Грибификация: Легенды Ледовласого

Хрулеев: Картошка!

10 октября 1996 года

Балтикштадтская губерния

Ордынец взял усиливающее голос УДП, щелкнул переключателем и, прокашлявшись, заговорил:

— Салям. Наверное, нужно начать с того, кто я такой, и что я здесь делаю. Я вижу, как вы на меня смотрите, и вижу удивление в ваших глазах. Так вот, я пришел сюда из-за нее, из-за Вали, — Айрат махнул рукой в сторону стоявшей на трибуне блондинки в розовой толстовке, — Дело в том, что мы с Валей любим друг друга. Я встретил ее месяц назад в лесу, куда ваш вождь отправил ее собирать грибы. Когда мы встретили ее, Ринат посоветовал мне убить ее или захватить в плен. Но я не стал делать ни того, ни другого. Вместо этого мы с Валей подружились. Мы с ней встречались еще несколько раз в тайне и от ваших, и от наших. Это было возможно, потому что Валя, как вам известно, имеет двенадцатый градус в вашей иерархии и надзирает за рабами, которые собирают грибы и ягоды в лесу. Но так больше не могло продолжаться, мы с ней хотим быть вместе постоянно, а не прятаться по кустам. Я сначала хотел привести ее к своим, и жить с ней как с женой. Но йалтавар Заира-ханым запретила это, она опасалась, что если Валя перейдет к нам, Герман может начать войну.

— Я бы так и сделал, — перебил Герман, — Никому не позволено уводить моих людей без моего разрешения. Вы знаете, что я искренне люблю каждого из вас, и дорожу каждым братом и сестрой на элеваторе.

— Да, — согласился Айрат, — Именно поэтому я и решил обратиться к вашему вождю, к Герману. Я знаю, что многие из вас считают Германа несколько жестким правителем, но лично я нашел у него полное понимание. Сказать по правде, сегодня на вашем собрании я услышал и увидел много странного, но мне лично Герман очень помог. Он сразу же согласился отпустить Валю, он даже обещал дать нам с ней пищи на несколько месяцев.

Так что сегодня, как мы и договорились с Германом, я и Валя уйдем отсюда. Я не собираюсь оставаться здесь на элеваторе и проходить ваши Обряды Очищения, хотя, поверьте, отношусь к ним и ко всему учению Германа с огромным уважением. Мы с Валей уйдем и от ваших, и от наших, мы будем жить в маленьком домике далеко отсюда. Где этот домик я конечно же никому не скажу, даже Герману. Но домик очень мил, там есть колодец и огород, и никаких детей, никакой войны.

Не знаю, сколько мы там проживем. Наверное, мы умрем уже этой зимой от голода или болезней. Но все это неважно, хотя бы несколько недель мы будем счастливы. И я еще раз хочу заметить, что эти несколько недель нам с Валей дарит Герман. Если бы он не дал нам еды, чтобы пережить зиму — мы бы не смогли сбежать и осуществить наш план.

Кроме того, Герман распространит информацию, что я погиб, так что наши не будут искать меня и наказывать за то, что я сбежал. Так что, надеюсь, теперь вам ясна моя мотивация. Я делаю это ради любви, ради Вали. Я устал от войны.

Валя вся раскраснелась, потупила глаза и улыбалась. Все женщины на площади, кроме Любы, сейчас смотрели на Валю с завистью. Хрулеев подумал, что, наверное, девушке очень приятно, когда мужчина совершает ради нее поступок, даже если этот поступок — предательство.

Еще он подумал, что Айрат наверное может смело претендовать на звание самого глупого в мире человека. И это было странным, вид у Айрата, похожего своей бородкой на дядюшку Сэма в молодости, был вполне интеллигентным, глаза у него были умными, и говорил он складно. Возможно, Айрату просто снесло крышу из-за телки.

В любом случае, Хрулеев не понимал, как Айрат после сегодняшнего собрания, на котором он присутствовал с самого начала, может надеяться, что Герман будет выполнять свои обещания. Хрулеев был уверен, что Герман скорее сам прыгнет в Молотилку, чем отпустит Валю или даст кому-нибудь еды на зиму. Тем более, что Хрулееву, как и всем в лагере, было отлично известно, что запасов пищи ближайшей зимой не хватит даже для своих.

Герман тем временем довольно поглаживал курчавую бороду, речи Айрата определенно пришлись вождю по вкусу.

