но всё же надо проявлять уважение к партнёру. Особенно перед его подчинёнными. Так… Правильно, - сформулировал он мысль, пустив рябь морщин по лицу.

С одной стороны он меня «учил жить», ставил на место. И трое его парней чуть в отдалении принялись лихорадочно рассматривать землю, переминаясь с ноги на ногу, думая, как намекнуть суровому мне, что они не с ним. Но с другой Прыщ (во, блин, погоняло) сказал очень мудрую истину. Вендетта закончена. Шаман условно мой, ибо я принимал его присягу Виктору Кампосу, и сам же Капмосу его персону рекомендовал. Всё, алис, пора переводить жизнь на мирные рабочие рельсы. А я гадости говорю про ставшего в своём районе уважаемым человеком партнёра. Правильно, некрасиво это. А ещё Прыщ смелый, раз не побоялся мне такое сказать в лицо, учитывая мою здесь репутацию.

- Ты прав, Прыщ. – Я сделал пару шагов, и, подойдя к нему, панибратски похлопал по татуированному плечу. – Некрасиво это. Услышал. Просто Шаман в своё время попил мне кровушки, это личное.

И Прыщ, и трое его парней, охранявших гаражи, выдохнули с облегчением.

- Ведите, - скомандовал я и первым направился в сторону лифтов в местные подземелья.

Я уже был здесь, один единственный раз. Когда мы пригнали фургоны и минировали их, прямо по месту. Гаражный кооператив, разумеется, как и все вспомогательные постройки на Венере, был расположен глубоко под землёй. Кооператив он был потому, что его размеры поражали воображение (Боливарес – рабочая окраина и народу тут живёт прилично), а проекты такого масштаба и стоят недёшево. Деньги на них собирают вскладчину, и машиноместа после окончания строительства раздают согласно вложенной сумме. Но, как все мы понимаем, если у объекта нет чёткого единого хозяина, значит на нём начинает «рулить» местный криминалитет, используя его как место для решения каких-либо своих не совсем законных задач. Например, больше чем уверен, что во многих машинопещерах тут хранятся угнанные тачки востребованного класса, а в некоторых складируется или переваливается контрафакт. Или что-то совсем запрещённое вроде наркотиков и оружия. И потому именно сюда местные бандюки по моей убедительной просьбе куда-нибудь их деть поставили фургоны с марсианским оружием, организовав вокруг круглосуточную охрану. Причём я видел по бледному лицу Шамана, охранять их от разного ворья и промысловиков лёгкой наживы будут как зеницу ока – никто не хочет, чтобы бабахнуло у тебя в гаражных подземельях, напичканным незаконной продукцией. А что бабахнет, я сумел убедить, демонстрируя бомбы, как девочки их закладывают, и как я сам запускаю коды активации. Тут кто угодно побледнеет, даже антильский негр.

Охрана комплекса со стороны банды тут была до этого и будет после, дополнительные расходы эскадрон вряд ли понёс. Но вот ответственности на Прыща, его ребят и их сменщиков навесили изрядно. И они сейчас искренне мне благодарны, что увожу свой опасный груз, и они вздохнут с облегчением.

- Вот, - указал татуированный качок на четыре подряд открытых воротины машиномест. – Ворота открыли, но сами машины не трогаем. Это - сами.

Что логично. Нефиг бандюкам лезть к бомбам со свиным рылом.

- Правильно сделали, - похвалил я и подошёл к первому зеву, рассматривая люк задней выгрузки первого фургона. – А скажи, Прыщ, только честно. Обезвредить пытались?

- Да ты что! Мы что, больные? – слишком наигранно воскликнул качок. Я про себя усмехнулся. Ну да, ну да.

- Что, не смогли, значит, обезвредить, - констатировал я. - Или решили не рисковать?

Прыщ снова скривился. Судя по морщине, перекосившей его лицо, он напряжённо думал. И вновь придумал правильно, решив не ломать передо мной комедию.

- Тот спец, что смотрел, гарантии дать не смог. Сказал, приводной механизм неглупые люди ставили, не дилетанты. Сказал, лично он браться за разминирование не будет. Не то, что прям совсем не взломает и не обезвредит, но гарантии дать не может а потому браться не хочет.

…Но мы и не планировали вскрывать фургоны, - оговорился он. - Мы только хотели, чтобы кто-то знающий оценил перспективы, стоит это делать или нет. И Шаман сказал, беречь транспорты, чтобы муха мимо не пролетела.

Сдал своих с потрахами. С другой стороны, я знал, на что шёл, доверяя фургоны уличному эскадрону. Знал контингент. Какие претензии?

- И что, более квалифицированного специалиста ниггер даже искать не стал? – криво усмехнулся я.

- А зачем? – Прыщ пожал плечами. – Вот ты бы стал? Стоят себе фургоны, кушать не просят. Зачем лишний геморрой? Ну даже если взломали бы, куда оружие девать, как толкать? Вот если б там чистое золото было, тогда да, а так не стоит оно того. А теперь ты приехал, всё заберёшь, и дело с концом. Главное было сделать так, чтобы падаль какая не решила «взять» объект и не бомбанулась тут вместе с нами. Вот этого мы реально боялись. – Качок поёжился, и я понял, он не лукавит. Боялись они машин с оружием, ой как боялись. Я спаситель, их личный, что убираю фургоны. И «слил» он мне про сапёра из благодарности. И с намёком, чтоб я такие игрушки больше не привозил, «а то в другой раз Шаман передумает, тебе это надо?»

- Ну, ни одна падаль не проскочила, фургоны целые, что ещё желать? – усмехнулся я. И по лицу «коллеги» понял, что кое-какая «падла» всё же, видимо, на огонёк залетала. Просто они сумели вовремя перехватить. Хотя наверняка в тот день все, кто был в гаражах, изрядно поседели.

- Все отошли на двести метров! – раздался голос моей главной младшенькой. – Девочки, вас тоже касается! Хуан?

- Да точно я, говорю же! – отмахнулся я. – Коды знаю только я один и больше никто. – Я не лукавил, я сгенерировал четыре кода в момент активации и нигде их не записал. Специально, на всякий случай. Если хоть в одной из сорока четырёх цифр ошибусь, мне хана будет сразу, а девчонок просто завалит многотонным слоем полимербетона. Спасутся только те, кто остался наверху; абсолютно все люди в подземельях кооператива под угрозой. Так что лучше идти сразу мне, больше шансов, что выживем.

- Эй, бритый, тебе особое приглашение? – зло уставилась младшенькая на качка рядом со мной.

- Нет-нет! Конечно нет! – замахал руками тот и побрёл, стараясь держать маску и не спешить. Лысина его блестела от холодного пота.

Когда девчонки выгнали всех за пределы ближней зоны я вошёл в первый гараж, лёг на пол и подтянулся внутрь. Разглядывая трансмиссию. Блок активации здесь, под днищем. Открыл крышку предохранителя прибора. После чего трижды в уме прогнал все одиннадцать цифр первого кода… И, мысленно перекрестившись, начал медленно, по одной, вводить.

Когда ввёл последнюю цифру, сердце ёкнуло. «А вдруг ты забыл, Ваня!» - истерил внутренний голос. Но ответить ему я не мог. Если перепутал хоть одну, я умру очень быстро. Сильно-сильно быстро. Напрасный риск? Особенно в свете последних событий и предложения Изабелле? Конечно! Но мы должны отвечать за свои поступки, и раз я ставил этот код, мне и «взрываться».

Повезло, загорелась зелёная лампочка дезактивации. Господи, какое это облегчение, осознавать, что ты жив! Жив, жив!!!

Но надо двигаться дальше. И я выполз из-под машины, отряхнулся и побрёл во второй гараж ко второму фургону.

Снова та же процедура. Снова ёкающее сердце… И – зелёная лампочка. Затем третья машина. И четвёртая. На последней я медлил больше всего – было ощущение, что перепутал две цифры. Пришлось «погружаться» в себя, и, используя технику работы с сознанием и памятью «двадцать шестых», переживать моменты кодирования заново.

Нет, всё верно, не напутал. Жив. Но сердце снова ёкнуло… И снова зелёная лампочка. Алилуйя! Вы не представляете, какое облегчение может вызвать простой размеренный свет диода!

- Тереза, - активировал я взводную связь, - давай девчонок, пусть спускаются.

Девчонок было четыре группы. Все – добровольцы. Все – участвовали в вендетте осенью. Все – сборная солянка всех возрастов и взводов. Но главной у них отметилась Камилла, которую Даниела сегодня по моей просьбе отпустила. Ну как моей, она сама отпрашивалась, просто со ссылкой на меня.

- …А потому берёте по одному стволу, чисто для себя, и боезапас к нему, и больше ничего не трогаете, - заканчивал я инструктаж. - И, для страховки, по одному деструктору на отделение и по пять к ним зарядов. Всё это вернём, когда доедем до места, но пока держим в машине – мало ли.

- Думаешь, кто-то рискнёт на нас напасть? – А это Васильева, она сегодня тоже с нами, хоть и не участвовала в вендетте, в финальной её части. – Зная, что мы – ангелы?

- Свет, да, думаю, - кивнул я. – Это – Боливарес. Преступный анклав. Мы не знаем кому могли местные секьюрити «слить» данные о фургонах, но опыт подсказывает, они точно кому-то сливали. И не одному «кому-то». Они однозначно могли сообщить, что вывозим мы их сегодня, и этот «кто-то» решит нас встретить. Конкурирующая банда, желающая поживиться халявными скорострелами? Антитеррор? Кланы, жаждущие подгадить марсианам или Веласкесам? Феррейра, решивший отомстить за ЭМИ-бомбу в своём доме? Это может быть кто угодно, и мы должны быть ко всему готовы.

