Грибификация: Легенды Ледовласого

Хрулеев: Финский гвоздь

15 октября 1996 года

Балтикштадтская губерния

— Давай, бей. В глаз ему воткни, — сказал мужской голос.

— Да я боюсь.

— А ты не бойся. Если не убьем этого мудака — Винтачков нас и дальше будет голодом морить.

— Ага, а если убьем — он вообще нас всех выпорет.

— Так лучше быть поротым, чем голодным. Раньше русских крестьян регулярно пороли, зато кормили. Я знаю, я же историк.

— Ага, вас он выпорет, а меня за убийство вообще в Молотилку бросят. Лучше быть голодным, чем перемолотым, нет?

— Да че ты боишься? В Молотилку уже пять дней никого не бросают. Там, говорят, ордынцы Герману вломили. Так что Вождь закрылся у себя в баке и плачет. А Блинкрошев никого в Молотилку не бросает.

— А что он делает? Вешает? Расстреливает?

— Да забей, скажем, что смерть наступила по естественным причинам. Ты смотри, он весь раскуроченный. Все равно скоро сдохнет, даже Винтачков говорит.

— Ага. Только смерть от гвоздя в глазу — это нихуя не естественные причины.

— Так мы гвоздь потом вынем и спрячем, дурак.

— А выколотый глаз на место вставим, да? С чего ты вообще взял, что человека можно убить ударом гвоздя в глаз?

— Обычным может и нельзя. А этим — сто процентов можно. Ты сам глянь, какой он длинный. Это не простой гвоздь. Я его нашел в разрушенном сарае, когда меня на дальнее поле гоняли. Это финский гвоздь, средневековый. Вон, видишь, какой ржавый. Его древний финн-кустарь выковал. Я историк, я знаю.

— Ну раз ты историк и все знаешь — так сам возьми этот финский гвоздь и втыкай его людям в глаза. А я не буду.

— Ты дурак? Ты есть хочешь? Если хочешь — так воткни сраный гвоздь этому мудаку в глаз. А потом мы его на живот перевернем, Винтачков ни фига не заметит, что мы ему глаз проткнули. Он же не будет труп переворачивать.

Человек со средневековым гвоздем вздохнул:

— Слушай, а может лучше в горло?

— Ну давай в горло. Сунь ему уже этот гвоздь хоть куда-нибудь.

— Мама, прости. Ты меня такому не учила... Но я очень хочу кушать. А Винтачков не дает, пока этот болезный тут лежит, — сказал владелец гвоздя.

— Да хватит свою мамку вспоминать! Втыкай уже. Быстро и сильно, — потребовал историк.

Рука с гвоздем нависла прямо над лицом Хрулеева.

Хрулеев чуть приподнял голову и вцепился изо всех сил в нее зубами. Здоровой рукой он попытался ударить убийцу по ребрам, но вышел лишь слабый тычок.

— А, блять! — заорал убийца, он разжал пальцы, огромный кривой ржавый гвоздь упал Хрулееву на лицо. Хрулеев тут же схватил гвоздь и взмахнул им, но ни в кого не попал. Он разжал зубы, во рту был вкус чужого мяса и крови.

— Вы что тут, с ума сошли? Что вы делаете? — заорал кто-то.

Хрулеев спрятал трофейный гвоздь себе в карман.

— Мы ничего. Хотели посмотреть, че с этим. А триста восемьдесят девятый кусается!

— Так и нехуй ему руки в рот совать.

— Так мы по-братски, хотели полечить его... А то Винтачков сказал, что пока триста восемьдесят девятый не выйдет на работу, нас будут голодом морить.

— Отойдите от него уже. Шура вечером придет — полечит. Воды вон ему пока дайте.

— Как скажешь, староста.