Кабальеро плаща и гитары. Том 3, 4, 5

Глава 12. Свита делает королеву

Глава 12. Свита делает королеву

- Проходи-проходи, Хуан. Присаживайся.

Я последовал приглашению и вошёл в кабинет уверенным чётким почти военным шагом. Несмотря на то, что очи тётушки и одновременно начальницы не сверкали, нет. Они были налиты непроглядной тьмой, не предвещающей ничего хорошего. Но выдержка члена королевского дома давала о себе знать, а потому я всё ещё жив.

Рядом, слева и справа от неё, сидели люди «в теме», кто знал о моём проекте. Ожидаемо это был сеньор Варгас, её заместитель, с которым мы работали во время вендетты, и неожиданно – мой непосредственный начальник, глава особого отдела. Хотя что тут неожиданного, особист внутри конторы может быть только очень доверенным лицом начальника, но я почему-то ему не доверял. Сам бы на этом посту ему такой статус не доверил. Ну да ладно, я не на её месте, это её команда – ей и решать.

Прошествовал по кабинету. Сел. Не стал наглеть и садиться с противоположного торца, сел рядом с непосредственным начальником напротив сеньора Варгаса.

- Хуан, - начала медово-стальным тоном её высочество, - владельцы башни не горят желанием трезвонить на каждом углу, что систему защиты их объекта, рассчитанного на очень крутых клиентов, априори непроходимую разного рода террорюгами, сломала лобовым штурмом горстка детей за менее чем десять минут. Сам старик Феррари, и это на мой взгляд чудо, решил поработать на тебя, а на работодателей не строчат жалобы. Гвардия никогда не горела лезть в дерьмо «федералов» и всегда скидывает на нас всё, что только можно, если сами вызовемся, и твой штурм не стал исключением. Тут ты всё рассчитал отлично. Но почему ты решил, что такое тебе спущу с рук я?

Говорила она искренне и очень серьёзно. Я аж вжал голову в плечи от её тональности. Ещё чуть-чуть и выпотрошит, а бренные останки сбросит с этажа уже своей высотки, со здания департамента а её кабинет тут почти на самом верху. То есть наглеть и давить на неё, ставя перед фактами, не надо, не стоит портить впечатление и ломать было наладившиеся между нами мосты. – Хуан, на случай, если ты тупой и недопонял! – продолжила она, сверкнув глазами. – Это – честь мундира! Это не дело каких-то гражданских задротов из департамента культуры, а национальная безопасность! А ты играешься ею как взбредёт, как моча в голову стукнет! Ты вообще в своём уме, подставлять Контору ТАК?

Я виновато опустил глазки и пожал плечами.

- Ну, скажи что-нибудь, раз пришёл?

- Я могу говорить при данных сеньорах? – осведомился я приличия ради.

- Да.

- ОБО ВСЁМ? – на всякий случай уточнил я и это. Чтоб точно не могла предъявить разглашение.

- Да, обо всём! – чуть не вспылила, но всё же удержалась она.

- Тогда скажу так. Вы должны воспринимать сей силовой акт спокойно потому, что это были учения.

Пауза. Сеньора молчала. Я продолжил:

- Учения вашего ЛИЧНОГО эскадрона смерти, который в будущем может выполнять для департамента много кровавой и некрасивой работы, о которую самому департаменту марать мундир не стоит.

- Я не давала тебе команду собирать мой ЛИЧНЫЙ эскадрон смерти! – сеньору обуяло зло до кончиков рыжих волос.

- Значит, считайте это моим подарком, - улыбнулся я.- Моим. Персональным. Ибо такой эскадрон вам точно пригодится.

- Да? – Её иронию можно было ножом резать. Она уже думала что видела предел моей наглости, но я вновь её удивил.

- Конечно, - невозмутимо кивнул я. - Я окунулся в эту клоаку, сеньора, и понял, что без подобной структуры под рукой на планете каши не сваришь. Без СОБСТВЕННОЙ структуры, ваше высочество. И честно говоря поражён, что вы до сих пор на плаву не имея подобной. Что у королевы такая есть – знает вся планета, но я понял, что таковая должна быть и у человека вашего уровня. Для мобильности и независимости.

- А не много на себя берёшь? – усмехнулась она.

Я отрицательно покачал головой.

- Учитывая количества дерьма внизу… Не думаю. К тому же вы правильно сказали, и владельцы башни, и старик Франческо, и гвардия скандал раздувать не будут. Вы ничего не теряете от этих учений.

- А если бы ты не справился? Или твоя… Подружка?

- Тогда я бы стоял в коленнолоктевой и умолял вас использовать вазелин, а вы бы не соглашались. Но я сижу, и заваха вазелина и близко не чувствую, давайте отталкиваться от этого?

- И как с таким работать? – хмыкнула она, обращаясь к соратникам, изо всех сил делающих вид, что они каменные изваяния. - Услышь твои слова королева, знаешь, что с тобой будет? – попробовала напугать она, но лишь чтобы не молчать. Поняла, что раунд не за ней.

- Ничего не будет, - снова покачал я головой, уже более увереннее. – На штурмовую команду для дворцового переворота мы не тянем с любыми натягами. Мы именно локальное ОПГ нижнего этажа венерианской экосистемы, и для власти никакой угрозы не представляем. Мы чистильщики мусора, отмывальщики от грязи, а не зондер-команда власть предержащих. И королева не дура чтоб не понимать этого. Как и вы. Просто вам надо пошуметь, выпустить пар. Шумите, ваше высочество, ругайте, я смиренно слушаю. – Я картинно склонил голову в низком поклоне. И не увидел, а почувствовал улыбки на губах помощников сеньоры.

- Свободен! – оречённо выдавила она. Пар выпущен, тема закрыта. – И Хуан, я не имею к вам НИКАКОГО отношения!

- Разумеется, сеньора. – Я встал, поклонился и спешно, от греха, удалился.

- Послал же господь племянничка! – сквозь зубы выдавила Алисия «на зрителя», но в душе мысленно улыбнулась. Стервец брал за живое. Брал напором, наглостью и бесстрашием. На её памяти в этой клоаке такие качества встречались слишком редко чтобы на что-то влиять. Но она не сможет покрыть его, если оступится. А вдолбить ему в голову, чтобы был осторожен и не рисковал понапрасну… Нет, это, пожалуй, выше её сил. Пусть всё идёт так, как идёт, она и так делает больше того, что может.

* * *

Затем был ад подготовки в компании двух имперских принцесс. Этикет. Ходьба. Манера держать подбородок. Технология бросания взглядов. Всё это было направлено не на меня, на Марину, но и мне доставалось по касательной будь здоров. Оказывается я «олень» и «носорог», и они не в силах этого изменить, «но ты же девочка!» Фудзи и Хан сидели рядом, смотрели на всю эту ботву и шизели. И только Марина упорно усваивала урок за уроком. Её целеустремлённости позавидовали бы строящие в саваннах Африки небоскрёбы термиты. Я невольно восхитился ею и вдруг понял, что правильно сделал, что женился на этой девушке. А ещё, что не отпущу её, даже если Бэль захочет в приказном порядке. Она моя, и точка. Никому не отдам. А потому следующий её шаг, который испугал бы меня ещё вчера, когда проводил её до дома вечером, не стал для меня неожиданностью и не вызвал отторжения.

- Хуан, - произнесла она, когда мы поднялись с домовой парковки в холл где я как бы должен был её оставить, - я, наверное, скажу грубо и для тебя неожиданно, но прошу отнестись к своим словам предельно серьёзно.

Я, уже зная о чём будет речь, расслабленно улыбнулся.

- Ты требуешь от меня исполнения супружеского долга. – Она, не справившись с эмоциями, - опустила глаза, но давить не перестала. - Быть примерной женой завтра. Не играть примерную жену, а быть ею. Я согласна и никогда не отказывалась от своих обязанностей. Но в свою очередь требую, чтобы и ты сегодня выполнил свои. Это не наглость, это…

Я подался вперёд и закрыл её рот поцелуем, пока не наговорила лишнего.

Затем взял её на руки, и так и вошёл с нею на руках в подъехавший лифт. И в квартиру занёс, также на руках. И в спальню пронёс, бегло поздоровавшись с её родителями и обалдевшей от неожиданного шоу сестрой. А что, я муж, имею право.

Очнулись мы только под утро – это был бешеный непередаваемый марафон, во время которого она выпила из меня все соки. А вместе с ними из меня ушли все негативные мысли и тревоги. Я вдруг понял, всё у нас получится. Может мы не гении, не профи, и как все люди ошибаемся… Но мы не сдаёмся, и оба замотивированы сделать всё для победы.

- Спасибо, Хуан! – прошептала она перед тем, как на пару часов отрубиться – скоро вставать на примерку к сеньору Феррари. – Как долго я этого ждала!..

- Спи, малышка… - погладил я её волосы и улёгся рядом. – Спи, моя милая жена…

* * *

Это было настоящее шоу. С первой минуты. С момента подъезда нашей нежно-голубой «Эсперансы» к дому Сантана. Машина хоть и куплена Фрейей, но мне было плевать, для сегодняшнего мероприятия это было не важно. Распахнулся люк, из него выскочили… Сестрёнки. Два абсолютно одинаковых клона в одинаковых серых костюмах охранниц в строгих, но коротких юбках с одинаковыми причёсками и голографическими экранами тактических визоров перед лицами. Осмотрев площадку перед зданием, вытянулись рядом в струнку, давая добро. С другой стороны машину обошла Кассандра, тоже с тактическим визором перед лицом.

Затем вылез Хан. Косая кожанная куртка, сшитая нами на заказ перед первым концертом в Гаване. Чертежи достали на сайте, посвящённом истории ночных мотоциклистов прошлого. Улётная штука получилась, и недешёвая – мы только две таких пошили, ему и Карену, даже мы с Фудзи пролетели. Бляхи, молнии, заклёпки, цепочки… Какие-то прибамбасы из собственно кожи… Брутальный длинноволосый мачо решительной наружности. Гитарист, окинув равнодушным взглядом окружающее великолепие, встал рядом с девочками со видом победителя, мистера Вселенной в ожидании нас.

За ним вылез я, в костюме от Феррари (индивидуального пошива). Костюм был неброский, строгий, серо-коричневого переливающегося цвета, но по оценке видевшей его час назад Гортензии, несмотря на неброскость, сегодня будет не так много людей в костюмах хотя бы подобного класса, не говоря о более высоком, и подавляющее большинство это прекрасно поймёт. Я также равнодушно оглядел площадку для «десантирования» гостей, улыбнулся, развернулся и подал руку супруге.

Мне в руку легла ладошка Марины, после чего из машины выплыла она сама. Королева. Принцесса. Богиня. Сине-бело-голубое платье до пола с элементами кринолина, создающими небольшой объём. Оборки, кружева, наношёлк. Платье не было расшито и утяжелено драгоценностями, но и без них издалека смотрелось безумно дорогим. Лично меня, а значит и всю мужскую половину человечества, в нём особо радовали огромный вырез на спине, добавляющий элемент откровенности, и чуть менее огромный, но солидный вырез на груди. С учётом вставок, поддерживающих грудь и придающих ей нужную форму, слюнки сегодня не потекут только у неполовозрелых мальчиков и седых дедушек, если такие тут найдутся. Марина также оглядела всех равнодушным взглядом, но в её взгляде проскочила лёгкая надменность, что было отрепетировано ещё вчера. Сунула руку мне под руку, которую ей подставил, и все вместе мы дождались последнего члена нашей команды, улыбчивого узкоглазого Наото.