Потому бдить и ещё раз бдить. И быть готовыми к любому развитию событий. Я не могу рисковать, девчонки. Оружие – да и бог с ним, марсиане ещё себе привезут и на планету провезут. Я не могу рисковать вами! Даже простой вылет вас в народное хозяйство для меня неприемлем. Потому давайте, отнеситесь ко всему предельно серьёзно?

- Ладно, Чико, не дрейфь. Тут не дуры собрались, - похлопала меня по плечу древняя богиня.

- Справимся, - а это улыбнулась Васильева.

- Тогда разбираем оружие и на выход, - подытижил я. - Все четыре группы, одна за одной, с лагом в четверть часа. После выезда покатайтесь по району, проследите за хвостами, и держитесь в пятиминутной готовности подскочить и «вписаться». Первая группа…

- Есть!

- Есть!

- Есть!... – отчитались девчонки и пошли вооружаться. У меня же на душе скребли кошки от дурного предчувствия.

- Да, Цветочек, слушаю тебя, - с улыбкой ответил я на входящий, привычно не включая видеоканал, только звук. Машины мерно катились на автопилоте со скоростью тридцать-сорок километров в час колонной одна за одной. Со мной в кабине, за «баранкой», сидела Васильева, напряжённо всматриваясь в дорогу. Делать было особо нечего, неприятности, которые ощущал подкоркой, пока на горизонте не виделись, и звонок её императорского высочества был в масть настроению.

- Хуан, - без «здрасти», «до свидания» и других предисловий начала Гортензия, - а давай ты сделаешь предложение мне? Мы походим какое-то время как жених и невеста, потом «поцапаемся», поссоримся и разорвём помолвку, и ты женишься на ком хочешь? А колечко останется у меня?

- Так сыр-бор из-за колечка? – усмехнулся я, опешив от её напора.

- Ты даже не представляешь, насколько это красивое решение! – с жаром продолжила высочество. – Со стороны имперцев - его не получили венериане. Как бы осталось в их ветке семьи, так как я официально признанная дочка папочки. Но со стороны венериан все понимают, что колечко в Южную Америку также не вернётся. Фиг отцу и братьям, а не такой реликт! Кольцо останется здесь, на Венере, и у меня будет гораздо больше аргументов для торга с крёстной, если я вдруг чем-то её прогневлю или не понравлюсь. Ну как тебе схема?

Неугомонная девчонка! Кажется, это здорово, что мы подружились.

- Аферистка ты, Гор! - засмеялся я. – Всегда говорил, далеко пойдёшь. Но космолёт улетел, извини. Кольцо у Бэль. И будет здорово, если я одену его ей на палец на правую руку, а не на левую, как сейчас.(z)

- Да уж, кто не успел – тот опоздал. – На том конце раздался разочарованный вздох. – А ты точно не передумаешь?

- Даже если передумаю, не обещаю, что передарю его тебе, Гор. Извини. Там знаешь какая конкуренция!

- Хорошо. Тогда просто приезжай как-нибудь вечерком, разомнёмся. Что-то забросил ты танцы, не развлекаешь бедную никому не нужную ссыльную принцесску… - Ага, судя по голосу, ещё чуть-чуть, и расплачется. Я снова рассмеялся.

- Гор, дела. Как-нибудь, но не прямо в ближайшее время.

- Хорошо. Бедная никому не нужная принцесска ждёт. – Позитив в голосе. – Ты обещал! – Рассоединилась.

- Кривляется? – наигранно-бесстрастно произнесла Светлячок.

- Да. Наделал я шороху с этим кольцом. Уже жалею, что не взял Маринино… Ну, которое они вместе выбрали. А это оставил бы на потом, как козырь.

Света пожала плечами. Что она могла сказать или посоветовать?

- А вот и неприятности, - констатировал я, глядя в боковое зеркало на догоняющие нас машины специальной полиции. Машин было три, ехали с мигалками и как-то подозрительно замедлили возле нас ход.

- Сейчас будут оттеснять к обочине, - произнесла Света, разглядывая кортеж полиции в своё зеркало. Активировала общую линию, но не успела ничего сказать, так как Камилла оказалась быстрее:

- Внимание всем! Полиция! Первыми не стрелять! Повторяю, первыми не стрелять! Но оружие держать наготове и быть готовыми ко всему! – раздался её встревоженный, но бодрый голосок.

- Машина-один вас поняли, - ответила Света.

- Машина-три вас поняли… - начали докладываться девочки.

- Группам два и три – двухминутная готовность, - продолжала командовать древняя богиня. – Группе четыре – пятиминутная.

- Что думаешь? – кивнула Лана на тяжёлый броневик специалов, действительно, вставший с нами бок о бок и уравнявший скорость, показывая, что не выпустит, если задумаем рыпнуться. Мы зажаты между ними и стеной тоннеля магистрали. А у специалов машины тяжёлые, не просто броневики вроде «мустангов» и «фуэго», а тяжеловесные, для разгона демонстрантов и прочих силовых акций. Только вот дёргаться мы и не планировали.

- Ниночка, - активировал я экстренную линию связи с представителем марсианской стороны, - у нас проблемы. К нам не лезьте, справимся сами. Или не справимся, но тоже сами. Возможно мы наживка для вас, потому рвите-ка вы когти оттуда, где находитесь, сделка отменяется.

- Поняла, - ответил приятный голосок куколки-блониди, девицы явно носящей погоны, но никому их не демонстрирующей, связной со мной от УВР марсианской республики. – Если что – маякуйте, приедем. У меня две группы под рукой.

- Ни в коем случае! – повысил я голос. – Лучше сворачивайтесь и валите. Здесь не бандюки, а гвардия. Но самое скверное, что не антитеррор(zz). это может быть что угодно, включая охоту на вас на живца. Мы – местные, справимся, а вы не лезьте.

- Принято. Не лезем.

Слава богу, с мозгами у куколки в порядке. Правда в нашу первую и вторую встречу она меня совратить пыталась, даже трусики невзначай демонстрировала… Ну да ладно, вчера во время очередного рандеву была собрана и серьёзна, уроки выучила.

- Кого тогда, если не УВР? – фыркнула Света. – Хуан, чует моя пятая точка, сами не справимся.

- Давай пока пообщаемся с мальчиками, а там решим, - произнёс я, душа в себе начинающийся приступ ярости. Вспомнил себя и парней, как нас 3,14сдили такие же ребята, из этой же конторы, совсем недавно, у офиса Южного Креста. Ой как несёт запашком от СП, и от этого кортежа в частности! А ещё несёт неприятностями, ибо специальная полиция это не конкурирующая с Кампосом и Шаманом банда, огня по своим нам не простят. И, видимо, проведя анализ вендетты и сделав выводы из последствий дружественного огня тогда, именно на это нас с девчонками будут толкать. Цель – корпус и королева, а не это грёбанное оружие. Оружие – лишь способ надавить на неё. И мы – таран, который трудно остановить на замахе, вот что грустно. Нам придётся стрелять, если вынудят.

- Тормози. Только медленно, не спеша, - приказал я, хмурясь. – Афина – Ангелито, из машин не выходить. Попробую договориться.

- Есть договориться.

Мы затормозили. Машины рядом тоже. Первая из них встала чуть впереди, отрезая нам путь. Наши третья и четвёртая машины при таких раскладах оказались не заперты, могли дать ходу, объехать и прорваться, но смысл? Найдут, догонят, у специалов в округе вряд ли всего одна группа. А ещё пушки на магистрали тоже под управлением гвардии. А у нас взрывчатка в фургонах. Нет, только договариваться!

Я вышел из машины и остановился перед бампером переднего капота. Десять секунд. Двадцать. Открылся люк броневика гвардейцев и мне навстречу вышел высокий жилистый, но худой тип на голову выше меня лет тридцати. Молодой, зелёный, кого не жалко списать, - мысленно отметил я, - но амбициозный, который сам готов лезть в авантюры ради карьерного роста. Без оружия в руках, как я подсознательно ждал, но с кобурой увесистого AEG-шника на боку. Серьёзный задел.

- Чем могу быть полезен, сеньор? – обратился я к нему. Вежливо, сама любезность – родившуюся ранее ярость задушил.

- Специальная полиция, лейтенант Орейро, - представился тип и даже засветил жетон. Но я и не сомневался, что он настоящий. – Сеньор?..

- Хуан. Хуан Шимановский, - представился я, и понял, что тип знал моё имя. Просто хотел подтверждение.

- Сеньор Шимановский, - точно знал, выговорил без запинки с первого раза, что для латинос немыслимо, - разрешите проверить, что у вас в фургонах? Я правильно понимаю, вы едете колонной из четырёх машин, и они все – условно ваши? Принадлежат одному собственнику?

- Воистину, вы правы, сеньор! - улыбнулся я. – Конечно. Прошу! – Указал на нашу машину, мы ехали первыми, и пошёл к заднему люку. – Свет, деблокировка грузового люка, - бросил я по взводной линии.

- Принято! – раздалось в ушах.

Люк вышел из пазов. Но работала защита «от дурака», и его всё равно нужно было поднять вручную с этой стороны. Что я и сделал, после чего бодро запрыгнул в грузовой отсек машины. Лейтенант Орейро тяжко вздохнул, но последовал за мной. Он был выше и головой упирался в потолок, приходилось пригибаться.

