Хозяйка медовых угодий

Глава 22.

Но тут из лесной тени выступила знакомая фигура — высокая, широкоплечая, с длинными тёмными волосами, стянутыми в хвост. Ксавье. На его плече висела туша — разделанная, освежёванная, с аккуратно срезанной щетиной. Кровь стекала по его куртке, но лесничий шёл так, будто нёс корзину с яблоками, а не полцентнера мяса.

Я застыла, не в силах отвести взгляд. Это был тот самый кабан, что едва не убил меня вчера. Лина ахнула, спрятавшись за меня.

— Ты что тут делаешь? — поинтересовался Ксавье с досадой. Он остановился в нескольких шагах, оглядев меня с ног до головы. — Я же сказал — лежать и отдыхать. А ты опять в лесу, да ещё с больной ногой?

Я открыла рот, чтобы возразить, но слова застряли. Его суровый взгляд заставил меня прикусить язык.

— Нам нужна еда, — наконец выдавила я. — И вода. Запасы кончились, а сидеть сложа руки я не могу.

Ксавье фыркнул, перекинув тушу на другое плечо. Кровь капнула на землю, и Лина вздрогнула, ещё сильнее прижимаясь ко мне.

— Еда? — он кивнул на тушу. — Вот еда. А теперь поворачивайте обратно. Я сам всё принесу.

— Но… — начала я, однако он уже шагнул мимо, направляясь к лугу.

Его походка была уверенной, как будто лес повиновался каждому его шагу. Я посмотрела на Лину и вздохнула.

— Ладно, идём, — сказала я тихо. — Кажется, спорить бесполезно.

Мы побрели за лесничим, едва поспевая. Он шёл впереди, не оглядываясь, но я заметила, как его плечи чуть напряглись, когда я споткнулась на корне. Он замедлил шаг, но не обернулся. А как только мы снова двинулись вперёд, Ксавье также продолжил путь.

У хижины лесничий сбросил тушу на землю у костра, подняв облачко пыли. Лина уставилась на мясо, её глаза расширились, но она не отходила от меня. Я опустилась на лавку у входа, чувствуя, как лодыжка ноет от ходьбы. Ксавье бросил на меня ещё один сердитый взгляд.

— Советую до конца дня не отходить далеко от места, где сидишь сейчас, — сказал он, разводя костёр. — Если опять растревожишь ногу, заживать будет дольше.

Я хотела огрызнуться, но вместо этого только кивнула. Его забота, хоть и высказанная грубовато, была искренней, и я не могла её не заметить.

Ксавье вытащил нож и начал разделывать тушу с ловкостью, которая выдавала многолетний опыт. Руки двигались быстро, разрезая мясо на куски, отделяя жир и кости.

Лина, преодолев страх, подошла ближе, любопытство взяло верх.

— Можно я помогу? — спросила она тихо.

Он посмотрел на неё. Уголок его губ чуть дрогнул — лесничий улыбнулся, но настолько мимолётно, что я едва успела заметить.

— Можно, — ответил он. — Собери несколько длинных и гибких веток. Гляди, чтобы не были сухими. На них будем жарить мясо.

Лина тотчас побежала исполнять и вскоре вернулась с целой охапкой прутиков, которые Ксавье обстругал, а затем стал показывать девочке, как оборачивать вокруг них полоски мяса. Я наблюдала за ними, чувствуя странное тепло. Ксавье говорил с малышкой спокойно, терпеливо, поправляя её неловкие попытки, и Лина, кажется, впервые за всё время не боялась его.

— Огонь надо разжечь посильнее, — сказал Ксавье, кивнув Лине на кучу веток. — Принеси ещё дров, но далеко не ходи. Только то, что рядом.

Лина умчалась, а я осталась наедине с Ксавье. Тишина повисла между нами, нарушаемая только потрескиванием костра. Я смотрела, как он раздувает угли. В нём было нечто такое, что притягивало взгляд — не просто сила, а какая-то скрытая глубина, которую он тщательно прятал.

— Я тоже могу помочь, — вызвалась я, потому что надоело сидеть без дела.

— Ты очень поможешь, если перестанешь работать на износ и дашь себе передышку, — невозмутимо ответил Ксавье.

— Но работа сама себя не сделает, — заметила я.

Ксавье даже не поднял глаз, он снова принялся нарезать мясо. Его нож двигался с точностью, которая завораживала.

— Иногда нужно ничего не делать, чтобы получить нужный результат, — сказал он.

— Так не бывает.

— Бывает. Особенно, когда начинает казаться, что от тебя зависит совершенно всё. Это неправда. Многое от нас не зависит, и нужно почаще напоминать себе это.

— Ты как-то слишком умно рассуждаешь для простого лесничего, — не удержалась я. — Ты где-то учился?

— Жизнь — лучший учитель, — ответил Ксавье, и я почувствовала, как он закрывается, словно дверь перед носом. — Впрочем, в твоём возрасте тебе только предстоит это понять.

— Возможно, мне гораздо больше лет, чем ты думаешь, — оскорбилась я и тут же постаралась исправиться: — Ну, в каком-то смысле.

— В каком-то — это в каком? — он стрельнул в меня глазами, и я вся зарделась от смущения.

— В моральном. Ответственность взрослит. Но ты ведь живёшь совсем один, ты в ответе только сам за себя.

Он хмыкнул. Я понадеялась, что Ксавье что-нибудь возразит в ответ — например, скажет, что так было не всегда, что у него тоже когда-то были близкие. Однако он ничего не стал опровергать. Вместо этого Ксавье начал раскладывать уже готовые шпажки с мясом над костром.