Фудзи вылез, естественно, сам – мужчина же. Вылез последним, для завершения командного образа. В отличие от Хана был облачён в сценический, то есть не совсем деловой, но строгий костюм, какой скорее подойдёт конферансье, а не аристократу на приёме. Что, несмотря на строгость, диссонировало с действительностью не менее, чем куртка Хана. Но в отличие от образа длинноволосого анархиста-байкера, его образ был предельно собранным, деловым, хоть и с элементами творческого налёта. И в закреплении оного в руках Наото держал две барабанные палочки – чтобы точно никто не перепутал. Палочки я сунул ему час назад, на итоговом прогоне, поняв, что его образ, несмотря на титанические усилия, не завершён:

- Держи. Так будет лучше.

- И что я с ними буду делать? – развёл руками он.

- Просто держать. Как элемент декора.

- А золото?

- И золото. Но золото в другой руке, не в этой.

А теперь и золото – Селена не подвела и всё чётко передала вчера вечером, как и договорились. Не мне, был занят, Терезе, которую я послал за ним на встречу с курьером. Сестрёнки подались назад, к салону, и оставшаяся там Маркиза подала им два чемоданчика, миниатюрных, но весящих по десять килограмм каждый.

Далее мы двинулись к лестнице-крыльцу. Молча. Сияя. Излучая уверенность и пренебрежение. И мы были на самом деле настроены рушить и побеждать, и не спрашивайте, чего мне это стоило.

- Это называется технологии двадцать шестых, - учил я, говоря порядок действий, что и как делать. – Это экстрасенсы, биоэнергетики, и очень неглупые люди. Фишка в том, что их тренинги доступны каждому, в том числе не одарённым. Надо просто отнестись к ним как к данности, не ставить под сомнение «ибо я точно знаю, что так не бывает». Бывает, ребят. Ещё как бывает. Мы должны не просто играть роль победителей. Мы должны себя ими чувствовать. Без этого ни хрена у нас не получится.

- Хуан, я не уверена, что смогу. – Марину трусило больше всех.

Я взял её ладони в руки. Притянул к себе.

- Марин, солнышко. Смотри мне в глаза. В глаза, говорю. Не мигай. Солнце, я когда-нибудь тебя обманывал?

Пауза.

- Нет. Я и сейчас тебя не обману. Не подведу. Ты – королева. Запомни это. И у тебя всё получится, запомни это. ВСЁ-ВСЁ получится!..

Да, я немного сфолил. Использовал для настроя личного состава не совсем гражданские технологии. Нет, разумеется они не запрещённые, просто… Не принятые к использованию большинством простонародья «не в теме». С парнями сработал мой непререкаемый авторитет – они уже видели несколько невинных фокусов из арсенала «двадцать шестых», я как-то им показывал, да и вообще я тип выдающийся. Повелись и здесь, прониклись и смогли сами себя настроить. Марина же мне именно Поверила. С большой буквы. Отдалась воле моих слов. Так сказать, переложила на меня за свой настрой ответственность. Ну, большего от неё я и не ждал, и слава богу.

Шаг. Ещё шаг. Ступеньки. Дорожка здесь не красная, зелёная, и репортёры не стоят толпой вокруг у ленты – всё же не вручение кинопремии. Но и репортёры были в том числе, хоть и всего несколько человек – гламурные журналы и порталы никто не отменял. Поднялись. Молча, улыбаясь. Больше всех улыбался Фудзи, я и завербовал-то его из-за его фирменной улыбки.

Верхняя площадка.

- Сеньоры? – вытянулась ко мне рука одетого в церемониальную ливрею слуг века эдак лохматого, доколониального (докосмического) охранника.

Я неспешно, с достоинством вытащил из нагрудного кармана пиджака пригласительные и протянул ему. Гостей посолиднее они знают в лицо, мы же пока к таким не относимся, потому формальности должны быть соблюдены. У Изабеллы он вряд ли бы спрашивал пригласительные.

- Прошу. – Отошёл в сторону. – Охрану нельзя. Для охраны у нас выделено особое помещение.

Кассандра сделала шаг назад. Сестрёнки протянули чемоданчики Фудзи и Хану и тоже разошлись. Мы же почти одновременно сделали шаг внутрь

- Сеньор Хуан Шимановский с супругой, прокричал по эту сторону створок слуга в такой же ливрее. Кричал он негромко, без микрофона, но акустика в зале была хорошая. Это не совсем как в средневековье, чтобы все слышали имена новых гостей, но кто хочет, тот фамилии входящих для себя вычленит. – Сеньоры Амирхан Мирзоев и Наото Фудзияма, вокально-инструментальный ретро-ансамбль «Крылья ветра».

И мы ступили в большую общую залу для приёмов в которой собралось уже человек сто – сто пятьдесят. И почти все эти сто пятьдесят разом посмотрели в нашу сторону. Непривычное звучание; они всех в своём кругу давно знают, а наши имена тут прозвучали впервые, «оцарапали». Я почувствовал на себе давящий груз всех этих внимательно изучающих нас глаз. Но к удовлетворению ощутил, что и ребята, и Марина первое и самое важное давление выдержали. Ну, а дальше точно будет легче.

- Работаем! – констатировал я, подводя итог предварительному этапу, и сделал первый шаг внутрь.

* * *

Первые шаги, «круг почёта», были самыми сложными. Со всех сторон давили взгляды, сканирующие почище рентгена. Но мы выдержали. Прошли вглубь помещения, затем вбок по дуге… И только после этого давление спало.

- О, а вот и вы! – как итог боевого крещения к нам подошла хозяйка вечера. – Хуан, честно, заинтриговал. – Оценивающий взгляд на Марину. – Да, она, пожалуй, стоит того, чтобы из-за неё перевернуть планету.

- А то! – не мог не согласиться я. – Привет, Софи. Марина, это герцогиня де Сантана. Парни, это София Монтеро, герцогиня де Сантана, хозяйка мероприятия. Софи, это моя супруга Марина. Это Амирхан…

Понеслось.

Далее к нам кто-то подошёл, познакомиться-поздороваться, Софи же наоборот, раскланялась и пошла к новым только что вошедшим гостям. Меня не покидало чувство, что мы для всех тут миленькие обезьянки, и подходят люди, чтобы в этом удостовериться. Но с чего-то ведь надо начинать.

- …Если честно, я первый раз слышу про вашу группу, - фыркнула сеньора лет сорока, сухая, как вяленая рыба, с такими же выпученными глазами. – Как это интересно, попасть на один из главных благотворительных вечеров планеты будучи никем не известными!

Я успокоил себя – не подстава. Сеньора искренна. И таких выпадов изначально ожидали.

- О, сеньора просто не интересуется современной музыкой! – кровожадно оскалился Хан, а улыбочка у него ещё та.

- О, напротив! Очень даже интересуюсь! – Рядом с «рыбой» стояли подруги её круга, готовые сорваться с цепи и закусать упавшего раненого медведя. А это значит, что даже если очень плохо, падать нельзя. – Знаете, молодые люди, не знаю, как у вас, на периферии, а тут, в среде аристократии, нельзя не интересоваться современными веяниями.

«Периферией» макнули в дерьмо «простонародья», удалённость провинций тут не при чём. «Быдло, а туда же». Но парни и Марина и не думали комплексовать. Они с детства знали, кто они. Это для них данность, а не оскорбление.

- И всё же, сеньора, думается мне, - в разговор включился Фудзи, сменив улыбку со стандартной ничего не выражающей на ироничную, с издевкой, - что учитывая объём культурного наследия, вы всё-таки слышали гораздо меньше того, что не слышали. Даже в среде современных исполнителей вы вряд ли знаете хотя бы десятую часть.

- ЗНАТЬ и БЫТЬ ПОПУЛЯРНЫМ, юный сеньор, это разные вещи! – задрала «рыба» нос под одобрительное гудение.

- И тем не менее, ребята правы, - выстрелила главным калибром как бы остающаяся над схваткой Марина. – На планете все только о них и говорят, причём в обоих секторах. Просто вам, в Центре Мира, возможно, лучше и дальше слушать филармонию и не лезть в периферийные материи?

- А вы хамка, юная сеньора! – «Рыбу» зацепило, но вокруг стояло слишком много наблюдателей, чтобы ответить «зарвавшейся ссыкухе» всей тяжёлой артиллерией.

- Конечно, - не моргнула глазом моя благоверная. – Я из Северного Боливареса и не скрываю этого. И знаю жизнь через призму множества граней. Вы же строите тут из себя утончённую аристократку, хотя на деле вы обычная высокомерная дрянь, не понимающая последних социально-политических и культурных тенденций страны, которая вас кормит и одевает, которая и даёт почувствовать себя утончённой аристократкой.

- Да ты…

Опа, я наврал Софи. Драка, возможно, всё же будет. Пусть и без моего участия.

…Но нет, «рыба» не кинулась. Слишком грозный был вид у воинственной валькирии из Боливареса. Здесь, в среде аристократов, всё делается на показуху, даже драки. А она была готова бить так, как будто находится у себя в районе. И противница прочла это по её глазам. И предпочла не связываться – быть отмудоханной на глазах у всего бомонда Венеры как-то не комильфо. Марина же, ни капли не стесняясь разницей в классе, продолжала давить противницу с упорством робобульдозера:

- Я знаю. Вижу. Слышу. И не стесняюсь. А вы живёте в воображаемом мире и пытаетесь доказать нам, низкородным, какая вся из себя только на основании рождения в богатой семье. Глупо, сеньора. Невыразимо глупо. Это называется деградация, и мне жаль, что вы пошли этой дорогой.

Смотрелось так, будто взрослая отчитывает ссыкуху, хотя было строго наоборот. «Рыба» поняла, что вляпалась, что симпатии зрителей плавно сместились в сторону девочки в сине-бело-голубом. Ибо девочка ничего из себя не строила, была на самом деле такая, как есть, а ничто так не подкупает зрительный зал, как искренность.

- Я думаю, мы действительно ещё услышим об этих ребятах, - решил разрядить ситуацию некий сеньор из наблюдателей пикировки. – Во всяком случае, комитет по цензуре их уже услышал и проклял тот день, когда это произошло. Услышим, неправда ли? – Сеньор подмигнул… Мне, хотя я во время схватки медленно сместился в сторону от компании ребят. Это их вечер, не мой.

- Скорее да, чем нет, - не мог не оторвать я на себя часть внимания, чего делать крайне не хотелось. – Но вот сроки будут зависеть от их упрямства. А с ними и количество нервов, которое сеньорам придётся потратить.