- Вот, сеньор, - взял я первое, что лежало сверху на не очень тщательно сложенной груде оружия. А местами просто сваленной как попало – некогда девчонкам было аккуратно укладывать, «и так сойдёт – куда ж оно из машины денется?» Открыл крышку ящика. – Винтовка Лопаткина скорострельная, линейная. «ЛВЛ-182». Марсианская лицензия Ижевского завода. Сколько – не считал, но много. А вот тут - боеприпасы. Боеприпасы универсальные, подходят к линейным скорострельным любой армии мира, потому происхождение не знаю, не интересовался.

Лейтенант держал в руках винтовку и прилагал все силы, чтобы глаза его не вылезли из орбит. Вот так, прямо в лоб, демонстрировать ему то, за что люди идут в места не столь отдалённые очень надолго? Не отнекиваться, отмазываться или запираться, не предлагать взятку, вынуждая их спецназ брать нас силой, а просто показать, дескать, смотрите, да, везём по ГОРОДУ четыре фургона с ОРУЖИЕМ?

- Это ещё не всё, сеньор. Вот, смотрите, деструкторы импульсные ядерные, - продолжал дурачиться я, начав раскопки среди ящиков. Ящики не то, что были разбросаны, нет, они лежали добротно и при резких манёврах машины куча-мала не рассыплется. Просто не упорядоченно лежали, все типы оружия вперемешку. – А вот это взрывчатка. Много взрывчатки. А вот это – ЭМИ-гранаты. А это термические. Что вас ещё интересует?

- И у вас, юный сеньор… - Я уже победил лейтенанта, ибо сбил его с настроя, а раж в деле переговоров главное. - …И у вас, конечно же, есть все бумаги на это оружие, как и разрешение на перемещение?

- Ну что вы, сеньор, какие бумаги! – во всю ширь улыбнулся я. – Если бы бумаги были, машины бы везли совсем другие люди. С очень и очень плотной охраной.

«Завис» сеньор надолго. С пару минут смотрел сквозь меня на оружие. Я терпеливо ждал, размышляя о последствиях этой остановки. Они были менее чем радужные, но в траурном цвете ситуация не виделась. Сложно, тяжело, но не траурно.

Наконец, лейтенант отмер. Криво улыбнулся, пытаясь взять себя в руки.

- Сеньор Шимановский, вы понимаете, ЧТО вам грозит за перевозку этого оружия без документов и охраны?

- НИЧЕГО мне не грозит, сеньор лейтенант, - мило улыбнулся я в ответ. – Это – оружие корпуса королевских телохранителей. Который не подчиняется законам государства, а лишь своему сеньору. Которая, сеньор, не возражает против перевозки, иначе бы нас тут не было. Что касается охраны – вы не правы, у нас есть охрана. И если ваши люди… Не дёргаться! – заревел я, и его рука, дёрнувшаяся было к «тревожной» кнопке навигатора, замерла. – И если ваши люди попытаются напасть на нас и применить силу, будут безжалостно уничтожены. Ангелы не привыкли рассуждать, кто прав, кто не очень, и в случае силового варианта будут стрелять на поражение.

- Вы блефуете. – Спесь я с сеньора сбил, макнул в дерьмо, то бишь пояснил, что для него и его людей в этой афёре вокруг тоже одни фекалии, а не видевшийся им изначально шоколад. Он что, не думал, что может тупо сдохнуть под нашими иглами за правое дело нанявшего его руководство какого-нибудь клана? Родной ты мой карьерист! Не всё гладко под куполом!

- Блефую в чём? – уточнил я.

- Насчёт прикрытия.

- Мы похожи на идиотов? – парировал я. – Это операция корпуса, сеньор лейтенант. У корпуса нет такой власти, как у полиции и гвардии, и мы не армия, обеспечивать беспрецедентную охрану. Но мы имеем право стрелять на поражение, что и будут делать охраняющие нас группы в случае нападения.

- Девочки, группы два, три и четыре, - раздался в ушах голос слушающей нас Камиллы, - они сейчас будут искать вас, где вы. Если на вас нападут, попытаются перехватить - огонь на поражение! Повторяю, в случае атаки вас людьми СП, огонь на поражение! Без сантиментов!

Это она, конечно, зря… Но спорить не буду – ей виднее. Нападение людей с оружием на бойцов корпуса при исполнении… У которых нет фургонов с оружием, взрывчаткой или даже просто наркотиков в багажнике… Это засада для СП, а не корпуса. Нефиг было нападать без обоснования. А вон насчёт нас обоснование есть, не придерёшься. Оружие без документов в городе на людной магистрали… Включая взрывчатку… М-мать!..

- Сеньор Шимановский, думаю, что вы не блефуете, говоря об охране, - сдался лейтенант. – Но есть один нюанс. Это – оружие, - окинул он рукой грузовой отсек. – И там – тоже, наверняка, - кивок за спину, имея в виду другие машины. – А оружие без документов в городе – это… Попадос это, мальчик. – Кривая фальшивая улыбка.

- Ваши предложения? – принял я его игру.

- Сейчас ты и твои девочки… Я правильно понимаю, что в машинах девочки? Среди ангелов нет мальчиков… Ну кроме одного, который, наверняка, как раз передо мной? – Ещё более кривая улыбка, но я не понял иронии. Ну, мальчик-ангел, и что? – Ты и твои девочки сейчас выходите из машин. Оставляете в машинах всё оружие, кроме личного табельного. Того, которое относится к арсеналу вашего корпуса. Мы обязуемся не проверять их и не досматривать – права королевы и её телохранителей ПОКА священны, так как подтверждены законом. После чего ваши девочки валят на все четыре стороны, а мы с тобой и с оружием едем дальше. Мы – в отделение, оружие – на спецстоянку, для дальнейшего по нему решения. Ну как тебе перспективы?

- А меня, значит, на четыре стороны?..

- А ты – лицо гражданское, - новая кривая и донельзя победная улыбка сеньора Орейро. – Официально ты не ангел. Но не переживай, если ты тот, о ком я думаю, тебя у нас быстро заберут. Веди себя тихо, прилично, попьём кофе, и свалишь. Мы ж не звери, не бить тебя везём.

- Ну, пока ещё не везёте. – Теперь «завис» я, прокачивая ситуацию.

Всё немного не так, как я себе навоображал. Это не провокация против королевы, и нас не будут заставлять повторять дружественный огонь. Просто КТО-ТО ХОЧЕТ НЕ ДОПУСТИТЬ ПЕРЕДАЧУ МАРСИАНАМ ОРУЖИЯ.

Почему?

А всё просто. Оружие отвозится на спецстоянку, опечатывается. Оно ничейное, без опознавательных знаков. Конечно, не ничейное, принадлежит марсианской армии, но Марсианская Республика вряд ли передаст гвардии муниципального округа Альфа-Аделина номера своих винтовок и деструкторов со складов хранения.

Впрочем, со временем может и передаст. А скорее всего оружие, не найдя его хозяев на Венере, просто так передадут марсианской армии в рамках Альянса, подведя это дело под грядущую войну. Как жест доброй воли – Венере оно ни к чему, у нас своё оружие есть, по своим стандартам, а парням с четвёртой планеты пригодится. Но это будет нескоро. А акция марсиан, ответка УВР за своих болельщиков, планируется скоро. Откуда они знают? Да оттуда, что марсиане же не дураки, и тоже «качают» ситуацию, параллельно «Цитадели» и независимо от неё. И наверняка в их подвале уже томится несколько высокопоставленных шишек «Южного Креста», венерианских нациков и бог весть кого ещё. А исчезновение таких людей в определённую единицу времени обычно наводит аналитиков на правильные мысли.

Тогда мы, действительно, СП не нужны. Девчонок отпускают на все стороны, какие найдут, меня не могут – формально я не ангел – но меня заберёт или Мишель, или сеньора Гарсия. Дело спустят на тормозах – у корпуса и клана Веласкес должны быть свои секреты; джентельменское соглашение между кланами после эмоционального выступления Мишель наутро после вендетты неукоснительно соблюдается и никто из кланов не станет задевать и раздражать Веласкесов по пустякам. Веласкесы имеют право на такую афёру с оружием, как основатели государства. А что попались – так попались, бывает. Веласкесов в деле «не заметят», оружие запишут как «полностью бесхозное, неожиданно всплывшее», а дальше либо нам на склад, армии Венеры, либо и правда марсианам. И все счастливы.

…Кроме меня. Кроме, мать его, тех, кто собирается устроить показательную казнь подонков, убивших болельщиков. А без оружия УВР не сможет взять штурмом такую цитадель, как офис «Южного Креста». Будет тихая война с периодическим исчезновением виновных… Но ни в коем случае не воспитательная акция фигурантам и потенциальным наёмникам сеньоров на будущее. А это значит, что подобная бойня обязательно повторится, не с «Южным Крестом», так с другой организацией в главной роли.

Захотелось материться. Громко и смачно, от души. Но надо было принимать решение. И я принял. Интуиция подсказывала, что неверное, не оптимальное… Но я ничего не мог с собой поделать. Эта сеньора ещё никогда меня не подводила, но сейчас я просто не мог ей последовать.

- Сеньор, это неприемлемый вариант. – Я улыбнулся самой кошмарной своей улыбкой. – Это оружие корпуса, и вы его не получите. Разве только через наши трупы.

- А теперь что касается трупов, - продолжил я. – Сеньор, видите, машина набита не только оружием, но и взрывчаткой. А мы находимся на магистрали, на одной из самых оживлённых трасс города. Вы серьёзно хотите разбираться с нами здесь, где могут пострадать гражданские? И ещё, чтобы не было недопонимания. Я радею не о вас, мне плевать на специальную полицию и на вашу персону в частности. Я, действительно, просто не хочу жертв. Может давайте отъедем туда, где никто не пострадает, затем вы на нас нападёте, и мы вас уничтожим? Как считаете?

