Хозяйка медовых угодий

Глава 30.

Сельчане провожали меня до самой пасеки, их шаги шуршали по сухой траве, а факелы догорали, отбрасывая слабые отблески на тропу. Я хромала, опираясь на палку, и каждый шаг отдавался болью не только в лодыжке, но и в сердце. Тьма вокруг казалась живой, она давила, шептала о моём бессилии, и я, стиснув зубы, старалась не дать слезам вырваться наружу.

Когда мы дошли до хижины, сельчане остановились. Их лица, усталые и мрачные, едва виднелись в тусклом свете. Брад шагнул ко мне, его посох глухо стукнул о землю.

— Мариса, — сказал он, глядя мне в глаза, — мы сделали, что могли. Утром вернёмся, продолжим искать. Но… — он замялся, его голос стал тише, — я не стану выпытывать, кто ты и откуда. У нас так заведено — чужаков не расспрашиваем. Но одно скажу: держись подальше от лесничего.

Я замерла, не зная, что ответить. Его слова о Ксавье резанули, как нож, но усталость и боль заглушали всё. Я лишь кивнула, опустив взгляд, чтобы скрыть смятение. Брад кивнул в ответ, словно соглашаясь с моим молчанием, и повернулся к остальным.

— Идём, — бросил он, и сельчане, не говоря ни слова, двинулись обратно, в темноту.

Эсмира задержалась на миг, её рука коснулась моего плеча.

— Держись, Мариса, — прошептала она. — Боги не оставят.

Я выдавила слабую улыбку, но её слова не принесли утешения. Они ушли, и вскоре шаги их стихли, растворившись в шорохе листвы. Я осталась одна. Холод пробирал до костей, но я не замечала его. В голове крутились мысли, одна горше другой. Я отпустила Лину. Я не уследила…

— Проклятье, — прошептала, чувствуя, как слёзы всё-таки прорвались. — Проклятье…

Развернулась и, хромая, побрела к хижине. Дверь скрипнула, когда я толкнула её, и внутри меня встретила холодная пустота. Кровать стояла в углу, аккуратно застеленная шкурами. Я посмотрела на неё, и сердце сжалось. Лина должна была спать там, смеяться, рассказывать свои детские мечты… А теперь её нет.

Я рухнула на край кровати, уронив палку. Лицо закрыла руками, и слёзы полились, горячие, неудержимые. Я проклинала себя — за слабость, за то, что отпустила её, за то, что не пошла с ней. Я не защитила её. Снова.

— Прости, Лина… — шептала я, задыхаясь от рыданий. — Прости меня…

Внезапный стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

Я замерла, вытирая слёзы рукавом, и прислушалась.

Стук повторился — тяжёлый, настойчивый. Сердце заколотилось.

Кто это мог быть? Сельчане ушли, а Хильда… Хильда не станет стучать.

Схватила палку, словно оружие, и, хромая, подошла к двери. Рука дрожала, когда я потянула за грубую верёвку, заменявшую ручку.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Ксавье. Его лицо было бледным, волосы растрёпаны, а на руках он держал Лину. Её голова безвольно лежала на его плече, глаза были закрыты, а русые косички свисали, касаясь его локтя. Я ахнула, выронила палку, и бросилась к ним, забыв о боли в ноге.

— Лина! — выкрикнула я, хватая её за руку. Она была холодной, но пальцы слабо шевельнулись. — Что с ней? Она жива?

— Жива, — устало сказал Ксавье, входя в хижину. Его голос был хриплым, будто он долго кричал или бежал. — Нашла сонные ягоды в лесу. Наелась и уснула прямо в зарослях. Я её нашёл у старого дуба, недалеко от ручья.

— Сонных ягод? — я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. — Она… отравилась?

Ксавье покачал головой, осторожно укладывая Лину на кровать. Он поправил шкуру, чтобы ей было удобнее, и повернулся ко мне. Его глаза, тёмные и усталые, встретились с моими.

— Не отравилась. Это лунные ягоды, — пояснил он. — Растут в низинах, мелкие, синеватые, похожи на чернику, но с лёгким серебристым налётом. От них клонит в сон, особенно если съесть много. Она просто спит, Мариса. Утром проснётся, как ни в чём не бывало. Может, голова поболит немного, но это пройдёт.

Я смотрела на Лину, на её бледное лицо, на слабое дыхание, что едва поднимало грудь. Моя рука всё ещё сжимала её пальцы, и я чувствовала, как страх медленно отступает, сменяясь облегчением, но не до конца. Я всё ещё боялась, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Ты уверен? — прошептала я, не отрывая глаз от девочки. — Она… точно проснётся?

— Уверен, — твёрдо сказал Ксавье. Он присел на край кровати, вытирая пот со лба. — Я видел такое раньше. Дети часто лакомятся этими ягодами, не зная, что они усыпляют. Она просто переела их, но не настолько, чтобы навредить. Теперь ей нужен только покой.

Я кивнула, чувствуя, как слёзы снова подступают, но на этот раз от облегчения. Я прижала руку Лины к губам, шепча:

— Спасибо тебе… Спасибо, Ксавье…

Он только кивнул, отводя взгляд. Его плечи были напряжены, одежда измята, а на рукаве виднелись пятна земли и травы. Он выглядел измотанным.