Инцидент был исчерпан. «Рыба», вальяжно, на публику, шагая, удалилась. Зрительный зал тоже как-то рассосался. Но первый бой мы выдержали, самое сложное позади, и теперь выделялись среди присутствующих как оплот тех, с кем не стоит связываться чтобы дёшево и напоказ макнуть в дерьмо. А значит наш ход, наша очередь развивать успех. А для этого нужно окончательно отпустить ребят в сольный полёт.

Я с сожалением вздохнул – уж слишком привык всё лично контролировать, и чужое соло пугало. Негромко выдавил:

- Марин, парни, не скучайте. Ненадолго вас оставлю.

Чмокнул Марине ручку и отошёл в сторону, ловя на себе уж очень много интересующихся взглядов от людей, не стоявших рядом и не следивших за нашей пикировкой. Путь мой лежал к миниатюрному фонтану с Амуром в центре зала, возле которого стояла хмурящаяся… Сильвия.

- Сеньорита Феррейра, вы как всегда обворожительны! – Теперь поцеловал протянутую ручку ей. После чего она взяла меня за руку и молча потащила в сторону.

Мы вышли в коридор, ведущий в соседнее помещение (рекреация-оранжерея для отдыха скучающих гостей). С глаз не скрылись, но от пристального внимания ушли. После чего она на меня набросилась, схватив за грудки:

- Сукин сын, ты что творишь? Ты зачем это сделал?

Я отцепил её ладошки от своего пиджака, встряхнул головой.

- Зачем сделал что?

- Санчес! Зачем притащил её? Зачем притащил её СЮДА? – повысила она интонацию до максимума, стараясь удержаться на шёпоте.

- Вот мне интересно, а почему ты спрашиваешь? – вызывающе улыбнулся я.

- В смысле, почему спрашиваю? – пришла она немного в себя.

- Ну правда, почему? Что это, ревность?

- А-а-а-а… - Сильвия на мгновение «зависла», после чего снова вспылила:

- Да какая к чёрту ревность! Она… Она… Бесперспективная! И с нею ты… Ты…

Я усмехнулся, поманил её поближе и указал в сторону стоящей и снова с кем-то разговаривающей Марины. Разговаривающей спокойно, с достоинством, хотя в компании её собеседников выделялась физиологическими особенностями «большеротая» сеньора Урсула графиня Ортега, супруга главы третьего по мощи клана Венеры (если не считать Веласкесов, но их вообще по мощи трудно считать).

- Кудряшка, солнце, скажи, что ты там видишь? – спокойно произнёс я.

Ответом стало пыхтение Сильвии.

- А я вижу королеву, вдруг почтившую сие мероприятие своим царственным присутствием, - распирало меня на иронию. - Молодую, полную сил, обходящую владения. Которой нет дела до мелочных дрязг местных завсегдатаев. Может на деле это не так, знаю я иное, как и ты, как и многие другие, кто в курсе, кто перед ними. Но ВИЖУ я это. Поняла?

Феррейра замотала головой, смешно рассыпая завитые белоснежные кудри.

- Так нельзя, Хуан.

Я был в корне не согласен.

- Вы все её слишком недооценили. И сделали это напрасно. А прав я или нет, покажет время. Обсудим этот вопрос в конце вечера. Идёт?

И двинулся дальше, к следующей цели. По пути прислушался к себе, к своему необычному восприятию – как ощущаю ребят? И понял, что они сейчас, в этом зале, были… Светлым пятном на сером общем фоне. Я говорю не про цветопередачу – красивых и даже шикарных нарядов на приёме хватало. Марина была одета, конечно, круто, не хуже местных избранных, и всяко лучше подавляющего большинства (Изабелла, например, при выборе наряда на этот вечер руководствовалась другим критерием, необычностью а не шикарностью, и таких, как она, тут много), но вся соль была не в дороговизне платья, а… В фоне.

Внутренний настрой, он даёт о себе знать всегда, без исключений. Люди чувствуют других людей, это биоэнергетика, а биоэнергетиками в какой-то мере являемся мы все. А Марина изнутри просто сияла. Окружало её, словно Фобос и Деймос вокруг Марса, два ещё более ярких спутника. Ярких тотальной необычностью; таких, как они, представить на подобном вечере не трудно, а невозможно. И спутники эти также были настроены по-боевому: если Марина была мною искусственно накручена, то парням было реально плевать на высшее общество со шпиля Золотого дворца. Хан смотрел на местных, как на прикольное мясо, и местные подсознательно это ощущали. Люди не любят, когда на них смотрят как на дерьмо, и это создавало дополнительный контур внимания вокруг ребят, не дающий им слиться с толпой. Фудзи же… Разглядывал всех с интересом учёного. Урсула де Ортега, София де Сантана, местные дамы и сеньоры, все они были для него белыми мышками, за которыми он с интересом наблюдал. Эдакая «Вселенная-25» в лице человечков. А что может раздражать и раззадоривать аристократию, то есть власть предержащих, больше, чем такое вот отношение?

Потому вокруг них сам собой образовался ментальный круг, который достаточно устойчиво поддерживался.

А вот и Фрейя. У того же фонтана. Поманила пальчиком. Я двинулся к ней, но она указала головой в сторону дальней стены. Сменил направление и послушно пошёл туда. Раскланялся с кем-то из знакомых – один из парней, с которым вместе пили на спор то ли на второй, то ли на третьей рок-н-ролльной вечеринке после памятной у Манзони. Был с подругой под ручку, скорее всего невестой – счастья им. Наконец, пересёкся на курсах с наследной принцессой.

- Хуан, как это называется? – спросила она, но в отличие от Сильвии, весело, с искрами задора в глазах.

- Пять минут назад этот же вопрос задала мне Сильвия, - честно признался я.

- И что ты ей ответил?

- Ответил, что это называется свинство. – Я сиял. Боже, как мне нравится разговаривать с крутыми девочками в таких тонах! - Свинство не знать, что сия почтенная сеньора есть моя законная супруга. Я что, не имею права выйти в свет со своей законной супругой?

Задумчивая пауза, и вердикт:

- Я думала, с Изабеллой у вас всё серьёзнее. – На лице высочества не дрогнул и мускул – она только не сияла от того, что я в ссоре с Изабеллой.

- Что бы у нас ни было с Изабеллой, Марина всё равно моя официальная супруга, нравится это кому-нибудь или нет, - констатировал я. - Кстати, Сильвия в бешенстве, ибо до сего момента даже близко не брала в расчёт эту милую малышку. А теперь вдруг поняла, что с нею тоже придётся делиться.

- Да уж, Сильви умная, но иногда её заносит на глубокой теории в отрыве от практики… - И тут я полил Фрейе на раны елея, они лучшие подруги и не думают, что будет иначе, но меня мысленно делят и не хотят отдавать одна другой. Впрочем, они обе аристо, а аристо на то и аристо, что всегда могут договориться. И меня поделят когда придёт время…

…А тут Марина. В образе королевы. Блин, я б на месте Кудряшки удавился бы от злости!

- Она – бизнес-леди. А ты – дипломат, - вновь полил я елеем – мне не жалко. - Что ты и доказала, заранее подстелив подле Марины соломки. Кстати, я думал надавать тебе за это по твоей шикарной попке, и твоё счастье, что передумал. Просто на всякий случай озвучу, пусть и постфактум: если обидишь её - пожалеешь. Спать – спи, машины дари, только не наглей.

Фрейя презрительно фыркнула:

- Мельчает нынче крутой мужик. Хуан Великий и Ужасный времён вендетты бы мне всыпал и не рассусоливал. И только потом бы разрешения давал. Что это на тебя нашло, Чико? Стареешь?

- Мышонок, - перешёл я на доверительный шёпот. - Я играю в очень серьёзные игры. И совсем даже не бессмертный. Если со мной что-то случится, кто-то должен будет позаботиться о Санчес и их родителях. А в жизни ничего не бывает бесплатного. Потому повторюсь, просто не наглей. А дальше… Раз она тебя не убила, а она могла, уж я-то её знаю, значит тоже понимает больше, чем ты думаешь.

Я её высочество удивил. Привёл совершенно неожиданную аргументацию. Она на автомате раскрыла рот сказать что-то колкое, но через миг закрыла. Лишь нейтрально, но при этом очень мягко, выдавила:

- Хорошо, Хуан. Не буду.

И я пошёл дальше. Конечно пошёл, впереди ждало самое трудное испытание – к памятному фонтану (мёдом тут что ли намазано?) подошла и искала меня глазами Изабелла.

Увидела. Я приблизился, встал рядом. Бэль также душила злость, и злость Сильвии и рядом с нею не стояла.

- Смотрю, без меня не скучаешь, - почти нейтрально выдавила она.

- Не я с тобой ссорился, - заметил я. – А по поводу Санчес мне кто-то перед самой ссорой говорил, что не считает её соперницей. А раз не соперница – то и не измена. Или власть уже поменялась?

Она зло фыркнула. Сказать хотела много чего, а заодно и немножко убить, но это были эмоции, а её учили оперировать фактами. А факты были не на её стороне – сама тройничок предлагала, за язык никто не тянул. И сама меня «послала», тоже её инициатива. Прилюдно, при всей «Короне».

- Про Манзони, наверное, знаешь – тут ничего не говори, - пресёк я возможные нападки заранее.- Это была работа, а работа не обсуждается. Самому не особо приятно, но надо. Принимал у неё условия капитуляции. Подробности спроси у Мишель или Сирены. А Марину не трожь. Она моя игрушка, я с нею играю. Каждому свои куклы.

- Игрушка! – одновременно и презрительно, и с завистью произнесла она.

- А что, нет? – усмехнулся я.

- Зачем ты её в свет вывел, солнце моё неверное? – как змея прошипела она. Как я её понимал. Пока Санчес в тени, Бэль на коне. А раз я вывел Санчес из тени, значит с нею, её высочеством, что-то не то, вне зависимости от нашего с нею будущего. Даже если мы расстанемся, получится, что я променял её, принцессу, на быдлянку. А если помиримся… Всё ещё хуже. Задвинуть Санчес назад после сегодня будет невозможно, и тройничок произойдёт на моих условиях. Не в смысле постели (тьфу на неё, это мелочи), а в смысле треугольных взаимоотношений, где Санчес будет тенью нас с нею.

- Ты пеняла мне, что я как клещ вцепился в твою семью и вряд ли отпущу, - продолжал я. - И ты, дескать, за меня в ответе. – Попытался улыбнуться, хотя бы коварно, но не получалось. Слишком нервный и серьёзный момент. – Считала, что я, де, бросив тебя, помчусь к твоей сестре, но продолжу делать карьеру в королевском клане. Но тебе и в голову не приходило, что я могу просто… Закрыть отношения с вами. В смысле Веласкесами. Что не пропаду без вас. Конечно, больших вершин не достигну, но, бельчонок, поверь, я действительно не пропаду! Звёзды с неба не самое главное в жизни, а любящая женщина под боком, на которую можно положиться когда угодно и где угодно, у меня уже есть.

- … - Она запыхтела, но так ничего и не выдавила.