- Вы юморист, сеньор Шимановский, - сквозь зубы выдавил сеньор лейтенант.

- Стараюсь. – Я грозно сверкнул глазами. – Сеньор Орейро, хотите совет? Оставьте это дело. На вас, если останетесь живы, повесят всех собак, и сидеть вам придётся долго. Если не «повеситесь» в камере, а то знаете, как сложно жить с грузом гибели своих людей на совести? А гибель ваших людей будет, ВСЕХ ваших людей, если погибнет хоть кто-то из девочек.

- Двести тридцать восьмая развязка, - произнёс сеньор, к чему-то прислушавшийся – он тоже подключен к своей оперативной линии. – Под ней съезд на двадцать восьмую хорду. Сейчас съезд перекрыт – дорожные работы. Вокруг никого. Вы правы, гибель гражданских нам ни к чему. Езжайте за нами, мы проводим.

Сеньор развернулся, спрыгнул на землю и совсем невесело побрёл к своей головной машине.

- Хуан? – голос Камиллы.

- Хуан? – А это Васильевой. – Что делаем?

- Пока едем следом за сеньорами. А там посмотрим.

Всё-таки будет драка. У меня внутри ухнуло. Земля выходит из под ног, я теряю контроль над ситуацией, теряю управление и доминирование… Это ОЧЕНЬ плохо.

…Но я был не готов бросить всё и отступить. Я не хотел отступать. А значит, альтернативы нет. Придётся давить, фолить, пугать… И, возможно, даже стрелять.

- Поехали, - произнёс я, запрыгивая в салон кабины. – И это… Дай прямое текстовое сообщение по внутренней линии корпуса. Я не подключён, а через диспетчера действовать не хочу.

- Диктуй, кивнула Васильева, заходя в меню навигатора.

- Сирене, абонент «Ангелито». Срочность – «молния». Гриф… Любой гриф, мне без разницы. Текст: «Сирена, мы в дерьме. Я выкручусь, у меня положительная плавучесть, но прошу отмазать девочек». Конец сообщения.

Света весело фыркнула под нос.

- О себе в последнюю очередь думаешь.

Я пожал плечами.

- Если будет замес – поляжем все. Если нет – я и так в народном хозяйстве. А у вас контракт. Всё честно.

Машина тронулась – мы поползли за бронированным монстром специальной полиции. Я почувствовал, что в каждой из трёх машин сидит по вооружённому одетому в броню взводу и на душе стало совсем грустно.

* * *

Пустой тоннель с частично снятым мягким бетонопластиком дорожного полотна, который вот-вот заменят на новый. Не обманули, сволочи. Над нами – трасса. Справа и слева – съезды этой трассы. Под нами – тоже трасса, хорда. Но материал, из которого сделаны эти пещеры – атмосферный бетон. Кубические километры атмосферного бетона. Такого, который выдерживает пятьсот градусов кислых паров при девяноста земных атмосферах, неся при этом на себе тысячи тонн полезных грузов без учёта собственного веса конструкции. Чтобы обрушить эти своды и нарушить работу трассы нужно взорвать в этой искусственной каверне термоядерный заряд. Любой химический просто громко бабахнет и полыхнёт без вреда конструкции. Неплохое решение.

- Все на правый борт! – скомандовала Афина, когда мы, въехав, поставили фургоны серпом вдоль стенки. Стрелять в нас не должны – прошивая фургоны, иглы могут вызвать детонацию взрывчатки, и тогда полягут и нападающие – замкнутое же пространство. Нападение с тыла прикроет стена тоннеля. Не бог весть какая защита, но хоть что-то.

Весь личный состав группы-один собрался на пятачке между машинами и стеной метров в тридцать диаметром. Десять девчонок - ехали по три в каждой машине кроме нашей, Васильева, и я, одиннадцатый. У всех ангелов в руках скорострельные винтовки, лица напряжены, но в глазах полнейшее спокойствие. Нет, что-то в психологии корпуса есть, особое и притягательное, пусть и смертельно опасное. Антонио Второй не был глупым человеком, как и не был злодеем, создавая главное своё детище. Любые другие бойцы на их месте смотрели бы совсем иначе – как минимум затравленно, как максимум – с решимостью обречённых. Эти же воспринимали саму идею смерти с фатализмом: поляжем – значит такова воля Мироздания. Афина изредка бросала на меня пронзающие взгляды, как бы спрашивая: «Чико, есть то, чего я не знаю? Скажи, какие у нас козыри?», но мне нечего было ей ответить. Вокруг нас сплошная импровизация.

- Краткий ликбез, - начал я. – В рядах СП есть какая-то высокопоставленная падла, работающая на кланы, задумавшие в обозримом будущем на Венере мятеж. - Лица девчонок нахмурились – они ожидали какой-то иной информации. А я вот так, обухом по голове – кланы, переворот… Для армии Веласкесов лучшей красной тряпки не найдёшь. - Мы - обложены. Они хотят забрать оружие, чтобы не дать его моим союзникам, борящимся с мятежниками. Борящимися по своим причинам, но потому мы и союзники, что наши цели совпадают, что бы нами и ими ни двигало. Ради того, чтобы оружие к ним не попало, спонсоры, то бишь мятежные кланы, готовы «засветить» своих людей в СП округа, а значит возможна любая задница, - «обнадёжил» я. - Оружие мы, скорее всего, не удержим – придётся отдать. Но! – Внимательно оглядел все лица. – Наша задача продать его подороже. Торговаться, выявив как можно больше информации для последующего расследования сеньорин старших офицеров. Потому не зацикливайтесь на фургонах – хрен с ними. Главное – спровоцировать сеньоров на агрессивные действия. Но при этом – без крови. Надо отдать фургоны в последний момент, но так, чтобы мы все остались живы. Задача понятна?

Тишина.

- Девчонки, каждая из вас важнее десяти таких фургонов и пятидесяти взводов специальной полиции. Вы – опора трона. Люди, вот на чём держится государство, а преданнее вас у королевы никого нет. Оружие приходит и уходит, но без вас, без нас, Венеры в нынешнем виде не будет. Будет хаос и олигархическая анархия. Никакой войны до победного, задача – выжить!

- Сеньор Шимановский! – раздался голос лейтенанта Орейно.

- Иду, сеньор лейтенант! – крикнул в ответ я. Афина?

- Есть! – прошептала древняя богиня. – Так, ты – туда, ты – вон туда… - тут же начала раздавать она приказы. Я же обошёл передний капот второго транспорта и вышел к офицеру специалов.

Тот благоразумно не приближался ближе пятидесяти метров. Завидя меня, подошёл немного, мы оказались на равном расстоянии и от нашей, и от их колонны из их трёх машин, из которых выскочили парни в броне с игломётами в страшных-престрашных шлемах с целеуказателями, взяв нас на прицел. Три взвода по двенадцать человек, как я и думал. Плюс водители и сам лейтенант. Силища.

- Вы такие идиоты, что будете стрелять в машины со взрывчаткой? – снова сходу сбил я спесь с лейтенанта, почувствовавшего вкус победы. Рано, сосунок. А ты сосунок в органах, хоть и старше меня по возрасту.

- Желания делать этого нет, сеньор Шимановский, - честно покачал он головой. – Но проблема в том, что вы вооружены и будете сопротивляться. А мне это сильно не нравится. Вам не кажется, что эту проблему надо как-то решать?

- Ваши предложения?

- Да всё те же, - пожал плечами он. – Убирайтесь. Ваши отряды поддержки, шастающие вокруг, вас заберут. Со всем вашим личным оружием убирайтесь.

- Неприемлемо.

- Эх! – показно вздохнул он. – Юноша, может это и оружие корпуса, кто спорит. И королева в курсе и не против. Тут тоже никто не спорит. Но так дела не делаются. У подобного груза должны быть как минимум документы. А значит, мы имеем полное право его арестовать до выяснения. Если ваша сеньор захочет – документы предоставит, и груз уедет. Нет – он попадёт в спецхраны. И это всё, юноша, ЗАКОННО! – повысил он голос. – Я не понимаю вашу упёртость и желание сопротивляться. Я – простой служака, я не могу делать не по закону! И по нему вам говорю – проваливайте. Все, кроме тебя, Хуан, но и ты будешь больше гость, чем задержанный или арестованный.

- Ещё предложения? – смеялся я одними кончиками губ, стараясь вывести оппонента из равновесия.

- Нет. Это – окончательное.

- Жаль. – Я развернулся и пошёл к своим.

- Хуан, ты серьёзно? – раздался смешок мне в спину. Обернулся.

- А вы настроены шутить?

* * *

События развивались стремительно. Что я потерял над ними контроль – понял чуть раньше, но только теперь понял, насколько глубоко вошла в пике ситуация. Я слишком привык держать руку на пульсе своих проектов, всегда и везде. И если что-то не получалось, понимал не только, что не приобрёл, но заранее знал, что потеряю. И сейчас впервые оказался в ситуации, когда понимание, что именно потеряю, отсутствует напрочь, а уровень трындеца настолько запредельный, что хоть вешайся.

Прошло менее трёх минут, за которые сеньоры связались со своими, передали информацию, дождались ответа и… Пошли таки на штурм. Которого я от них, как человек, знающий корпус, не ожидал.