— Ты голоден? — спросила я, вставая, хотя ноги дрожали. — У нас есть сушёное мясо… и немного похлёбки. Я могу разогреть. Ты столько сделал… Позволь хоть так отблагодарить.

Ксавье посмотрел на меня, и в его глазах мелькнула тень улыбки.

— Не откажусь, — сказал он тихо. — Но только у костра. В хижине душно.

Я кивнула, и мы вышли наружу. Ночь была холодной, звёзды горели ярко, а ветер шуршал в сухой траве. Я разожгла костёр, подбросив сухих веток, которые мы с Линой собирали накануне. Ксавье помог, ловко поджигая хворост своим огнивом. Скоро пламя затрещало, отбрасывая тёплые отблески на наши лица. Я поставила котелок с похлёбкой на огонь и протянула Ксавье несколько полосок сушёного мяса.

— Это всё, что у нас есть, — сказала я, чувствуя неловкость. — Не графский пир, но…

— Лучше графского, — перебил он, откусывая кусок мяса. — Вкуснее.

Я улыбнулась, несмотря на усталость, и села рядом, грея руки у огня. Похлёбка начала тихо булькать, распространяя аромат капусты и трав. Мы молчали, но тишина была не тяжёлой, а какой-то… тёплой, несмотря на холод ночи. Я смотрела на Ксавье, на его усталое лицо, на то, как он жуёт мясо, и внутри росло желание задать тысячу вопросов. Кто он? Почему живёт один? Что за слухи, о которых говорил Брад? Но я смолчала. Сейчас был не лучший момент для таких разговоров.

Вместо этого я полезла в карман передника и достала горсть семян, которые нашла недавно. Они были мелкими, тёмно-коричневыми, с лёгким глянцем. Я протянула их Ксавье.

— Посмотри, — сказала я. — Как думаешь, что это? Они ещё живые? Хочу попробовать посадить, но не знаю, есть ли смысл.

Ксавье взял семена, повертел их в пальцах, поднёс ближе к свету костра. Его брови слегка приподнялись.

— Похоже на фацелию нектарную, — сказал он, задумчиво глядя на семена. — Особый вид, редкий. Растёт быстро, цветёт обильно, и пчёлы её обожают. Если семена не испортились, через пару недель уже взойдут. А через месяц, если земля примет, будут цвести. Мёд с неё выйдет знатный.

Я кивнула, чувствуя, как в груди загорается слабая искра надежды.

— Спасибо, — сказала я, убирая семена обратно в карман. — Это… это важно для нас.

Ксавье только кивнул, доедая мясо. Его взгляд скользнул по мне, и я почувствовала, как щёки снова теплеют. Я отвернулась к костру, делая вид, что занята похлёбкой, но сердце колотилось быстрее, чем хотелось бы.

И вдруг — треск. Искра, яркая и неожиданная, вылетела из костра, словно пчела, ужалившая воздух. Она приземлилась на подол моего платья, и я даже не успела понять, что происходит, как ткань вспыхнула. Огонь лизнул край передника, и я вскрикнула, отшатнувшись.

— Мариса! — Ксавье среагировал мгновенно.

Он бросился ко мне, срывая с себя куртку. В одно движение он накрыл ею пламя, прижимая ткань к моему платью. Огонь зашипел, угасая, но Ксавье не остановился — он схватил меня за плечи, оттаскивая от костра. Я споткнулась, и он подхватил меня, не давая упасть. Его руки были сильными, тёплыми, и я вдруг оказалась прижатой к его груди, так близко, что чувствовала запах хвои и дыма от его одежды.

— Ты цела? — спросил он.

Я подняла глаза, и наши взгляды встретились.

Его лицо было так близко — слишком близко. Тёмные глаза, в которых отражались отблески костра, смотрели на меня с тревогой и чем-то ещё, чего я не могла разобрать. Мои руки всё ещё лежали на его груди, а его пальцы сжимали мои плечи, словно он боялся, что я исчезну. Сердце стучало так громко, что, казалось, он должен был его слышать. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле.

Его лицо медленно приблизилось, и я почувствовала, как его дыхание коснулось моей щеки. Мир вокруг исчез — не было ни леса, ни костра, ни боли в ноге. Только его глаза, его тепло, его близость. Я замерла, не в силах отвести взгляд, не в силах пошевелиться…

—————————————

Дорогие читатели!

Скорее зову вас в свою новинку!

“Мастерская попаданки”

Я потеряла всё — сына, мужа, веру в любовь. Но в гончарной мастерской, среди глины и детских улыбок, обрела новую мечту. Спасая ребёнка из огня, я пожертвовала собой — и очнулась в теле Эйлин Келлахан, невесты могущественного Бертрама О’Драйка, предводителя клана Драконов. Он жаждет поработить меня, но я не та, кто легко сдаётся.

В суровом мире, где Ирландское море шепчет древние заклинания, а кланы Волков и Драконов ведут кровавую войну, я буду бороться за свободу. Своими руками я попробую вылепить собственную судьбу. Смогу ли я спасти маленькую сироту, остановить войну и защитить своё сердце от таинственного воина, чьи глаза скрывают волчью душу?

https:// /shrt/f9fB

—————————————

ПРИЯТНОГО ВАМ ЧТЕНИЯ!