- Вам с сестрой давно был нужен хороший ледяной душ, - продолжал я. - Чтобы глупости не думали. И особенно тебе. Добро пожаловать в реальный, а не выдуманный тобою мир, бельчонок, - закончил я и снова не стал задерживаться. Двинулся дальше, взял с подноса проходящего слуги бокал с игристым вином. Залпом выпил. Вроде полегчало, напряжение чуть отпустило. Встретился глазами с Манзони-младшей – и правда, приехала, стояла чуть в стороне от отца и матери (а вот брата не видно), так же искала меня глазами. Кивнул ей, она мне, показав большой палец. Ох уж эти девочки!

Вечер продолжался. Неожиданно в центр зала вышла Софи и в микрофон произнесла:

- Внимание! На правах хозяйки объявить следующих гостий хочу лично! Сегодня нашу скромную обитель почтили две самые главные затворницы планеты. Первая - её императорское высочество Гортензия, графиня де Росарио!

Одной рукой Софи обнимала улыбающегося Цветочка. Рядом с ними дылдой возвышалась с перекрашенными на вечер в чёрный цвет волосами Паула. Йо моё, мне стало плохо – понял, что сейчас будет.

- Гортензия уже давно прибыла на Венеру, - продолжала Софи, - но до сего дня избегала любых мероприятий и вечеров на планете. С чем это связано расскажет, наверное, лишь она сама, но сегодня она и её сестра Мерседес, которая гостит у нас уже несколько лет, ещё большая затворница, - весёлый взгляд на Паулу, - решили изменить традиции. Аплодисменты!

Софи отошла в сторону, указывая на гостий, и зал, действительно, приветственно захлопал.

Микрофон был передан Гортензии.

- Приветствую уважаемую публику, - «включив» аргентинский акцент заговорила Цветочек. – Действительно, я прилетела уже довольно давно. Но перелёт, акклиматизация, да и вообще… - картинно сбилась, опустив глаза. – Надо было немного отдохнуть от излишне насыщенной жизни на Земле. Однако я рада снова вырваться в люди.

Новые, пусть и жидкие аплодисменты.

- И поскольку мы сегодня собрались ради блага сирот Венеры, мы с сестрой хотим внести свой посильный вклад в их воспитание и будущее. Надеюсь, кому-то из малюток станет чуть лучше, чем было бы, не будь нас и этого вечера. – В руке Гортензия зажимала чек, которым картинно потрясла, подняв над головой, после чего передала Софии. Затем сунула микрофон Пауле, а дрессированный зал снова разразился хлопками.

- Я давно на Венере, - хмыкнув, произнесла Огненный Демон. Девочек внимательно слушали почти все, ибо они тоже были новые, непривычные лица. – Но также игнорировала мероприятия высшего света. Потому, что была несвободна. – Пауза для нагнетания. – Я проходила обучение в одном легкомысленном учебном заведении Венеры, после которого надеюсь связать свою жизнь с госслужбой и силовыми структурами. Возможно даже здесь, в венерианском королевстве.

Снова аплодисменты. Под которые паршивка благодарно поклонилась.

- Но уже сейчас если у кого-то есть необходимость открутить кому-то голову – всегда пожалуйста, договоримся! – с кровожадной улыбкой закончила она.

- Мерседес Мария Амеда Веласкес, племянница его императорского величества! – в другой, видимо личный микрофон прокричала Софи, ставя точку в представлении. В исполнении Паулы с её имиджем и амплуа это был красивый выход. И, кстати, амплуа это сформировалось до корпуса, когда она только-только прилетела. Девочка она боевитая, безбашенная, и уже тогда это демонстрировала. Высший свет всё помнит, ничего не забывает, особенно про лиц королевской и императорской крови. Потому можно сказать, что представление прошло лучше некуда.

…А ещё она дочь дуры. Слабоумной. И это тоже знают все, кто должен. Так что ей и резона-то не было строить из себя серьёзную. В отличие от сестры.

- И как и сестра, я вношу свою лепту в помощь детям. – Паула также потрясла над головой чеком. – Так получилось, что уже здесь, на Венере, мне пришлось много общаться с некоторыми сиротами, и я знаю, что это такое, не понаслышке. Лучше многих в этом зале.

- Спасибо, Мерседес, - заключила Софи, ставя точку в сцене. – Девочки?

Новые аплодисменты, погромче и поискреннее.

- Секундочку! – остановила Софи за плечо собравшуюся было отойти Гортензию. – Уважаемые сеньоры, есть одна маленькая тайна, которую знают не все здесь присутствующие. А именно, её императорское высочество, будучи для объективности под личиной и не под своим именем, однажды заняла первое место на открытом первенстве Южноамериканской ассоциации свободного танго.

«Началось!» - мысленно взвыл я, не почувствовав, а ощутив направление рикошета от сего поступка.

- Так уж получилось, что я узнала о желании девочек попасть на наш вечер ещё вчера, и подумала, что было бы неплохо приобщиться к высокому искусству свободного танго вместе с Гортензией. Просим!

И вновь аплодисменты, подбадриваемые криками: «Просим! Просим!»

Деваться Цветочку было некуда. Хотя позже я пришёл к выводу, что иначе просто не могло быть. Во всяком случае, не в самый первый выход в свет после затворничества. И не у Софи, у которой кто угодно запляшет, не то, что профессиональные танцуристки. Цветочек ЗНАЛА, что её заставят танцевать, и со мной и моей сегодняшней акцией это никак не связано.

…А может она и с выходом в свет столько тянула, чтобы «выстрелить» в нужный ей момент? Она же агент как-никак, должна такие вещи просчитывать?

…А разведка у Софи что надо, работает как часики. И не подкопаешься – ничего эдакого сеньора Сантана в качестве музыкальной вставки не поставила. А то, что «Либертанго» моя любимая композиция – так это наши с Гортензией проблемы. Пьяцолла вечен, остальное вторично. Да-да, заиграло бессмертное «Либертанго», и только завсегдатаи наших с Гор тренировок «в поле» в её клубе знают это. Под неё мы изучали искусство танца больше всего – ну, нравится эта тема мне, что греха таить. То есть, в «Рио-де-ла-Плате» у Софи свои люди, которые давно-давно всё держат под присмотром.

Заиграл классический вариант, классическая аранжировка. И первыми в нём вступили скрипки. Гортензия, сделав несколько предварительных па, словно стряхивая с себя пыль и налёт, лёгкой походкой боком пошла по кругу, выставив вперёд руку, как бы выбирая себе партнёра. Ибо танго оно хоть и свободное, и победила она в сольном исполнении, но всё же это танец двоих. Цветочек улыбалась, словно приглашая составить ей компанию всех и каждого, у кого достанет смелости. Но несмотря на то, что все в этом зале в том или ином виде танцевали, присутствующие мужчины понимали уровень и не лезли вперёд дабы не опозориться. Можно хорошо танцевать в высшем свете, но рядом с чемпионкой ЮАИ, пусть и в одной единственной ассоциации (ассоциаций два десятка, да, но и население Империи миллиардов пять) будешь казаться пьяным тапиром подле грациозного ягуара. А, нет, кто-то из молодёжи предложил свои услуги, выйдя на шаг вперёд. Но Цветочек бегло покачала головой: «Не подходишь». Невесомый разворот, и, словно никого не найдя, остановилась, обхватив себя руками и опустив голову. Встала она как раз с моей стороны круга зрителей, ко мне спиной – приглашала.

С точки зрения подачи, она начала партию девушки, не нашедшей партнёра, собирающейся грустить. Сейчас заиграет основная партия и сорвётся в собственно эмоциональный танец. Начало интригующее, зал немного подался назад, давая больше места. Я выдвинулся вперёд, на край «танцпола», сдвинув локтями некоторых гостей (потом разберёмся), но пока не время, замер в ожидании.

Скрипки закончились, началась основная партия. Па-а-а-а-а-а-а-а-ра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ам… - Я снова раздвинул как-то быстро сомкнувшихся перед собой людей, и, на ходу расстёгивая пиджак, молясь, чтобы шедевр сеньора Феррари выдержал пиковые нагрузки, ступил внутрь образованного круга. Па-а-а-а-ра-ра-ра-ра-ра-а-а-а-а-а-ам… Теперь крутануться вокруг оси и мелкими шажками, семеня, также боком к ней, по дуге. Па-а-а-ра-а-а-а-а-а-а-а-ам. Она развернулась и встретила. Жёстко, вспомнилась одна из наших репетиционных игр, где она вошла в образ разгневанной ревнивицы, а я как бы танцем её успокаивал и оправдывался. Хорошо, когда есть домашние заготовки, вот и выбрали амплуа. Та-рам-там-там-там-там.

Мы закружились. Она нападала, высказывая претензии, я оправдывался. Направляющими нашего танца были партии не этой скрипки, а другой, задающей темп ритма: «пи-пиу-пиу-пиу, пи-пиу-пиу-пиу», а это очень быстрый темп. Поддержка. Ещё поддержка. Теперь перекинуть её через себя. Теперь «сорвалась», удержал её голову в десяти сантиметров от пола (планово, разумеется, репетировали же). И снова это «пи-пиу-пиу-пиу, пи-пиу-пиу-пиу» и «Па-а-а-ра-а-а-а…»Я как и в былые времена (а не занимались в клубе мы с нею уже очень давно, со дня встречи с Бэль) «сошёл на волну», перестал чувствовать окружающий мир. Репетировали мы не танец, а лишь амплуа, то есть актёрское представление. Всё остальное было как и встарь, полнейшей импровизацией. Каждое движение. Каждая поддержка. Каждое кручение её вокруг себя. Мы должны были чувствовать друг друга, предугадывать, и мы играли в эту игру, понятную только нам двоим. И на какой-то момент я осознал себя бесконечно счастливым.

Гортензия была в ударе и всё набирала и набирала скорость. Как-то умудрялась при этом не выходить за рамки ритма, и как – не приложу ума. Я был ведомым, и слава богу – без её диктата ушёл бы на сверхскорость в момент. Она была богиней этого вечера, Терпсихорой…

…И ради этого она сюда и пришла. Гортензия должна была, обязана была показать всем, что стала чемпионкой ЮАИ в своей ассоциации не потому, что родственница императора. Наоборот, узнай об этом жюри, её бы засудили, так как никто не захочет иметь дело с разгневанной на падчерицу императрицей. Доказывать, что ты не верблюд, всегда сложно, но лицам при власти и их родным это сделать куда сложнее.

На мой взгляд, она справилась. Когда закончила, была словно выжатый авокадо, сморщенная и тяжело дышала. Музыкальное исполнение также не подвело - было «живое», не ограниченное классическими оркестровыми инструментами, и сыграно с душой – одно из лучших слышанных мной в жизни. С плавным «подъёмом», апофеозом и сильной концовкой. И танец Цветочка был под стать – яркий, живой, дышащий эмоциями и энергией. Я лишний раз поразился, насколько сильно профессионал отличается от любителя. Мне, как и большинству людей в этом зале, такой уровень не будет доступен. Такая лёгкость, плавность и элегантность. И хор аплодисментов, воспринимаемых мной в том состоянии, как сметающая всё на пути волна, был заслуженной наградой нам обоим.