— Но, конечно, за все нужно платить, — продолжил Айрат, — Герман милостиво согласился помочь нам с Валей в обмен на информацию о наших. И я предоставил ему эту информацию. По-моему это выгодная для нас с Валей сделка, еда в обмен на слова. Я уже рассказал Герману все, что знаю о нашем лагере и его обороноспособности. Но Герман захотел, чтобы сегодня я раскрыл вам всем тайну наших ученых гигантских филинов. Я знаю, что вы их очень боитесь, и что от когтей филинов погибло не меньше десятка ваших.

Так вот, все началось с мышей. У нас в лагере есть бывший дератизатор, Иванов. Он не ордынец, как можно легко догадаться, зато он очень любит крыс и мышей. Но крыс в местных лесах мало, зато мышек полно. Сначала Иванов истреблял мышек, пытавшихся воровать наши запасы. Потом он поймал несколько мышей и стал их разводить. Он устроил небольшую мышеферму, но никакого толку от нее естественно не было. Мыши плодятся недостаточно быстро, так что обеспечить нас мясом эта мышеферма не смогла.

Однако Иванову вдруг пришла в голову навязчивая идея накормить мышей Грибом. Он походил по местным обезлюдевшим деревням, откуда по неизвестной причине ушли все дети, и набрал себе несколько килограммов Гриба, а потом начал экспериментировать. Как вам известно, животные не едят Гриб, они воспринимают его, как нечто несъедобное. Но Иванов догадался смешивать молотое зерно с изготовленным из Гриба порошком.

Таким образом он заставил мышек нажраться Гриба. Сначала мышей тошнило, но потом они адаптировались и стали поедать Грибной порошок без всяких негативных последствий. Впрочем, никаких позитивных результатов тоже не было, поведение или биология подопытных мышей не изменились. Но затем Иванов скормил Грибной порошок нескольким беременным самкам. Когда пришел срок, самки родили вот это...

Айрат сунул руку в шевелящийся мешок, который притягивал взгляды еще с самого начала собрания. Ордынец нахмурился, он видимо пытался аккуратно поймать то, что бешено металось внутри мешка. Спустя несколько секунд Айрат наконец извлек из мешка нечто серое, дергающееся и шипящее, размером с кошку.

Толпа на площади в ужасе ахнула, Герман отшатнулся, Люба закусила губу, Блинкрошев выругался.

В руке Айрат держал за самый кончик длинный лысый хвост, а на другом конце хвоста бешено извивалась невразумительная хаотичная груда мяса, поросшая серой шерсткой. Хрулееву потребовалось время, чтобы понять, что это действительно мышь, только сильно изменившаяся.

Она была больше обычного для мышей размера раз в пять. У твари было три головы, две из них располагались на жирной шее, а третья росла прямо из спины. Все три головы были живыми и действующими, они скалили огромные зубы, шипели и пытались укусить державшего тварь Айрата. Ног у мыши было пять, пятая лишняя конечность располагалась в районе живота. Все пять ног твари конвульсивно извивались, как будто мышь пыталась бежать по воздуху. Кончик хвоста, зажатый между тонкими пальцами Айрата, тоже дергался.

Хрулеев с ужасом осознал, что мутант сознательно раскачивается на собственном хвосте, чтобы добраться до руки Айрата и вцепиться в нее зубами. Чтобы помешать этой попытке атаковать, ордынец несколько раз резко встряхнул тварь, как бармен встряхивает коктейли.

— Это недельный мышонок, рожденный самкой, которую кормили Грибным порошком, — объяснил Айрат, — На самом деле, у них не всегда три головы. Количество голов и конечностей у грибифицированных мышей произвольно. Я лично видел экземпляр с шестью головами и одиннадцатью ногами.

Вам наверное не видно, но конкретно у этого мышонка двойной набор половых органов, он и самка, и самец одновременно, гермафродит. Это бывает, но не всегда. В любом случае, размножаться такие мышата не могут. И живут они всего несколько дней, максимум — пару недель. Иванов вскрывал этих мышат, судя по его исследованиям внутри у них полная каша. У некоторых экземпляров было по пять сердец или по три печени. Костная и жировая ткани также хаотично разрастаются. При этом мы почти не кормим таких мышат, зато самки, поедавшие Грибной порошок, рожают их не раз в месяц, а каждые несколько дней. И в одном приплоде может быть до десятка таких мышат.