Они шли с четырёх сторон, с четырёх просветов между машинами, неплотной стеной. Двигались, убрав оружие за спину, стараясь не провоцировать нас на открытие огня. Показно демонстрировать свободные руки – это, скажу вам, нечто! А какая самоуверенность была в их движениях! Лица за забралами шлемов мы не видели, но точно говорю, парни даже не допускали мысли о нашем сопротивлении.

Специальная полиция одевается в модифицированный вариант лёгкого доспеха. Как у гвардии, только с утолщёнными грудными пластинами и более мощными сервоприводами - на случай рукопашного боя. И каждый такой доспех на голову выше меня и раза два шире в плечах, не говоря о том, что мускульная сила рядом с сервами не стояла. Когда парни будут нас скручивать, мы ничего не сможем противопоставить, несмотря на подготовку и сверхскорость.

Парни шли. Двенадцать человек, шесть пар. Опасливо, медленно, но сокращали и сокращали дистанцию. Я мысленно начал молиться – очень не хотел, чтобы всё закончилось не так, как должно по инструкции, ибо знал инструкции и не питал иллюзий. Но парни о корпусе не знали ни-че-го, иллюзии питали и продолжали идти, шаг за шагом приближаясь к собственной смерти. И к Большему Трындецу, в рамках уже всей планеты. Остановить их не было никакой возможности – всё, что мог, Орейре я уже сказал, а скажу больше – начнёт плясать от обратного, посчитав, что мы боимся.

Десять метров.

Восемь.

Девочки спокойны, сосредоточены, все на позициях. Пять… И голос Афины, как рокот турбины в ушах:

- По ногам! Огонь!

Шесть стволов выплеснули в окружающий мир потоки смертоносных магнетиков. Десятки игл, проникающих через любые преграды, прошивающих любые доспехи. Бедолаги слишком привыкли работать с уличными демонстрантами, мятежниками и иными террорюгами, не могущих оказать сопротивление, над которыми привыкли тотально доминировать. Кто в здравом уме будет в них стрелять, зная, что после этого будет трупом? Если повяжут – нет, а так – да, труп. Идиотов на планете мало.

Но вот ангелы не боятся никого и ничего. И самоуверенность СП-шников их не касается никоим образом.

- На землю! Быстро! – вжался в пол я, показывая остальным пример. Впрочем, остальные знали, что делать и без меня.

Потоки игл со стороны гвардейцев начали вспарывать бетонопластик перед нами, прошивать фургоны, впиваться в стену сзади, где между фургонами просветы.

- Не стрелять! – заорал я - для гвардейцев. – Не стрелять, мать вашу! Там пластит! Все поляжем!

Огонь прекратился. На мгновение. Секунд на пять. Но потом кто-то из СП-шников прицельным выстрелом прошил тело лежащей за колесом в пяти метрах от меня Берты, девочки из седьмого взвода. Через год она бы стала «старой девой», а через шесть завершила бы контракт…

…Но теперь она его никогда не завершит.

- На поражение! – рявкнула Камилла. Буднично, словно рядом с нею только что не погибла подруга и боевой товарищ. Холодно и взвешенно, зная цену словам и поступкам.

И в тела десятка свалившихся от игл полицейских тут же впились сотни таких же игл, но бьющих прицельно в корпуса и головы, разрывая плоть, превращая прочные с виду доспехи в решето. Вокруг полетело мясо и кровавые ошмётки. Армейский скорострел в работе – страшная штука, особенно на пятиметровой дистанции. Стреляли девчонки не только по упавшей недогруппе захвата, огонь вели и по колонне гвардейцев, откуда раздались вскрики и ответный огонь. С нашей стороны тоже были вскрики, но пока я не мог оценить масштабы, паля из-за колеса (та ещё преграда для иглы) из ручного AEG-шника.

- Я сейчас взорву грузовики, мать твою Орейро! – заорал я, чувствуя, что ещё чуть-чуть и сорву голос. - Все поляжем! Прекратили огонь, придурки!

Меня услышали. Помещение-каверна-тоннель маленькое, акустика хорошая. Раздались крики среди гвардейцев, и секунд через пять в воздухе повисла тишина. Зловещая тишина.

- Потери? – бегло бросил я.

- Трое ранены, но могут сражаться, - тут же отчиталась Афина – когда она успевает всё контролировать? - Одна – не сможет, тяжёлая, сейчас перевяжем, что дальше – не знаю. А Берта – всё.

Я ругался. Громко, матерно, и плевать, что про себя. Я! Не уследил! Из-за меня погибла наша! Девчонка! Своя! То, что эти идиоты тупые пошли на заклание – мне жаль, но я не мог повлиять на их идиотизм. Здесь же, вокруг, те, кто поехал со мной добровольно, доверив себя под моё командование. А значит, отвечаю за них я и только я. Чёрт возьми, только бы подольше не отпускал адреналин! Не смогу командовать, если «накроет», как тогда, во время вендетты! Я ещё нужен девочкам – только я смогу хоть как-то решить вопрос.

- Сеньор Шимановский! Вы открыли огонь по представителям специальной полиции округа Альфа-Аделина! – раздался голос, так же как и я, насильно приведшего себя в порядок лейтенанта Орейро. Сукин сын тоже был в шоке от событий, и вогнал себя в транс наподобие моему: «Надо командовать и решать вопрос, отрефлексирую потом».

- Сеньор лейтенант, я испанским языком предупредил, что мы будем стрелять! - как можно спокойнее ответил я. – То, что вы не вняли и не поверили – от меня не зависело! А сейчас я снова предупреждаю вас, что взорву грузовики к чёртовой матери, если вы снова попытаетесь открыть огонь!

- Вы идиот?

Это он мне? ОН? МНЕ?

- Я? Нет, сеньор, я в норме. А вот что с вашим рассудком – не берусь сказать. У вас точно не все дома, раз вы отдали приказ стрелять в ангелов.

- Я не отдавал приказа стрелять в ангелов! – сорвался на визг лейтенант – его эмоциональную защиту, наконец, прорвало. Вендетта она такая, сквозь любой щит проникнет своими липкими устрашающими щупальцами. – Вы первые открыли огонь!

- По конечностям ваших тупых подчинённых, считающих себя пупом Венеры, сеньор! - парировал я, молясь удержать разговор как можно дольше. Пока мы ругаемся словами, винтовки не стреляют и люди не гибнут. - В нашу девочку ваши орлы стреляли прицельно и целенаправленно! И тот из вас, кто это сделал, будет со временем казнён, и это вне моей власти!

- Твари! – снова визг. После которого сеньор лейтенант вновь взял себя в руки. – Даю вам пять минут. Складываете оружие, ложитесь лицом в землю, после чего мы обязуемся не убивать вас, а аккуратно пакуем и везём на базу. До выяснения. Если не согласны – открываем огонь на поражение, и катись к чёрту со своими фургонами, ты блефуешь!

- Группа-один – группе-три, у нас гости. Броневики специальной полиции… - ожила рация, общий канал.

- Группа-один – группе-четыре…

- Девочки, никакого сопротивления! – успел я выкрикнуть до того, как кровожадная Камилла отправила бы их на смерть. – Группы два, три и четыре, не сопротивляться! Выполнять все требования гвардии! ВСЕ-ВСЕ требования гвардии!

- Есть выполнять требования… - начали отчёт девочки.

Дальше мы, сжав от злости кулаки, слушали, как девчонок подрезают, вышвыривают из машин, пакуют и бьют. Группу-два спеленали профессионально, без эксцессов, группу-три били, зачем – не знаю, потом выясню и решу вопрос с напавшими, а вот звуки с линий группы-четыре мне не понравились совсем. Там стреляли, и связи с девочками по понятным причинам не было.

Вот тебе бабушка и Юрьев день! Наша хвалёная «подписка», долженствующая прикрыть в случае любой опасности и нападения, повязана за пять минут, как стайка слепых котят.

«Собрался перевороты и революции устраивать, Шимановский?» - не мог не смолчать мой бестелесный критик.

- Шимановский! – А это голос лейтенанта. Злой, но довольный и самоуверенный. – Мы повязали всех ваших шлюх из поддержки! Все три ваших грёбанных взвода! Помощи не будет! Сдавайтесь по-хорошему!

- Лейтенант, скажи честно, кто ты такой? – выкрикнул я, стараясь удержать последние крохи разума. Я просто напросто НЕ ПОНИМАЛ, что происходит и что надо делать. Впервые столкнулся с тем, с чем любил сталкивать своих врагов – с полным хаосом и абсолютной непрогнозируемостью развития событий. И сам оказался не готов молниеносно ориентироваться и принимать решения. Я – кабинетный тактик, а не полевой стратег, и чтоб дать понять это, вселенная весело макнула меня сегодня в дерьмо. – Лейтенант, вы понимаете, что это разборка между кланами? И вы только что, лично, подписались на то, что являетесь стороной конфликта? И ваши люди – сторона конфликта? Не госструктура, подчиняющаяся муниципалитету, которая стоит над схваткой кланов и защищает от их войны обывателей, а прямой участник? Лейтенант, тебе не страшно?

- Тянешь время, Шимановский? – Усмешка. – Зря.

Я не тянул время, я пытался удержать разум на плаву. Но вариантов решений у меня не было от слова «совсем».

А через несколько минут точку в моём провале поставила специальная полиция, доказав, что несмотря на идиотизм отдельных представителей на тактическом уровне, стратегически у них всё в порядке и они могут решить почти любую возникшую проблему. Ибо через несколько минут раздался гул, и в наш тоннель въехали новые действующие лица – ещё пять машин специальной полиции. Суки, да сколько ж вас участвует в операции!