- Гортензия де Росарио Кордоба, её императорское высочество! – произнесла Софи, когда овации пошли на спад.

- Спасибо, Хуан. Я знала, что ты не подведёшь! - прошептала Цветочек и плавно утекла дальше – она ведь только пришла, нужно освоиться.

- И её партнёр, также наш сегодняшний гость, посещающий подобное мероприятие впервые, Хуан Шимановский! – Софи подошла и положила руку на плечо уже мне. Ну, спасибо, блин! Влип так влип. Впрочем, тут тоже вряд ли могло быть иначе. – Хуан – ученик её императорского высочества и текущий партнёр. Но что на мой взгляд более важно, лидер собственного музыкального проекта под названием «Крылья ветра». Да-да, тот самый немного скандальный юношеский проект очередных мальчиков, борющихся за социальную справедливость. – Пауза. Софи дала залу понять, что нападки на нашу «неизвестность» не актуальны, ибо ОНА не может пригласить к себе на вечер малозначимую группу. А кто о нас не слышал - его проблемы. В первую очередь это выгодно ей, как хозяйке, но и нам этим выпадом она очков репутации отсыпала.

- Мальчики, борющиеся за справедливость, были и будут всегда, - продолжила она. - Но за последние десять-двадцать лет только у Хуана и его товарищей получилось быть хоть сколько-то услышанными. Пожелаем им успехов в их нелёгком деле. Хуан?

Мне в руки перекочевал «гостевой» микрофон, а зал снова зааплодировал. Кажется, здесь просто так принято - хлопать. Как бы мотивация человека, совершающего пожертвование: чувак, видишь, тебя ценят!

Я вежливо кивнул Софи, после чего набрался наглости и под прицелом полутора-двух сотен пар глаз двинулся к своим. Я должен говорить от имени всех и быть в круге королевской свиты, только тогда будет толк от незапланированного танца.

- Сеньоры, сеньорины, дамы и господа, - начал я, встав рядом с Мариной. Справа от меня держал улыбку Хан, слева от Марины – Наото. – Сеньора Монтеро права, мы – начинающая группа. И что бы ни случилось с нами завтра, сегодня мы всё равно НАЧИНАЮЩАЯ группа. А это накладывает отпечаток. И наш скромный вклад в дело помощи сиротам, конечно, важен… - Я толкнул Хана локтем в бок, тот быстро расстегнул чемоданчик и явил окружающим блеск золотых слитков. Понятливый Наото повторил то же самое со своей стороны с лагом в две секунды. - …Наш скромный вклад в дело помощи сиротам, конечно, важен, но он куда меньше того, что мы сможем сделать для них завтра. А потому кроме нашего текущего пожертвования обещаю, что мы дадим благотворительный концерт с перечислением всех вырученных средств в фонд помощи детей сеньоров Сантана. Знаете, я тоже в последнее время общаюсь с сиротами Венеры, и от жути некоторых рассказов душу берёт оторопь.

- Спасибо, Хуан, - видя, что я выдохся, поспешила поставить точку в текущей сцене Софи. – Военно-исторический вокально-инструментальный ансамбль «Крылья ветра»! Аплодисменты!

Дружные и что важно искренние овации.

- Это было круто! – услышал я слова, после чего в спину мне врезался кулак. Неспешно обернулся:

- Эдуардо, и я рад тебя видеть.

- Нет, Хуан, это правда круто! – горели глаза у принца. - Я не видел блеска золота на таких мероприятиях уже давно! Все только чеками «отстёгивают». Народ впечатлился – ты произвёл бОльший эффект, чем думаешь... И это вдобавок к впечатлению от клоунады.

- Клоунады? – зацепился я за слово и улыбнулся. Про золото думал, что оно будет смотреться эффектнее, но так, чтобы этим всех впечатлить…

- Ну да. Сначала подумал, ты решил устроить тут клоунаду, вырядил своих как паяцев, но потом… - Младший принц дома Веласкес, а это был он, картинно задумался. – Знаешь, я как-то не слишком хорошо понял как, но вы как-то вдруг стали серьёзно восприниматься. Несмотря на клоунские наряды. А Марина так вообще супер!

- Марина моя! – картинно сверкнул я глазами.

- Так я и не претендую! – поспешил откреститься он, воздев руки в защищающемся жесте. – Если заметил, я и с Беатрис… Того. Не того.

- Марина не обсуждается. А Беатрис большая девочка и сама решает, что и как ей делать, - увёл я тему в сторону, какую больше всего хотелось обсудить собеседнику.

- Так я это сразу понял. Но тут не это главное. Она не мой вариант, это нормально, я часто просто дружу с девочками. Ну, не хочу с ними ничего строить, не моё. Но Беатрис первая, кого я… Кого я при этом… Не того.

- Кого ты не стал спать просто из желания переспать с интересной куколкой, - перевёл я.

- Ну… Да. – Эдуардо скривился, а мне стало весело.

- И как ощущения? Есть брюзжание потерявшего хватку мачо?

Невразумительное пожатие плечами.

- Да если честно, никакой разницы. Наоборот, как-то лучше дружится. Серьёзнее к ней отношусь, что ли. Вот. А виноват в этом ты.

- Да, я вообще Великий и Ужасный, - вспомнил я эпитет Фрейи и оскалился. Но оскалом принца совершенно не испугал, наоборот, расположил.

- Точно! – расплылся в улыбке он. А это за мной.

- Ой, Эдуардо… - На принца напала стайка феечек, и я поспешил слинять. На душе стало легче. План работает даже лучше, чем предполагалось. Но это не конец вечера.

* * *

- Сеньорита Санчес? – услышала Марина голос справа от себя. Очень знакомый, хотя и неожиданный.

Первый раз она слышала его на праздничных мероприятиях в академии перед первым курсом, когда стояла, не понимающая, что сейчас будет (в смысле в жизни, а не на мероприятии, её же в академию насильно «приняли») в строю таких же зелёх, а руководство в лице ректора и завов кафедр с трибуны говорило тёплые красивые, но до ужаса стандартные слова. И второй там же в академии как-то на дежурстве – сеньор ректор проходил мимо с обходом. Её не заметил, скользнул взглядом как сквозь пустое место (кем она в принципе и была). Ну и третий раз, когда сеньор ректор позвонил ей и бегло бросил, что до него дошла информация о приключившемся в их семье горе, и он не против дать ей небольшую паузу в учёбе с условием, что она до конца учебного года всё отработает. Звонил он без картинки, одним звуковым сигналом, а потому голос сеньора запомнился не особо хорошо, но…

Сейчас её совершенно точно окликал тот же самый человек, который разрешил не посещать занятия в связи с семейной драмой. Окликал с уважением в голосе, что подкупало. Марина обернулась… Да, он самый. Рядом с ректором шёл человек, также смутно знакомый, мысль, кто это, витала на краю сознания, но не хватало самую малость чтобы вспомнить. Оба сеньора были за пятьдесят и выглядели как минимум старыми приятелями, в обоих чувствовалась неуловимая обычному глазу военная выправка.

Хан было попытался загородить дорогу (мальчики со всей серьёзностью отнеслись к требованию оберегать её), но она взяла его за локоть, и отошёл на шаг назад.

- Сеньорита Санчес? – улыбаясь, повторил сеньор ректор. – Или правильнее будет сказать сеньора?

Его распирало от покровительственного веселья. «Видишь, какие люди у меня учатся!» - говорил его вид спутнику.

- Как вам будет удобнее, сеньор ректор. Мне всё равно.

- Всё равно сеньора вы или сеньорита? Оригинально! - заметил неузнанный спутник. – Обычно женщины к проблеме замужества относятся крайне трепетно. И уважают свой статус.

- Мы с мужем… - Марина прикусила губу, не зная, что сказать, чтобы это и выглядело правдоподобно, но и чтобы душу не изливать. – У нас с мужем достаточно… Своеобразные отношения, - смогла сформулировать она. – Несмотря на то, что он любит меня и не собирается отпускать… У него есть иные интересы. – В этот момент как раз кстати в поле зрения попала её высочество инфанта, да как по заказу что-то обсуждающая с подругой Сильвией. Мужчины проследили за её взглядом и понимающе хмыкнули, а сеньор ректор даже потёр подбородок.

- Главное, что не собирается отпускать, - произнёс спутник. – Хотел бы – отпустил бы, с такими-то интересами.

- Этот вопрос нами даже не обсуждается, - уверенно покачала она головой. - И с самими интересами не обсуждается тоже, хотя, насколько я знаю, они довольно часто к этому вопросу подводят. – Марина изобразила лёгкий поклон, про себя ядовито улыбаясь: «Так вам, сучки коронованные. Вас, крутых, не меняют на простушку из Боливареса!»

- Да, я бы, наверное, тоже не отпустил такую красавицу, - произнёс спутник сеньора ректора. – Несмотря ни на какие интересы. Конечно если бы был помладше, сейчас поздно уже думать об интересах и приключениях, - оговорился он.

Поняв, что они уж точно лишние, мальчики отошли от неё на несколько шагов, давая возможность поговорить с иллюзией приватности.

- Но всё же меня гложет другой интерес, - продолжал неузнанный сеньор. - В виде вопроса, как две полные противоположности смогли сойтись в столь крепкий союз?

- Противоположности? – Марина выделила улыбку ректора. Вопрос-заготовка от них обоих. И оба они понимают несколько больше, чем обычные люди даже на этом приёме.

- Ну да. Вы – лечите, - продолжал сеньор. - Пошли по этому пути, выбрали себе именно это призвание. Ваш же супруг наоборот, поставляет нам клиентов. Делает так, чтобы нам подобные не сидели без дела. Кажется это и есть лексическое значение слова «противоположность».

«Нам» - отметила Марина. Сеньор тоже врач.

- Север с югом притягиваются, а вот одноимённые как раз наоборот, - заметила она, выдавливая из себя улыбку. Что ж, на вечере должно было быть достаточно людей, знающих, чем занимается Хуан. Не обязательно знать про «Цитадель», достаточно быть информированным про вендетту, чтобы сделать вывод о его специализации в королевском клане. Ректор? Он достаточно могущественный на планете человек, отказавший в недавнем прошлом самому премьер-министру. И она, кстати, у этого человека после памятной вендетты учится на общих основаниях, как училась ранее – её не выделяют среди других. Хотя богатеньких и знатных выделяют; учатся и сдают они вместе со всеми без скидок, но, скажем так, на дежурства и практикумы попадают значительно реже. И её не прессуют, что также можно было ожидать, сложись вверху карты иначе. Объяснить такое отношение после того, как за неё просила сама инфанта… Можно только информированностью.

- Это да, противоположности притягиваются, - произнёс сеньор и задумался.

- Марина, сеньор Альберто Хуарес, глава департамента здравоохранения королевства, - решил-таки представить их друг другу сеньор ректор. – Альберто, Марина Санчес де Шимановская, одна из моих лучших студенток.

- Так уж и лучших, сеньор… - Кончики ушей Марины непроизвольно покраснели. И оттого, что не узнала в лицо главу минздрава, и оттого, что её так открыто, да ещё перед самим министром, похвалили.