Грибифицированная самка обычно умирает от истощения, когда принесет около пятнадцати приплодов, но мышей, как самок, так и оплодотворяющих их самцов, Иванов наловил много. У нас есть несколько сотен самок прямо сейчас, и Иванов ловит новых ежедневно. Вы легко можете произвести расчеты и убедиться, что никаких проблем с мясом с тех пор, как Иванов начал свои эксперименты, у нас нет. Благодаря системе Иванова мы получаем несколько кило свежайшего мяса мышей-мутантов ежедневно.

Я не знаю, как именно это работает, и почему у поедавших Грибной порошок самок рождаются такие детки, даже сам Иванов не знает. Но еще до того, как все началось, по телику говорили, что Гриб может нарушать закон сохранения энергии. Ваша колдунья, которая сегодня здесь выступала, тоже сказала, что Гриб нарушает все возможные законы физики и биологии. Думаю, что это одно из проявлений подобных умений Гриба.

Но я не согласен с вашей колдуньей, при всем моем уважении к Герману. Она говорила так, будто Гриб — живое и мыслящее существо. Но я не совсем уверен в этом. Если Гриб действительно мыслит и хочет уничтожить всех взрослых на Земле — зачем он тогда дал нам этих чудесных мышат, которые нас кормят?

— Зато я знаю зачем, — перебил Герман, — Ордынцы продались Грибу, вот зачем. Гриб кормит ордынцев, потому что они — часть его плана, его верные слуги. Слушайте, что говорит Айрат, слушайте внимательно и впитывайте! Я говорил вам, я предупреждал вас, что ордынцы спутались с Грибом, но вы мне не верили. Вот, взгляните, в руках у Айрата живое во всех смыслах доказательство моей правоты! Я знал, как и всегда. Гриб боится меня и подкармливает ордынцев, он надеется, что они смогут победить меня. Не выйдет!

Хрулеева затошнило. Он вспомнил те эчпомаки, которые ему дали ордынцы за патроны и пачку сигарет. Тогда эчпочмаки показались ему очень вкусным. Но сейчас Хрулеев не был уверен, что он съел бы эти пирожки, зная, из чего именно их делают.

Хрулеев не был привередлив в пище, за последние несколько месяцев он успел попробовать голубей, ежей, белок, собачатину и кошатину. Но одно дело есть обычных животных, пусть и не входящих в традиционный рацион русской кухни, и совсем другое — жрать подобных трехголовых Грибных мутантов.

— Теперь давай про филинов, — потребовал тем временем Герман, — То, что ты рассказал нам, безусловно ужасно, но это еще не дно колодца. О, нет. Все гораздо хуже. Расскажи всем про филинов, пусть узнают.

— Про них много можно рассказать, — вздохнул Айрат, все еще держа за хвост мышонка-мутанта, бывшего яркой иллюстрацией к его истории, — Но ведь время моего выступления ограничено, так? Поэтому я буду по возможности краток.

В общем, однажды Иванов захотел накормить этими мышатами птичек. Он посадил грибифицированных мышат на крыше, в клетке с открытым верхом. Как известно, мыши — любимое лакомство филинов, и несколько дней спустя филины действительно прилетели перекусить мышатами. Иванов кормил птиц мышами-мутантами несколько недель, а потом филины стали меняться.

Вдумайтесь в то, что я говорю.

Речь идет не о мутации потомства, как в случае с мышами, а об изменении взрослых филинов, которые жрали грибифицированных мышат. Филины стали расти и умнеть на глазах. Более того, они привели к нам своих друзей из окрестных лесов. Через месяц к нам летало обедать уже несколько десятков филинов, судя по всему, специфический корм Иванова вызывает у птиц зависимость типа наркотической.

Филины подружились с Ивановым, вскоре мы выучили их нескольким командам, на ордынском языке естественно. Мы образовали с филинами симбиоз, они защищают и слушаются нас, а мы, в свою очередь, кормим их любимым кушаньем — мышатами-мутантами. На голове у филинов стала проступать какая-то клейкая жижа, и мы решили надеть на них тюбетейки, ради психологического эффекта устрашения наших врагов. Благодаря этой жиже тюбетейки не падают с птиц даже во время полета. Раз в день мы снимаем с них тюбетейки, и филины чешут друг другу головы. Не знаю, чешут ли друг друга обычные филины, думаю, что нет. Но наши филины, как многие из вас видели своими глазами, больше обычных в несколько раз, а по уровню интеллекта и социального взаимодействия они не уступают дрессированной собаке.