К счастью, это были грузовики, укомплектованные не под завязку. Всего в пяти машинах было не более двадцати человек – как раз на смену тем, кто выбыл. Они встали вдоль стены, закрывая залёгший за ними личный состав от коварных нас и от возможной взрывной волны, после чего на нас начало смотреть на два десятка винтовок больше.

- Шимановский! – новый крик Орейро. - Считаю до пяти и открываем огонь! Раз!..

- Ты убьёшь ангелов! - произнёс я. – Холодно! Целенаправленно! Тебе не жить, Орейро! Вам всем не жить!

- Потом разберемся, Шимановский! Так какое вы приняли решение?

- Орейро, ты влез в разборку не своего уровня! – продолжал я глупые попытки тянуть время. – Но у тебя ещё есть шанс выжить, списав потери на случайный дружественный огонь! Орейро, не делай глупостей!

- Повторяешься, Шимановский! – Этому скоту было не по себе. Я сбивал его с решения открыть огонь, но, кажется, это единственное, что я пока ещё мог. – Я – защищаю закон! Защищаю людей! А вы – зло! Вы везёте оружие для террористов!

- Мы – основатели! – парировал я. - И те, на кого ты работаешь – основатели! Мы разберёмся друг с другом, лейтенант, но черепа трещать от этого будут у вас, сеньоры гвардейцы! Предлагаю вам садиться в машины и валить отсюда, отпустив нас, пока вы не превратились в мёртвых гвардейцев!

- Смешно! – Орейро закаркал. – Что ещё съюморишь, Чико? – «Чико» звучало и как «цыплёнок», уменьшительно-ласкательное обращение к неразумному дитяти в Латинской Америке, и как ирония по поводу моего статуса ангела и члена корпуса. Дался я ему!

- Внимание, всем, кто слышит! – раздался голос по общей линии. – Всем, кто слышит! Лечь на землю за укрытиями! Повторяю, всем, кто слышит, лечь на землю за любыми укрытиями и не поднимать головы!

- Наконец!.. – также по общей раздался голос Васильевой… Ибо говорившей был никто иной, как сеньора Морган.

Далее последовал заключительный акт сегодняшней кровавой пьесы. Снова гул, в тоннель заехало четыре новых действующих лица, четыре броневика сверхтяжёлого класса «Либертадор», которыми укомплектована дворцовая стража. Из них начали выпрыгивать люди в чёрных доспехах без опознавательных знаков… Тут же отрывающих огонь по колонне машин специальной полиции. Я опустил голову и зажмурился, представляя, что сейчас будет, и угадал. Вспышка, и гулкий взрыв – импульс ядерного деструктора. И ещё один.

- Лежать! Не с места!

- Лицом вниз!..

Боже, как я люблю эти звуки! И трели «Жал» и «Кайманов», царапающих бетонопластик там, где минуту назад лежали, залегая, твои враги.

- Не стрелять! Свои! Не стрелять! Свои! – Я поднял голову. В заполненном дымом и гарью тоннеле к нам шёл человек в чёрной броне с поднятым забралом. – Дворцовая стража, не стрелять, свои! Кто из вас Хуан Ши-ма-нов-ский? – сверился он с чем-то мне невидимым на откинутом забрале.

Я поднялся, вздыхая и отряхиваясь.

- Я, сеньор. И вы не стреляйте.

- Раненые есть? Можем чем-то помочь? – нахмурился он.

* * *

Сирена приехала через двадцать минут. К этому моменту сюда, в тоннель, откуда успели выветриться гарь и дым, доставили четыре десятка гвардейцев, напавших на наши машины за пределами тоннеля, доставили девочек групп два и три, и три тела из группы четыре. Остальных из «четвёрки» забрали скорые прямо по месту – ранены были все, но «двухсотых» только трое. Я не ходил, не смотрел, кто, ограничившись отчётом Камиллы. Боялся, что не удержу эмоциональный щит и сорвусь, а я пока ещё здесь нужен. И второй раз, как тогда, как приводила меня во время вендетты в чувство Марта, не получится.

- Сирена, - констатировала Васильева, сидящая на полу тоннеля у стенки напротив меня лицом к въезду. Я вздохнул, встал. Да, сеньора Морган собственной персоной, с двумя взводами ангелов из резерва. Мне было уже фиолетово, какая волна поднимется вокруг, мне было фиолетово, как сильно она будет на меня орать и избивать, мне было фиолетово, что будет со мной завтра. Я. Не. Справился. Я. Потерял Управление процессом. А это приговор.

Ноги неспешно несли меня к сеньоре, но та, несмотря на то, что была хмурнее тучи, орать не спешила. Подозвала пальчиком, после чего мы с нею отошли чуть в сторону от снующих туда и сюда людей.

- Рассказывай, - бегло бросила она.

Я рассказал. Кратко. Сжато. Лаконично. Как должен отчитываться боевой командир вышестоящему начальству. Сухо, ёмко, без эмоций.

- Твои выводы? – если бы было куда, она бы попасмурнела ещё сильнее.

- Сеньоры паникуют, - сказал я то, что считал в данный момент. - Они хотели сделать какую-то бяку, связанную с националистами и протестами, но мы начали гасить тех, кого они планировали на роль мяса. А без мяса такие заподлянки не делаются. А сроки никто не отменял, и, возможно, кто-то даже сдвинул их на пораньше. Тогда сеньоры решили взять нас на живца и совершили нападение на марсиан, в надежде подставить или уничтожить нас во время ответки.

- Почему марсиан? – непонимающе сощурилась она. Видимо этот вопрос терзал её с момента нападения возле стадиона, а она информированная особа и обязана быть в курсе всех судьбоносных событий планеты.

- Потому, что у меня их под началом два десятка человек, - честно признался я, сжимая кулаки. - Половина личного состава. Мы не могли пройти мимо, мои люди бы мне этого не позволили.

Но сеньоры торопились и не учли осложняющий фактор – УВР Марса. Возможно в своей гордыне просто о нём забыли, не скажу. А теперь вдруг оказалось, что надо было учитывать интересы Ноговицына и его людей. Александр Юрьевич может обидеться и плюнуть в своей вендетте на королеву Лею, сделав сеньорам олигархам персональный ататай. Для начала зачистив их исполнителей, взявших заказ. А у них на исполнителей и так голод. Сроки-то поджимают.

Тогда сеньоры опомнились, и, защищая активы, решили не дать сейчас марсианам оружия любой ценой. Что будет потом – плевать, но пока «Южный Крест» им ещё нужен. А с моим оружием марсиане зачистят его под ноль за несколько дней.

- Почему ты думаешь, что без него не зачистят? – хмыкнула она, и я почувствовал неловкость. Но я отвечал за свои слова, был уверен в них.

- Да кто им даст протащить в город оружие СЕЙЧАС! – усмехнулся я. - Перед большим бадабумом! Тогда шла вендетта, это было внутреннее дело Веласкесов, а тут затронуты интересы многих кланов, часть из которых – заговорщики с амбициями.

Кивок: «Не согласна, но позицию понимаю». По которому я понял, что чего-то не знаю или не учёл. Что только подлило масла в огонь моей неуверенности. Но было уже всё равно – неучтёнкой больше, неучтёнкой меньше… Я – пассатижный лосось, самовлюблённый придурок, очарованный собственным «гением» в любом случае.

- Но тут случилась накладка, - продолжил я. - На дело они послали самоуверенных идиотов без мозгов, которые привыкли, что их все боятся, а они творят, что считают нужным. Гвардейцы попытались работать с нами по привычной схеме, как с уличными хулиганами, но получили иглы в брюхо, и, не зная, как в такой ситуации реагировать, не сталкивались сто лет с подобной, слетели с катушек. Слетели настолько, что… - Тут я замолчал – слова излишни. Она отдала приказ стрелять в СП независимо от меня и каких бы то ни было связанных со мной вещей. А это показатель.

- «Косяк» исполнителей, - понимающе потянула Сирена.

- Да. – Я кивнул. – Они открыли свои карты в СП, «засветили» там своих людей, потому и говорю, что сеньоры паникуют. Истерят. Но то, что произошло сегодня, чистой воды импровизация исполнителей, нам просто повезло.

- Повезло, что погибло четыре девочки и пять десятков гвардейцев?

- Пять десятков? – Я нахмурился, ибо считал эту цифру меньше. Она грустно усмехнулась.

- Пошли.

Мы вернулись. Подошли к стене, возле которой, под дулами приехавших с сеньорой ангелов, стоя спиной к нам, ноги на ширине плеч, руки на затылке, стояли в ряд гвардейцы без доспехов, десятка четыре. Кажется, как раз те, кто атаковал группы девочек. Даже стояли они повзводно, тремя группами.

- Сеньоры, прошу обернуться! – рявкнула Сирена. Вроде не повышала голос, а получилось… Как генерал на плацу. Сеньоры гвардейцы медленно, не отнимая от затылка рук, начали разворачиваться, пронзая Сирену и меня ненавидящими взглядами.

- Уважаемые! Я – Сирена Морган, глава управления дворцовой стражи императорской гвардии Венеры! – пафосно начала сеньора штандартенфюрер. - Вон те сеньоры, - кивок в сторону дворцовых стражников, пришедших нам на помощь, - «голубые скорпионы», спецназ императорской гвардии.

Тяжёлая пауза, дабы гвардейцы осознали масштабы жопы, в которой оказались. Судя по их виду, многие осознали, но не все и не до конца, большинство было просто раздавлено неожиданными переменами в статусе.