- Я дал добро на то, чтобы ты нагнала учёбу когда произошли неприятности с твоей сестрой, - серьёзно ответил ректор, – и ты её нагнала. А это непросто. Вон, Альберто ещё не забыл, насколько это сложно сделать У НАС…

При этих словах сеньор министр закивал. То есть он не просто врач, а тоже выпускник академии? Что ж, это объясняет его военную выправку. Таких подробностях относительно биографии министра она не знала – не интересовалась.

- Но ты справилась, - продолжал ректор. - Я интересовался вопросом, держал на заметке и знаю точно. А значит достойна моего уважения. – Он наклонил голову. Без поклонения/обожания и иных подтекстов, просто отдавая дань упорству и труду.

- Я… Старалась, сеньор, - только и смогла вымолвить Марина.

- Вот и замечательно. Надеюсь знакомство и родство с… ИНТЕРЕСАМИ не вскружит тебе голову, и ты не забросишь учёбу на том основании, что «и так поставят». Не хотелось бы терять такого специалиста ЕЩЁ РАЗ, - сверкнули глаза ректора.

- ЕЩЁ РАЗ? – не понял сеньор министр.

- Марина уникум, это было известно ещё до её поступления. – Сеньор ректор усмехнулся и погладил усы. – Представляешь, эта девочка смогла меня удивить, ещё даже не начав учиться. Она ОТКАЗАЛАСЬ от учёбы в академии. В заведении, куда даже очень влиятельные люди не могут пропихнуть своих родственничков, не набравших достаточное количество баллов и не показавших требуемый уровень знаний. Куда её в обход всех конкурсов ПРИГЛАСИЛИ… Понимаешь иронию?

Сеньор министр расплылся в покровительственной улыбке, а Марине захотелось провалиться сквозь землю. Получается, ректор держал её на заметке задолго до происшествия с Беатрис? И на дежурстве, смотря сквозь неё, он знал, кто перед ним? Вот какие дела, оказывается! И узнала она об этом только что. Случайно.

- И? – после паузы продолжил нагнетать сеньор министр.

Но ректор лишь пожал плечами.

- Я сделал пару звонков, чтобы её не приняли в другие заведения. Знаешь ли, я ОЧЕНЬ ревностно отношусь к академии, и такие происшествия задевают. Особенно после того, как я за год до этого отказал в просьбе о протекции сеньору Торресу. Эта молодая девочка могла оказаться или набитой дурой, или уникумом – вот я и решил это выяснить.

- Не прогадал? – поддел министр.

- Не прогадал, - усмехнулся сеньор ректор. – Во всяком случае, не жалею. И надеюсь, не начну жалеть в будущем. – Глаза его снова предупредительно сверкнули. Марине захотелось вжать голову в плечи. – Но, друг мой, как бы ни выглядело это сейчас, тогда я фактически ЗАСТАВИЛ сеньориту идти к нам. Принудил к выбору против воли. И даже если в этот миг она об этом не жалеет, я всё равно поступил некрасиво. За что приношу искренние извинения. – Ректор приложил руку к груди и склонил голову. Ему и правда было неловко, и дело было совсем не в том, что она пришла сюда с человеком, которому пророчат большое будущее, связанным с королевским кланом, и что её любовница – сама инфанта (это же аристократия, небольшая группа лиц где всё обо всех знают, а «Эсперанса Вега» недешёвая машина). Он хотел замять собственный не самый достойный поступок, и всё. Совершённый наверняка на эмоциях: «Ах так, ну я тебе из принципа устрою!»

Конечно перед быдлянкой он вряд ли бы извинился. Доучилась бы она, выпустилась, улетела на свой Уран или Нептун на пару-тройку лет, вернулась бы офицером-медиком… И это была бы лучшая для неё награда. Это бы понимала и она сама, получив все привилегии боевого офицера, и не держала бы зла. Но сейчас, когда Хуан вводит её в планетарный Олимп гораздо раньше положенного срока, сеньору нужно форсировать события и расставить точки до того, как это может аукнуться (а теоретически может, женщины ведь злопамятны, и плевать, что «передумала»).

- Сеньор… - Марина тоже склонила голову. - …Я благодарна за то ваше решение. Я нисколько не жалею о том, что попала в академию, и уже очень давно. Это мне нужно говорить спасибо, что силой наставили недалёкую дурочку на путь истинный.

- Ну что ж, раз извинения приняты… - с улыбкой констатировал сеньор министр. – Кстати, Марина, разрешите нескромный вопрос? В качестве связи, так сказать, с низшим этажом машины, звеньевыми винтиками которой пусть и на разных уровнях мы все являемся?

- Вся во внимании, сеньор министр…

- Как вы относитесь к реформе высшего медицинского образования, экстренно проводимой сейчас на планете?

- Сеньор, я – всего лишь студентка, - попыталась откреститься она, но не тут-то было. Министр и не думал отставать, а ректор сдвинул брови, намекая, что она выбрала не ту дорогу.

- Вот именно! Вы – в самом низу пирамиды. И вам оттуда видно то, на что замылен глаз сверху. И согласитесь, не так много на свете студенток, которым можно задать столь простой, но столь важный вопрос и получить честный ответ.

А вот тут сеньор в точку. Совсем не много. «Быдлянок», которым министр может задать вопрос, в принципе не существует, а студенты-аристократы никогда не будут объективными… Во всяком случае до окончания боевой практики.

- Знаете сеньор Хуарес… Мне, конечно, сложно оценивать всю пирамиду снизу, потом, что многих её этажей и элементов я просто не вижу. Но мне кажется, это не очень хорошо, когда теоретические занятия заменяются излишним количеством практики. У нас будет практика, мы не сможем без неё получить погоны и статус врача, и я понимаю, что вы готовитесь к переводу страны на военные рельсы. Но нельзя всё усложнять настолько. Ибо мы будем спасать жизни в самых разных, в том числе экстремальных условиях, и ни одна текущая практика не сможет смоделировать их заранее. В этой ситуации нам помогут лишь знания. А знаний вы нас лишаете.

- Знания ничто без навыков, - не поддержал её ректор.

- Навыки у нас будут, - уверенно парировала она. - На минимально приемлемом уровне, но будут. И опираясь на них можно будет попытаться спасти жизнь сложному пациенту в тяжёлых условиях. Но если ты не знаешь, как именно это сделать, то то, что ты уже на третьем курсе вырезала аппендикс и ассистировала на чуть более сложных операциях в тепличных условиях клиник, мало поможет несчастному с серьёзным ранением. Ты сможешь вырезать ему аппендикс, но не сможешь вытащить пулю из сердца, ибо именно сложной кардиологией в угоду практики и было пожертвовано.

- Чёрт возьми, дружище, в словах девочки есть смысл! – ткнул локтем в бок сеньора ректора министр. – А что насчёт гражданских медиков? Гражданских ВУЗов, а не академии?

- О, а вот тут я как раз соглашусь! – округлила глаза Марина и почувствовала себя на волне. Министр? Ректор медакадемии? Да хоть сама королева! Ей было всё равно кто перед ней. Она говорила, что думала, на животрепещущие темы, и у неё был шанс быть услышанной – имело значение только это. – Им крайне недостаёт практики, сеньоры. Однако уточню, они – всё же гражданские специалисты, и в случае мобилизации им придётся туго. Потому практикум им конечно нужно усилить, но несколько иначе, и проходить его им лучше в других отделениях, а лучше в других клиниках. Особенно…

* * *

- Не торопись, Хуан, не спеши, - услышал я голос и обернулся. Угу, мои худшие опасения – её рыжее высочество.

- Сеньора генерал-лейтенант? – Я сделал неглубокий церемониальный поклон. Она искромётно улыбнулась.

- Называй лучше Алисия. Или как обычно, «тётушка». Я уже привыкла. Хотя никакая я тебе не тётушка. «Тётушкость» моя только в том, что моя сестра создала твой проект и как бы является твоим патроном.

- Во мне кровь Веласкесов, - снова поклонился я.

- Две твои напарницы – клоны, - не согласилась она. - Их кровь одинакова, один генный набор. Это что-то меняет в их родственных отношениях, или всё же важнее то, что их родила одна женщина?

Я не знал, что на это ответить. А ещё критически не хватало данных относительно моего отца. Да и был ли он вообще? Но сеньора права, то, что во мне королевская кровь, ещё не значит, что я на самом деле их родственник. Родственником я стану только если меня официально признают, плевать на генный набор. Пришлось согласиться:

- Хорошо, не буду. Буду называть «сеньора» или «тётушка». – Помолчал и решил поддеть в ответ, чтоб закрыть долг:

- Тётушка, а ты тоже, смотрю, ударилась в благотворительность? С чего бы это вдруг такая резкая смена амплуа? Неужели у главы главной силовой службы планеты нет других дел, кроме как давать ежегодное пожертвование в чужой фонд?

Оказалось, попал в цель. Она скривилась и покачала головой.

- Нет, я не люблю благотворительность, особенно, тут ты прав, с чужими фондами. А дешёвая слава «покрасоваться» мне, могущей посадить за решётку любого из здесь присутствующих, не требуется. – Ядовитая улыбка. – А ещё я, наверное, буду единственной на вечере, кто будет иметь право не передавать Сантана чек... Хотя я передам, конечно же, но имею право этого не делать. Потому, что я единственная, кого хозяйка ЛИЧНО просила присутствовать, прислав особое приглашение с курьером, в последний момент.

- А до этого у вас его не было? - попытался уточнить я. – Не пригласили, как фею из «Спящей красавицы»?

Усмешка.

- Ну, Софи читала эту сказку, а потому нет, оно у меня было. Обычное. – Но со вчерашнего вечера стало привилегированным.

- Значит, Софи всё же перестраховалась, явив тебя, тётушка, сюда, чтобы следила за моей персоной и тем, что она может выкинуть. Ай-йай-йай, такая большая девочка, а мне на слово поверить не может!

- Как раз потому и не верит, что большая девочка.

С таким высказыванием трудно спорить.

- На этой планете, Хуан, мало у кого есть рычаги влияния на тебя, - продолжила она. – Рычаги в принципе, молчу об их эффективности. Эффективно на тебя могут воздействовать вообще всего три человека: я, Серхио и Лея. Даже свою белобрысую любовницу ты ни во что не ставишь. Так ведь?

Это она о Мишель. Я коварно усмехнулся.

- Были прецеденты общения, которые на это повлияли. Но в общем да, всё так.

- А у Софи рычагов воздействия на тебя нет вообще, есть лишь деловые договорённости о сотрудничестве. Которые, если тебе в голову ударят подростковые гормоны, полетят в тартарары. Чего на своём вечере ей бы крайне не хотелось. И учитывая, что Серхио на такие вечеринки не ходит, а для Леи это слишком маленький уровень, выбор у неё был невелик.

- Понятно. Буду иметь в виду. – Я уважительно кивнул. - Но и ты тоже совместишь полезное с приятным, видишь, я сегодня паинька. – Я взял с подноса очередного проходящего мимо официанта два бокала с игристым, один протянул ей. – За успех!