К сожалению, я не подскажу вам никаких методов борьбы с филинами. Я бы хотел честно исполнить свою часть договора с Германом, но простых способов победить наших филинов не существует. Просто стреляйте в них, хотя попасть по летящим птицам — нетривиальная задача, особенно, когда вас одновременно обстреливают с земли. Собственно говоря, так мы и воюем — боевая группа стреляет по противнику, а филины обеспечивают поддержку с воздуха и рвут наших врагов когтями. Мы, наверное, единственная на данный момент армия мира, у которой есть авиация.

Вам следует также знать, что часть филинов охраняет наш лагерь постоянно, а во время вылазок мы призываем птиц на поле боя свистками. Так что если встретите наш боевой отряд — прежде всего, убивайте людей со свистками. Если убьете их быстро — возможно избежите встречи с филинами. Ну а если...

Но закончить фразу Айрат не смог. Мышонок-мутант, все это время раскачивавшийся на собственном хвосте, наконец достиг достаточной амплитуды, и его помещавшаяся на спине голова жадно впилась зубами в палец ордынца. Айрат вскрикнул, его палец обагрился кровью. Он отпустил мышонка, и получившая свободу тварь упала на железные листы трибуны.

Мышонок стремительно заметался, сначала он бросился к Хрулееву, но потом, передумав, попытался цапнуть за палец ноги Блинкрошева, одетого в шлепки на босу ногу. Блинкрошев удивительно быстрым для его жирной туши движением увернулся от укуса и попытался растоптать мышонка. Но это ему не удалось, огромная нога Блинкрошева прошла мимо твари и с гулким стуком опустилась на железную трибуну.

Герман завизжал удивительно тонким голоском. Сначала вождь попытался спрятаться за Блинкрошева, но поняв, что мышонок почему-то выбрал своей целью именно начальника канцелярии, Герман бросился искать защиты у Любы.

— Убейте его, блядь, сейчас же! — заголосил Герман.

Хрулеев понял, что у бесстрашного вождя тоже есть слабости, судя по всему, Герман панически боялся мышей. Впрочем, здесь было, чего боятся. Хрулеев не был биологом, но понимал, что мыши так быстро двигаться не должны.

Мышонок был слишком стремителен, пятая нога и две лишние головы совершенно не мешали ему уходить от неуклюжих атак Блинкрошева. Хрулеев с ужасом увидел, что тварь умело пользуется собственной пятой ногой, мышонок опирался на нее, эта нога не только не замедляла его движения, но и придавала скорости.

Мышонок бегал зигзагами, вертелся на месте, постоянно менял направление. Во всех его перемещениях был стремительный и умный расчет. Хрулеев подумал, что такой же расчет и скорость движений он уже видел у детей, когда они убивают взрослых. Эта мысль напугала его еще больше.

Охранники возле трибуны стали целиться в мышонка из калашей, но Люба заорала:

— Опустить оружие! Вы нас всех сейчас положите, придурки! Я сама! Блинкрошев, свали.

Блинкрошев прекратил сражение с мышонком и спрыгнул с трибуны. От этого маневра трехсоткилограммовой туши Блинкрошева трибуна затряслась. Хрулеев думал, что мышонок бросится вслед за вкусным Блинкрошевым, но тварь теперь побежала к Айрату, посасывавшему укушенный палец.

Но Любу это не смутило, она вынула из кобуры макаров, сняла с предохранителя, прицелилась и выстрелила. Пуля гулко вошла в железный лист, оставив после себя черную дыру.

Мышонок не пострадал, но сменил направление движения. Теперь он побежал к трупу застреленного Хрулеевым мальчика, все еще лежавшему на трибуне. Люба выстрелила еще раз, но на этот раз пуля угодила в труп. Мышонок весь перемазался в крови мальчика, теперь он бежал к Хрулееву. Люба выстрелила в третий раз и сделала в трибуне еще одну дырку.

— Да блядь, — зарычал Герман, — Ты не в тире, сука тупая. Просто убей этого монстра!

— Дайте мне пистолет. Я убью его, — неожиданно для себя самого заявил Хрулеев.

Люба проигнорировала его, но Герман заорал:

— Дай ему, дай! Все равно нихуя не умеешь.

Люба нехотя протянула Хрулееву макаров. Мышонок сейчас бегал между ордынцем и трупом мальчика.