- Вы, сеньоры, занялись не своим делом, - продолжила она. - Пытались помешать императорской гвардии провести секретную операцию, сорвали её, после чего открыли огонь по проводившему её личному составу моего управления. - Снова давящая психологическая пауза. А под дулом десятка скорострелов в руках ангелов она давящая, поверьте. - Я понимаю, вы выполняли приказ. И к тем, кто его честно выполнял, у меня нет претензий. Но некоторые из вас решили взять на себя больше, чем им положено, и хладнокровно убили моих людей. Людей, которые получили приказ вам не сопротивляться.

Сирена, шагом хищницы, прошлась вдоль строя, задержавшись возле одной из трёх групп.

- Вот вы, сеньоры, в них и стреляли. Убивали лежащих на земле, просто так. Потому, что у вас в руках оружие и вы могли себе это позволить.

- Но… - попытался вякнуть кто-то, но сеньора пресекла, рявкнув:

- Молчать!

Гвардеец заткнулся.

- А вы, сеньоры, - взгляд в другую сторону, на другой взвод, - позволили себе избить моих сотрудников, также лежащих без оружия на бетонопластике с загнутыми руками. Являющихся ко всему прочему слабыми женщинами.

Тяжёлая-претяжёлая пауза, и как итог:

- Данные поступки выводят вас из под защиты приказа командования, сеньоры гвардейцы, ибо приказа избивать тех, кто сложил оружие и не сопротивляется, вам не отдавали. И за это, сеньоры, вы будете наказаны. Исполняйте, - а это кивок комвзвода одной из двух групп, приехавших с нею из дворца.

…И тела двух из трёх групп гвардейцев разом прошил десяток очередей конвоя.

- Стоять!

- Не дёргаться! – застращали оставшихся девочки из оцепления, так как последняя группа, чётко исполнившая приказ, интуитивно бросилась на землю. Раздались пинки и удары, но трупов больше не было.

- Вендетта? – негромко произнёс я. – Лея может не разрешить, потому ты спешишь провернуть её, пока она не влезла со своим запретом?

Сирена повернула голову и уголки губ её расплылись в еле уловимой улыбке. Затем она сделала жест следовать и подошла к «голубым скорпионам», охранявшим положенных в ряд с руками за головой местных гвардейцев, кто блокировал нас.

- Выяснили?

- Да, сеньора полковник, - кивнул офицер, командующий приехавшими нам на помощь. – Этот.

- Сам?

- Сам. Вон его комвзвода, а вон там самый главный. Говорят, что приказа на поражение не давали, и я им верю. Просто… Сволочи они недисциплинированные, вот они кто! – Скорпион хотел высказаться жёстче, но не стал. Произошедшее, стрельба на поражение без приказа, не укладывалось в его, старого служаки спецназа, голове.

- Розали, в расход, - бегло бросила Сирена.

- Есть, сеньора! – И идущая за нами девочка из игольника прикончила виновного в начале перестрелки и гибели Берты, первой нашей погибшей. «Голубой скорпион» скривился, но ничего не сказал – что такое корпус в отличие от гвардейских недоумков он знал.

- Розали, того красавчика, - кивок в сторону Орейро, - мне в машину. И поехали, возвращаемся на базу.

* * *

Лейтенант, избитый, с переломом рёбер (не знаю как и кто, знаю только итог; наверное сопротивлялся) валялся в проходе между сидениями. Мы с Сиреной сидели на сидениях напротив друг друга, стараясь друг на друга не глядеть, и молчали.

- Сеньора полковник? – закинул я пробный мяч.

Она вздохнула каким-то своим мыслям и кивнула.

- Да, можешь начинать.

Я коварно улыбнулся и пнул лейтенанта каблуком туфли.

- Ты, морда! Будем говорить?

- Пошёл ты!

- Серьёзно? – Я противно оскалился. – Орейро, ты ещё не понял, что виноватым за дружественный огонь сделают ТЕБЯ? Тебя-тебя, родной ты мой лейтенант! А кого ж ещё! Сам сказал, ПОКА у корпуса и ангелов есть законные права на беззаконие. И только от твоего признания и раскаяния зависит, что именно тебе предъявят и сколько попросят.

- Пошёл ты! – повторился лейтенант.

- Хуан, у нас нет времени, а я знала, что так будет и решила немного помочь тебе. – Сирена вытащила из отсека между стенкой и сидением маленький чемоданчик, передала мне. Я положил его на своё сидение, открыл. Внутри на специальных кронштейнах был закреплён иньектор, а с другой стороны в небьющейся оболочке лежали шприцы. Дюжина. Запаянных. С абрикосового цвета жидкостью в ампулах.

- Что это? Сыворотка правды? – нахмурился я. Сирена покачала головой.

- Нет. Сыворотка влияет на сердце – оно может во время допроса отказать. Или на печень – последствия будут чуть позже, но весьма плачевные. Или на почки – с тем же результатом. Тут же – чистый нейротоксин. Безвредный для организма, но вызывающий неимоверную по силе боль. Бьёт, как ты можешь догадаться, по нейронам, по нервной системе, сводя от боли с ума. И никаких последствий!

Судя по хрюканию сеньора на полу, он с таких перспектив лишь рассмеялся.

- Но с другой стороны, мы можем держать человека на этом препарате сколь угодно долго, - добавила она, картинно хмурясь. – И скажу по секрету, только между нами - подмигивание, - и это чистая правда, во время испытаний один из заключённых утопился в собственной моче. Специально опорожнился и захлебнулся, чтобы не испытывать боль. А другой – разможжил голову о стену камеры. Всего лишь на четвёртый день опыта. Разработчики препарата не догадались проводить исследования в мягких комнатах с оббитыми стенами, как в психбольницах, и потеряли испытуемого. Потом этот недостаток исправили, но это было потом. Так что прошу, сеньор твой, - кивнула она на лейтенанта. – Один укол действует шесть часов. Ощущения незабываемые. – Коварный оскал. И я понимал её – так сдерживаться, чтобы не пристрелить виновника гибели четверых ангелов… Многого стоит.

Зарядил иньектор привычными движениями, буднично. Бегло бросил:

- Есть разница куда колоть?

- Нет, всё равно, - отмахнулась сеньора.

Сделал укол в бицепс.

- А теперь смотри, первая стадия. Расширение зрачков. Повышается потоотделение. Далее пот льёт градом, а руки начинают подрагивать, - начала она комментировать происходящее с лейтенантом. - А вот вторая, сеньора скрючило – процесс пошёл. Теперь минут пять будет расти сила боли, пока вещество не разнесётся по организму и не затронет всю нервную систему. Сейчас его будет корёжить, но сеньор будет хорошо себя осознавать и ругаться.

Сеньор, действительно, начал выдавать многоэтажные конструкции. Но кого он ими хотел удивить?

- А вот теперь началось самое интересное! – констатировала она, когда тело лейтенанта гвардии начало выгибаться дугой, а мат сменился стонами и стенаниями:

- Суки! Сволочи! Прекратите! Остановите это!..

- Ад, Хуан! – сверкнули её глаза. – Ад на земле. В нашем случае на Венере. У меня есть нейтрализатор! – покрутила она вынутым откуда-то из нычки другим шприцом, также запаянным. – Но отдам я его только в обмен на правду. На быструю правду! – поправилась она, - так как вы всё равно всё-всё расскажете, ибо вас везут в подвалы дворца. Обмен?

Сеньор крепился, рычал, но в итоге закричал:

- Да! Спрашивайте!

- Кто отдал такой приказ, заполучить оружие? – задал я первый вопрос.

В ответ услышал ничего не говорящую мне фамилию. Но судя по тому, как пробежала морщинка по лицу Сирены, ей эта информация ой как пригодится.

- Кто ещё участвовал в сговоре и заговоре?

- Заговоре? – не понял лейтенант.

- Ну да. Вы же собирались стрелять в ангелов, а это как минимум заговор.

- Да не собирались мы в вас стрелять! – на пределе сил заревел пленник. - Ничего мы вам делать не собирались! Приласкали бы самых дерзких, и всё!..

Сеньор пел, а я про себя смеялся. Глупая злая бессмысленная ирония. И правда, отправили на дело идиотов, запоровших всё, погубивших пять десятков людей. Нет, пять десятков это с учётом других идиотов, убивших троих ангелиц за то, что неподалёку их сёстры расстреляли полтора десятка их братьев. Злые на них были. Но ведь тоже идиоты.

- Ваша задача! – прервал я его пения. – Какова была ваша главная цель! Только не говори, что оружие!

- Оружие. – Крепясь от боли, сеньор победно оскалился. – Щенок, ты не представляешь, какая это бомба! И катастрофа. Эти… С четвёртой планеты… Они все… - Борьба с собой и с болью. – Они все – враги! Террористы! Им нельзя давать волю! Королева слишком сильно с ними заигрывает. Давно пора… Их прижучить…

- Сирена, вызови в подвалы Абигейл, - глядя в глаза, попросил сеньору я. – У меня чувство, что тут поработали те, кого нельзя называть.

- Поняла, - кивнула сеньора штандартенфюрер, и впервые за вечер я увидел в её глазах испуг. – Слишком иррациональная ненависть?

- Да. И интуиция. Так не может быть. Не в силовых структурах. А ещё лучше проведите чистку в местной специальной полиции. Или во всей гвардии.

- Думаешь, если бы это было так просто, мы бы ждали твоего совета? – зло процедила она, но злость была направлена не на меня.

- Надеюсь, что сейчас, после моего совета, вы сможете достаточно напугать Лею, чтобы она разрешила вам сделать больше, чем разрешает обычно.