- Так и быть, за успех без уточнения чего именно, - улыбнулась тётушка и вместе со мной пригубила.

Следующим моим собеседником неожиданно стал… Октавио Феррейра.

- Хуан? Отойдём? - Как-то незаметно подошёл он. Или это я расслабился?

В душе загорелся пожар ненависти, меня даже ощутимо затрясло, и стоило больших усилий сдержаться.

Отошли. Не в очередной угол зала, а в соседнюю оранжерею. Пока шли, не проронили ни слова, и благодаря этому у меня было время успокоиться. И когда дошли до фонтана, но уже в оформленной под тропический лес оранжерее, он обернулся и произнёс:

- Хуан, я знаю, ты считаешь меня исчадием ада… Но это не совсем так.

- Не совсем так или совсем не так? – усмехнулся я.

- Не совсем так. Я на самом деле очень плохой человек. У меня есть причины быть таким, есть обстоятельства, но я не собираюсь за них прятаться, просто говорю как есть. Однако я лучше, чем ты думаешь, и я со временем тебе это докажу.

Ни слова про Беатрис, ребёнка и прочее, и тем более ни слова о бомбе, но мы оба всё и без открытого текста поняли.

- Это всё, что вы хотели сказать? – ядовито усмехнулся я, но, похоже именно на такую реакцию он и рассчитывал, и отнёсся с пониманием.

- Да.

- Хотя что это я… Такие люди, как вы, не извиняются.

- А если я извинюсь, тебе станет легче? – пронзил он меня взглядом, и я от этого взгляда чуть не подавился.

- Нет, сеньор. Вы правы. Лучше не извиняйтесь. Сохраните больше очков репутации в моих глазах при тех же моральных потерях.

- Эк мудро сказано! – усмехнулся он. И перешёл к цели разговора. - Я знаю, что тебе нравится Сильвия.

Пауза. Видимо, передача хода мне. Но я молчал.

– Я не против ваших с нею отношений. Наверное ты сам это понял ещё тогда, полгода назад, когда катал её на мотоцикле. Я не мешал вам встречаться.

«Не мешал…». То есть, ему плевать на собственный договор с дочерью? Что он не вмешивается в её личную жизнь и её выбор? Если б я ему не понравился, и я не был бы мною, мне было бы несдобровать? Похоже на то. Но Кудряшке это говорить лучше не стоит.

- И что? – потянул я.

- Я могу помочь тебе. Просто… так. Да, просто так. Без условий, без сделок, не в качестве каких-либо компенсаций, а просто взять и помочь. Я найду рычаги влияния на комитет по цензуре. Тем более они мне до марсианского Олимпа, я не продюсер и не шоумен, мой бизнес с их деятельностью не пересекается.

Вот оно как. Старый стервятник захотел пристроить дочку к мальчику, которого посчитал её достойным. Мириться со мной… Не по статусу, да и не получится, но дочурку свою сосватает, и то хлеб. А для этого не грех и помочь сорванцу, ибо возможности есть.

- Сеньор, спасибо за предложение, но я справлюсь сам, - лучезарно улыбнулся я.

- Разумеется. Я и не думал иначе. Вопрос во времени и потраченных силах. Вопрос в цене победы.

- И всё же я справлюсь самостоятельно, - попытался сделать улыбку я ещё искромётнее.

- Как знаешь. – Он пожал плечами – Но если что, обращайся.

- Конечно, сеньор…

Октавио Феррейра развернулся и зашагал прочь. Я же ещё несколько минут стоял в тропическом лесу, приходя в себя. Свербело, не давала покоя какая-то мысль… Но вот какая…

На Себастьяне поставили крест. После того, как он лопухнулся с покушением на меня – закономерно, мальчик не справился, очередь проверять дочурку. Но дочь – женщина, и какой бы умной ни была, за нею должен обязательно стоять сильный мужчина для грязной работы. Прям как у нашего трона, только речь о троне корпорации. Лучше чтоб он сразу проходил по графе «силовик». Чтоб возглавил при ней СБ клана. Где ж сеньору на Венере найти такого? Речь не о сеньоре Октавио, а о будущем его корпорации, и как бы он ко мне ни относился, он поступится ради этого будущего чем угодно. Даже извинится прилюдно, если это чем-то поможет.

Он меня ХОЧЕТ. Сделать Феррейра, как сделали его (он не урождённый Феррейра; полностью поменял имя перед браком с наследницей этого клана, а латиносы КРАЙНЕ редко меняют имена, обычно просто собирая до кучи все входящие фамилии). Хочет чтобы я стал реальным управляющим корпорации при его дочери, как он стал при своей жене, мир её праху. Мужем Сильвии и отцом её наследников.

Всё это было на виду, просчитывалось легко, но… Я чувствовал, было что-то ещё. И это «что-то» не давало покоя.

М-мать! Ладно, проехали – пора возвращаться в зал.

* * *

В зале меня поджидало много народу. Буквально набросились на вашего покорного слугу. Но все контакты были деловыми или познавательными, ничего сверхсерьёзного сказано не было. Пришлось пообщаться с парой министров, один из которых был в компании с ректором Марининой академии, с парой сенаторов, с Умберто Манзони (ничего значащего, несколько дежурных фраз, скорее шёл прострел друг друга взглядами… Кстати как бы Адриано не ваял из него бедного овца и заблудшего патриота, я не забыл и не забуду попытку выстрела снайпера во время вендетты). Марго пришлось отпустить пару комплиментов – как же без этого. А вот её мамаша смотрела на меня с нескрываемой злостью, и я её заранее возненавидел. Ну, вдруг потом некогда будет. Из запомнившихся бесед одна была с сеньором Ортега, главой третьего по мощи клана планеты, зондировавшего меня на предмет того, опасен ли я для общества (аристократов). И сеньором Самуэлем Абанкуэйро, главой клана номер пять (может и четыре, Манзони крут и стратегически важен, но работает только в энергетическом сегменте, тогда как интересы Абанкуэйро во многих областях и сферах государства). Этот смотрел на меня злыми глазами, прожигал насквозь, пытаясь сам для себя составить обо мне портрет. Причём изначально негативный, и образ от моего восприятия лишь подводился под заданные негативные параметры. Я почувствовал, что мы ещё пересечёмся на узкой дорожке венерианского Олимпа (как минимум сенатора Домингеса он мне не простит), но успокаивало, что это будет не сию минуту.

Что я для себя отметил – я не был центром притяжения и популярности. Просто ко мне подходили разные люди составить впечатление. Все они были главами кланов или серьёзных учреждений, среди подошедших ко мне не было простых любознательных завсегдатаев подобных вечеринок. То есть, если можно так выразиться, я работал. А рядом, в нескольких десятках шагов, приковывала к себе взгляды Марина. Она казалась центром вселенной, и осмелев, к ней начали подтягиваться именно любители потрепаться. То есть я уже начал играть роль серого кардинала при королеве, пускай сегодня это всего лишь королева вечера. А что будет дальше?

Когда Гортензия с Паулой подошли к Марине пропустил, но мне потом рассказали, что девчонки принялись обниматься, как будто старые подруги, которые давно не виделись. Это подняло моей королеве акций, и к ней начали подходить уже смелее. Как к Санчес подошла Сильвия – застал. Осторожно подошла, словно хищница, намеревающаяся драться за территорию. О чём они говорили не знаю, не настолько хорошо могу читать по губам, но напряжённость лица Кудряшки постепенно разгладилось, и далее они разговаривали как пусть и неблизкие, но подруги.

Затем подошла очереди и Фрейи. Мышонок изначально позиционировала себя, как патрона Марины, и, подойдя, обняла её по-хозяйски, перекинувшись с парнями парой реплик. Парни с нею были знакомы, она не один десяток часов проторчала в нашей репетиционной, так что диалог пошёл. Ну а после этого звезда Санчес буквально засияла. Не подойти к ней, особенно представителям молодого поколения, было просто нельзя – не после того, как там отметились все сливки общества. Марго тоже подошла, хотя слишком сильно не задержалась. Было видно, что ей плевать на Санчес - она изо всех сил наблюдала за сёстрами Веласкес, особенно за младшей. У всех своя страсть.

Я уже почти расслабился, да и поток желающих познакомиться со мной иссяк, как вновь удивил сеньор Октавио. Выйдя на середину главного зала (как раз возле фонтана с Амуром) он поднял руку, и музыка смолкла.

- Прошу внимания.

В зале воцарилась тишина.

- Вы все знаете, кто я. И знаете мою семью. Я, как обычно, вношу свою лепту в дело помощи сиротам планеты, - извлёк из кармана пиджака заготовленный чек. Сумму даже не представляю, но вряд ли там жалкий миллион. – Но сейчас хочу поговорить не о себе. – Снова нагнетающая пауза. – Здесь недавно выступал один молодой человек, предложивший устроить благотворительный концерт. И я подумал: «А почему только мы, аристократия, должны заботиться обо всех проблемных группах нашего населения?» Нет, я понимаю, мы – лучшие представители своего народа, наделены властью и ответственностью, и это наша святая обязанность – помогать тем, кто в помощи нуждается. Аристократ это не только права, но и обязанности по отношению к тем, кто «внизу». – Признаюсь, этими словами император Октопус меня удивил. Конечно, это просто слова… Но человек, произнося их, как минимум об этом тезисе не забывает. – Но почему бы нам не сделать так, чтобы те, кто ниже на иерархической лестнице, тоже внесли лепту в дело помощи сиротам? И идея с благотворительным концертом меня очень вдохновила.

Зал захлопал. Жидко, непонимающе, но люди поняли, что Октавио организует что-то интересное, и, безусловно полезное для фонда, которому сегодня все жертвуют (то есть для детей).

- Один коллектив, добровольно изъявивший желание содействовать, у нас уже есть. Думаю, на планете ещё много творческих коллективов, кому небезразличны сироты. А потому я решил… Организовать этот благотворительный концерт! – концовку фразы он повысил, почти выкрикнув.

Снова аплодисменты, уже более уверенные и громкие.

- Организацией и поиском артистов займётся моя дочь Сильвия, - кивнул сеньор Кудряшке – она стояла невдалеке от него. – Ей будет полезен опыт в новом для неё деле. Все же доходы от концерта пойдут в фонды помощи сиротам сеньоров Сантана.

- Кажется, ты попал, - услышал я голос сзади. Гортензия. И иронии в нём было мало. – Он серьёзно решил взять тебя в зятья.

- Это мы ещё посмотрим, - хмыкнул я… Но как-то сам себе не поверил. Сильвия… Нравилась мне достаточно сильно, чтобы не воспринимать его слова глупой шуткой. Я мог ненавидеть самого сеньора, но вот Сильвией он бил ниже пояса.

Цветочек похлопала мне по спине и удалилась. Я же остался в смятении. Видел, как отошли в сторону и о чём-то громко спорили отец и дочь Феррейра. Как после этого нашла меня глазами Сильвия, и взгляд этот нельзя назвать победным или полным уверенности в себе.

- Хуан, отойдём? – решилась она подойти. И когда мы отошли к стенке, в уголок, в лоб спросила:

- Ты что-нибудь понимаешь?