Давным-давно, когда у Хрулеева был собственный оружейный магазин, он отстрелял из макарова не меньше десяти тысяч патронов. Ничего сложного. Цель правда исключительно подвижна и перемещается по сложной траектории. Но с двух метров не промахнешься, тем более, что цель относительно крупная. Не меньше тощей кошки. Но по кошкам Хрулеев никогда не стрелял.

Хрулеев прогнал из головы все мысли и, не целясь, выстрелил с упреждением.

Из пораженной головы на спине мышонка вырвался фонтанчик крови, раздался злобный писк. Тварь еще пыталась ковылять, но Хрулеев вогнал в оставшиеся головы еще две пули.

Мышонок последний раз вспискнул, повалился на бок и затих. Обиженная Люба отобрала у Хрулеева пистолет, Блинкрошев снова залез на трибуну, отчего ее железные листы сразу прогнулись.

— Вот такие стрелки нам нужны! — радостно заявил Герман, — Я желаю, чтобы сегодня шестнадцатому градусу Хрулееву дали двойную порцию гречи и одну карамельку.

— Спасибо, Герман, — поблагодарил Хрулеев. Он знал, что карамель из личных запасов Германа была исключительной наградой, выдаваемой только за особые заслуги.

Ордынец бросил на трибуну ставший теперь бесполезным мешок. Его палец все еще кровоточил.

— Я в принципе рассказал все, что ты хотел, Герман, — сказал Айрат, — Мы с Валей хотели бы уйти прямо сейчас, чтобы до темноты успеть добраться до нашего домика.

Герман поглаживал бороду:

— Ну конечно. Но тут есть несколько проблем, Айрат.

Айрат нахмурился, а Герман дружелюбно продолжил:

— Во-первых, я не могу дать вам еды. У нас самих нечего жрать. Когда я обещал тебе еду на зиму, мне просто еще не подали пищевую ведомость на второе полугодие. Но теперь, ознакомившись с ведомостью, я совершенно точно могу сказать тебе, что лишней жратвы у нас нет. Увы.

Во-вторых, я, конечно же, не могу отпустить с тобой Валю, дело в том, что она наша сестра. А я не отпускаю никого из наших сестер или братьев с элеватора. Это было бы жестоко, выбросить в этот страшный мир, где нет моего мудрого руководства, бедную Валю.

Ну и в-третьих, ты забыл с кем имеешь дело, Айрат. Ты забыл, что я справедлив. А справедливый человек не станет награждать предателей. Ты же предал своих, променял друзей на бабу. Ты киданул собственное руководство, эту вашу ханым, или как ее там. Как руководитель, я не могу одобрить такого поступка. Ты конечно дал нам много полезной информации, но я не могу одобрить, прости. Но с другой стороны, ты принес нам пользу. Поэтому наградить тебя я не могу, зато, будучи милосердным, могу простить. Я думаю, тебе стоит остаться у нас, Айрат. У нас хорошо.

— Что? — Айрат помрачнел еще больше, голос у него дрогнул — Остаться? Чтобы мне отрезали яйца? Кутагымны тотсын!

— Слушай, Герман, он по-моему тебя на хуй послал, — продемонстрировал лингвистические способности Блинкрошев.

Айрат стал медленно отступать к Вале, но Люба преградила ему дорогу.

Тогда Айрат бросился на Германа. Люба резкой подсечкой повалила ордынца, Айрат успел вытянуть вперед руки, и упал на четвереньки. Люба ударила его ногой под дых, а следующим хлестким ударом армейского ботинка столкнула Айрата с трибуны.

Ордынец повалился на землю, охрана бросилась избивать его ногами и прикладами. Валя плакала, закрыв руками лицо. Люба подошла к ней, нежно приобняла и что-то зашептала девушке на ухо.

— Ну хватит, — лениво распорядился Герман спустя полминуты.

Охранники расступились.

Хрулеев увидел, что лицо Айрата превратили в кровавое месиво, перепачканная кровью тюбетейка слетела с головы ордынца и валялась на земле. Одна из длинных рук Айрата была загнута за спину в неестественном положении, судя по всему, ее сломали сразу в нескольких местах. Пальцы на руках тоже были переломаны.

— Юридически Айрат однозначно стал германцем, несмотря на его отказ присоединиться к нам, — заявил Герман, — Отказ не имеет значения, ведь я приказал ему стать германцем. Это большая честь, от нее нельзя отказаться. А раз Айрат стал германцем — значит, на него распространяются наши законы. А по нашим законам, в свою очередь, за покушение на мою жизнь полагается отправка в Молотилку. Он покушался на меня, вы все это видели. Но, с другой стороны, его уже неплохо обмолотили и без всякой Молотилки. Но закон есть закон. Так что, я полагаю, что Айрата все же следует отправить в Молотилку. Таково мое решение.