- А это мы решим без тебя. – Снова резко, и снова я тут по касательной. – Розали, остановка. Заберите это мясо в свой салон, - произнесла сеньора, активировав свою пятую линию.

- Я же ещё не закончил спрашивать, - попытался протестовать я.

- Главное ты узнал. Вряд ли он скажет что-то новое, - отрезала она, и, наверное, была права.

- А противоядие? Противоядие вколите! – в отчаянии заревел пленник, но сеньора лишь скривила кончики губ.

- Это раствор глюкозы. Нейтрализатора нет. – Открыла боковой бардачок-аптечку и положила ампулу туда, на место.

Лейтенанта перепаковали в соседнюю машину, я же попросился выйти на дорогу. Мы прошли метров сорок, когда я задал главный вопрос:

- Сеньора, почему? И как?

- Мучаешься? – победно усмехнулась она. Я скупо кивнул. – Ладно, не буду истязать. Я знала, что с оружием будет не всё гладко и подстраховалась, отправив в город неподалёку от вас группу Джузеппе. Это не мои личные бойцы, это спецназ ИГ. Ещё два дня назад знала, что что-то будет. А где не знала – там догадывалась. Так было логично по стечению в один узел разных вещей. А стрелять на поражение разрешила когда пошли потери – мы слушали вашу волну. Формально это действительно операция ИГ, которой они не просто помешали, а которую нагло сорвали, хладнокровно убив наших бойцов. По итогам фургоны будут перегнаны на стоянку во дворец, то есть формально операция по их передаче союзникам сорвана.

Помолчала.

- Хуан, ты не прав. Никто не сможет не дать марсианам ввести в город оружие. Но я понимаю, со своего места, со своей позиции ты видишь мир иначе, проще и примитивнее. И просто не мог знать, что вчера марсиане подали в моё ведомство заявку на перемещение в посольство, для его как бы охраны, трёх мехов, штурмовых роботов с операторами и боекомплектом.

Когда я это услышал, встал столбом, впав в ступор. Говоря сеньору коротышке про мехов я импровизировал, выдавал желаемое за возможное. И подумать, что марсиане НА САМОМ ДЕЛЕ введут мехов в город… Б-р-р-р!

- Тебе просто неоткуда было узнать такую информацию, - продолжала уничтожать меня она, думая, что успокаивает и подбадривает. - Сами они вряд ли делятся подобным со всеми подряд, а я делиться с тобой тем более не собиралась. И, наверное, это моя ошибка. И это в том числе мой «косяк», что погибли девчонки. – Её глаза сверкнули, и ещё чуть-чуть, и из них полились бы слёзы горечи. Но «чуть-чуть» не было, сеньора хорошо умела держать себя в руках.

- Я подписала разрешение на перемещение одного робота, - продолжила она. - Всё же не дураки, все понимают, что на посольство нападать никто никому не позволит, Лея тут же раздавит спонсоров тех, кто осмелится. А для боя в городе и одного выше крыши хватит. Но после сегодняшнего подпишу разрешение на два. Пусть будут.

Нельзя такое говорить, но хорошо, что погибли девчонки – иначе бы Сирена никогда подобное решение не приняла. Месть – страшная штука. Где-то убывает, где-то прибывает; жизнь есть жизнь.

- И, как понимаешь, если они ввезут в город штурмовых роботов… - продолжила она. - …Имея в тридцати километрах от городской черты две десантные дивизии… Продолжать?

- Нет, сеньора. Я идиот, - признал я.

- Да, идиот, - согласилась она. – Но я тебя не виню. Ты поступил так, как поступил бы любой грамотный офицер на твоём месте, обладающий твоими знаниями.

- И даже бить не будете? Под дых? – усмехнулся я.

- Прошли те времена, когда это могло что-то изменить, - грустно произнесла она, скривив губы. – Езжай, Хуан. У тебя наверняка много дел. Чемоданчик забери, это мой подарок, но дальше – езжай. Твои тебя подберут. Во дворце справимся сами.

- Спасибо, сеньора.

Когда её кортеж уехал, я, держа чемоданчик, долго стоял на обочине, за заграждением, смотря на мчащиеся мимо машины. Наконец, активировал одну из линий и набрал знакомый номер.

- Да, Хуан. Я тебя слушаю, - опасливо ответили на том конце. Слишком опасливо, со страхом в голосе.

- Нашли крысу? И кому она «стучала»? – без предисловия начал я, уверенный, что Шаман, а это был он, уже знает о происшествии в тоннеле эстакады с бывшим подшефным ему оружием.

- Дорогой друг, если ты не будешь пытаться меня убить, а сначала выслушаешь, я расскажу тебе кое что, - произнёс ниггер то, что я меньше всего хотел услышать. – Мы, конечно, проверяем всех, кто кому «стучал», и я предоставлю тебе самую полную информацию… Но тут это…

Вздох. И:

- Тут последние два дня в районе ошивалась девка одна. Крашенная блонди с лицом куколки и ксивой императорской гвардии. Её слова – хочет, чтобы передача оружия прошла без происшествий, она куратор этого груза от ИГ Венеры. Смотрела всё, машины вот тоже проверила…

Шаман был готов провалиться сквозь землю. Боялся, что я прямо сейчас приеду и буду кончать его. Как я его понимал!

- Ты с нею встречался, - заметил я. – Произнёс «Её слова».

- Да, - не стал отнекиваться ниггер. – А тебе я не сказал, потому, что хочу жить. Я не имею дел с тихушниками. Мне гвардии и безопасности за глаза хватит. «Дятлов» ищем, найдём, обещал – сделаю, но пока всё в процессе, Хуан, и больше сказать мне нечего.

- Спасибо, Шаман, сменил я гнев на милость. - Ты уже помог мне.

Я рассоединился и грязно выматерился.

- Рассказывай, - поняла моё состояние по виду Паула, которая лично приехала меня забрать. – Что случилось вкратце знаю, но судя по тому, что ты весь зелёный, знаю я не всё.

- Марсиане вводят в город войска, - грустно произнёс я, усаживаясь в салон, закрыв люк. – Для уничтожения «Южного Креста». Они клюнули, как мы и надеялись. Но чтобы подстраховаться, решили показать сеньорам, что опасаться их надо с противоположной стороны. Что моё оружие – вот направление главного удара. Оружие, которым они вооружат мясо из диаспоры, которое будет терроризировать «Южный Крест», подконтрольных им нациков и самих сеньоров, если припрёт. Провели для дезинформации огромную работу. Но сами решили покончить с этой темой, введя в город регулярные войска Альянса – сделав то, чего от них не ждут совсем.

- Не спрашивай! – закричал я, замахав руками. – Паулита, пожалуйста, молчи! – взмолился я. - Это мой урок, мой собственный. Гордыня. Я слишком переоценил себя и свой гениальный интеллект, недооценив партнёров. Даже не врагов, всего лишь партнёров, с которыми у меня общие цели! И в результате принял неверное решение, от которого погибли четыре девочки и с десяток в госпитале. Из них две – в критическом состоянии. Я – олух, понимаешь! Стратег недоделанный!

И эти недоумки. Пять десятков недоумков! Они, конечно, получили по заслугам, за свою собственную гордыню, но, Паула, мать его, Я НЕ ХОТЕЛ УБИВАТЬ ИХ!!! Не пять десятков!

Она уткнула меня в плечо, и я… Заплакал. Накрыло. Адреналиновая броня, наконец, истаяла.

Это не была депрессуха вроде той, из которой дулом игольника выводила меня Марта. Я стал сильнее. Но ради справедливости - полгода назад мне не было так хреново, как сейчас. Ибо тогда виной гибели людей было фатальное стечение обстоятельств. А сегодня, впервые в жизни, люди погибли потому, что я неверно оценил обстановку и отдал неправильный приказ.

…Конечно, сеньоры спонсоры-мятежники благодаря моим действиям и перестрелке на эстакаде уверились в том, что именно оружия и надо было больше всего бояться, и завтра, скорее всего, у УВР всё получится без проблем… Но людей, гвардейцев и девочек, этим знанием не вернёшь.

Я плакал, просто плакал. Потом приду в себя, успокоюсь и настоюсь на рабочий лад. Приму эти потери, как данность. Внушу себе, что не ошибается тот, кто ничего не делает, и даже самый талантливый генерал иногда принимает неверные решения, от которых кто-то гибнет. Я буду работать дальше, и справлюсь с поставленной кланом задачей…

…Но это будет потом.

А пока я был благодарен судьбе, что у меня есть человек, которого я могу обнять и побыть собой, уткнувшись в плечо, когда мне неистово плохо.

(Z) В Латинской Америке в разных регионах обручальные кольца носят на разных руках. Но исторически столичную функцию играла испаноязычная Венесуэла, где кольцо носят на правой, большое количество переселенцев было из Аргентины, где кольца также носят на правой, и после глубокого анализа, власти независимой Венеры решили узаконить ношение на правой.

В описываемое время эта традиция не является обязательной на Земле, там до сих пор кольца носят на разных руках, и не являлась обязательной в эпоху, когда Венера была колонией. Но после обретения независимости узаконивание оной стало одним из первых шагов новой власти, дабы унифицировать и централизовать государственное управление.

(zz) Специальная полиция – силовые подразделения гвардии, а гвардия подчиняется правительству провинции, региону. Антитеррор – специальное подразделение департамента безопасности, то есть федералов. Федералы контролируются Веласкесами, а что происходит в регионах – ведомо только богу и самим регионам. Позиции аристократии сильны именно в гвардии, на местном уровне, так как более высокий уровень для кланов закрыт.