- Понимаю. – Я кивнул. – Папуле твоему оказалось мало того подставного Мигеля, он решил и дальше решать твою личную жизнь за тебя. – Сильвию при этих словах перекосило. Она покраснела от злости, сжала кулаки, затряслась, и сдержалась лишь чудом. – Хотя нет, я перегибаю палку, - издевался я. - Он всего лишь намекает, создаёт среду. Решение принимать и действовать ты всё же будешь сама.

- Только поэтому я его до сих пор не убила, - честно призналась она и отпустила кулаки. – Что мне делать, Хуан? Я не могу, когда ОН… ТАК!!!

Я протянул руку к её лицу. Провёл по нему пальцем – по щеке, губе, подбородку.

- Он отец, Кудряшка. И хочет счастья. Просто забей. И делай так, как хочешь ты.

- Спасибо, чико… - Она за малым не бросилась мне на шею. – Значит, благотворительный концерт? – робкая улыбка. Я кивнул.

- У меня проблемы с комитетом по цензуре. Благодаря концерту часть этих проблем решается – не смогут сеньоры отказать твоему отцу, и для концерта утвердят несколько песен. Плюс там ещё тень Сантана за спиной будет мелькать, их же фонд – а значит точно утвердят. Я же не могу отказаться, дал слово, а «слово пацана» в высшем обществе значит много. А под это дело он подводит тебя, создав нам атмосферу общения, что особо важно ввиду нашей ссоры с Изабеллой. Всё гениальное просто, а всё простое гениально.

- Ну, папочка… - Она тяжело вздохнула, но быстро настроилась на рабочий лад. – Тогда давай до завтра? Сегодня, думаю, обсуждать концерт не стоит, слишком я на эмоциях… Да и тебе не до этого, - окинула она меня оценивающим взглядом. – Отложим «создание среды» до утра?

Я улыбнулся. Но и просто так она уйти не могла, Феррейра в ней не могла не прозондировать деловую сторону вопроса хотя бы приблизительно.

- Но хоть в общих чертах. Что это будет за концерт? Какой формат? Сколько песен? Я же никогда ничем подобным не занималась, даже не знаю, какие они бывают.

- Кудряшка, это ТВОЙ концерт, - выделил я это слово. – Ты – свободный художник. А остальное обсудим утром.

- Поговорили? – встретила меня улыбающаяся до ушей Фрейя. Я кивнул. – И как?

- Пока никак. Обозначили намерения. Сам вопрос будем завтра решать.

- Рада за вас. – Она вздёрнула бровь, но тут же взяла себя в руки.

- Ревнуешь?

- А как же. – Задумчивое молчание. – Но знаешь, Хуан, не так всё и плохо. Если взять её в долю, у нас получится не самый плохой квартет.

- Квартет? – выгнул я бровь.

- Ну, хочешь, назови её пентаграммой, - пожала она плечами. – Судя по событиям последнего месяца, Мерседес потянет пост главы безопасности – я знаю чуть больше тебя, эта тема уже поднималась наверху у мамы на совещании независимо от наших с тобой хотелок. Да и я сама думаю, что потянет – подрессируй её на «Цитадели» ещё, натаскай, и… - Вздох сожаления – отношения с кузиной она так и не наладила. - Второй угол – Сильвия. Глава дружественного клана. А дружественным его сделаешь именно ты, своим на неё влиянием.

- Лиса ты. Умная и хитрая, и вёрткая.

- Стараюсь. – Мышонок гордо вскинула голову. – Затем Марина – лицо семьи. Благотворительность, вечеринки типа этой. Пусть отдувается. Я очень удивилась, как она хорошо держится. Видимо, это у неё в крови, а раз так… Вот пусть и работает на этой стезе. Если б не знала точно, что это её первый выход в свет, не поверила бы. Ну, и Гортензия – а тут пока не знаю куда её сунуть. Но она запала на тебя, и она ненавидит своего отца и его жену. Ради мести им продаст душу.

- Я бы не был столь категоричным, - покачал я головой. – Гортензия не так проста и чёрно-бела, как кажется.

- Ты слишком мало её знаешь, - усмехнулась она… И я не стал спорить. Действительно, я человек, и могу ошибаться.

- И в центре пентаграммы – ты, как лидер и вдохновитель. Как регулятор, кому из девочек когда со мной спать.

- А как же без этого, Хуан. Но я же, заметь, и самая несчастная. Потому, что МОГУ забрать тебя всего себе. Но вынуждена буду сама раздавать другим ради политики.

- Ты не сказала какая функция будет у меня, - усмехнулся я, но грустно. Мне совершенно не нравились слова Фрейи, хотя они были до безобразия логичны, а главное, зиждились на живом примере – текущей королевской семьи, членом которой она является.

- А это ты сам решай, Ангелито. – Лучезарная улыбка. – Пока ты гоняешь плохих парней, и меня это дико возбуждает… А там сам смотри, как себя поставить. Ладно, не скучай, пойду я.

И убежала. Но долго оставаться одному не получилось.

- Да, признаюсь, ты меня удивил, - произнесла Марго, вставая рядом, сжимая в руке бокал шампанского. В центре зала что-то вычурно говорил в адрес сироток один из глав кланов первой двадцатки, но мне не было интересно.

- Чем же?

- Размахом. Хваткой. Только объявился на подобном вечере, впервые в жизни, а уже сколотил себе партию. Пока не политическую, но реальную, которая сможет побороться за власть.

- Хочешь влиться в ряды? – усмехнулся я.

- О, нет! – воздела она вверх свободную руку. – Не горю желанием совершенно. Да и эта партия имеет отличительную особенность – сострит из кружков одного члена. Мне такие игры не импонируют, я себе мужа хочу всецело, чтоб только моим был. Но тебе желаю успехов! – Она отсалютовала бокалом. – Тебе сложно придётся.

Пригубив, не выдержала и спросила:

- Хуан, но всё же, поделись откровением. Кто для тебя самая главная из них? – кивок в сторону девочек, которые снова отчего-то собрались в одну компанию Кроме Гортензии – та гуляла по делам. Фрейя, Паула, Марина и Сильвия. Все четверо разговаривали спокойно, с достоинством, как равные с равными, что, зная родословную и происхождение Марины, было странно.

- Марина. Санчес, - не думая ответил я.

Марго неприязненно скривилась.

- Да? Я думала Сильвия или эта имперка. Но почему? Она же самая… Неперспективная. – Марго тоже не стала использовать обидный эпитет.

- Ей единственной от меня ничего не надо, - ответил я. - Она просто любит. И готова быть со мной хоть в лачуге, хоть во дворце – ей без разницы. А остальным разница есть.

- Тяжёлый случай. – Марго показно вздохнула, и решила закрыть тему. – Ну, тогда удачи тебе! Не раскисай. – Хлопок по плечу, после которого она удалилась.

Я же смотрел на девчонок. Переводил взгляд с одной мордашки на другую. И понимал, что они все чертовски правы – не будет у нас будущего с Изабеллой. Бельчонок не собирается и не собиралась договариваться не то, что с ними, но даже со мной. Ей единственной я нужен на её и только её условиях. От этой мысли было грустно, тоскливо, щемило сердце… Но что делать, не понимал.

Я лукавил (а в разговоре с Ритой Манзони мог себе такое позволить). Марине да, плевать где, главное со мной. Скажу улетать с Венеры и жить нищими и под личиной на Земле – улетит не думая, всё бросив. Но и Сильвия, если поманю, тоже бросит всё на неудачника брата (это проблема отца, а не её; он его таким воспитал – пусть и расхлёбывает). Что такое лачуга она просто не знает, потому бросит как есть, если позову, и сбежит, а остальное лирика. Паула… Уже бросила. Всё, что у неё на сей момент оставалось. И пошла следом, стоило только попросить. И даже Фрейя, несмотря на грандиозные на меня планы, пытается не прогнуть, не надавить силой, заставив плясать по своему сценарию, а… Подстилает. Строит фундамент. Чтобы, когда приду к ней «насовсем», было что-то, на чём удобно строить общее. Пусть я не буду ей равным, я важен ей таким, какой есть, хочет она именно такого.

…И только Изабелла ставит условия

…Но, mierda, только Изабелла для меня… Как светлый росчерк молнии в чёрном грозовом небе. Как электрический вихрь на просторах марсианских равнин. Как Сердце Млечного Пути, устраивающее вокруг себя хоровод звёзд на бешеных скоростях. Я люблю Бэль. И люблю её так… Как не люблю ни одну из этих девчонок.

Я не знаю, что делать. Я не знаю кого выбрать. Я не знаю, как быть. Но что-то делать придётся. И выбирать тоже.

- Хуа-ан? – робкий голос за спиной. Я обернулся. Она. Тоже стояла и смотрела на мило беседующих девчонок. Лицо её было смурнее тучи. – Хуан, нам надо поговорить.

- Говори, - «разрешил» я – вокруг нас не было никого, все люди отошли подальше, поближе к очередному говорящему что-то в микрофон дарителю чека. – Тут никого нет.

- Хуан, просто скажи, зачем ты всё это устроил?

- Зачем устроил?.. – Я усмехнулся. Ещё раз обернулся на девчонок, которые остались в поле зрения бельчонка. – Бэль, понимаешь, есть на свете одна принцесска. Красивая, умная, понятливая. Но с очень плохой памятью. Вот я и попытался напомнить ей, как обстоят дела в реальном мире, а то она как-то быстро это забыла, напридумывав себе невесть что.

- И что же она забыла? – зло сузила Изабелла глаза. Но я не повёлся, поздно угрожать.

- Что до встречи со мной оная принцесска на планете не воспринималась иначе, чем эксцентричная шлюха из королевской семьи с пулей в башке, способная выкинуть что угодно где угодно. А после стала восприниматься леди, которая занимается делами своего клана и реально продвигает имидж королевской власти. Вот я и попытался ей это показать. Со мной шлюхи становятся леди, а нищенки-быдлянки из Боливареса - королевами. А кем станет без меня вылезшая в люди принцесска – известно одному богу.

Я никто, - слегка повысил я голос, стараясь быть искренним, но не привлекать внимания. - Отмытый заморыш с помойки, ты тысячу раз права. И ты можешь катиться мимо недостойного тебя заморыша куда хочешь – это твоё незыблемое право. Я же без тебя сделаю королевой ту, которая понимает, которая ценит, которая в моих глазах гораздо более этого достойна. Всего хорошего, ваше высочество.

А теперь развернуться и прочь. Прочь-прочь-прочь! Марина с парнями: и её в обиду не дадут, и сама она себя обидеть не позволит. А мне ОЧЕНЬ надо на воздух, из этой суеты и тесноты галстука, прийти в себя. Это я только с виду такой железный.

А ещё я правильно сегодня сказал, я найду свой путь и без неё. И без Фрейи, хотя, уверен, Фрейя последний человек, который мне это позволит. Надо, наконец, менять шаблон мышления и не воспринимать так близко к сердцу связь с одной единственной, пусть и самой лучшей, девушкой. Расскажи богам о своих планах если хочешь посмеяться сам.