Закончив заниматься юридической казуистикой, Герман удовлетворенно погладил бороду.

— Безупречная логика, Герман, — не преминул заметить Блинкрошев.

Ордынец не двигался, хотя вроде бы еще дышал. Люба продолжала утешать Валю. Заметив это, Герман заорал:

— Ну хватит там ворковать! Ох уж эти бабы. Валя, ты отлично потрудилась, благодаря тебе мы теперь обладаем полной информацией об обороноспособности ордынцев. Мы сейчас информированы, как никогда! Твои заслуги не останутся без награды, Валя. Я желаю, чтобы Вале дали сегодня двойную порцию гречи и карамельку. Нет, даже две карамельки.

Но Валя продолжала рыдать, Люба обиженно посмотрела на Германа, но ничего не сказала.

— Ладно, в лазарет ее. Перенервничала, бывает, — сочувственно произнес Герман.

Люба осторожно спустила Валю с трибуны, и Шнайдер увел плачущую девушку.

Герман взял УДП, который Айрат выронил, еще когда был укушен мышонком, и повернулся к толпе собравшихся:

— Завтра величайший день в истории! Завтра мы нанесем наш первый удар Великого Похода Германа! С завтрашнего дня все будет иначе, вся ваша жизнь изменится. Мы больше не будем прятаться по углам и отсиживаться на элеваторе. О, нет. Мы храбро пойдем прямо в логово врага. Но мы направим наш удар совсем не туда, где ожидает его ощутить наш враг. Мы перехитрим ордынцев, детей и Гриб! Завтра ордынцы будут собирать последний урожай картошки на поле возле деревни Сокольники. Как вам известно, осень была теплой, и картошка наверняка уродилась на славу. И завтра каждый из вас получит лично от меня тарелку жареного картофана с салом! Ордынцы оккупировали, захватили это поле. Они отняли у нас нашу картошку. Они засадили это поле, не спросив моего разрешения. Это неприемлемо. Все поля в округе принадлежат мне, весь сраный мир принадлежит Герману! Вся картошка в мире — моя, ведь я единственный, кто сдерживает окончательное торжество Гриба! Вы готовы сразиться, мои верные германцы?

Толпа забушевала:

— Да! Мы готовы! Веди нас, Герман! Хотим картошки!

— Хорошо. Я уверен в нашей победе, — продолжил Герман, — Ордынцы не ждут нашего удара, а значит, применив верную тактику, мы победим. У нас есть такие меткие стрелки, такие как... как Хрулеев, у нас есть отважные бойцы, способные принести нам картошку и победу!

Картошка!

Победа!

И никакие филины нас не запугают. Мы зажарим этих тварей вместе с нашей картошкой!

Но я, конечно, не могу отправить сражаться всю мою доблестную охрану, у них есть задачи гораздо важнее картошки. Поэтому с завтрашнего дня я объявляю рекрутский набор. Каждый второй мужчина в возрасте до шестидесяти лет обязан завтра в семь утра явится сюда, на площадь к Молотилке. Каждый отсек сам должен выбрать, кого отправить в рекруты, я предоставляю вам полную свободу в этом вопросе.

Ордынцы начнут копать картошку в полдень. Мы бы конечно могли атаковать поле, когда там не будет ордынцев и взять себе картошку, но я так никогда не поступлю, Это подло и бесчестно! Кроме того, мы должны убить как можно больше врагов! Так что завтра все рекруты должны быть на площади. Вам дадут оружие, а вид Молотилки укрепит вашу отвагу! Пленных не брать.

А теперь я желаю, чтобы этим дохлым детям отрезали головы. Черепа должны быть очищены от плоти и насажены на колья в моих личных угодьях. Пусть они послужат уроком врагам Германа. Тела выблядков бросить в Молотилку! Ордынца тоже в Молотилку, и ебаного физрука туда же! Хватит говорить о Молотилке, пора кормить ее!

Толпа на площади все еще бушевала. Электрик снова завел генератор, питавший Молотилку.

Сергеич и кузнец рубили топорами мертвым детям головы. Связанного Васильева и полуживого Айрата потащили по железной лестнице на вершину Молотилки. Герман довольно поглаживал бороду.

Хрулеев все еще стоял на трибуне, он смертельно устал.